Искра (джен)

Они шли всё глубже во тьму.

Колонна из Кулаков, тифлингов и их сопровождения растянулась почти на сотню метров и медленно продвигалась вглубь проклятых земель.

Дорога была ужасна. Целые участки земли то проваливались вниз на полметра, то вырастали вверх на полтора. Это сильно затрудняло движение, отчего каждая миля давалась шествующим с невероятным трудом. Спуск и подъём телег в некоторых местах мог бы занимать по два-три часа, если бы не активное содействие волшебников, Лины и Тава. Все наиболее тяжёлые грузы они перетаскивали своими способностями.

Шли уже вторые сутки с момента сожжения Последнего света. Сейчас, как и большую часть пути до того, колонну возглавляли Микелла и не отходившая от него Леда. Первый с помощью божественных сил ослаблял действие проклятия и отгонял золотым светом особенно густые скопления тьмы, а вторая обеспечивала ему надёжную защиту. Впрочем, за всё время дороги ни одного нападения иллитидов или иных проклятых созданий не так и не случилось. После побега из Последнего света чудовища вообще перестали как-либо себя проявлять.

Рядом с Микеллой и Ледой шёл и Йован. Он отвечал за общую координацию действий, а также командовал передовой группой Кулаков, что в случае чего должна была первой выступить против врага. Время от времени Йован смещался ближе к центру колонны, где в окружении своих сородичей расположился Зевлор. Они обсуждали текущие вопросы, связанные с преодолением тех или иных преград, а также с некоторой периодичностью обменивались информацией о последних результатах пересчёта численности идущих.

Позднее данную информацию доводили и до Лины.

Она сама приказала, чтобы раз в три часа Звелор и Йован выделяли кого-нибудь, кто будет подсчитывать всех шествующих тифлингов и Кулаков. В условиях, когда их окружала настолько непроглядная тьма, а единственными источниками света служили зачарованные факелы, потерять кого-то было легче лёгкого. Тем более, когда всем доподлинно было известно, что тьма эта являлась вполне обитаемой. И обитатели её дружелюбием не отличались.

По схожим же причинам Лина и Тав шли в самом конце колонны. Атаки с тыла в нынешних условиях были особенно критичны, отчего Лина и решила взяться за их отражение лично. Заодно можно было держать Тава подальше от остальных и попутно облегчить себе задачу наблюдения за ним.

Хотя это был ещё очень большой вопрос, кто и за кем наблюдал.

Пускай глаза Тава и были скрыты, Лина всё равно ощущала на себе его пристальный взгляд.

Лина долго его допрашивала. О Маликете, об их бое, о причинах прибытия Тава в эти замели и о многом другом. На что-то Тав отвечал охотно, излагая всё чётко и по делу, а на что-то прямых ответов не давал, как бы Лина ни пыталась загнать его словами в ловушку. Нередко Тав отвечал на её вопросы своими собственными, пытаясь сменить их роли. Однако делал он это, скорее, из желания просто чуть развеяться, разбавляя достаточно сухой разговор.

Тем не менее почти ни одного по-настоящему острого вопроса он Лине так и не задал. Как не спросил у неё вслух и самого главного, что, как прекрасно понимала Лина, просто не могло Тава не волновать.

Её личная связь с Маликетом.

— Спрашивай уже, — сама предложила она, решив, наконец, полностью прояснить ситуацию.

— Что спрашивать? — с улыбкой вопросил Тав, притворившись, будто ничего не понял.

И притворство его было очевидно, ибо улыбался он настолько хитро и наигранно, насколько это вообще было возможно.

— Раз тебе всё равно, то… — пригрозила Лина, что закроет тему.

— Ладно-ладно, — поспешил перебить её Тав и подошёл ближе. — Ты тоже дитя Баала? — почти шёпотом спросил он.

— Нет, — совершенно спокойно ответила Лина. — Но доля его крови течёт в моих венах, — добавила она следом. — Мой отец был сыном Баала.

Тав умолк с задумчивым выражением лица, а Лина невольно возродила в голове отцовский облик.

Он был высокий, выше двух метров. Некогда чёрные волосы к закату жизни полностью поседели, а сто тридцать прожитых лет испещрили бронзовую кожу множеством морщин. Но вот взгляд его никогда не менялся. Это суровый пронзительный взгляд… Он словно бы пронизывал насквозь каждого, к кому обращался.

