Запах страха (гет)

«Эй, Мелочь, смотри ка, уже пожаловали докладывать о твоих глупых проделках! Сегодня пощады не жди! Твой ненормальный папочка тебя непременно накажет!» — зубастик намеренно пугает меня, он очень злится!

Я стою на крыше выставив руки в стороны, привычно делаю вид, что любуюсь своим солнышком, сам, пока греюсь, затаив своё дыхание слежу, как к нашему разбитому мною вчера крылечку подходят трое знакомых мне псов Папы. На то тихонечко цыкаю. Вчера они Папу не трогали, от его Бабы не отвлекали, а сегодня не поленились и пришли с самого утра! Какие послушные! Стал спешно пополнять свой резерв энергией. Делаю всё скрытно, я же стою у всех на виду, не забываю, что за мной наблюдает и мой злющий зубастик, одновременно с этим осматриваю свою территорию врождённым видением и обозначаю местонахождение всех моих наблюдателей. Сегодня Красноглазого Шисуи нет, чему не могу не порадоваться, его заменяет новый из красноглазых мною уже примеченный Быстроногий Огонёк Сугото, который разумно близко к дому не подходит. От Деда пришёл с утра один Высокий Пёс в белой маске разрисованной жёлтыми полосками, он осторожный, держится от других наблюдателей в стороне и всегда скрывает свою чакру. Я изучил его, как и всех других псов Деда, когда тренировался в Корне с Наруто, но имени его не знаю, он не из разговорчивых. От чудовищ вместе со мной на крыше стоял Хашито Хьюга, младший брат белоглазой Минако, мы с ним «подружились», по ночам вместе читаем книги, вместе пьём холодный чай с ягодками, он старается держаться ко мне поближе, но я все ровно каждый раз обманываю его. Я нашёл и прячущегося не далеко от дома на высоком дереве вредного Итачи, за ночную тренировку я приловчился, пусть и не сразу, но всё же замечать его, поставив ему на покровы необходимые метки. Рядом с Итачи жавшись к его ногам сидел его неугомонный серый пёс, с ним я познакомился вчера на свадьбе, как понял, кто он, сразу заставил его катать меня и наконец-то смог изучить его, как и хотел. Он в отличии от Итачи оказался очень покладистым.

Раздражённо хмуря брови сажусь на козырёк крыши, делаю это специально для зубастика. Мне надо как-то умудриться расположить этого хитреца к себе, в противном случае он опять сдаст меня Большому Папе. Зубастик сенсор, мне врать ему приходится тонко, совсем по чуть-чуть, он считывает все мои эмоции, как никак одну шкуру делим. Я показываю ему толику тревоги, на самом деле я был очень встревожен, хорошо трепыхаюсь, был уверен, что сильно подставился, и что от Большого Папы обязательно получу заслуженную взбучку, но веду себя, как и должен вести себя глупый щенок, смотрю на солнце, терпеливо выжидаю, мне же, как мелкому, надо время подумать, после вздрагиваю обращаясь к зубастику:

«Конечно Папа накажет, ты же снова выдашь меня!» — я закусываю губу и сжимаю перед глазами кулачок, трясу им, чтоб зубастик видел.

«Чего я выдам, Мелочь? Ты забыла, что усыпила меня, глупый ты ребёнок!» — зубастик злится на меня не просто так, он гордый демон, на мою выходку с ним сильно обиделся.

Я усыпил его, всё сделал чисто и нигде не ошибся, когда унюхал Обилие на другой вариант времени не оставалось.

«Спал? Я знаю, как ты спишь! Мне говоришь мелочь доверяй, а сам всё рассказываешь Папе!» — я всхлипнул, утёр нос кулаком, тревожно замер, жду реакции зубастика.

«Вот же мелкая дура! А ты сама промолчи ему, когда он спрашивает! У твоего ненормального папочки пунктик насчёт тебя! Всё подавай ему, куда смотрела, как дышала! Попробуй проигнорируй, нет, так захлопнет меня заново в этой сраной печати! Считаешь, я этого хочу, а, глупая ты Мелочь?»

