Закат "Солнца" вручную (джен)

Трасса у Второй Луны оказалось местом неожиданно респектабельным. Впрочем, чему удивляться? Организовать по-настоящему зрелищные шоу на Корусанте умели. А может все дело в умении окружающей «гостей с Татуина» толпы искренне радоваться происходящему. Беззаботная, легкомысленная атмосфера яркой кутерьмы вокруг затягивала как водоворот. Но Коррибане даже в дни праздников все гораздо сдержаннее получается. Там народ беспричинно лыбиться не обучен. Впрочем, даже Скайуокер-старший думал об этой особенности не без зависти или легкой грусти. Все-таки даже во времена его юности столичный Корускант только на верхних ярусах прикидывался чопорным. А все, что ниже среднего, всегда отличалось бесшабашностью, что в драке, что в гулянке. Уж это-то падаван-самовольщик знал четко. Только здесь и сейчас драки с поножовщиной не предвидится. Да, в этой шумной, развеселой толпе у вас запросто вытянут портмоне, но ни ножа в бок, ни предложения купить дозу чего-нибудь тяжелого не будет. Поэтому лорд чуть расслабленно улыбался встречным незнакомкам и тому, что молодежь растворилась в шумной толпе не препятствовал.

Толпа мало-по-малу начала рассасываться по местам. Тут социальное расслоения видно гораздо ярче. На массовых трибунах продолжается все тот же веселый гвалт, который не перекрыть и мощным динамикам. В вип-зоне все гораздо более чинно и спокойно. Даже молодежь неосознанно старается соответствовать статусу.

И вообще, несмотря на разгар предвыборных баталий, здесь — словно великое водное перемирие из сказки. Все три кандидата присутствуют и пусть в объятья друг к другу не кидались, но портить себе и другим зрелище политикой склонности не проявляли.

Во всяком случае, госпожа Мон Мотма обратила внимание на расположившегося совсем рядом татуинца только к третьему заезду. А для того, чтобы она сочла нужным подойти, тому не иначе как в Силе шаманить пришлось.

— Вас трудно узнать, Энакин.

— Сколько воды утекло, — не стал ломать чуть ностальгическое настроение собеседницы Скайуокер.

— Да, все течет, все изменяется. Вот и ситхи практически свободно чувствуют себя на Корусканте. Падмочка в гробу переворачивается.

— Ну, сенатор Наберрие куда ближе к сердцу принимала судьбы республики и демократии. Джедайско-ситхские разборки ее волновали куда меньше.

— Да-да, конечно. В результате бедняжка просто не смогла пережить встречу с одним из ситхов. Говорят, на Мустафаре Дарт Вейдер был просто неотразим.

— О, вы слишком романтично воспринимаете прошлое, мадам.

— Глупости. Лучше вернемся к делам нынешним.

Нет, щеки женщины не тронул легкий румянец. Намек на некий романтизм пусть не отношений, хотя бы мыслей, ее не смутил и даже не обидел. Он был ей просто неприятен.

— В настоящем же у нас опять сплошное дежа вю: ситх опять метит в канцлеры.

— Вы о Хего Дамаске?

— Я бы даже сказал — о Дарте Плэгасе.

— Кто это?

— Поройтесь в архивах. Возможно, найдете много чего интересного. Например, о том, что Дамаск был деловым партнером Палпатина, а Дарт Плэгас — учителем Дарта Сидиуса.

— Изотерическая чушь.

— Как знать, мадам. Возможно, капелька ставшей достоянием гласности эзотерики придаст хоть немного пикантности этой весьма пресной и предсказуемой избирательной компании.

— Вы напрасно пытаетесь заручиться поддержкой демократического крыла Сената. У Республики нет и не будет ничего общего с Империей ситхов.

— Зачем так пафосно, мадам? Вы не на пленарном заседании, а у меня в кармане нет включенного диктофона.

— Не мерьте всех с гнилой колокольни ситхского лицемерия. Я всегда говорю то и как я думаю!

— Не стоит так волноваться, мадам. Ситхи с девушек денег не берут. И давайте уже смотреть гонки. Начавшийся заезд обещает стать захватывающим.

