↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Вопреки року (гет)



А что, если с самого начала после высадки нолдор в Эндорэ события пошли не так, как было зафиксировано в летописях? Что, если Лехтэ, жена Куруфина, проводив своих близких в Исход, решила все же их потом догнать? Как бы выглядел тогда Сильмариллион?
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

Глава 14

— С чего начнем? — бодро осведомился Питьо у близнеца.

— Ты старший — решай, — Тэльво быстро напомнил брату их очередность появления на свет.

— А если серьезно?

— С чего ты взял, что я шучу? — пожал плечами младший.

— Та-а-ак, — протянул Амрод, — ты тоже не представляешь, чем стоит заняться прежде всего.

Амрас кивнул и ободряюще улыбнулся:

— Справимся, торон. Мы дошли до этих земель, пополнили запасы, разбили временный лагерь.

— Дозорные исправно стерегут наши границы, охотники заботятся о еде, — поддержал его брат.

— Значит, время строить крепость, — подвел итоги Питьо.

— Я же говорил, ты старший, тебе и решать, — рассмеялся близнец. — На том холме, как хотели?

— Да, — кивнул Амрод. — Чертежи и расчеты Курво у тебя?

— Конечно. Я не готов нестись к нему в Химлад и сознаваться, что все потерял.

— Или попасть в грязные лапы Врага, — тихо добавил старший.

Наметив план действий, лорды Амбаруссар собрали совет, где и распределили обязанности и наметили сроки, когда на вершине Амон Эреб должна появиться надежная и неприступная крепость нолдор.


* * *


Обратный путь в Тирион оказался на удивление приятным и легким. Едва Лехтэ отъехала от леса на пару лиг, как гнетуще-тревожное чувство отпустило ее, мгновенно улучшив настроение. Впрочем, на то имелись все основания: в одной из седельный сумок лежал заботливо завернутый в мягкую ткань палантир, цель ее поездки, а на шее теперь висел прощальный дар супруга.

Эмоции переполняли нолдиэ, она весело разговаривала с конем, делилась с ним планами, смеялась и порой гладила по шее.

— Знаешь, я думаю, когда мы вернемся в город, то первым делом следует хорошенько отдохнуть. Ты согласен? — Лехтэ посмотрела внимательно на жеребца, явно рассчитывая на его ответ, и тот согласно кивнул головой. — Отлично! Очень рада, что ты одобряешь. Но на этом, разумеется, занятия не закончатся. Раз уж телери нас отпустили и сказали, что мы можем не спешить возвращаться назад, значит, следует проведать Арафинвэ и узнать, позволят ли валар покинуть нам Аман, а телери потом вернуться. Все-таки общаться осанвэ с дальним родичем, мне кажется, будет чуточку неуместно.

Лехтэ весело сморщила нос и вновь рассмеялась. Однако, вопрос, что они будут делать, если стихии не поддадутся на уговоры нолдорана, не переставал ее занимать. Конечно, всегда можно попробовать выучиться управлять судном единолично, но Тэльмэ подозревала, что, если все же и отважится на подобное путешествие, то попадет не в Эндорэ, а во владения Ульмо, а точнее на самое дно. Она, конечно, всегда сможет возродиться, но… Оказаться в Мандосе по собственной глупости хотелось не сильно.

Лехтэ посмотрела на небо и задумчиво покусала губу. Безусловно, если она все же угодит в гости к Намо, то семью вряд ли обрадует такое известие. Тар так вообще может сказать, что был лучшего мнения о ее умственных способностях, скрывая за колкими словами боль. А муж… Про воссоединение с Атаринкэ придется забыть: ее не отпустят вновь в Эндорэ, да и будет ли нужна ему столь неумная жена?

Подивившись собственным мыслям, она опустила взгляд и вдруг заметила в траве гнездо. Среди цветов виднелась рыхлая постройка из сухой травы, выстланная темными былинками.

— Жаворонок, — прошептала она с умилением.

Хозяев, правда, поблизости не наблюдалось, но кто сказал, что они не могут прийти? Гнездо не выглядело брошенным и ощущалось, как живое и обитаемое.

