Возвращение давно забытого прошлого (гет)

Проходит ещё несколько дней. Я всё ещё на «Энтерпрайзе», воочию осознаю, насколько велик этот корабль и его команда. Они все работают слажено, подоспевают вовремя. Все тут очень умные, правильные такие. Со мной так никто и не общается, кроме капитана Джеймса, да иногда мистера Чехова. Пару раз со мной беседовал доктор МакКой, пытался даже шутить. Я ответила ему тем же, чем и расположила к себе. Коммандера Спока я больше не видела, как и девушек — Кэрол и Нийоту. Иногда у меня такое ощущение, что они втроём заперлись где-то надо мной и строят планы по моему публичному сожжению. Будто бы я средневековая ведьма. Боже, это так обидно…

К сожалению, я ничего не вспоминаю. Никакая терапия МакКоя, никакие попытки Джеймса разговорить меня не приводят к результату. Я так ничего и не помню. Ни один фрагмент из моей памяти не вернулся. Я знаю, что могу ощущать что-то, что мне что-то нравится, а что-то нет. Но этого мало, чтобы заставить этих людей поверить мне. Они задают мне элементарные вопросы, а я даже не знаю, как ответить. Откуда я? Кто мои родители? Есть ли у меня семья? Друзья? Сколько мне лет? Когда мой день рождения? А однажды Джеймс спросил, была ли я влюблена, отчего сердце моё заколотилось с такой болью, что мне вовсе пришлось отклониться от беседы. Мне так стыдно, что я заставляю всех чувствовать себя некомфортно, это так глупо. Но что я могу сделать? Одна надежда: встреча с Ханом всё прояснит. Но вот только никто этой встречи мне не устроит.

Я так понимаю, Хан и Джеймс давние недруги. Но вот что такого делал этот Хан, мне никто не рассказывал. Видимо, ничего хорошего. А в моей голове лишь одна мысль: увидеть его. Кто-то, скорее всего, навязал мне её, ведь что мне было нужно от злого человека? Я не чувствую в себе зла. После же встречи с капитаном Джеймсом мне вовсе хочется творить только добро. Он такой светлый, этот Кирк.

Если бы я могла сама выяснить хоть что-то о своём прошлом… Но я не имею никакого доступа к технике, даже к самому простому компьютеру. Если я проникну куда-то сама, то сразу же подтвержу все опасения коммандера Спока. Мне этого не нужно, я всё равно не объясню, почему так поступила. Да никто и слушать не станет, я уже поняла это. Просить об этом Джеймса я не могу, он тут же поделится со Споком. Я не могу винить его в этом, их отношения, наверняка, куда более крепкие, чем просто отношение капитана к коммандеру. Они друзья, насколько хорошие, судить не берусь. Но Кирк точно поделится с коммандером. Поэтому я выглядываю среди членов экипажа другого помощника. И вижу его в лице мистера Чехова. Он очень молод, но уже имеет доступ к любой технике. И он очень бы хотел подружиться со мной, но вот что-то тяжёлое, что-то сильное, что я, подозреваю, является авторитетом Спока, не даёт ему подойти ко мне. И я решаюсь сделать шаг сама, ведь это единственный выход.

Чехова я вылавливаю глубоким вечером, когда другие уже разошлись по своим комнатам или вовсе покинули корабль, так как в Сан-Франциско сегодня будет долгое загульное веселье. Капитан Джеймс озадачен какой-то проблемой, так что его я не видела весь день. И хорошо, тогда мне точно никто не помешает.

— Павел?

— Да? — мистер Чехов оборачивается и тут же бледнеет, завидев меня.

— Добрый вечер.

— Здравствуйте, Лара. Как Ваше самочувствие?

Замечаю, как мистер Чехов готовится драпануть от меня как можно дальше.

— Я Вас пугаю, Павел?

— Нет, нисколько.

— Почему же Вы тогда боитесь меня?

— Я не боюсь, я просто тороплюсь.

— Вы устали? Спать?

— Эм… нет. Не совсем. Просто у меня масса других дел.

Решаю говорить прямо, всё равно искусство обмана у меня на минимуме.

— Мистер Чехов, Вы, я думаю, заметили, что со мной никто не общается.

— А как же капитан Кирк?

— Его я не беру в счёт. Он исполняет свой долг, показывает команду в самом лучшем свете, иначе и быть не может, — пожимаю плечами, будто бы не совсем понимаю, о чём толкую.

Глаза Павла Чехова тускнеют, он чувствует то ли стыд, то ли страх. Я оглядываюсь, в коридоре ни души. Что так испугало его? Неужели со мной что-то не так? Я и сама ощущаю холод и какую-то неопределённую тоску, которая будто бы медленно, как туман поутру, разошлась по помещению прямо из моих уст.

— Извините, Лара, я не знал, что Вы настолько скучаете, что обратились к такой мелкой персоне, как я.

Тут мне становится жалко уже не себя, а Павла. Оказывается, члены команды ощущают себя не лучше, чем я, порою.

