Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

— Профессор, могу ли я уточнить у вас один момент? — обратился к Флитвику Теодор, когда его сокурсники, кроме подозрительно косящегося на них Смита и дожидавшегося друга Гэмпа, покинули кабинет. Гэмпу он махнул рукой, а Смит ушёл с ним за компанию, и Нотт остался с Флитвиком наедине.

— Всего лишь один? — делано удивился полугоблин своим высоким голосом, спрыгивая со стопки книг, что служили ему подставкой. Взмахнув палочкой, он запечатал дверь и окна чарами — видимо, запретом на подслушивание. — Знаете принцип действия этих чар, мистер Нотт? Это может попасться на экзамене.

— Вы не озвучили вербальную формулу, профессор…

— Мы оба знаем, что вы видите их своими собственными глазами, — обронил старший маг. Возразить Теодору было нечего.

— Должно быть, вы запираете двери и окна от подслушивания, — предположил Теодор уверенным голосом. В своём ответе он был не уверен.

— Это чары из семейства Нолит Флуктум Флуксус, мистер Нотт, и мы их уже проходили, — улыбнулся преподаватель, обнажив свои острые зубы.

Теодору стало неловко. Политические игры, в которых он всё больше запутывался, отвлекали его от учёбы, и некоторые эссе за него писали предложившие собственную помощь Пакстон и Бэддок. Не все! Только некоторые! Так он себя успокаивал.

— Нолит Флуктум Флуксус… — повторил Тео, распробывая на вкус эти слова. На деле он хотел попросить декана Райвенкло дать адрес места в Кинбридже, куда магглы и Дин должны были доставить свои части его нужд. У профессора Флитвика оказалось своё мнение на этот счёт. Смутная догадка возникла в его мыслях. — Они создают магический заслон, барьер, который не мешает видеть или проходить сквозь, но гасит звук в воздухе!

— Балл Слизерину, — удовлетворённо кивнул полугоблин. — Наследие вашей матери всё же не полностью вытеснено интриганством вашего прадеда. Даже удивительно, насколько простодушными казались ваши дед и отец, — хмыкнул он. Другой бы высокородный маг-аристократ оскорбился, но Теодора связывали общие дела с Флитвиком, поэтому он беспечно пожал плечами.

— В Гарри Поттере тоже никак не ощущается наследие Блэков, а оно в нём есть, — заметил он.

— Не видел его с похорон Альбуса, должно быть, что-то в нём изменилось, — парировал Флитвик. — На мой взгляд, он был очень похож на старшего сына Ориона Блэка своими повадками. Кровь не вода, вы знаете это ничуть не хуже меня.

— Я не видел его с тех же времён, профессор, но и с Сириусом Блэком мне не доводилось общаться, — завершил Теодор непрошенную тему, слегка лукавя. — Как мы с вами и обсуждали ранее, в замок нужно кое-что доставить так, чтобы миссис Пинкертон не конфисковала и не уничтожила это. У профессоров и тем более деканов больше свободы действий.

— Из манора Малфоев пропали все узники после нашего с вами разговора, — поджал губы Флитвик. — В том числе высокородные гоблины. Тот, кого нельзя называть, в холодном гневе, и теперь грозится разразиться война с Гринготтсом. Вы напрасно считаете, что за мной не будут следить, если я покину Хогвартс.

— Кинбридж совсем рядом, вниз по реке, — возразил ему Нотт.

Новость о том, как именно Добби, вызванный Дерри, совершил свой бросок в дом бывших хозяев, была интересной, однако подробности он не решился расспрашивать. «Нужно попросить через Джинни о визите к Биллу», — решил он. Не то, чтобы ему хотелось видеться с кем-то из «команды Поттера» (кроме, может быть, Грейнджер, она была разумна и могла подсказать метод борьбы с хоркруксом Лорда), но если Гойл прямо сказал, что на Поттера поставлена ловушка в Хогсмиде, а он — последняя надежда британских магов, с ним стоило установить какой-никакой контакт.

— Там жила Лукреция, приятельница моей супруги, — задумчиво ответил Флитвик. — Увы, она давно скончалась. Если даты будут подходить, мы с женой посетим её могилу, а заодно сможем забрать какие-то вещи, которые вы хотите пронести в замок.

