Бросай! (джен)

Хитрость менеджера могла бы пройти, если бы Васто не вздумалось с утра пораньше позвонить в больницу.

Милая девушка в приемной узнала знаменитого гонщика, сообщила, что обожает его, и тут же полезла в компьютер и нашла медицинскую карточку Борко. И рассказала — «Конечно же, я понимаю, как вы за него волнуетесь!» — множество вещей, которые обычно говорят только родственникам. Все прошло успешно, и — да-да, это она и звонила в спорткомплекс, она уже тогда заступила на дежурство. Но врачи пока не решаются делать прогнозы относительно выздоровления пациента. Сможет ли вернуться к гонкам? Ну, пока сложно об этом говорить. Нет, пока еще не приходил в себя, и увидеть его невозможно.

Васто закончил этот разговор с тяжелым сердцем. Кажется, его пытались обмануть? Можно понять Гассу, который хотел вернуть в строй своего лучшего гонщика, но разве нельзя было сказать обо всем честно? Впрочем, эта мысль в голове Васто надолго не задержалась. Какая разница, что там плел менеджер?! Борко может не вернуться, вот что по-настоящему важно. А если Борко не сможет гоняться, останется ли гонщиком Васто? Он не знал ответа на этот вопрос.

Васто вернулся в номер из холла, куда вышел, чтобы не мешать соседям. Таннэль и Вирвиен еще только просыпались. Пустая кровать невольно притягивала к себе взгляд Снайпера. Пустая, застеленная кровать. Это было настолько неправильно, что не укладывалось в голове. Не может такого быть, чтобы Торпеда не вернулся после гонки в номер. Не уселся, сминая подушку, со своим неизменным компьютером. Не воспользовался полотенцем, аккуратно повешенным на спинку кровати. Не надел приготовленную футболку. Почему? Как это вышло?

Надо хотя бы вещи его сложить в сумку, подумал Васто. Вчера такое даже в голову не приходило. Но теперь постепенно становилось ясно, что Борко в этой комнате больше не появится. Всего два дня до окончания гонки, и он все это время пробудет в больнице. Потом… Надо будет остаться, остановиться в какой-нибудь гостинице Тёнебахтена, чтобы потом помочь другу добраться до дома. А если это займет много времени? Да нет, какие могут быть гонки, когда такое!.. Команда поймет.

— Васто, — невнятно спросонья окликнул Таннэль, — узнал что-нибудь?

— Как сказать, — деревянным голосом отозвался тот. — Они пока ничего толком не говорят.

— Все плохо?

— Наверное, нет. Не знаю.

Васто достал из-под кровати сумку Борко и принялся укладывать в нее вещи, разложенные на тумбочке. Двигался медленно, как во сне. Почему ему приходится это делать?

Странно, но Борко никогда не падал всерьез. При его подходе к делу кажется, что он не должен вылезать из больниц, но нет. Торпеда по-настоящему виртуозно обращался с гравом. Разумеется, бывали и травмы, но не настолько серьезные. И Васто уже доводилось собирать сумку друга, пока тот сидел где-нибудь в травматологии с вывихнутыми суставами или сломанными конечностями. Но тогда Васто посмеивался, занимаясь этим, поскольку только что поговорил с Борко, выслушал пару его неуклюжих шуток, отвесил этому не в меру рисковому парню символический подзатыльник и точно знал, когда они снова будут вместе выступать.

А еще Васто совсем не думал о Га Боре. Не возникало даже желания врезать тому, чье опасное поведение привело к таким последствиям. Этот тип просто не имел значения. Никакого.

* * *

Атмосфера в «Галактике» царила напряженная. Дек молчал. Кажется, он после окончания вчерашней гонки вообще не произнес ни слова. Еще за ужином Герк старался избегать темы стратегии и вообще помалкивал об игре. Слово перешло к другим менеджерам, дав им возможность поругать и организацию соревнований, и журналистов, потом к механикам, которые принялись рассказывать малопонятные истории из гаража, а потом и к врачу, который окончательно испортил всем аппетит своими жизненными анекдотами. Завтрак обещал пройти по тому же сценарию. Дек с самого утра уткнулся в свой компьютер и молчал.

Кьяр надел майку и шорты, зашнуровал кроссовки и выскользнул из номера, даже не полюбопытствовав, какой заезд им выпал. Он любил разминаться не просто до завтрака, но с самого раннего утра, пока народу в зале поменьше. Даддер и Хойчо полагали, что Босс заговорит хотя бы теперь, но этого не произошло. Тогда гонщики сердито переглянулись и вышли за дверь. В пустом пока коридоре гостиницы можно было немного пошептаться.

