Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

09-45, 2 июля 1992 года. Нотт-холл, Актон, Большой Лондон.

— Я немного волнуюсь, — признался Дин, приглаживая свои чёрные кудри в отражении в пыльной стеклянной дверце деревянного шкафа в гостиной. — Никогда не путешествовал порталом.

— Я тоже, — усмехнулся Тео, — не путешествовал. Но мы с отцом когда-то аппарировали… я был совсем мелким, он подхватил меня на руки, и тогда перенёс. Отвратные воспоминания.

— Опять кошмары? — сочувственно спросил Томас, поворачиваясь.

— А у тебя нет?

— Сегодня меня снова избивал брат, — с горьким вздохом признался Дин. — Не знаю, что за место у вас здесь заколдованное, но боль чувствовал, как будто действительно бьёт. Ну что, где ме… Арчи?

Минул день рождения Артура Гэмпа — тридцатого июня ему, наконец, последнему из троих, исполнилось двенадцать лет. Отец оставил на этот счёт поздравительную открытку и купон на покупку магического существа из лавки «Все Самые Милые Магические Твари» в Манчестере, на которую успел поработать зимой, Дин подарил настоящий выкидной нож (магический — Нотт убедился в том, что он достаточно качественно зачарован на вечную остроту и, как показалось, ненаходимость), а Тео смог-таки достать через Яксли и холст, и мольберт (тут уж маггловский), и набор красок, и теперь третьи сутки кряду Гэмп не вылезал из своей спальни, рисуя кедровый лес и единорогов с нюхлерами.

Ну, или что-то ещё — Тео не знал, что именно изображал там Артур.

— Дин, он же попросил, — ухмыльнулся Тео. Артур очень обиделся, услышав от Дина, что он самый мелкий среди их троих (и по росту, и по весу, и по возрасту — у Томаса день рождения был в ноябре).

Наконец, Гэмп, взъерошенный, но одетый по в определённом роде классической моде — гольфы (но кроссовки), бриджи и поло (но навыпуск), — как и друзья, практически кубарем спустился вниз по лестнице.

— Ну что? — с нездоровым блеском в глазах спросил он. — Летим?

— Ещё… — Тео бросил взгляд на часы, — минута! Но давайте возьмёмся уже сейчас.

Он взял со столика обруч и поднял его, ребята взялись за свободные части. Ничего не произошло, хотя Тео видел, как голубоватые чары постепенно сменялись золотистыми.

— Ну и дол…

Резко от руки прошёл импульс до пупка, и Тео дёрнуло куда-то не то вверх, не то вбок, сжало, надавило, будто бы пропустило через угольное ушко, и…

И всё кончилось.

— Добрый день, Теодор, Артур, Дин, — последнее имя Невилл произнёс скорее удивлённо.

Тео проморгался и огляделся. Все трое устояли при перемещении, и сейчас стояли на огороженной площадке, посыпанной песочком, рядом с трибунами где-то загородом.

— Добрый день, Невилл, — спустя секундную заминку, вымолвил он. За ним это повторили и его спутники.

— Позвольте представить вам, — Невилл слегка покраснел, — мою бабушку, леди Августу.

— Добрый день, леди Августа, — наклонил голову в почтенном приветствии Теодор. — Рад видеть вас в здравии.

— Спасибо, — усмехнулась низким, грудным голосом пожилая женщина в чудаковатой шляпе. — Рада видеть, что вы откликнулись на наше приглашение. Признаться честно, — добавила она после секундной паузы, — то, что вы не ответили, получится ли у вас посетить это… мероприятие, вызвало у меня скепсис. А отсутствие других ваших товарищей, которых мы тоже приглашали, этот пессимизм усилило.

Закончив, она повернулась, и проследовала в сторону трибун. Невилл, покраснев, предложил следовать за ней.

— Мы с бабушкой написали ещё приглашение Поттеру и Грейнджер, — пояснил он на ходу, — но Гермиона оказалась во Франции с родителями, а Гарри не ответил.

