И солнце взойдет над озерами (джен)

1 декада весны, 400 г. Р.Э., Озерный остров

Глупая девочка. Старый Лоям медленно покачал головой. Мимо него неслись стремительные духи птиц и ветров, но ни один из них не посмел потревожить его ветхой накидки. Он сунул в рот узкий резной лист и с неожиданной ловкостью взобрался на кусок старой колонны. Когда-то такие окружали всю площадку Серединного Храма, но духи сезонов не были добры к ним, а разбуженные сегодня духи гнева и пламени грозились уничтожить последние.

— Глупая девочка, — вслух повторил Лоям и сплюнул вниз тягучую зеленую слюну. — Но твой воин уже идет к тебе, а старый Лоям пригодится здесь.

Мелкие духи камней, что прятались в пылинках, послушно разлетелись в стороны, и Лоям увидел. Чужак с глазами лиственных змеев поднимался на ноги. Лоям не знал его — чужаки и их духи казались ему такими же одинаковыми, как капли озерной воды, но этого он запомнил. Давным-давно ничьим духам не удавалось помешать Лояму. Но духи чужака, похожие на застывшие древесные слезы, напугали призванных Лоямом песенных духов так, что те заметались и поразили равно и чужаков, и Хранителей. Он заставил духов забрать у чужака дыхание и призвал сильного древесного духа — Предвестника Хау’Эшс, но духи чужака вновь спасли его, пусть и отдав взамен другое сердце. И сейчас они сберегли его от Голоса Гор. Есть вещи, которые происходят трижды, но четырежды — никогда.

— Ты не пойдешь дальше, — Лоям не разомкнул губ, но маленькие духи камней говорили его голосом. Он не знал, услышал ли его чужак, но увидел, как золотистые духи, похожие на цветочную пыль, собираются вокруг него. Лоям взмахнул рукой, и его каменные духи легко обошли золотых, застучали дробно по застывшей крови гор, которой чужаки защищали себя. Но даже горы станут пылью, когда встретят достаточно духов сезонов. Лоям сложил ладони лодочкой и зашептал в них имена всех сезонов, что он помнил, они вцепились острыми зубами, разгрызая защиту чужака, а золотые духи лишь бессильно летали вокруг.

Чужак рванулся вперед, понадеявшись на силу своей молодости, но поймать старого Лояма давно не удавалось никому из воинов, сколько их бы не приходило на испытание болот. Чужак кружился на месте, а маленькие духи камней смеялись над ним. Лоям смотрел — и он видел, как алой дымкой стелятся по земле приманенные духи гнева, между которыми змеятся едва различимые, темные, как соленые воды, духи страха. Лоям умел управляться с ними. Намного лучше, чем глупый мальчишка Элар, как бы он не похвалялся. Духи камней хотели играть еще, но Лоям не собирался давать чужаку слишком много времени. Гнев уступал место страху и безысходности. Поднимался вверх серыми пылевыми лентами, опутывал сердце, пока в нем не погаснет последний из золотых духов.

Что-то было не так. Лоям нахмурился: золотистые духи остановили свое беспорядочное движение, они застыли, а потом рванулись к чужаку, собираясь в единый слепящий комок у сердца. Теплые слезы деревьев сменялись раскаленным солнечным светом.

* * *

Элама опустила руки. В ушах все еще стоял гневный клекот растревоженный духов, они танцевали внизу, мешая рассмотреть все как следует. Но бой все еще шел. Элама тревожно прислушалась, различая какие-то новые звуки. Разве кто-то из чужаков еще остался? Но с кем они сражаются? Кончики пальцев обожгло холодом, и Элама отпрянула назад, уже понимая, что не успевает — шум боя заглушил хищное пение стрелы. Она зажмурилась, но боль так и не пришла. С глухим стуком стрела вонзилась в тяжелый кожаный щит. Близко, ужасно близко. Все сражения, что до того видела Элама, были отражением в дыму и озерных водах или потешными боями, что устраивали воины, показывая свою силу. И даже мгновение назад она лишь наблюдала за ним с высоты. Элама спрятала дрожащие пальцы в россыпи длинных ожерелий на груди. Озерная вода никогда не показывала ей собственной смерти. Она ждала слов, много слов, которые Гайя мог сказать ей, но он молча оттолкнул ее дальше от края площадки, где посылаемые снизу стрелы уже не могли причинить вред. Верно решил, что слов сегодня уже прозвучало достаточно. Гайя обломал короткий хвост глубоко вошедшей в щит стрелы и повернулся к каменным ступеням, высматривая поднимающихся к ним чужаков.

— Как чужаки оказались так высоко? — Элама больше не решалась подойти к краю, но быстро перебирала известные ей слова и духов. Птичьи духи были легкими и послушными, но не когда их собиралось так много.

— Тайные тропы, — Гайя дышал тяжело и быстро, но оружие держал крепко, — кто-то провел их.

