Смерть Кощея (гет)

Сидя у костра на небольшой полянке, Кхугл с наслаждением вдохнул аромат жарящегося мяса. Запах был немного непривычный, что и немудрено. Ведь в жареном виде такое мясо разбойнику предстояло отведать впервые.

Кому-то из людей такой запах вообще показался бы неприятным. А узнав, чьим именно мясом готовился отобедать Кхугл, эти чистоплюи, если и не растерзали бы его за одно это, то уж во всяком случае, больше не сели бы с разбойником за один стол. И уж точно могли надолго потерять аппетит.

Но таких людей и сам Кхугл от всей своей нечистой души презирал. Считая безнадежными дураками, готовыми умереть от голода, имея возле себя груду мяса — и даже неспособными воспринять это мясо именно как мясо, как еду. А не как останки кого-то из близких, или просто посторонних, но людей. О том же, что мясо можно добыть, убив живого человека, им вообще не пришло бы и в голову.

Ну, видать такие головы маленькие, думал Кхугл, раз даже для спасительной мысли в них не нашлось места. А коли эти болваны были готовы умереть, коли сами могли предпочесть смерть спасению, разбойник не считал таких людей достойными жизни.

Решив, что мясо достаточно прожарилось, Кхугл взял прут, который использовал в качестве вертела. И понюхав нанизанные на него ломти (запах разбойнику понравился) осторожно снял их, уложив на расстеленный на земле лист лопуха.

Затем потыкал один из кусков ножом. Мясо поддалось, сообщив тем самым о готовности. С этого ломтя Кхугл и решил начать трапезу.

Насадив его на нож, разбойник откусил раз, два. Вкус ему нравился, но казался несколько… выхолощенным что ли, по сравнению со вкусом сырой человечины. Не хватало чего-то. Привкуса крови, например. Или остатков естественной теплоты, не успевшей покинуть свежий труп. Сравниться с этим естественным теплом, последним признаком уже оставившей тело жизни, не мог никакой жар от костра.

Вот так, с немалым удивлением Кхугл открыл для себя, что сырая человечина нравится ему больше, чем жареная. А в таком случае — подумал он — зачем утруждать себя поиском дров, разведением костра; зачем тратить время на жарку? Выходило, что если бы он прямо в поле полакомился только что прирезанной крестьянкой, удовольствия ему это принесло бы намного больше.

С такими мыслями Кхугл умял первый ломоть. Потянулся было за добавкой… но зов природы, настигший его внезапно, заставил немного пересмотреть свои планы.

Поминая Морглокха, разбойник поднялся с примятой травы и двинулся в лес, высматривая дерево пораскидистее да со стволом потолще. Стесняться ему было некого. Сказать по правде, еще в их шайке не очень-то было принято стесняться друг друга. А сейчас и подавно — Кхугл был один, других человеческих существ поблизости не наблюдалось. Однако разбойнику не хотелось, чтобы следы его естественных отправлений были на виду с поляны, облюбованной им в качестве стоянки. И чтобы ветер (в лесу тоже ощущаемый, хоть и слабо) доносил до него соответствующие запахи. Особенно когда он ест или просто хочет расслабиться.

Найдя подходящую ель, чей возраст наверняка исчислялся не одним десятком зим, Кхугл успел подойти к ней и даже спустить штаны… когда из-за соседнего дерева выскочил крупный молодой волк. И в прыжке врезался в разбойника своими могучими передними лапами.

Кхугл не успел ни отскочить — трудно упражняться в ловкости со спущенными штанами — ни, тем более, дать отпор. Заодно успел пожалеть о непривычной для себя беспечности: нож он на этот раз оставил на полянке, с собой не взял.

Уже опрокинутый на землю тяжестью волчьего тела, разбойник попытался оттолкнуть зверя, вырваться. Но получились у него лишь бестолковые трепыхания. Челюсти волка, сомкнувшиеся у него на горле, положили этим жалким попыткам сопротивления конец.

Волк, называвшийся Вуулхом, давно выслеживал этого двуногого, чье поведение еще тогда, ночью, в шалаше показалось зверю, по меньшей мере, подозрительным. И уж точно не дружелюбным.

