Зови меня Психея // Call Me Psyche (гет)

.

Коттедж «Ракушка» был любовным гнездышком, предназначенным для молодоженов, но сегодня он был скорее переполнен, чем уютен. Все его измученные, раненые, скорбящие и недоедающие обитатели устраивались на ночной отдых. Олливандер и гоблин разместились в свободных спальнях, Луна и Гермиона спали в мансарде, а Рон, Гарри, Дин и в высшей степени неуютный Драко ютились в гостиной.

Мальчики переделали оба дивана и поставили их друг на друга двумя ярусами. Как только все было готово, Рон запрыгнул на верхнюю койку и притворился, что мгновенно засыпает, хотя она еще раскачивалась, как лодка. Гарри жестом указал Дину на кровать под Уизли, а сам забрался на койку над Малфоем, словно охранник, занимающий башню, чтобы следить за опасным заключенным.

При выключенном свете тишина в комнате стала тревожной, напряженной, и каждый из соседей по койке задавался вопросом, не стоило ли им просто подняться и уйти спать на пляж, пусть даже под пронизывающий мартовский ветер. Если бы Билл не предупредил их о защитных заклинаниях, надежно удерживающих всех внутри, мальчики бы, возможно, так и сделали.

Гарри прочистил горло.

— Гермиона справилась с палочкой твоей тети?

Прошло некоторое время, прежде чем Драко понял, что Поттер обращается к нему.

— Э-э, да, почти. Она слишком устала, чтобы сильно стараться, — сказал он, переворачиваясь с живота на спину и обращаясь к изножью кровати Гарри, — но все-таки создала Люмос.

— Отлично. А почему ты кажешься раздраженным из-за этого? — огрызнулся Рон с другой койки.

Малфой удержался от контратаки, его тон был сдержан.

— Потому что палочка сопротивлялась, и я никогда не видел, чтобы у Грейнджер были проблемы с каким-либо заклинанием, тем более начального уровня.

— Какого рода проблемы? — настаивал Гарри.

— Свет своевольничал. Он искрился и хлопал, как будто палочка пыталась отпугнуть ее, как бывает, когда встречаешь злую комнатную собачку, которая не перестает рычать. И свет был именно такой — вроде и не опасный, но все же враждебный.

— Это плохо, — пробормотал Дин. — Насколько неконтролируемо это будет, если Гермиона попробует что-нибудь более сложное?

А Гарри кое-что вспомнил:

— Мы все видели, как эта палочка послушалась тебя, когда ты призвал ее, — сказал он, все еще обращаясь к Малфою и стараясь, чтобы это замечание не прозвучало, как обвинение. — Зависит ли ее верность от того, являешься ли ты членом семьи?

— Я тоже задавался этим вопросом, — ответил Драко, не упомянув, что волшебная палочка успокоилась от его прикосновения. — Беллатриса была не первой, кто использовал ее. Она принадлежала семье на протяжении нескольких поколений и является частью набора из трех предметов. У моей мамы и ее сестры есть похожие.

Рон заерзал на диване.

— Что-то вроде «Даров смерти»? — съязвил он.

Гарри сел так резко, что ударился головой о потолок.

— Что? Эта палочка — один из Даров?

— Конечно, нет! — повысил голос Драко. — Эти три палочки не властны над смертью, они просто антиквариат! Как, например, твой плащ, Поттер.

Объяснение не успокоило Гарри, он остался сидеть, поникший, касаясь макушкой потолка. Его сердце бешено колотилось, и Поттер заставил себя сделать глубокий вдох. «Нет, конечно Волдеморт не мог бы не заметить, если бы палочка Беллатрисы была той самой, бузинной…» Малфой говорил правду.

Гарри снова лег, с нетерпением ожидая наступления утра, чтобы вернуться к своей миссии.

Рон же в это время был очень увлечен происходящим. Он перегнулся через край своей койки, в темноте насмешливо глядя на то место, где должен был лежать Малфой.

