Повелительница низлов - часть первая дилогии "Сквибы наносят ответный удар" (гет)

Общение с василиском приносило мне немалую прибыль. Сброшенную шкуру, найденную в прошлом году продали, ну как — "продали"? Её чуть с руками не оторвали, торговались, как бешеные и не на снижение цены, а кто больше даст за неё.

Яд василиск давал регулярно, прошипев мне, что так себя чувствует лучше. Застоявшийся в железах яд, всё равно производился, но, если не сцеживать его, он превращался в почти что клей и мешал ему спать.

Я думаю, что Вася лукавит. Ему хочется почаще со мной, змееустом, поболтать, поесть, поразмяться никем незамеченным в тоннелях Хогвартса. А я тоже не против. Принёс в Тайную комнату сквозное зеркальце, чтобы Зорница тоже заценила нашего друга и источник золотых галеончиков. Из которых я определённую часть давал дяде Аргусу, другую отправлял тёте Белле и бабушке Батильде. Братикам невесты отдельно подарки к Рождеству принесу.

Думаю, всем понятно, как мне хорошо быть часть семьи. Родители невесты мною интересуются, мадам Милица регулярно отправляет мне гостинцы — сладости, книги, что-то из одежды. Я чувствую себя счастливым, как улитка, которая до недавнего времени была голой, но вдруг нашла себе здоровую, цельную раковину и теперь не нарадуется своей удаче.

Несколько дней директора в школе не наблюдалось. Мне так лучше, но Гермиона сильно напряглась, потому что до нас доходили слухи, что допрос Питера Петтигрю с Веритасерумом во время суда над ним здорово подорвал авторитет Альбуса Дамблдора. Дошло до того, что его вытурили с поста Верховного чародея Визенгамота. После чего тот снова оказался в Мунго.

Наша декан Минерва МакГонагалл ходила по замку, как грозовая туча. И зыркала на меня обвиняющим взглядом.

Зато Снейпа как подменили. Он продолжал выглядеть Ужасом подземелий, мантия развевалась на поворотах, как у графа Дракулы, но во время занятий вёл себя корректно, сдержано и не придирался. Хотя бы, ко мне. Начал давать побольше разъяснений по варке зелий, по взаимодействиям компонентов, по вопросу направления помешивания ложкой. И я стал всё чаще наблюдать откровенное одобрение моей работы в классе и "Превосходно" на моих эссе.

Приближался тот день года, который я ненавидел больше всего — день Хэллоуина. Хагрид уже нагромоздил у входа замка огромную кучу из большущих тыкв и теперь расхаживал вокруг с гордо поднятой головой — мол, видите, каков урожай у меня.

Директор давно вернулся из больницы для волшебников и ведьм, но из своей трёхступенчатой башни редко выходил. А когда это событие происходило, редко когда смотрел на учеников. Словно их еле переносил. На его месте я бы стыдился смотреть на своих подопечных, после всего бахвальства о своей незапятнанной ничем совести. О своей несомненной святости. Ну, вот и добегался. История с отсутствием законного суда над последним представителем Древнейшей и Благороднейшей семьи Блэк вышла ему потерей двух должностей — Главы Визенгамота и Председательства МКМ.

В канун дня гибели моих родителей меня позвали на ковёр. Лично профессор МакГонагалл пришла за мной, робко постучав в мою дверь.

— Мистер Поттер, директор Дамблдор пригласил вас на разговор в свой кабинет, — сказала она, поджав губы.

— Вы меня проводите, профессор? — спросил я, стреляя наугад, но надеясь поймать зайца.

— Нет, не провожу. Я уверена, дорогу к башне директора вы не забыли, мистер Поттер.

Поймал.

— Дорогу я знаю, но пароль кто мне даст? И не так давно вы уговаривали меня, что ходить поздно вечером к директору, невоспитанно...

— Мистер Поттер, вы забываетесь! Сколько раз будете тыкать мне в глаза мой промах? Пароль "Липкие тянучки".

— Бг-г-г-ха-ха-ха, вы это всерьёз? "Липкие тянучки"? У директора башка вообще...

— Пять баллов с Гр-р-р...Что происходит? — вытянулась наша декан в струнку. — Почему копилка...