Для Вуулха и его собратьев двуногие могли быть врагами — как враждует все живое, борясь за пропитание. Могли существовать где-то далеко, ни разу не столкнувшись с волками, и волками же не замечаемые. А могли быть союзниками, делящимися с волками частичками того, что сами они называли «разум». Тем самым хоть немного поднимая серых братьев из трясины скотского существования.

Так вот, двуногий по имени Кхугл таким союзником не мог быть точно. Неспособный никого поднять, он и сам опускался до уровня зверя. Точнее, опасного хищника.

Сосуществовать, не замечая один другого, Вуулх и этот двуногий тоже бы не смогли, волк это понимал. Лес не так велик, как кажется. И волку менее всего хотелось иметь такого соседа. Как и еще одного соперника в нескончаемой борьбе за лишний кусок.

Ну а с врагами поступают единственным образом. Подгадывают удобный момент — и вцепляются зубами в горло. Что Вуулх и сделал, подкараулив Кхугла.

Напоследок двуногий коротко взревел… и подавился собственной кровью. А еще успел осознать, что господин больше не придет на помощь — чудодейственный шар тоже остался на поляне. Что было, учитывая нынешнее положение Кхугла, далеко-далеко. Бесконечно далеко, дальше луны.

* * *

Покинув комнатушку, мы шли по коридору «летающей тарелки», замкнутому в кольцо.

Препятствий нам никто не чинил, поймать не пытался. Похоже, киборг «Кен» управлял на борту всеми устройствами, включая роботов. И теперь, когда он отключил сам себя, некому стало отдать команду на поимку парочки пленников. Как и вообще любой другой приказ.

Нет, возможно, некоторые из роботов обладали автономным управлением, и их работа не требовала указаний свыше. Но пример такой «автономии» мы встретили всего раз. Небольшая, забавного вида, машинка, похожая на шайбу с тоненькими, как у паука лапками-манипуляторами ползала по стене, время от времени принимаясь ее теребить. Ремонтировала что-то, не иначе.

Что до конвоиров, то два экземпляра, встретившиеся нам на пути, мирно стояли себе у стен. И при виде нас не сделали в нашу сторону ни шагу. Просто две груды мертвого металла, не более.

— Блин! — не удержал я восхищенного возгласа, когда мы миновали конвоиров, и по их поведению стало ясно, что никто меня, кроме Вали не услышит. — Да как ты вообще… догадалась? Как тебе в голову пришло?

— Участие в студенческой команде КВН не прошло даром, — молвила девушка просто.

— Блин! — невольно повторился я. — О другом ведь речь! Как ты… сообразила, что это поможет? Вырубит гада?

— Так ты ж сам подсказал, — Валя улыбнулась, — помнишь? Ну, когда назвал подсказку колдуньи бессмысленной и абсурдной. И еще задачку ту дурацкую припомнил… про крокодилов. Странно только, что ты главное противоречие в словах колдуньи не заметил. Ну, что типа, наш враг бессмертен как Кощей, но смерть его существует.

— Умереть не может, — поправил я. — А ты еще сказала, что в абсурдности и бессмысленности мог и заключаться… скажем так, самый смысл. Прости за невольное противоречие.

— Верно. Хотя сама немного сомневалась. Зато когда поняла, что мы имеем дело с машиной… Алик, я тебе рассказывала, как в детстве вызвала зависание и незапланированную перезагрузку компьютера, набрав произвольную комбинацию клавиш? Просто тык-тык-тык по клавиатуре случайно, не глядя.

Я покачал головой, а девушка продолжила:

— Не ладю… лажу я с информационными технологиями. Или лажу, но от слова «лажа». Зато когда мы с ним столкнулись, вспомнила про тот случай и сразу на ус намотала… точнее, на локон — усов-то у меня нет, хи-хи. Смекнула, в общем, что надо делать. У «господина» этого так называемого наверняка искусственный интеллект имелся, так что задачка встала посложнее, чем обычный комп повесить. Но суть осталась той же. Бессмысленность и бред, как лучшее средство против искусственных мозгов.

— Да и против обычных тоже, — признался я, — у меня самого чуть мозг не закипел, тебя слушая.