Собеседница лишь равнодушно пожала плечами. Плебейские вкусы мужа ее покойной подруги новостью для госпожи Мотмы никогда не были. Если бы не необходимость близости к чаяниям электората, ноги бы ее здесь не было. И «спасибо» за намек на компромат на Дамаска она говорить Скайуокеру не будет. Материалами воспользуется, но исключительно на благо Республики. Пусть ситхские пауки в банке перегрызут друг друга. Ее это не волнует.

Размышляя о чем-то подобном, Мон Мотма совсем перестала следить за происходящим за защитным транспаристилом, разделяющим трибуны и трассу. И только когда толпа вокруг закричала от ужаса и шарахнулась прочь от прозрачной и вдруг показавшейся такой непрочной преграды, Мон подняла глаза на трассу. О, Сила! Сразу несколько потерявших управление болидов, беспомощно кувыркаясь, неслись на трибуну. Кажется, удар неотвратим. И не факт, что бронестекло выдержит столь массированный удар. Это же не обзорная плоскость военного корабля, в конце концов.

Госпожа кандидат в верховные канцлеры едва удержалась оттого, чтобы не закричать и не броситься вслед за толпой. Но через миг изображение в космосе сделалось размытым и уже не таким страшным, Казалось, неотвратимо несущиеся на таран трибун болиды вдруг начали резко менять траекторию, да и панических воплей вокруг поубавилось.

Уф, глупость какая! Не хватало еще из-за такого принародно потерять лицо. Уж не специально ли устроенная ради нескольких пикантных снимков провокация это? Нет, это… Это теракт. Осознание того, что ничего еще не кончилось, вспыхнуло в мозгу как электрический разряд, вместе с выскочившим невесть откуда более крупным катером, целеустремленно несущимся на таран. Молния в мозгу тут же сменилась молнией наяву. Фиолетовый разряд вылетел из-за спины Мотмы и, пройдя сквозь транспористил, словно его и не было, ударил в шахид-машину.

От взрыва пол не миг ушел из-под ног. Но он же словно прочистил мозги, заставил выйти из оцепенения. Мон наконец сумела оторвать зачарованный взгляд от происходящего в космосе и огляделась. Первые ряды трибун практически опустели. Только несколько десятков мальчиков и девочек стояли, держа друг друга за руки, словно пытались закрыть собой остальных. Дополнительный, снизивши прозрачность обзорной стены щит — их рук дело? Тогда кто грубо надругался над законами физики чтобы не дать гоночным машинам столкнуться с защитой вип-трибуны? Уж не Скайуокер ли? Нет, он вообще стоит спиной к трассе, между жидкой цепочкой и перепуганными зрителями. Мон совсем нечувствительна к Силе, но ей на миг показалось, что он буквально всасывает ужас толпы, заставляя ту успокоиться. Значит, болиды растаскивала вон та парочка по краям, что до сих пор, делают руками какие-то замысловатые пассы. Теперь помогают тушить и растаскивать поврежденные взрывом борта. Парень — наследник Силы, а девушка, судя по сходству с покойной Падме, его сестра.

Мон неспешно оглянулась. Ну, да, ошибиться трудно. На роль метателя молний остался только один претендент. Хего Дамаск стоял в полный рост все еще выставив вперед руки. На кончиках пальцев потрескивали мелкие искры. Он опасается повторной атаки? Но теперь-то службы безопасность ее точно не допустят. Пора действовать!

— Вот вы и показали свое истинное лицо, Дарт Плэгас! Или вы осмелитесь отрицать свое ситхское имя?

Хаттов муун в ее сторону даже не посмотрел. А словно зачарованная (хотя, почему, собственно, словно?) толпа восхищенных глаз с Дамаска не сводит.

— Лихо он террориста сбил! — тихо шептались вокруг.

А потом кто-то заорал!

— Качать Дамаска! Качать джедаев!

Сказано — сделано. И испуганные взвизгивания девушек толпе не указ. Один Скайуокер сумел затеряться в толпе, прикинувшись непричастным.