— Я не понял, вы опять о моём статусе в Хогвартсе забыли? Или вам помогли забыть? С меня баллов не снять, мэм, потому, что я — член Попечительского совета, дважды лорд и взрослый.

— Идите, мистер Поттер, — смирилась она.

— Без вас я не сделаю ни шагу. Согласно Уставу Хогвартса, ученику оставаться наедине с преподавателем-мужчиной в одном помещении нельзя.

— Но профессор Дамблдор не в том возрасте, мистер Поттер!

— Вы сейчас о чём, профессор МакГонагалл? — спрашиваю я и хлоп-хлоп глазками. Изображаю невежественного маленького мальчика. — Я по Уставу не должен...

— Идите за мной, мистер Поттер. Я вас поняла.

Ну, не может наша декан спокойно со мной разговаривать. Не может. Я понимаю, что у неё в жизни был не самый подходящий пример для подражания, я подозреваю, что из её памяти регулярно вытирают некоторые воспоминания, но это её не оправдывает. Она пожилая опытная, очень сильная и неординарная ведьма — могла бы перестать уже служить кумирам. Только Богу! Или она настолько презирала своего отца-пастора, что перечеркнула всё хорошее, чему он её учил?

К моему огромному удивлению, в директорской меня ждала вся, или почти вся, орава Уизли, во главе со своим предводителем — миссис Уизли. Рядом с ней в белом платье сияла раскрасневшимися щеками её дочь Джиневра и всё остальное мужское население магмира, которое миссис Уизли произвела на свет. Её мужа я за человека не считал, он был неким придатком, из-за которого она рожала всех этих бойцов и только.

Отсутствовал, мне кажется, только тот из её сыновей, которого я в глаза не видел в тот единственный месяц, что провёл в их Норе. Драконовед, который.

О-о! Мне кажется, игра становится грубоватой.

Увидев меня, миссис Уизли сразу подскочила ко мне, вопя в движении:

— Гарри-и-и, деточка! Я так ждала этот момент, когда ты мне станешь сыном... — и бросила обниматься, то есть, дробить ребра, душить, подавлять волю, забирать инициативу и всё такое.

Не угадала.

— Миссис Уизли, спокойнее, а то инсульт получите. Какой сын, чей? Ваш? С какой стати? — возопил я не менее громким голосом.

— Директор Дамблдор решил, что вам с моей доченькой пора пожениться. У нас контракт есть, подписан нами с Артуром и вашим опекуном, профессором Дамблдором, — визжит она, подскакивая на месте.

Я перевёл глаза в сторону переступающей с ноги на ногу от смущения Минервы МакГонагалл и спросил её:

— Вы знали об этой затее, профессор?

Она отводит глаза и чуть-чуть кивает головой. Знала, поэтому не хотела сопровождать меня. Потому что сейчас такой откат ударит по ней, что её быстро и не откачают.

— И что ж молчали? Могли бы предупредить меня, я бы не пришёл смотреть на этот позор.

— Мистер Поттер, — хрипло прозвучал выкрик директора, — вы должны подчиниться договору и взять в жёны Джинни Уизли.

— А, давайте прочту я этот контракт, — сказал я.

О, чудо! Директор снизошёл до моей просьбы и подал мне официально выглядящий пергамент с печатями и вензелем мне в руки.

Я стал читать сей опус.

Сегодня, 1-го ноября 1981 года, две стороны — с одной, сторона невесты, Джиневры Молли Уизли, с представителями:

Артур Секундус Уизли — отец

Молли Уизли, в девичестве Прюэтт — мать;

С другой, стороны жениха, Гарри Джеймса Поттера, с представителем:

Альбус Персиваль Брайан Вульфрик Дамблдор, как законный опекун,

Договариваются заключить брак между обеими сторонами договора в любой момент времени по желанию одной из сторон.

Договор подписан и скреплён печатями:

Артур Септимус Уизли — печать Уизли.

Альбус Дамблдор — печать Дамблдоров.

— И что теперь? — ухмыльнулся я.

— Теперь я проведу ваш брачный обряд. Правом данным мне Уставом Хогвартса как директору школы Колдовства и Чародейства, я объявляю Джиневру Молли Уизли и Гарри Джеймса Поттера мужем и женой.

Ничего.