— Это несколько бочек с зельями, — уточнил Теодор, слегка смутившись. Флитвик удивлённо вытаращился.

— Бочек? С зельями? Вы поражаете меня, Теодор. Что за зелья вы хотите доставить в замок?

— Целебные, — буркнул Нотт. — Грядёт сражение, и не в моих интересах видеть, как студенты погибают.

— Смертельное проклятье не остановить.

— Благо, что немногие в стане Тёмного лорда имеют достаточно ненависти, чтобы раскидываться им.

— Одна мадам Лестрейндж может убить нас всех. Потребовалось пожертвовать Аластором, чтобы достать одного только Долохова.

— Мистер Муди погиб?

— Боюсь, что хуже. Он был пленён, и пленён полностью обезумившим себя. Только потому мы всё ещё живы, мистер Нотт.

Флитвик отвернулся к окну. Теодор уставился в пол. Шеклболт ничего ему не говорил о планах Ордена Феникса, но гибель отставного главы ДМП сильно должна была ударить по их способности вести диверсии.

— На нас работает только время, — продолжил спустя миг Флитвик. — Эйвери потерял рассудок после гибели наследника и теперь его псы боятся его больше, чем возможной гибели. Скоро магглорождённым не останется ничего, как достать палочки и попытаться продать свою жизнь как можно дороже. Я надеюсь, что у вас есть план от ваших… покровителей. Я передам вам сведения о датах и месте, когда смогу быть в Кинбридже, — окончил он и взмахнул палочкой вновь, снимая чары. — Что же до вашего вопроса — я советую повторить материалы шестого курса для подготовки к ЖАБА. Комиссия не станет смотреть на ваш значок старосты, мистер Нотт.

— Благодарю, профессор, — кивнул ему Теодор, и вышел из кабинета.

* * *

Теодор Нотт ломал голову над тезисами для Шеклболта вторую неделю. Рандеву Флитвика было назначено на конец февраля, и до него оставалось ещё несколько дней. В один из предыдущих понедельников он передал зачарованный на Протеевы чары блокнот Дину, и тот даже отчитался об успешной доставке зелий на чердак таверны «Союз бойскаутов», которую в свою очередь Нотту обозначил Флитвик, приславший с запиской блаженную Луну Лавгуд, не задавшую ни единого вопроса.

Вопреки обычному, она была хмура и печальна, и встретившийся Теодору Невилл намекнул на то, что её отец был тем, кто под угрозой её же жизни навёл на Поттера опасность, когда к нему зачем-то заявились гриффиндорец и компания. Деталей Теодор не знал, а Невилл ему по-прежнему не доверял, как бы не было это больно им обоим. Нотт вёл свою игру, а Лонгботтом — свою, и делиться подробностями каждый из них не собирался.

Затем в «Пророке» официально объявили о подавлении волнений в Северной Ирландии и опубликовали призыв к сопротивлению Западной Ирландии прекратить бессмысленное сопротивление. Из этого Нотт сделал вывод, что даже личное вмешательство Тёмного лорда, если оно было, а Флитвик и Яксли независимо намекали именно на это, не принесло своих результатов.

Самому Нотту оставалось только ждать. Магглы себя не проявляли — он не нашёл ничего лучше, чем отправить маггловской почтой в Плимуте ещё один блокнот с Протеевыми чарами на имя Гэри Гиллса, куда сразу записал небольшую инструкцию, иносказательно намекнув на ящик, по которому с ним говорил их начальник. Буквально накануне он обнаружил в блокноте несколько росчерков пера и надпись: «Получил», ответом на которую стала быстрая: «Проверка связи?».

Это внушало надежду на то, что магглы, с которыми о связи он до того не договорился, смогут известить его о готовности.

Свободное время он продолжал тратить на записки для Шеклболта, мысленно приходя к неутешительным выводам: зверства и гонения, развёрнутые в Британии уничтожили всю хрупкую магическую экономику, вынудив магов бежать из магических поселений и кварталов в городах, спасаться среди магглов и интегрироваться в их сообщество. Даже если они продолжали читать «Ежедневный (трижды ха!) пророк», каждый следующий день отдалял их от магического мира всё дальше.

