Время и терпение (гет)

Без окон трудно было определить, когда наступил рассвет. Но, в конце концов, директор разбудил Гермиону; ей все-таки удалось немного поспать. Его рука легла ей на плечо, это прикосновение длилось дольше обычного, сопровождаясь немигающим взглядом.

— У вас есть зелье, сэр?

— Оно в верхнем левом внутреннем кармане моей мантии.

Гермиона кивнула, стараясь казаться намного бодрее, чем на самом деле. Кофе, с которым явился Тилли, должен был помочь; девушка так редко пила его, что кофеин зарядил бы ее энергией не хуже, чем флакон бодрящего элексира. Хотя, она мысленно отметила, что надо бы положить в карманы и его.

Они завтракали в тишине, нарушаемой лишь стуком ложки о край тарелки или скрежетом ножа по тосту. Гермиона намазала больше джема, позволяя сладости задержаться на ее вкусовых рецепторах — один яркий момент перед очень темным днем. Северус ел очень мало, но выпил три чашки кофе; он ничего не добавлял, и девушка удивлялась, как можно пить что-то столь горькое.

Когда директор наконец поставил чашку и смахнул с пальцев несколько крошек, он вздохнул:

— Есть ли что-то еще, о чем я должен знать? Когда мне следует ожидать начала?

— Ранним вечером. Мы пройдем в Выручай-комнату, и после этого все произойдет очень быстро.

— Тогда увидимся позже, — кивнул он, поднимаясь.

— Увидимся, — она не могла просить его быть осторожнее или не волноваться. Это было бы просто невозможно в такой день — Гермиона волновалась, даже зная, что должно произойти. Большую часть дня она могла лишь ждать, в то время как он должен был заниматься своими обычными делами.

Северус, не оглядываясь, ушел в свой кабинет. Гермиона долго смотрела на закрытую дверь, прежде чем отправиться в душ, чтобы привести себя в порядок, насколько это было возможно. Нужно было чем-то занять себя, помимо подготовки. Она не спеша привела себя в порядок и надела одежду, что была в ту ночь. Девушка попыталась вспомнить, как выглядели ее волосы, и в итоге остановилась на косе, чтобы они не мешали.

Спустившись в лабораторию, она провела последнюю инвентаризацию зелий, решив сварить еще одну порцию целебного зелья общего назначения. Это займет ее как физически, так и умственно, и не пропадет зря. Во время работы время шло быстро. Вскоре Тилли принесл сэндвич, и гриффиндорка дала эльфу указания по доставке зелий в лазарет.

Вернувшись в свои комнаты, Грейнджер спрятала противоядие в сумку и приготовилась. Она наложила Темпус, затем выглянула из окна на Черное озеро. Пока ничто в пейзаже не выглядело необычным.

Но как только она сама, вместе с Роном и Гарри, пересекла барьеры, то почувствовала в них сдвиг. Они были приняты с радостью, но, казалось, это что-то спровоцировало: замок хотел защитить своих, обезопасить студентов и персонал. Ей тоже этого хотелось, но она знала, что в данный момент не может ничего с этим поделать. Все должно идти своим чередом. Гермиона здесь, чтобы спасти Северуса.

Когда она почувствовала, как вздрогнули стены, когда начали прибывать Пожиратели смерти, снова выглянула в окно. Ей так хотелось выйти, чтобы оказать посильную помощь. Но она не могла рисковать ни собой, ни своей целью; достаточно было бы одного заклинания, и все оказалось бы напрасно. Еще раз посмотрев в окно, Гермиона увидела теневые фигуры на краю территории, заслоны изредка мерцали, когда они били по ним заклятиями или пытались прорвать их.

Потом увидела другие фигуры, почувствовала, как что-то сдвинулось в защитных чарах — они усилились еще больше, чужая магия сделала их еще мощнее. Но попытки прорвать их были почти такими же сильными, было видно как купол начал трескаться. Почувствовав, как щиты разлетаются на осколки, Гермиона поняла, что пришло время уходить.

Наложив на себя чары невидимости, девушка вышла в середину комнаты и представила внешнюю сторону Визжащей хижины; для надежности она хотела оказаться снаружи, не рискуя быть замеченой Волдемортом. Долгое время в бегах помогло появиться незаметно, хотя, вряд ли звук аппарации был бы заметен в шуме битвы.