Мы теперь часто ругаемся. Он громко кричит на меня, хорошо так скалится, мне у него ещё учиться и учиться. Я тоже скалюсь, как сейчас, но обычно довольный, слушаю зубастика чуть для него трепыхаясь, сам же греюсь тайком, запоминая каждое его слово.

Как только он вывалил всё это на меня, хватаюсь рукой за живот и примирительно тараторю:

«Поняла-поняла, ты спал и ничего не видел! Ты меня не выдашь!» — улыбаясь глажу свой живот рукой.

Зубастик замолчал. Он не плохой, хоть считается страшным демоном и сидит во мне запечатанный постоянно громко ругаясь. Я давно понял, что мне от его присутствия делается тепло, как от Папы, но довериться ему не могу, я его ещё изучаю. Уверен, он меня тоже изучает, рассчитывает меня по моим действиям и по тому, что я не могу от него скрыть. Зубастик очень умный. Да, он каждый раз твердит мне доверяй, доверяй, а сам ничего лишнего не болтает, считает меня глупым щенком или же сомневается во мне.

«Не выдам», — а, он пошёл своей глупой мелочи на большие уступки, Большой Папа теряет хватку.

Я ласково улыбнулся, даря зубастику и своё тепло.

«Спасибо тебе!» — я знаю, когда ему говоришь что-то приятное, на некоторое время он замолкает, тихо сидит у меня внутри, греется. Я его не балую, но, если и правда заслужил, могу сказать спасибо, мне не сложно.

Ладно, зубастика я проверю, он у меня в планах стоит один из первых, посмотрю, как он не выдаст меня, но позже, у меня есть сейчас и другая проблема. Мне придётся разрешать создавшиеся сложности и попутно с этим проявляя минимальную заинтересованность разузнать, что уже известно о моей вчерашней охоте. В этом деле лучше действовать сразу, чем дольше я стану выжидать, тем больше мой Папа разозлиться. Я беззвучно цыкнул, мгновенно переносясь к Папе за спину. Он сидел за столом на кухне, уже читал отчёты, рядом с ним сидел ночевавший у нас Умный Пёс Шикаку, он, как и Папа молчком просматривал бумаги, значит они уже пытаются осмыслить, что я вчера натворил. Папа приподнял голову, оглядел своих псов, среди которых стоял заметивший меня, но не сказавший обо мне Холодный Огонёк Фугаку, и произнёс полушёпотом:

-Дайте разобраться с самого начала. На Орочимару, охраняемого лучше нашего Даймё, прошлым утром было совершено нападение самим Орочимару и Джирайя и к тому же второй Орочимару защитил первого учинив в подразделении Гомон сильное разрушение? — Холодный Огонёк кивнул. А, вот меня уже заметил тот Страшный Пёс со шрамами на лице, вчера он выделился, хорошо защищал Орочимару. Он выпучил на меня глаза, первый раз видит, не ожидал, что не замечено сюда перенесусь и подслушаю их разговор. — Джирайя исчез и второй Орочимару, предположительно последовавший за Джирайя, исчез используя неизвестное перемещение, описание которого в каждом отчёте разниться. Я ничего не упустил?

Всегда серьёзный Холодный Огонёк спокойно добавил:

-Никто из наших не пострадал.

Конечно никто не пострадал! Я хорошо дрался с Обилием, практически каждый его удар поглощал и расщеплял, даже один раз подставился, немного не поспел, но сразу реорганизовал себя.

Папа перевёл взгляд на Страшного Пса, заметив его выпученные глаза сразу оборачиваясь на меня.

-Наруко?

«Началось! Мелочь, веди себя, как обычно, не дёргайся!» — зубастик дело говорит, я и сам так считал.

-Папа? — я должен быть немного растерян, ведь вижу на своей территории нового для себя пса, уже тянусь к Папе рукой, прикасаясь к нему.

