Уильям Калхоун. Черное перо (джен)

На следующий день Уильям и Эл встретились, как обычно, у входа в дом профессора Уэлбека и направились на занятие. Когда они вошли в аудиторию, все уже были в сборе, а вскоре появился и сам Уэлбек.

— Доброй всем истории существования! — весело поприветствовал их он, а потом достал из внутреннего кармана своей мантии волшебное перо, которое, как и следовало ожидать, подобно ему, было всего лишь темно-серой бесплотной массой. — Прошу всех подойти сюда! — он указал на место рядом со своим столом, возле которого сейчас парил.

Все встали со свих диванчиков и подошли к нему, после чего он заговорил вновь:

— Сегодня мы с вами опровергнем историю о том, как создавалось Волшебное Сообщество!

Абитуриенты стояли в напряжении, ожидая предстоящей отправки в прошлое, а Уэлбек своим обычным беззаботным тоном медленно продолжал:

— Как вам уже известно из учебника, создание Волшебного Сообщества положительным образом сказалось только на судьбе самих волшебников, в то время как демиты, наоборот, пришли после этого к расколу в своем обществе, что в дальнейшем послужило причиной множества войн, побуждаемых жаждой безраздельной власти друг над другом. Согласно данным, приведенным в учебнике, создание Волшебного Сообщества сделало усилившуюся власть над демитами предметом раздора среди волшебников, что, в свою очередь, привело к расколу уже среди них. Мы же с вами постараемся доказать обратное, опровергнув одновременно оба этих утверждения. А сделаем мы это, заглянув не на страницы истории, а лицезрея ее непосредственный процесс! — он повернулся к Уильяму: — Мистер Калхоун, не будете ли вы так любезны передать мне ваш экземпляр Истории Волшебников!

Уильям послушно подошел к своему диванчику и, прихватив оттуда учебник, вернулся с ним, не зная, протянуть ли книгу Уэлбеку или положить на преподавательский стол. Тот, словно прочитав его мысли, ответил на них:

— Положите учебник на стол! — Уильям молча положил книгу на стол и отступил на шаг.

— А теперь, — Уэлбек буквально вплыл в стол, остановившись в его центре, — дотроньтесь все кончиком пальца до этого учебника. И не отрывайте от него пальцы!

Нахождение Уэлбека в центре стола позволяло всем абитуриентам окружить его с четырех сторон, тем самым окружив и самого Уэлбека. Началась легкая суета, так как все сразу не смогли выполнить распоряжение преподавателя, но вскоре каждый абитуриент касался пальцем учебника истории. Тогда своим бестелесным волшебным пером Уэлбек молча коснулся раскрытой страницы с первой главой.

В следующую секунду абитуриентов окружила прозрачная пелена, и вскоре Уильям увидел, как аудитория начала медленно расплываться у него на глазах, а на ее месте то появлялись, то исчезали быстро сменяющие друг друга пейзажи и местности. В этих картинах иногда мелькали лица и даже целые толпы волшебников. Наконец, все стало обретать более четкие очертания. Вся группа абитуриентов теперь стояла не вокруг стола, а в уголке огромной мрачной комнаты, в центре которой стоял длинный стол. За этим столом восседали какие-то волшебники в черных одеждах, с серьезными выражениями на лицах. По их важному виду можно было догадаться, что они сейчас находятся на каком-то собрании. У всех сидящих был суровый вид, да и вообще вся комната выглядела довольно мрачно, оставляя далеко не самые приятные впечатления.

Когда они перевели взгляд на Уэлбека, то с удивлением обнаружили, что тот сейчас уже не был привидением, а обрел живую плоть. Сами же абитуриенты, напротив, стали теперь прозрачными, превратившись в темно-серые бесплотные фигуры. Заметив такую перемену в своем облике, Эл, не на шутку испугавшись, осведомился:

— Профессор Уэлбек, — он тревожно взирал на себя прозрачного, — поскольку мы теперь и сами привидения, они нас не смогут видеть?

— Они не смогут видеть не только вас, но и меня, — отозвался Уэлбек.

— Но почему тогда вы в плоти, а мы, наоборот, нематериальны? — подала голос Офелла Аддерли.

— Да, почему нас не предупредили об этом? — как всегда недовольно, спросила его Роберта Браун.

— Мы же потом сможем вернуться в нормальное состояние, ведь так? — волнуясь, спросил Фергюс Коннели.

— Вы не привидения, не волнуйтесь! — с улыбкой успокоил всех Уэлбек. — Вы, наоборот, еще не родились на этот момент, поэтому и пребываете в столь эфирном состоянии. И по той же причине вы абсолютно невидимы для них. Что же касается меня, то я уже жил в то время, и жил не первый год! Но они не могут меня видеть, потому что… — он в очередной раз прервался ради короткой и малоприятной улыбки. — Я давно покойник!

От его улыбки всем абитуриентам стало не по себе.

— А почему они сидят неподвижно и ведут себя как куклы? — заметно успокоившись и уже внимательно разглядывая сидящих за столом, спросил Фергюс Коннели.

— Они и должны себя так вести, пока я не сдвину ход истории, мистер Коннели. Так что если вопросов больше нет, начнем занятие! — с этими словами он взмахнул своим волшебным пером, которое «во плоти» оказалось ярко-зеленого цвета.

После взмаха пера Уэлбека застывшая в молчании комната, где проходило это мрачное собрание, тотчас наполнилась шумом множества голосов, как если бы кто-то резко повернул регулятор громкости на радиоприемнике. Сидящие живо переговаривались шепотом между собой, о чем-то неустанно споря, пока восседавший во главе стола молодой волшебник с длинной бородой жестом не призвал их к тишине:

— Приветствую всех вас, друзья! — стоило ему заговорить своим громоподобным голосом, все мигом замолкли. После этого он продолжил: — Семьдесят два сегодня собралось нас за одним столом, чтобы решить судьбу наших легионов. Со всех окраин Света мы пришли сюда, чтобы, наконец, покончить раз и навсегда с вопросом будущего и положить начало нового рассвета в жизни чародеев!

Среди сидящих за столом послышались возгласы одобрения. Многие из собравшихся кивали в знак согласия.

— Среди нас есть много таких, кто не хочет смириться с договором, заключенным между нами и демитами. Наши друзья из Антиды, — он указал рукой на волшебников за столом, сидящих справа от него, — Агрикула, Клодий, Гонорий, Хенгест и Антемий, сильно обеспокоены обострением отношений демитов меж собой, считая, что это неизбежно коснется и всех нас. Сегодня мы должны решить, разделить ли нам их беспокойство или же, напротив, развеять его в них.

— Мы все обеспокоены, Тиндарий… — подал голос волшебник, сидящий слева от того, кого он только что назвал Тиндарием. — Демиты слабы. Слабы настолько, что готовы грызть друг друга ради власти, которая им не по зубам, да и не принадлежит им. Мы с ними делим один и тот же Мир, и если они вознамерились подчинить себе его, то им придется снова вспомнить обо всех, кто населяет этот самый Мир… — при этих словах он едва заметно пошевелил пером в руке.

