Затерянные в Камелоте (гет)

Когда Мерлин смотрел в темное, ночное небо, густо усыпанное мириадами звезд и планет, мысли его были предельно далеки от созерцания бескрайней красоты вселенной. Вдали все еще различались силуэты драконов, набирающих высоту: один величественный и гордый, другой — точно уменьшенная копия, едва поспевающая за старшим собратом. Всего месяц назад подобная картина показалась бы Эмрису лишь недостижимой мечтой. Может, он слишком привык следить за одиноким полетом Килгарры, или, возможно, смирился с неизбежным концом драконьего рода. Но сейчас, несмотря на холодный, пронизывающий кости ветер, внутри у Мерлина разливалось тепло, поразительно напоминающее надежду.

Он наблюдал за удаляющимися тенями еще несколько минут, пока они совсем не скрылись из поля зрения, и только после неторопливыми шагами направился в Камелот, окрыленный предвкушением грядущих перемен.

Удивительно, как приятные эмоции могли заставить забыть об усталости и проблемах, расслабиться, пока ноги вели обратно по извилистой дорожке домой. Но еще более удивительно, насколько быстро весь груз возвращался на плечи, стоило раскрыть дверь и вступить на порог.

— Как все прошло?

— Вас никто не заметил?

— Килгарра сменил гнев на милость?

Вопросы посыпались горой, будто тяжелые рыцарские доспехи после затяжного турнира. Глаза, искрящиеся любопытством, требовательно устремились на него в ожидании.

— Никаких проблем не возникло, — коротко ответил Мерлин сразу на все вопросы, за что заполучил разочарованное молчание и намного более громкий упрек: Ты заставил нас прождать два часа среди ночи. Без подробностей мы тебя ни за что не отпустим.

Мерлин бросил измученный взгляд в сторону своей комнаты, представил, как голова касается мягкой подушки и отключается в мирном, беззаботном сне. За последнее время, подобная роскошь обходила его стороной, точно друиды Утера Пендрагона. Приказы Артура. Ворчанье Гаюса. Проблемы новых друзей. Непоседливый дракон. Снова приказы. И так по кругу.

Выбери наименее безболезненный путь, приятель. Ответь на вопросы. К тому же завтра у тебя выходной.

— Килгарра выглядел счастливым, — вздохнул Мерлин, поддавшись уговорам внутреннего советчика. Затем, направившись в сторону полуразвалившейся софы, как можно красочнее продолжил: — Почти сразу выпустил радостный клубочек пара, стоило увидеть полет Эйсузы, и даже не попрощался, так спешил продемонстрировать ей всю прелесть вольной драконьей жизни. Конечно, эти своеобразные существа не слишком щедры в выражении благодарности, но я почти уверен, что Килгарра забыл о нашей недавней ссоре.

Так как заинтересованный блеск в глазах слушателей не погас, напротив — усилился до пытливого желания окунуться во все детали, он предельно осторожно опустился на край софы.

— Что насчет Эйсузы? — спросила Гермиона. — Бедняжка ведь лишь недавно вылупилась из яйца, двух дней не прошло, как научилась летать. К тому же она выглядела очень, очень печальной, когда покидала наш дом…

— Что ж… — пожал плечами Мерлин сквозь зевок. — По-моему, бескрайние небесные просторы и новые игрушки в виде пойманных летучих мышей, исцелили ее тоску. — Гермиона недоверчиво вздернула бровь, поэтому пришлось добавить: — Будь уверена, Килгарра о ней позаботится.

— Думаешь, ей будет хорошо с таким угрюмым драконом?

— Ты его просто плохо знаешь, — заверил Эмрис, легкомысленно махнув рукой. — Килгарра тот еще шутник!

И мысленно добавил: Особенно, когда дело касается уничтожения деревень.

— Не верится, что мы избавились от этого маленького чудовища, — сквозь ворчание Драко мелькнула нотка горечи.

Все хором вздохнули, заполнив тишину в комнате минутным сожалением.

