Гарри Поттер и Круг пятерых (джен)

Появление Гарри Поттера в Хогвартсе, как обычно, вызвало шумиху. Его ждали только к началу мая, на ставших уже традиционными занятиях по защите от темных искусств, которые он вел каждый год. Но на улице была лишь первая декада апреля, а за длинным столом, как ни в чем не бывало, сидел самый знаменитый гриффиндорец столетия.

Нынешнее поколение школьников он знал мало. Все, с кем он пересекался, будучи студентом, уже закончили Хогвартс. Однако, кое-кого Гарри запомнил по «Отряду Поттера», который через некоторое время после падения Волдеморта сколотил Деннис Криви. С ребятами из отряда Гарри занимался по несколько раз в году. Несмотря на то, что младший Криви уже давно закончил школу, отряд, к удивлению Гарри, функционировал до сих пор. Гриффиндорцы считали делом чести продолжить это дело и по-прежнему помогали младшекурсникам, особенно приглядывая за тем, чтобы никто не обижал слизеринцев, и раз в неделю собирались на тренировки по защитной магии.

Едва в Большой зал вошел профессор Долгопупс, намеревавшийся позавтракать перед началом занятий, его со всех сторон обступили школьники.

— Там мистер Поттер, профессор! Гарри Поттер! — со всех сторон несся взволнованный шепот.

Невилл, ошарашенный и обрадованный, увидел знакомую лохматую голову и, просияв, устремился навстречу. Гарри вылез из-за стола и, несколькими торопливыми шагами преодолев расстояние между ними, распахнул руки, лучезарно улыбаясь. Друзья крепко обнялись.

— Невилл! Как же я рад, дружище! — произнес Гарри. — Как твои дела?

— Превосходно! Гарри! Мерлинова борода! Каким ветром тебя занесло? — отвечал Невилл, не сводя счастливых глаз с родного лица. — Мы ждем тебя только через месяц, и вдруг! Боже, вот это сюрприз! Кстати, что ты делаешь среди школьников? Они, между прочим, очень смущаются и не могут из-за тебя поесть нормально. Пойдем лучше за учительский стол, позавтракаем вместе.

— Ну, мне так привычнее, — снова улыбнулся Гарри. — Непреодолимая сентиментальность: люблю старый-добрый гриффиндорский стол. И потом, я ведь не профессор, в отличие от тебя.

— Ты гораздо круче, чем любой профессор, — сияя, сказал Невилл. — Пошли. Так что тебя привело сюда?

— Есть одно дело. Пойдем, все расскажу по порядку.

Школьники, разумеется, смотрели на них, раскрыв рты. Невилл был в Хогвартсе всеобщим любимцем и вообще личностью легендарной. Вечерами в гриффиндорской гостиной, где на самом почетном месте неизменно висели портреты участников битвы за Хогвартс, то и дело кто-то начинал рассказывать о подвигах и приключениях «Отряда Дамблдора». О близнецах Уизли и героической гибели Фреда. О битве школьников с пожирателями смерти в Отделе тайн, о тайном сопротивлении и тех пытках, которые терпел бедняга Невилл от Кэрроу, но все равно не сдавался. Как он не испугался даже Темного лорда, стоя с ним лицом к лицу, как достал меч из шляпы и убил жуткую змею...

Добродушный и скромный Невилл переносил свою популярность стоически, до сих пор искренне недоумевая, чем он обязан такому вниманию. Зато собственное восхищение при каждой встрече с Гарри сдержать никогда не мог. И это очень бросалось в глаза.

Сейчас все собравшиеся в Большом зале дети, затаив дыхание, наблюдали, как профессор Долгопупс, излучающий чистейшую радость, что-то увлеченно объясняет Гарри Поттеру, обнимая его за плечи, как легендарный герой-мракоборец заразительно смеется, пересекая вместе с ним Большой зал — тот самый, где он когда-то уничтожил Темного лорда... Для школьников это, конечно, было весьма захватывающим зрелищем. Особенно для первокурсников, которые еще никогда не встречали Гарри на майских уроках по защите от темных искусств.

— Кажется, тебе все же придется пообщаться с детишками, — улыбаясь, заметил Невилл, кивая в сторону четырех факультетских столов, над которым стоял разноголосый детский гомон. — Иначе ты сорвешь мне все уроки на ближайшие две недели. Расспросам конца не будет.