Усмехнувшись, девушка пожала плечами, а я продолжал:

— Один айтишник… из наших, которые в НИИИНиПТе работают, сказал мне как-то, что главное достоинство программного обеспечения — это не интерфейс, не быстрота, а… как он выразился, «дуракоустойчивость». То есть, когда специально заданными ограничениями не дают программе вылететь, даже если пользоваться ей будет круглый дурак. И по-дурацки.

— Жаль, что в вашей машине времени не предусмотрели такую устойчивость от одного Дуралекса, — не удержалась от колкости Валя.

— Важно, что в самопрограммирующих устройствах… интеллектах искусственных, нейросетях такие ограничения невозможно предусмотреть в принципе. Ведь это сдерживает саморазвитие, а в нем вся суть. Да и тем, кто создавал этого киборга, небось, и в голову не могло прийти, что кто-то станет вместо полезной информации засорять его мозг всякой дребеденью.

— О, они просто еще не имели дела с неподражаемой Фокси, восходящей звездой КВНа и Инстаграма.

Управляющие механизмы здешних дверей тоже «дуракоустойчивостью» не отличались. Точнее, их надежность была одностороння. Не давая выйти из находящихся внутри помещений никому, кроме членов искусственного экипажа — и особенно пленникам — со стороны коридора двери отворялись охотно. Автоматически. И перед кем угодно, стоило этим кому-то к очередной двери подойти. Не рассчитывали, стало быть, те, кто конструировал НЛО, на побег. Как и на проникновение на борт нежелательных посторонних.

А что ценнее всего — со стороны коридора двери, даже закрытые, было видно. Контуры проемов, обрамлявшие их, выделялись на фоне стен достаточно четко. Так что при открытии не казалось, будто в самой стене возникла дыра.

Шли мы, заглядывая то в одну, то в другую дверь не просто из любопытства. Но искали наши вещи, отнятые киборгом и его железной свитой.

Наконец, с попытки десятой — и коридор оказался длинный, и дверей до фига — наши поиски увенчались-таки успехом. За одной из дверей обнаружился не то встроенный шкаф с полками, не то нечто вроде небольшой кладовки.

На полках мы к радости обоих обнаружили мой меч, ЛНМы, а главное — пультик. По соседству с примитивными, из костей и деревяшек вырезанными амулетами и оберегами, снятыми, по всей видимости, с плененных девушек из деревни Мило. Зачем здешний кибернетический Плюшкин сохранил эти отнюдь не высокотехнологичные вещички, мне лично было непонятно. Видимо, решать судьбу даже этих находок он «не уполномочен».

Зато эти поделки напомнили нам о других пленницах на борту «летающей тарелки» — тоже жаждущих освобождения.

— Ну что, капитан, — обратилась ко мне Валя, когда ножны с мечом я бережно, чуть ли не с любовью прицепил к ремню, цепочки с лингвистическими модулями были надеты на наши шеи, а пультик снова оказался в моих руках, — каковы дальнейшие планы?

А затем добавила — с нарочито строгими нотками:

— Только не говори, что нажмешь на кнопку возвращения, и мы бросим тут все на самотек. Помнишь? Мы обещали…

Конечно же, я помнил. Хотя искушение, признаться, было велико. Показатель синхронизации достиг восьмидесяти процентов, так что мы имели очень неплохие шансы уже через несколько секунд снова топтать землю двадцать первого века. И действительно, хотя бы кофе выпить, как сама Валя предлагала еще в начале нашего путешествия.

Но… раз обещал, значит, обещал. Тем более, Валя мне об этом напомнила. Так что лучше искушение побороть. Просто, чтоб не упасть в глазах такой красотки. Ибо в том уж наш удел, собратья по сильному полу: производить хорошее впечатление на прекрасных дам, выигрышно смотреться в их глазах. Те же из нас, кому плевать, как мы в глазах дам выглядим, либо вовсе потеряли человеческий облик, либо не совсем мужчины. И предпочитают благосклонность других не совсем мужчин.