— А чего не позвали Рона и Симуса, Лаванду? — спросил Дин.

— Ну… я не общаюсь с Лавандой и Данбар, — покраснел ещё сильнее Невилл, — а Уизли бабушка запретила звать. Не знаю, почему…

Тео и Артур обменялись взглядами.

— Ваши места… вот здесь и здесь, — скомандовал распорядитель, похожий лицом на Невилла, а возрастом примерно одного с Джереми Яксли. — Дедушка зарезервировал девять мест, это все, кто будет? — он зыркнул на Невилла. Тот кивнул, опустив взгляд. — Ну ладно. За вами сядут уважаемые люди, так что следите за языком! Начало через пятнадцать минут.

Пройдя на свои места, ребята расположились на трибуне. Они сидели едва ли не на первом ряду, а сама трибуна, где-то на сотню человек, едва ли была заполнена на треть. Тео осмотрелся.

Перед ними находилась трасса с препятствиями, горками, кольцами, парящими в воздухе, грязевым озером и, на дальней стороне, настоящим лабиринтом в ложбине, в котором так же располагалось кольцо.

Где-то под трибуной ржали гиппогрифы и фестралы.

Постепенно свои места занимали и другие приглашённые ведьмы и волшебники.

Через проход от них своё место занял чопорный мужчина в маггловском пиджаке с серебристой щетиной усов под носом. Он достал палочку и превратил свой цилиндр в веер, чтобы обмахиваться на июльской жаре.

За ним сидели несколько незнакомых колдунов, явно не из Британии — Невилл, увидев интерес, негромко прокомментировал, что это боевые товарищи лорда Элджерона из Африки, где они вместе сражались против Гриндевальда.

Дин, который оказался большим поклонником маггловского спорта, некоего аналога квиддича — футбола — и автогонок («Да это же почти как Формула один! Круто!» — сказал он, когда ребята пригласили пойти его с ними), негромко расспрашивал Арчи о том, как проходят вообще эти бега. Не то, чтобы Арчи много знал, но ударить перед темнокожим приятелем в грязь не мог и то ли выдумывал, то ли домысливал ответы на его вопросы.

Тео перевел взгляд на верхнюю часть трибун. На самом верху стоял круглолицый невысокий колдун в праздничной светлой мантии, одновременно похожий на Невилла и на распорядителя, его кузена — видимо, именинник. Он изящно проводил к месту на верхней части трибун пожилую колдунью с явно нездоровым лицом, одетую во всё чёрное.

— Это мисс Блэк, — прошептал Невилл. — Дядя не верил, что она прибудет, ведь она так враждовала с прадедушкой и прабабушкой, но они как раз не смогли…

Тео подумал, что завидует Невиллу, у которого так много родни.

— Ого! Это же профессор Макгонагалл! — прошептал Дин.

Действительно, покрасневший юноша-распорядитель провёл профессора и декана Хогвартса до одного из мест на верхней части трибун. Профессор, вопреки своему школьному облику, была одета гораздо менее строго, а её остроконечная шляпа переливалась и блестела на солнце.

Среди других гостей, которых разглядели ребята, были и профессор Флитвик с супругой, и профессор Спраут, и несколько других преподавателей из Хогвартса, разные чиновники Министерства, несколько явно квиддичных звёзд, судя по их походке, и, конечно, сам Альбус Дамблдор.

Напротив трибун, словно по волшебству, вырос небольшой деревянный помост, на котором тут же возникла колдунья средних лет.

— Добрый день, дорогие гости! Сегодня мы празднуем день рождения, юбилей моего неповторимого наставника и руководителя, внештатного преподавателя магического университета Сорбонны, кавалера Ордена Мерлина второй степени, семьянина, чистокровного мага и обладателя лучших качеств, лорда Элджерона Лонгботтома!

Гости, а вместе с ними и ребята, воодушевлённо захлопали.