— Ты прав, Сардурий! — проговорил басом сидевший напротив громадных размеров волшебник с длинными рыжими волосами и такой же бородой. — Крылья птицы позволяют ей летать над головами тех, кто не рожден полета ради! Но, в отличие от них, птица умеет еще и ходить по земле, добывая себе пищу. А отбирать и добывать — это временами одно и то же!

Наших сил достаточно, чтобы подчинить себе их правящую часть за считанные взмахи! И всегда было достаточно! — загудел он. — Волшебники никогда не вмешивались в дела демитов из-за Баланса, который должен был сохраняться! Но сейчас демиты с юга обратились к нам за незначительной помощью, и, удовлетворив их просьбу, мы можем создать среди них свою правящую верхушку, сохранив Баланс.

— Воспользоваться их слабостью, — вновь заговорил Тиндарий, — все равно что уничтожить их, Гектор! Мы не разрушители, а созидатели! И даже птица, которая летает, должна прекрасно понимать, что, находясь в небе, она может стать добычей и сама! — посмотрел он пристально на Гектора. — И также понимать она должна, что даже в небе есть что отобрать, и всегда найдется добыча повкуснее! — недвусмысленно напомнил он.

— Среди нас есть те, кто с большой охотой возьмется за установление порядка среди демитов, а не за его разрушение, Тиндарий, — дипломатично ответил тот, которого назвали Гектором.

— Форма власти, — заговорил светловолосый волшебник в самом конце стола, — применима как к волшебникам, так и к демитам. И, как сказал Сардурий, мы делим с ними один Мир. Но, будучи более сильной частью этого самого Мира, мы вправе взгромоздить тревоги и заботы за него на свои плечи, — он чуть помолчал и затем добавил, — во благо обеих сторон…

— Что ты хочешь этим сказать, Уотерфорд? — обратился к нему Тиндарий.

— Я хочу сказать, что война нам ни к чему, — все так же осторожно ответил тот. — Мы можем установить новый порядок, в котором будем выступать в качестве тех, кто следит за этим порядком, но не более. Таким образом, демиты не станут жертвами ни друг друга, ни нашей власти.

— И как ты предлагаешь их возглавить, не вмешиваясь при этом в их дела? — спросил Сардурий.

— Мы поделим их владения на отдельные формы правления, в то время как все они будут подчиняться единому закону.

Закону, который напишем мы. Это позволит им и дальше жить и властвовать отдельно, но при этом… — он чуть помедлил, и затем договорил: — Такая власть окажется для них приемлемой, и вместо вековых междоусобиц они будут трудиться вместе во благо своего будущего развития.

— Такая форма власти, — задумчиво произнес величавый Тиндарий, один вид которого заставлял дрожать даже наблюдающих абитуриентов, — вызовет нездоровую состязательность среди нас самих, Уотерфорд! — он окинул взглядом всех сидящих. — Мастера Пера всегда были равны между собой. Однако создание правящего слоя внесет раздор в наши ряды, что в свою очередь разрушит наше Равенство.

— Там, где есть власть, нет места равенству между тем, кто правит, и тем, кто подчиняется… — осторожно вымолвил Гектор.

— Такая форма власти нужна не только демитам, но и нам, — поддержал его Сардурий.

Все присутствующие волшебники одобрительно закивали, после чего над столом повисло короткое молчание. Все сидящие ждали, когда Тиндарий вновь заговорит, и тот, после недолгого молчания, изрек все тем же громоподобным голосом:

— Ну что же! Если это ваше общее решение, — он окинул взглядом всех сидевших за столом, — да будет так! Мы поделим владения демитов и наши собственные владения на графства. И каждый из вас отныне будет именоваться Графом, управляя своим графством! Но наша власть среди демитов должна стать тайной, в которую посвящены только вы! Вам всем нет равных в искусстве чародейства, и все вы не должны забывать, что на наших плечах лежит огромная ответственность за головы наших собратьев! Так же, как и головы собратьев должны нести в себе ответственность за груз, несомый на плечах демитов!

По рядам сидящих пробежал шепот, после чего Сардурий первым нарушил молчание, обратившись к Тиндарию:

— Мы все будем рады, если нас возглавит король, которого мы нарекаем Эгбертом Тиндарием Первым…

После этого все как один встали со своих мест и не спеша подошли к массивному стулу Тиндария, вынув пугающе длинные перья и прижав их к сердцу в знак верности, преклонили колена, а затем и головы перед своим новоизбранным королем. Когда же они встали с колен, Сардурий повернулся к лысому волшебнику с широченными ручищами, которого Уильям только сейчас заметил и который сидел отдельно, в тени, на высоком железном стуле, неподалеку от стола:

— Маркус! — с учтивым поклоном обратился к нему Сардурий. — Возвести об этом миру! И пусть он, подобно нам, преклонит колена перед Королем!

Волшебник с широченными лапами встал с места со словами:

— Для Магического Почтамта честь внести свой вклад в избрание Короля! — и он перегринировал с устрашающе громким звуком скомкивающейся плотной бумаги, от которого содрогнулись стены.

— Маркус Селестин… — чуть слышно прошептал Уильям, который уже слышал о нем от Нимуса.

Тут профессор Уэлбек взмахнул своим волшебным пером, и мрачная комната, в которой проходило не менее мрачное собрание, вдруг расплылась в тумане. Спустя мгновение абитуриенты уже стояли в знакомой аудитории, возле его стола. А сам профессор Уэлбек, вновь став бесплотным привидением, выплыл из центра стола и проговорил:

— Прошу всех вернуться на свои места! — его спокойный голос окончательно вернул их в реальность. Потрясенные абитуриенты направились к своим диванчикам.

— Вот это да! — выразил бесконечное восхищение Эл, когда они расселись по местам. — Увидеть самого Тиндария с Сардурием! До сих пор не верится! — он был просто в восторге.

— А ты о них раньше слышал? — удивился Уильям.

— Про Тиндария Первого? С ума сошел! Его считают первым правителем во всем мире! Это он создал монархию! И стал родоначальником первых королей! А Сардурий в итоге стал преемником!

— Ну и ну! — восторг Эла теперь перешел и к Уильяму. — Выходит, мы минуту назад присутствовали на весьма важной

вечеринке! — только сейчас осознав, насколько ему повезло это увидеть, отметил Уильям.