А потому я, не относя себя ни к первым, ни (чур меня!) ко вторым, ответил следующее:

— Ну, для начала мы, конечно, найдем девушек, из деревни похищенных. Выпустим их…

— И что дальше? — допытывалась Валя. — Если мы в воздухе… а мы, скорее всего, в воздухе, им будет очень трудно самим добраться до земли. Как и вообще покинуть эту посудину.

— Ладно, тогда так, — начал я, — находим и выпускаем девушек, ищем кабину управления, разбираемся, что там и как, летим к деревне Мило… то есть, тьфу! Я чуть про этого «Кена» не забыл!

— Кого? — не поняла Валя.

— Киборга этого, — пояснил я, — больно похожим он мне показался… на этого… бойфренда куклы Барби. Чтобы он ненароком снова не включился… или не включил кто дистанционно, или просто не смущал нас своим присутствием, лучше выкинуть его куда-нибудь в воду. В реку, озеро. Так, чтоб погрузился как можно глубже, а всплыть… хм. Всплыть он вряд ли сможет. Если шейные позвонки… и не только у него металлом укреплены — убедился в этом, когда по шее мечом рубанул. В общем, весить он должен о-го-го, сколько! Камнем ко дну пойдет!

Про себя я еще подумал, что такого болвана тяжелого мы замаемся волочь хотя бы до той комнаты с отверстием в полу, куда мы первым делом попали, оказавшись на борту НЛО. Но высказываться на этот счет не стал, полагая, что проблемы следует решать по мере их поступления.

А потому…

— В общем, решено, — начал я, — сначала ищем рубку, разбираемся с управлением. Заодно узнаем, как катапультировать ненужный груз, в данном случае, «нашего» киборга.

— Справишься? — спросила Валя.

— Почти уверен, — ответил я, — тут ведь все земное, вполне знакомое — раз. Ты сама уже догадалась, что «тарелка» не с другой планеты пожаловала?

— «Остров на полуденном пути», — процитировала девушка, пожимая плечами, — не только же ахинею колдунья несла. В чем-то наверняка и права была. Про «летающие повозки» она тоже говорила, кстати. Так что, похоже, в древности уже существовала на Земле технологическая цивилизация. Только до наших дней, увы, не дожила. И я, кажется, догадываюсь, о каком острове идет речь.

— Ладно, — молвил я, решив отложить обсуждение судеб древних цивилизаций до более подходящего времени.

Начинающий ученый внутри меня, разумеется, возражал. Ведь то, что мы здесь увидели, тянуло на открытие, столь грандиозное, что диссертация, которую я кропал помаленьку, на его фоне казалась не более ценной, чем скопированный из Интернета реферат какой-нибудь школоты. Но что делать, если перед нами… более того, лично передо мной стоят куда более насущные проблемы? А потому…

— Теперь два, — продолжил я, мысленно заставив своего внутреннего Индиану Джонса замолчать, — вряд ли управление сложное. Иначе бы простой недалекий киборг не справился бы с ним. Потребовался бы квалифицированный пилот.

Приведя такой, на мой взгляд, неопровержимый довод, я перешел непосредственно к изложению своей идеи:

— Скорее всего, система управления выглядит так. Есть автопилот — он-то сейчас и ведет «тарелку» по воздуху. Например, она круги нарезает. И есть ручное управление, которое по сложности не должно превосходить компьютерную игру. В противном случае, повторяю, киборг бы вряд ли с ним управился. Особенно, если управляет он «тарелкой» так же, как и своими роботами-миньонами. Ну, посылая сигналы на небольшом расстоянии… подобно пульту от телевизора.

— Поживем — увидим, — прокомментировала Валя эти рассуждения, — точнее, найдем.

— Я почти уверен, — настаивал я.

А затем подытожил:

— В общем, находим кабину управления, разбираемся, выкидываем киборга, вызволяем девушек. И везем их прямиком в деревню, в объятья родных и заботливого старосты. То-то они там все удивятся! Ну, когда увидят, как ужасный «летающий шатер» добровольно отпускает пленниц.

И после нескольких секунд паузы, добавил, вздохнув:

— А потом, я надеюсь, все-таки свалим отсюда. Я бы тоже в кофейню сходил, если честно.

И мы снова двинулись в путь по кольцу-коридору.

15 августа — 6 сентября 2020 г.