Я не знаю что должно было произойти, если бы всё в этой бумажке было в порядке, но не случился ни световой, ни звуковой эффект, сопровождающий слова Дамблдора.

Зато за мной с грохотом на пол упала мадам декан Гриффиндора и стала биться в конвульсиях. Все, включая меня, обернулись на шум и увидели мучения МакГонагалл. Так ей и надо. Я надеялся, что кто-то бросится ей помогать, ведь все Уизли учились на её факультете, включая и того крепыша, который являлся наследником Артура — Уильяма. Никто.

Я посмотрел на притихшего директора, чтобы воззвать к нему, но он тоже находился в обмороке на своём троноподобном кресле. Накрыло этих двоих нехило.

— Как я понимаю, свадьба не удалась по известным мне причинам, так что я удаляюсь. Ваш договорчик беру с собой и завтра подам на вашу семейку иск в Визенгамот за попытку кражи линии. Прощаться не буду, не вижу с кем.

— Поттер, хотя бы объяснись! — вышел вперёд Уильям, гневно сверкая голубыми глазами.

— Печать, мистер Уизли, печать-то не моя. Дамблдорова печать каким боком со мной связана? Первого ноября я был уже сам по себе, не наследник, а Глава рода, даже в моём полуторагодовалом возрасте. Я Дамблдора опекуном не назначал. Ну, есть ещё кое-что и не один, а несколько моментов. В основном, вы должны знать, что если бы подвох с фальшивым договором прошёл, я бы вашу сестру сразу бы убил. Не нужна она мне. Я её не хочу, она мне противна с прошлого года, с прошлого лета. Противна она мне, пахнет от неё печатью Предателей крови.

И, обойдя бившуюся в судорогах МакГонагалл, я думал уйти к себе. Но, в последний момент, представив самого себя со стороны, я устыдился. Пфу-у-у, как меня достали эти рыжие, даже обычную гуманность из-за их проделки теряю.

Подняв тело деканши Левиоссой, я потянул её за собой Локомотором и отправился к владениям школьной медиведьмы, мадам Помфри.

За своей спиной в директорской я оставил кучу оцепеневших рыжиков, которые даже не пошевелились, чтобы помочь своему благодетелю.

Так провалилась попытка семейки Уизли включить меня в свою семью как зятя. Хоть миссис Уизли и верещала на каждом углу, что я ей как сын, она меня сыном не считала. Поступила бы она с собственным сыном так, как намеревалась поступить со мной, женив на веснушчатой, кривоногой дурнушке, своей дочери? Нет, тысячу раз — нет.

А она, по-любому, не могла бы продавить свою затею — я магически, на Родовом камне помолвлен с дочерью одной из Священных Двадцати Восьми семей. И я не тот мифический Гарри Поттер, я лорд Гарольд Дж. Поттер-Блэк. Не слишком ли высоко замахнулась она, Предательница?

Рождество, в конце концов, грянуло и я, наконец, увижу мою Зору, прижму её к себе, поцелую долго-долго и все каникулы от себя не отпущу.

* * *

От имени Арабеллы Фигг.

Ах, Молли, Молли, пролетела ты как фанера над Парижем!

Я треплю покрытую чёрными волосами голову парня, которого вырастила, и радостно ему улыбаюсь. С другой его стороны сидит наша Зорри, которая держит его за руку. Напротив меня сидит мой отец лорд Фоули, Арман Фоули, и раскуривает свою трубку из красного дерева. Он редко говорит, но его слова, сказанные по любому поводу, многого стоят.

Напротив молодых — мой брат Арчи и его жена Милица.

Все мы находимся в моём домике на Тисовой в последний раз. Я решила отказаться от дальнейшего участия в Ордене Феникса и отбыть в Годрикову Лощину к бабушке Батильде навсегда.

— Беллс, если Альбус поведёт себя некорректно с тобой, я вас с Батильдой забираю в манор, — говорит мне отец и взволнованно смотрит на меня. — Я и с Аргусом поговорю, чтобы он тоже уволился. Достаточно заставлять всю нашу семью плясать под его дуду. Ему волшебником не быть. Ну, не умрёт от этого. Так и так, осенью в Хогвартсе будет проводиться Тримагический турнир, приедут иностранные студенты, не потянет он дополнительную нагрузку.