— Поедем дальше, — шепнул она коню, не желая невольно отпугивать птиц от их дома. Жеребец охотно продолжил путь, и до самого Тириона с ними ничего интересного боле не происходило.


* * *


— Проверь, все ли подохли, — устало и зло бросил Канафинвэ верному, вытирая свой меч.

Небольшой, но организованный отряд ирчей напал на занятых строительством нолдор. Дозорные успели подать сигнал тревоги, так что тварям не удалось застать эльфов врасплох. Однако и времени облачиться в доспехи не было. Схватив оружие, эльдар остановили орков, не дав им пройти южнее — во временный лагерь.

— Странно, что их так мало, — сказал Маглор, убирая свой меч.

— Думаете…

Тот поморщился и укоризненно взглянул.

— Считаешь, что еще затаились? — принялся рассуждать Вайвион, друг и командир ударного отряда нолдор. — Но где?

Он указал на равнину, что простиралась перед ними:

— Твари не могут так укрываться в траве, а больших валунов или рощ севернее нет, мы же вместе проверяли.

Макалаурэ кивнул:

— Теперь не только дозорные будут охранять остальных эльдар. Как думаешь, пятнадцати воинов хватит?

— Немного. Но и незаметно не подкрадутся ирчи, — поразмыслив, ответил Вайвион. — А будут отстроены башни и стена, что перекроет проход, так вообще оставим лишь дозорных на стенах.

— И разведчиков, — напомнил Макалаурэ. — Нам нельзя полагаться лишь на прочность камней.

— Согласен с тобой. А что если…

— Тихо! — оборвал его Канафинвэ.

Оба прислушались. Где-то на западе вздрагивала равнина.

— Что там происходит?

Маглор замер, стараясь уловить вибрации и эмоции земли.

— Бегут. Ирчи, — сообщил он. — Страх. Я чувствую их ужас. Что-то или точнее кто-то гонит их сюда.

На этот раз орков встретила конница Врат. Нолдор буквально сметали несущихся в панике тварей.

— Нескольких взять живьем! — прокричал Макалаурэ, желая узнать причину такого поведения порождений Моргота.

Приказ был выполнен — два раненых ирча дожидались своей участи, трясясь от страха. Они не понимали квенья, не знаком им был и синдарин, однако Канафинвэ помнил некоторые слова мерзкого наречия, что использовали в Ангамандо. Майтимо долго отказывался учить ему брата, но согласившись с необходимостью таких знаний, поведал все, что знал сам.

Говорить было омерзительно, словно приходилось пить болотную жижу, но Маглор продолжал настаивать на своем, требуя, чтобы орки сообщили, от кого неслись в таком ужасе и куда.

— Белое Пламя. Боль. Смерть. Бежать, — прохрипел один из ирчей.

— Рыжий. Высокий. Жуть, — вторил ему другой.

— Вот как, — подумал Кано, — испугались брата, над которым столько лет издевались. Нет пощады!

Рука непроизвольно дернулась к мечу при мысли о том, что такие же, как эти, твари делали со старшим.

Однако разум победил.

— Ты так боишься хозяина, своего господина, даже не побежал назад… Что помешало вернуться к нему?

— Нельзя! Гнев. Боль. Нет еда. Темно. Работа, — орк подозрительно задергался, словно судорога прошла по его телу.

— Лорд, что это с ним? — спросил стоявший все время рядом Вайвион.

— Не знаю. Его раны незначительны, — ответил Макалаурэ, за размышлениями не заметив даже, что друг опять принялся за старое.

— Расскажи теперь про крепость господина. Все, что знаешь, — решив получить ценную информацию, спросил Маглор.

— Стена. Ворота, — большего сказать орк не успел, забившись в конвульсиях. Второй лишь прохрипел: «Хозяин» и обмяк.

— Моринготто, — зло выплюнул слова Вайвион.

— И это предусмотрел, — согласился с другом Маглор.


* * *


— Ясного утра, папочка, мамочка, — пропела счастливая Лехтэ, вбегая в дом. — Вот, это вам.

С этими словами она поставила на стол свою недавнюю добычу — видящий камень.

