Наследник дома Блэк (джен)

________________________________________

Лорды и наследники

15 марта 1970 года (воскресенье)

ДЕЛО О НАПАДЕНИИ СТАНОВИТСЯ УБИЙСТВЕННЫМ

Смерть Гесперии Шеклболт знаменует драматический поворот событий

Дело Гилфорда, вероятно, будет передано в суд присяжных

За несколько дней до истечения срока действия правила "Год и один день" Гесперия Шеклболт, жертва широко известного дела о краже со взломом и нападении (или более известного как дело Гилфорда), умерла от осложнений со здоровьем. Ее смерть стала поворотным моментом в продолжающейся судебной борьбе между истцом и ответчиком, Эмери Розье.

* * *

В один из дней Турайс и Алекс входили в общую гостиную, когда Джонти подбежал к ним сзади и прошептал: — Турайс, Алекс. Новые сплетни!

Джонти с таким же успехом мог выкрикнуть это на всю гостиную, поскольку все присутствующие собрались вокруг, как только заметили взволнованного сплетника.

— Стюард, говори! — потребовал Олдертон, третьекурсник.

Джонти важно прочистил горло, затем присел и резко взмахнул руками: — В составе команды факультета Слизерин произошли большие изменения!

— Кого обделили? — взволнованно спросила Саммерби, первокурсница.

— Уилкинс, который последние два года был основным загонщиком, но в прошлой игре был отодвинут на второй план, вернулся в основной состав...

— Отлично! Брэгг в лучшем случае некомпетентен... — воскликнул Дилейни.

Но прежде чем Джонти успел сообщить больше информации, вход снова открылся, и два парня, которых Турайс знал как загонщиков команды Слизерин, Брэгг и Хаттилус, с одинаково хмурыми лицами бесшумно ворвались в гостиную. В тот момент, когда все в гадали, что же еще произошло сегодня на тренировке по квиддичу, раздался голос.

— Ты не можешь этого сделать! — раздался женский голос. Все собравшиеся продолжали сохранять свой фасад беззаботности, но украдкой поглядывали на пару, которая только что вошла в гостиную.

— Ну же, Аркенстоун. Я так же заменил загонщиков, — сказал Лафалот. — Это не личное...

— Как это не личное, Лафалот? Скажи мне в лицо, что Нотт — лучший охотник, — крикнула Наталья Аркенстоун, охотница шестого курса команды Слизерин, схватив капитана за руку.

Лафалот выкрутился и с силой вырвал свою руку из ее хватки: — Нет! Ты не хуже Нотта...

— Тогда почему ты исключаешь меня из команды?! — в гостиной Слизерина дружно ахнули. — Я знаю, что ты не хочешь...

— Просто прими это, Аркенстоун. Нотт теперь охотник. Точно так же, как Уилкинс и Стейси — главные загонщики. Конец истории, — прорычал Лафалот и унесся прочь, оставив шокированную бывшую охотницу стоять на месте.

Вход в гостиную снова открылся, и в него вошел самодовольный Нотт в полном квиддичном обмундировании вместе с оставшимися членами команды.

— Не расстраивайся, дорогая. Очень мило, что ты думала, будто у тебя есть хоть какой-то шанс, — проворчал Нотт. — Учитывая поведение твоего отца в Визенгамоте. Кто-то действительно должен поставить вашу семью на место. Лафалот был слишком добр, позволяя тебе так долго быть в команде, предательница крови.

Аркенстоун безмолвно смотрела на него, а затем развернулась, чтобы уйти.

— И еще кое-что, — крикнул Нотт. — Пожалуйста, освободи свой шкафчик поскорее...

— Я сделаю это завтра, Нотт, — прорычала Аркенстоун.

— Сделай это рано утром, я планирую отработать несколько приемов до обеда, и не хочу испортить себе аппетит, увидев окровавленные трусики...

ХЛОБЫСЬ!

Аркенстоун уронила метлу и со всей силы и ярости ударила Нотта по лицу: — Заткни свою пасть, ты, безродный сексист!

Нотт ошеломленно застыл и на его левой щеке начал формироваться красный отпечаток ладони. Но секунду спустя его лицо исказилось от ярости. Он уже собирался достать свою палочку, когда загонщик быстро скрутил его руки за спиной.

— Уилкинс! Убери руки...

— Не напрягайся, тупица, — сказала Аркенстоун, поднимая свою метлу. — Я позабочусь о том, чтобы занять места в первом ряду и посмотреть, как ты будешь барахтаться.

— Ах ты, дрянь! — закричал парень, борясь с крепкой хваткой Уилкинса.

— Я — пощечина, — сказала Аркенстоун, уходя. Турайс не смог удержаться от смеха, и девушка усмехнулась, проходя мимо.

— Что смешного, Блэк?! — прорычал Нотт, покраснев.

— Ты видишь в этой комнате кого-нибудь еще более смешного? — спросил Турайс.

— Ты!

— Нотт! — прошипел второй загонщик, Стейси, на ухо разъяренному парню. — Он Блэк, а не Аркенстоун.

Турайс ухмыльнулся, проходя мимо притихшего, но разъяренного Нотта. Выйдя в коридоры подземелья, Турайс следовал за двумя старшекурсниками слизеринцами, пока они не оказались в заснеженном дворе.

— Глупый Лафалот — ты бесхребетная дрянь...

Сосновые иголки шумно затрещали, когда все дерево содрогнулось и обрушило комья снега на заснеженный двор.

— Наталья, хватит...

— …но это действительно твоя вина — будь ты проклят, Нотт...

— Наталья, ты поранишься...

Дерево затряслось снова... и снова... когда девушка в отчаянии ударила ногой по стволу. Другой человек, парень, молча стоял позади нее, наблюдая за происходящим.

