Гарри Поттер и книга-игра „Лабиринт времени” (джен)

Разборки с внезапным обнаружением первокурсницы факультета Гриффиндор в — даже не в гостиной другого факультета — а в комнате мальчиков, роющуюся в исподнем одного из них, было позорищем для всей её семьи. А без присутствия директора Дамблдора этот инцидент получился этаким пшиком, а не разборками, наказаниями и дальше по списку. Я ожидал более грандиозного скандала, который распространился бы среди студенческого состава, как лесной пожар.

А получилось, как всегда: Джиневра ревела в три ручья, что она так хотела, так хотела быть поближе к будущему мужу, что аж невмоготу. Ревела и гнусавым голосом повторяла, что мама уверяла её в том, что я, как только увижу Джинни, так сразу побегу с золотым обручальным кольцом жениться. В самом крайнем случае — всего лишь помолвиться.

Филиус взревел, что мечтать об этом ей вредно для здоровья. Потому, что Гарри Поттер сговорен с другой девочкой. А Поттеры своё слово держат.

Макгонагалл от общего дебоша тоже не отставала. Но, надо признать, не покривив душой, пожилая ведьма ревела потому, что ей было стыдно…

Стыдно было и покрывшемуся красными пятнами от смущения старосте львиного факультета Персивалю Уизли, чьей сестрой и была та самая, подставившаяся своим рвением сразу и немедленно оказаться под венцом Джиневра.

Стыдно было и нашей старосте Пенелопе Кристалл, в прекрасной головке которой возник закономерный вопрос: а правильный ли она выбор парня сделала? И куда она прёт, как безмозглая гусыня — этакая большая и белая птица, в семью, где вот так вот детей воспитывают?

Краешком глаза я заметил, как моя Гермиона отделилась от толпы зрителей и, тихо схватив мисс Кристалл за рукав, незаметно для обоих деканов увела её из гостиной. Чтобы поговорить с нашей старостой наедине.

А я стоял в первых рядах зрителей концерта, устроенного Уизлеттой и Маккошкой, и совершенно бесстыдно пялился на них обеих. Чтобы подогреть котёл, в котором варились представители Гриффиндора, я решил вмешаться в разговор. А то без директора получилось как-то хило, неинтересно и бесперспективно.

— Профессор Флитвик, сэр, — почтительно обратился я к Филиусу. — Могу я предположить, что эта девочка скорбна разумом? Совсем, что говорится, «ку-ку»! — я повертел пальцем у виска. — Я думаю, у неё та же болезнь, как у мисс Батлер из Литтл Уингинга. Та тоже проявляла завидное рвение к замужеству в свои сорок с лишним лет. Она тоже, чтобы привлечь женихов, действовала напролом. Пробиралась в холостяцкие дома, взломав замок на входной двери, раздевалась догола и ложилась спать в кровати мужчин. Я это подслушал у подруг моей тёти Петунии, когда они собирались после обеда на чашечку… хм-м, в общем — чая. Ту тётку забрали в психушку на лечение.

Присутствующие студенты и деканы выслушали мой рассказ с отвисшими челюстями, а потом все, как заведённые, повернули головы к зашедшейся в истерике рыжей девчонке. Мне стало жаль её, она совсем маленькая ещё. Но насколько ей мозги промыли ежедневные рассказы матери про меня, про нас…

Фу! Никогда! Никогда этого не будет. Поэтому я безжалостно, чтобы не оставить в голове девочки даже капли надежды, скосив взгляд на неё, продолжил:

— Я ничего такого про эту малявку не говорю, я её в постыдном виде не увидел. Я и мисс Батлер в голом виде не встречал. Не то, что мистера Джонса, сына соседки, который бегал утром в парке и по улицам нашего городка совершенно обнажённым. Его, как раз видел однажды, бр-р-р… Подруги тёти Петунии сплетничали, что эти двое — мисс Батлер и мистер Джонс, как два сапога пара, да оба на левую ногу надеты. То есть, оба совсем «ку-ку», да? Как и мисс Уизли.

А потом я со значением кивнул подбородком на рыжую первоклашку, подвывающую на одном из бархатных тёмно-синих диванчиков.

