В конце останется только один (джен)

В Скайхолд я въезжала со смешанными чувствами радости и тревоги. Вернуться домой было приятно: я так долго не видела Каллена, да и всех остальных, что сейчас нетерпеливо ерзала в седле Сметанки, периодически порываясь слететь с него и спешить со всех крыльев. Останавливало меня несколько соображений, и наличие спутников было не главным из них.

В Морозной котловине мы провели почти месяц. Изучить ещё раз все развалины, дневники, палатки, надписи и прочие свидетельства прошлых дней, записать наблюдения, оформить их… Колетта нашла ещё несколько записей времён постройки храма, и я несколько дней пыталась понять, что же пошло не так в те времена. Строительство было официальным, поставки шли из самого Минратоса, а потом, в какой-то момент, они прекратились, как прекратилось и общение в принципе — из империи перестали приходить любые сообщения. Разикаль тоже перестала отвечать. Лично я склонялась к тому, что начался Первый Мор, но Кенрик советовал не торопиться с выводами.

Ещё меня интересовал древний эльфийский тайник, но увы — он оказался ещё более таинственным, чем тевинтерские руины. Кроме той надписи авторства Гельдаурана, что я уже видела, больше ничего найти не удалось. Могли ли жрецы Разикаль наткнуться не него и потому уйти? Или все же здесь жил сам Гаккон ещё даже до того, как его вселили в тело дракона? Ледяная магия явно принадлежала ему. Не мог ли Гаккон и быть Гельдаураном? Но как с этим согласуется теория о единстве Забытых и Недозволенных? И мои предположения о том, кто мог говорить от имени Древних богов? Увы, если мне и суждено было найти ответы на эти вопросы, то явно не в Морозной котловине. Единственный возможный свидетель всех мировых событий, Вера, молчал.

Зато, неожиданно для себя самой, я написала статью. Оставив историю Инквизитора Америдана настоящим учёным и Варрику, я заинтересовалась работой артефактов, которые построили прежние обитатели котловины. При помощи Дориана удалось разобраться если не с тем, как создавать такие магические системы, то хотя бы с принципами их работы. Изначально старалась для Дагны, так что записи были разрозненны и касались всего понемногу — драконов и магии, всех артефактов, которые мы нашли, лириумных надписей. Потом решила, что часть информации могла бы быть интересна магистру Крассу или магистру Аврарии, и села разбирать заметки. За этим делом меня и застал Брам Кенрик и заставил систематизировать и обосновать все свои находки. С теоретической частью изрядно помог Дориан, со структурой статьи — сам учёный, но результатом я гордилась, пожалуй, заслуженно.

С поиском информации об Инквизиторе нам помогли и аввары из Оплота Каменный Медведь. Скальд Фуллна Хелдсдоттен и правда помнила песнь о битве с Хароном и Оринной — восемьсот лет прошло, а аввары хранили эти предания до сих пор! И намеревались хранить дальше: Фуллна расспрашивала нас с профессором почти так же дотошно, как Бык — похоже, не только Варрику материал показался богатым. Хотя авварку больше интересовала битва с Гакконом, и восемьсот лет назад, и сейчас. И из этих вопросов я и сама узнала некоторые подробности.

Дориан сумел разобраться в заклинании Америдана, благо, подобную магию он изучал несколько лет под руководством своего наставника: мой предшественник связал Гаккона и себя самого временной петлей, поскольку убить его в одиночку не смог. Я даже задумалась, не подойдет ли это заклинание для сдерживания скверны? Алексиус ведь все равно снова баловался с магией времени...

А Бык в красках расписал, где и как они с Коулом ранили несчастного дракона, пока магия его удерживала, и как потом добили. Шкура действительно осталась почти цела.

Пир по этому поводу закатили знатный — может, не на неделю, как для неизвестной Серой Стражницы сэра Кирстен, зато у нас главным блюдом был запечённый на углях дракон. Я переживала, как к подобной идее отнесутся аввары, всё-таки Бык предлагал съесть их мертвого бога, но Авгур только расхохотался и ответил, что их бог жив и находится там, где ему и положено, в Тени. И весьма доволен и обеими битвами, и смекалкой своего противника, и долгожданным освобождением. А мертвый дракон лично его, Авгура, пугает разве что возрастом, но не настолько, чтобы отказаться от пира.