Только многолетний опыт публичной политики не позволял Мотме остаться в тени в столь знаковый момент. Стоило ликованию вокруг чуть улечься, как ее голос вновь зазвенел.

— Эта гнусная провокация не сойдет с рук принцу Ксизору и его марионетке! Весь демократический мир обрушит свой гнев…

На сей раз сработало гораздо лучше. Толпа жаждала знать в лицо не только своих героев, но и своих негодяев. Вот и репортеры подоспели.

— Какие у вас основания, мэм, подозревать принца в этом ужасном преступлении?

— Его ставленника почему-то не оказалось на этой трибуне. Разве этого недостаточно? Впрочем, он много лет злоупотреблял благами демократии. Если мы все вместе не дадим отпор организованной преступности и коррупции в ходе предстоящих выборов, откупится и сейчас.

Кандидат в канцлеры продолжала говорить со все нарастающим по мере роста числа слушателей, воодушевлением. Но краем глаза заметила, как Скайуокер вытащил из толпы своих детей. Один из отчаявшихся пробиться ближе к Мотме репортеров метнулся было к ним.

— Господин наследник Силы, что вы думаете о…

— Ты ошибся. Это не наследник Силы. Это просто студент кулинарного техникума, — отозвался за джедая ситх.

— Это же надо так ошибиться: какого-то студента кулинарного техникума принять за наследника Силы! — сконфужено пояснил репортер своему оператору вернувшись в наседавшую на кандидата Мотму толпу коллег.

* * *

— Давай к нам в Храм, а? — чуть сконфужено предложил отцу Люк, стоило всей частной компании залезть на борт Соло.

— А давай, — подмигнул ему ситх.

— Остальных так в объятиях толпы бросишь? — с едва заметной иронией уточнил Марек.

— Сами выберутся, не маленькие, — куда более раскованно засмеялся Люк. — К тому же немного позитивных эмоций от собственной полезности им не повредит.

— А тебе?

— Обойдусь. Лидер должен быть скромным.

— Так и скажи, не хочешь тащить весь свой колхоз на драчку с Ксизором! — фыркнула Лея.

— Можно…

Хотя глаза юного джедая вспыхнули боевым задором, но голос прозвучал скорее вопросительно. Юное поколение дружно посмотрела на Скайуокера-старшего.

— Презумпцию невиновности уже отменили? — невозмутимо уточнил тот. — Или у вас имеются хоть какие-то доказательства причастности «Черного Солнца» к происшествию. Версию вздорной бабы прошу не предлагать.

— Да какие доказательства?! Это же принц Ксизор!

— А я — темный лорд ситхов.

— Точно! — победно взревела Лея. — Это сенаторша рыжая подстроила! Чтобы и Дамаска раскрыться заставить, и вину на Ксизора свалить!

— Если с вещдоками возиться западло, хоть бы к Великой прислушались, — откровенно наслаждался ситуацией лорд.

— Силу к делу не пришьешь! — не преминула огрызнуться папочке Лея.

— С этим не поспоришь.

— Ты чего предлагаешь? — наконец решил прислушаться к мнению отца Люк.

— Не пороть горячку, ибо если твои мозги отключатся от избытка эмоций, ты станешь не ситхом, а неврастеником. Так что, для начала спокойно разобраться в произошедшем. Точнее. позаботиться о том, чтобы у правоохранительных органов была возможность тщательно и беспристрастно разобраться в деле. И чтобы у органов судебных не получилось расследованное дело слить. Эффектных выстрелов и пафосных батальных сцен не обещаю. Но… Как-то так.

— Мы, наверное, так не умеем. Нас готовил для иного…

— В пятнадцать лет не уметь чего-то не стыдно. Это нормально. Просто найди того, кто умеет, и поддержи Силой и авторитетом Ордена. В данной ситуации тебе и искать не надо: адмирал Юларен. До Войны Клонов служил в Корпусе Юстиции. Опыт оперативной работы есть. да и знакомые в компетентных органах, надо думать, остались.

— Я подумал, что связями в органах поможешь нам ты…

— Видишь ли, сын. В силу специфики моей работы я больше общаюсь с теми, кто помочь тебе никак не смогут. Ибо за фиксированную сумму налом мать родную ситху продадут. Тебе нужны те, от кого я старался держаться подальше.