«Не перестарайся!» — на слова зубастика я беззвучно цыкаю, Папа на ощупь холодный, он встревожен и сердится.

Замираю на месте. Легко повлиять на ситуацию не могу, сильно Папа сердится, потому спешно выстраиваю несколько вариантов развития событий, мой Папа ещё думает, ему, чтоб рассчитать меня, надо время, которое мне давать ему во благо себя мелкого нельзя. Во всех предполагаемых вариантах в итоге я буду крупно наказан, я нарушил главное правило Папы, без разрешения переноситься можно только к Папе! Он за этим строго следит и больше всего наказаний я получил, нарушая именно это правило. Зная наперёд, что взбучки мне не избежать, скорее всего в довершении просижу до вечера в своей комнате или Папа не даст читать мне новую книгу, решаюсь на выгодную для меня шалость, по сравнению со вчерашней охотой, совсем безобидную. Перед Папой у стола стоят два неизученных мною пса, один из Яманака, он главный и всегда у Папы под рукой, Папа отчего-то его от меня бережёт, столько времени пытаюсь его хоть бы коснуться, не получается, второй со шрамами на лице вчера хорошо реагировал, совсем не трепыхался, потому нацеливаюсь на него, скалюсь, такого, как он мне тоже необходимо изучить! Как вдруг чувствую, что Папа спешно схватил меня за руку, перевожу на него взгляд и замираю.

Папины глаза самые страшные глаза в людской стае!

-Наруко, что же ты творишь? Опять меня не слушаешься! — Папа хмурит брови, его рука совсем холодная. Вчера я не должен был попасться. Я продумал каждую мелочь, хорошо спрятался. Глупый Итачи напугал меня и всё пошло наперекосяк! Смотрю на Папу и понимаю, что мой глаз начинает дёргаться. Рука Папы сжимает мою больнее, я не морщусь, терплю. — Наруко, отвечай мне правду и даже не думай меня дурить! Твоих рук дело? — Папа смотрит пристально, изучает меня.

Я зло цыкаю. Выстроенная мною линия поведения Наруко не позволяет мне на прямо заданные вопросы Папы врать, Папа главный в людской стае, Наруко ему подчиняется, но признаться в содеянном не могу, признав одно мне придётся признавать и другое. Раскрываться мне нельзя. Смотрю в красивые глаза Папы и упрямо молчу.

«Наказания не избежать! Твой папочка совсем не в духе!» — зубастик хорошо анализирует, здесь я с ним вынужден был согласиться.

-Отвечай, ты дралась с Джирайя? Кто тебе помогал? Итачи?

-Ей мог помогать и второй выживший, — а, этот проблематичный для меня Шикаку уже пробует меня рассчитать.

Я взял за правило не связываться с ним, больно умный, всё ему необходимо знать!

-Так целовать её мог только Итачи! — возразил Папа, отмахнувшись от замечания Умного Пса.

«Тебя опять твой Учиха поцеловал?» — зубастик вновь на меня злится.

Я ему об этом ещё не рассказывал. Не хотел делиться своим позором, да слушать по этому поводу его хохот.

-Нет, Минато, не исключено, что второй выживший, подобно Итачи, уделяет твоей дочери особое внимание, — задумчиво протянул умный Шикаку.

«Мелочь, второй выживший это твой второй Учиха, который с тобой на свадьбе носился?» — я вздрагиваю, какой же зубастик догадливый!

Он сенсор и без моего ответа по моей реакции уже знает, что попал в точку, но я же мелкий щенок, потому всхлипываю прося его:

«Помогай! Я одна не справлюсь!»

Папа на слова Шикаку медленно оборачивается, я и сам заинтересованно выглядываю из-за руки Папы, смотрю на умного Шикаку, пытаюсь разобраться, как устроено у него в голове. У меня есть главная проблема, связанная с этим Умным Псом, мой Папа всякий раз прислушивается к его словам. Даже злит меня, как у них всё, что касается меня постоянно оборачивается для маленького меня неприятностями!