— Уверен, Килгарра никогда не забудет того, что ты сделал для него и Эйсузы, — одобрительно произнес Гаюс. — Ты, безусловно, поступил правильно. Пусть это и разрушило мой дом, — он многозначительно и мрачно опустился на жесткий стул.

Мерлин поморщился, расценивая, сколько сил и времени понадобится для восстановления всего причиненного ущерба. От одной только мысли стали слипаться глаза. Может, стоит заснуть прямо здесь, на обгоревшей софе, от которой все еще едко пахло дымом? От заманчивости перспективы на губах появилась непроизвольная улыбка.

— Я все исправлю, — пробормотал он, облокачиваясь на подлокотник. — Завтра.

И даже удобно пристроил голову на растерзанной подушке, почти провалился в желанный сон, когда его вдруг резко вернули в реальность.

— Знаю, ты устал, но это займет пару минут, — пообещала Гермиона, протягивая какую-то склянку с подозрительной серебряной субстанцией, переливающейся перламутром. — Мы собрали сюда всю расплавленную скорлупу, и, взгляни, цвет точно такой же, как материал, из которого изготовлена шкатулка. Я подумала, что, возможно, если заполнить жидкостью трещины, мы сможем вернуться, — продемонстрировав магический артефакт, она указала на правую грань прямо под крышкой, где едва заметно выделялась выпуклая, уже застывшая капля. — Материал действительно подошел, но шкатулка по прежнему не работает.

Мерлин заставил себя приподняться с места, незаметно ущипнул себя в бок, чтобы спугнуть манящий сон и сконцентрировать внимание на артефакте.

— Скорлупа лишь часть загадки, — задумчиво напомнил Гаюс, почесывая гладкий подбородок. — Если меня не подводит память, Килгарра упоминал, что для возвращения необходимо выстроить все в правильном порядке.

— Верно, — кивнула Гермиона. — Раньше я ошибочно считала, что речь шла о рунах, — ее пальцы заскользили по гравировке с расшифрованными надписями. — Но, по всей видимости, дело в самой шкатулке. Чтобы вернуться, ее необходимо починить. Вот для чего…

— Бесчисленное множество тупых загадок, — ожесточенно вмешался Драко. — Гениальный план. Лучше некуда.

— У тебя, очевидно, имеются идеи получше, — колко предположила Гермиона.

— Возможно.

— Вот как? — она недоверчиво приподняла бровь.

В тишине послышалось тиканье чудом уцелевших часов. Трижды.

— Можем дождаться наступления двадцатого века.

Гермиона разочарованно хмыкнула, Драко раздраженно скрестил руки на груди. Поэтому Мерлин, предчувствуя зарождающийся конфликт, поспешил вмешаться:

— Послушайте, мы обязательно выясним, что означают оставшиеся строки, — он даже улыбнулся, вспомнив вдохновляющую новость, которой сразу же поделился с друзьями: — К тому же Артур обещал мне выходной!

— Выходной? — изумилась Гермиона.

— Верится с трудом, — проворчал Драко.

— Впервые за три года… — прошептал Гаюс.

— Уверяю, Артур так и сказал, — кивнул Мерлин, мысленно уточняя: «планы — куда не вписывается неуклюжий, медлительный слуга, бесцельно путающийся под ногами за неимением лучшего применения». В иной раз подобное несправедливое определение, возможно, и вызвало бы в Эмрисе вполне обоснованное возмущение, но, учитывая обстоятельства, он предпочел смириться с незавидной участью хранителя королевской задницы под прикрытием и воспользоваться всеми преимуществами тайных романов. Ведь если Артур желал провести время наедине с Гвеневрой, можно было не опасаться за его жизнь. — У нас будет целый день для расшифрования загадочных надписей и решения головоломок!

— Шикарная перспектива, — саркастично усмехнулся Драко, направившись в сторону комнаты. — Не знаю, как вы, а я жутко зол и смертельно хочу спать, — после, бросив: — Спокойной ночи! — громко захлопнул за собой дверь.