— Зачем Кьяр это делает? — гневно спросил у своего товарища Хойчо. — Неужели он думает, что ему вот так запросто дадут полномочия? Прямо сейчас? Что он хочет доказать? Добьется только того, что его вышвырнут из команды.

Даддер, который больше не мог убеждать себя, что ему все равно, покачал головой.

— Кьяр очень не вовремя выскочил. Но до сих пор он спасал нам гонку, и это факт. И нет, я не думаю, что его отпустят так запросто. Он слишком хорош, чтобы отпускать.

— Не представляю, как сегодня играть. Босс не в духе, Кьяр молчит. Герк молчит! Кто у нас сегодня лидер? На кого мы играем?

— Да что ты паникуешь? — Даддер возвел глаза к потолку. — На обоих. Они же рядом ездят. Бросаем мяч куда-нибудь в них, кто поймает, тот поймает.

— Я так не могу, — надулся Хойчо. — Мне надо понимать. Я пойду и спрошу Герка. Пусть объяснит!

— А я знаю, что он тебе ответит, — ухмыльнулся Даддер. — Он схватится за голову и скажет: «Иди, играй». Он не может утрясти этот вопрос. И, кажется, уже никто не может. Теперь уже как игра рассудит.

— Должна быть тактика. — Хойчо упрямо гнул свое. — Без тактики никакая команда не сыграет.

— От меня-то ты чего хочешь? — не выдержал Даддер. — Чтобы я пошел и сказал: «Кьяр, Дек, не ссорьтесь»? Вот прямо так сразу это и поможет!

— Ничего не хочу! А только я поговорю с Герком. Или лучше с Кьяром.

Хойчо решительно направился к лестнице.

— И получишь в лоб чем-нибудь тяжелым, — предупредил Даддер. — Он же в спортзале, не забывай!

Потом фыркнул и пошел следом. Он не хотел вмешиваться, но посмотреть было любопытно.

Кьяр был в зале не один: в дальнем конце бок о бок разминались оба чемпиона, бывший и действующий. Но они, пожалуй, не смогли бы услышать оттуда разговор, происходящий у дверей, и Хойчо помахал рукой товарищу по команде. И, когда Кьяр приблизился, гневным шепотом задал ему все волнующие его вопросы.

Такьярне вздохнул. Он многое мог сейчас рассказать. Например, как уезжал с родного полуострова с мечтой стать чемпионом. Как работал, не жалея себя, учился у каждого, кто мог хоть чему-то научить, впитывал опыт и стал, несомненно, достаточно сильным, чтобы побороться за свою цель.

Он мог сказать, что капитан команды больше не демонстрирует прежней силы. Что Босс попросту исчерпал себя, поскольку ресурсы организма не беспредельны. И что время Дека Дёрта уже прошло, что бы там ни думал менеджмент.

Он мог бы объяснить, что у него на родине мужчины привыкли брать ответственность на себя. И если больше никто не может ничего сделать, значит, именно он постарается как-то исправить ситуацию. И неважно, что это нарушает условия контакта. Пусть ему придется расстаться с командой в конце сезона. Потому что есть вещи, которые важнее контрактов и денег. Например, честность. И спортивная гордость. И если он может, значит, он и должен.

Он мог заверить, что очень уважает Дека и никоим образом не хочет его оскорбить. И был бы только рад, если бы не пришлось сражаться за первенство внутри команды. Но если складывается такая ситуация, если больше ничего нельзя сделать…

Кьяр мог бы сказать многое. Но он не был уверен, что сумеет подобрать правильные слова. И главное, он не любил длинные речи. Поэтому он сказал то, что казалось ему главным:

— Я пытаюсь спасти игру.

* * *

Жребий свел в первом заезде «Галактику» с «Катто-Банком». Дек этому даже не удивился. Хуже того, везение с жеребьевкой начинало понемногу раздражать его. Казалось, сама судьба говорила ему: видишь, я даю тебе лучшие шансы, но ты даже ими не можешь воспользоваться. Ясно было, что Снайпер без своего верного напарника — не соперник Дёрту. Главным соперником для Большого Босса станет его собственный помощник.