-Предполагаешь, что Наруко не против, что её целует кто-то помимо Итачи? — голос Папы стал куда холоднее, на кухне повисла завидная тишина.

Как мой Папа сделал подобный вывод? И сделав этот вывод он ещё и злиться! Я заставлял себя моргать, чтоб успокоить свой дёргающийся глаз.

-Вспомни отчёты, Наруко была ошарашена, она не могла реагировать! Руководил ситуацией тот, кто неоднократно перемещался, покрываясь дымом! — этот умный Шикаку, что же он такой дотошный!

«Мелочь молчи, это уловка взрослых, они тебя провоцируют, скажешь слово и попалась!» — зубастик насторожен, я слушаюсь его, поджимаю губы крепче.

Наблюдаю за ними и чувствую, что мой дёргающийся глаз стал дёргаться сильнее. Кто их просит во всём этом разбираться? Итачи просто знал, чем, а точнее кем меня пугать, добился необходимого эффекта и делал со мной всё, что посчитал нужным! Им признаться в этом не могу, себе то с трудом вчера признался!

-Второй выживший может напугать нашу Наруко? — Папа обернулся на меня, заглядывая мне в лицо. Это он у меня спрашивает? Мне хватает и одного ими привязанного ко мне Итачи! Папа, чуть наклонившись ко мне, выпучил глаза, я смотрю на него сам усиленно моргая, что сейчас слёзы потекут из глаз, замечая между делом, что от Папы хорошо несёт алкоголем. Я уже знал этот запах, меня Наруто научил. — А может нашей Наруко понравилось, как её целует её большой папа?

Я вздрагиваю.

«Папа?» — ошарашенно переспрашивает зубастик.

Я тоже был ошарашен и очень-очень жалел, что тогда мой зубастик крепко спал! Проморгал Итачи, попал в его замер, но был так напуган появившимся Папой, что не заметил знакомый мне навык! После, обдумав всё как следует, испытал стыд, этот Итачи лихо утёр мне нос!

Я зло цыкаю.

«Это был не Папа, он просто выглядел, как Папа!»

«Твой Учиха может себя настолько хорошо маскировать?»

Может? Кто же знал, что он может поддерживать идеальное перевоплощение, включая сложный очень хорошо изученный мною запах, в котором я и не думал, что ошибусь! Что ответить зубастику, он же тоже пользуется уловкой взрослых, скажешь слово и попался! А скажешь об Итачи, то не отстанет до вечера! И я решаюсь действовать прямо сейчас, всхлипываю закусывая нижнюю губу посильнее и выдаю зубастику то, что он от меня совсем не ожидал:

«Ты только и делаешь, что спишь, когда очень нужен мне! А я без тебя не могу! У меня постоянно всё идёт наперекосяк!»

В моём случае лучшая защита — это прямое нападение, а в случае с зубастиком нападать надо умеючи, действовать стремительно, раскрывать побольше сильных эмоций за раз, чтоб не успевал разобраться и обдуманно реагировать, говорить побольше слов! Я запланировал укрепить наши взаимоотношения с зубастиком до их нового совещания с Папой, которое будет через два дня, а с учётом, что Папе я уже попался, решил ускорить исполнение своего плана, мне надо нарваться на крупную ссору с зубастиком, вывести тем его из привычного состояния, сделать задуманное и попутно выудить у него, как же он узнал о моей причастности к его сну.

«Потому что ты сама редкостная дура!» — тут же зло отвечает мне зубастик.

Я и без него признаю, что дурак, вчера Итачи мне это хорошо доказал! Скрытно добавляю в чакру Наруко капельку своей энергии, так, чтоб зубастик смог прочувствовать, сам то я привык терпеть куда сильнее перегрузы, останавливаю свои токи и после пускаю их по полной. Долбануло хорошо, на одно биение сердца похолодел, и пока зубастик не отреагировал, кричу ему:

«Потому что ты меня всегда бросаешь! Оставляешь одну!» — я смог добиться, чтоб мои волосы чуть приподнялись, не уровень Наруко, но всё же какой-то прогресс.

