Позывной «Физик» (джен)

Декабрь 2017 года

Испания. Барселона. Полдевятого вечера — выяснить нехитрую информацию о прилете Физика оказалось проще, чем полагал Пригов. Удостоверение ФСБ открывало все «двери» аэропорта перед генералом ничуть не хуже волшебного ключика. Кот и Мура следовали за ним молчаливым хвостом. Камеры аэропорта выдали Мыцика с головой, не оставили без внимания и его спутников. Одного — свою подпорченную копию — Вася узнал сразу, а второй пока оставался безымянным.

— Попробуем установить личности, — невесело обещал Пригов. — Хотя вряд ли это что-то даст. Сдается мне, типы не местные.

Однако он все-таки отправил копию записи, как Пригов сам выразился, «приятелю оттуда», и многозначительно указал пальцем на небо. Впутывать в непростое дело КТЦ он упрямо не собирался. Вася и Женя его понимали и не меньше опасались лавины вопросов о Физике, сунься они к аналитикам.

— Что нам известно… — не спросил — протяжно пробормотал генерал, усаживаясь за руль.

Бывшие подчиненные юркнули следом на заднее сидение и притихли. Сказать хотелось о многом, но слова словно застряли в горле.

— Скорее всего, Физик оставался в Испании. Те двое тоже оттуда. Один, вполне возможно, именно тот, о ком ты, Кот, говорил…

— Рук… руководитель? — неуверенно уточнил Ионов и не смог скрыть омерзения ни в голосе, ни на лице.

Одна лишь мысль о том, что Серега два года был марионеткой в чьих-то руках, вызывала в нем приступ тошноты, будто желчь подступала к небу, а внутренности скручивались в морской узел. Но он никак не мог сообразить, как кому-то удалось сотворить такое с Мыциком, каким образом? Кот скептически относился ко всему, что касалось насильственного воздействия на мозг, однако только потому что ни черта в этом не понимал. Гипноз, психотропы, внушения, транс казались глупыми выходцами из нереалистичных и фантастических фильмов где-то между инопланетянами и всемирным потопом. Но суровая действительность раз за разом твердила Васе, что он глубоко заблуждается.

— Он самый. Если мы найдем его… — продолжал рассуждать Пригов.

— Как мы его найдем… своими силами? — слушая вполуха, усомнился Кот.

— Предлагаешь все-таки пойти в КТЦ? — вмешалась Мура. — И как это будет выглядеть? Найдите-ка нам этого человека. А Физик — это не Физик, просто похож?

— Конечно, — язвительно огрызнулся Ионов. — Найти его в пятимиллионном городе — проще простого!..

— Замолчали оба, — механическим голосом велел генерал, от чего Кот невольно вздрогнул — тот же тон был у Физика. — Давайте просто дождемся звонка моего товарища, а пока, — он неодобрительно покосился на них, — кто-нибудь еще знает о Физике?

Женя и Вася не сразу сообразили, о чем спрашивает Пригов, нервозное молчание затянулось, поэтому Владимир Викторович спросил прямо:

— «Смерч» знает?

Мура опомнилась первой и отрицательно покачала головой. У нее и мысли не возникло болтать о Мыцике. Кот удивленно уставился на генерала, а затем несколько потерянно потупил взгляд. Он подозревал, что рано или поздно Пригов спросит об этом, но не успел толком подготовиться, только буркнул короткое «нет».

— Хоть здесь повезло… — облегченно отозвался Владимир Викторович, а про себя подумал, что стоит держать язык за зубами до самого конца, что будет в конце — он уточнять не стал.

Скрывать нахлынувшую растерянность ему удавалось с трудом. Вцепившись в обивку руля, Пригов снова и снова вспоминал увиденные кадры — Физик в зале ожидания. Вроде знакомый, совсем не изменившийся внешне, не вызывающий подозрений. Рассказ Кота и события последних дней с ним никак не вязались. Спутники Сереги сами по себе отошли на второй план, генерал сосредоточился на подчиненном — тоже бывшем. Не верил до конца, смутно сомневался, хотя здравый смысл подкидывал железные доказательства не в оправдание Физика — потрепанного Васю, происшествие в банке, взрыв в квартире. Сложить их в ровную и крепкую цепочку оказалось нелегко — эпизоды постоянно рассыпались и разбегались.