Тем временем их шатл уже заходил в ангар «Звезды Смерти».

* * *

Адмирал Юларен лично встречал своего юного командира у трапа. Силе было угодно сделать его, старого служаку, в шестьдесят лет нянькой для стаи безбашенных пацанов. Ладно, судьба — не сифилис: не предохранишься. Да и Вулф Юларен не в претензии. В конце концов, службу с одним Скайуокером он уже пережил. Хочется надеяться, что доживет до того момента, когда Скайуокер-маленький возмужает настолько, что станет равным погибшему отцу. Главное, что б до этого момента дожил сам мальчишка. С его умением влипать в разные истории, совсем не факт. И адмирала это тревожит.

Юларен сам не заметил, когда это случилось, но эти сопляки стали ему словно внуки. Собственно, известия о взрыве вовремя финального заезда гоночной серии у Луны-2, а вовсе не требование флотской субординации привели адмирала на посадочную палубу. Лично убедиться в том, что все обошлось — глупо, но необходимо.

Первым, как обычно, выскочил Скайуокер. Чуть дальше еще несколько малознакомых ребяток. Рядом же с наследником — смутно знакомый мужик. У Юларена хорошая зрительная память. В последние годы они не встречались. Раньше? Возможно. Только это неважно. Потому что несколько синхронных непроизвольных движений, и всякий имеющий глаза видит, как похожи отец и сын. Или именно это сейчас и важно?

Адмирал Юларен внутренне подобрался. Слишком свежи воспоминания о чудовищной, равнодушной силе, сжимающей горло.

— Рад приветствовать вас на борту, сэр. Надеюсь, в произошедшем инциденте никто из джедаев не пострадал?

— Все в порядке, адмирал. Нашу песню не задушишь, не убьёшь! — весело улыбается наследник. — Позвольте представить, Никанэ Скайворкер.

— Не стоит, Люк. Мы с адмиралом неплохо знакомы.

Мужчина, чье лицо становилось все более узнаваемым, протянул руку для приветствия. Адмирал на миг замер. Скайуокер невозмутимо ждал без тени обиды или неудовольствия. И Юларен решился пожать протянутую руку. Облегчение на лице наследника читалось куда явственней, чем у отца. Адмирала даже слегка покоробила такая самоуверенность. Но Скайуокер старший не дал обиде развиться во что-то серьезное. Начатый им разговор оказался куда серьезней.

— Похоже, у нас с вами опять появилось общее дело, — рука легла на плечо наследника Силы. — Я берусь защитить молодых джедаев от Дарта Вейдера, а вы — от тараканов в их собственных башках. А вместе будем помогать Ордену занять достойное место в обществе. Возражения?

— Нет, сэр.

Второе рукопожатие оказалось куда более искренним и крепким.

— Тогда и начнем с того, чем структура Ордена может помочь в расследовании нынешнего происшествия…

* * *

Марек и Джин самозабвенно целовались в подсобке за конференц-залом, в котором отец,, Люк и местные обсуждали историю с сегодняшним терактом. Лея же просто стояла у прозрачной стены смотровой галереи. Ей сейчас ничего не хотелось. Просто стоять и смотреть на нескончаемую орбитальную суету. При этом ей не было грустно или одиноко. И размышлять, принимая некое серьезное решение, нет необходимости. Ей просто нужно побыть одной. Сегодня одной ей просто хорошо. Может быть именно так от человека уходит счастливое, бесшабашное детство? Наверное, оно поймет это когда-нибудь потом. Сейчас она про это не думает.

За спиной зашевелилась Тьма. Отец умел двигаться практически бесшумно даже в доспехах, но Лея всегда чувствовала его приближение не по звукам, а по могучей ауре.

— Красиво. Особенно этот закругленный к полу прозрачный край.

Дарт Вейдер потрогал носком сапога звездную россыпь под ногами

— Угу, словно идешь прямо по звездам. Дух захватывает.

— Некоторые жалуются, голова мол кружится.

— Ну и дураки. Тускенов бояться — в пустыню не ходить.