«Даже после низвержения Тёмного лорда их возвращение будет невероятным», — зло сокрушался Нотт, чиркая перед собой очередной лист, чтобы затем вновь очистить его чарами.

Благодаря впечатлению от встречи с магглами у него сложилось ощущение, что они, если их помощь окажет действительный ход на события, не остановятся от того, чтобы заполучить рычаги давления на магов, и это толкало его к составлению таких идей, что бы обезопасили Магическую Британию от этого. Получалось скверно. Теодор любил думать о себе как о молодом перспективном политике, человеке, который несколько раз оказывался в зените общественного внимания, вершителе судеб и влиятельном колдуне, даже, можно сказать, чародее, но реальность была куда гаже.

Он был семнадцати-(ну, почти восемнадцати!)-летним юношей с большими амбициями и недостатком жизненного опыта, свойственным даже тому же Снейпу, что раз за разом предупреждал его не лезть в сомнительные приключения. И сейчас он ломал голову, не имея возможности посоветоваться ни с кем адекватным и взрослым, как с леди-бабушкой, что на пару с Дерри разнесла его прежние «политические программы» в пух и прах.

В какой-то момент Теодор просто потерял идеи. То, что казалось ему вечером интересной мыслью, утром не выдерживало критики от себя же. Голосование с помощью особых чар на зарегистрированных палочках. Казалось бы — прямая демократия в том виде, котором магглы понимали её! Теодор кое-что подчерпнул из французского турне. Но утром, вспомнив о полене, то есть, палочке от Киддела, с пером феникса внутри, он чуть не зарычал в гневе на себя же. Можно было написать что угодно, но едва ли британские маги, маги вообще стали бы опутывать себя силками министерских чар после ограничений на колдовство в детстве.

«А как сейчас снимают Надзор, когда Эйвери захватил диктат над Тикнессом?» — подумал он вдруг, но никакие идеи даже не успели прийти ему в голову — в дверь постучали. Пассом руки Теодор снял запирающие чары, что стало сигналом для стучавших, и мигом позже Луи Нотт и Грим Фоули с загадочным видом стояли перед ним.

— Привет, бравые разбойники, — усмехнулся старший Нотт, наслышанный от Макмиллана, в какие неприятности залезли пятеро второкурсников с Хаффлпаффа, пытаясь отомстить Пивзу за залитые учебники. Конечно же, Нотт-младший и его друг Фоули были в этом числе.

— Никакие мы не разбойники, — вздёрнул подбородок Луи. — Это Пивза нужно изгнать из замка! Почему мы вообще это терпим?!

— Потому что этот беззлобный полтергейст — часть того пути, которым должен овладеть маг. Он олицетворяет собой магическую угрозу, которая могла бы поджидать тебя в старом поместье, заброшенной пещере или лесу, чтобы ты был готов встретиться уже с действительно опасными и пугающими тварями, — процитировал Теодор леди Викторию, когда сам задавал ей похожий вопрос, — и не навалил в штаны, — добавил он уже от себя.

Фоули ухмыльнулся, а вот Луи покраснел и опустил взгляд. «Что, серьёзно?!» — удивился про себя Нотт.

— А нам тут профессор Спраут выдала брошюру про факультативные предметы, — буркнул Луи, не поднимая взгляда. — Хотим посоветоваться с тобой. Тео.

— Брошюру? — удивился Нотт. Слова брата вызвали в нём какое-то тепло, которое он доселе не испытывал. «Так и живут большие семьи», — печально подумал он, вспоминая образ Уизли. Близнецы недолюбливали Перси, Джинни считала их слишком шебутными, но они были друг у друга, а Теодор был всё детство один.

Пока вампиры в Лютном переулке не привели его к обретению брата. «Надеюсь, Браун не теряет время зря», — светлые мысли вновь омрачились недавними переживаниями. Он видел, как хаффлпаффец нёс сумку гриффиндорки, пока она что-то ему рассказывала после очередных совместных занятий, но не находил времени… сил… желания… решимости говорить с кем-то из них о чём-то большем, чем о наступающей за окнами весне.

— Ага, — вновь прервали его размышления второкурсники. — Про руны там, магозоологию, нумерологию и чушь какую-то с предсказаниями.

По виду покосившегося на друга Фоули было понятно, что он прорицания чушью не считает.