Пригов отчаянно хотел одного — увидеть Мыцика своими глазами, а уже потом делать окончательные выводы. Но время играло не на его стороне. Приходилось быстро выбирать, что важнее: либо разбираться с Серегой, либо спасать шкуру бедового Кота, а с ним и Муры.

Юннаты снова затеяли спор — тихо шипели, но умудрялись рьяно цепляться друг за друга. Генерал не видел их, но чувствовал настроение. Казалось, что еще немного — и он научится читать мысли.

Получить информацию от товарища быстро Пригов не надеялся, выходить из машины не хотел — какой толк светиться перед камерами аэропорта, откуда он так и не отъехал?

«Отвлекись…» — подсказал внутренний голос, и Владимир Викторович отвлекся, словно перенесся из машины в недавнее прошлое, в допросную к Кортесу. Однако легче ему от этого не стало.

* * *

Сентябрь 2015 года

Кот сидел смирно, словно его от души обкололи успокоительными, и молча наблюдал за Кортесом. Тот старался сделать вид, что не замечает ни Пригова, ни Васю. Смотрел на сцепленные «браслетами» руки, чуть опустив голову, и громко дышал. Спина полковника здорово затекла, а ноги казались неподъемными и намертво прибитыми к полу. Без резких движений в допросной он сидел уже больше трех часов. Общество разномастных людей в форме изрядно надоело ему, но ничего другого Салливану не предлагали.

Вопросы под ручку с презрительно-снисходительным взглядом сыпались на разведчика с завидным напором. Владимир Викторович позволил себе отвести на нем — уже приговоренном и растоптанном — душу. За потрепанные нервы, за упущенное время, за потерю. Руки норовили почесаться об Кортеса давно, с тех пор, как Георгий объявил, что подобрал его — выброшенного из машины Платоном и Совой. Тогда генералу пришлось отозваться сдержанным «отлично», но внутри он уже ликовал и злорадствовал одновременно. Все-таки Пригов ведь тоже не железный, а тут сама ситуация обязывала возрадоваться.

Первая встреча Пригова и шокированного Кортеса произошла на территории Георгия. Полковник выглядел уныло и разбито. Он никак не ожидал удара в спину от тех, кого он блестяще — как казалось разведчику — завербовал и полностью взял под контроль. От него буквально разило горечью поражения. Владимир Викторович старался не смотреть ему в глаза — боялся выдать нахлынувшее превосходство. Допрос был краток — генерал лишь поинтересовался, что произошло с «Тавризом»: как погибли Кныш и Гор, как продались Платон и Сова. Вопрос о Физике дался тяжело, Пригов явственно почувствовал, как в груди тонко натянулись струны, готовые в любую минуту звонко оборваться.

Кортес отвечал не слишком активно, отрешенно и постоянно переходя с языка на язык. Дикое и несуразное сплетение русского, английского и испанского порой вгоняло в ступор и Пригова, и Георгия. Но оба терпеливо держались и слушали. Затем генерал связался с полицией и позвонил Коту. Дальнейшие вопросы в адрес Кортеса он решил оставить на потом.

— Зачем приходили в больницу? — спросил Пригов, настороженно наблюдая одновременно за задержанным и Котом.

— Просто так. Понравилась, — после продолжительной паузы отозвался Кортес.

Голос был ровный и даже слишком спокойный. Генералу и приосанившемуся на стуле Васе оставалось только гадать, правда это или ложь. Оба подумали, что, возможно, разведчик решил завербовать еще и Женю, но доказательств у них не было, как и желания развивать эту тему. Мало ли, чего хотел этот тип. Теперь все в прошлом.

— Почему тебя из машины вышвырнули? — подал голос Кот — агрессивно и с вызовом подавшись вперед.

Пригов яростно зыркнул на него и сжал кулаки. Вася сидел в метре от него, при желании генерал мог и отвесить ему оплеуху, и пнуть, и выставить из допросной за нарушение договора сидеть молча и просто слушать. Но Владимир Викторович отчасти постарался представить себя на месте Ионова и решил немного потерпеть, пока кап-лей успокоится и выскажется. В конце концов, не только Пригову можно выпустить пар на Кортесе.