— Должно быть, его что-то гложет, — незаинтересованно зевнул Гаюс. — Пожалуй, последую его примеру, да и вам советую не задерживаться. Сегодня был сложный день… Кстати, Гермиона, раз остатки скорлупы вам больше не нужны, я бы хотел провести несколько экспериментов. Кто знает, какую пользу подобный ингредиент может принести моим пациентам. Ты же не против? — Гермиона покачала головой. — Доброй ночи.

Когда Гаюс скрылся в дверях своей комнаты, Мерлин почти облегченно вздохнул. Почти.

— Есть кое-что еще, — сказала Гермиона. — Дай мне минуту… — она бросилась в кладовку, затем столь же стремительно вернулась со стопкой пергаментов, аккуратно завернутых в потрепанный переплет. — Я обнаружила эти записи в библиотеке и ошибочно решила, что они могут быть как-то связаны с нашей загадкой. Вот, посмотри, — она аккуратно раскрыла нужную страницу, указательным пальцем ткнув в строку и цитируя: — Когда даже земля, по которой ступала нога Утера Пендрагона, окрашивалась в красный цвет, — Гермиона закатила глаза, точно досадуя на собственную ошибку. — Земля. Окрашивалась в красный. Кровь земли… Как в шкатулке, понимаешь?

— Гермиона, но это же… — Мерлин выхватил из ее рук записи, быстрым взглядом прошелся по ветхим страницам, вылавливая из текста знакомые имена, места, события. Пораженный находкой, он даже забыл о сне.

— Знаю. Совсем не то, что могло бы облегчить наше возвращение, и все-таки… — тень беспокойства омрачила ее лицо. — Если написанное здесь правда, это может сильно повлиять на ход событий.

Когда именно Гермиона ушла к себе комнату, Мерлин не знал. Все его внимание было захвачено пожелтевшими рукописями, которым, судя по всему, пришлось пройти долгий, тернистый путь. Но вот они достигли цели, лежали перед глазами, повествуя о событиях темнейших времен «Великой чистки». Времен, отзывающихся в сердцах волшебников леденящим страхом.

Кровопролитные войны из-за предрассудков короля, мучительные пытки, беспричинное насилие… Мерлин и раньше слышал отрывки ужасных историй; вытягивал воспоминания из Гаюса; изучил исторические хроники; наблюдал, как Утер приговаривал к смерти; казнь безвинных людей. Однако никогда прежде не был настолько близок к страшной правде, рассказанной очевидцем и приближенным короля. Стараниями старого друга матери, погибшего отца и реками пролитой крови, те жуткие времена не коснулись Мерлина.

Только вот он всегда хотел о них знать. Должен был знать.

Прочтя же первые страницы понял, что наткнулся на нечто большее.

«Цена магии… Равновесие… Сперва нужно чью-то жизнь отнять… отнять…»

На кого-то, кто знал правду о том, на что мог решиться Утер Пэндрагон, потерявший надежду и отчаянно нуждающийся в наследнике. Даже спустя годы, Мерлин ясно помнил день, когда МоргаузаСтаршая сестра Морганы по матери. Верховная жрица Старой Религии, много раз выступавшая против Камелота. Погибла от руки Мерлина. явилась в Камелот и, исполненная жаждой мести, призвала призрачную тень Игрейны, поведавшую историю о своей смерти Артуру. Но и сейчас, не мог с уверенностью сказать, насколько правильно поступил, солгав принцу, обнажившему меч против собственного отца.

Да, за годы правления Утер совершил поистине ужасающие, непростительные злодеяния; да, именно из-за него они оказались втянуты в долгую, жестокую войну; да, он был упрям до безумия во всем, что касалось магии; да…

Но Артур не заслуживал участи убийцы собственного отца. Мерлин не мог позволить этому случится тогда, знал — не позволит и ныне. Даже если после, когда Артур узнает всю правду, все многочисленные тайны, будет вне себя от ярости.