— Или, может быть, проблема магии в этой чертовой палочке заключается не в чем-то столь «милом», как семейные узы? — произнес Уизли. — Может, палочка так охотно подчинилась тебе из-за той гадости на руке, которая есть и у тебя, и у твоей дорогой тетушки?

Дин тихо присвистнул со своего места.

— Ну, началось…

Драко потерял дар речи, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

Но сверху снова раздался голос Рона.

— Гермиона видела твое клеймо? Эту отвратительную татуировку, которой ты позволил пометить себя?

Малфой уже принял сидячее положение.

— Это не татуировка, а метка. И, когда на мне выжгли это, у меня было примерно столько же свободы выбора, сколько бывает у молочной коровы.

— Я спросил, видела ли ОНА ее?! — потребовал Уизли.

— Нет, — честно ответил Драко, непроизвольно коснувшись края отметины через тонкую вязку своего черного кашемирового джемпера.

Рон усмехнулся, как будто это была победа.

— Ну, ты же понимаешь, что у вас ничего не выйдет? Гермиона никогда не станет одной ИЗ ВАШИХ. Этот эпизод с палочкой, которая подходит только для рук с Темными метками, — лишь начало, и, в конце концов, она увидит, какое ты ничтожество, и бросит тебя!

Малфой выругался.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Отвали!

— Пошел ты сам! Но да, нет особого смысла с тобой разговаривать, поскольку завтра к обеду ты навсегда отвалишь в свое драгоценное поместье.

— Ага? И что потом? — Драко распсиховался. — Думаешь, она вернется к тебе?!

Дин вмешался, решив предотвратить дуэль, которая, судя по всему, грозила вот-вот начаться.

— Успокойтесь, вы оба! — сказал он. — Это не обязательно должно быть так! Мы, например, с Гарри целовались с одной и той же девчонкой, и ты никогда ведь, Рон, — никогда! — не видел, чтобы мы вцеплялись друг другу в глотки. Верно, Гарри?

— Тебе стоит пореже болтать о моей сестре! — рявкнул Рон на Дина, несмотря на неохотное согласие Поттера.

Но гнев Драко прорвался наружу, и в тот момент он был таким же злобным, каким был в свои тринадцать лет.

— Но мы с Уизли не целовались с одной и той же девчонкой, не так ли?! Однажды, когда Грейнджер чмокнула его в щеку, он просто стоял, как дурак, разинув рот, погруженный в свои проблемы, холодный и достаточно эгоистичный, чтобы позволить ей уйти, даже не улыбнувшись!

Рон поперхнулся.

— И кто так изводил меня из-за квиддича, что я чуть не впал в ступор тем утром?!

— О, нет! Ты же не винишь в этом меня? Грейнджер годами пыталась сделать с тобой все, что могла, а ты забивал на нее, снова и снова! Спроси даже Поттера! Любой мог это увидеть! Унижать ее подобным образом…

У Уизли пошел пар из ушей.

— Как у тебя хватает совести говорить после всего, что ты с ней сделал!

— Это верно, — полный раздражения, но согласился Драко. — По тысяче причин никто не заслуживает ее меньше, чем я. Но, в отличие от тебя, даже после того, как меня атаковал оборотень, я был достаточно заинтересован в ней, чтобы ухватиться за возможность поцеловать Грейнджер в ответ!

— Брехня! Она не поцеловала тебя первой, ты, грязный, лживый!.. — заорал Рон, соскальзывая кровати. В темноте он сильно ударился о маленький столик, который стоял рядом и разлетелся на мелкие щепки. Рон выскочил из-под обломков и бросился на Малфоя, налетев на нижнюю койку, опрокинув кровать Гарри над ними, отчего тот рухнул на пол.

Послышались возня и возгласы — Рон и Драко сцепились, а Дин и Поттер закричали, призывая их прекратить это. Дин нашел на полу карандаш, в темноте принял его за оброненную волшебную палочку и приказал ей зажечься. К его дикому удивлению, одновременно с тем, как до него дошло, что в его пальцах зажата не палочка, комнату внезапно озарило потрескивающее, вспыхивающее голубым светом сияние.