— Видать, хреновый из тебя командир, раз не слушаются… — уже тише, скорее для себя, чем для присутствующих, продолжил Вася, так и не дождавшись внятного ответа — только скупое мычание.

Пригов и сам задавался этим вопросом — почему? Но второстепенно. Необъяснимый раздор между Кортесом, Платоном и Совой был лично ему только на руку, иначе предателей, а с ними и Женю пришлось бы искать дольше. Пока Ионов продолжал воодушевленно поливать Кортеса грязью, генерал посмотрел на наручные часы. Допрос длился почти час, а значит, отведенное полицией время вот-вот иссякнет. Ничего существенного полковник не сказал, Пригов и не надеялся. Зато, как приметил Владимир Викторович, Вася чуть ожил и ни разу не заговорил о Физике. А именно такой помощи от допроса генерал-майор и ждал — растормошить Ионова и позволить ему выговориться. Однако он рано обрадовался.

— Как убили моего друга? — внезапно и одновременно страшно ожидаемо спросил Вася.

Пригов почувствовал, как сперло дыхание и заныло за грудиной. Он опустил руки под стол и намертво скрепил подрагивающие пальцы. Одно слабо, но утешало — вопрос адресован не ему. Смотреть на Кота почему-то не осталось сил. Генерал постарался не слушать, ведь уже слышал сухие объяснения разведчика. Всего несколько слов ровным и ничего не выражающим, кроме, пожалуй, удивления, тоном едва терпимо сжигали все живое внутри.

Генерал очень хотел выйти из допросной, но оставлять кап-лея наедине с полковником не решался, опасаясь даже думать о последствиях.

— Я не участвовал в этом, клянусь. Я понятия не имел, что они сделают. Думал, выбросят из машины, но… — не встречаясь с лихорадочно-блестящим взглядом Васи, полушепотом пробормотал Кортес. — Ну сами задумайтесь, мне не нужен был новый труп. Я хотел завербовать российский спецназ — завербовал. Эти двое уже показали, на что способны. Члены их группы — да, сознаюсь, я отдал приказ убить их. Но ваш… я… Я не ожидал этого! — быстрый шепот вот-вот готов был сорваться на звонкий крик.

— Я спросил, как его убили, а не зачем и почему! — сквозь зубы выдал Кот и почувствовал, как обжигающие и неуловимые мурашки пробежали по коже.

Его слегка лихорадило, бросало то в дрожь, то в жар. Такое с Васей уже бывало вскоре после несерьезных ранений. Но тогда горело, саднило и ныло какое-то определенное место — то сильнее, то слабее. А сейчас казалось, что тело превратилось в одну сплошную рану — развороченную и воспаленную. Мысли носились в голове табуном, мышцы бессильно сковывались, сердце едва ощущалось в груди, словно угрожая вот-вот выключиться. А вопрос — болезненный и удушающий — вырвался сам по себе, потому что не было больше выдержки держать его в узде. Исковерканное и утомленное сознание требовало подробностей. Не размытых и сдержанных объяснений Пригова об огнестрельном ранении, а конкретики. Пусть страшной и непоправимой, зато почти из первых уст.

— Девка-дура, — неожиданно резко выпалил Кортес и неуютно поежился на жестком стуле, то ли от воспоминаний, то ли от перекошенного лица Ионова. — Майор сказал ей что-то… Я, честно, не разобрал. А потом был выстрел. Я не видел, как, сидел с закрытыми глазами, — рассказывать об этом полковнику было унизительно, он физически чувствовал, как его тонкой пленкой облепляют трусость и омерзение.

Кот ловил каждое слово и с болью вспоминал, как вышел тогда из машины. В тот момент он думал только о Муре, но и ни минуты не сомневался в Физике — в его подготовке, реакции, контроле. Невнятное бормотание Кортеса никак не укладывалось в голове, и мозг задавался одним вопросом: как в это поверить и смириться?

На секунду-другую в допросной стало совершенно тихо. Пригов опасливо и даже виновато посмотрел на Ионова. Тот, бледно-серый и застывший, думал о чем-то глубоко личном. Генерал перевел взгляд на полковника, тот совсем поник и оторопело таращился на руки в «браслетах». Ему ни до кого не было дела.