Элама тревожно оглянулась — только один чужак разведал тайные тропы к серединному храму, но голова его давно украсила храмовую стену. Были ли правдой шепотки людей о Белом Призраке? Элама недовольно мотнула головой, вновь отгоняя скребущее чувство чужого взгляда. Будь это правдой — Священные воды указали бы ей. Среди чужаков не было призраков, только существа из плоти и крови, пусть и окруженные странными духами. Вокруг того чужака духов не было совсем.

— С кем они сражаются? — невнятные выкрики внизу совсем не подходили Хранителям Озер, но не были они похожи и на чужаков. Элама сделала шажок к краю, надеясь, что сможет рассмотреть все достаточно быстро и не привлечь внимания лучников.

Ответа Гайи она не услышала: за самым уголком глаза мелькнула какая-то тень, Элама резко повернула голову и удивленно распахнула глаза. Тень превратилась в стоящего на четвереньках Элара, он хитро улыбнулся и приложил палец к губам, а в следующее мгновение уже взвился вверх, мертвой хваткой повиснув на плечах Гайи. В солнечном свете тускло блеснул покрытый засохшей кровью обломок копья.

Мир обратился застывшей озерной водой. Элама видела отчетливо — как не видела ни в одном из смутных ночных видений. Видения отражали возможности, а ее глаза сейчас видели явь. Она закричала — хотела закричать, сливая реальность с вернувшим ее к храму видением, но только слабо болезненно, как пронзенная стрелой навылет птица, захрипела, пошатнулась, бросившись вперед, чтобы остановить опускающееся лезвие.

Гайя крутанулся на месте, сбрасывая Элара с себя, но тот удержался, лишь глубже вогнал в рану над ключицей обломок копья. Элама врезалась в него, вцепилась в горло, сдавливая и раздирая ногтями. Элар тонко взвизгнул, наконец ослабляя хватку и наваливаясь на Эламу всем весом. Она почувствовала, как ноги подогнулись, и они вместе покатились по острым камням площадки. Удар сбил дыхание, руки разжались, Элар тут же змеей вывернулся из хватки, сгреб Эламу за волосы и с силой приложил головой о разбитую колонну. Мир взорвался ослепительной вспышкой.

Элама с трудом открыла глаза — в ушах шумело, а предметы расплывались и дробились перед глазами. Под щекой растекалось что-то липкое и влажное, забивая ноздри солоноватым запахом. Элама с трудом повернула голову. Гайя смотрел на нее, но в черных, заполнивших всю радужку зрачках не было и тени узнавания. В них вообще не было ничего, кроме пустоты. Она дернулась, пытаясь приподняться, но лишь скребанула обломанными ногтями по камням.

— Хочешь взглянуть поближе? — ласковый голос Элара раздался прямо над ухом. Он дернул ее за волосы, рывком поднимая на колени и толкая вперед. Элама инстинктивно выставила вперед руки, чтобы не упасть и замерла. Бурая кровь еще не ушла в землю, щедро окрасив камни киноварью.

— Нравится? Скажи мне, тебе нравится? — Элар склонился ниже, обжигая ухо торопливым шепотом. — Нет? Ну коне-е-ечно, кому понравится смотреть на падаль… — Он снова дернул ее и потащил за собой, не слишком обращая внимание на попытки вырваться. — Пойдем, я приготовил для тебя зрелище получше.

Элар подтащил Эламу к самому краю площадки, вздернул на ноги и толкнул вперед, заставляя взглянуть вниз. Серединный храм все также кутался в дым и гарь, едкий дым, принесенный чужаками, смешивался с зеленоватым колдовским огнем, и в нем бесновались люди в рваных одеждах и вывернутых наизнанку шкурах. Они подхватывали камни, брошенное кем-то оружие, выкрикивали что-то. Элама видела — они бросались друг на друга, чужаков, попадающихся Хранителей, не видя никакой разницы, одержимые лишь желанием причинить как можно больше разрушений. Шин’джи смотрел на мир, и его смех дробился криками и предсмертными хрипами.

— Скажи, Хау’Эшс показывал тебе это в своих озерах? — шепот Элара поднимался все выше, пока не обернулся криком. — Нет? Тогда смотри хорошенько, разгляди все как следует, Избранница! — он снова засмеялся, а потом с силой толкнул Эламу между лопаток, прямо на ступени длинной лестницы Хау’Эшс.

Элама успела закричать, прежде чем первая ступенька лестницы выбила из нее голос, а потом она только катилась вниз, собирая телом все камни и ребристые края ступеней, лишь каким-то чудом сумев прикрыть лицо и голову.