— Только что вы стали свидетелями того, — обратился к ним профессор Уэлбек, когда все расселись, — как в той комнате принималось одно из самых важных решений в истории волшебников и одновременно демитов! Этот момент явился фундаментом для всего дальнейшего развития Волшебного Сообщества, да и событий в мире в целом! Сами о том не подозревая, господа, сидевшие за тем столом, — он кивнул на раскрытую книгу, — стали первыми дворянами в мире, сформировав аристократию! Будучи истинными правителями среди демитов, они не марали, подобно им, рук кровопролитными войнами. И со временем такая форма власти распространилась по всему миру и стала общепринятой в Волшебном Сообществе. Но спустя много веков возник раскол. Нужно было как-то объединить многочисленные враждующие кланы волшебников, сплотив их. С этой целью была создана Международная Федерация Волшебников, которая должна была объединить воюющие стороны и создать единое правление во всем мире, во главе с одним лицом. На следующих занятиях мы с вами будем разбирать исторические события уже более поздних этапов, и к концу цикла вы будете обладать всеми необходимыми базовыми знаниями по истории волшебников, что, в свою очередь, послужит опорой для формирования вашего отношения к событиям прошлого и, следовательно, тому, кем вы станете в будущем. Говоря проще, будущее неизбежно должно произрастать из прошлого, как цветок произрастает в будущем из семян, которые таились под землей. После чего вы, подобному этому цветку, так же неизбежно вернетесь к земле, откуда и зацвели в дальнейшем. Наглядный тому пример, — он улыбнулся, — я!

Судя по реакции аудитории, профессор Уэлбек вызывал у

всех присутствующих исключительно негативные эмоции своей ничем, как показалось Элу, не оправданной радостью от того факта, что он покойник.

— А сейчас, — он окинул взглядом всех сидящих, — давайте-ка разберем увиденное! У кого-нибудь из вас есть вопросы?

— У меня есть! — подняла руку Офелла.

— Да, мисс Аддерли, пожалуйста!

— Профессор, а разве Тиндарий Первый не считается завоевателем, который пришел к власти путем кровопролитных войн и варварских набегов с моря?

— Тиндарий и Сардурий стали Отцами-Основателями всего Волшебного Сообщества, заложив его краеугольный камень и положив начало бессменной по сей день власти чародеев над соседями по миру. Именно Тиндарий, нареченный впоследствии Эгбертом Тиндарием Первым, содействовал тому, чтобы демиты жили, не подозревая о существовании волшебников! Ведь только в этом случае они перестали бы во всем полагаться на их помощь и начали бы развиваться сами, что в дальнейшем и привело к их сегодняшнему благополучию. И что гораздо важнее — к самостоятельности и независимости. Бесспорно, время от времени они доводят сами себя до критических ситуаций в планетарном масштабе, но только в этом и помогают демитам волшебники, не позволяя им погубить самих себя, но не нарушая при этом Баланс. Сколько войн, больших и малых, демиты начинали, не видя их конца! И если бы не волшебники, они бы уже после первой широкомасштабной войны уничтожили сами себя. Но в то же время без демитов волшебники давным-давно бы погрязли в бесконечных междоусобицах, истребляя тем самым друг друга в борьбе за власть! Таким образом, отвечая на ваш вопрос, скажу, что это ложное мнение о Тиндарии, мисс Аддерли! — спокойно сообщил Уэлбек. — Как вы сами только что увидели, Тиндарий не собирался захватывать власть над демитами, впрочем, как и над волшебниками. Волшебники сами решили создать Волшебное Сообщество. И как любому сообществу, им понадобился лидер, которым и стал Тиндарий Первый.

— Но разве обретение власти над демитами не означало их

порабощение, профессор?

— Вовсе нет, мисс Аддерли! Период власти самих демитов пришелся именно на начало правления Тиндария. Вы стали свидетелями того, как было решено создать уникальную форму глобальной власти, путем ее деления и подчинения общему закону, который волшебники в дальнейшем сами же и сформулировали. Так начало формироваться Волшебное Сообщество, и то, чему вы стали свидетелями, было первыми шагами на пути к его созданию. Однако же, как это ни плачевно, впоследствии некоторые члены созданного Волшебного Сообщества, как и опасался Тиндарий, вступили в ожесточенную борьбу между собой, расколов Волшебное Сообщество на две части. Одна его часть, будучи признанной и правящей аристократией, отстаивала свои права на власть в истории волшебников, а вторая… — тут Уэлбек вскользь прошелся взглядом по Уильяму и, печально выдохнув, договорил: — А вторая часть вписала в эту историю темнейшие страницы.

И потом, уже более бодрым тоном добавил:

— Но со временем конкурирующая сторона потерпела неудачу и почти полностью исчезла!

— А почему почти, профессор? — Фергюс, как и остальные, до сих пор находился под сильным впечатлением от увиденного в той мрачной комнате.

— Потому что с потерей своего лидера, мистер Коннели, восставшие слои Волшебного Сообщества, потерпев поражение, были не в силах противостоять мощи правящей аристократии! — ответил профессор Уэлбек, а потом заключил: — Если больше ни у кого нет вопросов, то сегодняшнее занятие на этом окончено!

Выдержав короткую паузу и убедившись, что вопросов действительно ни у кого не осталось, профессор Уэлбек в свойственной себе манере исчез в стене.

Когда Уильям перегринировал домой после занятий, он, проходя через гостиную, застал мистера Хоггарта сидящим напротив телевизора. Тот был занят просмотром вечерних новостей. Уильям поймал себя на мысли, что эта вполне домашняя и обычная картина с участием мистера Хоггарта смотрится довольно забавно после лицезрения Тиндария Первого и его мрачных пероносцев, сидящих за столом. Он вдруг понял, что за последние месяцы заметно отдалился от Хоггартов, и, чувствуя перед ним вину за подобное невнимание, решил, как в старые времена, немного поболтать с мистером Хоггартом.

— Уильям! — заметил мистер Хоггарт вошедшего Уильяма.

— Здравствуйте, мистер Хоггарт!

— Привет, сынок! Что-то ты сегодня поздновато! В школе порядок?

А ведь и вправду, — подумал Уильям, — он и не заметил, как прошел день, и сейчас уже темнело за окном. Видимо, их пребывание в прошлом длилось гораздо дольше, чем им казалось в той комнате.

— Да, мы сегодня контрольную работу писали, и поэтому пришлось…

— Чертов телевизор! — внезапно выругался мистер Хоггарт, когда Уильям, придумывая объяснение позднему приходу, уже садился на диван рядом с ним.

Стоило Уильяму оказаться поблизости от телевизора, как в нем тотчас же зашумели помехи.

Мистер Хоггарт вскочил с места и спустя секунду, негодуя, открывал заднюю крышку телевизора, чтобы обнаружить причину неполадки.

— Вот скажи, Уильям, — злился он на производителя, — зачем выпускать телевизоры, если делать этого совсем не умеешь?!

Мистер Хоггарт вообще принадлежал к такому типу людей, которые любят ругать производителей разных вещей, обязательно сопровождая свою критику рядом предложений и нововведений для компаний, производящих их. При этом он постоянно возмущался тем, что эти нововведения приходят в голову лишь ему одному.