Родители как раз занимались приготовлением завтрака. В распахнутое окно щедро врывалось солнце, и эльдиэ, раскинув руки, довольно зажмурилась, поставляя лицо его лучам.

— Значит, у тебя все-таки получилось, — ответил Ильмон и с улыбкой потрепал дочь по голове. — Поздравляю.

— Спасибо, атто!

Она облизала палец и сунула его в вазочку с прозрачным яблочным вареньем.

— М-м-м, как вкусно, — прокомментировала она.

— Лучше сядь и поешь нормально! — одернула ее леди Линдэ.

— Это уж непременно!

Из них двоих именно аммэ была поборницей приличных манер, атар же охотно прощал дочери маленькие причуды: хочет бегать в штанах — пускай, нравится лазать вслед за ним по стройкам, изучая эту нелегкую науку — что ж, он весьма охотно обучит младшенькую.

Лехтэ проворно ополоснула руки и уселась за стол в ожидании завтрака. Жизнь начинала уверенно входить в привычную колею. Вот только мужа не хватало. Все казалось — сейчас откроется дверь, и Атаринкэ войдет широким шагом, позовет на какую-нибудь прогулку, как это часто бывало вскоре после их знакомства. Здесь. В этом самом доме.

Воспоминания нахлынули вдруг остро и бурно, но вызвали не приступ тоски или боли, а только счастливую, умиротворенную улыбку.

— А это что? — спросила вдруг аммэ, указывая на висевший на шее кулон.

— Прощальный подарок мужа, — пояснила она охотно и принялась рассказывать.

Линдэ некоторое время задумчиво рассматривала ландыш, а потом сказала:

— Что ж, раз так, то отправляйся, куда тебя зовет сердце.

Лехтэ посмотрела вопросительно на отца, и тот в ответ, пожав плечами, кивнул.

«Выходит, мамуля до сих пор была против поездки в Эндорэ, — поняла нолдиэ. — Но вслух, правда, ничего не говорила. Ох уж эта загадочная ваниарская натура — не всегда и поймешь ее. Наверное, аммэ думала, что муж меня не любит больше, а, значит, и делать мне там нечего. А вот отговаривать меня ей, наверное, отец запретил».

Решив не гадать зря, она просто послала ему осанвэ:

«Спасибо, атто».

На что получила ответ:

«Да не за что, малыш. Плыви себе спокойно. У нас-то тут точно все будет хорошо».


* * *


Куруфин зевнул и неприязненно посмотрел на недавно сколоченную кровать. Спать хотелось сильно, однако в последнее время ночи не радовали Искусника. Нет, ни твари Моргота, ни дикие звери не нарушали покой нолдор в Химладе. Дозорные исправно несли службу, охраняя лагерь, да и временные укрепления не позволили бы оркам беспрепятственно ворваться под покровом темноты.

Сны. Именно они были причиной, по которой Куруфинвэ предпочитал засиживаться за расчетами и чертежами допоздна. Каждую ночь Ирмо посылал ему видения, разные, но всегда странные, запутанные и горькие. Неизменным в них оставалось одно — Лехтэ. Она то замерзала в занесенном снегом Тирионе, то тонула в море среди обломков корабля. Однажды даже вновь вышла замуж за какого-то телеро и родила ему сына и дочку.

На утро после таких снов Куруфин был разбит и подавлен, и только полностью погрузившись в работу, он забывал о своих кошмарах. Пока не приближалась ночь.

Неспешно раздевшись, Искусник откинул одеяло и, вздохнув, лег. Усталость взяла свое, и он мгновенно уснул, лишь голова коснулась подушки.

//Куруфинвэ стоял на берегу озера. Когда-то он действительно там бывал. Давно. В благие дни, озаренные дивным светом. Сейчас же над зеркальной гладью висела луна, серебря воду, деревья и самого Искусника. Тихий плеск волн и блики Исиля завораживали — ему не хотелось покидать это место. Повинуясь какому-то внутреннему чутью, Куруфин подставил ладонь холодному свету, и тот же миг лучи причудливо переплелись, искрясь и сверкая. Дивная птица сидела на руке Искусника и глядя ему в глаза, видела фэа нолдо, все его тревоги и радости, все заботы и горести, всю любовь, что несмотря на расставание и расстояние продолжала жить.

