Все, что могу (гет)

Киру было не заткнуть. Они с ней вообще-то никогда не были близки настолько, чтобы болтать весь вечер. Саша все больше молчал, позволяя сестре высказаться. Сейчас он как никогда жалел, что рядом нет Кристины, которая готова была выслушивать младшенькую часами. У старшей просто такой талант по жизни. А Кира… как была избалованной эгоистичной дрянью, так ею и осталась. Причем если раньше она без стеснения требовала то, что ей было надо, то с годами приобрел опыт и научилась делать вид твердо несущей тяготы жизни монашки, тем самым заставляя всех вокруг мучиться угрызениями совести. И естественно, сочувствовать. А чаще всего — давать то, чего она хотела. И только они с Крис знали, что образ святой Кирочки — всего лишь маска. Кристина привыкла и даже говорила, что может быть, Кире потом захочется считать маску основной личностью. А вот Саша был уверен: гораздо лучше будет, если она перестанет притворяться.

Хотя кому и критиковать Киру, то только не ему, долго и последовательно работавшему над собственным имиджем мудака. Для чего он это делал? Сложно сказать. Он не доверял людям в принципе, а выбранный им образ вполне вписывался в стратегию его взаимодействия с ними. Наверное, они с младшенькой были похожи в попытке спрятаться от мира. И добиться от этого самого мира того, что им надо. Вот только в последнее время и у него, и у сестры маски дали трещину. Оба пережили психологические травмы. Он — из-за того дурацкого проигрыша. Да у него вообще крыша поехала! Можно сказать, он потерял связь между маской и реальным собой, раз с самого начала думал отдать долг казино из средств Зималетто, а не за счет своего имущества или кредита под его залог. Даже мысли другой не возникло. Да, не найди его Вика тогда — маска бы осталась его основным лицом надолго, если не навсегда, а так… получилось то, что получилось.

У Киры тоже произошло нечто подобное: сперва предательство Андрея, потом попытки воссоединения и на десерт — появление преображенной Екатерины. Уже от одного этого можно было двинуться, но добило ее то, что он, ее брат, поддержал ее злейшего врага. И не просто поддержал, а подружился. Но несмотря на явные признаки зарождающегося сумасшествия, Кира, строившая беспринципные планы мести, как раз являла основную личность. Именно поэтому Александр и принял участие во всей этой игре: надеялся, что маску она сбросит навсегда. Но увы — выздоровление пока привело вновь к игре в прятки. Недомолвки и манипуляции при сохранении ангельского поведения и милой улыбочки. «Ах, Викуся, ты такая молодец! Спасибо тебе!» И только ему было четко слышно: «Сдохну, но отомщу за обман!». И он был вынужден отвлекать ее. Умудрился не рассказать о том, что живет у Вики уже давно. В общем, почти ничего личного не выдал. Ни к чему это было. Но как же он устал! Она отпустила его только за полночь — выжатого, как лимон. Морально. Какого дерьма он только не наслушался! Даже вспоминать не хотелось. Он только надеялся, что ему удалось донести до сестры главное: трогать Вику или как-то ей вредить в принципе — нельзя. Вообще. Вроде бы поняла. Да, и с Катериной он ссориться не намерен, так и заявил. И со Ждановым тоже. Забирать капитал из компании запретила уже она — очень ей хотелось быть в курсе событий. На что надеялась? Да все на то же. Андрюшеньке надоест Пушкарева его, он ей изменит, они крепко поругаются и расстанутся, и тут появится святая Кира, которая, как известно, всегда все прощает. Это был весьма здравый расчет и может быть вполне реальный сюжет. Главное, чтобы она не увлеклась и не начала способствовать его реализации. Так и договорились: он не трогает акции, она — Вику. Остальное как обычно, на личное усмотрение. Как бы еще все это Вике-то объяснить… Хотя зачем? Она же уволится! И отлично — будет меньше поводов встречаться с Кирой.