Щурясь и моргая, он увидел дерущихся мальчишек-переростков и Гарри, сидящего на полу рядом с ними. Поттер был без очков и изо всех сил удерживал руками чужие ноги, чтобы они не брыкались: одна принадлежала Уизли, другая Малфою. Они вдвоем лежали на койке Драко, который обвил рукой шею Рона, запрокидывая его голову назад. Даже будучи скованным таким образом, Рональд умудрился упереться локтем Драко в живот, а свободной рукой задрал рукав его кофты, обнажая предплечье. В свете заклинания Люмос Темная Метка — змея, — казалось, извивалась, как нечто живое, вросшее в плоть.

Стоя в дверях гостиной, Луна смотрела на драму еще более широко раскрытыми глазами, чем обычно, а ее рука была связана с рукой призрачной фигуры в длинной белой ночной рубашке. Это была Гермиона, державшая единственный источник света в комнате, — палочку Беллатрисы Лестрейндж, словно проклятый фонарь.

Сцена была пропитана ужасом и стыдом.

Гарри чувствовал себя в какой-то мере ответственным за то, что позволил Рону выйти из-под контроля.

Уизли злился на себя за то, что его застукали на вершине кучи дерущихся конечностей, что, очевидно, выдавало, что он был зачинщиком.

А Драко ненавидел себя за то, что потерял самоконтроль и выложил слишком много информации о своем времяпрепровождении с Гермионой и о тайных обстоятельствах их первого поцелуя, когда она еще была Психеей. Он позволил своему гневу вырваться наружу и оказался втянутым в глупую драку.

А потом Грейнджер увидела метку…

Малфой разжал пальцы на шее Рона и толкнул его, возвращая длинный черный рукав на место. Уизли отдернул руку от тела Драко, как будто метка была заразной, и он мог подхватить ее. Гарри, возможно, и сам не заметил, как наклонился ближе к метке: его пальцы потянулись к выступам обугленной плоти, пока Малфой не убрал ее подальше.

При виде метки Гермиона вздрогнула, потеряв дар речи, но все услышали тихий вздох…

Именно Луна, наконец, попыталась взять в свои руки управление комнатой, руководствуясь собственной версией здравого смысла.

— О, боже! Если вы настолько не ладите, может, Драко лучше переночевать в мансарде? Я могу занять его место здесь. Рон же не нападет на меня. Да, Рон?

Это было встречено хором с вариациями на тему «Ни за что!»; каждый считал необходимым высказаться, желая обсудить что-нибудь, кроме того, что они только что увидели на руке Малфоя.

— Нет, Гермиона не позволит никому из нас спать с ней наверху, кроме тебя, Луна, — сказал Рон, громче остальных. — Особенно когда она в этом откровенном… наряде! Вообще-то, Гермиона, мы нашли твою расшитую бисером сумочку, так что у тебя есть и собственная пижама, а не… ЭТО!

— Я буду носить то, что хочу, и спать там, где хочу, — прошипела Грейнджер в ответ; ее интонация была пропитана вызовом и она четко разделяла слова.— И с кем хочу, Рональд!

Драко вздрогнул.

— Смелое заявление, Грейнджер.

Гарри пришел в себя, глядя на странный, неисправный Люмос.

— Что не так с твоей новой палочкой? Она ведет себя так, будто вот-вот взорвется.

— Это то, о чем я тебе и говорил, — ответил за нее Драко.

Поттер зажег свою новую палочку — бывшую Малфоя, — чтобы Гермиона смогла погасить палочку Беллатрисы.

— Не волнуйся. Я разберусь с этим, — сказала она, обращаясь к Гарри, но не сводя глаз с Малфоя. — У нас есть парочка идей, которые могут помочь. Драко может начать изучать их завтра.