Создание света встрепенулось и расправило крылья, готовясь улететь. Куруфин сжал пальцы, не желая отпускать птицу. Чуть склонив голову на бок, она протяжно запела. Знакомые ноты слышались в этом плаче, словно его душа рыдала и билась в оковах. Резкая боль пронзила сердце, рука дрогнула, и ладонь раскрылась, выпуская поблекшую от тоски птицу. Ярко сверкнули ее перья, лишь обрела она свободу. Куруфинвэ чувствовал все, что ощущала она, и видел мир ее глазами. Он так и остался стоять на берегу озера, а крылатое создание тем временем опустилось на ветку дерева, что росло у окна небольшого домика в Тирионе, заглянуло сквозь него внутрь и, довольное, принялось неотрывно смотреть на спящую нолдиэ, лучась от счастья.//


* * *


Так сладко и безмятежно Лехтэ не спала, наверное, уже давно. Ей снилась аммэ, что пела колыбельную, украшенный цветущими деревьями сад, серебряный свет Тельпериона. Она не хотела закрывать глазки, и мама не стала настаивать. Они танцевали вместе, взявшись за руки, и малышка Тэльмиэль счастливо смеялась, радуясь жизни. Звенели колокольчики где-то вдали. Она никак не могла понять, где именно, но нежная мелодия от этого не становилась менее чистой и жизнерадостной. Танец кончился, и Тэльмиэль побежала и, присев на корточки, дунула со всей силы на белую головку одуванчика. Пушинки поднимались и поднимались, подхваченные ласковым ветерком, и вдруг оказались так высоко, как, должно быть, парят птицы. Малышка летала вместе с ними, ловила руками, танцевала в мягких одуванчиковых облаках и махала почему-то тоже не спящим ласточкам.

Вдруг они начали опускаться, но не в сад, а к окну. И неожиданно, уже присев на подоконник, Лехтэ заметила, что там, внутри, спит она-другая, взрослая. Малышка заглянула с любопытством в комнату. Ей очень захотелось узнать, как же она будет выглядеть, когда вырастет.

На ветку дерева, что качалась рядом с нею, села какая-то незнакомая птица. Необычная, белая, почти прозрачная, она буквально светилась, чем-то напоминая Тельперион. От нее исходили тепло и любовь, поэтому маленькая эльфийка, поразмыслив, не стала звать маму. Им же с той, второй, Лехтэ не грозила опасность. Наоборот, хотелось обнять, погладить и никогда не отпускать это дивное создание.

Спящая нолдиэ пошевелилась, заворочалась и, словно почувствовав чье-то незримое присутствие, проснулась, резко вскочив на постели.

— Странно, — пробормотала она и недоуменно потерла лоб.

Ощущение, что кто-то был за окном, казалось почти реальным. Лехтэ даже проверила, но, само собой, никого не обнаружила.

Занималась заря, и Тэльмиэль, широко зевнув, встала и оделась. Пора было, пожалуй, начинать день и, ради разнообразия, самой приготовить родителям завтрак. А еще стоило сходить в их с мужем тирионский дом и решить вопрос с драгоценностями. Как же хотелось взять с собой их все, хранящие любовь Атаринкэ и ее теплые воспоминания! Но вряд ли такое решение можно было бы назвать разумным.

На столике у зеркала стоял еще один ящичек с украшениями, привезенными из Форменоссэ. Лехтэ не смогла оставить их там, где побывал Враг. Подняв крышку, она несколько минут любовалась ими, но решила не трогать, не брать в руки, не касаться.

Спустившись вниз, она разожгла очаг и принялась делать блинчики.

«Пора уже, наверное, узнать у Арафинвэ о результатах», — подумала она, разливая тесто по сковородам.

Сейчас пока еще было рано, но на обратном пути можно будет заглянуть во дворец.

Позавтракав с аппетитом, она оставила родителям целую гору румяных блинов, заботливо укрытых, чтобы не остыли и не подсохли. Лехтэ накинула на плечи легкий плащ и выбежала на крыльцо, осторожно притворив за собой дверь.

