Кристальный браслет (джен)

Прибытие «Хогвартс-экспресса» на станцию Хогсмид и последующий заплыв через Чёрное озеро на лодках в темноте, в сопровождении мерно покачивающихся на поверхности воды огромных щупалец гигантского пресноводного кальмара рядом с перепуганными первоклашками прошли вполне знакомо для Гермионы. Гермес — или Гарри, как она думала звать его в Хогвартсе — пребывал в полной прострации от устроенного Хагридом экстрима. Плыть в кромешной тьме в лодочках размером со скорлупу грецкого ореха, радостно подпрыгивающих из-за игры кальмара — что в этом приятного? Ради вида зрелищно освещённого замка и одновременного вздоха восхищения из глоток сорока с лишком детишек? Вау, вот это подготовочка к цирковому представлению!

Но всё это для Гермионы было во второй раз. Из прошлой жизни, когда при лицезрении сияющего в ночи замка у неё перехватило дыхание от восхищения, сейчас вспоминались одни только длинные списки претензий к руководству школы.

Ге… Гарри, Гарри — запоминаем, чтобы не палиться с самого начала — ахал и охал, с отвращением посматривая на блюющего рядом с ним в лодке Рона Уизли. Пусть радуется, пока не показала ему, чем Предатели крови отличаются от обычных волшебников. Теоретически Гермиона его подготовила к представлению, но это не то же, что «увидеть собственными глазами».

Рон пока не замечал отсутствия любимого Коросты и совсем не знал, что Аврорат, ДМП и Визенгамот уже взялись за его семью, чтобы выяснить, когда и как у них в Норе появился незарегистрированный, якобы погибший, анимаг. «Герой», носитель Ордена Мерлина Третьей степени Питер Петтигрю, который — ХА! — оказался с тёмной меткой приспешника Того-кого-нельзя-называть.

Пусть пока рыжее дитятко спокойно себе блюёт через борт шлюпки, пусть тонет в розовых мечтах. В скором времени реальность догонит его по пути наверх, к башне Годрика Гриффиндора. Если не раньше.

Проглотившая швабру профессор Макгонагалл встретила их, мокрых до нитки, и бровью не поведя, предоставила первоклашкам самостоятельно сушить и очищать себя от грязи, готовясь к распределению. Между её первым и вторым посещением маленькой комнатки, где кучками стояли дрожащие от переохлаждения ребятишки, на них наслали стаю неупокоенных духов — так называемых «привидений» или «призраков замка» — чтобы дискомфорт не ограничился физическим неудобством от мокрых одежд. Пусть детишки перепугаются, как можно сильней, чтобы легче было их задавить и сделать из них покорную, ничего не соображающую толпу одиночек.

Будущие слизеринцы, которых Гермиона помнила с прошлой жизни, одни только и держались молодцом.

Распределение началось с песни Распределяющей шляпы, всуе призывающей к объединению факультетов перед будущими испытаниями.

Всуе, потому что на директорском троне восседал не обычный человек-маг, а одержимый Князем Тьмы Альбус-свет-Дамблдор, управляемый — или подстрекаемый, надо будет это уточнить в ближайшее время — самим Асмодеем. Врагом, противником в Битве тысячелетия Гермионы Грейнджер, одной из Хранителей Света на планете Земли. Ей предстояло вести эту битву.

Она посмотрела на одетого в парчу противника и встретилась с ним глазами. Тот сразу отвёл взгляд от врага, не узнав её.

Ого, вот это приятно! И правильно. Она всё время держалась вне поля зрения Альбуса Дамблдора, когда впервые встретилась с ним и превратила его в каменную статую. Вряд ли он предполагает, с кем ему предстоит схлестнуться Чемпионами во время Битвы. И даже представить не может, что его подставной Герой, которого готовили играть за «Свет», а в действительности пометили зародышем демона, то есть — быть за Тьму — давно не был участником противодействия.

Для противодействия у Гермионы был особый козырь, который она несла с собой в специальном контейнере в своём Кристальном браслете.

Тёмные, они давно правят миром. Уже несколько тысяч лет. Они уверовали в свою исключительность и забыли сам факт, КОМУ этот мир реально принадлежит. И то, что ЕГО посланники среди людей сами являются людьми. Их рожают человеческие женщины, кормят их материнским молоком, любят их, растят их — своих детей. То, что потом духовное содержание тела этих детей частично заменяется посланцами Творца-Создателя, это обычный бонус ребяткам.

Тёмные действуют напролом. Приходят, внедряются, испепелив содержание Его сосуда, используют, пока нужно, и бросают по окончании годности. Посланники Сатаны по своей сути — одержимые злым духом или бесом. То есть, сами они не могут стать Чемпионами в Битве.

Зато Хранители Света — отнюдь! Они люди и могут играть за Творца.

Гермиона знала, кого заставить, прельстив, быть Тёмным чемпионом. Свет светом, но зубов никто не выдёргивал, отправив хранить Мир.

Та-а-ак, вон он, сидит перед идущими шеренгой мокрыми дрожащими первоклашками, хлопает зенками и ничего не подозревает. А ночью к нему в его спальню придёт белый северный песец и сделает ему предложение, от которого он никак ни откажется. Слишком оно соблазнительное и решающее все его проблемы. Однажды, когда объект утонет в пучине страдания и отчаяния. Чтобы стал белым и пушистым, хе-хе-хе! Хороший каламбурчик, не?

— Леди Гермиона Джин Грейнджер! — читает, запнувшись на слове «леди», мадам профессор Трансфигурации и замдиректора, по совместительству, Макгонагалл.

Громкие перешёптывания сопровождают дефилирующую между рядами длинных столов девочку. Её платиновые светлые косички переплетены между собой таким образом, что образуют что-то вроде короны на её головке. На белом, с гордо приподнятым подбородком лице сияют между полуопущенными ресницами бирюзовые глаза, неожиданно тёмного оттенка. Девочка улыбается, ни на кого не глядя. Садится на табурет, словно на трон, и поверх её короны падает ветхая засаленная шляпа, закрывая ей — а главное, всем в Большом зале на неё — обзор. Они не видят внезапно сверкнувшие неземным блеском глаза девочки, а Шляпа уже кричит:

— Гриф-фин-дор!

Похожий на тряпку кусок фетра летит в руки ошеломлённой Минервы Макгонагалл, мимо которой, в полной тишине шествует с видом королевы магглорождённая девочка, которая год назад чуть не выгнала её из своего дома. За год чары Забвения выветрились и декан гордого факультета Годрика вспомнила каждую деталь своего посещения. И поняла, что сама облажалась, согласившись с увещаниями Альбуса взять с собой Артура Уизли. Она никогда никого с собой во время посещений магглорождённых не брала. Что её сподвигло отступиться от своих правил, Минерва не представляла, но то, что это было огромным минусом в её работе, было понятно.

То, что, вопреки провалу Макгонагалл, эта девица распределилась на её факультет, было странно. Не только странно — было ещё и чревато неопределённостями, которые Минерва не видела и не могла угадать — то есть, не могла заранее к ним подготовиться. Оставалось только одно: устраниться, насколько это возможно, от своих обязанностей декана и пустить всё на самотёк. Что написано на роду, то и произойдёт. Как говорил её отец, пастор.

Некоторое время спустя.

— Гермес Джеймс Поттер. О! А-а-а… хм.

К табурету бежит мальчик, похожий на Гарри Поттера — темноволосый, зеленоглазый, тощенький, но подросший. Шрам слабо краснеет на его чистом белом лбу и портит его жгучую красоту. Одет он в стандартную школьную форму: серые брюки, свитер, белую рубашку и чёрную мантию из ателье мадам Малкин… Но обувь у него была дорогой, из драконьей кожи. Двигался он легко, походкой спортивной и грациозной.

И был без очков-«велосипедов».

— Кто это? Кто это? — разнеслись по залу шёпотки учащихся.

За преподавательским столом тем же вопросом задавались деканы факультетов Рейвенкло и Хаффлпафф, профессора Флитвик и Спраут, перешёптываясь уже между собой.

Неприятное удивление читалось на лице директора школы, Альбуса Дамблдора, который не совладал с собой и позволил себе слабость показать перед публикой не свою маску, а самого себя. Не образ доброго, чудаковатого дедушки с длинной, сияюще-белой бородой и мерцающими озорным блеском очёчками. Увидев бегущего к табурету Поттера, да ещё со странным, неизвестным ему именем… О-о-ох-хо-хонюшки! Скольких планов разрушил несносный мальчонка одним только своим именем! Придётся новый контракт с дочкой Молли и Артура составлять, чтоб этому Поттеру пусто было. Но, дело терпит, можно и позже это сделать.

А он ещё удивлялся лёгкости, с которой ему удалось назначить себя опекуном мальчика по имени Гарри Джеймс Поттер! Почему бы и нет? Разве в маггловском мире единственный мальчик бегает с таким именем? Вот почему гоблины смеялись ему в лицо, когда он, в качестве назначенного Главным Чародеем Визенгамота (хех, в этом была особая фишка) опекуна, хотел войти в детскую ячейку сына Джеймса и Лили Поттер, показывая им золотой ключик. Хорошо ещё, что дитя не спохватилось и само не связалось с Гринготтсом. Или связалось? Мордред, спаси меня!

Тем временем Шляпа заорала:

— Гриф-фин-до-о-ор!

Красно-золотой стол взорвался криками и воплями, пока Поттер неуверенно шёл туда, к своему месту. Не обращая внимания на ликование гриффиндорцев, оттолкнув обеими руками от себя бросившихся обниматься с ним близнецов, темнокожего мулата с дредами и некоторых девочек постарше, он уселся с самого края стола, между платиновой блондиночкой с замашками этакой всей из себя леди и рохлей Лонгботтомом, внуком железной в прошлом аврорши Августы Лонгботтом.

Распределившемуся на Гриффиндор предпоследним в череде первоклашек Рональду места рядом с Героем волшебного мира не досталось. Он попытался оттереть Невилла в сторону, чтобы сесть на его место, но тот внезапно оказался не таким уж рохлей, а очень даже убеждённым в своей правоте и уверенным в своём не последнем в магмире положении мальчиком.

— Иди отсюдова, толстый сквиб, — вальяжно сказал Рон, надеясь, что пристыдит этим мальчишку и легко займёт заранее застолблённое себе место рядом с Мальчиком-героем.

Не тут-то было. Неожиданно Невилл встал и зарядил рыжику в нос кулаком, да так, что кровь брызнула и потекла по верхней губе Рона. Несколько капель упало на руки белобрысой нахалки и та с омерзением и злющим блеском в глазах, вытерла их белым шёлковым платочком. Незаметно упрятав его в свой Браслет.

— Мистер Лонгботтом! — выкрикнула Макгонагалл, подбежав к месту драки. — Пять баллов с Гриффиндора за неуместное поведение за столом. И я напишу вашей бабушке о вашем поведении.

— А чего он лезет с оскорблениями, мэм? Почему называет единственного наследника Лонгботтомов сквибом? Мне бабушка не говорила, что в Хогвартсе начали сквибов на обучение принимать. Или стали? Я и не знал. Надо попросить бабушку сделать запрос в Визенгамот.

— Довольно, ешьте! — резким, злым голосом вмешался директор Дамблдор и в одно мгновение столы накрылись таким изобилием пищи, что буквально ломились от тяжести блюд.

И ученики набросились на яства, как в последний раз.

Особенно в этом проявил себя Рональд Уизли, который, вытерев кровь из носа, забыл о драке и набросился двумя руками накладывать на свою тарелку всё, что попадалось ему на глаза. А было чему попадать: котлетки, отбивные, сосиски, мясо в соусе, жаренное, варенное, запечённое — он не стал выбирать, потому что не желал делать выбор. Брал всё и глотал, не дожевывая. Давился, его почти что рвало, но он закрывал рот руками и проталкивал внутрь то, что не хотело нормальным образом само в желудок входить.

Зрелище было настолько противным, что все первоклашки, распределившиеся на Гриффиндор, начали медленно отодвигаться от этого Гаргантюа-недомерка. Который вместе с процессом глотания, пытался что-то говорить.

— Фу, ну ты, Уизли, и свинья! — воскликнул Гарри. — Хотя бы не брызгай повсюду пищей.

— А шо такого? — удивился Рон, очевидно никто из домашних замечаний на этот счёт ему не делал. — Я ем.

— Мы тоже, представь себе, хотим поесть. Но то, как ты лопаешь, ничего, кроме рвоты, у нас не вызывает. Фу! — вмешалась Гермиона.

— Заткнись, грязнокровка! Нашлась тут учить чистокровного…

Хрясь! И лицо Рона влепилось в содержание его же тарелки.

— Грязнокровка, говоришь, а? А кто у нас Предатель крови? — зло ухмыльнулась белокурая девочка и пошевелила пальцами.

Вдруг, вокруг Рональда засветился — если можно было так назвать серо-бурую муть — кокон его ауры: весь испещрённый тёмными прожилками, подпалинами и рванными контурами. Но самым интересным из проявленного было чёрное, паукообразное образование-пятно на уровне его горла. Девочки за столом Гриффиндора и те за соседними столами, которые прислушивались к перепалке ало-знамённых первоклашек, начали со всей силы кричать, увидев это пятно в ауре самого младшенького из сыновей Уизли. Мальчики начали наперебой материться, отгоняя Рональда подальше от себя.

Крики и визги, доносившиеся от стола Гриффиндора, снова привлекли внимание деканши Минервы Макгонагалл и она, встав с места, быстрым шагом приблизилась к ним.

— Что на этот раз учу… ох! Что это такое? — округлив свои серые, слегка навыкате глаза, она закрыла, ужаснувшись, свой рот рукой. — Откуда это в ауре м-м-маль… Альбус! Посмотри на ауру мистера Уизли.

— Что там? — не понял Дамблдор. В действительности, он был одним из немногочисленного количества людей, который догадался, о чём его заместительница говорит. — Не обращай внимание. Дети играются.

— Но это чёрное пятно… — начала она, но её прервал звонкий девичий голос.

— А это и есть Печать предательства крови, профессор Макгонагалл, мэм. Я удивлена, что вы, профессор самой лучшей в мире школы Чародейства и Волшебства, впервые такую Печать видите. Ведь, на вашем факультете целая куча таких, с Печатью ходят!

Белокурая зараза не стеснялась говорить перед всеми. И что могла она, магглорождённая знать?

— Семью Уизли не за что-то иное, а за приязнь к магглам и маггловским вещам зовут Предателями крови, мисс Грейнджер! — рявкнула Макгонагалл. — Пять баллов с Гриффиндора за оскорбление одноклассника.

— Чёрное пятно видите? — спросил неожиданно Невилл Лонгботтом. — Возможно, что вы его не видите, но вас оно испугало. Зачем вы увиливаете, профессор Макгонагалл? Я вижу Печать и, клянусь, она действительно на Предательство крови и указывает. Мисс Грейнджер, а можно попробовать и у других Уизли выявить?

— Да легко!

За столом Гриффиндора появились ещё три аурных кокона: у самого старшего — почти светлый, но у близнецов — даже ещё более тёмные, чем у Рона. Что интересно, паукообразная Печать близнецов даже пошевеливалась, выпуская длинные цепкие щупальца к своим соседям и даже к сидящим за соседними столами подросткам.

— А-а-а-а-а-а! — закричали студенты, вскакивая со своих местах с палочками, направленными на рыжих парней.

— Вон! Гнать этих из школы! — добавляли жару слизеринцы.

— Все по гостиным! — нахохлившись встал со своего трона директор Дамблдор, сверкая не добрым синим светом из-за очков-половинок. За стёклами многие из учащиеся заметили странно выглядящие абсолютно чёрные глаза без белков. — Мисс Грейнджер, в мой каб…и…нет! Срррааа…ззз…у!

Гермиона и Гарри метнулись по обе стороны Минервы и вцепились в неё обеими руками:

— Профессор, вы видели ЭТО? — прошептал Поттер. — Это наш директор? Что это за существо?

Он шептал, но его услышали все вокруг, даже некоторые из преподавателей, и вдруг ощетинились палочками в направлении Дамблдора.

Тот внезапно успокоился и стал подслеповато хлопать глазками ярко-синего цвета на своих подчинённых.

— Что случилось? Вы чего?

— Студенты, все по гостиным! — дрожащим голосом вякнула Макгонагалл.

В её голове набатом звучали нравоучения отца-маггла, пастора.