— Человечество уже тысячи лет только и делает, что шагает по звездам. Но это не избавило его от атавизма страха высоты.

— Ты это к чему?

— Просто так. К слову.

— До чего с джедаями договорился?

— Они объявят, что ради мира, демократии и всего такого хорошего Храм берет расследование под свой контроль. Реально станут прикрывать следаков от возможных наездов заинтересованных лиц.

— Ксизора?

— Прежде всего, наверное, от него. Но он пока заявлений не делал. Зато госпожа Мотма уже делает третье заявление. При этом для пущей убедительности резко сменила прическу.

— Почему для убедительности?

— Ну, может быть, это безумно модная тенденция. Но я назвал бы ее «я из тифозного барака».

Лея достала коммуникатор и нашла новостной канал с трансляцией брифинге кандидата в канцлеры.

— Пап… Это… Это не плиттехнология. Это жвачка в волосах. Ее потом никакой силой не выковыряешь — только состричь.

— Ты?

— Угу.

— Зачем?

— Я случайно услышала ваш разговор. Зачем она так про маму думала? И вообще!

— Не стыдно?

— Немножко.

— Но ты над этим работаешь?

— Признайся, ты специально разговаривал с этой стервой так, чтобы я слышала? Типа, вот во что вырастают слишком упрямые принцессы.

— Вообще-то из упрямства много чего вырасти может: может вздорный и неуживчивый фанатизм, может принципиальная целеустремленность, а может жесткое, но разумное лидерство. Дело не в одном упрямстве — в отношении к людям, к власти, в профессионализме и степени самодостаточности, в конце концов.

— Ты меня воспитываешь или Мотму оправдываешь?

— Оправдываю? Вряд ли. Просто привыкаю к мысли о том, что в ближайшем обозримом будущем мне строить добрососедские отношения с Республикой, а значит — и с одним из ее лидеров.

— Получается?

— Пока не очень. Но жвачкой в прически политическим оппонентам я уже не плюю.

— А лорд Дамаск за подставу на тебя не обидится?

— Он постарается извлечь из ситуации максимальную пользу. А его величество не хочет класть все яйца в одну корзину.

— Значит, завтра поедешь встречаться с Ксизором?

— Подожду результатов расследования.

— Ну и гадость эта ваша большая политика.

— Сам терпеть ненавижу. Но именно она позволяет беречь флот.

Вместо ответа Лея уютно привалилась к плечу Вейдера. Некоторое время они молча смотрели на незапланированный рассвет: планетоид плыл навстречу поднимающемуся из-за бока Корусанта солнцу. Рукотворное утро, которое видят только они двое.

— Но делает-то его вся вахтенная смена «Звезды» — отозвался лорд на мысли дочери.

— Я тоже хочу.

— Что?

— Подарить галактике утро нового дня.

— И на меньшее ты не согласна?

— Те-а.

— Так валяй.

* * *

— Хм, интересно... Даже, я бы сказал — печально.

Только во взгляде вальяжно развалившегося в кресле и рассматривающего распечатку поименного голосования сенаторов на выборах верховного канцлера, Скайуокера не столько печаль или тревога, сколько неприкрытое любопытство.

— Хатт вас дери, Вейдер!

Дарт Плэгас окончательно потерял самообладание. Последней каплей стало отсутствие злорадства в словах собеседника. Будь оно обнаружено, весь накопленный негатив можно было бы выплеснуть на младшего лорда. А так крайним оказался брошенный в раздражении о стену датапад. Метко. В дребезги.

— Как такое вообще возможно?!

— И я про то же, милорд, — покладисто поддакнул Вейдер. — Денег на избирательную компанию потрачено просто немерено. Личное обаяние плюс точечные воздействия с помощью Силы наличествовали. Поддержка народа на улицах налицо. А в результате новым канцлером становится госпожа Мон с перевесом в пять процентов голосов. Много. Может, это просто не судьба, и бороться с ней бессмысленно?

— А может, это происки вашего завистливого императора? Он на Корусант зубы десятилетиями точил, а мне он почти дался за месяц!

— Почти не считается. Да и какие ваши доказательства?

— К хатту!