— Мистер Поттер, что вы себе позволяете? — фыркнула декан Гриффиндора. — Мисс Уизли ещё очень маленькая, чтобы судить её так жестоко…

— Я бы так не сказал, Минерва, — прервал её Филиус. — Мисс Уизли застали зарывшуюся носом… в ворох трусов мальчика. Если это не девиантное поведение, я не знаю что так назвать. Девочку надо в Мунго! На полное исследование. Её ненормальное для десятилетнего ребёнка поведение о многом говорит.

— Запрещаю! — выкрикнула Макгонагал. — Мисс Уизли — моя подопечная, не твоя, Филиус. Так? Так. Мисс Уизли, идите за мной. Вы, мистер Уизли, тоже. Мне надо связаться с вашей матерью и поговорить с ней начистоту… И куда Альбус подевался?..

Она с грохотом закрыла за собой входную дверь и это приостановило поток словоизлияний взбешенной деканши ало-знаменного факультета.

Я хмыкнул. Да, да, она с Молли Уизли свяжется, конечно, но будет ли та в состоянии воспринимать что-либо? Если она не успела ещё посмотреть на свои знаменитые часы — да, воспримет и ужаснётся. А если посмотрела — ну-у, поведение дочурки в Хогвартсе будет последней из всех её проблем.

* * *

До самого ужина директора Дамблдора в школе не было. В это время я бы смог пробраться в его кабинет и стащить хоркрукс Геллерта Гриндевальда, да не рискнул. Просто был без понятия, насколько Дамблдору хватит упорства ломиться безуспешно в непробиваемую защиту-крепость моего дома на Гриммо. И гадать, что с его шавками случилось, что они не вернулись к нему на доклад, не пригласили в дом и так далее.

На ужине Дамблдор появился, выйдя из маленькой дверцы за преподавательским столом. Перекинул сноп бороды за своё плечо и начал есть, не оглядываясь. Выглядел он неважно.

Я за столом сел на такое место, что на траектории взгляда директора в мою сторону оказались широкие плечи Роберта Хиллиарда. Свой ужин я съел быстро, но аккуратно, тихо переговариваясь с Гермионой и Невиллом, который что-то, судя по моему поведению, стал подозревать. Я сидел тихо, как мышь под метлой, стараясь не привлекать внимания к себе и лишь однажды, слегка вытянув шею, я взглянул в сторону директора, чтобы определить для себя, ищет ли он меня взглядом. Искал. Я бы сказал — он искал меня лихорадочно блестящими, остекленевшими от досады глазами.

— Вызовет, — выдала сидящая рядом Гермиона.

— Вызовет, это точно, — ответил я. — Скрыться от него нереально… Впрочем, я могу скрыться, но он всё равно найдёт меня.

— Только не убивай его раньше времени, — отложив вилку, чтобы встретиться со мной глазами, прошептала моя девушка.

— Гарри? — вскинулся сидящий с другой стороны девушки Невилл Лонгботтом. — Помощь тебе нужна?

— Хм-м-м, пока что, нет. Но, спасибо тебе, Невилл.

Да-а-а, убивать Дамблдора на этом этапе Игры не рекомендуется. Пока, как я сказал Невиллу. Опять очнуться в чулане под лестницей как-то не хочется. Мне ЭТА жизнь начала нравиться. В том, чтобы быть тихушником, есть свои плюсы. В любой игре есть.

Как я и ожидал, к концу ужина к нам приблизился профессор Флитвик и объявил мне:

— Гарри, … хм-м, мистер Поттер, директор желает видеть вас в своём кабинете. Если отужинали, идёмте-ка!

Проводя меня взглядом, Гермиона мне подмигнула. Я отправил ей воздушный поцелуй, а потом, намеренно, повернулся к столу Гриффиндора и поискал глазами четвёрку рыжих представителей семьи Уизли. Близнецы, в кои-то веки, мирно поглощали пищу, не перебрасываясь ею с Ли Джорданом. Лицо Персиваля осунулось и он выглядел больным. Здесь всё ясно — Пенелопа его отшила. Джиневра сидела рядом с братом-старостой, смотрела в сторону Гермионы суженными глазками, из-под век которых сверкали молнии.