Саша подъехал к дому Вики во втором часу ночи, ехал не спеша, боясь из-за усталости на высокой скорости не вписаться в поворот. Миновало. Он поднялся на этаж и услышал громкие голоса из квартиры соседки. Интересно, кого к ней занесло? На всякий случай позвонил в дверь, она открыла быстро и с ощутимым облегчением сказала:

— А вот и вы, Александр Юрьевич!

— Добрый вечер, Мария Арнольдовна. Слышу, гости у вас голосистые сегодня да поздние. Все в порядке?

Странно, но Вениамин не бросился ему под ноги, как обычно, и вскоре он понял, почему: котяра кайфовал на руках у Вики, которая сидела в большом кресле и вовсю клевала носом, не забывая гладить пушистую шерсть. Картина умиляла до невозможности, но кое-что все портило: двое мужчин на стульях в другом углу комнаты. Он не был с ними знаком.

— Александр Юрьевич Воропаев? — встал мужчина помоложе.

— Верно. А вы?

— Пашенников, Кирилл Валентинович. Очень приятно познакомиться.

Саша автоматически протянул руку для пожатия, рассматривая бывшего Вики. Только что он тут делает этой ночью?

— Вот, познакомься, Саш, — зевнула она, продолжая гладить кота.

— А это начальник моей службы безопасности, Аристарх Владиленович Смирнов.

Он поприветствовал и второго.

— Очень хотелось познакомиться с вами лично, — улыбаясь, сказал Пашенников.

— Во втором часу ночи? — понимающе кивнул Саша и усмехнулся. — Ну-ну.

— Понимаю ваше недоумение, но так уж вышло, что Вика сама дала повод сегодня нанести ей визит, заодно решили дождаться вас. Но теперь мы уходим, Мария Арнольдовна, еще раз простите за беспокойство. Было очень приятно познакомиться, Александр Юрьевич. Вика, всего доброго, подумай над моим предложением еще раз, прошу. Всем спокойной ночи!

И двое мужчин тихо покинули квартиру соседки.

— Нам тоже пора, Мария Арнольдовна, — невозмутимо сказал Саша. Вика уже дремала, и он осторожно забрал у нее кота. Затем тронул ее за плечо, она подняла голову и посмотрела на него сонными глазами.

— Ой, Саша, ты пришел!

— Здрасьте! — усмехнулся он. — Пошли домой, а?

— Пошли, кивнула она и попыталась встать, но плюхнулась обратно. Он вытащил ее и, поддерживая за плечи, повел к выходу. Пожелав хозяйке тоже спокойной ночи, они зашли в Викину квартиру.

— Устала? — спросил Александр.

— Уже меньше, кресло было очень удобное, а Венечка так хорошо мурчал…

— То есть ты просто спала, пока эти двое сидели и ждали меня, чтобы познакомиться?

— Да я им говорила — в другой раз познакомитесь, но Пашенников, видимо, только на этот день взял отгул из медового месяца.

— Вот псих! — с улыбкой покачал головой Саша.

— Еще какой, — кивнула она.

— А чего они вообще-то приперлись? Да еще к соседке?

— А это я настояла. Не хотела их в свою квартиру пускать. Смирнов, конечно, к любым дверям ключи подберет, но была надежда, что наглеть не станут. А так я пришла — они как раз у нее и сидели, меня ждали.

— А зачем?

— Долгая история. Чай будешь?

— Давай лучше спать. Я тоже устал жутко.

— Кира как?

— Да ей-то хоть бы что, но сил у меня выпила… кошмар!

— Она, наверное, энергетический вампир. У меня где-то шоколадка была… давай, съешь? А я тебе потом массаж сделаю?

— Все завтра. Ты тоже устала. Но я очень хочу послушать историю появления здесь твоего бывшего, поэтому пошли на кухню, там расскажешь. Если лично я лягу, даже с тобой под боком, я сразу усну.