Уильям с улыбкой еще раз взглянул на эту забавную картину, где мистер Хоггарт выражал свое яростное негодование, ковыряясь одновременно в задней панели телевизора. Внезапно он ощутил какое-то движение во внутреннем кармане куртки, на которое до этого не обращал внимания из-за суеты вокруг сломавшегося телевизора. Он почувствовал, как перо в кармане шевелится значительно активнее, чем обычно. Внезапно до Уильяма дошло, в чем истинная причина шумов в телевизоре. Он поднялся и поспешил удалиться в свою комнату.

— Я пойду к себе, поделаю уроки, мистер Хоггарт! — сказал

он.

— Да, конечно, Уил! — раздался голос мистера Хоггарта откуда-то из-за телевизора. — А я пока попробую разобраться, в чем тут дело! И как они только смеют наживаться за счет честных граждан продажей таких вот бесцеремонно ломающихся посередине передачи аппаратов! — продолжал он возмущаться. Как только Уильям отошел на несколько шагов, до его слуха донесся голос ведущей новостей, который теперь уже не сопровождался никакими помехами. Улыбнувшись, он уже почти сдвинулся с места, но внезапно тот же голос из телевизора мгновенно пригвоздил его к полу:

«..Вчера ночью на одном из лондонских кладбищ произошли довольно странные события! Примерно в одно и то же время из могил было выкопано и похищено два тела, что вызвало общественное возмущение! Из графства Бедфордшир поступила похожая информация о пропаже еще одного покойника…»

— И это в наше-то время происходит такое! — донесся из-под телевизора возмущенный голос мистера Хоггарта, который, по всей видимости, тоже услышал эту информацию.

Уильям моментально вспомнил рассказ Гобри о разрытых могилах, тот, который прозвучал еще во время их первой встречи. Поэтому он воспринял услышанную новость как довольно тревожную. Однако, напомнив себе, что мир не сосредоточен исключительно на волшебниках и событиях в их среде, он все-таки отбросил эти мысли. И решив для себя, что это не более чем совпадение, Уильям уже направился было дальше, как тот же голос из новостей сообщил:

«…Выкопанными из могил оказались некие Наклхед Смит, Руперт О’Ши и Калвертон Уолш. Также отметим, что нечто подобное произошло несколько месяцев назад, когда ночью, при похожих обстоятельствах, было выкопано еще два тела. В предыдущий раз выкопаны были покойные Томас Дедлок и Огастес Нойвилль. Предполагается, что между этим происшествием и событиями вчерашней ночи имеется прямая связь. Все пятеро, чьи могилы были осквернены, умерли в один и тот же день — пятого октября 1805 года. Родственники остальных погребенных на этих кладбищах выразили свою крайнюю обеспокоенность местным властям, потребовав, чтобы те разобрались с неизвестными осквернителями могил. За дело взялся Скотленд-Ярд, и вскоре, как ожидается, должны поступить новые сведения об этом странном происшествии…» После этих слов Уильям быстро прошагал в свою комнату и, заперев дверь, спустился в подвал. По пути он судорожно размышлял о том, что только что услышал из новостей. Тела Дедлока и Нойвилля исчезли из своих могил ближе к сентябрю. Значит, тот самый Огастес, убивший фон Бульберга той ночью, мог быть именно этим Огастесом Нойвиллем! Ведь это же очевидно! Он сам сказал фон Бульбергу, что вернулся из могилы, восстал из мертвых! Если это и было совпадением, то чересчур небывалым!

С этими мыслями Уильям стремительно спускался в кабинет, и, оказавшись у перопортрета Реджинальда Хоггарта, перегринировал на Кладбище Волшебных Перьев. Он стремительно направился к хижине Гобри. Тот встретил его на пути к хижине, так как в это время делал обход кладбища. Увидев Уильяма, он пошел ему навстречу:

— Уильям Калхоун! Какая честь!

— Гобри! Ты уже закончил обход?

— Уильям Калхоун чем-то обеспокоен? — от Гобри не укрылся встревоженный вид Уильяма.

— Да, и весьма! Я должен кое-что выяснить! Скажи, у нас ничего тут не пропадало вчера ночью? — показал он пальцем на могилы.

Гобри лишь недоуменно уставился на него, а затем окинул взглядом могилы и непонимающим тоном ответил:

— Нет вроде! Все на месте! А почему Уильям Калхоун спрашивает?

— Только что по демитовским новостям сообщили об исчезновении трех тел! Их кто-то выкопал, и они пропали

бесследно! И я вспомнил о твоем рассказе про два выкопанных пару месяцев назад пера! В то же время и с демитовских кладбищ исчезло два тела, Гобри! Мне нужно срочно сверить их фамилии с теми, что значатся в нашем журнале. Ты не будешь против, если я просмотрю его?

Гобри, внимательно слушавший, нахмурив брови и тоже заметно обеспокоившись, изрек:

— Уильям Калхоун является Смотрителем Кладбища Волшебных перьев и волен поступать, как ему заблагорассудится! Они направились к хижине, и, оказавшись внутри, Гобри вытащил из разваливающегося шкафчика журнал. Открыв нужную страницу, он протянул его Уильяму. Тот быстро пробежал глазами по многочисленным фамилиям и вскоре нашел в списке фамилию Нойвилля, а после обратился за помощью к Гобри:

— Гобри, ты говорил, что кроме перомагов, которые сами хоронили свои перья, сюда приносили хоронить и перья убитых волшебников! А что бывает с телом волшебника на обычном кладбище, если выкопать его волшебное перо у нас?

— Ничего! — коротко ответил Гобри.

— А что, если они не были убиты к тому моменту, а умерли уже после похорон пера? Такое возможно?

— Да! — так же коротко подтвердил он.

— А если допустить, что волшебное перо было украдено у него и похоронено здесь, а потом его кто-то выкопал, что тогда?

Здесь уже Гобри заметно встревожился и озадачился на время, обдумывая вопрос.

— Бывает многое! — наконец хрипло отозвался он. — Если допустить, что перо выкапывают с целью вернуть жизнь волшебнику, то…

— То что тогда будет с его владельцем? — быстро спросил Уильям.

Гобри чуть помедлил с ответом, и потом севшим голосом ответил:

— Он встанет!

— Но уже живым! — заключил Уильям.

— Уильям Калхоун совершенно прав, — мрачно подтвердил Гобри.

Уильяму постепенно становилось понятно, что волшебные перья выкапывают не затем, чтобы выкачать из них силу, а затем — от этой мысли у него забегали мурашки по спине, — чтобы попытаться вернуть его владельцу жизнь! И, как выяснилось, попытка оказалась весьма удачной.

Он попрощался с Гобри и вернулся в свою комнату. Выходит, кто-то специально вернул жизнь Нойвиллю, чтобы тот убил фон Бульберга. Но кто? — пытался сообразить он. Этот вопрос не давал ему покоя. Так и не сумев отыскать приемлемый ответ, он решил пока об этом не думать. Тем более что надо было ознакомиться с материалом завтрашнего занятия по Опровержению. А завтра он обсудит это с Элом. Может, он сможет пролить свет на эти события.