Медленно подкравшись к стене, Гермиона обошла здание, пытаясь найти окно для наблюдения за событиями, которые будут происходить внутри. Она также искала способ проникновения, пока не поняла, что может просто разбить окно; такое разрушение собственности было не в ее обычном характере. Это было бы даже несложно, так как в половине окон все равно не было стекол, а в некоторых даже рам.

Услышав голоса, гриффиндорка приостановилась. Прямо над головой она услышала сиплое шипение Волдеморта, объяснявшего Северусу, что он изжил свою полезность. Впервые она услышала страх в голосе директора, поскольку он слишком хорошо знал, что его ждет — даже если бы она ему не сказала, он бы наверняка догадался. Часть ее хотела подняться и посмотреть, так же как и ее второе «я» смотрит из другой комнаты, но оставалась неподвижной и молчаливой.

Это было ужасно — слушать, как на него нападают, и знать, что она не может сделать абсолютно ничего, чтобы остановить это; Гарри должен забрать воспоминания, прежде чем Гермиона сможет войти и вылечить Северуса. Как только она услышала удаляющиеся шаги по старому деревянному полу — перелезла через оконную раму и опустилась в нескольких футах от того места, где лежал директор.

За месяцы, прошедшие после случившегося, она забыла, насколько кровавой была сцена. Змея откусила половину его шеи, разбрызгивая кровь повсюду, оставляя его в липкой луже. Это затормозило Гермиону всего на секунду, прежде чем она опустилась на колени рядом с телом, проверила едва заметный, неровный пульс на другой стороне шеи, затем проверила карман мантии на наличие противоядия; его не было, значит, Северус уже ввел себе дозу, что давало больше времени на лечение ран, прежде чем вводить вторую дозу, которую она носила с собой.

Гриффиндорка начала с того, что удалила часть крови, освободив место, чтобы достать из сумки принадлежности и осмотреть рану. Когда она была здесь в первый раз, ей не удалось хорошо рассмотреть свежую рану, только то, что было обработано Поппи Помфри уже после. На его горле была огромная дыра, которая уже почти снова была залита кровью — Диттани, ей нужна Диттани.

Почти по собственной воле ее руки потянулись к запасам, быстро найдя яйцевидную бутылочку. Жидкость шипела и дымилась, соприкасаясь с раной, но девушка видела, как закрываются кровеносные сосуды. Она снова потянулась к пульсу. Он все еще был слабый и нитевидный. Глаза Северуса оставались закрытыми, и он не реагировал на мольбы:

— Сэр!

Снейпу срочно требовалось Крововосстанавливающее. Вытащив пробку из одной из бутылочек в своем наборе, Гермиона влила зелье ему в рот. Мужчина чуть не задохнулся, глаза открылись и снова закатились, когда из шеи хлынула кровь. Однако он проглотил необходимое зелье и тихо застонал.

— Вы слышате меня, Се… Северус?

Одна окровавленная рука пошарила по полу и коснулась ее колена, не в силах даже сдать его. Но, в этом было гораздо больше жизни, чем несколько минут назад.

— Хорошо. Северус, теперь вы со мной, — неожиданно, даже для самой себя, улыбнулась гриффиндорка. Глаза Снейпа снова закрылись, но рука осталась. Она положила на нее свою, окровавленную и липкую, и сжала, чтобы немного успокоить, прежде чем вернуться к работе.

Еще один пузырек Крововосстанавливающего. Обезболивающее зелье, к сожалению, было противопоказано антикоагулянтам в противоядии, так что она ничего не могла с этим поделать. Откинув волосы с его лица, Гермиона поднесла к его губам пузырек с укрепляющим раствором; на этот раз ему было легче глотать. Пульс на правой стороне шеи стал сильнее, ровнее.

Затем снова покопалась в своей сумке и достала старые добрые марлевые повязки. Ей так и не удалось найти магический эквивалент — похоже, это было то, что магам не под силу.

— Сейчас мне понадобится ваша помощь, Северус. Я знаю, что это трудно, но мне нужно, чтобы вы удерживали голову поднятой хотя бы минуту и позволили мне перевязать вашу шею.

Снейп сонно моргнул, но сумел удержаться в вертикальном положении достаточно долго, чтобы она обернула марлю несколько раз, достаточно, чтобы остановить оставшееся кровотечение. Как только она издала одобрительный звук, его подбородок снова опустился. Гермиона осмотрела его и провела базовую диагностику. Еще Крововосстанавливающего, и, примерно через десять минут, можно давать вторую дозу противоядия.