— И я, — согласилась она. Уже за столом продолжила рассказ. — Я когда подходила к концертному залу, увидела, как из такси вылезает блондинка со знакомой внешностью. Знакома она была мне по фотографии — Пашенников в свое время ее во внутренний розыск объявил, даже назначил вознаграждение, я потому так тщательно и запоминала. Елена Вишневская, но, вероятно, теперь ее зовут по-другому…

— А, ты об этой проститутке?

— Именно о ней. С Тверской прямиком в казино, это Смирнов еще тогда раскопал.

— Ого! И? А, погоди, — он потряс головой, сложив в уме паззл, — она и твоего бывшего развела в свое время? Ты говорила, помню. Потому и искал?

— Ну да. И вот я увидела, как она выходит из такси и идет внутрь, затормозила, пытаясь вспомнить все, связанное с ней, и спустя несколько минут мне Шурка звонит с рассказом о том, как к тебе в баре пристает какая-то модель-блондинка. Я откопала телефон Аристарха и позвонила. Они подъехали через десять минут, мне велели отвлечь внимание скандалом, а ее под шумок взяли.

— Взяли?

— Ну да, взяли. Потом, уже когда мы с тобой отскандалили, и я пошла в зал, Аристарх мне позвонил и тоже пригласил на разговор с этой мадам.

— То есть ты ее, что, допрашивала?

— Вот еще, больно надо! Я на показ хотела вернуться. Сразу спросила, чего им от меня-то надо. Смирнов сказал, что Пашенников ее уже простил, и теперь мне решать, передать ее компетентным органам или отпустить.

— И ты решила что?

— Сказала, пусть катится куда угодно, лишь бы к твоей семье не приставала. Ее ведь Кира пригласила, я правильно поняла?

— Да, просто шикарные условия для нее. Она, кстати, представилась Элиной.

— Да мне пофиг, — зевнула Вика. — А Кирилл пожелал посмотреть, что сподвигло меня так измениться, что я от пятидесяти штук баксов отказалась. Уж не знаю, какие изменения он хотел увидеть… Может, подумал, что я отказалась из-за тебя?

— А, речь о вознаграждении за эту даму полусвета? И что, не из-за меня?

— Не-а, — она покачала головой. — Ну чего человеку жизнь портить зря? Аристарх сказал, на нее все равно ничего серьезного нет, Кирилл ее простил… да и от нас с тобой ей уже к тому времени досталось. Плюс прокатили в джипе с тонированными стеклами да помариновали немного в камере. Хватит, я думаю, с нее.

— Ты бы ей еще предложила массаж сделать, чтобы стресс снять! — рассмеялся Саша.

— Обойдется! — фыркнула Вика.

— А на что твой бывший уговаривал тебя согласиться в конце?

— Так он сказал, раз я так в лучшую сторону изменилась, он все равно мне эти деньги готов дать. Просто так.

— Пятьдесят штук баксов? Просто так? — скептически переспросил Воропаев.

— Вот и я о том, Саш. Просто так ничего не бывает.

— Да, я вот тоже смотрю на тебя и думаю: чудо какое-то! — он смотрел на нее восхищенно. — Деньги-то большие. Почему-то вспомнилось, как Катерина отказалась от суммы в два раза больше…

— Это на которые "НиКамоду" открыли? — вспомнила Вика откровения Киры.

— Ну да.

— Ну вот. Бывает, значит. Все, Саш, я спать.

— Да, надо поспать, — согласился он.

Легли в кровать — и как будто их кто-то выключил. Зато утром не проспали. В шесть уже проснулись.

Вике очень не хотелось открывать глаза, но сон уже ушел. Его сменила приятная истома, охватившая тело. И в этот момент другое тело прижало ее к себе и начало страстно целовать. Оставалось только обнять в ответ и ответить на поцелуй. В итоге кое-как удалось встать только в семь. И то не хотелось отлипать друг от друга. Сашка шутил:

— У тебя за ночь накопилось столько энергии, что я сейчас восполнил все, что вчера из меня Кира высосала!