Не проронив ни слова, Пригов поднялся на ноги, похлопал Кота по плечу и кивнул на дверь. Вася, толком не выныривая из воспоминаний, прекрасно его понял.

* * *

Декабрь 2017 года

Владимир Викторович излишне громко кашлянул, ощутив, как к горлу подступил тугой ком. Он еще «болтался» между прошлым и настоящим, когда в кармане сначала завибрировал, а потом разразился трелью мобильный. Слушал генерал молча, только поздоровался и попрощался. Кот и Мура, притихшие сзади, как нашкодившие дети, с почти осязаемым напряжением ждали вестей. Сомневаться, кто звонил, не приходилось.

— Ронни Рут и Бенедикт Ивашкевич, — сразу перешел в наступление Пригов. — Первый не то испанец, не то британец, информация разнится. Но в последние годы жил в Испании, бизнесмен, проблем с законом не имел, разве что налоговая на него рычала иногда. Второй — поляк, безработный, вроде бывший военнослужащий. Но тоже непонятно… — говорил он неуверенно и будто думая о чем-то постороннем.

— Мне бы таких приятелей, — машинально и слегка восхищенно пробормотал Кот, прикидывая, сколько времени ушло от звонка до звонка.

Мура же об этом даже не подумала, но зацепилась за одну деталь и подозрительную задумчивость генерала.

— Вы сказали «жил»? — уточнила она.

Пригов кивнул, не поворачиваясь к молодежи:

— Труп Ронни Рута был найден несколько часов назад в кафе. Ему перерезали горло в туалете. Ивашкевич тоже мертв, нашли на улице с пулей в голове…

Мурашова тихо охнула. Кот удивленно захлопал глазами. Владимир Викторович почувствовал, как резко пересохло во рту. В голове раздавались слова приятеля, четкие объяснения и факты — когда, кто, где. Голос показался Пригову недоверчивым. Он прекрасно понимал, что, возможно, думает о нем товарищ. Но предпочитал на этом не зацикливаться, пока.

— Физика надо найти. Как можно скорее, — бесцветным тоном произнес генерал. — Пока еще есть шанс…

«А есть ли он, этот шанс?» — не воспринимая собственные слова, подумал Владимир Викторович.

Лично он уже подготовился к худшему. Еще пару часов назад слабо надеялся, что сможет оправдать Мыцика и найти для него смягчающие обстоятельства. Но после звонка надежды молниеносно разбились. Пригов, пока не осознавая до конца, начал рыть Физику могилу. А вот спасти Кота и «отмыть» его от обвинений генерал еще мог. С трудом, с невероятным усилием, но мог. Однако для этого нужно было пожертвовать Серегой.

— Что-нибудь еще об этих двоих известно? — поинтересовался Вася, быстро соображая, делая промежуточные выводы и не желая терять единственную ниточку, ведущую к бывшему другу.

— Рут засветился в отеле, когда заселялся, и…

— И?.. — эхом и одновременно поторопили юннаты.

— И арендовал на свое имя дом, — закончил Пригов, все глубже утопая в собственных мыслях, метаниях, сомнениях и решениях.

Он искренне, отчаянно, по-отечески хотел вытащить из бездны проблем обоих — Кота и Физика. Но одному суждено было погибнуть — в переносном смысле слова. Выбрать было не сложно, а невозможно. Такого генерал не пожелал бы даже злейшему врагу. Рационально он понимал, что спасать надо того, кто меньше увяз, то есть Васю, но эмоционально из последних моральных сил цеплялся за Серегу. Просто потому что тот «воскрес», вернулся, дал о себе знать. Да, диким образом и кровавой дорожкой. Но перед глазами у Владимира Викторовича упрямо стоял тот,

прежний, настоящий Физик, а не его подобие по рассказу Кота и Муры.

Отказаться от прежнего Мыцика, даже не встретившись с ним, было выше сил генерала, в чем бы того не обвиняли и не подозревали. Поэтому он с усилием отмел все посторонние мысли и решил, что обязательно вернется к ним позже, когда столкнется с Физиком лично.