Остаток вечера Уильям провел за учебником по Истории Волшебников и заснул только поздно ночью. Ему снилось, будто он сидит в полумраке, за каким-то полуразвалившимся столом, а на столе перед ним лежит чистый лист. Уильям видел себя как бы со стороны. Некоторое время тот Уильям из сна сидел неподвижно, а потом поднес к листу руку, в которой было чернильное перо, и начал что-то писать. Все было в тумане, и он едва различал строки, которые сам же сейчас и выводил. Попытавшись сфокусировать взгляд, он сумел прочесть смутные слова на листе:

«…Герцог… нуждается… Огастес… собрание… Графства Калхоун… мертв…»

Письмо периодически пропадало из поля зрения, и он так и не сумел разобрать его текст целиком. На этом сон оборвался. Утром, когда он уже сидел в аудитории вместе с Элом, он рассказал ему о сообщении, которое прозвучало в новостях, и о том, что перо Нойвилля было погребено на Кладбище Волшебных Перьев. Услышав об этом, Эл сразу же выдвинул версию:

— Наклхед Смит, Руперт О’Ши, Калвертон Уолш! Значит, они все как-то причастны к убийству фон Бульберга и имеют прямую связь с Нойвиллем! Думаешь, они все из Г. Б. З.?

— Не знаю, — озадаченно ответил Уильям, — но это нужно выяснить, и чем раньше, тем лучше! Да, Эл, и еще…

Тут Уильям немного замешкался перед тем, как начать свой рассказ, и Эл, заметив его нерешительность, спросил:

— Что с тобой, Уил? Ты какой-то странный сегодня!

— Да все хорошо! Слушай, Эл, мне вчера кое-что снилось… что-то очень странное!

— Тебе снилось, что Уэлбек снова обрел тело? — широко улыбнулся Эл.

— Нет, я серьезно, Эл! Мне снилось, что я пишу письмо и в нем указываю имя того, кому пишу.

— И кому же ты писал? — Эл уже был серьезен.

— Я обращался к нему по имени Огастес. А еще там были слова «Герцог», «Графство» и «Калхоун».

— А ты уверен, что это не просто сон? — встревожился Эл.

— Нет же, Эл! Этот сон был таким живым, таким настоящим… Я как будто действительно сам писал это письмо…

— Ты что, снолшебник? — Эл недоверчиво поглядел на друга.

Видя недоумение Уильяма, он пояснил:

— Это такие волшебники, которые во сне могут проникать в память других, и даже незнакомых себе волшебников, и видеть некоторые отрывки из их жизни, которые случались ранее. Их еще называют ловцами воспоминаний!

— Ты говоришь про дар ясновидения?

— Нет, это не совсем то! Понимаешь, снолшебники не предсказывают будущее и не могут его видеть. Они, наоборот, видят только события прошлого, и видят их в памяти. И эта память обычно им не принадлежит. Это как копаться в воспоминаниях, которые тебе не принадлежат.

— И, по-твоему, я…

— Ну, если допустить, что твой сон действительно такой реалистичный и необычный, то, похоже, что ты снолшебник.

— Как бы там ни было, в том сне упоминалась моя фамилия. И я должен выяснить о событиях, происходивших в этом сне, все, что смогу. Ты занят после занятия?

— Ну, как обычно, нет!

— Что ж, тогда зайдем ко мне, вызовем Нимуса и спросим его про письма! Он же почтомаг как-никак и может нам помочь выяснить, кто это письмо писал.

После Опровержения Истории Волшебников они перегринировали на Блекфрайрс Лейн, где, позвав Нимуса, сразу же все ему рассказали, включая и странный сон Уильяма.

— К сожалению, — заговорил Нимус, внимательно выслушав рассказ, — мне неизвестно, является ли мастер Калхоун снолшебником, или это был просто сон.

— Но ты-то как раз и мог бы нам помочь, Нимус! — пояснил Уильям.

— Буду рад!

— Скажи, Нимус, — спросил Уильям, — а может ли кто-нибудь отправить письмо без ведома Магического Почтамта?

— Ни одно сообщение в виде письма не может быть передано на расстояние без ведома Магического Почтамта. Все без исключения письма имеют свои копии в Архиве Почтамта.

Они с Элом переглянулись, а потом Уильям снова обратился к Нимусу:

— Видишь ли, Нимус! Если так окажется, что мой сон не сон вовсе, и то, что я писал в том сне, действительно письмо, — он старался тщательно подбирать каждое слово, — то я был бы тебе очень признателен, если бы ты проверил в Архиве Почтамта наличие в нем письма на имя Огастеса Нойвилля!

Просьба оказалась довольно неожиданной для Нимуса.

— Проверить в принципе не трудно. А зачем, позвольте спросить, мастер Калхоун интересуется этим?

— Видишь ли, если окажется, что недавно действительно было послано письмо на имя Огастеса Нойвилля, то я буду очень тебе признателен, если ты мне его принесешь… — закончил он.

— Штамп Конверта! Я самым письменным образом протестую, мастер Калхоун!

— Но почему, Нимус?

— Потому что кража писем из Архива Почтамта — это нарушение главного пункта Кодекса Почтамта. Он гласит:

«Нарушение конфиденциальности отправки и получения писем, так же как и конфиденциальности, касающейся отправителя и получателя корреспонденции, строго карается Магическим Почтамтом, а к нарушителю будут применяться самые строгие меры наказания — изгнание из Почтамта навсегда».

— Нимус, я бы не просил, но это может иметь отношение к моей семье, а возможно, и к моей жизни. И потом, я верну все письма тебе, когда мы найдем среди них нужное, можешь не сомневаться!

При этих словах сомнения Нимуса заметно потускнели, и вскоре он все же согласился:

— Ну, если так, то… будучи почтомагом рода Калхоун, я просто не могу не подчиниться своему волшебнику, — вслух оправдывал сам себя почтомаг, — в противном случае я обесчещу имя славного рода Нимусов.

— Я знал, что ты не откажешь! Спасибо тебе, Нимус!

— Это мой долг! — лицо у Нимуса при этих словах было несколько печальным.

— Когда нам ждать вестей от тебя? — спросил его Уильям.

— С учетом того, что за Архивом ведется постоянное наблюдение, это может занять, по меньшей мере, несколько недель. Думаю, после Нового Почтового Года, когда в Почтамте все будут заняты переархивацией писем, у меня выдастся шанс туда проникнуть.

— Что же так долго, Нимус? — уныло спросил Уильям.

— Проникнуть в Архив Почтамта задача весьма нелегкая, мастер Калхоун, и придется очень постараться, чтобы это сделать.

— Что ж, ладно, раз так… Ну, тогда до скорого, Нимус!

— Я вернусь сразу же, как заполучу письма! Доброй Почты, мастер Калхоун! — и с этими словами Нимус перегринировал.