Убедившись, что директор хотя бы ненадолго пришел в себя, девушка наложила на пол очищающее заклинание. Хотя его не хватило, чтобы удалить всю кровь и грязь, этого было достаточно, чтобы она могла спокойно уложить Северуса на пол. Он выглядел благодарным за это, после первоначального шока от ее манипуляций с ним.

— Все в порядке, — сказала Гермиона, беря его руку в свою, — Я просто думаю, что вам будет удобнее лежать.

С запозданием она поняла, что его голова должна быть слегка приподнята, и ему будет удобнее с какой-нибудь подушкой. Быстрым заклинанием сняв с него верхнюю одежду и аккуратно сложив ему под голову, девушка была вознаграждена облегченным вздохом. Она успокаивающе провела рукой по его лбу.

— Вы хорошо себя чувствуете? Показатели стабильны, рана уже перевязана. Я собираюсь дать вам еще Крововосстанавливающего, а потом мы подождем, пока не станет безопасно вводить противоядие.

Северус слегка кивнул и открыл рот, чтобы выпить зелье. На вкус оно было отвратительным, она знала, но он проглотил его без протеста. Еще одна диагностика показала, что показатели стали лучше настолько, что после следующего введения противоядия он, скорее всего, почувствует себя лучше; кожа уже не выглядела такой болезненной, а дыхание было почти нормальным. Положив ладонь мужчине на лоб, как всегда делала ее мать, когда Гермиона болела в детстве, она почувствовала, что температура снизилась и больше не скачет.

— Гер… — Северус поднял на нее глаза.

— Тсс, не пытайтесь говорить, пока не пройдете курс лечения в лазарете.

Сверив время, гриффиндорка достала вторую дозу противоядия и поднесла ее к тут же открывшемуся рту, чуть не выронив бутылочку, когда грохот битвы возобновился. Она и забыла, поглащенная спасением Северуса, что был период затишья, когда Волдеморт лично звал Гарри.

Снейп вздрогнул, и Гермиона увидела, как кровь, смочившая марлю на его шее, потемнела, а затем исчезла. Она надавила пальцами чуть выше края повязки, еще раз проверяя его пульс. Директор снова вздрогнул, и теперь она сама ощутила дикий холод, сидя на полу этого дырявого подобия дома. Потянувшись к сумке и достав одеяло — то самое, на котором он был найден, — она передвинула мужчину на него.

— Вот так.

Северус не мог ничего сделать, кроме как моргнуть ей, благодарность ясно читалась в его глазах даже сквозь, должно быть, сильную боль.

— Это все, что я могу сделать для вас сейчас. Но я останусь, сколько смогу, — заверила она его, когда отдаленный гул битвы эхом разнесся по дому, —Как только снова станет тихо, я должна буду вернуться в свою комнату.

Она не знала, что делать, как помочь ему или скоротать время. Поэтому заговорила, бессвязно рассказывая о своих надеждах на ученичество, о том, сколько работы потребуется для ремонта замка, обо всем, о чем только могла подумать. Он почти ничего не отвечал, лишь изредка кивал головой. На середине ее монолога о трансфигурации человеческой формы как средстве маскировки снова наступила тишина.

— Северус, — прошептала Гермиона.

Его глаза открылись, темные, с трудом фокусирующиеся, но стремящиеся встретить ее взгляд.

— Мне пора идти. Скоро сюда придут другая я и профессор МакГонагалл. Они отнесут вас в лазарет. Увидимся завтра днем, хорошо?

Она нежно сжала его руку, и Северус сделал все возможное, чтобы ответить ей тем же. На бросив на себя чары невидимости, Гермиона выскользнула наружу, поставив несколько легких заслонов, чтобы Пожиратели смерти не заметили здание, но позволили ей и профессору МакГонагалл пройти.

Не останавливаясь и не оглядываясь на Визжащую хижину, девушка поплелась обратно в свою спальню в покоях директора. Там было слишком пусто и тихо.

Поставив будильник, Гермиона легла поверх пухового одеяла, чувствуя, как надежно защищены подопечные директора, как восстанавливается защита вокруг замка и территории. Через несколько минут она погрузилась в сон; будильник зазвонил за полчаса до того, как она и профессор МакГонагалл вошли в кабинет.