— Какое зло совершило против тебя бедное дерево? — спросил Турайс. Девушка остановилась и тяжело вздохнула, Турайс подошел ещё на несколько метров к ней. В прохладном воздухе образовались белые облачка пара, устремившиеся вверх.

— Блэк.

— Аркенстоун. Уилкинс. — Турайс быстро кивнул каждому из них. — Итак, чем же дерево заслужило такое тяжкое наказание? — снова спросил Блэк. Уилкинс мрачно посмотрел на Турайса, пока Аркенстоун еще раз пнула дерево.

— Так получилось, что его назвали Ноттом, — она свирепо посмотрела на дерево.

— И кто же дал ему такое нежелательное имя?

Аркенстоун усмехнулась, но тут же снова нахмурилась: — Не знаю, может быть, Нотт-старший.

Турайс хмыкнул в ответ. Наблюдая за постепенно успокаивающейся девушкой, Блэк сделал несколько шагов вперед, чтобы осмотреть опавшие иголки на земле.

— Нормальные деревья не должны терять хвою от нескольких ударов.

— Возможно, это было больше, чем несколько ударов? — сказала Аркенстоун.

— А может быть, ты умеешь наносить удары... так же хорошо, как пощечины, — прокомментировал Турайс, продолжая осматривать пряди зелени, засорявшие белое полотно. — А может, дерево сильно уступает тебе, раз оно так трещит в твоем присутствии. — Турайс во второй раз встретился с ней взглядом.

Она улыбнулась на это замечание: — Я так понимаю, ты не большой поклонник дерева?

— Ну, у него дурацкое имя и дурацкий вид, — усмехнулся Турайс, и Аркенстоун захихикал.

— Тут я с тобой соглашусь, оно действительно отвратительно, — сказала Аркенстоун, поглаживая кору. — Может, попробуешь нанести хороший удар?

— Я пас, — сказал Турайс. — Не стоит тратить на это время и силы. У нас обоих есть дела поважнее.

— Но оно будет продолжать показывать свои уродливые ветви, — прокомментировала она. Турайс почувствовал, что в данный момент она спорит просто ради спора.

— Настоящий ландшафтный дизайнер поймет, что это дерево — пустышка, как только посмотрит на него, — сказал Турайс, ненадолго встретившись взглядом с Уилкинсом. — Просто дай ему немного времени. Люди заметят, даже если не будут говорить об этом вслух.

— Я полагаю... — сказала Аркенстоун, потирая руки в перчатках. — Становится холодно. Нам лучше вернуться.

— Пусть дерево морозит свою задницу здесь, пока мы наслаждаемся кружкой горячего шоколада, — сказал Турайс, и Аркенстоун снова рассмеялась.

Аркенстоун, Турайс и ничего не говорящий Уилкинс направились к замку, и свежий снег захрустел под их ногами. Они шли в дружеском молчании, возвращаясь в гостиную. Смахнув лишний снег с одежды, Наталья повернулась к Турайсу.

— Наталья, — сказала она, снимая перчатки и протягивая руку.

— Турайс. — Он протянул руку и пожал ее.

* * *

Снежный покров над Шотландским нагорьем постепенно растаял, и цветы приветливо высунули свои любопытные головки на приветливый весенний воздух.

Заключенное перемирие между наследниками Блэков и Малфоев шатко держалось на протяжении всего семестра. Малфой не запрещал своим союзникам издеваться над нечистокровными студентами. Однако он также игнорировал тот факт, что Турайс активно защищал их от издевательств. Конечно, многие были в ярости от вмешательства Блэка, но без явной поддержки Малфоя они не осмеливались идти против него. А учитывая союз между Блэками и Малфоями в Визенгамоте, поддержки не последовало, поскольку руки Люциуса Малфоя были фактически связаны.

И поэтому продолжался этот жалкий политический танец, в котором хулиганы пытались запугать массы, а Турайс — сорвать их планы, в то время как Малфой выступал в роли недееспособного лидера, наблюдая со стороны и не имея возможности что-либо изменить.

Несмотря на неспособность быстро разорвать этот круг, успех Турайса в противостоянии лидеру создал некоторую передышку для других студентов в сгущающейся гнетущей атмосфере. Повышенный статус Турайса на факультете также позволил объединиться вокруг него тем, чьи взгляды были более прагматичными и умеренными. Только когда они начали публично поддерживать Турайса, он понял, что приверженцев чистоты крови на самом деле гораздо меньше, чем тех, кто придерживается менее экстремальных взглядов.

Единственная причина, по которой они продолжали сохранять огромное влияние, заключалась в том, что они захватили лидерские позиции и передали их своим единомышленникам. Новые поколения слизеринцев жили в таких условиях, не зная, что все не обязательно должно оставаться так, как есть. Лишь появление Турайса и его готовность нарушить статус-кво напомнили всем, что лидер не обладает никакой реальной властью, кроме пустых угроз.

За пределами факультета репутация Турайса также росла вместе с его популярностью. Циничные студенты, которым идея прагматичного наследника Блэков казалась подозрительной, тоже начали тепло относиться к Турайсу. Несмотря на то, что потребуется время, чтобы смыть десятилетиями создававшуюся репутацию факультета чистокровных, эти изменения вселяли в Турайса надежду, что он сможет достичь своей цели — единства факультетов.

— Думаю, на эту Пасху я останусь в Хогвартсе... — тихо пробормотал Алекс, когда они лежали на диване в пустой гостиной Слизерина, а Турайс читал последнее письмо, которое ему написали Регулус и Сириус.

— Эх, я сказал отцу, что ты возвращаешься со мной, — сказал Турайс. — Прости, я просто предположил... что ты захочешь поехать к нам.

— Я? — спросил Алекс удивленным тоном. Турайс повернулся к своему лучшему другу и увидел на его лице выражение надежды.