Не только у магии есть своя цена, но и у каждого принятого решения. Мерлин знал об этом не понаслышке.

Он догадывался, кому именно принадлежали записи. Лишь один человек был близок Утеру Пендрагону настолько, чтобы именоваться его другом и знать подробности личной жизни. Лорд Горлуа. До недавних пор считавшийся отцом Морганы. Интересно, сколько еще секретов он унес с собой в могилу? Ведь история из прошлого обрывалась слишком резко, чтобы быть концом. А если записи должны были добраться до Моргаузы, почему оказались в библиотеке Камелота? Возможно, другая часть так и не была написана? Ведь Горлуа неожиданно умер во время очередного сражения… Но что если?.. Нет, записи ни в коем случае не должны быть найдены… Может, стоит еще раз обыскать библиотеку? Расспросить Гаюса? Джеффри?..

Многочисленные вопросы вертелись в голове в поисках несуществующих ответов. Вереница недобрых предчувствий выстроилась в очередь, чтобы сообщить обо всех возможных рисках. Поэтому, когда именно усталость взяла верх над любопытством, Мерлин определить так и не смог. Чернила поплыли перед слипающимися глазами, голова сама собой упала на жесткий подлокотник вместе с рукописями. Уже в полусне он ощутил, как чьи-то руки дергают его вверх, заставляя встать, с заботливым ворчанием подталкивают куда-то несмотря на слабые протесты, затем — отбрасывают на нечто мягкое и удобное.

Мерлин провалился в глубокий сон, где играла тихая, едва слышная музыка, и царила призрачная тьма. Он продвинулся вглубь на звуки мелодии, расползающейся сквозь мрак, точно лучи предрассветного солнца. Он не слышал ее никогда прежде, но его странным образом влекло навстречу. С каждым шагом чернота рассеивалась, превращаясь в головокружительную картину слившихся воедино силуэтов; откуда-то, казалось, с противоположного берега, долетали отголоски незнакомых голосов, смех, шелест платья.

Мелодия звучала громко, точно в его собственной голове, но ласковый шепот у самого уха, все-таки достиг цели:

— Красиво, правда? — приятный голос, одновременно знакомый и чужой настолько, что казался нереальным. — Даже жаль, что все скоро закончится.

Закончится? Что именно?

Язык не слушался, мысли плыли, будто после бутылки крепкого вина.

Кто ты?

Почему здесь так шумно?

Он попытался закрыть ладонями уши, спасаясь от неожиданно резкого хора голосов. Поморщился, потому что вопли стали еще громче. Мелодия почти не слышалась на фоне неясных криков и оглушительного треска, будто молния попала по массивным деревянным вратам, разнеся все в щепки.

— Проснись, чтоб тебя!

Мерлин подскочил на кровати, вмиг пробуждаясь от приятного сна и сталкиваясь с пугающей реальностью в виде Артура. Разъяренного, точно потревоженная мантикора.

— Наконец-то! — прорычал он, не утруждая себя приветствием. — Я пытаюсь достучаться до тебя уже полчаса! А сейчас, к твоему сведению, уже семь утра!

— Семь утра? — усомнился Мерлин. Неужели он проспал несколько часов? Ведь по ощущениям, не больше пяти минут. — Постой… — вспомнил он вдруг: — Сегодня же у меня выходной!

— Нет уж! Хватит с тебя выходных, — заявил принц, и Мерлин уже собрался напомнить, что, вообще-то, их у него не было с самого начала службы, когда его прервали: — Как же тебе повезло, — он покачал головой, будто жаловался на вопиющую несправедливость.

— Мне? — спросил на всякий случай Мерлин, пытаясь вспомнить, когда ему в последний раз везло. А также понять, почему Артур находится в его комнате, а не на свидании с Гвен. Если конечно он реален, а не является одним из жутких образов персональных ночных кошмаров.