Видимо, менеджер придерживался того же мнения. Когда за завтраком приступили к обсуждению стратегии, Герк сказал:

— Чего ожидать от Снайпера в таких условиях, мы не знаем. Может быть, он и скиснет. Он не привык играть без Торпеды. Но вполне возможно, что он станет злее, чем до сих пор. Ему ведь придется отдуваться за двоих. Кьяр, ты возьмешь его на себя. Твоей задачей будет не дать ему забросить.

— Значит, я должен следовать за бин Гармом, а не за Деком? — невозмутимо уточнил Такьярне.

— Именно, — кивнул менеджер.

Он явно намеревался развести непримиримых соперников подальше друг от друга. Дек в первый момент одобрил такой план. Этот сорвавшийся с цепи пес не будет путаться под ногами. Но чуть позже он разглядел отчетливый изъян в замысле менеджера. Ведь Снайпер будет прорываться к кольцу! И Кьяр окажется у кольца вместе с ним. И что может помешать Такьярне отнять мяч у Васто и тут же забросить его самому? Нет, опять придется за всем присматривать лично.

* * *

Спускаясь к завтраку, Васто изо всех сил старался не выказать своего замешательства. Он не имел права демонстрировать слабость перед соперниками, перед поклонниками. Борко никогда бы не простил, если бы он раскис. Да, команда в сложной ситуации, втроем против четверых, да еще и против самого сильного состава одной из сильнейших команд, но все это еще не означает поражения. Игра полна случайностей, никогда не знаешь точно, на что можешь рассчитывать. Единственное, что остается — сохранять присутствие духа в любой ситуации.

Бывало, что Васто приходилось доводить гонку до конца без верного друга. Случалось даже побеждать. Но мысль о том, что Борко может совсем выйти из игры, кружилась в голове; отгоняемая, она неизменно возвращалась. Медицина не всесильна, даже современная. Да, врачи ставят на ноги безнадежных, казалось бы, пациентов, пришивают конечности, восстанавливают поврежденные нервы. После самых страшных травм можно жить полноценной жизнью, но вот выдерживать спортивные нагрузки… Не всегда, нет, не всегда.

Но не только это беспокоило Снайпера. Раз за разом вставала перед глазами сцена, когда он по своей небрежности толкнул грав Борко и нарушил правильное течение ритуала. Год за годом они делали это: соприкасались кулаками по пути на стадион, — и всегда им везло. Даже если Борко все-таки падал, даже когда это выглядело по-настоящему страшно, он неизменно вскакивал и пытался продолжить гонку. Лишь один раз Васто совершил оплошность, и вот как все обернулось. Сначала ты изобретаешь ритуал, чтобы он помогал тебе в игре, а потом от него же и страдаешь.

Гасса, не подозревающий о том, что его обман раскрыт, тоже изо всех сил сохранял присутствие духа или, по крайней мере, изображал его. Менеджер полагал, что единственное, что сейчас может беспокоить Снайпера, это необходимость встретиться с «Галактикой», имея в составе на одного защитника меньше.

— «Галактика» — это серьезно, — сказал он, когда команда собралась за столом. — Но не безнадежно. Вы ведь заметили, что у них не все ладно с Боссом?

— А что с ним не так? — безразлично спросил Васто просто потому, что чувствовал себя обязанным задать этот вопрос, а не потому, что его это действительно интересовало.

Обычно менеджеры готовят нарезку самых важных и интересных моментов из выступлений соперников, и этот ролик вечерами просматривают гонщики, подробно разбирая происходящее. Вчера Васто пропустил вечерний просмотр, поскольку проторчал допоздна в больнице, а прямую трансляцию первого заезда посмотрел лишь частично, предпочтя в это время размяться. Так что он не имел ни малейшего представления, что происходит в других командах.

— У них уже второй раз забросил Такьярне, — объяснил Гасса. — А Дёрт дуется так, что даже в шлеме заметно. И если они не смогут определиться, кто из них должен бросать…

— Воспользуемся этим, — подхватил Васто, но все тем же безразличным тоном. Он просто говорил то, что должен сказать капитан команды, и, казалось, сам не особенно вслушивался в собственные слова. Гасса озабоченно нахмурился.

— Мы просто обязаны их переиграть, — сказал он. — А то представь, как Борко расстроится. Скажет, что мы из-за него проиграли.

На этот прием менеджер очень рассчитывал. Прежде это всегда срабатывало.