Я задумался, может, если огреть её хорошим Конфундусом, он вправит ей мозги, хотя бы на некоторое время, и она отстанет от нас?

Но это дела девчачьи — выстраивать иерархию в женском обществе. Пусть Гермиона с этими делами сама разберается, а я к директору иду. Вместе с деканом, профессором Флитвиком. И если что-то пойдёт совсем лихо, оставлю декану право скрутить Дамблдора в бараний рог. А я? Что я, я простой, маггловоспитанный первоклашка. Да что я могу?

Ха-ха-ха!!! Короче.

* * *

Сидящий за рабочим столом Дамблдор выглядел более-менее спокойным. Старательно расчёсанную бороду он стянул резиночкой, поверх которой висела пара золотых звенящих, на индийский манер, колокольчиков. Волшебники совсем не дружат с головой, нет? А как иначе назвать способ украшать бороду колокольчиками для ног индийских танцовщиц? Или это намерено делается, чтобы дурить публику, или он сознательно держит всё время перед глазами значимый для него предмет. Интересно.

Директор, не вставая с места, поздоровался с Филиусом, поболтал с ним о том, о сём. В мою сторону он сознательно даже мельком не косил взглядом. Словно меня в помещении не было. Я воспользовался этим, чтобы хорошенько осмотреться в сверкающем своей показной роскошью зале. Иначе назвать директорскую башенку язык не поворачивается. Каменные стены, величавый подиум с резным рабочим столом, люстра в форме обруча над ним, две лестницы по обе стороны библиотеки, всякие астролябии и армиллярные сферы, маятники, старинные латунные часы…

Пустая жердь для феникса, мда-а-а. Фэн Хуань на данный момент здравствовал в синей гостиной факультета Рейвенкло. Толстел, в общем, от изобилия внимания студентов.

А за стеклами резных дверец деревянных шкафов на нижнем уровне пола трёхступенчатой директорской башни стояли целые груды цокающих, пиликающих и скрипящих металлических устройств. Моё чутьё привлекло содержание одной из полок, где, кроме знаменитых следящих артефактов, принадлежащих директору Хогвартса и Верховному чародею Визенгамота по совместительству, был знакомый ещё с первой моей жизни знаменитый хроноворот, одна штука. Тот самый хроноворот, которым орудовала на третьем курсе мисс Гермиона Грейнджер.

Ощущение от этого предмета было двояким и я догадался, почему это. Хроноворот был мой, часть моего, от дедушки Карлуса Поттера, наследства. И он содержал в себе кусок чей-то души. Хоркрукс? Но чей?

Позже, когда я приду забирать из директорской свои вещи — мантию-невидимку, вот этот хроноворот тоже, я унесу и скрытый на виду у всех хоркрукс. Предположительно, Геллерта.

Я настолько глубоко проникся ощущениями близости моей цели, что пропустил момент переключения внимания Дамблдора с Филиуса на его подопечного. Кто-то звал меня по имени и выдернул из задумчивости.

— Гарри, Гарри!

Я поднял взгляд от содержимого шкафа и оглянулся. Директор, подавшись вперёд, махал рукой и звал меня подойти поближе к нему. Медленно и неуверенно, шаркая ногами, я шагнул вперёд и остановился у подножия ступенек, ведущих наверх, на его уровень. Переступил с ноги на ногу и потупился. Представил себя мелкого первоклашку со стороны — вроде, я правдиво выгляжу.

— Скажи, мальчик мой, почему ты так обидел мисс Уизли? — слащавым голосом спросил Дамблдор. — Она ничего дурного не делала…

Я поднял лицо, на мгновение встретился с ним взглядом и утонул в его сознании.

Он был в бешенстве. Его План трещал по швам, он понятия не имел, как спасти неспасаемого и бесился. Так ему и надо. Ничего нового в его якобы защищённом Окклюменцией уме я не увидел и поспешил перевести взгляд в сторону рядов книг за его спиной. Мерзко-то как в голове нашего директора!