— Конечно, ты можешь присоединиться к нам! — сказал Турайс.

Алекс опустил голову и смущенно почесал ее. — Я... я не хотел надеяться... или навязываться...

— Ерунда, — Турайс обнял мальчика. — Наглостью скорее будет, если ты не появишься у нас на пороге. Думаю, Сириус скажет мне пару слов наедине, — Турайс жестом указал на письмо в своей руке. — Он уже пригрозил мне этим. Я уже спрашивал отца, и он согласился принять тебя снова. Ты был... как там было сказано... "восхитительным молодым человеком с безупречными манерами".

Турайс наклонил письмо, чтобы Алекс мог его увидеть. Щеки Алекса порозовели от смущения.

— Я... не вел себя так безупречно, — застенчиво сказал Алекс, осторожно отталкивая руку Турайса. Блэк фыркнул.

— Любой человек, оказавшийся рядом с моим братом, будет казаться безупречным, это уж точно, — сказал Турайс.

Алекс отшутился: — Да... никогда не забуду трех обедающих мышей. — Турайс истерично засмеялся, и на его плечо опустилась рука.

— Что смешного? — спросил Джонти, просовывая голову между ними. — Расскажите мне.

Алекс пожал плечами, пока Турайс продолжал безудержно смеяться. — Я думаю, Турайс сошел с ума.

— Это было великолепно, Алекс, — прохрипел Турайс, когда наконец перевел дыхание. Он чувствовал, как слезы собираются в уголке глаза, и у него болел живот.

— Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит? — огрызнулся Джонти.

— Сириус случайно выпустил стаю сахарных мышей, которых он тайком пронес на кухню во время ужина на каникулах, и...

— Погоди-ка, зачем ему понадобилось проносить сахарных мышей на ужин? — спросил Джонти.

— Мерлин знает, что творится в его безумной голове, — сказал Турайс. — Вернемся к истории: он устроил беспорядок на ужине, в то время как мыши бегали и бешено пищали на обеденном столе.

— Кажется, это было довольно забавно, — сказал Джонти, представляя себе сценарий. — Но над чем ты смеялся?

— О, Алекс, объясни, — сказал Турайс. Он был готов снова рассмеяться, просто представив себе текст песни.

Алекс почесал шею и сказал: — Знаешь... детский стишок про трех слепых мышей?

Джонти нахмурился и покачал головой.

— Погоди, серьезно не знаешь? — спросил Турайс. — Это известный детский стишок.

— Я никогда в жизни о таком не слышал, — решительно заявил Джонти.

— Ну, думаю, наш Джонти не такой уж и всезнайка, — поддразнил Турайс.

Джонти возмущенно зарычал, отстраняясь от двух мальчиков. Он горячо возразил: — Я знаю все, что важно. Детские стишки не важны.

Алекс и Турайс усмехнулись.

— А почему ты не приглашаешь меня погостить у вас дома? — спросил Джонти, его щеки раскраснелись, что только заставило двух мальчиков хихикать сильнее.

— Хорошо, можете не посвящать меня в свои маленькие шуточки. Посмотрим, как тебе понравится, когда ты не будешь получать всю информацию из первых уст от своего уважаемого, но пренебрегаемого друга, — надулся Джонти, открывая учебник по зельям и прячась за ним.

— Эй, Джонти, — Турайс подтолкнул мальчика под руку. — Не хочешь остаться у меня?

— Ни в коем случае.

— Как насчет однодневного визита?

— Я мог бы подумать об этом, — фыркнул Джонти, задрав нос кверху. — Может быть.

Турайс усмехнулся.

* * *

— Блэк, — Малфой подошел к Турайсу на следующий день, когда тот завтракал с Алексом и Джонти.

— Малфой, — ответил Турайс, вставая.

Разговоры в Большом зале затихли и сменились тихим шепотом. Все наблюдали, как два наследника известных семей общаются друг с другом.

Мышцы челюсти Малфоя напряглись, он потянулся во внутренний карман мантии и одним движением достал элегантный серебряный конверт.

— Сердечно приглашаю на бал Малфоев в этом году, — произнес Малфой сквозь стиснутые зубы тоном, который никак нельзя было назвать дружелюбным.

Бал Малфоев традиционно проводился ежегодно во время пасхальных каникул. Турайс был, признаться, удивлен, когда увидел приглашение, учитывая, что в прошлом году хозяин бала был основательно отодвинут им на задний план. Однако, если подумать, Блэки и Малфои состояли в важном союзе, так что они должны были соблюдать приличия. Кроме того, Турайс теперь был важной фигурой, и Малфои больше не могли позволить себе публично разорвать с ним отношения.

Турайс учтиво улыбнулся в ответ: — Я благодарю за приглашение и обязательно приду.

— Очень рад, — резко ответил Малфой и достал еще два приглашения. — Это приглашения для вас. Стюард, Фоули.

Алекс потрясенно смотрел на конверт, а Джонти улыбнулся и спокойно сказал: — Спасибо, и, пожалуйста, передай лорду Малфою мои приветствия.

— Конечно, передам, — сказал Малфой. Одарив Турайса последним, пронизывающим взглядом, он развернулся и пошел прочь.

— Ух ты, мое личное приглашение на бал Малфоев, — вздохнул Джонти, проводя большим пальцем по своему имени на конверте, пока Алекс изучал свой дрожащими руками.

— Я уверен, что это будет здорово! — взволнованно сказал Джонти. Он положил руку на плечо Алекса и сказал: — Алекс, я знаю, что ты не был на прошлом балу, но это одно из самых экстравагантных мероприятий во всей Волшебной Британии. Малфои умеют устраивать балы.

Алекс кашлянул, Турайс поморщился, а Джонти продолжал рассыпать похвалы.