Меж тем неприятное видение кивнуло, присаживаясь на край кровати, и, смахнув со лба взлохмаченные волосы, заговорило усталым тоном:

— Ты всего лишь слуга. Тебе не нужно думать о чем-то, кроме своих обязанностей, вроде чистки доспехов или моем завтраке, кстати говоря, всегда холодном, — он взмахнул рукой, пресекая всякие попытки возражений. — Тебя не гложет ответственность за народ, на тебя никто не будет надеется, если на королевство вдруг обрушится какая-нибудь напасть в виде полчища кровожадных демонов, голодной саранчи или сумасшедшая ведьма, оказавшаяся твоей сестрой. Никаких скучных бумаг, жалоб обедневших жителей, вечных попыток женить тебя на очередной искательнице свободного престола, — он тяжело вздохнул, успокаивая сбившееся дыхание и выпалил: — Порой, я даже немного тебе завидую.

— И поэтому ты решил лишить меня сна и выходного?

Артур покачал головой с нескрываемым разочарованием, вероятно рассчитывая, что хорошему слуге удалось бы упростить задачу чтением мыслей. Жаль магия в Камелоте была под запретом. Затем, измученно смирившись, пояснил:

— Отец хочет меня женить.

— Можно подумать, впервые, — облегченно усмехнулся Мерлин, успевший придумать куда более страшные причины столь раннему визиту.

— На этот раз, все серьезно, — Артур вскочил с места и принялся мерить маленькое помещение быстрыми, раздосадованными шагами. — Представь, он задумал устроить пир, на который пригласил целое войско принцесс. И потребовал, чтобы я непременно выбрал одну из них в жены!

Не сдержавшись, Мерлин прыснул. За что сразу же получил подзатыльник.

— Не смешно! — прорычал принц сквозь зубы. — Я не могу участвовать в этом… этом… — он выругался, так и не отыскав подходящего определения. — Только подумай, как расстроится Гвиневра!

Так вот оно что…

Осознав, чем именно вызвано беспокойство Артура, хорошее настроение мгновенно растворилось в воздухе. Посвященный в тайну их запретных отношений, Мерлин не раз наблюдал, как Гвен приходилось мириться с благородными дамами, призванными в Камелот за сердцем наследного принца. Соблазнительные улыбки, женская хитрость, настойчивость властных отцов — лишь малая часть из тяжелого арсенала потенциальных невест будущего правителя. В ход также шли любовные эликсиры, артефакты и могущественные заклятия, воспоминания о которых и сейчас заставляли кожу покрываться ледяными мурашками.

Несомненно, Артур бы никогда намеренно не обидел Гвен, но ей и без того приходилось непросто. Скрываться от любопытных глаз в темных уголках замка; прислуживать королю, несправедливо казнившему отца за пособничество колдуну; притворяться безразличной, смиряясь с невозможностью взять возлюбленного за руку; и, в конце концов, испытывать неизменный страх разоблачения. О многих сложностях сам Мерлин знал не понаслышке, словом, как и о сокрытии своих истинных чувств и мотивов. Поэтому внутри него начало зарождаться всепоглощающее сочувствие, размером в необъятные просторы Альбиона.

К сожалению, именно в этот момент Артур решил раскрыть рот:

— У тебя появилась замечательная возможность доказать, что ты не совсем бесполезен. Ты должен срочно придумать, как мне выпутаться из этой ужасной ситуации, и избавить от необходимости присутствовать на балу.

— Но как я это устрою? — нахмурился Мерлин.

— Если бы я знал, не стоял бы здесь, — резонно заметил Артур. Обреченно покачав головой, он продолжил: — Ненавижу балы и толпы поклонниц, готовых на все, лишь бы завладеть моим вниманием.

— И огромным замком с сокровищницей в придачу?

— Ты просто мне завидуешь, — фыркнул Артур.

— А я думал, это ты завидуешь мне.

— Лично я завидую любому, кто в данный момент спит и не вынужден выслушивать ваше предрассветное нытье!