Так, Папа уже сидит возле меня и ждёт, кажется он просил меня ответить. Пытаюсь понять, что я прослушал.

-Минато, спроси её лучше, как она Орочимару заставила смирно сидеть в полностью разнесённой камере, он же должен был сбежать! — вот и Шикаку подошёл, присел рядом. От него тоже пахло алкоголем.

Я терпеть не могу, когда они наседают на мелкого меня вдвоём за раз! Как начнут задавать друг за другом вопросы, не оставляя мне и возможности отвертеться, так меня всего от злости аж колотит!

Их Орочимару я смог-таки изучить, плохо от меня прятали! Конечно я наложил на него метку подчинения! Прикажешь ему сидеть, значит будет сидеть! Давно это сделать надо было! Кто же знал, что он тоже выходец из пустоши! Я упустил его из виду чуть ли не на год. Вчера при нашей встрече сопротивления от него толком не было, после нескольких моих ударов готов был подчиняться мне по собственной воле, чем меня удивил. Да и голос мне его казался будто бы знакомым, но в больнице я не слышал, чтоб он говорил, в ближайшее время проанализирую его память, тогда и сделаю свой вывод.

«Никогда я тебя не бросал! Совсем дура! Я в тебе запечатан!» — проревел на всю мою голову зубастик.

Зубастик поддался на мою провокацию! Ситуация складывается удачно, надо подобрать правильные слова и не ошибиться.

-Шикаку не лезь! У тебя дочери нет! Я обязан знать, как её отец, с кем целуется Наруко! — Папа злиться, держит меня за плечи и чуть встряхивает.

-Она ещё мелкая, не большая беда, поцеловалась с кем-то разок! А вот как она смогла изобразит Цунаде, что Фугаку используя свой шаринган понял подмену лишь в конце, это и правда интересно! Задавай мелкой Наруко правильные вопросы! — этот Умный Пёс и сам за меня схватился, второй рукой убирая от меня руку Папы.

Я с запозданием заметил, что теперь у меня дёргаются оба глаза. Всхлипываю и произношу зубастику:

«Там я была одна… Я не помню тебя. Тебя там не было!»

Я затеял опасную игру. Одно мною неверно произнесённое слово погубит либо меня, либо моего демона. Я обдумывал ситуацию с зубастиком в течении года, другого варианта не нашёл. Договориться с ним иначе не смогу.

-Мелкая сейчас, а когда вырастит? Хочешь дозволить ей целоваться со всеми, с кем ей захочется?

Умный Шикаку дрогнул, убрал от меня свою руку.

-Это то да… нехорошо выйдет, — потянул он, повернулся на Папу и кивнул, — согласен, надо узнаться.

«Я всегда был с тобой! Это у тебя с головой большая проблема! Забыла ты меня!» — зубастик ревёт, чувствую по своей метке, уши его сильно дрожат.

Сейчас предельно осторожно, надо всё сделать без ошибок, для своего зубастика трепыхаюсь, делаю себе повторно перегруз, чуть сильнее первого, холодею на три биения сердца, даже вздрагиваю телом и шмыгая носом и жалобно произношу:

«Я кричала помогите-помогите, ты мне не помог! Ни разу не ответил! Мне было очень страшно. Я там была одна… Совсем одна…»

Зубастик затих. Так, я не вышел за рамки его понимания, что я мелкий и неразумный щенок, могу капризничать, обижаться, устраивать истерики. Заставляя своё тело чуть трястись, жду его ответа.