* * *

— Что это за шторы? — сказал Розье, небрежно махнув рукой на темно-синий материал, обрамлявший французские двери в Малфой-мэноре.

Турайс и Алекс были вынуждены сгруппироваться вместе с горсткой несовершеннолетних студентов Хогвартса, стоявших в углу большого Бального зала. К сожалению, большинство приглашенных гостей состояло из союзников Малфоя, поэтому выбор единомышленников и дружелюбных сверстников у Турайса был весьма ограничен. Он был совершенно уверен, что остальные испытывают точно такие же чувства по отношению к нему и Алексу. Излишне говорить, что все были недовольны таким раскладом.

— Бархат. Сшитый на заказ мадам Паджетт, — рассеянно сообщил Турайс, махнув Ориону рукой в другом конце комнаты.

Розье взглянул на Турайса и с сомнением спросил: — Откуда ты знаешь?

— У нас дома есть такой же набор, — сказал Турайс. — Только зеленого цвета.

— Неудивительно, что на мой вкус он выглядит слишком магловским, — сказал Брэгг, небрежно отхлебывая свое сливочное пиво.

Турайс прикусил нижнюю губу и мужественно удержался от того, чтобы не заколдовать всех присутствующих. Он напомнил себе, что теперь он студент Хогвартса и у него будут большие неприятности, если он будет колдовать на глазах у всех чиновников Министерства.

— Не будь грубым, Брэгг. Если тебе это не по вкусу, это не значит, что кому-то другому эти украшения не покажутся... безвкусными, — сказал Розье, мрачно глядя на Турайса. Уголком глаз Турайс заметил, как Беллатриса провела указательным пальцем по столешнице и внимательно осмотрела палец.

— Думаю, с меня хватит их пассивной агрессии, — пробормотал Турайс на ухо Алексу. На их лицах по-прежнему были вежливые улыбки, и они кивали различным гостям, которые бросали взгляд в их сторону.

Алекс быстро кивнул, явно желая тоже уйти.

Шумно кашлянув, Турайс сказал: — Позвольте нам с Фоули удалиться.

Не дожидаясь ответа, они оставили несносную компанию Слизерина позади и выскользнули на темный балкон. Полумесяц безмятежно освещал мрачные владения Малфоев, на просторах которых сновали белые павлины.

— Интересно, куда пропал Джонти, — спросил Алекс. — Я не видел его с тех пор, как он подходил поздороваться.

— Наверное, ныряет под скатерти и подслушивает последние сплетни, — рассмеялся Турайс, представив себе мысленный образ Джонти, переползающего от одного стола к другому.

— Я могу себе это представить, — с улыбкой сказал Алекс.

Они прогуливались по балкону, окружавшему поместье, в дружеском молчании, пока свежий вечерний ветерок обдувал их слабым ароматом роз. Они подошли к знакомым дверям, которые вели к лестнице, спускавшейся в сад.

— Ты помнишь это место? — спросил Турайс, когда они остановились, чтобы осмотреться. Алекс кивнул.

— Здесь мы впервые встретились, а там, — мальчик указал на покрытую виноградом стену неподалеку, — именно там ты спас меня от Нотта.

— О, да, — Турайс улыбнулся воспоминаниям, подсознательно разминая пальцы. — Я знал, как нанести сильный удар.

Алекс улыбнулся. Они продолжили прогулку, но постепенно выражение его лица стало задумчивым.

— Как ты думаешь, что бы случилось, если бы тебя не было рядом, чтобы спасти меня в тот день?

— Я уверен, что это сделал бы кто-нибудь другой, — ответил Турайс. Когда Алекс не ответил, Турайс повернулся и посмотрел на него с любопытством. — Ты так не думаешь?

Алекс прикусил нижнюю губу и отрицательно покачал головой.

— После встречи со всеми в Хогвартсе, я не думаю, что кто-то бы вступился за меня, — прошептал Алекс. — Они не любят меня из-за статуса крови... и Нотт... они боятся его. Даже если бы кто-то наткнулся на нас, они бы присоединились к Нотту или, по крайней мере, не вмешивались в то, что он делает. Все до единого, кроме тебя...

Ухмылка Турайса померкла, и они погрузились в тягостное молчание.

А что, если Турайс не присутствовал при спасении Алекса? Ну, Алекс все же пережил семь лет в Слизерине, но, скорее всего, это был совсем другой опыт, чем тот, о котором он знал сейчас. Только тогда Турайс вдруг заметил, насколько сильно изменились обстоятельства жизни Алекса благодаря его участию.

Турайс искривил губы в натянутой улыбке и сказал: — Хорошо, что я тогда был рядом.

Алекс молча кивнул, но ничего не ответил. Продолжая прогулку, они свернули за угол и вошли в тень поместья, когда Турайс почувствовал поблизости едва уловимое беспокойство.

— Турайс-с... Блэк.

Развернувшись, Турайс направил свою палочку на близлежащие кусты роз, которые шелестели под легким ветерком.

— Что такое, Турайс? — прошептал Алекс, с тревогой приблизившись к другу.

— Н... ничего... — Ответил Блэк, продолжая осматривать темное окружение. По какой-то причине он чувствовал, что за ними кто-то наблюдает... или что-то... — Почему бы нам не вернуться на бал?

Алекс быстро кивнул, и они пошли обратно тем же путем, что и пришли. Только когда вдали показались несколько пар, Турайс почувствовал, что его нервы немного успокоились.

— Так ты говоришь.

Обернувшись на шипящий звук, Турайс увидел, что из тени близлежащей колонны на него смотрит человек с красными глазами. Почувствовав, как язычки магии прощупывают поверхность его разума, Блэк тут же отвел взгляд и быстро укрепил свои ментальные щиты. Несколько ближайших к ним пар были поглощены каждый своей беседой и находились слишком далеко, чтобы услышать их разговор.