* * *

Чем ближе к финальным заездам, тем напряженнее становится атмосфера на площадке. Еще вчера ты видел, как много у тебя соперников, и чувствовал, что шансы могут выскользнуть из рук в любой момент. А сегодня внезапно осознаешь, как ты близок. Осталось — подумать только! — всего четыре команды из шестнадцати. А ты по-прежнему здесь, и кто знает… Чтобы немного сбросить напряжение, гонщики принимаются подшучивать друг над другом, и оттого зрителям представляется, что на старте царит непринужденное веселье. На самом деле кажущийся таким искренним смех — это звон натянутой до предела струны.

Но обе команды первого заезда не выказывали обычных для полуфинала эмоций. Гонщики спокойно выстраивались на стартовой линии, равнодушно поднимали руки, когда ведущий называл их имена. Они не только не лезли с разговорами к соперникам, — они даже между собой не переговаривались. Казалось, каждый из них думает о чем угодно, только не о предстоящей гонке. Оттого и публика притихла, перестала выкрикивать имена своих кумиров, замерших в седлах. Между командами отчетливо был заметен просвет: сегодня на линии стояло на одного игрока меньше.

По сигналу никто не рванул в бешеном ускорении, моментально отрываясь от соперников. Все плавно набрали скорость и аккуратно разделились на первой развилке. Кьяр, как и полагалось, последовал за Снайпером, и Дек теперь двигался по полю в непривычном одиночестве. С тех пор, как он стал лидером «Галактики», команда всегда обеспечивала ему надежного напарника.

Мяч все не спешил обнаруживаться. В наушниках стояла тишина. Гонщики сперва носились парами, полагая, что драка вот-вот начнется, а потом рассыпались по одному, чтобы хоть кто-нибудь наткнулся уже на этого шустрого робота. И только Кьяр следовал за капитаном противника, как приклеенный.

Дек неожиданно для самого себя почувствовал, что все это начинает утомлять его. По привычке он носился по полю слишком быстро, исследуя и репетируя повороты, чтобы знать, как заходить в них с мячом. А теперь вдруг понял, что не отказался бы от небольшой паузы. Неужели он и в самом деле стареет?

Дек сбросил скорость, нашел зубами закрепленный на запястье шланг гидратора, сделал несколько глотков. И в тот же миг тишина закончилась.

«Таннэль, ты мне нужен». — «Мяч у "Катто-Банка"». — «Вирвиен, бери правее». — «Даддер, ты близко». — «Васто, продолжай». — «Кьяр, готовься». — «Таннэль, тебе влево».

Не дали отдохнуть! Дек еще немного выждал, пока менеджер определится, куда его направить.

«Дек, бери к центру».

Босс развернулся на месте и направил грав к середине поля, внимательно поглядывая по сторонам. Сегодня он должен оправдать свое прозвище. Во что бы то ни стало.

Судя по репликам в наушниках, все игроки устремлялись в одно место. Двое из «Катто-Банка» вели мяч, передавая его друг другу, а Даддер и Хойчо загоняли их прямо на своего лидера. И где-то совсем близко был Снайпер с повисшим на хвосте Кьяром.

«Босс прямо по курсу», — предупредил кого-то менеджер «Катто-Банка». И спустя совсем немного времени послышался возглас Герка: «Хойчо! Держи! Ну... эх!.. Дек! К левому».

* * *

Третий номер «Катто-Банка» чуть отстал от своего напарника, получил от него пас и вдруг рванул в сторону. Хойчо, сопровождаемый воплем менеджера, ринулся в погоню, но перехватить не успел. Еще чуть-чуть, и он настиг бы, но тут, обогнув холмик, выскочил сбоку четвертый номер и наподдал ему в корму. Грав замотало из стороны в сторону, пришлось сбросить скорость. Благо подоспел на подмогу Даддер и взял на себя четвертого.

Хойчо вспомнил, что под третьим номером за «Катто-Банк» играет Таннэль. Близко они знакомы не были, за одну команду никогда не играли, но встречаться на поле доводилось. Хойчо не сомневался, что догонит, но вот за мяч придется пободаться. Таннэль неплохо защищается.

Гонка стремительно перемещалась к левому кольцу. За Таннэлем гнался Хойчо, по пятам за ним следовал Даддер, старающийся не подпустить Вирвиена; где-то дальше мчался за своими помощниками Большой Босс; слышно было, как менеджер «Катто-Банка» требует, чтобы Снайпер сбрасывал своего преследователя. Таннэль старался выбирать самый простой маршрут, где соперники не получали бы большого преимущества перед игроком, вынужденным держать мяч. Менеджер успевал подсказывать ему, но однажды они все-таки ошиблись.