В наступившей тишине, оба с удивлением обернулись в сторону соседней кровати, откуда пару секунд назад донесся недовольный, хрипловатый голос из-под простыней.

— Что здесь делает твой деревенский друг? — с обманчивым спокойствием поинтересовался Артур, кивая в сторону взъерошенного и заспанного Драко, в данную секунду больше напоминавшего мертвеца, восставшего из могилы. — И почему ты сразу не сказал, что он живет в твоей комнате?

— Ты не дал мне возможности, — пожаловался Мерлин. — К тому же я не подозревал, что он проснулся.

Артур пренебрежительно закатил глаза, словно ожидание иного от бесполезного слуги — сугубо его собственная, непростительная ошибка, затем обратился к непредвиденному свидетелю:

— И много ты успел подслушать?

— К сожалению… — Драко протяжно зевнул, — все.

— А ты знаешь, что за такое положен бесплатный билет на виселицу?

В голосе принца звучала еле сдерживаемая ярость, ноздри гневно раздулись, все в его осанке сулило бедствия в случае неосторожного ответа, и Мерлин уже собирался вмешаться, даже раскрыл рот, когда сзади раздались решительные шаги, а следом у порога возникла Гермиона.

— Возможно, это не мое дело, но, если вам хочется сохранить тайну, не стоит кричать о ней не весь замок. — Она держала в руках книгу, и, казалось, совершенно не испытывала тревоги, захлестнувшей Мерлина с лихвой.

— Артур, уверяю, все твои секреты умрут вместе с нами, — заверил он, красноречиво давая понять: «некоторым следует немедленно заткнуться».

— Я бы мог это устроить, — прошипел принц, грозно уставившись сначала на равнодушно-сонного Драко, затем — неодобрительно-хмурую Гермиону.

Противостояние их взглядов длилось дольше, чем требовали правила безопасности. И в нависшей тишине, где созревал взрыв, уже слышались оглушительные раскаты грома, когда Гермиона вдруг, просветлев, воскликнула:

— У меня есть идея получше! — она миролюбиво улыбнулась. — Хотите чаю?

— Я просто хотел поспать… — простонал Драко.

…

— Итак, опишите свою проблему, — откашлялась Гермиона, приковывая к себе взоры изумленных слушателей. Всего за пару минут она успела не только вскипятить чай, заполнивший кухню всеми ароматами весны, цветов и атмосферой уютного откровения, но к тому же обзавелась пергаментом и пером, которым как раз чертила ровные столбцы неизвестного предназначения.

Пожалуй, за всю свою полную приключениями и опасностями жизнь, Мерлин не испытывал подобной неловкости; скованный странным стечением обстоятельств за скромным кухонным столом в компании сердитого Артура, воодушевленной Гермионы и зевающего Драко, безразлично следящего за клубами пара, поднимающимися из чашки только что разлитого чая.

— Мне казалось, вы и так все слышали, — недовольно процедил Артур и, пытаясь скрыть неловкость, потянулся к тарелке со сладкими булочками с изюмом.

— Для того, чтобы придумать действенный план, нужны недостающие детали, — все с тем же завидным бесстрастием, объяснила Гермиона, обмакнув перо в чернила.

Артур сердито нахмурил брови, на что она вздернула нос, выдержав взгляд, полный упрямого сопротивления; Мерлин вздохнул, изнывая от жажды провалиться под землю или раствориться в воздухе легким бризом; Драко все также спокойно наслаждался уже второй чашкой чая.

Невообразимо, но Артур сдался первым, выдав на одном дыхании:

— Мой отец решил ускорить поиски будущей королевы, и теперь самые красивые, богатые, влиятельные незамужние дамы со всех окрестных земель, от пятнадцати до восьмидесяти, спешат на бал, где мне предстоит выбрать… — его лицо с отвращением скривилось. — невесту. Так достаточно детально?

— Что ж, внесем все это в колонку с проблемами, — прокомментировала Гермиона, записывая услышанное витиеватым подчерком.