Гарри вздохнул с облегчением, услышав, что кто-то еще, наконец, говорит разумно и помнит об их миссии.

— Отлично. А теперь, ради всего святого, давайте спать. Я умираю от усталости.

Послышалось ворчание и шарканье, когда все направились к своим кроватям — все, кроме Драко.

Когда остальные улеглись, а Гарри погасил свет, Малфой бросился за девочками, которые поднимались по крутой узкой лестнице к мансарде. Он врезался в Гермиону в темноте как раз в тот момент, когда она на ощупь спускалась к нему по лестнице.

Драко схватил ее, чтобы не сбить с ног, держа за запястья обеими руками, а потом их пальцы оказались переплетены между собой.

В маленьком пространстве они могли слышать дыхание друг друга, но какое-то время никто из них не произносил ни слова.

Спустя время Гермиона накрыла ладонью его левое предплечье. Сквозь тонкую ткань рукава она провела большим пальцем по изогнутому, приподнятому внешнему краю метки. Малфой вздрогнул и инстинктивно попытался отдернуть руку, но Грейнджер предвидела это и не отпустила, пока он не выдохнул.

Когда Драко расслабился, она скользнула рукой вверх по его плечу, подальше от метки, и скрестила запястья у него на шее, притягивая его ближе.

Гермиона вздохнула, уткнувшись ему в шею, и прошептала:

— Я ведь знала, про ее существование. Гарри видел ее в ту ночь… на Астрономической башне, да и ты сам признался во вторую ночь с Психеей, когда ты опрокинул меня на спину, прижав к земле, и поднял мои руки над головой. — Даже сейчас он почти улыбнулся при воспоминании. Она попыталась разглядеть в темноте его лицо. — Я справлюсь с этим, не переживай.

Малфой застонал, когда, наконец, заговорил.

— Все равно, мне жаль. Я осознавал, что когда-нибудь ты ее увидишь, но не хотел, чтобы в первый раз все было именно так. Я планировал, что скажу, когда настанет момент. Предполагалось, что, по крайней мере, это будет наедине, без криков Поттера и Уизли, которые будут в это время лапать меня.

Грейнджер стояла на ступеньку выше него, так что их лица были на одном уровне, ее лоб касался его лба.

— Может, и к лучшему, что так получилось, — сказала она. — Как всегда говорила моя мама, «просто сорвите пластырь».

Драко озадаченно замолчал.

— Что это значит?

— Лейкопластырь? Пластырь?

— Что-то было заклеено?

Гермиона рассмеялась.

— Неважно. Это маггловская поговорка о том, что нужно делать болезненные вещи быстро и сразу — и, конечно, без магии.

Слово «больно» сказало ему все, что Малфою нужно было знать. Она почувствовала, как он осунулся, обескураженный мыслью о том, что они только что причинили друг другу боль.

Ее руки переместились с его шеи на плечи. Хотя Драко и был расстроен, у него перехватило дыхание, когда ее ладони, обе, словно в зеркальном отражении, прошлись по его груди, под мышками и остановились на спине. С того места, где Грейнджер стояла на верхней ступеньке, наклонив голову, она легко нашла его губы своими и нежно поцеловала. Как бы он ни был встревожен, его реакция была быстрой, и его губы ответили на поцелуй. До сих пор руки Малфоя безвольно свисали по бокам, но теперь они обвились вокруг нее, скользя по уже знакомой тонкой белой ткани, — дурацкой материи, единственной преградой к ее телу.

«Может ли она почувствовать очертания метки, когда я держу ее вот так?» — подумал Драко.

При этой мысли он слегка отстранился, но она подалась вперед: его спина припечаталась к стене лестничного пролета, прижатая ее пылом.

— Гермиона? — С лестницы до них долетел тихий голос Луны. — Ты в порядке? Здесь есть нарглы? Я проверяла раньше, но…

Гермиона прервала поцелуй, затаив дыхание, все еще крепко прижимаясь к Драко.

