Навылет (гет)

«Но такие, как ты — проходят навылет» — пророческая фраза, которая была произнесена в одну из их первых встреч. Как нельзя кстати связала двух совершенно разных и непохожих, от слова совсем, людей. Один всю свою жизнь пытается выбраться из ямы, наполненной болью и отчаянием, делая вид, что у него всё замечательно, что он не разваливается на мелкие кусочки. Для него скрываться за множеством масок стало уже инстинктом. Он боится открыться людям, в ответ получая только осуждения и очередное предательство. Другая — вечно ищущая спасения в книгах и сериалах, ведь там её всегда ждёт множество приключений и невероятных историй, где главным путеводителем является фантазия. Она верит, что любовь, о которой написано так много книг, всё же существует, а добро в конце концов всегда побеждает зло. Кто-то скажет: хватит размышлять как маленький ребенок, повзрослей. Но что, если именно эти глупые мечты, делают нас теми, кто мы есть на самом деле? Эта девушка не понимала истинного значения слова «боль» до этого момента, до этого чёртового дня, пока её мир не рухнул. Странная парочка, в которой каждый идеально дополняет друг друга. Ведь, если подумать, судьба всегда лучше знает, кто кому предназначен, однако во всех правилах существуют исключения. Всегда есть вероятность ошибки, провала, может, и их соединённые души — это всего лишь недоразумение? Другого объяснения просто нет.

Прошёл навылет, забрав с собой все хорошие воспоминания за несколько месяцев, оставив только пепел. Перед глазами снова и снова проскальзывает вчерашний вечер, будто бы кто-то в голове прокручивает эти кадры, а ещё этот противный голос, говоривший: «Почувствуй это каждой клеточкой тела, почувствуй насколько больно любить кого-то всем сердцем». Это можно сравнить с тем, как к свежей ране прикладывают спиртовой тампон. Эта боль не утихает, она пульсирует, и почему-то возникает ощущение, что это никогда не закончится. Гермиона забирается на кровать, пытаясь спрятаться от этого мира, с головой укутавшись в одеяло, обнимает старую любимую игрушку, и ей хочется пролежать так пару дней в надежде, что эта боль исчезнет, растворится и всё вернётся на свои места. Глупая надежда, но ведь по-другому никак. К горлу снова подступает комок, в глазах снова стоят слёзы, хотя, казалось, что их уже не осталось.

— Почему это всё произошло со мной? — тихо шепчет Грейнджер, её в который раз окутывает запах мяты, она ещё никогда так сильно не ощущала этот чёртов аромат, как сейчас. Она словно попала в клетку из одного единственного аромата, и это угнетало. Словно чёртов дамоклов меч, эта связь, эти нити судьбы, объединившие две жизни. — Почему я?

Вопрос, ответ на который ищут все. Почему те или иные события происходят именно с нами? Чем мы заслуживаем те или иные преграды судьбы? С губ девушки срывается крик — истерика, которую она так тщательно сдерживала, выходит из-под контроля. Она не слышит и не видит никого и ничего, только чувствует, как сильные руки обнимают её и едва слышный голос шепчет ей на ухо:

— Я рядом, всё будет хорошо…

Хардин поднимает девушку с кровати прямо в её импровизированном убежище из одеяла и усаживает к себе на колени, как маленькую девочку, которую срочно нужно успокоить. Он чувствует, как намокает толстовка от её слёз. Его избитые руки вновь сжимаются в кулаки. Парень оставил её всего на полчаса, чтобы начистить морду одному не очень хорошему человеку, зная, что Грейнджер это не понравится. Но сейчас, видя её в таком состоянии, приходит понимание: это было правильное решение. Малфою ещё очень сильно повезло. Скотт шепчет какие-то слова, пытаясь успокоить свою младшую сестрёнку, но она словно не слышит его.

Гермиона хочет спросить, что именно будет хорошо, но вместо слов с губ срываются лишь всхлипы. Как бы она ни хотела быть сильной, у неё не получалось, ей просто необходима поддержка. Спустя пару минут до неё доходит, в чьих объятиях она так удачно оказалась. Скотт — человек, который всегда был рядом с ней, заменил старшего брата, вернее стал им, когда ей это было так необходимо. Гермиона в очередной раз всхлипывает и отстраняется, смотрит на разбитую губу Хардина, переводит взгляд на костяшки рук, и всё сразу встаёт на свои места.

— Зачем? — её голос охрип от слёз.

— Он заслужил, — так же тихо отвечает парень. — Ты бы видела себя со стороны.

— Но…

— Никаких «но», Герм. Я не мог по-другому, и ты прекрасно об этом знаешь, — Скотт бережно стирает слёзы с её щёк.