На нем же меня и Инквизицию в целом признали другом Оплота, а лично мне дали еще и народное имя, Тепловей — первый весенний ветер, приносящий тепло после суровой зимы. Я робко попыталась отказаться — в конце концов, я Гаккона и пальцем не тронула, но все, даже кунари, который его, собственно, и убивал, моих возражений не приняли. Да и были они не совсем искренними — что скрывать, мне было приятно, особенно после того, как Маретари отказала мне в дружбе. Авгура мои осторожные расспросы о духах и демонах не смутили, жаль только, что ничего не прояснили.

Дружба с авварами вылилась почти в целую неделю специфических развлечений — мы охотились на редких тварей на радость барону д’Амортизану, соревновались в рыбной ловле, скалолазании и даже поэзии. В последнем, правда, я участия не принимала, но Варрик и Хардинг взяли реванш за Дориана, уделав своих противников.

В общем, расставались мы с горцами и правда друзьями, и вместе с нами уезжали даже два жителя Оплота. Торговец, Хельсдим Рольфсен, выразил желание помочь Инквизиции и заодно посмотреть мир чуть дальше, чем он видел до этого; а Зигрид Гульдсдоттен решила добровольно изгнать себя ещё дальше, чем край котловины. Я это решение горячо поддержала, особенно когда выяснила причину изгнания.

Аввары обучали своих магов не так, как это происходило в Кругах. Шаман племени помогал ученику призвать духа, позволить ему войти в свой разум, и после этого уже дух обучал начинающего мага. Окончание обучения должно было ознаменоваться уходом духа — то есть ученик сам должен был изгнать его обратно в Тень. Но Зигрид не пожелала расставаться с наставником, который стал ей другом, и потому ушла из Оплота.

По сути, это была добровольная одержимость, и это значило, что маги авваров могли справиться с этой проблемой, от которой бледнели все маги и храмовники низин. Может быть, культурный обмен между разными магическими школами помог бы решить некоторые проблемы Церкви и мира вообще? К тому же я уже была знакома с подобным видом одержимости, и если Андерс, импульсивный и эмоциональный, мог доставить проблемы, то Винн доверяли даже храмовники. Зигрид, по словам Авгура, была сдержанной и, кроме того, слишком ценила своего компаньона, чтобы рисковать его сущностью. И потому я, не задумываясь, предложила ей отправиться с нами. То-то в Вал Руайо удивятся, противники Лелианиных реформ сгрызут руки до локтей.

Я подозревала, что последний факт не слишком понравится моим советникам. Мало того, что я проторчала незнамо где больше месяца, привезла с собой одержимую — так еще и отправилась не в Скайхолд, а сразу в столицу. Леди Дюсетта, приехавшая в Вал Руайо практически одновременно со мной — отчеты в крепость я все-таки отправляла, и о своих планах коротко рассказывала, — с моими подозрениями соглашалась и потому советовалась только с Жозефиной. Каллена я, конечно, тоже поставила в известность, иначе вышло бы совсем некрасиво, но теперь побаивалась его недовольства.

К тому же и у меня теперь появился компаньон… в каком-то роде. Я полагала, что висп Америдана исчезнет, выполнив его последнюю волю, но светлячок остался — показывал нам фрагменты воспоминаний своего мага ещё пару раз, подсвечивал мне книги вместо свечи и замирал диковинным украшением в волосах, когда его помощь не требовалась. Я попыталась объяснить ему, что пора отправляться следом за хозяином, но в итоге сдалась: Светлячок, так я его и назвала, моих слов не понимал или делал вид, что не понимает, и продолжал виться рядом.