Таннэль, не получив вовремя указания, свернул вправо, в поворот, казавшийся простым, но вот вход в следующий вираж оказался слишком сложен. Разглядеть опасность Таннэль успел и скорость сбросил, хотя его едва не стащило с дороги. Хойчо же влетел на полном ходу, потянув за скобу, поправил траекторию и на выходе из поворота настиг соперника. Хрустнули щитки, но мяча Таннэль не выпустил.

Драка вышла короткая, но жаркая. Таннэль пытался удрать, набирая скорость, и Хойчо налетал на него несколько раз, ударяя то справа, то слева в корму, пытаясь сбить с траектории. К огромному холму с валунами на макушке они подошли на такой скорости, что смотреть со стороны было страшно. И тут Хойчо… немного увлекся. Когда соперник намеревался повернуть влево от холма, он протаранил его носом.

Гравы поволокло наверх, прямо на камни. Разгона хватило, чтобы забросить обе машины на макушку, а гонщиков — и вовсе на ту сторону. Где-то — не в наушниках — послышался короткий испуганный вопль, тут же оборвавшийся.

Хойчо приподнялся на локтях и потряс головой. Перестарался. Мяч ушел, и ищи его теперь… Таннэль уже был на ногах, но стоял, упираясь ладонями в колени — приходил в себя. Гравы расшвыряло в разные стороны, но они, кажется, были в порядке, висели над землей в стабильном положении. А вот среди камней виднелось что-то еще. Хойчо встал и сделал пару шагов.

Сперва он никак не мог понять, что это такое, серое, переливчатое, будто нечто, не являющееся камнем, силится им быть. А потом разглядел белое лицо и руку, откинутую в сторону. Тогда только понял, что это человек в маскировочной накидке, какими пользуются зоологи в научных экспедициях. Человек, лежащий точно на той линии, где только что пронеслись два тяжеленных грава.

— Медицинскую платформу сюда, быстро! — заорал Хойчо. А потом, сорвав перчатку, принялся искать у лежащего на шее пульс.

— Он живой? — взволнованно спросил подскочивший Таннэль.

— Живой, — буркнул Хойчо. Он уже нащупал едва пульсирующую жилку.

«Стоп, игра!» — скомандовал судья.

Хойчо сдернул с головы шлем и положил его рядом с собой. Он сидел на корточках возле непонятно откуда взявшегося человека, смотрел в его лицо, похожее на лицо мертвеца, и решительно ничего не понимал. Его действиями руководили сейчас какие-то обрывки полученных в спортшколе знаний. Инстинкты, правда, требовали другого. Вот Таннэль поддался инстинкту. Он тоже снял шлем, а потом протянул руку с явным намерением потрясти раненого за плечо. Хойчо отшвырнул его руку в сторону.

— Не трогай! Что, как маленький? Нельзя же!

— Но если кровотечение…

— Вон, медики уже над нами, — Хойчо дернул головой. — Пусть они. И вообще, отойди.

Признавая его правоту, Таннэль отступил назад. Хойчо тоже немного отодвинулся. Медицинская платформа зависла у макушки горы, касаясь валунов краем, с нее спрыгнули деловитые, серьезные люди в светло-голубых комбинезонах.

— Это еще кто? — удивился один из них, разглядев пациента.

— Вот это хороший вопрос, — проворчал Хойчо, озираясь. Наверное, ответ на этот вопрос можно было обнаружить поблизости. К его поискам присоединилось и несколько охранников, прибывших на той же платформе. И пока медики фиксировали пострадавшего и перекладывали на носилки, они успели осмотреть всю вершину холма.

Таннэль, присоединившийся к поискам, обнаружил разбитую фотокамеру с оторванным объективом, а Хойчо нашел чуть дальше обломки этого самого объектива. Охранники же выудили из расселины сумку, в которой оказался термос и несколько бутербродов.

— Основательно он тут засел! Как вообще попал-то сюда? Если только ночью забрался…

Таннэль вручил охранникам остатки фотоаппарата и совершенно серьезно сказал:

— Может, для опознания пригодится.

* * *

Дек торопился к левому кольцу. Он подошел к нему даже ближе, чем его помощники, которым приходилось петлять в погоне за мячом. Но вдруг…

«Стоп, игра!»

Дек и без того уже остановился, сбитый с толку выкриками Хойчо. Потом вдруг того не стало слышно, только доносилось, будто издали, неразборчивое бормотание.

— В чем дело? — спросил Дек у менеджера.