— А ты ведь знал, что так будет, ты предупреждал…

— Ты никогда не умела выбирать людей, Грейнджер, — Хардин смотрит в её глаза. — Ты, как магнит для плохих парней. Но, если честно, я надеялся, что он изменится ради тебя. Вернее сказать, ты изменишь его.

— Не вышло.

Хотя ещё вчера её ответ был совершенно другой. Вчера ей казалось, что весь её мир сосредоточен в этих серых глазах, в этой улыбке и этом смехе. Вчера она даже подумать не могла, что можно испытывать такую боль. Вчера она испытывала счастье, о котором никогда не мечтала. С ней Драко Малфой был совершенно другим человеком, а не засранцем из элитной компании Пожирателей. Он был милым парнем, с которым можно было говорить абсолютно обо всём, в душе которого пылал самый настоящий пожар из идей и мыслей. Гермиона никогда бы не подумала, что он будет таким, но он прекрасно скрывался за множеством масок и только с ней пытался быть собой. Однако всё полетело к чертям.

— Почему всё так?

— Герм, — Скотт пытается правильно сформулировать свою мысль. — Такие люди, как Малфой, как я, нам очень тяжело доверять другим, открыться, быть самим собой. Слишком много всего было пережито, и причинять боль для нас намного проще, чем принять тот факт, что мы испытываем эмоции. Наверное, он испугался. Я не оправдываю его, но понимаю, прекрасно понимаю. К тому же на вас навалилась ещё эта история с судьбой.

Гермиона только кивает, в её мыслях всплывает то, как долго сам Хардин учился доверять ей и к чему это привело. Может, она не так всё поняла? Может, у неё и Драко ещё есть шанс? Она обязательно с этим разберётся, но не сейчас. Сейчас слишком больно.

— Может, вернёмся домой на пару дней? — на секунду на лице парня появляется сомнение. Сколько бы лет ни прошло с момента начала их дружбы, родители девушки никогда не смогут принять его. — Хардин?

— Да, конечно, если ты действительно этого хочешь.

— Мне нужно отвлечься.

— А ты уверена, что твоя мать не будет докапываться? Она любит это дело.

— А мы ей ничего не скажем, — девушка хитро улыбается, и боль потихоньку отступает. На её место приходят новые эмоции, и зарождается план, как обхитрить родителей, пока сама не разобралась в этой ситуации.

— Не ожидал от тебя такого, Грейнджер, — Скотт смеётся.

Дорога домой напоминает маленькое путешествие: мимо мелькают деревья и дома, в машине играют старые добрые песни, под которые они когда-то носились по пляжу. На пару мгновений Гермиона перенеслась в те времена, и на лице появилась улыбка, тогда она даже подумать не могла, что всё случится именно так. Тогда в её мыслях жила надежда на сказку, о которой она так много читала, надежда на будущее, в котором рядом будет любимый и родной человек. В её мечтах никогда не было предательства и обмана, ведь она прочитала так много книг и точно сможет избежать такого удара судьбы. Как же это было глупо, с губ Грейнджер срывается смех, Скотт на секунду отвлекается от дороги и вопросительно смотрит на девушку.

— Да так, вспомнила, как мы раньше носились по пляжу под эту музыку.

— Да, было время, самое лучшее за всю мою жизнь, — Хардин улыбается. В его мыслях возникает надежда, что ещё не всё потерянно. Он делает музыку громче и начинает подпевать, через секунду девушка присоединяется к нему. — Вот, так-то лучше.

Они веселятся, и Гермиона не замечает, как они подъезжают к её дому. «А он почти не изменился, если не считать того факта, что прошло всего полгода» — проносится в мыслях девушки. Над дверями висят новогодние украшения, а на окнах вновь красуются её детские поделки. Словно она и не уезжала, улыбка сама собой возникает на лице, и все проблемы уходят на второй план. На душе становится тепло, когда дверь открывается и мама удивлённо смотрит на неё.

— Почему не предупредила?

— Мы хотели сделать сюрприз, — Гермиона показывает на Скотта, сидящего в машине. — Будь с ним помягче, это была его идея приехать сюда на пару дней, — и пусть это не совсем правда, но может так её семья наконец-то поймёт, что Хардин хороший человек и очень важен для неё.

— Это ничего не меняет, но, может, он всё-таки пройдёт в дом, праздник всё же.

