Исчезнувшие (джен)

Через два дня мать Кирку внезапно удивила.

Они как раз устроили привал в лесу на обед, и Кирка, голодная до жути (она в принципе ощущала себя очень голодной почти все последние дни, потому что тратила очень много сил, а полноценно поесть в пути далеко не всегда удавалось), не сразу обратила внимание на её странную рассеянность.

Поэтому Кирка думала только о том, как прекрасно сушёное мясо и как им везёт с погодой — сегодня солнце уже приятно пригревало, проникнув даже за густые ветви деревьев. Ну и ещё о том, что от горячего бы всё-таки тоже не отказалась.

— А я могу попробовать сама… на лошадь?

Кирка уставилась на неё так, что Мирабелль заметно смутилась:

— В теории… Их же все равно только две.

Кирка, дожевав, проглотила большой кусок и встала:

— Да почему бы и нет? Бьетт смирная. В отличие от меня, — хмыкнула она.

Арис посмотрел на неё чуть растерянно, но не стал влезать. Ну и правильно, а то сразу спугнёт.

— Бьетт? — переспросила мать.

Кирка ещё раз хмыкнула и похлопала лошадь по холке.

— Её зовут Бьетт.

Бьетт в ответ выразительно заржала. Кирка окинула мать оценивающим взглядом: в идеале, конечно, нужны штаны, но где их посреди леса взять. Впрочем, юбка не была сильно громоздкой или узкой, так что для пробы и такой наряд сойдёт.

— Не бойся, я подстрахую.

Если сама Кирка довольно давно наловчилась вскакивать в седло прямо с земли, иногда чуть поддерживая его магией, чтобы не перевернуться, то мать явно на такие подвиги была не способна, и Кирка ей помогала, но обычно уже сидя на лошади, а сейчас пришлось с земли. Мать была так сосредоточена, что только оказавшись наверху, перекинув ногу через седло, запоздало спохватилась и чуть не отпустила руки, пытаясь как-то расправить очевидно собравшуюся юбку.

— Поводья держи! Нет, не натягивай… Да не смотрит никто… Арис, отвернись, что ли!

Арис, глазевший на них чуть ли не с открытым ртом, пусть и совсем по иной причине, поспешно отвернулся.

— Да не видно ничего отсюда! — фыркнула Кирка уже матери.

Ну подумаешь, юбка немного натянулась, она же не может через лошадь проникнуть…

— Держишься?

— Возможно, — ослабевшим голосом отозвалась мать, но вниз не попросилась.

Кажется, если бы она вынужденно не провела много времени на этой же лошади вместе с Киркой, то в обморок бы грохнулась.

Кирка ласково почесала напряжённую лошадь, успокаивая (ей явно было нужнее), и только после того приступила к разъяснениям, как вообще сидеть и держаться, как командовать — только совсем базовые вещи, чтобы в итоге проехать буквально пару метров. Она, вообще-то, сама научилась только в прошлом году, так что все уроки были ещё живы в памяти.

Мать, правда, держалась совершенно деревяно, но внимала и слушалась, не сдавшись, пока сама Кирка не решила, что хватит уже.

Неужели ей и впрямь так важна эта самостоятельность, что она уж явно чуждым делом заинтересовалась? Кирке не жалко, конечно, даже забавно в какой-то мере.

(Тем более, её собственные знания о мире тоже страдали до сих пор.)

— Не знаю, что удивило меня больше, — признался Арис позже. Когда Мирабелль их не слышала. — Что она о таком попросила или… — он оборвал себя, и Кирка заметила эту заминку. — Ну, то есть, не имею в виду ничего плохого, но мне показалось, что она к такой деятельности не склонна.

— Заинтересовалась бы раньше, может, мне бы не пришлось так ютиться всю дорогу, — хмыкнула Кирка. — Хотя кто знает, где б мы нашли третью лошадь.

А если точнее, где бы взяли её именно незаметно. Дома-то были ещё две лошади.