— Кушайте, не обляпайтесь! — рассмеялась она и пошла в ванную. Сегодня она там задержалась ненадолго, поскольку не собиралась краситься: обещала прийти без макияжа. Конечно, совсем ничего нельзя было не использовать, например, дневной крем и легкий тональник. А вот тушь, подводка и помада — нет, нельзя. И последний штрих — прическа. Вика долго думала еще несколько дней назад, какую выбрать, и пришла к выводу, что можно просто заплести косу и оставить челку. Завивки на волосах на этот раз нет, так что и выпрямлять не надо. Нормальная такая коса получилась, хоть и не длинная.

Одежда… тут все просто. Джинсы и блузка неброского фасона. Правда, глубокий вырез и модный покрой присутствовали, но иначе она совсем уж не могла. Это ж не курсы. Когда Воропаев вышел из ванной и увидел ее такую, сильно пожалел, что проснулись они в шесть, а не в пять или хотя бы полшестого.

— Тебя вряд ли узнают, — он вздохнул, с тоской разглядывая лицо и фигуру Виктории, — но… не знаю, пожалуй, на тебя обратят даже больше внимания. Я бы такую точно не пропустил!

— Ну, в первый-то раз — пропустил, — усмехнулась она, напоминая, как он дежурил на стоянке «Зималетто».

— Просто высматривал другой образ! — улыбнулся он. И хитро добавил: — На губах нет помады, можно целовать без риска испачкаться…

— Нельзя! Я работать иду, а не развлекаться! — строго сказала Вика и сделала хмурое лицо.

— А вот так узнают — не хмурься! — не менее строго сказал Саша, и оба рассмеялись.

— Значит, ты меня только до остановки довези — и на стоянку, а я дойду так.

— Увидимся внутри — я буду у ресепшна или где-то поблизости, хочу посмотреть на реакцию женсовета.

— Да, мне тоже интересно, но косметику я все равно с собой возьму. А то вдруг вообще не узнают?

— И оформят тебя на работу заново! — обрадовался Сашка.

— Да ни за что! — притворно испугалась она. — Нет, я сбегу.

— Я прикрою, — он подошел сзади, обхватил ее за талию и начал целовать в шею. Вика хихикнула и начала вырываться, впрочем, не слишком стараясь. Закончилась эта шуточная борьба жарким поцелуем, после которого они, наконец, покинули квартиру.

Он высадил ее, не доезжая до остановки маршрутки десяти метров. Еще один поцелуй — и Вика направилась в сторону Зималетто. К счастью, Потапкин не обратил на нее никакого внимания: как раз рядом с ней пробежала стайка Милкиных «рыбок», которых он проводил восхищенным взглядом. Пропуском махнула — и внутрь. Модели ее, конечно, тоже не узнали, хотя ехали с ней в лифте. Когда она вышла в холл административного этажа, сразу увидела почти весь женсовет в сборе около ресепшна. На нее они не обратили никакого внимания, зато она, задержавшись у стойки с журналами и стоя к ним вполоборота, услышала их разговор между собой.

— Девочки, вы представляете, Клочкова сегодня работает последний день!

— Да, кто бы мог подумать, что мы по ней будем скучать!

— Но не сильно, — высказалась Тропинкина. — Пусть уходит, без нее легче!

— Ты, Маш, не ревнуй, — сказала Шура, — Вика в последнее время была вообще нормальная.

— Да, это точно, — согласилась Амура. — А мне вот жаль, что она уйдет. Без нее будет скучно. Вот кто нас будет развлекать, а?

— А мы сами будем развлекаться! — заявила Тропинкина.

Лифт подъехал снова, из него вышла Кира и с улыбкой поздоровалась с женсоветом.

— Здравствуйте, Кира Юрьевна! — ответили они почти хором.