Тихий семейный вечер — это то, чего ей так не хватало. Кругом слышатся радость и смех, и на время девушка забывает о главной проблеме, но только до тех пор, пока речь не заходит про её личную жизнь. Сердце девушки замирает на пару секунд, перед глазами снова возникает растерянный взгляд Драко в тот самый вечер, и к горлу снова подступают слёзы. Она поднимается к себе в комнату в надежде, что никто ничего не заметит, и запирает дверь. Её вещи, её игрушки и старые блокноты всё так же лежат на своих местах. Однако сейчас это не имеет никакого значения, она больше не может сдержать слёз. Когда-то это прекратится? Она так и засыпает с влагой на щеках, и ей снится сон, очень странный сон, который так похож на явь. Такие ей уже снились раньше, и вновь то же самое место, и он. Боль разрастается в геометрической прогрессии, стоит ей только взглянуть в его глаза. Гермиона просыпается и чувствует себя как никогда плохо. На прикроватной тумбочке стоит кружка с чаем и печенья, как раньше.

— Твои родители пытались у меня выведать, что с тобой происходит, — Скотт залезает в окно, как делал тысячу раз до этого. — Но я ничего не сказал. Как ты?

— Если скажу, что всё в порядке, ты же мне не поверишь, да?

— Конечно, не поверю. Потому что ты не в порядке.

— Именно.

— Может, прогуляемся?

— Только закину пару вещей в машину, чтобы потом можно было сразу уехать, если что.

— Давай.

* * *

Лондон — город удивительных контрастов. Он будто собрал в себе все эмоции и краски, начиная от серых и мрачных, заканчивая самыми яркими и незабываемыми. Он будто-то бы знает, что необходимо каждому человеку. Когда на душе хреново, то где-то идёт дождь, когда человек счастлив — где-то сияет радуга и светит солнце. Девушка наблюдала за тем, как по мере приближения к колледжу солнечная погода сменяется серой и пасмурной. А в её сердце бушуют тысячи эмоций и главный вопрос: «Что будет дальше?». Недалеко от общежития она замечает Забини, который выкидывает несколько бутылок с алкоголем, а в её мыслях только одно: Драко не мог сорваться.

— Можно я поживу пару дней у тебя? — тихо спрашивает Грейнджер.

— Конечно, тогда давай сразу ко мне, я заберу твои вещи.

— Хорошо.

Гермиона закрывает за ним дверь, берёт одну из своих любимых книг и садится на кровать. Она с головой уходит в этот мир и не замечает, как летит время. А за окном в это время начинается мелкий дождь. Почему в книгах всё так просто и понятно, а в жизни всё сложно, и порой невозможно разобраться в собственных эмоциях? Это похоже на снежный ком, который нельзя остановить и который обрушивается, сметая всё на своём пути.

— Герм, я хотел поговорить, — девушка вздрагивает, она и не заметила, как парень вернулся. В его руках небольшая сумка скорее всего с её вещами.

— Ты меня напугал, — произносит Гермиона, она откладывает книгу в сторону и смотрит на него. — О чём поговорить?

— Тебе не понравится, предупреждаю сразу, но, может, так будет правильнее, — он замолкает на секунду.

— Разговор будет о Драко, — догадывается девушка. — Ты с ним виделся.

— Да.

— Что он тебе сказал?

— Просил помощи, послушай, — Хардин пытается подобрать слова. — Я прекрасно понимаю, что ты сейчас испытываешь, я бы никогда в жизни не стал этого делать, потому что Малфой не тот человек, который достоин второго шанса. Но здесь всё гораздо сложнее.

— Судьба постаралась, — Грейнджер проводит пальцем по татуировке на запястье. — Если честно, я сама не давно об этом думала.

— Так вот, я видел его, видел всю боль в его глазах. Он рассказал мне всё о том, что тогда произошло. Это была не его идея. Всё, что он тебе говорил — это правда. А то, что произошло тогда, эта месть одной из их компании…

— Паркинсон?

— Да, это была её идея. Он ничего не знал и был в шоке не меньше тебя, — Скотт садится рядом с ней. — Ты ведь знаешь, что я бы уничтожил любого, кто причинил тебе такую боль. Он любит тебя, действительно любит. Драко не выживет без тебя, я видел это своими глазами, видел его страдание, его самоуничтожение. Ты действительно его спасение, Герм.

— Хардин, — на секунду в её голосе появляется сомнение. — Я не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее.

— Скажи мне, что ты чувствуешь, прислушайся к себе.

— Я, — она закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на внутренних ощущениях. — Я скучаю по нему, скучаю по нашим вечерам, — тату на запястье теплеет. — Я люблю его, — к горлу снова подступают слёзы. — Хорошо, я поговорю с ним.

— Правда?

— Один шанс, одна попытка всё исправить.