Птицы уже успели проснуться, и их радостный щебет сопровождал Тэльмэ всю дорогу до дома мужа.

Заметив собственную оговорку, она покачала головой и сама себе задала вопрос:

«А где же тогда твой, скажи-ка?»

И в самом деле — есть жилье родителей, есть построенное Атаринкэ. Но что такое дом, если разобраться? Это не просто четыре стены и крыша над головой, нет. Это место, куда тебе хочется возвращаться.

«Значит, и дома у меня пока нет», — подвела она итог своим размышлениям.

Эта мысль, как ни странно, не огорчила: ей не приходится спать на траве под открытым небом, есть, куда вернуться, и это факт. А свой дом… Может, когда-нибудь потом она его обретет. Или, в крайнем случае, проживет и без оного.

Лехтэ прибавила шаг, потом еще, и, в конце концов, побежала быстро-быстро, стараясь обогнать ветер. Пожалуй, надо будет сразу собрать вещи в дорогу, чтобы потом не возвращаться. Влетев в садик, она огляделась и, убедившись, что не ошиблась случайно, вошла.


* * *


— Что решил? Сразу отправишься, куда… тебе посоветовали, или же вместе строим крепость Ресто? — спросил Финрод, глядя на Сирион, мерно кативший свои воды.

Было ясно, но прохладно, от реки веяло свежестью и совсем немного тянуло тиной, что скопилась у заросших осокой берегов.

— Я умею держать слово, — немного обиделся Турукано. — Обещал помочь, значит, так и сделаю. Но потом, как будут готовы укрепления, сразу же покину вас.

Финдарато кивнул:

— Ириссэ?

— Что? — не понял Тургон.

— Она знает о твоих планах?

— Частично, — поморщился нолофинвион. — Не разделяет она мое желание укрыться. Но и бросить ее не готов.

— Идти дальше с Артанис ей было нельзя, оставаться здесь — неинтересно. Куда она рвется-то? — решил уточнить Артафиндэ.

— В новые земли, — проворчал Тургон. — А также в Химлад.

Голос кузена не понравился Финроду, злость и досаду слышал он в нем.

— Прекрати, пожалуйста, — спокойно сказал он. — Твоя сестра всегда была дружна с ними. И если горе затмило твой разум, то не настраивай и ее против родичей. Не на них следует обратить свой гнев.

— Что-то ты разговорчивее стал, как Артанис попрощалась и продолжила свой путь в Дориат, — раздраженно заявил Турукано. — При сестре ты был тих и во всем со мной соглашался…

— Турьо! Нарываешься, — рявкнул Финрод. — Или тебе не хватает ссоры, а то и драки? Не на ком сорваться?

Турукано хотел возразить, но заведенный Финдарато не унимался.

— На плоты! Шестом поработай, а не языком, камни потаскай, а не с чертежами сиди!

Наконец он выдохся, сам удивившись вспышке своего гнева. Всегда рассудительный и сдержанный, он не смог обуздать свои эмоции, ощущая за каждым недобрым в отношении родичей словом и даже мыслью кузена хохот Врага.

«Раздор — вот что может сгубить нолдор, — подумал он. — А, значит, нельзя допустить подобное. Раз поверили на берегах Митрим — стоит доверять и сейчас».

Турукано незамедлительно ушел, решив заняться расчисткой, а после и разметкой территории, на которой предстояло построить крепость. Он переправился на плоту, захватив с собой инструменты и мешки с провиантом для уже работавших там нолдор.

Основной лагерь пока был разбит на берегу, остров еще только предстояло сделать обжитым. До самого вечера Тургон не видел Финдарато, который, по-видимому, так и не пересек реку, предпочтя найти себе занятие подальше от него. Ородрет же старался не попадаться кузену на глаза, увидев в каком настроении и как тот корчует пни. Самый робкий из братьев, Артаресто решил подготовить места для отдыха занятым стройкой нолдор. Верные оценили такой ход своего лорда и были даже благодарны, потому как возвращаться в лагерь хотелось не всем.