— Прежде, чем я передам слово юбиляру, хочу рассказать программу сегодняшнего праздника, пусть для многих она и не является сюрпризом.

Женщина перечислила последовательность заездов — три на гиппогрифах, скачки, бега и конкур, три на фестралах — два заезда скачек (трёх- и пятилетние фестралы) и так же конкур, и отметила, что завершится программа свободным соревновательным залётом всех желающих, у кого есть лицензия на полёты на метле (в этом месте гости рассмеялись), по трассе забегов с призовым фондом двести галлеонов.

— Наконец, приглашаю и передаю слово юбиляру, лорду Лонгботтому!

Гости зашлись овациями. Хлопок на трибунах — Тео подавил желание заозираться, как это сделал Артур, — и вот старик в щегольской мантии уже стоит на помосте. Сняв залихватским движением шляпу, он, словно по волшебству, достал оттуда невероятно красивый букет каких-то волшебных цветов, тут же распустившихся всеми цветами радуги, который и вручил женщине. Гости зааплодировали.

— Сонорус, — проколдовал он. — Дорогие мои гости! Друзья, коллеги и соратники! Я так счастлив видеть весь цвет Магической Британии, всех моих родных и друзей сегодня здесь, на празднике в честь моего юбилея! Я не буду лукавить, зная смущение многих из вас — ваше появление здесь — это уже подарок для меня, потому не нужно думать, как преодолеть эту неловкость. Ну, и… после нашего маленького торжества и гонки будет банкет!

Гости зааплодировали вновь, ещё более рьяно, чем во все предыдущие разы.

С ещё одним хлопком пожилой маг, показывая свою удаль, вернулся на место. Слово взяла давишняя женщина, всё ещё обнимая букет цветов, подаренный юбиляром.

— Итак, гран-при Суффолка в честь юбилея лорда Лонгботтома объявляется открытым! Спонсором первого заезда является семья Огден из Суффолка — лорд Лонгботтом благодарит их за содействие в организации и желает всяческих успехов на новых рынках!

Пока женщина-распорядитель перечисляла имена жокеев, их цвета и клички гиппогрифов, Тео с грустью размышлял, что когда-то так выступал и его собственный дедушка. Лонгботтомы были большим родом, теперь он осознавал, что их состояние было вряд ли меньше, чем у Малфоев или Монтегю, просто вели они себя пристойнее.

Наконец, к первому заезду всё было готово, и распорядительница, пожелав удачи девятерым наездникам и посоветовав зрителям не стесняться эмоций, дала старт — прозвучал громкий удар гонга, и девять гиппогрифов ринулись вперёд.

Не сговариваясь, ребята стали болеть за гиппогрифов, выступавших в цветах их факультетов. Первым чертыхнулся Арчи — жокей Аккерли вылетел из своей колесницы, когда его гиппогриф по какой-то там кличке, Тео не запомнил, взял слишком высокий угол взлёта.

Толпа гостей гомонила, над трибуной стояли громкие крики, почти каждый болельщик (оглядевшись, Тео увидел надсадно кричащую, прикованную взглядом к соревнующимся гиппогрифам, Макгонагалл) выкрикивал что-то в поддержку гонки… Тео даже немного захлестнула всеобщая эйфория.

Первый круг, второй, третий — вот уже меньше половины участников в строю, и, наконец, финиш, где первым стал оторвавшийся за полкруга до конца темнокожий жокей по фамилии Пиритс, выступавший в цветах Райвенкло.

Гости разразились аплодисментами, а лорд Лонгботтом с энтузиазмом пожал руку победителю и одарил его лавровым венком вместе с бутылью огневиски.

Второй заезд отличался тем, что жокеи уже были наездниками, то есть соревновались, сидя на спинах гиппогриффов. Это был более опасный вид гонок, скачки, как подсказал сидящий за ребятами старик, мистер Дож, как к нему обратился Невилл.