Если бы этот незнакомец захотел напасть на него, Турайс сомневался, что их присутствие хоть как-то сдержало его.

Турайс обратил внимание на характерные черты лица, которые в лунном свете выглядели почти неземными. Безукоризненно уложенные обсидиановые волосы, подстриженные брови и идеально сидящая мантия.

Внезапно он уловил легкое мерцание прямо под подбородком.

Это были чары.

Турайс понял, кто перед ним, и кровь его похолодела.

Блэк решил сделать вид, что не замечает его, и продолжил свой путь, не сводя глаз с незнакомца. Волдеморт, стоявший перед ним, выглядел иначе, чем Том Реддл, которого он видел в воспоминаниях Слагхорна и Дамблдора, и он не был уверен, существовали ли в это время другие змееусты.

Он заметил, что незнакомец следует за ними. Казалось, разговор с этим человеком был неизбежен.

— Эй, Алекс, можешь пойти первым? — спокойно спросил Турайс.

— Почему? — обеспокоенно спросил Алекс. — Что-то не так?

— Нет, я просто хочу еще немного подышать свежим воздухом, — ответил Блэк.

— Мы... — робко прошептал Алекс. — Мы... можем сражаться... вместе...

— Ничего подобного, — твердо сказал Турайс. — Но, пожалуйста, иди вперед.

В ответ на непреклонный тон Алекс, наконец, неохотно кивнул. Как только парень исчез из виду, мужчина подошел к нему.

— Интерес-сно. Очень интерес-сно. Нас-следник Блэков говорящ-щий...

Поняв, что притворяться бессмысленно, Турайс сказал: — Итак, вы знаете, кто я. Справедливо будет спросить, кто вы?

— О, ничего интересного, уверяю тебя.

— Если бы это было так, вам не удалось бы получить приглашение на бал Малфоев. Кто вы? — снова спросил Турайс, на этот раз с большей силой в голосе.

— Большинство знает меня под именем Лорд Волдеморт, — прошептал Волдеморт, внимательно изучая непоколебимое выражение лица Турайса. — А... Смотрю, ты знаешь обо мне.

— Лидер Рыцарей, скрывающийся под псевдонимом, — ответил Турайс. — Меня больше интересует ваше настоящее имя, Волдеморт.

— Это имя больше не имеет значения, — прошипел Волдеморт, и его красивое лицо превратилось в злобный оскал рептилии.

— Имена могущественны и священны в магии. Совы могут найти человека, имея только имя, следящие чары работают, если произнести имя цели, магия крови и привороты неразрывно связаны с фамилией. Я удивлен, что вы настолько беспечны, что даже на мгновение подумали, что ваше имя не имеет значения, если только... вы не плохо знакомы с традициями чистокровных волшебников...

На мгновение Турайс испугался, что зашел слишком далеко, так как магия Волдеморта вспыхнула. Но, к счастью, она утихла так же быстро, как и появилась. В воздухе между ними повисла пауза.

— Ты меня не боишься, — прошептал Волдеморт. В голосе прозвучал даже намек на веселье.

— А что? Мне стоит бояться?

— Говоришь как прирожденный лидер... — шелковистым голосом прошептал Волдеморт. — Неудивительно, что лорд Блэк отказался протянуть мне руку для достойного союза. Это потому что у него есть ты. Именно твое существование отговорило его от мысли о союзе.

— Я не друг вам и не враг, Волдеморт. Я предан своей семье и только ей, — твердо сказал Турайс. Он не мог допустить, чтобы Волдеморт нацелился на Блэков, особенно до того, как он сможет уничтожить все крестражи. — И я не хочу с вами ссориться. Пока вы не будете действовать против нас или наших союзников, я не буду вмешиваться в ваши махинации.

После долгого раздумья Волдеморт сказал: — Я давно не встречал такого человека, как ты, Турайс Блэк, человека, достойного моего внимания. Я принимаю твое предложение, но буду внимательно следить за тобой.

‘Меньшего я и не ожидал‘, — с горечью подумал Турайс, хотя мысленно он облегченно выдохнул. Но ему придется быть осторожным, когда он будет в Хогвартсе. Любой из будущих Пожирателей смерти мог стать потенциальным шпионом для Волдеморта. Именно тогда он почувствовал радость от того, что уже уничтожил крестраж в Выручай-комнате.

* * *

— Милорды, прошу прощения, мне необходимо поговорить с дедушкой, всего на минутку. Вы не возражаете? — спросил Турайс, подойдя к своему деду, который в данный момент беседовал с лордами Гринграсс и Селвин.

Дед повернулся к нему и приподнял бровь, но согласился на просьбу и последовал за Турайсом в пустую боковую комнату. Закрыв за собой дверь, Арктурус сразу начал накладывать заглушающие чары.

— В чем дело, Турайс? — заговорил дед, убрав палочку. — Лучше бы это было что-то важное.

— Я только что говорил с Волдемортом.

— Он на вечеринке? — Арктурус выглядел удивленным. — Я не видел никого необычного.

— Он был под чарами, дедушка. Возможно, по личному приглашению лорда Малфоя, а возможно, выдавая себя за помощника чиновника, — сказал Турайс. — И он говорил о потенциальном союзе с Блэками, который был отвергнут вами, дедушка.

— Действительно, я официально отклонил его просьбу о союзе. Я полагаю, что Волдеморт вскоре обратит свое внимание на Малфоев, если захочет получить влияние в политике Министерства, — прокомментировал Арктурус. — Я не удивлюсь, если Абраксас передал ему приглашение.

Турайс кивнул и продолжил: — Но я хочу сказать, что он говорил со мной на парселтанге и больше всего интересовался моими способностями.