В своих ожиданиях относительно реакции орлесианцев я не ошиблась — наше появление вызвало фурор. В Вал Руайо Америдан бывал явно неоднократно, и Светлячок устроил нам с Кенриком ещё один забег по памятным местам. У него оказалось куда больше свидетелей: мы побывали у входа в Великий Собор, в холле Белого Шпиля, в резиденции Искателей Истины, на нескольких площадях в центре столицы. Воспоминаниями последнего Инквизитора смогли насладиться и жрицы, и маги, наводящие порядок в библиотеке Круга, и даже Кассандра, вернувшаяся в свою цитадель. В итоге доклад профессора в Университете, который он зачитал через неделю после возвращения, собрал полный зал — нас посетили даже Ее Величество, Великий герцог и Верховная Жрица. Колетта, которой наставник доверил самостоятельно защищать свою часть научной работы, к кафедре шла с лицом смертника, защищающего отчий дом. Но наш общий доклад приняли благосклонно — в основном благодаря одобрению Верховной Жрицы, конечно. А в частном порядке Лелиана и вовсе назвала наши открытия благословением Создателя и взяла выпуск монографии Брама Кенрика под свой контроль.

Пожалуй, это выступление неплохо сказалось на и без того высокой репутации Инквизиции, по крайней мере, леди Дюсетта осталась довольна — а это позволяло надеяться, что и наша леди-посол меня похвалит. Мою статью в Университете тоже приняли вполне благосклонно, хоть такого фурора, как история Америдана, она и не произвела. Немного последние дни в столице подпортили мои друзья: Дориан признал, что ему пришла пора вернуться домой, в Минратос. Бык взялся его проводить, благо, за прошедшее время к нам успели присоединиться Боевые Быки. Но кунари хотя бы обещал вернуться через пару месяцев; с Дорианом же я прощалась, возможно, навсегда. Сэра тоже провожала меня только до Скайхолда, после чего уезжала в Денерим: я всё-таки рассказала ей о Николе Баранти и ее истории, и Рыжая Дженни воспылала праведным гневом. Возвращалась домой я все же не одна: Варрик пообещал меня не бросать, но я знала — скоро и он захочет вернуться в Киркволл. Коулу явно приглянулась Мариден, которой в крепости Инквизиции тоже не сиделось — все вдохновляющие на творчество события происходили теперь вдалеке от Скайхолда.

— Уверена, вам некогда будет скучать, леди Инквизитор, — подбодрила меня леди Дюсетта. Мой верный секретарь чувствовала мое настроение так же легко, как участвовала в Игре от моего лица, и я была искренне благодарна ей за поддержку.

— Мы с профессором договорились зимой встретиться в Халамширале, — кивнула я. — Он надеется узнать ещё что-нибудь об Америдане. И, думаю, не зря: Светлячок никогда не отказывается погонять нас через весь город.

Висп взлетел с моих волос, покружил перед лицом, словно хотел что-то сказать, и опустился на ремешок Кармана странника, в котором я везла все свои записи. Последние пару недель я подозревала, что мой новый приятель все-таки понимает все, что ему говорят — и это было довольно странно. Виспы, как считалось современной магической наукой, обладали очень ограниченным и зависимым сознанием: они легко подчинялись любому хозяину, выполняя все его приказы. В отсутствие же хозяина висп мог просто порхать по округе, как это было на Перекрестке.

Но Светлячок не слушал никаких приказов и не отставал. Зигрид, обучающаяся совсем на иных принципах, чем маги Круга, даже тевинтерского, предположила, что за время, проведенное с Америданом, его висп все же обрел некое подобие самосознания. И теперь выбрал меня новой хозяйкой, раз уж старый хозяин умер. Ни подтвердить, ни опровергнуть ее слова никто не мог, а сам Светлячок проявлять самосознание более активно не стремился.

— А до тех пор вам предстоит посетить ещё Большой турнир, — напомнила леди Дюсетта, врываясь в мои мысли.

— И там, уверен, ты не заскучаешь, Перчинка, — рассмеялся Варрик и кивнул стражнику на воротах Скайхолда. Я своим солдатам тоже улыбнулась, хотя мыслями снова ушла довольно далеко.