— А правда, что Вика от нас уходит? — спросила Шура.

— В первый раз слышу, — натянуто ответила она, вспоминая их болтовню в туалете. Показывать свою осведомленность она не хотела. — Откуда такая информация?

Татьяна было вскинулась, но Света ее придержала, ответив:

— Так она сама говорила. Вот и сейчас ее нет…

— Я ей наберу сейчас… — проговорила Кира и начала доставать телефон. Вика подумала, что все — сейчас засыплется, рука скользнула в сумочку, чтобы успеть выключить свой, но, к счастью, оказалось, что он не заряжен.

— Выключен или недоступен, — сказала Кира. — Я разберусь. В любом случае, она должна была предупредить меня сначала…

Кира ушла к себе, и Вика выдохнула. И решилась: положила журнал на стойку и медленно прошла мимо женсовета, направляясь вслед за начальницей. Ее окликнули:

— Эй, девушка, посторонним туда нельзя! — проговорила Амура. — У вас какое-то дело? Вы записаны на прием?

И Вика, сдерживая волнение, повернулась к ним лицом, мягко улыбнувшись. Вот же… не узнали! И смотрели по-прежнему с вялым любопытством.

— Нет, не записана, — она изобразила смущение и похлопала глазами из-под челки, — а надо?

— Ну конечно, надо! — возмутилась Тропинкина.

— Или вы договаривались о встрече лично? — предположила Амура.

— Да, я к Екатерине Валерьевне… — пролепетала Вика.

— А, ну тогда, конечно, идите. Подождите в приемной, я подойду сейчас и спрошу, примет ли она вас, — отбрехалась Тропинкина, указав направление. Ну да — другая дверь. Вика вошла в коридор приемной, но не успела пройти и несколько шагов, как мимо нее на всех парах пронеслась Кира. Ясно — шла разбираться с Пушкаревой. Вика пошла следом. Интересно, где же Сашка. Ага, паразит прятался в конференц-зале и выскочил, как чертик из табакерки.

— Попалась!

— Блин! Напугал!

Больше она не могла ничего сказать, так как он заткнул ей рот поцелуем — почти на минуту. и потом продолжил целовать лицо и шею…

— Саш!.. Ну увидят же… решат, что ты мне изменяешь…

— Точно! Но ты знаешь, славу Жданова и Малиновского мне все равно не переплюнуть, так что…

— Эй, я к Кате шла! А у нее сейчас Кира…

— Вот и пошли в конференц-зал, пока они говорят… подслушаем?

— Так а вдруг они…

— Подерутся? Мы точно услышим!

И он утащил Вику в зал, где они устроились около двери в кабинет президента. Слышно было не все, но кое-что.

-… я имею право увольнять ее!

— Она сама написала заявление. По собственному желанию.

— Тогда может и мне последовать ее примеру?

— Это вы сами решайте. Но думаю, что вы без труда подберете себе секретаря…

— Не в этом дело! Вы увольняете моего секретаря без согласования со мной!

— Это — ее личное дело. Если она не поставила вас в известность, значит, либо не успела, либо не сочла нужным…

Вика вздохнула, качая головой.

— Саш, а почему Кира такая злая? Она, что, опять?..

— Нет, она психически здорова, если ты об этом. Просто именно сейчас она — настоящая.

— То есть настоящая Кира — стерва? А ты тогда? А, погоди, а ты — наоборот? Настоящий… сейчас?

— А какой я настоящий по твоему мнению, Викуся? — ехидно спросил он, глядя ей в глаза и держа ее руки в своих. Она улыбнулась.

— Ну, как какой? Хороший, добрый, веселый, общительный. Заботливый. И к людям нормально относишься, а не как к… ладно, ты понял. Или ты теперь так только со мной?

— Не только. Но ты угадала. Мы с ней, можно сказать, оба сбросили маски.

— И это все из-за того, что я вовремя дала тебе совет? — удивилась она, вспоминая недавний разговор.

— Дело не в совете. Ты застала меня в минуту слабости. Я был готов к унижениям и в общем прекрасно понимал, что и почему ты могла бы мне сказать. Но ты выбрала другое. Ты не злорадствовала…

— Ну, вообще было немного. Но сочувствие перевесило, — уточнила она. — Просто я знаю, каково это, когда на тебе висит долг.

— Ты сочувствовала, а могла бы отомстить и растоптать…

— Ты бы так и поступил?

— Не знаю. Тогда — наверное. Сейчас точно нет.

— Вот и давай сейчас не будем о прошлом, ладно? Так все хорошо сейчас…

— Ты права. Но я хотел тебе сказать, что я тебя…

И тут их прервали, дверь зала распахнулась со стороны холла, внутрь вошла Надежда, которую пропустил вперед себя Роман. Воропаев горестно вздохнул, Вика — разочарованно посмотрела на вошедшую парочку. Он выпустил ее руки из своих.

— Сашка, привет! Здравствуйте, прекрасная незнакомка! — бодро сказал Малиновский. — Собеседование проводишь с кандидатами в модели?

— Упаси боже еще моделью быть… — пробормотала Вика и нахмурилась. Ромка сел, где стоял, а Сашка расхохотался.

— Вика?! — слабо проговорил Малиновский.

— Привет, Виктория, — поздоровалась Надя. — Тебе идет новый имидж.

— Доброе утро, спасибо, Надя.

— Приветствую, Надежда! — Саша проявил галантность и приложился к ручке гостьи.

— Сейчас должно состояться подписание договора, и я еще обещал Наденьке показать город… — начал приходить в себя Ромка. — Ну, Виктория! Ладно… Погоди, а женсовет — они тоже тебя не узнали, да?

— Сама в шоке, — призналась она. — Да что там женсовет — меня Кира не узнала…

Как раз в это время из президентского кабинета выплыли две сердитые дамы. Кира шла первой и сходу оценив обстановку, выдала:

— Какая прелесть… все собираются… А это, я так понимаю, кандидатка в мои новые секретарши?

Воропаев продолжал смеяться, теперь к нему присоединился и Роман. Вика опять вздохнула. Надо признаваться.

— Кирюш, неужели я так сильно изменилась, что даже ты меня не узнала?

— Что?! Вика!!! Ты? Но как?!

— Ловкость рук и никакого мошенства, — пожала плечами Виктория. — Пойду признаваться женсовету, ладно?

— Да, конечно. И нам надо поговорить, Вика.

— Кирюш, я потом сразу на рабочее место. Увидимся. Пойду через приемную, Машка, наверное, уже вернулась с ресепшна…

— Я хочу это видеть! — воскликнули сразу и Саша, и Рома, переглянувшись.

— Всем доброе… — со стороны холла зашел Жданов, которого все ждали. Он тоже увидел Вику и спросил, — что, среди нас новые лица?

Дружный смех был ему ответом. Вика сказала:

— Доброе утро. — И нахмурилась.

— Виктория?!

— А я тебе говорил — не хмурься, так сразу узнают! — не преминул напомнить Воропаев.

— Вот это да! — обрадовался Жданов. — Смотри, сколько у тебя талантов! Надеюсь, ты используешь их на благо нашей компании.

— Это вряд ли, — сказал вместо нее Александр.

— Вика увольняется с понедельника, Андрей Павлович, — добавила Катя.

Больше Вика не хотела ничего слушать — он подошла к двери в приемную и открыла ее. Машка уже сидела на месте и занималась ровно тем же, чем в свое время и сама Вика: листала модный журнал. Вика специально встала рядом с ней. Та подняла голову и дежурно улыбнулась:

— А, это вы? Вы уже встретились с Екатериной Валерьевной? — и тут Тропинкина заметила любопытные лица Воропаева и Малиновского, выглядывающие из конференц-зала. — Ой, Роман Дмитриевич, Александр Юрьевич… что-то случилось? Или вам кофе?

— Кофе можно попозже, — продолжая наблюдать, сказал Ромка. Вика вздохнула.

— Тропинкина, ты меня специально игнорируешь или я и вправду так изменилась за ночь?

— Клочкова?! — Машка даже вскочила с кресла, выронив при этом журнал. Глаза у нее стали совсем большие. — Ты…ты… Ненакрашенная?!

— Верно подмечено, — кивнула она. — Никто еще сам не узнал. Только с намеками.

— Нифига себе… — в голосе Тропинкиной слышались и паника, и разочарование. — Ты даже без грима красивая…

— Спасибо, Маша, на добром слове, — улыбнулась Вика. — Пойду шокировать народ дальше.

Тропинкина потянулась к телефону, но оба акционера грозным хором сказали:

— Положь трубку!

— Не подсказывать! — погрозил пальцем Воропаев. — И, кстати, где ваш шарфик, Мария?

— Так это… в сумочке же, — нервно рассмеялась она. — Вы ж сказали, после четырех часов только…

Вика быстро преодолела коридор, ведущий в холл, и вышла к ресепшну. Амура сидела на месте. Рядом с ней по-прежнему стояли Шура, Таня и Света. Она подошла к ним и сказала:

— Эх, надо было с вами поспорить. Что, Амур, карты тебе сегодня не нагадали, что я буду под маскировкой?

— Чего? — развернулась к ней Шура. Вика опять нахмурилась.

— А так?

— Клочкова? Ты, что ли? — обалдела Кривенцова.

— Вика?! — хором воскликнули остальные.

— Вот ведь! — эмоционально прокомментировала Татьяна.

— Классно выглядишь! — улыбнулась Амура. — А карты сегодня показали неожиданные известия, между прочим.

— Не переживайте, меня пока никто сам не узнал, — сообщила Вика.

— А твоя подружка-официантка?

— А она меня такую уже видела. И Зорькин тоже.

— А Урядов? — с надеждой спросила Татьяна.

— Вот он — нет пока. Пойду его обрадую.

— Мы с тобой! — тут же подскочили Таня и Света. Так они и отправились в коридор с офисами директоров. Урядов по зову Тани выскочил из кабинета и уставился на нее, расплывшись в улыбке.

— Девушка! Вы ко мне? Пройдемте в мой кабинет!

— — Шерхан! И вы туда же! — несколько расстроенно протянула Вика. Тот вытаращил глаза.

— Багира? Не может быть! Один образ прекраснее другого! Браво! Милко бы оценил… если бы он не ушел в отпуск!

— Ну, уже и не оценит — я же с понедельника уже не работаю тут.

— Да, действительно… жаль! Очень жаль!

Собрав все удивленные и восхищенные возгласы и комплименты, Виктория, довольная повышенным вниманием к себе, отправилась на рабочее место. Почти сразу к ней забежал Сашка, поцеловал и сообщил, что сегодня закажет билеты и забронирует гостиницу в Ницце. Вылет, по его словам, в воскресенье вечером.

— А мой паспорт? — недоуменно спросила она.

— Уже у меня, я посмотрел, у тебя и виза еще полгода действительна, — довольно ухмыльнулся Воропаев.

— Ладно, где ты его взял — смысла спрашивать нет, — рассмеялась Вика. — Значит, воскресенье вечером?

— Ну да. Успеешь ведь? Ты в госпитале до обеда?

— Да, может, чуть дольше — не знаю, сколько пациентов будет.

— Созвонимся, — он снова поцеловал ее и вышел. Вика спохватилась и включила телефон.

Кира пришла через полчаса — после того, как договор, наконец, был подписан. Вид у подруги был злой и решительный, и Вика поняла: предстоит сложный разговор. Что ж, рано или поздно он все равно должен был состояться.