— Лорд Фоули, прошу вас, пусть дядя Аргус останется со мной в школе. — Восклицает Гарри и все смотрят на него с удивлением. — Чует моё сердце, что участия мне в этом турнире не миновать. Нужен мне сподвижник, а у меня другого там нет.

— Хм-хм, это обсудим дополнительно, Гарри, — призадумывается мой отец. — А какова вероятность, что ты окажешься среди участников?

— Стопроцентная. Если бы не был дядя Аргус со мной в школе, мой послужной список "приключений", навязанных мне директором Дамблдором, был бы гораздо длинней и страшней. Мне и так непросто жить, когда со мной рядом были четверо парней и одна девочка Уизли, из которых близнецы — прям отморозки-хулиганы. Без моего Динки я не протянул бы и два дня. А так, они половину учебного времени провели в больничном крыле. И в этом году выпустился Персиваль, третий сын Уизли, который их как-то удерживал. Без него и без дяди Аргуса мне придётся кого-то из этих убить. Ну, я и так готов сократить их численность...

— Гарри, спокойно, всё уладится, — звонко говорит Зорница и парень сразу начинает дышать тише. — Твоё участие, возможное, конечно, имеет свои хорошие стороны. Одна из которых — тебя сразу признают взрослым и мы поженимся.

— Но я и так взрослый... Да-да, конспирация. Согласен.

— Я всё тебе расскажу, что и как надо сделать. Увидишь, всё будет классно. Но есть для тебя и ещё один сюрприз, угадаешь?

Я не могу без умиления смотреть на молодых, какие они у меня умницы. Красавчики!

На следующий день идём к Дурслям прощаться. Пора сказать этой дуре Петунье, какой она была всё время дурой.

Нас с Гарри встречает насупленный слонёнок Дадли, который, увидев своего кузена, перекрывает нам доступ к дому.

— Поттер, чё те надо? — выдавил он, чавкая какой-то булочкой.

— Ничё мне не надо, кузен, прощаться с вами пришёл.

В своих руках я несу папку с документами, которые дадим родной тёте Гарри. Дадли отступает в сторону, пропуская нас и кричит:

— Ма, па, Поттер пришёл прощаться.

Из кухни выходит Петунья, одетая в передник с рюшами, вся в облаке неземных ароматов. Мастерица миссис Дурсль в готовке, это всему району известно. Какой бы мастер Зелий вышел бы из неё, имела бы она чуть побольше магической силы, чем то, что ей природа дала. Но силушки у неё побольше, чем у меня будет, я это знаю. Но она не знает и не подозревает. Сейчас её огорошу папочкой.

— Что... а, миссис Фигг, по какому делу вы пришли? — сорвавшимся голосом говорит она. — Войдёте, чаю попьёте?

— Войду, миссис Дурсль, и чай попью. Заодно и поговорим с тобой наедине...

— Но Вернон дома, миссис Фигг, сегодня суббота, — прерывает она меня.

— Мне Вернон не помешает, Петуния. Давай, веди нас с Гарри.

— А Г-г-гарри с вами уходит? — с неким смущением спрашивает она.

— О, нет! Гарри отправляется с невестой в Париж, потом на круизном лайнере на Мальдивы. С ними будут родители невесты, мой брат и его жена с двойняшками. Парню нужно развеяться, ему предстоят серьёзные задачи в следующем году. А там и поступать в Магический университет, ему надо к Главенству двух родов готовиться, не розы окучивать, Петунья. Но что говорить женщине, уроженке магической линии, загубившей свою жизнь. На, бери и читай! — приказным тоном говорю я и она подчиняется. Куда ей деваться. Мои котики меня здорово накачали магией, могу много чего.

Молодая женщина берёт папку и открывает. Внутри находится копия фамильного древа семьи Поттер. Она прилипает к листу, изучая его, как бы ожидая найти там что-то. И находит. Имя своей матери, пра-пра-правнучки известного в прошлом мастера Зельевара Гарольда Игнасиуса Поттера.

Тем временем Гарри отправляется на кухню сам и оттуда доносится звон посуды. Он тоже, как и его тётя, любит готовить завтраки, перекусы, чай, кофе.

— Вы это читали, миссис Фигг, — слабым голосом спрашивает меня Петуния.