Про Большой турнир я успела забыть, и не сказать, что так уж стремилась вспоминать. Одним из любимых развлечений всех авваров была хорошая драка, особенно теперь, когда Гаккон вернулся и можно было всерьез рассчитывать на его благословение. И все жители Оплота жаждали сразиться на арене с теми, кто помог божеству освободиться; Бык тоже никогда не отказывался от драки. Так что и поучаствовать, и посмотреть мне за последнее время довелось на множество боев. Радовало хотя бы то, что на Большом турнире меня не ждали прямо на арене — да и для остальных высших офицеров Инквизиции это было нежелательно, как мне помнилось. Айдан тоже вряд ли рискнёт уехать из Амарантайна: в прошлый раз я организовала ему домашнюю стаю драконов, в позапрошлый — домашний Круг магов. Да и без этого мой брат был все же достаточно разумен и недостаточно азартен, чтобы рисковать зря.

— Мариден! — выкрикнул Коул, на ходу спрыгнул с лошади и кинулся к таверне; я невольно проводила его взглядом. Наш менестрель и правда была там, болтала о чем-то своем с Ниткой Хардинг, вернувшейся из Морозной котловины куда быстрее нас. При виде нее я обрадовалась: как бы ни сложился разговор с моими советниками — с Калленом — на вечер у меня уже есть приятное развлечение, я ведь обещала проставиться для наших разведчиков.

Кстати, я же и Хоуку обещала. Надо бы узнать, где он, может, заодно нанесу визит в Старкхэвен — Себастьян приглашал ещё до Арборской пустоши. И сам потом прислал значительную помощь, когда нашу армию потрепал корифеевский дракон.

А с ними никогда не заскучаешь.

Эта мысль меня изрядно обрадовала, и я даже начала прикидывать, что может понадобиться Инквизиции в Вольной Марке ещё до турнира — и как убедить в этом моих советников. Поэтому девушкам я только приветственно махнула рукой, отдала Сметанку подбежавшим конюхам и, коротко попрощавшись со спутниками, развернулась к башне моего командора. Лучше уж сразу поговорить. Да и не будет же он меня ругать, в самом деле! Ни за дракона, ни за Зигрид, ни за…

В первое мгновение мне показалось, что кабинет пуст, а потом меня поймали в крепкие объятия.

— Ты вернулась!

Я успела только кивнуть.

Поцелуи Каллена горчили беспокойством, даже страхом, щедро разбавленным сладковатым облегчением и пряной щепоткой желания. Они кружили голову, и из нее моментально вылетели любые страхи, как и любые мысли вообще. Я всегда жалела, что мой командор не может сопровождать меня в поездках, но после слов Америдана скучала особенно сильно. И теперь…

Кажется, мы оба забыли обо всем, и потому очнулись, только когда рядом ойкнула Астрид, адъютант Каллена. Краем глаза я успела увидеть, как покрасневшая гномка вылетела за ту же дверь, через которую и вошла, но оторваться сразу от любимого не смогла.

— Неловко вышло, — смущённо заметила я через минуту, переводя дыхание, и уткнулась в грудь своего командора. Холодный металл нагрудника привычно коснулся кончика носа, охлаждая пыл, а жестковатый мех горного льва укрыл наверняка покрасневшие уши.

— Кажется, она стучала, — подтвердил Каллен, вздохнул и сжал меня в объятиях ещё крепче, явно не собираясь отпускать. Шепотом повторил: — Ты вернулась.

— Я вернулась к тебе даже из Тени, — так же шепотом напомнила я. — Вал Руайо не намного менее опасен, но все же ближе.

Мой командор усмехнулся, всё-таки разжал руки и перехватил мою левую ладонь. Провел пальцем по Якорю и даже поцеловал, заметил с бледной улыбкой:

— Для Инквизитора это сомнительное утверждение.

Пару мгновений помолчал, не поднимая глаз, потом осторожно приобнял и подтолкнул в сторону своего стола:

— Расскажешь про Гаккона? — и, приоткрыв дверь, позвал: — Астрид! Найдите леди Монтилье и Шартер, через час мне бы хотелось собраться в ставке. И… прошу прощения.