— Грейнджер, с каких пор ты записалась в психоаналитики? — саркастично поинтересовался Драко.

— Психо-что? — не понял Мерлин.

Гермиона прикрыла глаза, покачала головой, сделав неопределенный жест рукой, точно отмахивалась от назойливой мухи, затем вновь переключила внимание на принца:

— Почему ваш отец считает, что вправе распоряжаться вашей жизнью?

Когда брови Артура изогнулись дугой, Мерлин понял, что пора вмешаться.

— Гермиона, можно тебя на минутку? — не дожидаясь ответа, он взял ее под локоть, отвел подальше от кухни и не слишком дружелюбно прошипел: — Ты в своем уме? Что все это значит?

— Гиперопека еще никому не шла на пользу, — взмахнув перед его носом пером, она указала на Драко. — Вот, живой пример пагубных последствий.

— Но…

— Знаешь, на днях я говорила с Гвен, — вдруг выдала она. — Она рассказала, как сильно Артур переживает из-за болезни отца и страшится углубить раскрытую рану из-за предательства Морганы. Мы также сошлись во мнениях, что для плеч столь юного, пусть весьма достойного и храброго, мужчины, ответственность за целое королевство — непосильно-тяжелая ноша. Знаю, Мерлин, ты всегда рядом, чтобы спасти Артура от грозящих опасностей, чудовищ, дать дельный совет, однако, по-моему, ему крайне не хватает женской заботы. Он ведь так рано потерял мать…

— Откуда ты все это знаешь? — полу-восхищенно, полу-возмущенно воскликнул Мерлин.

— Всего лишь толика природной наблюдательности, — с ноткой самодовольства ответила она. — В любом случае, нам лучше сосредоточиться на насущных проблемах и придумать, как помочь Артуру. Ты ведь хочешь, чтобы он был счастлив?

Отвечать на столь риторический вопрос Мерлин не стал. Его больше волновало другое:

— Не боишься, что подобное вмешательство может нарушить ход времени?

— Думаю, это понятие не столь однозначно и весьма, весьма относительно, — задумчиво произнесла она. — У меня есть теория. Я задумалась об этом после того, как мы помогли тебе спасти короля и освободить Эйсузу. Признаться, сначала меня пугали возможные последствия. Однако мир не рухнул в одночасье. И, возможно, из этого следует, что спираль времени не такая прямая, как мы привыкли считать. Я даже нашла интересную книгу в библиотеке…

— Хорошо-хорошо, обсудим это позже, — остановил ее Мерлин. Из кухни уже доносился жаркий спор.

Поспешно вернувшись к столу обсуждений, они нашли прежде-сонного Драко распыленным до краев. С пером в руках он громко спорил с Артуром, явно сохраняющим самообладание из последних сил.

— Отклоняя все варианты, вы рискуете в скором времени отправиться под венец.

— Ты смеешь называть это вариантами?! — взорвался Артур, презрительно кивнув на исписанный пергамент.

Который Гермиона одним рывком выхватила из рук давнего друга и начала быстро зачитывать:

— Разослать весть о том, что Камелот, к превеликой скорби, поразила смертоносная чума. Инициировать внезапное похищение с помощью подкупа и угроз. Сказаться больным, заручившись печатью Гаюса… Соврать, что женщины совершенно вас не интересуют… Годрик. Одно хуже другого… И всю эту чушь ты придумал всего за две минуты, Малфой?

— Не благодарите, — фыркнул он.

— Следом еще несколько вариантов, соединенных в подгруппу под названием «Притвориться непригодным для здоровых отношений», — вымученно подсказал Артур. — Правда, не совсем уверен, что это значит.

— Хм… — нахмурилась Гермиона. — Тут написано, цитирую: — Следует вести себя, как занудный книжный червь, днями не выползающий из библиотеки или…

— Жалкий слуга, — продолжил строчку Мерлин, не в силах более противиться любопытству, — безропотно исполняющий каждый каприз и страдающий комплексом матери Терезы. Как это понимать?