— Все в порядке, Луна, я сейчас приду.

Пока она говорила, Малфой стоял молча, поглаживая ее талию и бока, а потом, едва Лавгуд ушла, его губы вернулись к прерванному поцелую; теперь он сам взял инициативу в свои руки, едва дав ей перевести дыхание, заставляя ее еще отчаяннее прижиматься к нему.

Гермиона обхватила его лицо обеими руками.

— Но послушай, только не вздумай проявить героизм, бросив меня из-за этой метки! Никогда не забывай, что у единственного Драко, который когда-либо был добр ко мне, есть эта метка, — прошептала она. — И у единственного Драко, по которому я скучаю, есть эта метка. — Она снова поцеловала его, отстраняясь как раз в тот момент, когда он подался вперед, чтобы ответить на поцелуй. — Более того… у единственного Драко, о котором я когда-либо мечтала, есть эта метка…

Малфой снова коснулся ее лба своим, чтобы убедиться, что Грейнджер почувствовала, как он кивнул в знак согласия.

— Я понимаю, что все равно недостаточно «правильный» для тебя.

Она усмехнулась.

— Прекрати.

Драко погладил ее за ухом, перебирая пряди.

— Завтра, когда вы с Поттером вернетесь к своим очень секретным планам, я буду занят решением проблемы плохого настроения твоей новой палочки. И я не собираюсь выпрашивать у Поттера разрешения или благословения, чтобы заботиться о тебе.

Гермиона кивнула, а он поцеловал ее в лоб, нежно, а не поддразнивающе.

— Я собираюсь пойти с Биллом, чтобы навестить мою кузину — эту женщину Танкс…

— Тонкс! — рассмеялась она, хлопая его по плечу.

— Мне стоит расспросить у нее об этой волшебной палочке, а там — посмотрим. Так что пока я соглашусь с планами Поттера, — сказал Малфой, зарываясь лицом в волосы Грейнджер и продолжая говорить, касаясь губами ее кожи, — даже если это означает, что мне придется постоянно держать мою отмеченную руку подальше от него.

* * _ ? ? ? _ * *

Было максимально неловко держать Билла Уизли за руку, и Драко отдернул кисть, как только вокруг них начала материализовываться новая обстановка. Это был коттедж, почти незаметный из-за вьющихся растений, покрывавших его стены, и толстого зеленого дерна на крыше.

Несмотря на появление новорожденного, в доме царила мрачная атмосфера, которую они почувствовали сразу, когда приблизились.

— Не уверен, что ты слышал, — тихо сказал Билл, — но муж твоей тетки Андромеды был убит в столкновении на прошлой неделе. Похороны состоялись вчера.

Малфой остановился на дорожке, не доходя до двери.

— Тогда мы не сможем попросить, чтобы я остался у них, это не уместно. Я задам свои вопросы и уйду.

Уизли схватил его за руку и несколько раздраженно потянул вперед.

— Мы уже спросили их на этот счет, и они отчаянно хотят заполучить тебя. На самом деле, для них это большое утешение — обрести нового члена семьи сразу после потери. Ты как блудный сын, вернувшийся домой. Не подведи их.

Билл позвонил в колокольчик и подтолкнул Драко вперед; он бы врезался в дверь, если бы она не открылась. Чья-то рука схватила его за плечо и остановила движение. Это была его кузина Нимфадора Тонкс-Люпин, и при виде него ее волосы из лавандовых превратились в ярко-розовые.

— Драко!

— Эй, я тебя знаю, — сказал он. — Ты была аврором, охранявшим замок на моем шестом курсе, и ты подмигивала мне каждый раз, когда мы с ребятами проходили по коридорам.

Она рассмеялась, хлопнув его по плечу.

— Это немного пугало тебя, да?

Нимфадора не была похожа ни на одну из женщин из семьи Блэк, которых он когда-либо встречал: громкая и энергичная. Она взяла его за руку и повела в гостиную, чтобы познакомить с теткой.