— Не обижайте старину-Джаббу. У него влюбить в себя миллиарды разумных получилось гораздо эффективней.

— Вот именно! Он работает на имидж среди народа. А мне же досталось кубло сенаторов!

— Так за чем же дело стало? Убедите заядлую демократку Мотму в том, что главу Обновленной республики правильнее избирать всенародным голосованием, и вперед.

Только презрительное фырканье вместо ответа.

— Ладно, если великому Плэгасу Мудрому западло перед избирателем на митинге скакать, то охмурите госпожу канцлера и правьте совместно — семейным подрядом. Молодая недостаточно молода? Побойтесь Тьмы, владыка Плэгас! Можно подумать, вы юноша невинный.

— Прекратите паясничать!

— Да я еще собственно и не начинал. Впрочем, если вам неприятно мое общество, то я могу уйти. Или все же у вас есть, что обсудить с представителем Империи?

— Только не делайте вид, словно вам все равно, кто стоит во главе Республики!

— Не все равно, к чему отрицать? Только даже если во главе нее встанет самый ситхский ситх, защищать он будет интересы республики, и ни на что другое не подпишется.

— Палпатин опасается, что два правителя-ситха в одной галактике мирно жить не смогут?

— Возможно. Только стоит ли списывать собственную неудачу на имперское влияние? Вы б еще ситхских хакеров приплели. Сдается мне, республиканская элита просто испугалась допускать к власти активного форсюзера. Сохранить в тайне вашу одаренность не удалось. А в то, что вы готовы играть по их давно сложившимся правилам, сенаторы не поверили.

— И правильно сделали, — как-то вдруг успокоился муун.

— Какие же выводы сделал из сложившейся ситуации Плэгас Великий?

— Страх перед страшилками про ситхов сыграл со мной злую шутку. Это страх в душах многих сенаторов не удалось перебить даже очень большими деньгами… Значит, будем приучать Республику к мысли о том, что не так страшен ситх, как его малюют.

— Какое место в этом светлом образе владыки Тьмы займет пропаганда нормализации отношений с Империей?

— Не скажу, что центральное, но достаточно важное. Как один из аспектов центрального тезиса о форсюзерах, как передовом отряде и стабилизирующей силе народов Небесной Реки.

— Эко мудрено завернули, милорд. Для этого вам, полагаю, понадобится поддержка Храма?

— Всенепременно. В ближайшее время планирую присоединиться к общине «Звезды Смерти» на борту которой мы примемся причинять мир и наносить порядок по закоулкам мира. Не возражаете, милорд Вейдер?

— Как можно, владыка Плэгас?! Только есть опасения, что в процессе принуждения галактики к добру, это добро чисто случайно не стало исключительно вашим… Короче, я лечу с вами.

— В мире всегда найдутся те, кто готов разделить с вами ваше добро. И чем больше у вас добра, тем больше желающих его поделить…

— Договорились, значит.

* * *

— Мои искренние поздравления с заслуженной победой, мадам Мотма!

— Позвольте выразить вам самое искреннее восхищение, госпожа верховный канцлер!

— Мы абсолютно уверены, только такая выдающаяся женщина, как вы, сможет вывести нашу Республику из кризиса!

Гул голосов тех, кто счел необходимым поздравить ее с победой на выборах, слился в единый, монотонный гул. Вежливая ответная улыбка словно прилипла к лицу. Она должна быть сильной. Одинаково сильной и в дни побед, и в дни поражений. Без разницы. Хотя бы потому, что разумные очень редко способны адекватно отличить одно от другого.

Наконец новоизбранная госпожа канцлер сочла возможным оставить возбужденных сторонников и спешно присоединившихся к победителю противников праздновать победу дальше без нее. Она устала. Даже свет в кабинете включать не хотелось. Просто опуститься в большое кресло, накинув на вдруг озябшие плечи шаль из пуха белых набуанских коз.