— Так что за второй вариант? — поинтересовалась она.

— Да нет, ничего, — пошёл на попятную Арис. — Просто вы очень… обычно выглядели? — осторожно.

Кирка не поняла, растерянно похлопав глазами. Арис вздохнул, аккуратно формулируя:

— Если бы я не был в курсе, я бы решил, что у вас просто хорошие отношения. Несколько сбитые… но хорошие. Не уверен, что сам бы на твоём месте так смог.

— А, — пробормотала Кирка. Сама она, кажется, окончательно перестала об этом думать, просто делая, как чувствует. — Ну а как ещё? Не глумиться же.

То, что она периодически срывалась на резкости (причём в общении с любым человеком), не считалось, она просто не научилась вовремя себя на этом ловить. Но научится, честно!

— Я и не считаю, что это плохо, — поспешно заверил Арис. — Я за тебя беспокоился… А сейчас как-то куда спокойнее.

Кирка неловко хмыкнула, внезапно подумав о том, что, наверное, и мать воспринимает её поведение как… хорошее отношение?

Ой, ну и ладно!

* * *

Пару раз Кирка дала матери одной проехаться на лошади: точнее, лошадь шла шагом, а Кирка рядом, держа её за поводья. Практического смысла в таких действиях не было, напротив, их путешествие только замедлялось (но часа полтора погоды не сделают), но ей хотелось хотя бы немного закрепить урок.

А потом они пересекли границу. Чётких ориентиров не было, просто они в какой-то момент выехали на крупную торговую дорогу, по которой и ездили торговцы из обеих стран, на счастье, почти безлюдную в эту время года. Да стало чуть холоднее, когда горы стали всё время очерчивать горизонт на западе от них.

— Шахты там — «наши», — внезапно пояснила Мирабелль, а не Арис. — Но при мне в последние годы как-то не до них было… — и о чём-то задумалась.

И вскоре им попалась деревенька, на первый взгляд, неотличимая от таких же карлийских, но надпись на придорожном камне была высечена на ином языке и, как выяснилось, гласила уже о принадлежности Ясписсу.

— Дальше можем так не скрываться, — с облегчением заметил Арис.

— Цель бы наконец определить. — Кирка глазела на камень, спешившись. — Куда мы? Ищем столицу?

Как мать представляет себе дальнейшее развитие событий… просить аудиенции у кого-то? На самом деле, ей, скорее всего, поверят, но вот примут ли изначально… И надо понимать, как, где и кого искать. Они-то о местном укладе ничего не знают.

Тем более, здесь по-прежнему королевская власть, а значит, все титулы действительны — и, если их примут за каких-то чудачек с улицы, то могут попытаться как-то наказать за непочтение или вроде того.

— Я знаю того, кто, возможно, могла бы стать… посредницей? — задумчиво произнесла мать. — Помочь выйти на кого-то. Но я не знаю, как её отыскать… И захочет ли в какой-либо мере вообще помогать…

— Знатный? — коротко уточнил Арис.

Мать глянула на него настороженно:

— Не знаю титула, но семья должна быть аристократическая. И я не уверена, в каком именно месте может обитать, но… — она помолчала, что-то сосредоточенно обдумывая. — Я думаю, что в столице и на неё должен быть какой-то след.

Кирка невольно задумалась, почему она вдруг полагается на какого-то неизвестного человека так сильно. По ощущениям, куда больше, чем на пусть очень дальних, но родственников.

— Значит, есть надежда, что мы на него выйдем, — вздохнув, закончил Арис на оптимистичной ноте.

На удивление, путешествие дальше шло абсолютно спокойно. Мирабелль могла больше не прятать лицо, они останавливались на неплохих постоялых дворах и могли нормально ночевать. Разговаривать приходилось в основном матери, но Кирка и Арис тоже быстро подучили пару фраз. Кирка выяснила, что всё-таки знатно успела забыть то, что учила, не имея никакой практики, и только поражалась тому, как мать так легко использовала непривычный язык. Небольшие проблемы были с деньгами — местные не особо жаждали принимать карлийские монеты, но золото есть золото, так что его брали. Правда, они такими темпами бы разорились, если бы Арис, поймав одного из трактирщиков на знании карлийского, не сумел его переспорить, заставив отдать сдачу серебряниками.