Таким был Абдель Адриан.

Отродье Баала, что до самой своей смерти вёл отчаянную борьбу с Богом Убийств и его кровью в своих жилах. В силе и величии он кратно превзошёл всех прочих детей Баала. Отец Лины даже мог бы сам стать богом, если бы того пожелал. У него была такая возможность. Но Абдель Адриан отверг её и выбрал смертную жизнь со своей избранницей.

— Поэтому в погоню за Маликетом отправили именно тебя? — спросил Тав.

— В том числе, — подтвердили Лина. — Правители Врат Балдура и высшее руководство Огненного Кулака знают о моём происхождении. Оно вообще не является каким-то большим секретом, — пояснила она.

Собственно, потому Лина сейчас так легко Таву обо всём и рассказывала.

— Об этом сильно не распространяются, опасаясь возможной реакции, но в целом никакой тайны здесь нет, — продолжила объяснять Лина. — Век назад, когда моего отца нарекли Героем Врат Балдура, о его божественной крови знала чуть ли не каждая собака. Но время и слава от свершённых им подвигов как-то подстёрли данный факт из общественной памяти, и всё стало так, как оно есть теперь.

— Забавно, — заметил Тав.

Лина не ответила.

Она не видела в данном факте ничего забавного, хорошего или плохого. Это просто случилось. Сто лет — очень долгий срок для большинства смертных рас. К тому же с тех пор отец Лины успел примерить на себя роли маршала Огненного Кулака и даже великого герцога Врат Балдура. Он стал неотъемлемой частью как самого города, так и его богатой истории. Вполне объяснимо, почему со временем его образ несколько идеализировался.

Ещё несколько столетий и Абдель Адриан вполне мог стать просто очередной легендой, в достоверности которой начали бы сомневаться видные умы своего времени.

— Никогда не думал, что мне доведётся повстречать аж трёх божественных отпрысков за раз, — проговорил Тав, сложив за головой руки. — Об этом вполне можно написать песню.

Лина попробовала вообразить, как бы могла звучать подобная песня, но ничего толкового придумать не смогла. Всё же далека она была от темы искусства.

— Твой отец же мёртв, я правильно понял? — спросил следом Тав.

— Да, — подтвердила Лина. — Баал до него всё-таки добрался.

— А мать?

— А о ней тебе знать ни к чему.

Тав довольно хмыкнул.

— Спасибо, что поделилась, — поблагодарил он. — Но теперь мне как-то даже неудобно. Надо бы и самому взамен что-нибудь личное рассказать.

Лина с сомнением посмотрела на Тава, но говорить ничего не стала.

Само собой, ей по-прежнему хотелось многое у него выведать, однако всерьёз рассчитывать, что Тав раскроет перед ней что-то важное, не приходилось. Проведённые рядом с ним часы уже показали Лине, насколько Тав осторожен в том, что говорил. Слов его рот, конечно, извергал немало, да только во многом они были пустым сотрясанием воздуха.

— Мне было девятнадцать, когда я впервые повстречал местных иллитидов, — вновь заговорил Тав. — Я тогда прибился к небольшой группке авантюристов, надеявшихся поживиться в Рейтвине брошенными из-за проклятия сокровищами. Мы вышли из Берегоста, прошли через Врата Балдура и зашли в проклятые земли с запада. В нашем отряде были жрица Селунэ и колдун, так что защиту от проклятия какую-никакую имели. И на первых порах всё шло хорошо. Мы довольно легко справлялись со всеми встречаемыми чудовищами, уверенно продвигаясь к городу.

Говорил Тав размеренно и даже в некоторой степени безразлично, однако Лина всё равно слышала в его голосе нотки теплоты. Товарищи, с которыми он тогда путешествовал, по-прежнему были ему дороги. Пускай теперь и только в качестве воспоминаний.

— Первые дни в Рейтвине также ничего не предвещало беды, — продолжал рассказывать он. — Мы поэтапно обыскивали все ключевые здания, собирая всё, что могло представлять хорошую ценность. Особенно жирный улов нас ожидал в таможне. Так много золота я до тех пор ещё никогда не видел, — с улыбкой поведал Тав. — Рюкзаки и походные мешки были забиты до отказа. Думая об этом сейчас, я даже не уверен, что мы смогли бы тогда унести всё набранное с собой. Жадность действительно губительна.