— Мне никакой брошюры не давали, — усмехнулся Тео. — А выбирал я исходя из пользы для будущего. Вот ты чем хочешь заниматься, Грим?

Задав вопрос, он вдруг понял, что, займись он маггловедением раньше, как бы не презирал магглов, мог бы подчерпнуть там те знания, которых ему катастрофически не хватало сейчас. Да, это бы стоило криволинейных интегралов по внутренней стенке котла при расчёте магоёмкости трубчатых костей слонопотама на удельную унцию толчёных наклзов, но так ли политику были нужны арифмантические навыки? Книги, что сжёг Кэрроу своим Адским пламенем, могли бы возместить этот курс, и кто же знал, что всё обернётся именно так…

— Не хочу заниматься политикой, — ответил мальчик, потеребив манжет одной руки другой. — Не знаю. Буду издавать книги или торговать. Моя тётя была торговой агентессой в Норвегии, и даже видела Фьорды Артоса.

Теодор неловко одобрительно улыбнулся. Гибель лорда Фоули, стремительная и страшная, пропажа родителей Грима, сгинувших в застенках Тёмного лорда, не могли не отвратить наследника многочисленных министров и выдающихся бюрократов от такой стези.

— Тогда выбирай магозоологию и руны, — уверенно сказал ему Тео. — Уход за существами пригодится, чтобы определить качество товара, который нужно поставлять, а рунология поможет сделать их транспортировку безопасной.

— А тут написано, что уход за существами нужен тем, кто хочет разводить магических зверей, — протянул Луи, развернув невесть откуда извлечённую брошюру-книжечку. Своим лёгким магическим следом она напоминала брошюру, которую изготовили для него Яксли. «Должно быть, тот же набор чар», — заключил Тео.

— Ну и зачем тебе мой совет, если там всё написано? — хмыкнул он.

— Да тут ни… чего не понятно! — возмущённо ответил младший Нотт. — Вот, сам возьми. Что такое: «Решать трёхлинейные интегралы для создания новых чармингов»?

Теодор поднялся и взял протянутую листовку. Едва холодная крашенная бумага коснулась его пальцев, он почувствовал лёгкую ранку, которую оставила его кромка, и поморщился.

— Острая, — буркнул он себе под нос. — Не для детей. Так…

Теодор с любопытством пробежался по первой странице, где рассказывались преимущества дисциплины «Рунология и древние руны». Понимание старинных текстов, приобщение к культуре предков, возможность зачарования «вечными» рунными цепочками артефактов и прочие старшие футарки.

— По поводу рун вопросы есть? — он оглядел мальчишек, с любопытством глядящих на него. Во взгляде Фоули было что-то нечитаемое и странное, но Тео не придал этому значения. Оба синхронно помотали головами в отрицании, и Нотт развернул страницу.

На его глазах слова, что прятались под заголовком «Нумерология и арифмантика», переменились, заставив его похолодеть.

«Нотт, это крайние меры. Император выйдет с доски в конце марта, пусть изгой направится в хранилище, я подставлюсь рыцарем, а вдовой будет советница. Он ищет секрет жезла, и визирь отправится с ним. Убейте зверя, пока он не вернётся, раскрыв секрет. Неделя гноллов близится! Л.».

Теодор постарался скрыть своё изумление. Он прочёл текст дважды, пока тот не исчез без следа, сменившись вновь описанием того, как замечательно уметь считать площадь защитного купола в уме и отмерять дюймы без инструментов, заклинаниями.

Что хотел сказать неизвестный отправитель? Кто этот таинственный «Л»? О каком звере идёт речь? Теодор терялся в вопросах, и пасовал перед самым главным — откуда у Спраут была эта брошюра?

— Ну, что, тоже ничерта не понял из этой ерунды? — ехидно спросил его Луи. Грим Фоули дёрнулся, будто бы с него спало оцепенение, и проморгался. Нотт нахмурился.

— Это тебе Спраут дала? — спросил он брата.

— Не, я был на… не важно, — покраснел он так, будто бы Тео не знал про его отработку по очистке кубков в зале наград. — Оттирал квиддичный кубок брата твоей невесты, вот. Это Гримми получил на нас двоих.

— Кого? — спросил удивлённый Фоули. — От Спраут? Штрафных баллов?