* * *


Косуля стремительно убегала, однако ускользнуть от всадницы ей было не суждено. Пара метких выстрелов быстро забрала жизнь животного, дав нолдор сытный ужин. Конечно, этой туши на всех не хватило бы, но имелись припасы, да и не одна Ириссэ охотилась в лесах, что росли вдоль Сириона. Как только заканчивались северные скалы и каменистые равнины, начинались тенистые рощи, в которых в изобилии водилась дичь. Туда, на юг, и пролегал каждый день путь отряда охотников, неизменно возглавляемый Аределью.

Вернувшись в лагерь, дева переоделась, ополоснувшись в реке, а затем предпочла немного полежать на берегу, подставляя лучам Анара свое лицо, согреваясь и отдыхая.

Ириссэ понимала, что, будучи дочерью короля, она не имела права ограничивать свои обязанности лишь охотой, но находиться все время при брате было тяжко. Его идеи запереть ее и верных в одному ему известном месте, разорвав любые контакты с родичами, претили ей. Аредель желала познавать новое и самой отомстить Врагу за смерть деда. Она не раз представляла, как Моринготто падет именно от ее стрелы, как рушатся стены его твердыни, как братья и кузены на развалинах высаживают так ненавидимые падшим валой деревья, и она, спустя годы, охотится там, вспоминая свой меткий выстрел.

Вынырнув из мечтаний, Ириссэ вернулась в лагерь, желая найти Финдарато. Дева решила поговорить с кузеном и выяснить, что же произошло той ночью, после которой ее брат и слышать не хотел о других местах, кроме загадочной долины, куда были направлены все его помыслы. Она решительно подошла к шатру кузена, однако он был пуст. Тянуться к Артафиндэ осанвэ нолофинвиэн не захотела, предпочтя немного прогуляться. Поиски не дали результатов, и это могло означать лишь одно — Финрод переправился на остров. Решив все же удостовериться в своих предположениях, Аредель подошла к месту переправы. Верные подтвердили ее догадки, предложив перевезти ее к брату и кузенам, ежели она пожелает. Еле слышно фыркнув, она не стала сообщать им, что сама способна управиться с плотом, а лишь кивком поблагодарила и вернулась к себе в шатер, решив отложить разговор до более подходящего случая.


* * *


Дом, порога которого она не переступала с начала строительства корабля. Ей не хотелось запоминать его таким, каким он был теперь — пустынным и одиноким. Нет, пусть останется в памяти светлым, полным жизни и радости. И чтобы не изменить случайно решения, Лехтэ быстро и, не глядя по сторонам, прошла в спальню.

«Надо будет все же попросить Тара и Россэ заботиться о нем, пока меня нет, — подумала она, и тут же поправила себя, — пока нас нет».

Все, как и прежде, было на своих местах. А в общем-то, куда бы оно могло деться? Врага больше нет в Амане, а гостей здесь она давно не принимала. Открыв одну из шкатулок, Лехтэ взяла диадему. Атаринкэ преподнес ее вскоре после их знакомства. Первый дар зарождающейся любви. Пожалуй, было бы смертельно жалко ее потерять. Ведь кто знает, что может с нею случиться там, куда она направляется? Морская ли буря отправит их корабль на дно, или же в Эндорэ на нее нападут твари Моринготто. Она непроизвольно зябко поежилась, от одной только мысли об этих созданиях тьмы. Она-то сама скорее всего возродится, а украшение и то, что оно хранит в себе, будет потеряно навсегда.

Она даже головой мотнула, отгоняя случайно посетившее видение. И муж, если вдруг им когда-нибудь удастся все-таки помириться, его воспроизвести не сможет — ведь тех чувств, что вложены им в венец, уже больше нет. Первый восторг внезапно нахлынувшего влечения остался в сердце и в памяти, но заново его в венец не вложить.

«Значит, оставлю его в Амане», — наконец решила она.

По тем же мотивам она одно за другим отложила и все прочие украшения. Да, без них будет немного одиноко, словно без какой-то части души, но лучше уж пусть они останутся здесь, в безопасности. И тогда рано или поздно она вернется к ним. Возможно.