Андромеда, с другой стороны, оказалась именно такой, какой Малфой и ожидал ее увидеть. При виде него она медленно, со сдержанной элегантностью поднялась с дивана и передала крошечный сверток со своим внуком обратно матери младенца. На ней было черное платье, а в волосах вуаль в виде паутинки — традиционное траурное одеяние. Ее лицо было очень похоже на лицо тети Беллы, но без дикой, неукротимой ненависти. Волосы — гладкие, как у его матери, но не такие светлые, а глаза — темнее и печальнее.

Как и предсказывал Билл, Андромеда заключила Драко в объятия. Она произнесла всего два слова, прежде чем тихонько всхлипнуть, уткнувшись ему в плечо.

— Мальчик Циссы.

Именно ее голос погубил его — он был невыносимо похож на то, как сказала бы его мать, если бы у нее было разбито сердце… И, возможно, его мать была убита горем прямо сейчас, — после того, как столкнулась лицом к лицу с Темным лордом из-за их с Поттером побега.

«Как мать заплатила за мой побег?

Что она сейчас делает?»

Он поднял руки и положил их на лопатки своей тети, успокаивающе поглаживая ее.

Билл стоял рядом с Тонкс, ухмыляясь почти самодовольно.

— Я же говорил, что они будут не против твоего присутствия.

— Конечно, нет, — сказала Андромеда, выпрямляясь и вытирая глаза. Она жестом пригласила Малфоя сесть. — Я принесу нам чаю.

Билл извинился и аппарировал обратно, а они перешли к разговору, типичному для давно потерянных членов семьи, — вопросы и ответы обо всем, кроме подробностей о том, как был убит Тед-старший. Тонкс восхищалась своим замечательным новорожденным, щекотала его по щеке, пытаясь придать волосам мальчика голубой оттенок.

— О, конечно, он сейчас слишком сонный для всего этого. Просто подожди, Драко, когда он встанет в три часа ночи, тогда ты все увидишь сам. А он непременно встанет! Говорят, что у него нет признаков ликантропии, но я не могу придумать никакой другой причины, по которой он отказывается спать по ночам.

— Это вполне нормальное поведение для ребенка, — произнесла Андромеда, — не вмешивай в это нашего Драко. Я знаю, ты взволнована, Дора, но дай своему кузену передохнуть. Говорят, ему столько всего пришлось пережить в последнее время.

Тонкс повернулась к нему.

— Это правда, что Гарри сбежал с волшебной палочкой чокнутой Беллы? — Это был первый прямой вопрос, который кто-либо задал ему о том, что произошло в поместье.

— Вообще-то, да, — сказал он, ничего не добавив о своей роли в передаче волшебных палочек Поттеру. — Она оказалась обезоружена.

Тонкс бросила на мать взгляд, в котором смешались ужас и ликование.

— О, она, должно быть, в ярости, — сказала она со смехом в голосе.

Андромеда покачала головой.

— Так ей и надо. Но немного грустно видеть, что эта волшебная палочка покидает семью спустя столько лет.

Драко прочистил горло.

— В ней есть что-то особенное, помимо того, что она является семейной реликвией?

Андромеда откинулась на спинку кресла, держа в руке чашку с чаем.

— Семейной реликвией? Это необычный способ описать волшебные палочки Сестринской триады Блэков. Разве твоя мама не рассказывала тебе об их истории? — Он пожал плечами. — Ну, они были изготовлены в четырнадцатом веке Криспином де Блэком, нашим далеким прадедушкой. Как и у нашего отца, у него было три дочери, и он хотел, чтобы они были в безопасности и обладали особенной силой. Каждая палочка должна была напоминать о Дарах смерти. Ни одна из них не обладает такой огромной властью, как власть над смертью, но все они такие же древние и обладают необычайной силой.

Тонкс уже знала остальную часть истории и подхватила ее.