— Да вон, брошюр!

— Каких брошюр?

Теодор перевёл взгляд со спорщиков на свои ладони и едва не выругался. В руках он держал злосчастный старый номер «Пророка» с новостью про призыв к ирландцам. Луи сложил руки на груди и приобрёл вид злой и несчастный.

— Вы прикалываетесь, да? Я что, похож на эту холодную дуру с первого курса, чтобы смеяться над каждой шуткой в мою сторону, а? Да я…

— Спокойно, Луи, — прервал его жёстким голосом брат, и тот затих. Тео отложил газету, с передовицы которой призывно скалился министр Тикнесс, на стол. — Грим, а где ты был, пока у Луи была отработка?

— Сходил в совятню, забрал письмо от… от… от… — он недоумённо посмотрел на свои же руки. — А не помню, от кого. Но точно не получал штрафных баллов на нас двоих.

Теодор понял, что в Гриме ему показалось странным. Лёгкие, едва заметные магические следы подчиняющего проклятья, такие же по природе, как узы, что применил Муди против старшего Крауча три года назад, касались его висков. Мгновенным движением Теодор стряхнул палочку в ладонь и направил её в лоб второкурснику, не успевшему даже испугаться.

— Финита Империо, — кратко сколдовал он, и магический поток оборвался. Луи испуганно зажал рот руками. — Неправильно действуешь, Луи. Я направил палочку на твоего друга. Ты должен был поставить щит. Мгновенно. И не говори, что не знаешь, как, я показывал.

— Это же…

— Грим, что ты делал в совятне? — мягко спросил Тео, игнорируя брата. Кто-то наложил на внука бывшего Верховного чародея Непростительное проклятье, подчиняющую волю мага, самое ценное, что маги Британии ценили в жизни, свою волю, наложили на мальчика, которого Теодор Нотт, тогда ещё лорд Визенгамота, пообещал защищать.

— Голова болит, — скривился он. — Я ни в какой совятне не был. Почему вы вообще про неё заговорили? — взорвался он.

— Ты сам сказал, придурок!

— Луи, замолчи. Грим, ты с кем-то виделся, пока он был на отработке?

— Я пошёл его проведать, но миссис Пинкертон наказала мне идти за ней и напоила чаем, — вспомнил он с трудом. «Миссис Пинкертон… Лестрейндж, ну конечно!». — Я полистал её книжку про тридцать трёх коров. Мне понравилось. А потом я ушёл с ней и встретил Луи, он предложил зайти к тебе.

Каждое следующее слово давалось ему всё сложнее, и Теодор мог только подивиться выдержке мальчика. Вдруг он закашлялся, и Теодору пришлось тут же трансфигурировать пепельницу, оставшуюся в кабинете от кого-то из прежних префектов, в стакан и наполнить его водой.

Лучше Фоули не становилось, и задумчивый и обеспокоенный Нотты вдвоём отвели его в больничное крыло, где мадам Помфри только всплеснула руками и тут же начала заваривать какие-то зверобойные травы.

Оставив взволнованного брата присматривать за другом, Нотт направился в гостиную. Он примерно догадывался, что хотел сказать Лестрейндж, если это был он, ведь ещё Дамблдор предполагал, что хоркрукс Тёмного лорда мог быть у его семьи на сохранении. Блэкам дарована была пещера, Ноттам — кольцо, так неудачно почти найденное отцом, Малфоям — дневник, отравивший первый семестр Джинни, а что было дано другим верным слугам, Теодор предполагать не мог. Диадема и вовсе осталась в Хогвартсе, и он не знал, не был ли это младший сын Розье, кто спрятал проклятое наследие как можно дальше.

«Выходит, хоркрукс в хранилище. Гринготтс? А рыцарем он хочет быть сам. Благородно подставиться, надо же».

Оставалось неясным, что значили фразы про императора и визиря. Быть может, это был сам Тёмный лорд и его вернейшие слуги, а, может, это было что-то иное… но в любом случае сейчас же ему стоило уточнить у завсегдатаев клуба прорицаний и астрологических прогнозов, когда должна была наступить неделя гноллов.

И всё-таки запланировать визит в «Ракушку», чтобы встретиться с «Изгоем».

Лично.