-Наруко, послушай меня, — Папа опять взял меня за плечи, привлекая моё внимание к себе, — Ответь честно, тебя целовал Итачи или кто-то другой? — сказать об Итачи ему не могу, мы с ним повязаны вчерашней охотой. Выдам его, значит выдам себя. Злюсь молчком смотря на Папу. — Молчишь? Мне позвать сюда Итачи и вместо тебя спросить у него? — Я вздрагиваю, Наруко тоже вздрагивает и мгновенно бьёт меня сильным перегрузом по всему нашему току. Мои волосы встают торчком, тело трясётся, я же, крепче закусывая губу стараюсь не застонать. Наруко за один перегруз может смести все мои планы! — Думаю, Итачи очень подивиться, узнав, что ты веселилась с другим выжившим! — Дрожу упёрто смотря Папе в его красивые глаза и молчу. Он и сам поджимает губы, а после выдаёт мне то, от чего у меня без всякого перегруза Наруко волосы встают торчком. — Клан Учиха просит тебя выдать за Итачи, они приготовили выгодный брачный договор. Всё очень серьёзно. Ты меня понимаешь?

Да, я понимаю его. Очень хорошо понимаю. Папа всё-таки хочет выдать меня! Тело холодеет, а мне самому становится страшно. Я перевожу дёргающийся взгляд на Холодного Огонька, он мне твёрдо кивает, я не выдерживаю и зло цыкаю. Я же сказал Итачи, что ещё маленький, зачем он лезет ко мне? Не хочу быть его принцессой! Вредный серый пёс!

«Меня не было в пустоши? Ты на это жалуешься?» — совершенно для меня неожиданно в моей голове прозвучал шёпот зубастика.

Я вздрагиваю ещё раз. Откуда он знает о пустоши? Большой Папа? Нет, быстро перевожу взгляд на умного Шикаку, только этот пёс слышал о пустоши. Вот же невезение! Еженедельные отчёты зубастика! Они не дураки, догадались, откуда я появился. Я перестал дышать, боюсь даже думать, что им известно.

-Мне согласиться на брачный договор? — Папа опять поворачивает меня к себе. — Ты же не слушаешься, пусть Итачи Учиха на полном праве следит за тобой, как за своей невестой! Я думаю у него это лучше получится.

Делаю вздох и в глазах появляются слёзы.

«Мне было больно, холодно и страшно… Зубастик? Где ты был? Тебя не было… а здесь, что бы я не делала, ты всё рассказываешь Папе. Я не могу тебе доверять!» — я всхлипываю.

Я долго изучал память Наруко, каждый её момент, всё просмотрел и всё проанализировал. Не прикасался лишь к той части памяти, что сокрыта в рассыпанной Наруко, я побоялся ей навредить. Просчитал все сложности. Я твёрдо знал, что зубастик заботился о маленькой Наруко, лечил, как мог её раны, всегда грел её и передавал ей свою чакру. Сама Наруко к нему относилась теплее, чем к кому-либо. И тут я должен разобраться, считает ли он меня своей Наруко до сих пор или сомневается во мне. Если он всё ещё верит, он не отвернётся от меня, ни за что не отвернётся, в противном случае не сможет мне довериться. Я не даю ему возможности толком обдумывать мои слова или подготовиться, я тоже сенсор и, если он солжёт, незамедлительно почувствую это и всё пойму.

Я тяну руку к лицу, утирая слёзы и произношу Папе дрожащим голосом:

-Я сказала Итачи, что ещё маленькая, — всхлипываю, договаривая до конца, — он будет ждать, когда я вырасту!

На мои слова у Папы расширяются зрачки и глаза его темнеют, его пальцы, впившиеся до того в мои маленькие плечи, расслабляются и дрожат.

«Прости… прости меня. Туда за тобой последовать не мог».

Зубастик? От его слов меня накрывает теплотой, спокойствием. Тяну вторую руку к животу и глажу его, понимая с облегчением, что у меня получилось.

«Зубастик?» — реву, не замечая, что на кухне повисла тишина и все смотрят на меня.

-Вот оно как… — Папа озадаченно почесал себе взлохмаченный затылок. — Обсуждали значит уже? Решили подождать?