— Не сделала? Да она рылась в моём белье, дедушка директор, а это очень плохо. Хорошие и воспитанные девочки такое никогда бы… Придётся купить себе новое бельё. Знаете, Уизлетта…

— Мисс Уизли, мой мальчик! — прервал меня директор. — Не надо обзывать и так пострадавшую девочку!

— Пострадавшую? От чего? Это я пострадавший потому, что надо дополнительно тратиться. Тётя Петуния рада не будет. Знаете, у нас в Начальной школе в Литтл Уингинге работала уборщица такая, как… мисс Уизли, — подчеркнул я, заметив сверкнувшие весельем глаза Филиуса. — Короче, она служебным ключом открывала шкафчики старшеклассников, искала журналы… ну, вы понимаете, для взрослых. А потом закрывалась в туалете с ними…

Филиус зубасто ухмыльнулся. Директор поперхнулся чаем, который распивал в одиночестве, даже не предложив нам с Филиусом. Прокашлявшись, он сидел, разинув рот. А я, воспользовавшись временной неспособностью старика прервать мой рассказ, безмятежно продолжил:

— Тётя Петуния всегда, чтобы мы не ошиблись в выборе, говорила нам с кузеном Дадли, что хорошая девушка к белью чужого мужчины не дотрагивается. Только, если он её супруг, тогда можно.

— Но, но… — выдал директор, когда его дыхание восстановилось. — Разве мисс Уизли тебе не нравится? Она так похожа на твою маму!

О! Вот как! Знаменитый Эдипов комплекс. Но им я не страдаю.

— А я, директор Дамблдор, свою маму никогда не видел! — воскликнул я и пустил, якобы, слезинку грусти. — Откуда мне знать, как она выглядела? Меня тётя Петуния растила, она на Уизлетту совсем не похожа. Да, да… мисс Уизли. Мне, если хотите знать моё мнение, сама Уизлетта противна до рвоты. С этими её немигающими, остекленевшими от жела… хм-хм, жажды, глазками — фу-у-у! О существовании девиц подобного поведения нас с кузеном предупреждала моя тётя Петуния, советовала держаться как можно дальше от таких. Она говорила, что у них… как это — а! «Раннее половое созревание». То есть, они всю жизнь будут подвластны своим женским гормонам и будут вести себя несдержанно, вешаться на мужиков. Мне такое не нужно. Рыжих не люблю, веснушчатых, с акульей челюстью.

— Мисс Уизли из хорошей светлой семьи, достойная тебе пара… — продолжал гнуть свою линию Дамблдор, надоев мне до красных чёртиков.

— Чем Уизлетта достойная мне пара, директор Дамблдор? И знаете ли, семейное устройство детей семьи Уизли меня, Гарри Поттера, никак не касается. Если на этом у вас всё, я прощаюсь. У меня эссе по Трансфигурации ненаписанное лежит. Профессор Флитвик, можно мне уйти уже? — сердито сказал я и, не дождавшись разрешения, направился к выходу.

Но не успел сделать и двух шагов, как меня догнал крик старика:

— Мальчик мой, Гарри, я нуждаюсь в твоей помощи.

— Моей? Да что я могу? — повернулся я вполоборота.

— Надо вскрыть защиту одного дома. Ты родственник хозяев, только ты сможешь мне помочь…

Я медленно повернулся на каблуках и зло посмотрел на Дамблдора.

— Вы это о чём, сэр? Вскрыть что, защиту чужого дома? Зачем? Чтобы воровать? Нет. Нет, нет и нет. Профессор Флитвик, почему вы ничего об этом не упомянули?

Филиус вышел от ступора, в который впал после последних слов Альбуса.

— А я и не знал, Гарри! Альбус, не верю своим ушам, на что ты толкаешь мальчика Джеймса? На воровство?

— Нет, что ты, — устало откинулся назад в кресле директор. — Это дом Сириуса, крёстного отца Гарри. Он имеет право войти в тот дом, где, возможно, попали в беду сам Сириус и старший сын Артура и Молли. Я должен им помочь, а защита меня туда не подпускает.