Пусть Мерлин не имел ни малейшего представления, кто такая вышеупомянутая Тереза, тем более — чьей матерью она является, что-то подсказывало: сравнение с ней — отнюдь не комплимент.

— Я всего лишь озвучил собственное мнение, основанное на длительных наблюдениях за одинокими людьми и последующем анализе, — пожал плечами Драко. — Не моя вина, если вы заметили какие-то аналогии.

— Вот как? — сощурилась Гермиона. — Тогда, как единственный представитель женского пола в нашей компании, могу с абсолютной уверенностью сообщить, что больше всего на свете нам не нравятся заносчивые аристократы, с завышенным самомнением и чрезмерной манией величия.

Мерлин опустился на стул, распознав всех вестников очередного оглушительно-громкого противостояния. Интересно, может ли простая ссора длиться вечность?

— Верно, — неожиданно легко согласился Драко, после, переведя взгляд с раздосадованной Гермионы к измученному Артуру, дополнил: — Им больше по вкусу первобытные дикари с мускулами вместо мозговых извилин, приносящие всякие сорняки с улицы и питающие слабость к коротким юбкам.

О нет. Только не это… Не еще один переход на личности через третье лицо…

— Ты… — зашипела Гермиона, затем, протяжным вздохом остудив злость, обратилась к принцу: — Вот, Ваше Высочество, истинное воплощение всего, что подходит под описание: «Непригоден для здоровых отношений»! Просто делайте, как он, и никто в здравом уме даже не посмотрит на вас! Разве что, с сочувствием.

— Да что ты понимаешь в здоровых отношениях? — пренебрежительно фыркнул Драко. — Вся твоя личная жизнь сводилась к…

— Достаточно! — вмешался Мерлин. Кто-то точно должен был положить этому конец, а Артур, вероятно впервые в жизни наблюдавший за подобным, казался слишком растерянным. Даже потерянным. Впрочем, не исключено, что в данный момент его сильнее беспокоили собственные проблемы. Поэтому Мерлин, будучи его верным другом, поспешил прийти на помощь: — Тебе достаточно быть собой, — он ободряюще похлопал Артура по спине. — Просто веди себя с девушками, как со мной, уверен, ни одна из принцесс не захочет выходить за такого осла, как ты.

— Из тебя советчик, такой же никчемный, как и слуга. — Артур отвесил ему вполне ожидаемый подзатыльник.

— Я просто пытаюсь помочь. — Мерлин почти-обиженно покачал головой.

— Тогда уж мне лучше последовать совету твоего белобрысого соседа и подражать тебе, изображая ни на что непригодного, днями пропадающего в тавернах слугу с ужасным чувством юмора.

Мерлин окончательно обиделся и уже собрался заспорить, когда Гермиона внезапно воскликнула:

— Точно! — за что тут же заслужила неодобрительный взгляд от Мерлина и смешок от Артура. — Нет-нет, я, разумеется, не про изображение бесполезного слуги! Почему бы вам действительно не поменяться местами?

— Что, прости?

— Как это понимать?

Гермиона терпеливо вздохнула, поджав губы в тонкую нить, точно собралась разъяснять нечто, полагающее быть очевидным для любого среднестатистического жителя шестого столетия.

— На балу не обязательно должны присутствовать именно вы, — обратилась она к принцу в той самой манере, к которой часто прибегал Гаюс, сообщая о сложном и малоутешительном диагнозе малообразованному больному. — Достаточно отправить туда кого-то похожего на вас. К примеру…

— Мерлин ни капли на меня не похож, — хмуро отрезал Артур. Надежда в его глазах обратилась в пепел разочарования.

— Вы почти одного роста, — возразила Гермиона. — А разницу телосложения прекрасно скроет одежда.

— Тебе не кажется, что ты забыла о самом главном? — принц очертил пальцем круг у своего лица. — Ни один человек из моего окружения не купится на подобный обман!

— Ваше Высочество, вам что-нибудь известно о маскарадах?