— Конечно, командор! — пискнула девушка, кажется, до сих пор пребывающая в смущении. — Я все передам. Простите… я стучала, но… я не знала, что леди Инквизитор уже вернулась.

Я от этих слов смутилась. Что о нас с Калленом болтает все войско, я уже привыкла — по крайней мере, на нас, кажется, перестали делать ставки… Но чтобы одно мое присутствие в замке заставляло аккуратнее ходить по коридорам и кабинетам? Неужели я переплюнула в своей репутации Зеврана?

Каллен уступил мне свое кресло, присел на край стола и выжидательно посмотрел.

— Я честно не хотела связываться с драконом, — повинилась я. — Так вышло.

Светлячок взлетел в воздух и описал круг вокруг нас обоих и затанцевал перед глазами командора, словно пытался что-то сказать в мою защиту. Понять, что именно, не выходило, но я все же удивилась: до сих пор висп вел себя более спокойно. Каллен и вовсе едва заметно вздрогнул, но больше никак не показал своего удивления.

— Это и есть подарок Инквизитора Америдана? — любимый протянул руку, словно хотел ткнуть пальцем в виспа, но в последний момент передумал и вместо этого убрал выбившуюся из моей косы прядку за ухо.

— Да. И я захватила для тебя остатки дневника одного из первых храмовников, друга Америдана. К сожалению, копию, оригиналы профессор никому в руки не даёт, — я виновато улыбнулась. — Харон рассказывал о том, как храмовники начали принимать лириум. И о магах. О своей дружбе с Америданом.

— Не нужно было, — мой командор ласково улыбнулся. — Даже если бы ты была магом, это не изменило бы моего отношения. Я просто… ты ведь обещала Ванде, что никаких других демонов не будет?

— Светлячок не демон, — поправила я и протянула руку, на которую висп тут же опустился. — Но никаких других демонов не будет. И потому что я обещала ей, и потому что обещаю тебе. Никаких демонов.

Каллен кивнул, перехватил мою руку и поцеловал, и никакой обитатель Тени, тем более такой маленький, ему не помешал.

А я, подумав, всё-таки заговорила о Гакконе, но больше — об Америдане и его последних словах. О богах и драконах время поговорить ещё будет, а о чем-то личном…

* * *

— Фейнриэль исчез, — на совещании Каллен выглядел куда более смущенным, чем в своем кабинете.

Со мной трансформация произошла обратная: неловкий момент успел забыться, смытый поцелуями и теплым, домашний разговором, а настроение подскочило так, что Светлячок теперь приплясывал над моей головой и иногда рассыпался искрами смеха. И потому я, хоть и неприятно удивилась, спросила с иронией:

— Как это — исчез? Прямо из-под носа самого командора Инквизиции и целой армии? Которая, кажется, даже перебралась из нижнего лагеря в крепость.

Во всяком случае, Скайхолд не производил впечатления заброшенности, которое посетило меня после возвращения из Вал Руайо в прошлый раз: оставшиеся маги и храмовники сумели разместиться в той же башне, где квартировали Боевые Быки, а на их место Каллен перевел наших солдат. Немного я преувеличила, конечно, палатки внизу, у реки, еще оставались, но было их намного меньше. Пожалуй, еще полгода назад моя армия могла бы всерьез повоевать с целой страной — с Ферелденом или, к примеру, Вольной Маркой. Не то чтобы я собиралась это делать, зачем мне целая страна? Но теоретически могла бы попытаться. Теперь сил Инквизиции хватило бы разве что на отдельные баронства или баннорны. Да и то, большинство наших людей постоянно пребывали в разъездах, кажется, даже ушедшим от нас агентам периодически выпадали какие-нибудь задания.

Тем не менее, оставшихся вполне хватило бы, чтобы присмотреть за одним пленником. Пусть его комната-тюрьма была потайной, в Арборской глуши Фейнриэля видели некоторые из наших солдат. И в Скайхолде тоже.

— Он не покидал свой камеры, — Каллен чуть посуровел, оправдывая своих людей. — Дверь закрыта на ключ, и снаружи был отдельный пост охраны, фиксирующий гостей нашего… заключенного.