Сознание вернула боль. Элама чувствовала ее каждой частью своего тела, впитавшего в себя, казалось все камни лестницы Хау’Эшс. Элама почти радовалась этой боли — она прогоняла собой другую, ту что множеством зубастых духов рвала ее сердце, преследовала черной пустотой глаз и вязким кровавым запахом. Элама не знала, сколько прошло времени — вечность или всего мгновение, прежде чем она, свернувшаяся клубком и баюкающая собственное израненное тело, услышала шаги. Легкие и невесомые, они тем не менее казались отчетливее, чем весь сонм доносящихся до нее криков. Шаги, что уверенно направлялись к ней. Элама тяжело приподнялась на подрагивающих руках и села. Она не будет жертвенным животным, жмущимся к земле в тщетной надежде на спасение.

Он выступил из дыма, окутанный силуэтами едва заметных духов, чьи тени иногда виделись Эламе в озерных водах. Призрачные и неверные огоньки, что так любили заманивать путников в топи дальних болот. Они путались в белых волосах, оттеняли одежды, что сквозь их силуэты сияли незамутненной киноварью. Белый призрак. Он все-таки нашел ее.

— Мое почтение, Избранница. Кажется, наша предыдущая встреча прошла в более… приятной обстановке. Не находите? — Элама слушала ровные, лишенные всяческого чувства слова, и ей хотелось рассмеяться: так чудовищно неправильно звучали они в пахнущем дымом и гарью мире, но ее горло отказывалось рождать звуки. Она всмотрелась в светлые, как озерные воды на солнце глаза. Элама знала, даже самые глубокие озера имели дно — тем яснее видимое, чем прозрачнее были их воды. Но в этих глазах дна не было — только бесконечная застывшая озерная гладь, окутанная сиреневой туманной дымкой, в которой Элама ничего не могла прочитать.

— Но все же я не ожидал встретить вас так скоро, — на губах чужака мелькнула так и не коснувшаяся глаз улыбка. Элама стиснула руку, ощущая, как новая крупинка боли отгоняет начавшую застилать глаза злость.

— Хочешь убить — убивай, — она очень старалась, чтобы голос звучал так, как и полагалось Избраннице Хау’Эшс.

— Ну что вы, Избранница, — Белый призрак укоризненно покачал головой, — ваша смерть, в отличие от ваших слов, не отдаст мне островов.

— Тогда вы их не получите, — Элама зло оскалилась, — унять хаос намного сложнее, чем дать ему свободу.

— Возможно, к нашему следующему разговору вы будете думать иначе. Эше Кью! — от резкого окрика Элама невольно вздрогнула и оглянулась, только сейчас заметив, что все это время вокруг них безмолвными тенями стояли чужаки, похожие на черных горных птиц. Совсем как тот чужак, что достался священным крокодилам. Если можно сравнить дикую птицу с ее прирученным собратом.

— Избранницу Хау’Эшс необходимо доставить в форт.

— Вам, господин иерарх, тоже стоит вернуться, — названный Эше Кью едва мазнул по ней взглядом и сделал какой-то знак рукой. К Эламе тут же подскочили двое чужаков и подняли на ноги, умело заломав руки за спину.

Белый призрак не обернулся: он сосредоточенно смотрел куда-то вверх, и Элама видела, как рой духов вокруг него истончился. — Позвольте? — он протянул руку в сторону и забрал у одного из чужаков странное отдаленно похожее на лук оружие. — Лишний хаос пора устранять сейчас.

Звонко щелкнула тетива, посылая куда-то в дым короткую стрелу. Белый призрак потянулся еще за одной, но потом опустил оружие.

— У меня еще есть дела здесь.

— Господин иерарх!

— Я смогу о себе позаботиться, а нашей гостье явно нужна помощь Духовных Сестер, — Белый призрак сделал шаг назад, и Элама увидела, как вокруг него взметнулись духи, похожие на скользящие по воде блики небесного ока Хау’Эшс. Удаляющихся шагов она не услышала.

— Капитан?

— Возвращаемся, Шилаю, — Эше Кью говорил удивительно спокойно для человека, вокруг которого клубилось так много алых духов гнева.

* * *

— Славное, славное зрелище, — Элар тихо засмеялся, и закружился на месте. Слух его жадно улавливал звуки кипящего внизу боя. Он высунул язык, ловя привкус пропитавших все дыма и крови. Священные озера всегда были покоем — какие бы грозы не бушевали за пределами вод, они обходили стороной укрытую Крыльями Хау’Эшс долину. Но сейчас пламя пылало в самом ее сердце, и в озерах не осталось ни клочка спокойствия. Элар чувствовал его — беспорядочное дрожание множества сердец, мечущихся в дыму и не знающих, с какой стороны подстерегает опасность. Они сталкивались друг с другом, вцеплялись в глотки и только умножали хаос. Элар постарался, чтобы тех, кто и правда мог усмирить его, не осталось. Даже старый Лоям так крепко вцепился в одного чужака, что позабыл обо всем вокруг. Не зная, что ни он сам, ни чужак больше не имеют значения.