— Волдеморт — змееуст? — Арктурус искренне удивился. — Тогда он должен быть потомком Слизерина, но их род вымер. Последний Мракс был объявлен мертвым несколько десятилетий назад. Если только он не обрел силу спонтанно, как ты.

— Это крайне маловероятно. Однако я полагаю, что он может быть внебрачным ребенком, укрываемым Мраксами, — Турайс заронил в сознание деда семена подозрения относительно происхождения Волдеморта. — Возможно, это не сын Морфина Мракса, поскольку в настоящее время нет никого, кто бы претендовал на фамилию Мракс. Но, возможно, его сестра, Меропа Мракс...

— Мне придется изучить этот вопрос более подробно. Но если то, что ты говоришь, правда, то это меняет наши планы. Этот лорд Волдеморт будет иметь истинное право претендовать на то, чтобы стать наследником Слизерина, и сможет склонить на свою сторону гораздо больше умов. Однако он не раскрыл своего происхождения, несмотря на очевидные плюсы. По крайней мере, не публично. Так почему же? — Арктурус нахмурил брови, глубоко задумавшись. — Если только...

— Если только ему есть что скрывать. Да, дедушка. Я подозреваю, что он не чистокровный. Если его последователи узнают, что он полукровка, он быстро потеряет расположение многих, кроме самых преданных сторонников. Думаю, было бы разумно поискать информацию незаметно, чтобы однажды она нам пригодилась, — предложил Турайс, пока Актурус размышлял. — Сколько времени тебе понадобится, чтобы раздобыть информацию, дедушка?

Турайс знал, что Арктурус поверит в историю только в том случае, если узнает ее сам.

— Информация такого рода часто хорошо скрыта от посторонних глаз, — задумчиво ответил Арктурус, — Особенно когда она касается родословных. Чтобы подтвердить личности, могут потребоваться годы тщательного и дорогостоящего расследования. Вот почему волшебное сообщество до сих пор так зациклено на слухах о потенциальных наследниках и новоявленных членах семьи. У нас просто нет способа подтвердить их легитимность, пока они не достигнут эмансипации своей светлости и не получат наследство или места в Визенгамоте...

Последовала короткая пауза.

— О чем еще он с тобой говорил?

— Больше ни о чем, — сказал Турайс.

— Очень хорошо, — заключил Арктурус. Он положил руку на плечо Турайса и посмотрел на него с яростной решимостью. — Для Волдеморта было неестественно смело искать такого выдающегося наследника, как ты, таким тайным образом. Но это подчеркивает твою важность, особенно для твоей семьи и наших союзников.

— Турайс, вопреки тому, что ты думаешь, мое здоровье идет на спад. А вскоре и мое влияние тоже упадет. Именно вокруг тебя сейчас объединяются наши союзники — идея будущего могущественного лорда Блэка — более влиятельного, чем даже я, — торжественно сказал Арктурус без намека на иронию или насмешку. — Наши союзники инвестируют в твое будущее, что удерживает их от перехода на другую сторону. Ты, Турайс, — самый важный актив на нашей стороне, и ты должен быть безупречен, держась в стороне от опасности. Ты должен быть бдителен и никому не доверять.

— Эта четырехсторонняя война только началась, и наша семья должна бороться до самого конца, когда бы он ни наступил.

* * *

После пасхальных каникул начались последние месяцы первого года обучения Турайса. За это время он еще больше укрепил свое положение как один из ведущих слизеринцев за пределами круга Малфоя. Слизеринцы, даже старшекурсники, стали более уважительными и признавали его статус. Однако Турайс старался не злоупотреблять обретенной властью и оставался таким же отзывчивым и доступным, как и всегда. Все остальные первокурсники Слизерина смотрели на него как на своего доброжелательного лидера, и Турайс старался изо всех сил соответствовать этому образу.

Турайс также был рад, что Беллатриса должна была закончить Хогвартс, а значит, он больше не будет находиться рядом с ней. Однако осознание того, что вскоре она присоединится к Пожирателям смерти, тяготило его.

В школе в целом влияние Турайса продолжало расти, поскольку первокурсники с других факультетов также тянулись к нему. За исключением нескольких старшекурсников, большинство не запрещало первокурсникам со своих факультетов общаться с Турайсом и, соответственно, Алексом и Джонти, потому что они были "редким, правильным слизеринцами". Блэк знал, что это лучшее, чего он мог добиться, поскольку изменения могли происходить только постепенно.

Профессора также были восхищен самым ярким первокурсником, которого они когда-либо видели. В их глазах Турайс был образцовым учеником, который заботился обо всех вне зависимости от чистоты крови или факультета. Разумеется, за исключением профессора Дамблдора, который продолжал смотреть на него с настороженной подозрительностью. Однако Блэк всегда избегал встречаться с ним взглядом, и до сих пор ему это удавалось.

Сейчас Турайс сидел за столом Слизерина на празднике по случаю окончания года. Большой зал был украшен в зеленые и серебряные цвета Слизерина в честь первой победы факультета в Кубке школы за последние семь лет. Профессор Слагхорн поймал взгляд Турайса и жестом поприветствовал его. Блэк не сомневался, что они с Алексом набрали наибольшее количество очков для своего факультета.

Как раз в тот момент, когда ученики начали ворчать по поводу позднего начала пира, появился Дамблдор.

— Какой невероятный был год! Прежде чем вы вернетесь домой на лето, я надеюсь, что ваши головы стали немного потяжелее по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.

— А теперь о вручении кубка школы. На четвертом месте Рейвенкло — триста девяносто очков, на третьем Гриффиндор — четыреста десять очков. Второе — Хаффлпафф, у них четыреста сорок два очка, а на первом месте Слизерин — пятьсот три очка. Поздравляем факультет Слизерин!