Возлюбленный кинул на меня укоризненный взгляд, который я легко расшифровала: могла бы и сама сказать командору об этих гостях, а то и пресечь. В ответ только пожала плечами — если уж Родерика, который ходил к Риэлю как к себе домой, не заметили, то вопросы надо задавать страже. Впрочем, может, и заметили? Зачем-то же пост охраны появился.

— Он не мог как-то отвлечь стражу и уйти? — уточнила я. — Или заколдовать?

— В охране всегда присутствовал храмовник, так что не думаю, — ответил мой командор.

Я задумалась, вспоминая: а как именно Фейнриэль отправился в Тевинтер из клана Сабре, когда мы с Хоуком вытащили его из ловушки демонов? Просыпался ли он вообще или сумел уйти прямо через Тень? У Маретари мы не спрашивали тогда, Ри я тоже вопросов не задавала… теперь уже и не узнаешь. Но он, кажется, просил попрощаться за ним с матерью.

— Мог он исчезнуть прямо из камеры? — неуверенно проговорила я, не найдя ответа на этот вопрос самостоятельно. — Он ведь сновидец, маг такой силы, что и представить трудно.

Но ничего о сновидцах не знала даже вездесущая Шартер. И я сдалась:

— Не знаю, важно ли это… он искал для меня в Тени упоминания об Арлатане — не для какого-то дела, просто мне любопытно. Слишком много у нас вертелось вокруг эльфийской магии. Меня долго не было, Родерик тоже уехал… Может, Ри заскучал в одиночестве? Я не знаю, надо ли его искать. С его талантом находить неприятности, наверно, надо, но важно ли это для Инквизиции…

— Я отправлю агентов, — Шартер прохладно улыбнулась. — Местоположение мага такой силы стоит знать.

Я облегченно вздохнула и кивнула:

— Спасибо. А еще новости у нас есть или это все?

Карта с момента победы над Корифеем лишилась многих булавок, и в оставшихся я перестала ориентироваться. Вот эти красные точки на западе Орлея — старые или новые? Лишившись подсказок, я вдруг поняла, что вообще слабо представляю, что сейчас творится в мире. Все разногласия государственного уровня временно отошли на задний план — даже посол Тевинтера и посол Неварры на императорском балу пару месяцев назад беседовали вполне мирно. Ферелден с Орлеем тоже, кажется, достигли каких-то договоренностей — во всяком случае, мне отчитывались, что переговоры прошли вполне мирно. Венатори и красными храмовниками занимались соладаты, так что и о них я тоже толком ничего не знала — и моя добыча в Ферелдене казалась скорее случайной.

Зато о расположении дворянства я знала куда больше, чем хотела бы. Леди Дюсетта просвещала меня подробно и со вкусом.

— Вернулся отряд охотников на демонов, — первым, к счастью, начал Каллен. — Морская база венатори захвачена…

— Погоди, — перебила я, сообразив, что чего-то не понимаю. — Это близнецов, что ли? Они теперь так весь отряд называют?

— Рыцарь-лейтенант Брайан подходил ко мне с просьбой направлять их отряд на решение проблем по их специализации, — мой командор улыбнулся. — Кажется, они собираются всерьез заняться проблемой демонов и магов крови все вместе.

Мне снова невольно вспомнился Америдан. «В мое время магию не принижали, если она не выходила за рамки закона…» Кажется, мои близнецы занялись тем, чем и следовало заниматься Инквизиции, по крайней мере, если верить моему предшественнику.

А потом я заметила еще одну оговорку и удивилась:

— Рыцарь-лейтенант?

— Брайан стоит во главе отряда, я счел необходимым поднять его ранг в рамках ордена. В Инквизиции оба близнеца имеют чин лейтенанта, — пояснил Каллен, и я заулыбалась. Надо будет еще узнать насчет Фарроу, я писала про него в отчете… А командор тем временем продолжил: — На острове они нашли артефакт неизвестного назначения, но явно созданный при помощи магии крови. Изабелла присутствовала со стороны… Армады Удачи, — вспоминая пиратов, мой возлюбленный слегка помрачнел, явно не испытывая к ним симпатии. Впрочем, я его чувства разделяла, делая исключение только для самой Изабеллы и, может быть, капитана Рейнолдса — дед дружить с откровенными головорезами не стал бы. — Она опознала этот артефакт, при этом, по словам Брайана, ругалась так, что сумела смутить даже кого-то из пиратов. Велела передать себе, чтобы ты поговорила с Его величеством Алистером, а сама сразу отправилась в Денерим.