— Ты, наверное, заметил, что твоя мама — одаренная целительница, — сказала она Малфою. — Отчасти это из-за ее волшебной палочки, она создана по образцу воскрешающего камня, и хотя не может ничего вернуть к жизни, но исцеляет по-настоящему хорошо.

Драко хмыкнул, размышляя, и остальное он додумал сам.

— А твоя волшебная палочка, она сделана по подобию Мантии-невидимки и скрывает предметы, например, этот дом?

Андромеда едва заметно кивнула.

— Да, она может спрятать нас от чего угодно. Кроме самой смерти... теперь знаю это наверняка: от смерти спрятаться нельзя...

Тишина была слишком тяжелой.

Все подумали о ее свежепокойном супруге.

— Это подводит нас к бывшей волшебной палочке Беллатрисы, которая не является неуязвимой, как легендарная бузинная палочка, — сказала Нимфадора, — но это все еще остается грозным оружием, созданным специально для сражений. Я бы хотела, чтобы мы сохранили ее в нашей части семьи, — просто под руководством кого-нибудь, кто был бы не так помешан на убийствах.

Услышав это, Малфой снова прочистил горло, огляделся по сторонам и решил довериться своей родне. Он сунул руку в карман, а потом положил на стол третью из древних палочек Сестринской триады Блэков.

Тонкс громко рассмеялась.

— Она у тебя?! Молодец, Драко! Дедушка де Блэк благодарен тебя, я уверена!

— Я всего лишь одолжил ее, — сказал он. — Поттер отдал палочку Грейнджер, так что она принадлежит ей. Но палочка, — Малфой сделал паузу, понимая, что это звучит безумно, — оказывает ей сопротивление. Хотя у меня такой проблемы нет. Я не могу понять, почему.

Нимфадора опустилась на колени на коврик возле столика, ее рука уже потянулась за волшебной палочкой.

— Можно мне попробовать? — запоздало спросила она.

— Да, но будь осторожна, лучше использовать лишь какое-то простое заклинание.

— Верно… Пусть будет левитация.

Тонкс обхватила палочку Беллатрисы пальцами. Она держала ее без малейшей неловкости, которую Драко видел у всех, кроме тетки. Странная, похожая на хлыст, рукоять палочки показался ей естественной и удобной.

— Пока все хорошо, — сказала она, а затем указала на свою пустую чашку и произнесла слова заклинания. Чашка взлетела в воздух, но Нимфадора едва удержала ее от того, чтобы она не разбилась вдребезги о потолок над головой. Она подержала ее так мгновение, стараясь выровнять левитацию, превратив ее в плавное парение, но чашка накренилась и дернулась, как будто ее ударило вихрем.

Тонкс сжала губы в тонкую линию и поставила чашку обратно на стол, закончив заклинание

— Ну что ж, — пожаловалась она, — внеси меня в список ведьм, которым противостоит эта палочка. А как насчет тебя, мам?

Нимфадора повернула ручку палочки к Андромеде, которая вопросительно посмотрела на Драко.

— Да, пожалуйста, попробуй, — сказал он. — У меня было подозрение, что это работает только для членов семьи Блэк, но ситуация с кузиной, похоже, говорит об обратном.

Андромеда взяла волшебную палочку и, даже не произнеся заклинания, отправила чашку в веселый полет по комнате.

— Я уже много раз пользовалась этой палочкой, и она все та же. — Она посмотрела на Малфоя. — Это не так просто, как обычные семейные узы. Есть кое-что еще.

— Ты мне расскажешь?

— Чуть позже.

Драко нахмурился, но кивнул. У Андромеды на руке не было метки, но волшебная палочка все равно сработала, — узнать это было огромным облегчением. Но этого было недостаточно.

Он встал, спрятав палочку в карман и, извинившись, ушел. К ночи Малфой планировал вернуться сюда, чтобы переночевать, но сейчас ему нужно было посетить Хогвартс, чтобы увидеть Снейпа.

.

Примечания:

Всем добра ;)