За столом Слизерина раздались громкие крики и аплодисменты, и Турайс получил множество похлопываний по спине. Когда золотой Кубок школы был передан сияющему Горацию Слагхорну, аплодисменты достигли максимума.

Профессор МакГонагалл крепко пожала руку ликующему главе Слизерина, а другую руку положила на серебряный кубок по квиддичу, как будто искала облегчения в физическом контакте хотя бы с одним из двух трофеев, которые находились в ее кабинете последние несколько лет.

Хотя слизеринцы не выиграли кубок по квиддичу в этом году (на самом деле, последний раз они выигрывали его десять лет назад), Турайс постарается, чтобы в следующем году этот трофей достался его факультету, а он, конечно же, будет ловцом. Он чувствовал некоторую вину перед профессором МакГонагалл и гриффиндорцами... что он теперь будет играть в команде соперников и... ну, он заработал Гриффиндору оба кубка несколько раз в прошлом, так что МакГонаналл не стоит так уж сильно жаловаться (даже если она ничего не помнит).

Турайс улыбнулся. В Слизерине его окружали два замечательных друга и еще много знакомых. Следующий год должен был стать удивительным.

Вскоре пришли результаты экзаменов, и Турайс, стал лучшим на своем курсе, так как получил отличные оценки по всем предметам. Пьеррикур занял второе место с одним "Выше ожидаемого", а Алекс — третье, получив все "Превосходно", кроме двух "Выше ожидаемого" по истории магии и астрономии. Этот результат вызвал некоторое недовольство со стороны нескольких учеников Рейвенкло, которые поклялись обойти Турайса в следующем году. Пьеррикур, с другой стороны, довел эту неприязнь до крайности, бросая на Блэка смертельный взгляд каждый раз, когда они пересекались. Но это не сильно отличалось от его обычного поведения, поэтому Турайс все равно не обращал на это внимания.

Как только Турайс подумал, что год закончится без новых происшествий, ему тут же доказали, что он ошибается.

Шла предпоследняя неделя учебного семестра, и все наслаждались последними днями в Хогвартсе перед летом. Турайс направлялся в общую гостиную Слизерина, возвращаясь со встречи клуба Слизней после отбоя, когда дверной проем внезапно открылся, заливая коридоры светом. Турайс тут же остановился, чтобы понаблюдать издалека в тени соседнего алькова.

Девушка, одетая в темную длинную мантию с накинутым на голову капюшоном, осмотрелась по сторонам, а затем торопливо пошла в сторону укрытия Турайса. Несколько мгновений спустя вход в гостиную снова открылся, и еще две пары шагов послышались в коридоре.

— Анди..., — мелодично пропел сладкий голос, пропитанный ядом. — Куда... ты идешь...?

Девушка в капюшоне замерла на месте от страха.

— Белла, — отрывисто сказала Андромеда, повернувшись лицом к двум своим сестрам. Дверь плотно закрылась, и коридор снова погрузился в темноту, тускло освещаемый мерцающими факелами, закрепленными высоко на колоннах. — Цисси.

Голос Беллатрисы стал резким, когда она рявкнула: — Ответь на мой вопрос, Андромеда!

— Я не могла уснуть и собиралась отправиться на ночную прогулку...

— Ты собираешься встретиться с этим грязнокровкой, не так ли? — прервала Беллатриса, злобно воркуя. — Как его зовут... Эдвард Тонкс... не так ли, Цисси?

— Д-да... — пробормотала Нарцисса.

Андромеда посмотрела на Нарциссу, опустившую голову: — Цисси, как ты могла...

— Не отводи взгляд! — Беллатриса прикрикнула на Нарциссу, с силой подняв голову сестры кверху. Нежно прошептав ей на ухо, она сказала: — Ты хорошо постаралась, Цисси.

Опасная улыбка Беллатрисы, обращенная к Андромеде, превратилась в злобный оскал: — Эта женщина, стоящая перед нами, должна испытывать стыд! Она осквернила себя и свое имя ради грязнокровки!

Андромеда подождала, пока Беллатриса закончит, и спокойно сказала: — Я не знаю, о ком ты говоришь.

— Ооо... как интересно... Она отрицает, что знает о мальчишке... — Беллатриса гоготнула, направляясь к Андромеде с кривой ореховой палочкой в руках. Когда Белла оказалась рядом с младшей сестрой, она внезапно направила свою палочку под челюсть Андромеды и зашипела: — Она лжет...

— Я не лгала, — холодно ответила Андромеда. Она выглядела совершенно невозмутимой и даже слегка скучающей.

— Цисси! — вскрикнула Беллатриса, и Турайс вздрогнул от этого звука. — Где, ты говоришь, они собираются встретиться сегодня вечером?

— На... Астрономической башне..., — дрожащим голосом сказала Нарцисса, глядя на Андромеду, в её глазах блестели слезы.

Белла радостно улыбнулась, проводя кончиком палочки по стиснутым челюстям Андромеды: — Итак... кого бы я увидела, если бы сейчас поднялась на Астрономическую башню...?

— Никого...

— Заткнись! Ты не имеешь права говорить! — крикнула Беллатриса с безумными глазами, выпученными из глазниц. Затем она затихла и сладко промурлыкала: — О... какого подарка достоин грязнокровки...? Возможно... Кровавое проклятие, может быть? Или... послать быстрое Круцио? Подожди, может, сначала надо будет наложить Заглушающие чары, потому что я не хочу, чтобы мои уши слышали его жалкие крики...

Андромеда заметно затряслась от гнева, а Белла продолжила: — Может быть... может быть, мне стоит наложить Империо и заставить его спрыгнуть с башни...

Вспыхнула яркая вспышка красного света, и Андромеда ударилась спиной о противоположную стену, а ее палочка бесполезно упала на пол.