Папа сел передо мной прямо на пол, чуть дёргано мне улыбаясь.

«Мелочь, я Курама! Называй меня по имени, слышишь меня?» — чувствую, скалиться мне, очень тепло скалиться, и я, наконец-то утерев своё лицо, отвечаю ему скалясь, как и он во все свои зубы.

«А я Наруко! И ты называй меня по имени! Я хочу с тобой дружить по-настоящему!» — понимаю с облегчением, что Наруко во мне дрожит от радости, значит я не ошибся, и зубастик дорог ей.

Я, говоря с ним, смог показать ему восторг Наруко, сам уже обдумывал несколько подходящих мне вариантов, каким образом буду проверять своего хитреца, как услышал от него слова, которые накрепко запомнил.

«Я больше не подведу тебя! Обещаю Наруко!»

Он сказал, что не подведёт меня! Я никому и никогда не доверял, и никто не доверял мне. Зубастик первый за всю мою память, кто сказал мне это. Моё сердце дрогнуло. Я прижал руку плотнее к животу и прикрыв глаза тихо прошептал:

«Спасибо Курама!» — на что услышал его довольный рык.

-Да пошли ты их, Наруко! — раздаётся на всю кухню уверенный женский голос. Вздрагиваю не я один, смотрю на стоявшую на пороге кухни всё ещё заспанную Бабу Папы с распущенными волосами в бледно-зелёном, красивом халатике. Она, подпирая свою большую грудь скрещёнными руками, смотрела прямо на меня. — Выбирать себе мужика не доверяй другому мужику! Поняла? — я киваю ей тут же, без какого-либо осмысления. — Запомни мои слова. Жить с мужиком будешь ты, а не тот, кто тебе его выбрал!

«Вот это баба!» — протянул зубастик восхищённо.

Я кивнул ещё раз, соглашаясь уже с ним. Она заткнула всех псов, Большого Папу и меня. Я вдруг понял, что хочу быть таким же, как она!

Баба прошла к холодильнику, перед ней псы расступались, отходя в стороны, она достала себе бутылку с водой, тряханула её, закрыла дверку холодильника с громким хлопком, повернулась, опять же смотря строго на меня и договорила:

-Пока растёшь, пусть Итачи ухаживает за тобой, понравится, согласишься быть его невестой, нет, пошлёшь его! Дел-то! — она открыла бутылку и отпила из неё сразу половину.

Я запоминал каждое её слово, даже тон, с которым она произносила их. Столько думал, ломал себе голову, а выход был таким простым! Пусть ухаживает, а в конце решу сам.

«Курама, ухаживать это значит заботиться?» — слово то я знаю, но боюсь ошибиться в правильном его осмыслении.

«Пока что тебе хватит горсточки ягоды и поцелуев! О другом и не думай!» — зубастик злиться?

Я у него спросил что-то не то? Опять ошибся? Я сжимаю руку на животе.

-Цунаде, ты уже проснулась? — Папа наконец-то встал, почесав растерянно себе затылок.

Грозная женщина прошла к столу, поставив бутылку взяла рассыпанные листы отчёта с интересом вчитываясь в них.

-Чего вы пристали к Наруко? Итачи мальчишка умный, Наруко тоже не дура, надо присматривать за ними, а не пугать! Они же ещё дети… А, Джирайя пойман? — она подняла голову и удивлённо посмотрела на Папу.

-Цунаде, это секретные данные! — мой Папа смог сделать серьёзное выражение лица.

-Само собой! — восхитившая меня женщина уже уткнулась в отчёт с большим интересом, чем до того. Почитав ещё немного, не отрываясь она обратилась ко мне. — Наруко, иди к себе в комнату. Я здесь улажу дела, приготовлю завтрак и позову тебя.

Мне повторять второй раз не надо. Я, кивнув своей спасительницы, за кивок передавая ей свою благодарность, поспешил в комнату.