Понятно. Он надеялся, что, благодаря своему хоркруксу, который те два болвана пронесут внутрь дома, ему тоже откроется доступ на Гриммо. Ха, однако делюминатор находится в моём сейфе в банке Гринготтс. Поверенный счетами Певерелл унёс его с собой, когда мы распрощались утром.

— Ну, вот и помогай им сам или ты забыл, что Блэк давно уже не крёстный мистера Поттера? — говорил тем временем Филиус. — Ты это сам увидел. Так, что помочь тебе мистер Поттер не сможет. Блэк и Уильям, оба они, это только твоя, и ничья кроме тебя, ответственность, — мой декан повернулся ко мне и махнул в сторону выхода рукой. — Давайте, мистер Поттер, мы уходим. И, Альбус, я запрещаю тебе впутывать моих перво… кого-либо из моих подопечных в свои игрища. Играй себе вволю с гриффиндорцами, чем те же близнецы тебе не выбор. А студенты Рейвенкло тебе не мартышки в цирке.

Фух! Обошлось и на этот раз. Филиус говорит, что я не слишком выступал, ничего лишнего не сказал…

До следующего раза.

* * *

В начале декабря передо мной во время завтрака приземлилась мелкая коричневая сова, ухнула и подняла лапку, к которой был прикреплён цилиндрик с посланием. Совушку я узнал, это Хагрид мне отправил записку. Знакомым корявым почерком он приглашал меня и моих друзей в гости в пятницу, после занятий.

Давно не было весточки от тёти Марджори. Как она там, в Литтл-Хэнглтоне? Завела ли себе круг общения? Что с выводком далматинки Люси? Гермиона с радостью согласилась сопроводить меня в гости к нашему леснику в его служебное жилище. С собой мы взяли со школьной кухни корзину со всякими пирожными, булочками, конфетами и прочими сладостями.

Хижина Хагрида — это небольшой, в сравнении с размерами своего обитателя, домик на краю Запретного леса. В разных моих жизнях я видел его то деревянным, то каменным — по разному. Но каждое моё воспоминание о нём связано с запахом травяного чая, которым встречает нас хозяин полувеликан.

На данном этапе домик Хагрида — это постройка в форме неправильного восьмиугольника из камня, с крышей из каменных плит. Из дымохода весело пыхтит и у меня во рту сразу возникло ощущение горячего травяного настоя нашего друга. На стук в двери, обычно, первым отзывался громким лаем Клык, собакен лесника. Но не в этот раз.

Дверь открыл Рубеус Хагрид, преображенный внешне. Нет, он всё так же неуклюж, но назвать его неотёсанным уже нельзя. Копну густых волос он собрал в низкий хвост кожаной завязкой, а потом заплёл в толстую косу. Бороду он постриг коротко, щёки побрил. Неопрятный вид тоже канул в Лету. Он был одет в чистую рубашку, брюки и безрукавку, и начищенные до блеска сапоги.

— О-о, Гарри, входи, входи, — восторженно загорланил он. Увидев прячущуюся за моей спиной девушку, он резко затормозил. — Ты привёл с собой юную леди. Кто она такая, небось невеста?

— Привет, Хагрид, — пожал я ему руку. Моя ладошка утонула в его огромной лапе. — Да, это моя будущая невеста, мисс Гермиона, — я отступил, позволяя девушке войти первой. — Как тётя Мардж? Устраивает новоселье?

— Спасибо, Гарри. Марджори прекрасно себя чувствует на новом месте. Передаёт тебе привет и отправила передачку. Всякие маггловские закуски, напитки… Люси разродилась, семь прекрасных щенят, на всех уже есть первоначальные договорённости.

— А где Клык, Хагрид?

— Там, в Литтл-Хэнглтоне. Я, это самое… — вдруг засмущался Хагрид. — Я хотел с тобой поговорить вот по какому делу… Вы присядьте, присядьте! И вы, юная леди Гермиона. Чай будете?

— Будем, Хагрид, — сказала Гермиона и начала вытаскивать содержимое корзинки. — Мы принесли из кухни гостинцы тебе. Принесли с собой и наши чашки, маленькие.

Хорошо провели время. Уходя, я дал согласие на пожелание Хагрида. Но с этим повременим до Рождественских каникул.