Тут тоже были объявлены разные жокеи и их питомцы, некоторые из которых повторяли участников первого заезда. Глядя на то, как нервно вели себя гиппогрифы, Тео невольно подивился тому, каким мужеством обладал дедушка — а юбиляр, меж тем, громогласно объявил, что хотел бы вновь вернуться в юность, где они с Холлиделлом, Пиксом и Ноттом (мужчина с усами, сидевший через проход от ребят, скривился и буркнул что-то про отца, могилу, законы и безрассудность) покорили Британию на гиппогрифах.

Наконец, был дан старт — и уважение Тео к деду увеличилось ещё сильнее. В итоге первый круг (хотя он и в целом был один) из двенадцати наездников закончили семь, а остальные либо свалились, либо улетели вообще невесть куда. Один из гиппогрифов промчался в паре футов от голов зрителей, разразившихся бурными криками по поводу неумения, свойственного наезднику. Если без ругательств.

Сидевший рядом с Невиллом Дин, когда заезд кончился, повернулся к ним с Арчи.

— Вы знаете, парни, это круто, конечно, но… давайте через неделю сходим на Формулу-один, а?

От выражения его лица все, даже Невилл, который был не в курсе нашего обсуждения до того, рассмеялись.

Заезд взял ни кто иной, как аврор Руфус Скримджер, который, лучась довольством, принял из рук Лонгботтома бутылку вина из собственных виноградников Лонгботтомов.

Конкур на гиппогрифах оказался наиболее скучным действом. Маги с Ближнего Востока и вовсе стали выкрикивать явно не самые одобрительные слова, и юбиляр вмешался, прервав это действо.

Возникла пауза, в которую стали готовить к оседловке фестралов.

— Это что такое? — изумлённо спросил Дин, когда первых фестралов за сбрую вывели на стартовую решётку. — Левитирующие попоны? А какой смысл?

— О, мистер Томас, — неожиданно ответил ему Дамблдор. Все ребята тут же мигом обернулись и покраснели — оказывается, директор сидел бок-о-бок с мистером Дожем, не менее старым волшебником, и ещё несколькими столь же умудрёнными магами. — Это лишь значит, что вы счастливы в неведении. Я не покривлю душой, если скажу, что и я, и другие гости сегодняшнего юбилея хотели бы тоже не видеть фестралов.

— Проще говоря, Альбус пытается вам сказать, — прервала его сварливо крайне пожилая женщина, выглядевшая в полтора раза старше Дамблдора, — что фестралов видят те, кто видел смерть другого человека. Понимаете, да?

— Ого…

— Вот вам и ого, молодой человек! — хмуро припечатала она. — Надо в школе учить уроки, а не заниматься ерундой!

— Ну же, Батильда, — примирительно заговорил Дамблдор, но Тео уже не слушал его — прозвучал гонг, и конкурсанты, включая внука юбиляра и нескольких ещё смутно знакомых лиц, взмыли в воздух. Защёлкали колдокамеры репортёров, снимающих наиболее эффектные кадры, а вереница наездников, ничуть не медленнее гиппогрифов, продолжила соревнование.

Три круга выявили, что победителем оказался молодцеватый мистер Уизли, рыжеволосый и подтянутый, — как ни странно, это был не кто-то из тех Уизли, о ком слышал Тео. Биллиус, которому похлопала даже нелюдимая старуха Блэк в дальнем углу трибуны, поклонился и получил из рук юбиляра венок и скидочный купон в «Т&Т» на добрую сотню галлеонов.

Четвёртый заезд дня был длиннее — пятилетние фестралы бежали пять кругов — и скучнее. Под палящим солнцем и ребята, и гости, многие из которых были уже немолоды, устали, и как только заезд закончился, многие стали прощаться с уставшим вручать награды Элджероном.

— Наверное, нам тоже стоит идти, — пробормотал Арчи, которому явно напекло солнцем. — Только как?

— О, не беспокойтесь, я прослежу за ребятами, леди Августа, — это снова заговорил Дамблдор. — Пара минут, и я вернусь.