* * *

С того самого дня, когда Уильям попросил Нимуса принести ему письмо Нойвилля, прошло полтора месяца, и январь потихонечку близился к концу. Все три месяца, на протяжении которых Уильям обучался волшебству на Вступительном Курсе, прошли совсем незаметно для него. Отчасти он был сильно рад этому, так как, когда он еще учился в обычной школе для демитов, уже с начала сентября он с нетерпением ждал Рождественских каникул, да и вообще отсчитывал месяцы, когда настанет лето, а с ним и долгожданный летний отдых.

Уильям вообще очень любил праздники и предпочитал всегда их проводить в кругу семьи, в отличие от его одноклассников и знакомых. Хоть Хоггарты и были ему не родной семьей, но все же он очень был привязан к ним, и ему нравились их совместные вылазки за город, или же праздники, которые они проводили все вместе. Но в этом году Уильям впервые в жизни почувствовал, что ему совсем не хочется так некстати, когда его учеба на Вступительном Курсе была в самом разгаре, вот так взять и прерваться на каникулы. Зимние праздники Уильям провел с Хоггартами в их загородном доме в Девоне. Все это время ему казалось, что его прежняя жизнь вновь вернулась и что все случившееся перед этим было не более чем сказкой. Перед отъездом в Девон он предупредил Гобри, что какое-то время его не будет в доме и он не сможет наведываться на Кладбище Волшебных Перьев. Он уже совсем привык к своим обязанностям Смотрителя Кладбища Волшебных Перьев. Собственно, обязанностей как таковых у него и не было, и ему нужно было лишь навещать Кладбище ежедневно и справляться о его состоянии у Гобри. Но при этом он там проводил по меньшей мере час после занятий в профессорских домах, а после, ночью, когда Хоггарты уже засыпали, он вновь спускался проведать Гобри, попить с ним чаю и вдоволь наговориться. Еще в самом начале, когда Уильям уехал, Эл связался с ним при помощи перокарты и поздравил с праздниками:

— Уил! С Днем Святого Николаса, старина! Обожаю этот

праздник! Наконец-то он настал! Угадай, где мы сейчас находимся всей семьей! — Эл говорил лихорадочно быстро и с большим вдохновением.

— И тебя с Рождеством, Эл! — радостно поприветствовал его Уильям. — Не знаю! Где?

— У дедушки Роджа в гостях! Мы решили у него справить День Святого Николаса в этом году! Говоря по правде, бедняга может не дожить до следующего! — широко улыбнулся Эл из перокарты.

— Эл! Он же твой дедушка! — укоризненно, но не без улыбки напомнил ему Уильям.

— Я знаю! Вот и обожаю его! Кстати, он тебе шлет приветы! Говорит, что не забыл своего юного почитателя, и даже просил тебе передать подарок от него! — голова Эла при этом куда-то наклонилась в перокарту, явив его макушку, после чего вернулась в прежнее торчащее из нее состояние. — Да, так и есть, это болотная мантия! — глянул он на подарок.

— Неожиданно! — с чувством проговорил Уильям. — Передай дедушке Роджу мою благодарность! Вот только я не знаю, что ему подарить!

— Подари ему Гобри! — иронично порекомендовал Эл. — Он будет счастлив такому большому подарку прямиком из болот!

— Будет тебе, Эл! — засмеялся Уильям. — Не трогай моего помощника! Он, кстати, передавал тебе приветы! Говорил, чтобы ты почаще заходил к нему вместе со мной!

— Вот пройдут праздники, непременно навещу! — отозвался Эл. — Слушай, Уил, тут дедушка Родж собрался петь песни, и уже выстроил знаменитый Хор Семьи Гиббсов, так что мне, по всей видимости, и в этом году не отделаться от участия! В общем, привет там Хоггартам!

— Пока, Эл! Рад был твоей голове, дружище! Передавай и ты всем привет от нас!

— Хорошо! До скорых взмахов, старина! — и перокарта Уильяма, скомкавшись, развернулась в прежнее состояние, но уже без головы Эла в ней.

* * *

Был вечер, когда Нимус вернулся с заметно припухшей внутренней стороной ладони. Уильям и Эл, только недавно вернувшиеся из хижины Гобри, о чем-то увлеченно разговаривали. Увидев Нимуса, они оба радостно кинулись к нему:

— Старина Нимус! — поприветствовал его Эл. — Не в курсе, завод по изготовлению ведер в Шотландии еще работает? Я как раз рассказывал Уилу, что там лучшие во всем мире ведролеты!

— Мастер Элиан! — учтиво кивнул ему Нимус. — Его перенесли в Швецию! Там более приемлемые условия для их производства! Доброй Почты, мастер Калхоун! — повернулся он к Уильяму и выставил свою припухшую ладонь. — Куда выгрузить почту?

— Привет, Нимус! — он взглянул на его ладонь. — А что, там так много писем на имя Огастес?

— Если быть точным, семь сотен и один конверт! — сообщил почтомаг.

— Что ж, высыпь их все сюда! — показал Уильям на кровать. Нимус, подойдя к ней, вытянул ладонь, и из нее потекла струя писем, которая уже через несколько секунд горой конвертов лежала на кровати Уильяма.

— Будь я трижды околдован! Теперь я знаю, где укрыться на случай потопа! — вскричал изумленный Эл.

— Это все письма, отправленные на имя Огастеса в течение одного века, мастер Калхоун! К Многовековому Архиву есть доступ только у Почтмейстера!

— Спасибо тебе, Нимус! Ты очень нам помог! — поблагодарил своего почтомага Уильям. — Если уж письмо было отправлено более века назад, то оно нам и не нужно, так что все в порядке!

— Ну как там дела в Почтамте? Уже определились, кто будет новым фон Бульбергом? — шутливо осведомился Эл.

— Кандидатами на пост президента МФВ стали Арнольд ван Кеппель, Кристобаль Кемп и… — он не сдержал радостной улыбки. — Ферзибальд Фафнер!

— Фафнер! — вскричал Эл. — Здорово!

— Давно пора! — с не меньшей радостью отозвался Уильям.

— Пока что это единственные новости касательно выборов! — сообщил почтомаг. — Если я больше не нужен мастеру Уильяму, то я вернусь в Почтамт.

Оставшись наедине в комнате, Уильям и Эл подошли к горке из писем.

— Ну и как мы собираемся отыскать в этой груде нужное нам письмо? — спросил Эл, глядя на скопление конвертов. — Хорошо еще, что имя у него не Джек или Джонни, а то бы мы до пятницы его искали!

— Н-да, придется попотеть… — согласился с ним Уильям. — Просмотрим их все, ничего другого нам не остается!

— Что ж, тогда не будем терять время и приступим!

Они поделили гору писем на две части и взялись перебирать каждый свою часть, конверт за конвертом.

— Огастес Даунинг… Огастес Адам… Огастес Джоунз… Огастес Картер… Огастес Хэндерсон… — перебирал письма Эл, читая их получателя, и отбрасывал ненужные письма.