Усесться, угреться и признаться самой себе, что вовсе не в усталости дело. Сейчас ей просто страшно. Не из-за легшей на ее плечи ответственности за благополучие триллионов разумных. Хотя бы потому, что она слишком ясно себе представляет, как немного в этой галактике зависит от решений верховного канцлера. Перед ее мысленным взором стоит золотой пламень глаз погруженного в потоки Силы ситха. Тогда, на стадионе, он возможно спас ей жизнь. Но тогда же она почувствовала его бурлящую, безудержную и дикую мощь. Такие ни останавливаться, ни прощать, ни проигрывать просто не умеют. И упаси вас Великая оказаться на их пути. А она оказалась.

— Мадам, вам посылка от господина Дамаска с искренними поздравлениями с заслуженной победой и пожеланиями успехов на новом поприще.

Голос прервавшего ее размышления кибер-секретаря ожидаемо ровен и бесстрастен. Однако, женщина вздрогнула и зябко передернула плечами. Впрочем, держать лицо она умела даже перед дроидом. Поэтому легкая улыбка получилась весьма естественной.

— Ах, С5-РО, как ты меня напугал! Перешли господину Дамаску благодарность за поздравление. А подарок пристрой куда-нибудь… по твоему усмотрению.

— Да, мадам.

Дроид все также бесшумно исчез, но почти моментально вернулся с небольшой коробкой в руках.

— Ты уверен, что это следует нести в мой кабинет?

За легким, чуточку капризным неудовольствием удалось спрятать испуг. Дроид же анализировать тонкости интонации своей хозяйки оказался не склонен. Коробка водружена в центр рабочего стола канцлера.

— Как иначе, мадам? Он же живой и светится, — пояснил свою решительность кибер-секретарь.

В подтверждение его слов крышка коробки откинулась, и из нее и вправду полилось слабое, мертвенно-зеленое свечение.

— Что это?

Дроид не ответил. Мон же стало любопытно, и она заглянула в коробку. Теперь из нее извлечена довольно объемная стеклянная банка с яркой закручивающейся крышкой. Внутри на пару пальцев мутноватой жидкости, какие-то веточки и сгусток того самого зеленовато светящегося газа. А под банкой — записка: «Помни о предшественниках».

— Гранд-канцлер Йода? — сама собой сорвалась с губ невероятная догадка.

Вместо ответа в ушах зашуршало знаменитое Йодино покряхтывание и покашливание. Весьма сердитое. Что, в общем-то и неудивительно. Дух старейшего джедая пытался ей что-то сказать или просто сердился? Понять это бессмысленно. И не из-за того, что, не будучи форсюзером, Мон не в состоянии общаться с призраками Силы. Мысли, которые формулировал еще вполне живой Йода, всегда с большим трудом пробивались в сознание дамы-политика. Может, из-за избытка абстрактного философствования, от которого склонная к прагматизму Мон была далека, а может, из-за отсутствия в словах собственно мыслей?

Впрочем, исходя из уже упомянутого прагматизма, госпожа Мотма принялась старательно выбирать место для пусть и весьма двусмысленного подарка. Дамаск, может, и на что другое намекал, но она сумеет создать из подарка должный образ жертвенности и преемственности своей власти. Так что неспособность духа Йоды внятно общаться с посетителями — это даже хорошо. Значит, право интерпретировать его покряхтывания и переливы она сумеет гораздо точнее, че сделал бы сам бывший гранд-магистр.

* * *

А вот Люк Скайуокер в ночь после выборов ни о какой политике не думал. Вообще. Потому что накануне с Коррибана прилетела Мара. Вроде бы в качестве наблюдателя за политическими процессами в столице Республики. Только ни за чем она не наблюдала, а… Ну, вы все люди взрослые — значит, вы меня поняли. Не до всяких глупостей молодым людям было.

Проснулись они не очень рано: после полудня. И не совсем сами: сигналы сразу двух коммуникаторов разбудили. Госпожа новый канцлер срочно желала слышать лидера Нового Ордена, а Дарт Сидиус — свою ученицу. Параллельно в каюту рвался адмирал Юларен с докладом, а по внутренней связи сообщали о прибытии на борт господ Никана Скайворкера и Хего Дамаска.

Проще говоря, в первые четверть часа после пробуждения Люк понял лишь то, что стряслось нечто, из ряда вон, и надо вмешиваться.