Победителем оказался человек с труднопроизносимой фамилией («Поляки!» — фыркнул Дож. — «Ничем не лучше индусов, как ни гляди»), которому достался небольшой серебряный кубок, который он горделиво поднял вверх под вспышки колдокамер.

Наконец, объявили банкет — и старт гонки, которые должны были начаться одновременно. Многие квиддичисты, что были на трибуне, тут же отправились за мётлами, а один из гостей, видимо, связанный с индустрией мётел, стал рекламировать гостям «Нимбус-2001», самую новую модель.

— Мистер Нимбус, — одёрнула его Макгонагалл, оказавшаяся невесть как рядом, когда мужчина ринулся рекламировать её компании Тео и ещё нескольким школьникам со старших курсов, подтянувшихся к этому разговору, — прекратите заниматься ажиотациями! Всё равно ваши мётлы не сертифицированы для школы!

— Мадам Макгонагалл, — не остался в долгу мистер Нимбус, — не вы ли пробивали у Бэгмена сертификацию прежней модели прошлой осенью?

Невилл поманил ребят за собой, и все четверо благоразумно покинули место препираний.

Вскоре они спустились вниз с трибуны по той же лесенке, где уже стоял беседовавший о чём-то с Августой Лонгботтом Дамблдор.

— …к сожалению, Николас уже уничтожил единственный экземпляр, как я не уговаривал его.

— Это показывает ваше отношение к нашей проблеме, Дамблдор, — ровным голосом отвечала ему Августа.

— Нет никаких гарантий, что это средство избавило бы их от страданий, а не продлило их на ещё одну жизнь, — возражал директор.

Невилл поник. Тео захотелось его как-то подбодрить.

— Спасибо за приглашение, Невилл! Это было очень классное мероприятие.

— Да! — поддержал Дин. — Только мороженного не хватило, а то мы зажарились! Арчи так и вовсе едва не растёкся.

Тот что-то пропыхтел.

— Спасибо, что пришли, ребята, — растроганно ответил Невилл, когда они спустились, наконец, вниз. — Я… мне, честно, очень приятно. И… — он взглянул твердо в глаза Теодору. — Теодор. Я не сказал этого тогда… спасибо тебе, что не выдал Гермиону. Ей и так несладко было на факультете, и Уизли было совершенно ни к чему знать правду.

Невилл протянул ему руку, и Теодор с удовлетворением её пожал.

Наконец, Дамблдор обратил внимание на компанию.

— Ну что же, друзья, — подмигнул он троим приятелям. — Отправимся же в Лондон?

Он протянул вперёд кусок верёвки, за который ребята взялись. Тео видел, как светятся чары Дамблдора — по-своему отличающиеся от того, как был зачарован предыдущий портал. Более чёткие, более стройные, более… докончить мысль ему не удалось — знакомое ощущение повело его вверх, но без какой-либо боли или дискомфорта — и опустило на землю.

Они оказались на специальной аппарационной площадке у самого банка.

— Ну что, мальчики, как вам понравилось сегодняшнее представление? — спросил с прищуром директор.

Ребята вразнобой поблагодарили его за помощь с переносом и заверили, что им понравилось. Директор предложил сопроводить их до кафе Фортескью — за мороженным, которое, как он заверил, было нужно каждому после такой жары, и по пути расспросил каждого, что он думает о профессоре Квиррелле.

— Увы, мне придётся вас покинуть, — улыбнулся в бороду директор, которому на каждом шагу приходилось останавливаться и приветствовать, благодарить или перебрасываться словами с магами, колдунами и волшебниками, чародеями и заклинателями, каждые из которых бежали по своим делам. — Квиррелл более не профессор в Хогвартсе, как вы, думаю, все в курсе, а мне посоветовали кандидатуру на следующий год в Министерстве. Думаю, вы все удивитесь, узнав, кто это!

Попрощавшись с директором, ребята завершили насыщенный день мороженным. Действительно, оно было нужно каждому из них.