— Ладно, уговорил, — откликнулся Гарри. — Если Макгоннагал позволит, выкроим время после обеда. Кстати, где она? Надеюсь, в Хогвартсе, мне очень нужно с ней повидаться. А потом к Хагриду забежать, я соскучился.

— Да, Макгоннагал у себя. К Хагриду вместе сходим, мне тоже кое-что с ним нужно обсудить, — ответил Невилл. — Ох, Гарри, до чего же я рад! Вообще бросай свое министерство и перебирайся сюда! Из тебя получится отличный учитель, это еще на занятиях «ОД» было понятно!

— Обещаю обдумать твое предложение, — засмеялся Гарри. — Лет через тридцать. Когда меня попрут из аврората, Макгоннагал уйдет на пенсию, а ты станешь директором Хогвартса, я смиренно приду к тебе просить место.

— И сразу же его получишь! — воскликнул Невилл. — И должность декана Гриффиндора! И лучшие апартаменты замка! И самую большую зарплату, которую я смогу предложить!

Гарри расхохотался и хлопнул друга по плечу.

— А ты умеешь быть убедительным, Невилл! Что ж, это и правда звучит неплохо...

Еще через полчаса он стоял в знакомом круглом кабинете директора напротив Минервы Макгоннагал, которая приветствовала его самой теплой и приветливой улыбкой, на которую вообще была способна. У строгого и справедливого профессора трансфигурации обычно не было любимчиков, но она не могла не признать, что Гарри Поттер был исключением из правил. Этот зеленоглазый парнишка всегда занимал особенное место в ее сердце...

Минерва почти не изменилась за последние годы. Чуть больше седых волос появилось на голове, чуть больше морщинок вокруг глаз... Но она по-прежнему была собрана, деловита и исполнена того же великолепного достоинства, которое всегда вызывало у Гарри тайное восхищение.

— Поттер, разумеется! — ответила Макгоннагал на просьбу поговорить с портретом бывшего директора. — Но вы же понимаете. Портрет — это лишь слабая тень того человека, которого мы с вами знали. Не рассчитывайте на многое. Увы, никакой портрет не заменит нам живого Дамблдора, Гарри...

— А вы сами, профессор, сталкивались ли когда-нибудь с этим символом? — Гарри показал ей конверт. — Может, что-то слышали когда-нибудь.

Макгоннагал взяла в руки конверт, посмотрела на нарисованный на нем знак и крепко задумалась.

— Уверена, что нет, — покачала она головой. — Но если я буду знать немного больше, возможно, я смогу чем-то помочь...

— Дамблдор хорошо знал моего прадеда Генри, — начал Гарри, — и они когда-то давно сделали нечто важное. В июне 1937 года. И с тех пор либо у Дамблдора, либо у Генри Поттера должен был сохраниться ключ. У нас уже есть два, железный и бронзовый. Существует еще третий. И он, мы предполагаем, сделан из какого-то третьего металла. Раз уж первые два разные... Это крайне важно, поверьте!

— Железо и бронза, говорите, — после продолжительной паузы медленно произнесла Макгоннагал. — Я бы предположила, что третий из золота или серебра. Скорее, из золота...

— Почему? — спросил Гарри.

Макгоннагал подняла на него взгляд.

— Если, допустить, что бронза символизирует факультет Когтевран, а черное железо — Пуффендуй, то логичнее всего предположить, что третий ключ, который хранился у вашего предка или у Дамблдора, был золотым. Ведь они оба гриффиндорцы.

— Точно! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. — Вот что вертелось у меня в голове! И Бут тоже пытался сообразить...

Макгоннагал улыбнулась.

— Если бы вы почаще навещали нас! — произнесла она. — Тогда это не было бы для вас такой загадкой. Когда ежедневно смотришь на знамена в Большом зале... Это первое, что приходит в голову.

— Значит, это дело все-таки как-то связано со школой! И этот символ...

Гарри подошел к директору Макгоннагал поближе.

— Как вы думаете, что он может означать? Двойной круг, разделенный широкой полосой квадрат, треугольник, вписанные друг в друга...

— Если мое предположение верно и эта история как-то связана с факультетами Хогвартса, — снова заговорила Макгоннагал, — то можно допустить, что это тоже такие своеобразные символы факультетов. Соединенные в единое целое.

— Возможно, — согласился Гарри. — Полоса, конечно же, принадлежит барсуку Пуффендуя. Получается, что квадрат и железный ключ — это Пуффендуй. Теперь треугольник и круг...

Он поднял на нее сияющий взгляд.