Вдруг посетила внезапная, ни на чем не основанная на первый взгляд уверенность, что так будет. Она еще возвратится в Аман. Скорее всего, не скоро, но неизбежно, как морской прилив. Она прижала к груди кольцо с ромашкой, которое только что достала из шкатулки, и улыбнулась.

«А значит, и думать больше не о чем! А впрочем…»

Она посмотрела на подарок, который как раз держала в руках. Он был преподнесен через несколько дней после свадьбы. Потерять его будет сложно, оставить здесь — немного труднее. Лехтэ нежно провела пальцами по лепесткам — каким же теплом и любовью наполнилось ее сердце. Ромашки… Ее любимые цветы. Перед глазами вновь встала та небольшая полянка близ Тириона и любимый, что всего несколько часов назад стал ей мужем. Его руки и взгляд, его глаза и губы, и она счастливая и немного растерянная от переполнявших ее чувств, и ромашки среди которых… Тэльмэ чуть качнула головой, крепко зажмурилась, резко распахнула глаза и надела кольцо на палец.

— Решено! — сама себе объявила она. — Возьму кулон с ландышем, который висит на шее, и там же останется, и его. Взгляд вновь задержался на руке и, повинуясь внезапному порыву, она поцеловала украшение, подумав: «Мельдо, скоро увидимся».

Затем она упаковала в шкатулки прочие драгоценности и решила, что отдаст на хранение родителям. Они сберегут до их с мужем возможного возвращения.

Теперь сборы. Впрочем, по сравнению с драгоценностями это были сущие пустяки. Лехтэ быстро покидала в дорожную сумку разные необходимые мелочи, горсть камней на случай, если понадобится потом что-нибудь выменять, сапоги, три пары штанов и рубашек.

Платьев по зрелом размышлении она решила не брать. Что ей там с ними делать на корабле? Нгилион, этот коварный телеро, скорее всего велит работать, а этим гораздо удобнее заниматься в брюках. Ну, а в Эндорэ ей для скрытного передвижения, чтоб не привлекать ненужного внимания врага, тем более лучше всего ехать в штанах.

Порывшись в гардеробной, нолдиэ вытащила оттуда две куртки мужа и еще котту на всякий случай. Засунула туда же перевязи и два кинжала.

— Все, кажется, ничего не забыла, — пробормотала она, еще раз оглядывая комнату. — А платья только место занимать будут.

Захватив еще один брючный комплект, чтобы сразу надеть его, когда придет время, она подхватила сумки со шкатулками и вышла на улицу.

Теперь путь ее лежал во дворец. Перехватив поудобнее все-таки весьма существенную поклажу, она решительно направилась в сторону площади.

«Ох уж это твое нолдорское упрямство», — частенько говорила ей старшая сестра, золотоволосая Миримэ, когда маленькая Лехтэ в очередной раз лезла туда, где ей, по-хорошему, и вовсе нечего было делать. Младшая же вместе с братом Таром, два нолдо, смеялись в ответ.

Верные у входа во дворец удивились, но на вопрос гостьи с готовностью ответили, что государь уехал из города по важным делам, и сообщили, что он разрешил общаться с ним осанвэ в любое время.

Арафинвэ обрадовался зову, сказав, что и сам собирался ей сообщить, только дел накопилось много. Он поведал, что Ульмо, в конце концов, дал согласие пропустить их корабль в Эндорэ, а потом не препятствовать возвращению телери. Радостный крик Лехтэ слышало, должно быть, пол улицы.

«Благодарю тебя!» — ответила она, и король послал видение, где он и его жена махали ей руками, желая легкой дороги.

Тэльмэ уже приближалась к дому родителей, когда почувствовала серебряный укол осанвэ. Нгилион.

«Привет, эльфенок, — радостно поздоровался телеро. — Чем занимаешься?»

«Несу свои украшения. Отдам на хранение аммэ и атто».

«Давай заканчивай с этим безобразием, — весело фыркнул телеро. — Тебе будет задание».

«Это какое же? — заинтересовалась Лехтэ. — Да, кстати, валар дали вам разрешение вернуться».