— Простите, Павел, я не хотела, чтобы у Вас сложилось ложное мнение о моих намерениях… Мне просто не к кому больше обратиться.

— Вы хотите помощи? — Павел пытается улыбнуться.

Чувствую, как обстановка немного теплеет, видимо, Павел не меньше моего хотел выйти на контакт.

— Да, но не безвозмездной, конечно, если это…

— Не думайте, что я настолько бесчестен, чтобы требовать от Вас чего-то. Можно, пожалуй, на «ты»? Единственное, что я могу попросить.

— Конечно, — обрадованно отвечаю я.

— Итак, Лара, что тебе нужно?

— Давай я помогу донести тебе бумаги, — предлагаю, — и как раз расскажу по дороге, что нужно. За тобой никто не пойдёт?

— Нет, все уже ушли. А у меня нашлась работа на ночь, а то и на две.

— Хм… понимаешь ли, Павел, дело в том, что ты, думаю, знаешь о моей проблеме. У меня амнезия, я не помню ничего из своего прошлого. Есть какие-то искорки, но это мало что даёт.

— А капитан не извещал тебя о расследовании?

— Его проводили вообще?

— Думаю, да. Капитан и коммандер провели немало времени в архивах, но мало что нашли, раз не известили тебя.

— Я думаю, они просто ждут, что я всё вспомню. Но… я не уверена… понимаешь?

— Такая тяжёлая травма, да? — с беспокойством спрашивает Павел.

— Я ничего не вспоминаю, как бы ни старалась. Я хочу, Павел, чтобы ты поискал обо мне информацию. Ты же имеешь доступ к архивам? Так ведь?

— Да, но я не имею права…

— Павел, пожалуйста, попробуй! Ты моя последняя надежда. Если я попрошу об этом капитана, не обойдётся без скандала с коммандером. Он подозревает меня в чём-то, чего я не делала. Клянусь, если бы я была воплощением зла, я бы не беседовала с тобой так учтиво и мило. Я бы поубивала весь ваш экипаж. Но я не помню… если я и делала что-то плохое, я просто не помню об этом. Мне нужно вспомнить. Ведь без этих воспоминаний я не чувствую себя собой. Не ощущаю себя человеком, Павел.

От этих слов мне становится так неприятно, что слёзы выступают на глаза. Я ведь только думала об этом, но не озвучивала. А теперь, как только я услышала всё то, о чём так много думала, я хочу заплакать.

— Хорошо, я помогу тебе, Лара. Но, пожалуйста, что бы ты ни узнала, не говори капитану!..

— И ты не говори!

На этом и договариваемся. Я жму ему руку, а потом резко целую в щёку. Он не ожидал такого поворота, поэтому я оставляю его в полном непонимании, во сне он или в самой желанной реальности? Не знаю, что этих мужчин цепляет во мне, но пользоваться этим крайне нехорошо. А что делать?

Целые сутки сижу как на иголках. Ко мне приходит капитан Джеймс, приносит фрукты. В милой беседе пролетает час, я дарю капитану дружеское объятие, прощаемся.

Павел навещает меня глубокой ночью, ничего не говоря, уводит за собой. Значит, он что-то нашёл!

— Павел, я бы…

— Тс-с-с, — он прикладывает палец к губам.

Мы то бежим, то идём крадучись. Но заводит он меня не в зал с компьютерами, не в системный отсек, нет. Мы забегаем в какую-то кладовую для уборщиц, там Павел достаёт из сумки небольшое портативное устройство, быстро включает его и подаёт мне.

— Вводи своё имя, — шепчет он.

Ввожу. Поиск длится несколько минут. Лара Уолт, Лара Уолт, Лара Уолт… не так и много было женщин по имени Лара и по фамилии Уолт. Гляжу, но ничего близкого ко времени, в котором я нахожусь, нет.

— Понимаешь…

— Что не так? Где же я? Мне же не может быть… — тут я замолкаю.

— Последняя Лара Уолт, которая была жива, умерла около пятидесяти лет назад. Если какая-то Лара и родилась, то она ещё не может быть Уолт, так как не выходила замуж ни за какого Уолта. Ты не можешь быть Ларой Уолт.

— Но…

— Лары Уолт уже давно нет.

— Выходит?..

— Ты не Лара Уолт. Извини, но это всё, что я могу тебе сказать. Я больше не могу помогать тебе, это сочтут за предательство. Не знаю, надеюсь, ты сама расскажешь капитану правду.

— Но я не понимаю, о какой правде идёт речь. Бирка на моём рукаве!

— Надо было думать, когда подделывали её…

— Но почему ты не веришь мне?

— Однажды мы поверили одному человеку… его звали Джон Хариссон.

— И что же?

— Он оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. И ты такая же. Доброй ночи.

Павел покинул меня, я же спускаюсь по стене, прижимаю колени к груди и тихонечко плачу. Кто же я, если не Лара Уолт? Почему я сама только что узнаю, что я не та, за кого себя выдавала? Ох, Боже, если узнает Спок или Джеймс… мне несдобровать.

«Помоги мне… Помоги…»