Тав взял небольшую паузу, чтобы пнуть валявшийся на дороге камушек, и, проследив за его полётом, продолжил.

— Я даже не понял, как это случилось. В один момент мы все сидели в нашем лагере, а в следующий я уже обнаружил себя помещённым в иллитидскую капсулу. Воздух был сырым и затхлым, а руки и ноги совершенно не двигались. Сквозь мутное стекло я видел силуэты иллитидов, что медленно проплывали то в одну сторону, то в другую. Было жутко страшно и непонятно. Я же тогда даже не знал, кто такие эти иллитиды. Максимум пару страшилок про них слышал.

Лина очень легко воспроизвела эту ситуацию в голове. Наивный молодой парень, попавший в плен к силам, о которых не имел ни малейшего понятия. Уж сколько она таких видела за годы службы в Огненном Кулаке. История столь же старая, как сам мир. И ведь всё равно из раза в раз повторялась.

— Кто-то ещё, кроме тебя выжил? — спросила Лина.

— Нет, — мотнув головой, ответил Тав. — Только я, да и то по чистой случайности. Меня одного решили не съедать, а подвергнуть цереморфозу. Не знаю, почему выбор пал именно на меня, но всё же, когда один из иллитидов открыл капсулу и попытался подсадить в меня личинку, мне удалось убить его и сбежать.

— Вот так просто? — с нескрываемым скепсисом поинтересовалась Лина.

— Ни разу не просто, — опроверг её предположение Тав. — Но именно тогда я и обрёл свои псионические способности. Понимания, как ими пользоваться, у меня ещё не было, однако вырваться из плена как-то удалось. Потом я бегал сломя голову по их гнезду и убивал всех, кто пытался меня схватить. А во время одной из стычек провалился в яму, сломав левую ногу и три пальца на правой руке. После падения я некоторое время вообще ничего не видел и просто полз в ту сторону, откуда доносился плеск воды. Так я добрался до берега озера и отправился дальше вплавь.

«Брехня», — подумала про себя Лина.

И дело было не в том, что она считала, будто Тав всё выдумывал, а в опускании им слишком многих деталей. Вот так просто взял и убил кучу иллитидов? Носился по их гнезду, и никто так и не смог его поймать?

Бред всё это.

К тому же Лина хорошо помнила слова Микеллы о том, что иллитиды видели в Таве экзистенциальную угрозу. Для подобного явно было нужно нечто большее, нежели обычный побег с убийством своих тюремщиков.

Нет, Тав определённо сделал тогда что-то ещё. Нечто, что было крайне чувствительно для иллитидов.

— Впечатляющие достижения, — произнесла вслух Лина. — Если, конечно, не врёшь, — добавила она, одарив Тава прищуренным взглядом.

— Незачем мне тут что-то выдумывать, — парировал Тав. — Правда и без того достаточно невероятна, чтобы в неё сложно было поверить.

— Так и что было дальше? — спросила Лина. — Ты со всеми этими травмами в одиночку выбрался из проклятых земель?

— В целом, да, так всё и было, — подтвердил Тав, энергично кивнув. — А спустя где-то два-три месяца меня нашёл мистик Ордена Бессмертных. Заметив мой дар, он предложил мне обучаться псионическому мастерству у него. Так я в Орден и попал, хоть полноправным его членом и стал сильно позже.

— А задание, о котором ты не хочешь рассказывать, поручили именно тебе, потому что ты уже бывал здесь раньше? — предположила Лина.

— Да, — сказал Тав. — Я на него не напрашивался, просто так совпало. Приказы главы Ордена не обсуждаются.

— Звучит так, будто по своей воле ты бы ни за что сюда возвращаться не стал.

— Вовсе нет, — не согласился Тав. — Рано или поздно я бы точно сюда ещё наведался. Жажда мести мне, прямо скажем, не чужда. Но сделал бы я это только тогда, когда был бы уверен, что смогу убить всех иллитидов и старшего мозга.

— Значит, сейчас ты этого сделать не можешь? — прямо спросила Лина.

— Понятия не имею, — ответил Тав, пожав плечами. — Полной уверенности у меня точно нет, так что понапрасну рисковать я бы не стал. С другой стороны, — продолжил Тав с хитрой улыбкой, — заручившись поддержкой внучки Бога Убийств, можно было бы и попробовать.