«Что, конечно же, радует, — не стал спорить Нгилион. — Но все же лучше перестраховаться. По этой самой причине мы с Сурионом посовещались и решили оставить команду в Альквалондэ. Если не сможем прорваться назад, то пусть только мы. А чтоб управляться с кораблем, возьмем наших жен. Опять же, если стихии нарушат обещание и нам придется остаться в Эндорэ, то хоть не расстанемся».

«А они тоже умеют управлять судном, да?»

«Разумеется. Так что нас будет четверо. И, конечно, ты — пятая».

Лехтэ даже осанвэ услышала, как отчетливо хмыкнул телеро, предвкушая.

«Точно, загоняет», — поняла она, и широко улыбнулась.

А Нгилион продолжил:

«Так что завтра с утра встречай Солмиэль и Фалассэль и проводи их к нам на верфь».

«Слушаюсь, капитан!» — радостно ответила Лехтэ.

Глава опубликована: 02.08.2024
Обращение автора к читателям
Ирина Сэриэль: Автор очень старался, когда писал эту историю, и будет бесконечно благодарен за фидбек.
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
5 комментариев
Приветствую, дорогой автор!
И вот я снова с вами, готова погрузиться в новую историю "что, если...". В стихах, обращенных друг к другу, как летящей через пространство и миры осанве, Куруфинве и Тэльмиэль пытаются выразить свои чувства - отчаяние, усталость и скорбь.
Мне интересно, как сложится их история на новый лад?
И да начнется новое путешествие! Увидимся в следующих главах)))
5ximera5

Мы с соавтором обязательно будем ждать встреч с вами в новых главах! И от души надеемся, что вам понравится история!
Приветствую, дорогой автор!
Тяжело пришлось ушедшим Эльдар: все они постоянно в опасности, это выматывает и тела и души. Им нужна помощь, но откуда ее взять, исторгнувшимся из дома, последовавших за Клятвой... Остаётся только держаться, стиснув зубы и кулаки. Куруфинве тоже держится из последних сил. Одна только мысль о том, что он в любой момент может потерять тех, кто ему дорог, ввергает его в ужас! Хорошо, что Тьелпэ отделался только раненой рукой и шишками, да ссадинами. Все могло закончиться гораздо хуже.
Тем временем его мать тоже не знает покоя. До появления на небесах нового светила, мир эльфов был покрыт мраком, совсем так же, как и душа самой Тэльмиэль. Но вот, случилось чудо и, возможно, откроется новое дыхание и придёт время для новых решений!
Фэа Куруфинве и Тэльмиэль тянутся друг к другу. Так хочется увидеть их воссоединение!!!
Спасибо большое за главу и до встречи в новых!
5ximera5

Новые светила зажгли свет не только в небесах! Эльдар сделают все, чтобы преодолеть трудности, какими бы они не были! И не только Курво с Лехтэ ) Апереди речь пойдет о многих и многих ) надеемся, вам понравится история!
Спасибо вам огромное за внимание к истории!
До встречи в новых главах!
Приветствую, дорогие автор и соавтор!
Как же пронзительно описаны метания и сомнения Тэльмиэль! Как разлука с сыном и мужем буквально убивает ее: пьет силы, крадет радость, вселяет неуверенность. Она хочет все исправить - хоть пешком через льды, хоть бы и полетела к родным... Если бы могла. И даже во сне боль не оставляет ее и она видит все злоключения семьи. Наверное, именно это жгучее желание все исправить и исцелиться, помогло Тэльмиэль проникнуть сквозь пространство и намекнуть Куруфинве о том, как помочь их сыну. Бедный Тьелпэ так мучается, коварный яд течет в его крови... Только забота отца и матери стоят между ним и смертью.
В который раз я поражаюсь тому, как филигранно описываете вы процесс исцеления у эльфов: это и травы, и заветные песни и слова, даже магия жестов здесь имеет значение!
И нельзя не отметить, как динамично и четко прописаны батальные сцены. Схватка с тёмными силами, где эльфы теряют родных и близких. Каждое слово на месте, картинка рисуется в голове, как кадры кинофильма!
Огромное спасибо за ваш труд!
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх