Сын героя (джен)

Прежде чем Кезуки успел что-то сообразить, он почувствовал, как попадает под власть риннегана и сила этого глаза проникает к нему в сознание, ловко обходя его шаринган. Чидори без нужного контроля пропало, но мальчику уже было не до него. Следом пришло ощущение, словно из глубин его мозга что-то выпихнули мощным толчком, и голова даже стала как будто легче. Прижав ладони к вискам, Кезуки попытался проанализировать это чувство и с удивлением понял, что пропала та самая пелена, мешавшая ему нормально думать в последнее время.

— Что, мироощущение немного поменялось? — раздался вопрос, когда Кезуки мысленно начал перебирать свои недавние поступки, с ужасом не находя в них логики.

Голос Саске заставил его вспомнить про их ссору. Чувство стыда больно кольнуло, но тут же отступило, стоило мальчику напомнить себе о правде, которую дядя скрывал от него долгие годы.

Не поднимая на него глаз, Кезуки тихо ответил:

— Не во всём.

Саске чуть усмехнулся, делая шаг к нему, но Кезуки тут же невольно отступил. Саске остановился.

— Я знал, что ты скажешь нечто подобное. Поэтому слушай, — мальчик молча опустил руки, продолжая смотреть в пол, — недалеко от вашей базы, куда вы пойдёте после ограбления этой башни, есть небольшая деревня. В ней только одна гостиница, напротив ратуши. Я буду ждать тебя там ещё несколько дней. Приходи, и мы вместе постараемся во всём разобраться.

Кезуки не ответил и только дёрнулся назад, собираясь уйти, но Саске удержал его, поймав за плечо.

— Пусти, — процедил мальчик.

— Посмотри на меня, — попросил Саске и, не дождавшись реакции, повторил, — Просто посмотри на меня, Кезуки, я не собираюсь заключать тебя в гендзюцу, — внезапно разозлившись, Кезуки вскинул голову с активированным шаринганом, чтобы увидеть чёрную радужку правого глаза дяди. Левый был уже прикрыт чёлкой. Добившись, чего просил, Саске продолжил, — Вот с такими же глазами ты должен оглянуться вокруг себя. Тобой управляли, если ты ещё не заметил. И сейчас тебе по-прежнему грозит опасность. Не глупи, Кезуки, ты умный парень, ты гораздо умнее, чем был я в твои годы. Приходи. Мы все волнуемся за тебя, слышишь?

Кезуки вновь опустил глаза вниз. Саске отпустил его плечо, и, не сказав больше ни слова, ушёл. Кезуки почувствовал, как дядя задержался на несколько секунд у выхода, будто ждал, что он сейчас последует за ним. Но мальчик не двигался с места, и вскоре чакра Саске исчезла. Кезуки тихо выдохнул и несколько заторможено осмотрелся. Полуоткрытая дверь, полупустой склад. Что он вообще здесь делает?

Вспомнив о Муне и её брате, Учиха подошёл к ним, присев на корточки. Проверил пульс, приподнял веки. Они явно были под властью гендзюцу. Телесных повреждений не было, и Кезуки задумался, почему они тогда кричали. Увидели шаринган и испугались? Не похоже. Может, Саске специально заставил их кричать, чтобы выманить сюда его? Нет. Он не мог знать, что придёт именно Кезуки, и что он будет один.

Чуть дальше от него, и ближе к стене, лежал ещё кто-то. Учиха подошёл к нему, пристально всматриваясь в тусклом свете. Это был мужчина лет тридцати, судя по одежде, местный охранник. Но именно одежда и напрягала Кезуки: рукава, недостающие даже до запястий, штанины, заканчивающиеся задолго до щиколоток. Форму же шьют на заказ, разве может она быть не по размеру?

Осторожно присев, Кезуки осмотрел мужчину и нахмурился. Здесь Саске поработал Мангёке шаринганом. Зачем? И почему тогда Муна с братом под самым обычным гендзюцу, которое даже Кезуки может с лёгкостью наложить?

Или дело в другом. В том, что простую иллюзию он может как наложить, так и развеять, а вот с Мангёке… это будет слишком сложно. Саске не хотел, чтобы Кезуки приводил этого лжеохранника в чувство?

Ему вдруг вспомнилось, как года три назад, когда он только начинал ходить вместе с Саске на несложные миссии, дядя, уже во всём разобравшийся, ничего не говорил Кезуки и ждал, когда мальчик сам догадается, что произошло и что надо делать, лишь иногда оставляя намёки и подсказки. Это бесило его жутко, особенно при взгляде в снисходительно смеющиеся глаза Саске, но, в то же время, дарило чувство необычайного азарта и радости, когда очередную загадку удалось раскрыть раньше, чем в прошлый раз.

Сейчас Кезуки испытывал похожие ощущения. С одной стороны тот факт, что Саске ни словом не обмолвился об этом мужчине и вообще о том, что происходит, раздражал его. Но с другой стороны Кезуки понимал, что хочет сам во всём разобраться.

Он вдруг усмехнулся, покачав головой. Саске ничего не стоило просто взять его за шкирку и притащить домой, как заблудившегося котёнка. Ведь, пусть он и не делает на этом акцент, но всё же пропасть между их силами и способностями ещё слишком велика, действительно как между человеком и котёнком.

Но он не стал этого делать. Взамен Саске дал ему время на то, чтобы самому принять решение, хотя Кезуки подозревал, что, если он слишком замешкается, долго гулять ему не дадут.

Сверху раздавался шум сражения, и только сейчас, в тишине, мальчик обратил на него внимание, и быстро встал, вспомнив, что ему надо помочь Ишиде и остальным. Отбросив все ненужные мысли на потом, он привёл в чувство ребят из Камня, и отправил их, озирающихся и спрашивающих, что произошло, наверх. Сам остался на месте. Надо было ещё кое-что сделать.

Следуя элементарной логике, Кезуки рассудил, что если на мужчине форма охраны, которая ему мала, значит где-то здесь должен быть настоящий охранник, с которого и сняли эту форму. Его суждения подтвердились — в углу того же склада, под кучей свитков и бумаг, лежало тело без одежды. Кезуки проверил пульс — охранник был ещё жив, несмотря на открытую травму головы, из которой чуть сочилась кровь. Благодаря всех богов за то, что его тётя — медик, и никогда не позволяла ему выходить из дома без аптечки, Кезуки на скорую руку обработал и плотно перебинтовал рану.

Убедившись, что жизни охранника ничего не угрожает, Учиха приподнял ему веки, с помощью шарингана просматривая его последние воспоминания. Разочарованно вздохнул — мужчину просто вырубили со спины, так что ничего важного он не запомнил. Кезуки хотел таким же образом «допросить» и лжеохранника, но так как тот находился под властью Мангекё шарингана, гендзюцу которого на порядок сложнее обычного, мальчик не стал рисковать, опасаясь самому попасть под его влияние.

Поэтому он лишь вытащил настоящего охранника в коридор и надёжно закрыл склад, следом поторопившись присоединиться к ребятам.

Преимущество было уже на их стороне, но бой ещё не прекращался, всё-таки на верхних этажах охрана была надёжней, чем в подземных. Кезуки сосредоточил чакру в глазах, выбирая излюбленный метод — тонкую иллюзию, заставляющую противников видеть атаки, которых на самом деле нет, и, уворачиваясь от них, попадать под настоящие атаки, скрытые гендзюцу. Сражение закончилось меньше чем за минуту.

Ишида и остальные, наблюдавшие за тем, как охранники сами кидались под их атаки, поражённо обернулись к Кезуки

— Это твоя работа? — спросила Муна.

Учиха кивнул, и все, включая Хидеки, принялись восторгаться его техникой и хвалить его самого. Кезуки вновь ощутил двоякое чувство: с одной стороны, он никогда не был лишён гордости за свой талант, и слышать всё это было лестно, но с другой…

Он понимал, что его, по сути, хвалят за то, что он совершил преступное действие, вырубил людей, защищавших секретные данные Конохи.

— Сейчас не время для оваций, — перебил он ребят, — мы здесь уже больше двадцати минут и, кто знает, может здесь наружная охрана меняется с внутренней по какому-нибудь графику. Так что нам лучше убраться поскорей.

Спорить никто не стал. Ворвавшись в отвоёванные склады, юные преступники торопливо переворошили там всё, что только было можно, и через несколько минут, не тронув самые верхние этажи, все уже спускались к выходу. Щурясь от яркого солнечного света, Кезуки обновил гендзюцу, не позволявшее охране снаружи их заметить, и, подав сигнал стоявшим на стрёме уходить, восемь подростков спешно пересекли опушку, скрываясь за деревьями. Убедившись, что за ними нет хвоста, Учиха с облегчением убрал шаринган. Пусть и со множеством упущений, но операция была завершена.

И Кезуки был этому рад, чувствуя, что его силы уже на исходе. Слишком много он сегодня использовал шаринган, и теперь глаза устало побаливали, требуя отдыха. Уровень чакры также сильно понизился. Поэтому, когда они добрались до базы — заброшенного, но ещё вполне крепкого дома, окружённого лесом — о которой уже знал Саске, и которая действительно была рядом с небольшой деревней, Кезуки думал только о том, чтобы хорошенько вздремнуть, отложив все проблемы на потом.

Остальные в принципе разделяли его желание, но вначале всё-таки устроили небольшое собрание, чтобы обсудить только что завершённое нападение. Учиха устало присоединился к кружку на полу в пустой большой комнате, бывшей ранее, видимо, столовой. По его мнению, миссия выполнена не была — верхние этажи не просмотрены, подземные тоже, да и хаоса толком то и не получилось, чему, впрочем, сам Кезуки был даже рад, потеряв интерес к мероприятиям такого рода. Но вот почему остальные ребята не огорчились из-за провала и сейчас с довольными лицами обсуждали произошедшее, было непонятно. К тому же, никто даже не попытался возразить, когда Кезуки, по сути, предложил всем прервать операцию и свалить.

Учиха потряс головой. Об этом он порассуждает потом. Сейчас ему просто надо узнать, что успели увидеть брат и сестра из Камня, прежде чем Саске погрузил их в гендзюцу. По их словам, выходило, что ничего — они просто зашли в склад и следом провал в памяти. Хотя гарантий, что они не врут, не было, Кезуки был склонен им верить, всё-таки дядя всегда выполнял свою работу чисто.

— Ну так, а Кезуки же точно знает, что там было, — сказала Муна, указывая на него пальцем, — ты ведь даже там остался что-то проверить, да?

Все обернулись в нему.

— Да, охранник там был, что надо, и похоже он неплохо разбирался в гендзюцу, я не сразу смог его уложить, — пожав плечами, соврал Учиха, подумав про себя, что Саске, пожалуй, действительно неплохо разбирается в гендзюцу, а вот уложить его он бы не смог, — он и вас погрузил в иллюзию, мне пришлось вызволять потом.

— А остался ты зачем? — спросил Ишида, чуть подавшись вперёд.

— Подумал, что, раз там такой сильный охранник, значит в складе должно быть что-то действительно ценное, — снова неопределённо пожав плечами, ответил Кезуки.

— Ну и как, было что-нибудь? — поинтересовался кто-то из Облака.

— Не знаю, — отозвался Учиха, — Я к вам торопился и успел только мельком посмотреть. Может, и было, а может, его просто так туда поставили.

Все как-то странно вздохнули, и Кезуки предположил, что слова Саске «после ограбления этой башни», возможно, были правдивыми. Слишком это было похоже на плохо спланированное прикрытие воровства. Иначе зачем нападать на такие важные и хорошо охраняемые склады? Не только же для того, чтобы навести там «хаос»…

Поняв, что его снова занесло в подозрения и рассуждения, Кезуки сам, осознанно, отложил эти мысли в сторону. Да, он по-прежнему хочет во всём разобраться и выяснить правду, по крайней мере ту, что касается Ишиды, его команды и тех, кто скорее всего за ними стоит. Но в то же время Учиха понимал, что если сейчас не выспится и не восстановит силы, то завтра не будет готов к новым сражениям, которые могут произойти. Поэтому, взвесив все за и против, Кезуки поднялся.

— Вы как хотите, а я уже засыпаю, так что пойду вздремну, — сообщил он.

— Есть не будешь? — спросила Муна.

Кезуки покачал головой.

— Тогда конечно, иди отдыхай. Хорошая работа была сегодня, — бодро сказал Ишида, поднимая большой палец. Учиха в ответ лишь махнул рукой и отправился в выделенную ему комнату.

Так как жилых помещений на базе было не очень много, комнаты делили по двое человек. Вместе с Кезуки оказался мальчик из Песка, что радовало, ведь Учиха думал, что это будет Хидеки, который, по его мнению, был слишком болтлив. Так что против песочного молчуна Кезуки ничего имел, тем более, что когда тот тихо вошёл в комнату, Учиха уже давно провалился в сон.

Когда он проснулся, было уже темно. Судя по тишине и негромкому сопению, все спали. От щелей над подоконником потянуло прохладой. Кезуки сел, поёживаясь и жалея, что это не его комната, где в таких случаях можно просто поднять в полусне руку и захлопнуть окно. Мысли о доме напомнили ему, где он находится. Мальчик прислушался к своим ощущениям и сделал вывод, что достаточно отдохнул.

Накрыв плечи одеялом, он прислонился к стене, обводя взглядом покрытую полумраком комнату, сосредотачиваясь и настраивая мозг на рабочий лад. За последние два дня случилось очень много странного и непонятного, и теперь Кезуки надеялся собрать все эти отдельные пазлы в цельную мозаику.

Учиха закрыл глаза, чтобы ничего не отвлекало, и принялся вызывать из памяти образы, расправляя их, анализируя и сортируя.

Раз. Заброшенный дом, куда надо доставить послание. Мужчина, которого он никогда не видел раньше. Его поведение, которое теперь, на свежую голову, Кезуки оценивал как несколько наигранное.

Два. Он смотрит прямо в глаза незнакомца и чувствует невыразимую ярость. С этого момента в его голове периодически появляется будто туман, и странные, ничем толком не объяснимые желания. Сказать Саске, что он его ненавидит, хотя это ни на йоту не было правдой. Убежать из дома, хотя он никогда так не делал. Покинуть деревню и отправится в Озёра, к могиле матери, одному, и никого не предупредив при этом. Назвать своё имя Ишиде. Согласиться присоединиться к ним и согласиться участвовать в этой дурацкой авантюре.

Саске правильно сказал: им управляли. Кезуки и сам это замечал. Но зачем, и кто за этим стоит?

Три. Подозрительная осведомлённость Ишиды о секретных скрытых объектах. Откуда мальчишка из Камня может знать, где искать важные склады в Стране Огня, если только никто не поставляет ему эту информацию?

Четыре. Нападение недалеко от деревни. Сейчас у Кезуки создавалось впечатление, что оно было тщательно спланировано, как и удачное спасение его Хидеки — слишком вовремя тот появился. На вопрос о том, участвуют ли во всём этом остальные ребята, Кезуки не мог дать однозначного ответа. Возможно, да. А может быть, о тайных планах знают только некоторые, а остальные действительно просто хотят насолить родителям и своей деревне.

Но самыми любопытными были слова напавшего на него человека в маске. «А вот шаринган с тремя томоэ — это мне нравится. Твои глаза станут отличным дополнением к главному призу». Собственно, о том, что будет главным призом, догадаться было несложно — скорее всего, риннеган и Мангекё шаринган Саске. Известно ли это ему самому? Кезуки предполагал, что да — дяде всегда всё становилось известно в кратчайшие сроки.

Наверняка всё это затевалось для того, чтобы выманить обоих Учих из деревни, поближе к границам страны Огня. И раз и он, и Саске здесь, Кезуки был вынужден согласиться, что у них это получилось. Вот только как они собираются победить такого шиноби как Саске, у которого даже слабостей никаких нет?

Кезуки похолодел, когда понял, какой ответ на этот вопрос. Естественно, с помощью него самого. Схватят и предложат Саске сделку — его глаза в обмен на жизнь любимого племянника. Дядя сам как-то ему признался, что единственная его слабость — это семья. Согласится ли он на сделку или откажется, Кезуки точно не знал и проверять совсем не хотел.

Липкий страх пробрался в душу, ведь в отличии от Саске у него и в бою немало слабостей, так что в случае хорошо спланированного нападения с целью схватить его… Кезуки не был уверен, что победит или хотя бы сможет убежать.

Ему вспомнилось, как дядя задержался в башне, ожидая его. А он стоял как истукан и дурак, не сообразив, что надо немедленно догнать Саске, взять его за руку и держать, пока они не вернутся в Коноху. Или пока дядя не разберётся со всем этим.

Холодный воздух, стелющийся по полу, лизнул его босые ноги, и Кезуки вдруг словно очнулся и встряхнул головой. Слишком рано он начал паниковать. Всё, что ему надо сделать — это покинуть «базу» и добраться до гостиницы в деревне неподалёку. Путь должен быть чист, ведь Саске сам посоветовал ему идти так. Но даже если там будет засада… что ж, зря он, что ли, считается одним из самых талантливых шиноби Конохи? Справится, как-нибудь.

С этими мыслями Кезуки без лишнего шума обулся и встал с кровати. В свете уже высоко поднявшейся луны было отчётливо видно каждый предмет в помещении. Задержавшись взглядом на вынужденном соседе по комнате, Учиха вдруг понял, что плечи у того подрагивают, будто он плачет. Хотелось просто не обращать на это внимания и уйти, но, поколебавшись, Кезуки всё же тихо подошёл к кровати напротив. Догадка подтвердилась, когда он услышал судорожные вздохи и увидел руку, сжимавшую наволочку. Поддавшись внезапному порыву жалости, Кезуки осторожно тронул его за плечо.

Чтобы в ту же секунду отскочить назад, так как тот в мгновение ока достал из-под подушки кунай и, развернувшись, попытался атаковать его. В темноте они оба замерли, не сводя глаз друг с друга. Учиха приготовился к следующему нападению. На щеках мальчика из Песка блестели слёзы, а рука с кунаем дрожала. Наконец он медленно опустил её.

— Что с тобой? — спросил Кезуки, чуть расслабившись, — Плохой сон приснился?

— Это ты… — пробормотал сосед по комнате с долей облегчения в голосе, — Почему не спишь?

— Выспался, — коротко ответил Учиха, — Так что с тобой?

— Я… — начал мальчик и замолчал, бегая глазами по помещению. Его взгляд остановился на Кезуки, — Послушай… — обратился он к нему и снова замолчал, почему-то затравленно посмотрев на дверь.

— Что? — заражённый его беспокойством, Кезуки тоже оглянулся на дверь. Потом активировал шаринган, проверяя, нет ли кого поблизости. — Все спят, — установил он, возвращая радужке чёрный цвет, — можешь говорить.

Мальчик из Песка перевёл взгляд с двери на него. Зелёные при свете дня, в темноте его глаза казались серыми.

— Тебе надо уходить отсюда. Тебе грозит опасность. Ишида… и некоторые другие… они что-то замышляют, — отрывисто, на выдохах, прошептал он.

Насторожившись, Кезуки подошёл к нему ближе.

— Что конкретно?

— Я точно не знаю, но они намеренно ведут тебя куда-то. Я знаю их приблизительные планы, их цели всё дальше и дальше от страны Огня, а конечная — какая-то ближайшая база, о которой говорил и сам Ишида, и тот человек, который иногда встречается с ним, приносит ему указания и даёт информацию.

— И как он выглядит? — спросил Кезуки нахмурившись. Хотя его догадки подтверждались одна за другой, это не сильно радовало.

Мальчик из Песка помотал головой.

— Я не знаю. Моя стихия — ветер. И он может слышать чужие разговоры, это моя особенная техника. Я знаю только его имя — Томео Кондо. И ещё он ссылался на какого-то Огаву-сана.

Это встревожило Учиху.

— Слушай, — он понизил голос до еле различимого шёпота, — а Хидеки знает о твоей технике?

— Нет, — таким же шёпотом ответил мальчик, — Он знает только, что я хороший разведчик. А что?

— Имена — это серьёзно, пусть даже если они вымышленные. Если Хидеки или ещё кто-нибудь узнает о том, что знаешь ты… — Кезуки замолчал, перебирая в голове варианты возможных событий, — В общем, пойдём со мной.

— Нет.

— Почему?

Глаза его собеседника блестели в лунном свете.

— Ты уверен, что дома тебя ждут и примут после всего этого?

Кезуки даже не колебался.

— Да.

Мальчик кивнул.

— Видишь. А у меня никого нет, кроме этой команды. В родную деревню мне лучше не возвращаться, а в какую-нибудь другую… Я слишком много уже наворотил, чтобы меня приняли. А здесь… — он чуть улыбнулся, — я нужен им, они, в какой-то степени, нужны мне. Я останусь. Но ты уходи — тебе действительно грозит опасность.

— Хорошо, — после минуты раздумий согласился Учиха. — Но тебе следует быть осторожным, в любом случае.

— Обязательно.

Кезуки снял со спинки своей кровати лёгкую куртку и надел её, плотно застегнув. Проверил, на месте ли сумка с печатями и оружием. Подошёл к окну, и уже собрался открыть его, но остановился, кое-что вспомнив.

— Но почему тогда ты плакал?

Следивший за его движениями мальчик из Песка наклонил голову, смутившись.

— А, это… Я просто боялся, что, если то, что против тебя замышляют, случиться, мы станем не только преступниками, хулиганами и грабителями, но и похитителями людей и, может быть, даже убийцами. Этого я бы не выдержал.

Кивнув логичности его слов, Кезуки открыл окно и снова остановился.

— Мы наверное больше не увидимся. Может, скажешь мне своё имя? — спросил он, обернувшись к мальчику.

Тот лишь улыбнулся, покачав головой.

— Ну как знаешь, — пожал плечами Кезуки и вылез к окно, — Прощай, — махнув рукой, он перепрыгнул на ближайшее дерево и направился в сторону деревни, где его ждал Саске.

Внезапно ветер засвистел у него в ушах, и раздался тихий голос мальчика из Песка.

— Гаара. Я родился в день инаугурации Казекаге, и меня назвали в честь него, хотя мы совсем не похожи.

Кезуки резко обернулся, но рядом никого не было. Догадавшись, что это ещё одна особенность техники ветра, он посмотрел на здание, оставшееся позади. Окно, через которое он убежал, было уже закрыто.