— Не имею ничего против, если ты станешь приманкой, а я выжгу их гнездо дотла, — ответила Лина.

— До или после того, как я из него выберусь? — поинтересовался Тав.

— Как получится.

Тав весело рассмеялся, хотя Лина не то чтобы шутила. Если бы ценой уничтожения иллитидов стала жизнь Тава, она бы пожертвовала ей не раздумывая. И было бы совершенно неважно, что думал бы об этом сам Тав.

— Всё, я точно напишу о тебе песню, — уверенно заявил Тав.

— Даже не думай, — предупредила его Лина.

— Поздно, — ответил Тав. — Строки уже начали складываться. Как закончу, поделюсь с Альфирой. А после и в народ пустим.

Нахмурившись, Лина пристально посмотрела на Тава в попытке понять, шутил ли он сейчас или же говорил серьёзно.

И чем дольше она за ним наблюдала, тем больше склонялась ко второму варианту. Тав даже незнакомую Лине мелодию начал насвистывать.

— Нет, это не твоя мелодия, — с усмешкой заявил он, будто бы прочитав её мысли. — Это из песни о Балдуране. Слышала о нём?

На столь глупый вопрос Лина даже отвечать не стала.

Балдуран. Он же Балдур. Основатель Врат Балдура, что были названы в его честь. Разумеется, Лина слышала об этом легендарном мореходе. Весь её родной город был заставлен его статуями.

А уж сколько легенд, историй и всё тех же песен она о нём слышала с самого детства… Их было просто не счесть.

Но вот песни с мелодией, которую насвистывал Тав, она припомнить не могла, о чём ему вскоре и сообщила.

— Так давай я тебе её спою, — тут же обрадованно предложил он. — Погоди немного, — попросил он и побежал вперёд.

Лина уже собралась крикнуть на Тава, напомнив, что ему было запрещено от неё отходить, однако он лишь быстро подбежал к Альфире и, обменявшись с ней парой фраз, вернулся обратно с лютней в руке.

— Ты серьёзно собираешься сейчас петь? — спросила Лина, наблюдая за тем, как Тав настраивал музыкальный инструмент.

— А почему нет? — спросил он в ответ. — Сильно заметнее это нас не сделает. Да и от кого нам тут прятаться? От тех, кто и так прекрасно знает о нашем присутствии? К тому же она совсем короткая, не переживай.

Лина приготовилась было парировать его заявления целым рядом нерушимых аргументов, но Тав её опередил и забегал пальцами по струнам.

— О Балдуране я спою, кто основал Врата. Не в золоте империи была его судьба. Но в дом его пришли враги, и он стал их рабом. Но чтобы всё завоевать, восстал из пепла он.⁽¹⁾

Тав пел совсем негромко. Строки его песни звучали лишь немногим громче обычной речи. Однако сильный и глубокий голос придавал словам некий особый вес. Такой, что даже Лине захотелось дослушать его до конца

— Надежды нет, иль кажется. Но не конец ещё. Вновь карты розданы, и вот игра ещё идёт. Обманщик, дьявол и колдун по новой кон начнут. Для Балдура удачный ход решит его судьбу.

Закончив петь, Тав всецело сосредоточился на игре и ещё секунд тридцать воспроизводил ту самую мелодию, что насвистывал всего пару минут назад.

— Действительно короткая, — только и произнесла Лина, когда Тав отнял пальцы от струн и повесил лютню себе на плечо.

— Что нисколько не умоляет её достоинств, — ответил Тав.

— Ну, она довольно мелодичная, — признала Лина.

— Твоя будет намного лучше, даже не сомневайся, — пообещал Тав.

— Я бы предпочла, чтобы её вообще не было, — не стала сдавать своих позиций Лина.

— Тебе понравится.

Лина тихо вздохнула и, мельком глянув на довольного собой Тава, перевела взгляд вперёд.

«Ну что, пап», — мысленно обратилась она к тому, чьи деяния также неоднократно воспевались, — «вот и про меня песни начали писать. Гордишься мной?»

И лёгкий порыв ветра послужил ей ответом.

Наверное, это было «да».

1) Борислав Славов, "Song Of Balduran". Перевод — Денис Савин

Вернуться к тексту