— А ты как думаешь? Эти бумаги принёс к нам домой мой брат из Гринготтса, когда водил туда Гарри принимать наследство своей семьи.

— Но я, оказывается, тоже... хотя бы, боком, Поттер. Может ли Дадлик...

— Получить наследство? Может быть, если ты поступишь правильно. Разведись с этим магглом, выйди замуж за волшебника или за сквиба из хорошей семьи, роди ещё одного ребенка и получишь свою часть. У тебя в Гринготтсе сейф есть. Но твоему Дадлику ничего из этого без тебя не перепадёт, помни это. Только магическому ребенку.

— Но я маггла!

— С какой стати? Даже я чувствую, что ядро у тебя не пустое. У тебя есть сила, но ты её погубила...

— Как мне быть? Я Вернона люблю, Дадлика...

— Не знаю, Петунья, это твоё дело. По мне, возьми документы и ножками, ножками в Гринготтс. Подумай хорошенько, сама решай. Иди, спрячь сейчас документы, чтобы их не нашли и давай чай пить.

И она меня опять послушала. Выйдя из гостиной, она отправилась по коридорчику рядом с лестницей, скрипнула дверь чулана... Потом опять скрипнула и вот она сидит рядом со мной и чопорно отпивает из чашечки свой чай. Гарри сидит на кресле, а Дадли отправился гулять вне дома. С верхнего этажа слышатся тяжёлые шаги и в гостиную впихнулась большая касатка, то есть, Дурсль-старший.

— Что делают эти в моём доме? — рычит он, увидев нас с Гарри. — Почему этот сидит за столом?

— А где он должен сидеть, Вернон? — хлопает глазами его жена. — Он прощается с нами, уходит навсегда. А я его родная, между прочим, тётя. Сестра его матери. Единственный мой племянник может сидеть в моём доме всюду, где ему вздумается.

— Но, Пети, мы с тобой уговорились, что урод у нас не живёт...

— У нас уроды не водятся, Вернон! У нас живут молодые люди, родные кузены. И этот дом куплен на мои деньги с продажи моего родного дома в Куокворте. Это значит — и Гаррины деньги тоже. Так, что, поумерь свои претензии. Он уходит, я уже...

— Дай ему то письмо, которое пришло неделю назад, — рявкнул он и собрался выходить из комнаты, когда...

Из-за одной из стен гостиной послышались голоса, возня и крики. Потом прозвучала Бомбарда и стена взорвалась изнутри. Нас обсыпало кусками древесины, камня, плитки и штукатурки. В получившемся проёме стояла свора рыжих парней.

В наглухо закрытом камине в гостиной магглов! В камине магглов!

На этот раз Вернон действовал радикально, пальнув из ружья навстречу Бомбарде.

И на красивый ковёр Петуньи выпала вся группа незваных посетителей в виде окровавленной кучи рыжиков, во главе с их отцом. Мёртвым отцом.

Вернон Дурсль тоже встретил свою смерть в виде куска дерева с острым краем, пронзившего его череп аккурат в левый глаз. Умер мужчина, даже не поняв что с ним случилось.

Полиция и "скорая" прибыли в течении нескольких минут. Дурсля оправдали, в подробности не особо вникая, потому что полиции было сказано, что ту дыру в стене, размером с целую стену, пробили взрывчаткой вот эти приверженцы ИРА. Смотрите, все они рыжие, веснушчатые — а это значит, что они ирландские террористы. А кто, если не террористы, врывается в чужие дома, взрывает, убивает честных граждан.

Я подала знак Гарри набросить на нас с ним заклятие хамелеона и мы отбыли от места преступления. Дома связалась с отцом, спросив у того звать или не звать Дамблдора. Отец мне строго запретил вмешиваться и посоветовал камином переместиться вместе с Гарри к нему.

Не знаю, придут ли авроры, думаю — да. Но, узнав, что среди пострадавших есть представители Уизли, не будут беспокоить и искать Гарри. Мы, вообще, в стороне.

Письмо, которое принёс Гарри из дома своей тёти, было приглашением от Уизли на Чемпионат по квиддичу. С какого перепуга?

Нам предстоит отдых на Мальдивах. Брат пригласил меня с собой. Какой Чемпионат, какой квиддич, какие Уизли? Э, вот так вот. А Дамблдор пусть идёт лесом.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