Прошло около часа, пока, наконец, Элу на глаза не попалось письмо с нужной фамилией.

— Нойвилль! Огастес Нойвилль! Это, должно быть, то самое письмо, Уил! Отправлено пятого сентября прошлого года! — он посмотрел на Уильяма. — Почти за месяц до убийства фон Бульберга! Его писали недавно!

— Открывай его уже, Эл! Что там написано? — Уильям сразу же отбросил свою кучу еще не просмотренных писем и приготовился слушать.

Эл сломал вензель с надписью «Архив Магического Почтамта» и вытащил письмо из черного конверта со словами:

— Да уж! Могли бы сэкономить время и сразу же начать искать самый зловещий конверт по виду! — проворчал он в свойственной ему манере и затем, раскрыв письмо, зачитал его вслух:

«Твой Герцог вновь нуждается в тебе, Огастес! Созови собрание Графства Без Знамен! К тому времени Калхоун будет мертв», — последние два слова Эл прочел медленно, при этом побледнев как полотно.

Еще раз, быстро перечитав письмо, но на этот раз уже молча, он взглянул на Уильяма, который в эту секунду был в не меньшей степени бледным.

— Думаешь, это про тебя? — мрачно спросил его Эл.

— А ты знаешь еще одного Калхоуна из ныне живущих? — пытаясь взять себя в руки после прочитанного Элом, спокойно ответил Уильям. — Не про моих же погибших родителей и родственников. О ком же еще?

— Прости, Уил, я не подумал…

— Не бери в голову! Дай-ка письмо на секунду.

Эл протянул ему письмо, и он прочел на нем имя отправителя:

— Генри Лодердейл…

— Где я мог слышать эту фамилию… — нахмурил брови Эл, и через несколько секунд воскликнул: — Альпург! — внезапно осенило его: — Вспомнил! Мы читали о нем в «Осведомленном Волшебнике», когда еще были в Альпурге!

— Точно! — щелкнул пальцами Уильям, вытянув указательный палец. — Теперь и я вспомнил! Это же он убил литерария! Но он не показался мне преступником тогда.

— А ведь я говорил, что мое генетическое чутье маголова меня не подводит! Я так и знал, что он не чист! Сперва убил литерария, а потом и за тебя, значит, взялся! Должно быть, он один из Графов! — в конце заключил он.

— Думаешь, они оба прислуживают этому герцогу, о котором говорил Бардальф с Гельдерном у кухонных дверей в Альпурге? — начал соображать Уильям, сопоставляя все, что ему известно про герцога.

— Думаю, да! Вот только что мы знаем о самом этом герцоге? Вот действительно важный вопрос!

— Ну, впервые мы о нем услышали на кухне Альпурга, когда Бардальф упомянул о нем своему дружку, сказав что-то про поиски его могилы, не помню точно что!

— И это при том, что старик Бардальф правил три века назад! — начинал вспоминать Эл. — Об этом рассказывала фрау Мерзость во время экскурсии по Картинному Залу!

— Точно! — подхватил Уильям. — А еще помнишь, как фон Бульберг упомянул в разговоре с Нойвиллем поклоны герцогу? Тот еще сказал ему, что герцог отыскал путь назад, и фон

Бульберг даже дар речи потерял после того, как услышал об этом!

— И теперь вот и Лодердейл упомянул его в письме Нойвиллю! — заключил Эл и добавил: — Маловато как-то информации! Других упоминаний о герцоге я лично не припомню! Разве что, — он поглядел на Уильяма, а потом кивнул на каменную дверь в его комнате, — коронетка под перопортретом и все такое…

— Только не надо вмешивать сюда еще и Хоггартов! С них достаточно подозрений с нашей стороны! — он задумался на секунду и заговорил снова: — Постой! Мы знаем, что Бардальф правил три века назад! Значит, графы уже тогда пытались отыскать его могилу! А раз он уже тогда был мертв, а Нойвилль ему кланялся при его жизни, как сказал фон Бульберг, то Нойвилль уже жил в то время! Еще мы знаем, что спустя три века Нойвилль воскрес из могилы и убил фон Бульберга. В этот же промежуток времени Лодердейл убивает литерария и пускается в бега! Выходит, что герцог, которому они оба прислуживают, тоже вернулся! И по непонятной причине хочет убить Калхоуна! Вдобавок он поручил Нойвиллю через Лодердейла созвать совет графов!

Эл слегка задумался и далее осторожно проговорил:

— А что, если… что, если… — медлил он.

— Что?!

— А что, если у тебя еще остались родственники, и Лодердейл собирается убить кого-то из них, а не тебя? — видя, что Уильям собирается возразить, он его опередил и продолжил:— Иначе как ты объяснишь тот факт, что ты до сих пор жив и невредим? И это при том, что ты живешь с перомагами и некому тебя защитить, в случае чего! — после этих слов Уильям задумался и сам, а Эл с надеждой предположил: — Если даже допустить, что убить собирались именно тебя, то, вероятно, они передумали! Ведь с момента отправки письма прошло почти полгода!

— Думаешь, это возможно? — не без надежды спросил Уильям.

— Ну сам подумай! После написания письма многое изменилось в Волшебном Сообществе! Убили фон Бульберга… да еще и вся эта шумиха вокруг его смерти! Вспомни, с какой старательностью власти пытались скрыть истинную причину его смерти, и предпочли держать все в тайне! Вполне возможно, что маголовы давно поймали Нойвилля и убили его так же тайно.

— Лично мне это кажется более правдоподобным, чем то, что они передумали убивать меня, — с возрастающей надеждой заключил Уильям.

— А почему он вообще писал Нойвиллю письмо, а не сообщил лично? — не мог взять в толк Эл.

— Не знаю! Но, если он отправил письмо, значит, у него не было другого выхода. Он же в бегах, и его ищут все маголовы! — Уильям взглянул на адрес отправителя. — Дом №4, Блик Стрит! — после чего он обратился к Элу: — Где эта улица находится?

— Впервые о такой слышу! Ты уверен, что правильно прочел?

— Да вот же, тут написано, — он ткнул в адрес на конверте, —

дом №4, Блик Стрит!

— Ладно, ладно, я просто спросил…

— Нужно спросить у Нимуса! — сказал Уильям. — Он же почтомаг! Ему уж должно быть известно, где находится эта улица!

Когда Нимус вернулся, Уильям ему прочел письмо, и тот буквально ужаснулся от того, что только что услышал.

— Убить мастера Калхоуна! — гневно вскричал он, сжав при этом широченные кулаки. — Зеленый Вензель! Этого никак нельзя допустить!

— Нимус, Нимус! — поспешил его успокоить Уильям. — Никто меня не убьет, если мы выясним, откуда отправлено письмо, — он протянул конверт: — Тебе известно, где эта улица?

Нимус взглянул на адрес:

— Дом №4, Блик Стрит… — довольно озадаченно и хмуря брови, прочел Нимус.

— Тебе она не знакома?