— Конечно! Профессор Макгоннагал! Если позволите, но я вас люблю! Спасибо! — возопил Гарри. — Всё сходится!

Макгоннагал смотрела на него с улыбкой.

— Рада быть вам полезной, Поттер! — Она улыбнулась еще шире. — Благодарю, тронута и польщена вашим признанием!

Гарри рассмеялся.

— У меня самый лучший декан факультета в мире! Смотрите, профессор: круг — это гриффиндорский лев. А треугольником проще всего изобразить птицу, это орел Когтеврана. Треугольник — бронзовый ключ. Круг — золотой!

Директор кивнула, по-прежнему улыбаясь. Гарри покосился на Макгоннагал и неуверенно произнес:

— А Слизерин опять блистает своим отсутствием... Или мы чего-то еще не знаем.

— Возможно и то, и другое, — ответила Макгоннагал. — Пока трудно делать окончательные выводы. Что ж, давайте попробуем спросить Дамблдора.

Она подошла к портрету. Седовласый директор дремал в своем кресле. Очки-половинки съехали на самый кончик крючковатого носа.

— Альбус, — позвала она громко, — мне нужна ваша помощь.

Дамблдор открыл глаза, посмотрел на нее.

— Добрый день, Минерва! Я весь к вашим... — тут нарисованный волшебник перевел взгляд на Гарри и лицо его преобразилось и засияло. — О, кого я вижу! Гарри, мой дорогой мальчик!

От звука знакомого голоса у Гарри сердце ушло в пятки. Он даже не подозревал, как сильно тосковал по своему старому директору...

— Здравствуйте, профессор Дамблдор! — проговорил он, чуть сипло от волнения. — Мне нужно узнать у вас кое-что очень важное.

— Что угодно, Гарри! Если я что-то могу...

Гарри, приложив некоторое усилие, чтобы овладеть собой, произнес:

— Круг пятерых, профессор. Кто-то снова пытается открыть врата, а заклятия, которые вы наложили в 1937 году, перестали действовать, потому что мисс Мюриель Пруэтт скончалась. Она была последней. Поэтому нужно все делать заново, но у нас нет одного ключа. Последнего.

Дамблдор прикрыл глаза, вздохнул и сказал:

— Три ключа, зеркало-ловушка и ларец неразлучных... О, как же давно это было. Я почти не помню. Что-то смутное... Апокрифы...

— Вы знали Генри Поттера, моего прадеда, он был с вами, — вставил Гарри, упрямо цепляясь за надежду. — И ключ, он был у вас? Или у моего дедушки? Пожалуйста, профессор, вспомните, это очень важно!

Дамблдор покачал головой.

— Я почти ничего не помню, мальчик мой. Но знаю точно, что у меня никогда не было ключа. Его хранил Генри. Я лишь завершал ритуал и закрыл ларец... Фоукс... Почему я постоянно думаю о Фоуксе?

Он погладил свою длинную белую бороду и опять произнес:

— Боюсь, что больше ничего смогу вспомнить, прости меня, Гарри.

— Ничего, — вздохнул Гарри, — Спасибо, профессор. Вы все равно мне очень помогли.

Дамблдор снова закрыл глаза и замер неподвижно. Макгоннагал печально взглянула на портрет, потом на Гарри и сказала:

— Как я и говорила, Поттер. Увы, портрет — это всего лишь портрет.

— Да, я понимаю, — кивнул Гарри. — Но попробовать стоило. И все равно многое стало понятно. Что все эти символы как-то связаны с факультетами Хогвартса, что хранителем третьего ключа и привратником все-таки был мой прадед Генри Поттер...

Он помолчал и добавил:

— Можно попросить листок пергамента, профессор? Нужно записать все, что сказал профессор Дамблдор, слово в слово.

— Разумеется!

Макгоннагал протянула ему бумагу и перо. Гарри торопливо набросал несколько слов: «Фоукс. Апокрифы. Зеркало-ловушка, ларец неразлучных, три ключа». Потом подумал и добавил: «Когтевран-треугольник-бронза, Пуффендуй-квадрат-железо, Гриффиндор-круг-золото».

— Вот что, — вдруг произнесла Макгоннагал, — я бы посоветовала вам заглянуть в библиотеку и попробовать поискать там. Если это связано со школой и наши умозаключения верны, то наверняка найдется хоть что-нибудь.

— Да, — улыбнулся Гарри, вспомнив Гермиону и ее вечную присказку, — спасибо, профессор. Я так и сделаю.