— Ты посмела идти против меня, жалкая... Кто там?!

Беллатриса развернулась и метнула проклятие в Турайса, который упал на пол. Она тут же метнула еще одно заклинание, заставив его покатиться дальше по коридору.

— Прекратите драться! — крикнула Нарцисса из-за спины Турайса, но никто из них не обратил на нее внимания.

Но потом, краем глаза, он увидел, как Нарцисса нащупывает свою палочку. Турайс заблокировал заклинание Беллатрисы и быстро бросил в её младшую сестру обезоруживающее заклинание.

— Экспеллиармус! — крикнул Турайс, уклоняясь от проклятия.

— Цисси, не надо! — прорычала Беллатриса, явно намереваясь этой схваткой решить их проблему. Она наколдовала пламя из близлежащих факелов и направила его в сторону Турайса, словно змей.

Однако он быстро остановил их перед собой и медленно взмахнул своей палочкой, сделав большое круговое движение.

— Скутифорс! — крикнул он. И вскоре перед ним образовался огненный барьер, поглощающий и рассеивающий проклятия Беллатрисы.

— Как хорошо, что ты присоединился к нам, кузен Турайс! — гоготнула Беллатриса, продолжая обстреливать Турайса проклятиями. — Так ты знаешь о маленьком грязном секрете Анди!

Однако Турайс не отвечал на насмешки, он просто блокировал очередное проклятие и хрипло произносил свои собственные заклинания.

— Авис мултум! Оппуньё!

Появилась большая стая птиц, и Турайс направил их на Беллатрису.

— Репелло!

Турайс тут же нырнул в противоположном направлении, когда все птицы пролетели над ним и врезались в стену, исчезнув в облаке желтых перьев. Он трансформировал огненную стену в круглый бронзовый щит и метнул его в Беллатрису, как диск.

— Флиппендо!

Белла едва успела уклониться от летящего щита, когда поняла, что Турайс, воспользовавшись моментом, превратил трепещущие перья в десятки черных дубин, которые теперь мчались к ней.

— Протего!

Девушка наколдовала слабый, мерцающий голубой щит, который едва успел остановить дубинки.

— Фенестра! Циркумдо!

В быстром заклинании Турайса дубинки рассыпались в плотное облако мелких черных частиц. Он мгновенно направил волну частиц большим круговым движением и окутал Беллатрису искусственной, клубящейся пылевой бурей.

За шумом хлещущего ветра и разлетающегося песка он услышал, как Беллатриса простонала: — Репелло! Эванеско!

Красные и фиолетовые огни вспыхнули в коконе из черных частиц. Однако частиц было слишком много, чтобы Беллатриса могла эффективно их уничтожить.

— Гоменум Агграппа!

Ветер внезапно стих, а облако пыли сгустилось вокруг Беллатрисы, покрыв все ее тело черной пленкой. Она вскрикнула, судорожно пытаясь оттереть частицы с лица и закрытых глаз.

— Инкарцеро!

Длинная толстая веревка устремилась к Беллатрисе, и она упала неподвижно на землю. Андромеда прижалась к стене, опасаясь своих сестер.

— Белла! — крикнула Нарцисса, подбегая и опускаясь на колени рядом со связанной сестрой. Однако Беллатриса продолжала с ненавистью смотреть на Турайса.

— Ты! — прорычала девушка, безуспешно борясь с веревкой.

— Я победил, — угрожающе произнес Турайс. — Ты проиграла. Второй раз за этот год ты напала на наследника Блэков в школе. И что еще хуже, один раз это было, когда я повернулся спиной.

— Почему ты..., — заговорила Беллатриса, но Нарцисса прервала ее.

— Мы приносим извинения за ее действия, кузен Турайс, — перебила Нарцисса, склонив голову.

— Цисси, я не буду...

— Этого больше не повторится. Даю тебе слово, — быстро сказала Нарцисса, глядя на обувь Турайса. — Пожалуйста... закрой этот вопрос здесь и сейчас.

— Цисси!

— Мне нужны гарантии. Залог, — холодно сказал Турайс. — Я не верю, что Беллатриса не будет искать и причинять вред кузине Андромеде или Эдварду Тонксу.

Нарцисса на мгновение замерла, после чего дрожащими руками сняла серьги-паутинки и протянула их Турайсу.

— Эти… серьги — семейная реликвия моей бабушки... твоей бабушки по материнской линии, Ирмы, — дрожащим голосом сказала Нарцисса.

— Это правда? — спросил Турайс у Андромеды.

Она отрывисто кивнула и ответила: — Да.

— Тогда я надеюсь, что твое слово хоть чего-то стоит, кузина Нарцисса, — сказал Турайс. — Этот инцидент будет благополучно забыт и не будет фигурировать в моих письмах дедушке. Но если возникнет какой-нибудь инцидент, моя память может просто вернуться.

— Как ты смеешь...

— Конечно, кузен Турайс. Я согласна, — Нарцисса заговорила ровно, прежде чем Беллатриса успела вымолвить еще хоть одно слово. — Кровь — вот что важнее всего.

Турайс кивнул Нарциссе и взял серьги.

— Белла у тебя осталось две недели в Хогвартсе, прежде чем ты сможешь покинуть его и отправиться в свой веселый путь к величию, выйти замуж за Лестрейнджа и делать все, что тебе заблагорассудится. Но до этого ты все еще Блэк, а мы, Блэки, никогда не нападаем друг на друга. Позаботьтесь об этом, кузины.

Турайс посмотрел на Нарциссу, и та кивнула. Затем он повернулся к Беллатрисе. Она посмотрела на него глазами, полными ненависти, но кивнула. Наконец, Турайс поднял взгляд на Андромеду, которая кивнула ему с благодарностью.