— Клянусь Почтамтом, я не могу вспомнить ни одну улицу с таким названием, мастер Калхоун! — еще раз недоверчиво, прочитав адрес, сообщил почтомаг.

— Ну, тогда просто перегринируй туда нас!

— Мастер Калхоун, почтомагам известны все адреса, которые только могут существовать! Другими словами, все адреса, значащиеся на картах. Если же нам неизвестен адрес, то его не существует! — уверенно ответил Нимус.

— Но ты же сам сказал, что нельзя отправить письмо по ложному адресу и что Почтамт не отправит письмо, если адреса не существует! — напомнил Эл.

Нимус при этих словах и сам впал в довольно долгую задумчивость. И чуть погодя решительно заявил:

— Что ж! Есть лишь один способ выяснить это! — он вытянул свои руки вбок. — Нужно туда перегринировать! Но скажу сразу, мастер Калхоун, это попахивает чем-то очень нехорошим и недобрым!

Друзья подошли к почтомагу, и тот, опустив свои огромные ручищи им на плечи, отчетливо произнес:

— №4, Блик Стрит!

Наступило секундное молчание в ожидании перегринации, но ничего не произошло. Все трое невольно переглянулись после этого, и тогда Нимус убрал свои ладони с их плеч со словами:

— Бесполезно, мастер Калхоун! Такого адреса не существует! Блик Стрит — улица-призрак!

— Значит, в письме указан ложный адрес отправителя, чтобы нельзя было проследить? — заговорил первым Эл.

— Это исключено! — мгновенно опроверг Нимус. — Магический Почтамт даже при желании не может отправить письмо с ложным адресом отправителя. Я перегринирую в Почтамт и попытаюсь выяснить, где находится эта улица, по нашей системе карт. Вернусь, как только узнаю!

— Хорошо, Нимус! Будем ждать! Да, и можешь забрать письма! Они нам больше не понадобятся!

— До скорого, старина Нимус! — попрощался Эл.

Почтомаг подошел к кровати Уильяма и вытянул над ней руку. Почти сразу же вся груда конвертов, лежащих на кровати, взлетела к его ладони и, достигнув ее, послушно вместилась в его ладонном кармашке.

— Будьте осторожны, мастер Калхоун! — тревожно поглядел Нимус на своего мастера и повернулся к Элу: — Мастер Элиан! — он учтиво кивнул, а после перегринировал.

Когда они остались наедине, Эл начал ходить по комнате и рассуждать вслух:

— Не нравится мне вся эта история, дружище! Ох, как не нравится!

— Эл, тебе не обязательно в это вмешиваться и подвергать себя опасности из-за меня! Будет лучше, если…

— Будет лучше, если ты заткнешься, Уил! Мы друзья! Забыл?

— Нет, не забыл. Поэтому и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Не случится, не переживай! Мы просто должны понять, что им от тебя нужно, постараться как-то защититься в случае чего!

— Если эти графы подняли такую шумиху, что все Волшебное Сообщество решило уберечь потомков от рассказов про них, а власти решились на открытую ложь в прессе об истинной причине смерти президента МФВ, значит, черная слава о них и вправду гремела в те времена по всему миру. Я знаю, как мы можем узнать о них больше, чем нам позволено!

— Как же?

— Забыл? У нас же есть прозрачный профессор, который жил давно, а сейчас весит ноль миллиграммов!

— Уэлбек!

— Именно! Нужно спросить его о Г. Б. З.!

— Думаешь, он с охотой расскажет двум абитуриентам о том, что все от них пытаются скрыть? — недоверчиво отнесся к этой идее Уильям.

— А почему нет?! Ему бессмысленно скрывать это от нас, и абсолютно безразлично, знаем мы или нет! Он же сам все время твердит: «Я покойник!», давая тем самым понять, что ему плевать на все, что происходит!

Так они сидели и продумывали все возможные версии, пока Нимус не дал о себе знать. Лицо у него было не совсем обычное, и выглядел он всерьез чем-то встревоженным.

— Нимус! Что случилось и почему у тебя такой бледный вид? — спросил его Уильям.

— Мастер Калхоун, адрес, который указан в письме… — Нимус вдруг замолчал, и потом закончил: — Он не существует.

— Я так и думал, что оно отправлено с ложного адреса, чтобы его не смогли вычислить! — удовлетворенно заявил Эл.

— Я уже говорил, что это невозможно, мастер Элиан! — остудил пыл Эла Нимус.

— Тогда как ты объяснишь то, что такой адрес не существует?

— Около двух веков назад все карты были изменены, и многие улицы были переименованы. Но я проверил и по старой карте! Улицы Блик Стрит просто не существует.

— Но почему ты так уверен, что письмо не отправлено с ложного адреса? — спросил Уильям после короткого раздумья.

— Потому что так устроен сам Магический Почтамт. Даже самая древняя и сильная магия неспособна обмануть Почтамт, мастер Калхоун. У Магического Почтамта своя собственная почтомагия, которая исключает любого вида мошенничество.

— Ну, тогда мы в тупике! — Уильям был раздосадован словами Нимуса.

— А что, если нам выяснить адрес получателя и, найдя его, отправиться к нему и попытаться выяснить, куда он посылал письмо? — предложил Эл.

— Нельзя! — возразил Нимус. — Почтомаг, передавший письмо, передал прямо в руки получателю! Адрес же отправителя всегда должен указываться на конверте, так как в Архиве Почтамта все письма должны быть с адресом отправителя! Такой закон. И ни один почтомаг, при желании, не смог бы перегринировать с этим письмом. Это такая наложенная почтомагия.

Нимус перегринировал, и они с Элом снова остались вдвоем в комнате.

— Нужно как-нибудь выяснить адрес, куда было отправлено письмо с Блик Стрит! И тогда мы выясним местонахождение самого Нойвилля… — после недолгой задумчивости стал размышлять вслух Уильям.

— Уил, а ты понимаешь, что Нойвилль опасный преступник и неслабый волшебник, раз он сумел убить фон Бульберга?

— Мы что-нибудь придумаем, Эл, не волнуйся!

— Я не волнуюсь! Мы в любой момент можем обратиться к моему па за помощью, он же маголов как-никак! Просто интересно, какой у нас план по поимке этого Нойвилля.

— Прошу, Эл, не вмешивай сюда мистера Гиббса. Я не хочу, чтобы обо всей этой истории кто-либо знал, кроме нас с тобой и Нимуса. Так будет правильнее!

— Будь по-твоему! Ну что, завтра к Уэлбеку за ответами после занятия? — Эл встал и направился к выходу.

— Да, договорились! Спасибо за помощь, Эл!

— Не говори глупости, мы же друзья!

Они вышли на задний дворик, где Эл достал перокарту и перегринировал домой. Весь остаток дня Уильям решил провести с Хоггартами, а ночью, когда лег в кровать, прокрутил в голове все сегодняшние события, еще раз их осмыслил и, крепко сжав перо в руке, уснул вскоре глубоким сном.