Тем более, один раз пришлось платить за проезд по дороге, точнее, через мост. Возможно, были какие-то окольные пути, но они их не знали, потому честно заплатили. Тем более, пока их принимают за купцов, им же спокойнее. А съезжать с главных дорог могло быть ещё и опасно, они ведь не знали, в какие места лучше не соваться — шанс нарваться на разбойников везде велик.

Но самым главным было то, что они могли всё-таки посмотреть окрестности! А то через родную страну пробирались укромными тропами и ничего нового Кирка толком не увидела, а сейчас могла честно выполнить ту часть путешествия, о которой было известно Геусту.

Кроме чуть более прохладного климата (впрочем, кажется, не критично, но всё же как будто бы по погоде вернулись на полмесяца-месяц назад), самым бросающимся в глаза отличием была, конечно, внешность местных. На юге страны люди обитали больше рыжеватые, встречались и светлые шатены, но на необычный золотой цвет глаз, встречавшийся уже здесь довольно часто, Кирка украдкой загляделась. А чем дальше на север, тем чаще встречались, как в слухах, люди именно с золотым цветом глаз и волос.

Ещё отличался стиль одежды, но для Кирки это были мелочи, потому она бы и не обратила внимания, если бы мать в один момент вслух не сказала. Более длинная какая-то. Наверное, тоже из-за погоды.

Да на них и с нужной одеждой бы поглядывали. Кирка и Мирабелль, были типичными карлийками: с бледной кожей, высокие, темноволосые, с тёмными раскосыми глазами. У Ариса хотя бы за счёт его матери внешность чуть помягче, а они вдвоём прямо-таки воплощение всех национальных черт.

Впрочем, пожалуй, это логично, в мыслях нервно посмеялась Кирка.

К слову, карта, которой они пользовались, оказалась не совсем точна, но по дорогам да указателям всё-таки получилось сориентироваться. Да и главный город страны всё-таки сложно потерять.

— Торговля? — уже в третий раз растерянно повторил стражник городских ворот — это слово Кирка знала, да и спрашивали об этом не впервой.

На въезде в город их задержали, видимо, надеясь взять какую-то плату, но впали в искреннее недоумение, поняв, что никакого товара у них с собой нет, и в итоге один из них отвёл их в сторону, в маленькое помещение, пытаясь выяснить, что же они хотят.

Арис нервно переступил с ноги на ногу и едва слышно шепнул:

— Не нравится мне, что ей приходится переговоры вести.

Кирка, поджав губы, кивнула. Она ещё и беспокоилась за оставленных снаружи лошадей — авось кто решит их прихватить, как трофей, пока они здесь. Но обдурить мать казалось проще простого.

Стражник задал ещё один вопрос, который Кирка уже не сумела понять, поскольку он состоял из совершенно незнакомого ей слова, но Мирабелль покачала в ответ головой. Кирка вздохнула и на всякий случай подошла почти впритык к матери.

Та снова заговорила, и стражник смотрел на неё с сомнением, не прерывая — но в этот момент дверь распахнулась с другой стороны, и в помещение ввалился всклоченный пожилой мужчина, не сразу обративший на них внимание, заговорив о чём-то с стражником возмущённо («торговая». «не заплатили». «разрешение»…), но потом переведший на них взгляд.

На мать.

И вздрогнувший, впрочем, благополучно закончивший фразу, и только после растерянно протянувший на карлийском:

— Простите… Я вас, кажется, знаю? — с сильным акцентом, но слова выговаривая верно.

Мать же, внезапно, совершенно не растерялась. Напротив, Кирке впервые за всё путешествие она показалась спокойной и уверенной.

— Да, сэр Двен.