«Я удивлён. Обошлось малой кровью!» — зубастик вторил моим собственным мыслям.

Стоя в комнате и чуть уже успокоившись, увидел горсточку моей любимой ягодки на тумбочке возле кровати. Итачи! Вот же, вредный серый пёс! Никак меня мелкого в покое оставить не может! Я зло цыкнул, как услышал движение возле своего окна, обернувшись увидел белоглазого Хашито, сидевшего на моём подоконнике.

-Тебя уже отпустили? — он улыбнулся, встряхнув своей чёрной чёлкой.

«Этот паренёк за тобой слишком хорошо присматривает!» — зубастик раздражён.

Я давно заметил, что Хашито моему зубастику не нравится. Я всё ещё выясняю причину.

Хашито спрыгнул на пол, подошёл ко мне, наклоняясь, как это всегда делал Двуногий Пёс, заглядывая мне в глаза.

-Не напугалась? — он протянул руку и потрепал мне волосы.

Я, наблюдая за ним, раздражённо хмыкнул:

-Пойдёт.

В пустоши я и не с таким сталкивался, уж взбучку злого Папы стерплю.

Хашито улыбается, достаёт из своего кармана зелёное яблоко, протягивая его мне.

-Ты молодец, стойко держалась! — я взял яблоко, а он, усмехнувшись мне, запрыгнул на подоконник и исчез.

«Наруко! Будь с ним поосторожней! Больно крепко к тебе липнет!» — зубастик злится, но теперь мы с ним друзья, потому я слушаю его и киваю.

Подкидываю яблоко несколько раз в своей ладони, ловя его со шлепком, продумываю слова, как же спросить у зубастика о том, как этот хитрец раскусил меня, а он вдруг громко хохотнул.

«Хочешь знать, где ошиблась со мной?»

Я замираю. Был неосторожен, позволил считать с себя эмоции. С зубастиком всегда надо быть начеку. Ладно, раз прокололся, спрошу прямо:

«Хочу. Как ты понял, что это была я, Курама?»

«Твой дурман очень сладок. Попадающий в него испытывает на себе незабываемые и яркие сновидения, ни с чем не сравнимые, понимаешь меня?»

Я цыкнул. Я об этом позабыл. Скорее всего зубастик обсуждал с Большим Папой мой дурман, я же им давно пользуюсь.

«Поняла. Прости меня, больше не буду делать так!» — я примирительно погладил второй рукой свой живот.

«Не верю! Повтори-ка ещё раз! Ты извинилась?» — зубастик весело хохотал, и я чувствовал, что он доволен мною.

Почувствовав опять движение, беззвучное и скрытое, посмотрел с опаской на окно, мгновенно переносясь на свой подоконник с намерением выглянуть и осмотреться, одновременно с этим пользуясь врождённым видением уже начал просматривать округу, как уставился на замершего напротив меня, державшегося за подоконник с другой стороны окна, Итачи. Он появлялся из своего переноса, быстро проясняясь передо мной. Я вздрогнул, замерев на месте. Смотрю в его чёрные глаза не моргая, чувствую, что он потянулся ко мне рукой.

-Наруко? — слышу его голос и наконец-то зло цыкаю. Приставучий вредный пёс! Опять напугал меня! Чувствую его дыхание у себя над ухом. — Попробуй моё, оно кислее.

И он, отстранившись от меня, исчез за шесть биений сердца.

Я, проводив его пристальным взглядом, смог сделать выдох.

«Вот же, напугал!» — слышу, что голос зубастика дрогнул.

Я киваю, соглашаясь с ним, бесшумно спрыгиваю с подоконника, замечая, что в моей ладони вместо яблока Хашито лежит другое яблочко, размером поменьше и цветом побледнее, тяну его ко рту и надкусываю. Мои волосы приподнимаются от восторга.

«Кислое!»

«Эх, Наруко, намучаешься ты со своим Учиха, поверь моему слову!» — говорит мне зубастик, а я опять не понимаю его.