«Сам не пойму, — озадаченно отозвался Герк. — Кажется, на поле посторонний. Сейчас охрана разберется, а то вдруг он не один…»

Дек поднял визор и огляделся. Поблизости никого не было видно. Он сделал еще несколько глотков из гидратора, помахал руками, разминая плечи. И подумал о том, что пауза, чем бы она ни была вызвана, пришлась очень кстати. Можно было даже слезть с грава и пройтись. Подумав, Дек так и поступил.

«А вот теперь, — решил Босс, — он точно меня не переиграет! Он, может, и силен, а умения не хватит!»

Когда снова дали старт, Дек уже чувствовал себя таким же свежим, как в самом начале игры. Менеджеры торопливо уточняли положение дел. Мяч после столкновения ушел, и они снова не могли подсказывать направление. Единственное, что они могли сделать, это сообщить, что среди гонщиков пострадавших нет, и что игру следует продолжать, как намечено.

* * *

Мяч вышел прямиком на Снайпера. Кьяр, наблюдая за полетом зеленого шара, ощутил неодолимое желание забросить в и третий раз. Но тут Васто ускорился, и стало не до размышлений. До кольца оставался последний поворот. Здесь могла получиться очень быстрая игра, но если появятся помощники, наверняка выйдет толкотня.

«Снайпер с мячом у левого кольца!» Ух, как эта фраза должна была подстегнуть команды! Сейчас вся «Галактика» бросилась в головокружительную погоню. Но Кьяр уже на месте, и он не должен подвести.

Сложный заход к кольцу. На холмик нужно заскакивать из поворота, но хоть кольцо оказывается справа. Еще рано атаковать. Кьяр подвел нос грава к самой корме Снайпера. Сейчас, перед самым подъемом, легонько ткнуть его, и он не сможет выполнить прыжок. А то и за скобу схватится, чтобы не опрокинуться.

И вдруг Снайпер дал такое резкое ускорение, что Кьяр на миг отстал. Упустил! Противник уже начал разгон для прыжка, вжался в седло, готовый через миг распрямиться, как пружина, толкнуть вниз заднюю часть грава и набрать высоту. Кьяр в отчаянном рывке настиг уже за секунду до броска. Ударил неудачно — прямо, а не боком, только придал Снайперу дополнительное ускорение. Бросок!

Промах! Мяч пролетел чуть дальше, чем следовало, ударился в кольцо и отскочил вниз. Снайпер промахнулся! Невиданное событие! «Ну что ж ты!..» — взвыл в наушниках менеджер «Катто-Банка». Сам Васто никак не отреагировал на это: он пытался выровнять машину для приземления. Кьяр обрушился рядом с ним, едва не толкнув еще раз.

И все же сдаваться Снайпер не собирался. Не сбрасывая скорости, он резко вывернул влево, едва не положив гравилет набок, и протянул руку к мячу. Кьяр зашел параллельно, точно повторив движение противника, но его рука оказалась чуть ближе. Кончиками пальцев он дотянулся до жесткой поверхности мяча и толкнул. Грав Снайпера врубился ему в борт и едва не выкинул из седла, но главное, что удалось помешать.

Босс вылетел из центрального прохода точно на холм. Мяч скакал в его сторону, и если бы он успел… Есть! Дек полностью использовал свою удачу. Ему понадобилась доля секунды, чтобы разобраться в происходящем. Он чуть отклонился в сторону, ловко подхватил мяч и дернул с ним к кольцу.

Вряд ли кто-то смог бы помешать. Снайпер все же дернулся в ту сторону, и Кьяр преградил ему дорогу, чтоб наверняка. А Дек взлетел над полем и, как в лучшие свои годы, вложил мяч точно по центру кольца.

Рев толпы по ту сторону щита оглушил гонщиков. Дек сдернул шлем и заскользил по инерции вдоль зрительской зоны, торжествующе подняв сжатую в кулак руку. Снайпер тоже снял шлем, вытер перчаткой мокрый лоб. Выражение лица у него при этом было совершенно отсутствующее. Не поймешь, расстроен ли он поражением, или оно вовсе не имеет для него значения.

Кьяр не стал даже поднимать визор. Когда Босс ненадолго обернулся назад, Такьярне помахал над головой сцепленными в замок руками, выражая одобрение. Но показывать лицо не хотел, опасаясь, что на нем отразилось разочарование. Дёрт все же хорош, и он сумеет стать чемпионом. Кьяр может больше не взваливать на себя всю ответственность и не пытаться вытащить гонку самостоятельно. Но…