— Да? — я чуть встревожилась. — Надо будет съездить. Артефакт был рабочим?

— По всей видимости, нет. Венатори только настраивали его.

Я согласно кивнула и наметила себе написать Алистеру сегодня же, может, и в гости съездить в ближайшее время. Надо было еще поговорить с Морриган по поводу Аноры — я уже знала, что ведьма отправилась в Башню Бдения, и что письмо, которое я для нее оставила, ей передали. Теперь хотелось оценить результат.

— Кроме современных артефактов на этом острове нашлись и древние, — взяла слово Жозефина. — Похоже, на этом острове жил один из стражей Праха Андрасте — отчего-то он покинул Убежище и прятался на острове. Остались немногочисленные свидетельства той эпохи, но церковных ученых интересуют и они. К нам уже приходили запросы об исследовании этого острова.

— Выделите им охрану и пусть исследуют, — согласилась я. Секунду подумала и добавила: — И стяг Инквизиции пусть побольше возьмут, чтобы издали было видно. А то на этих безлюдных островках кого только не встретишь, так хоть большая часть пиратов будет держаться подальше.

— Я хотела связаться с банном Мак Энригом и эрлом Айданом, возможно, им будет интересно присоединиться, — заметила леди-посол и чуть лукаво улыбнулась. — Уверена, Страж-командор не откажется лично доложить об этих поисках Верховной Жрице.

Я рассмеялась.

— Да уж, пожалуй. Что-то еще?

— В Нахашинских топях обнаружен еще один тайник венатори, — Шартер кивнула на замеченную мной группу красных булавок. — Местные жители приветливы к любым гостям, даже эльфам и незнакомым магам. Люди Бриалы обнаружили неожиданных соседей и дали знать нам.

— Хорошо. А про Перекресток Бриала ничего не говорила?

Шартер только качнула головой.

— У нас есть несколько срочных вопросов, — снова взяла слово Жозефина. — Род д`Америд на протяжении нескольких столетий называл себя наследниками Инквизитора Америдана. После вашего выступления они оказались в весьма непростом положении. К тому же еще одним наследником называл себя долийский клан Гилайн, и теперь эльфы требуют возмещения ущерба.

— И это справедливое требование, — Каллен нахмурился. — Д’Америды годами наживались на имени, им не принадлежащим. Долийцы имеют право на возмещение.

— Несомненно, командор, — согласилась леди-посол. — Вопрос в том, в каком размере оно будет выплачено? Клан мог бы удовлетвориться несколькими реликвиями своего предка, и все остались бы довольны.

— Осталось выцарапать эти реликвии у профессора Кенрика, — я хмыкнула. — И это будет непросто. А почему, собственно, мы должны обделять науку? Если эти д`Америды долгое время пользовались не своим положением, то почему бы им и не заплатить компенсацию реальным наследникам? Кажется, с точки зрения закона так и должно быть. Или нам невыгодно ссориться с этими аристократами?

Жозефина покачала головой:

— Нет, что вы. Д`Америды — небольшой род. И единственное, чем они известны — как раз связь с последним Инквизитором.

— Долийцы будут благодарны, — заметила Шартер. — После открытия храма Митал наши связи с несколькими кланами окрепли. Это будет хорошим дополнением. А долийские разведчики могут оказаться полезными.

— Хорошо, я займусь этим вопросом, — согласилась наша глава дипломатической службы, записывая что-то в свой неизменный планшет. И продолжила: — И сегодня пришло письмо из Орзаммара. По вашей просьбе я отправляла запрос об истории Оринны, Его величество Белен выразил готовность поспособствовать восстановлению исторической достоверности. Профессора Кенрика или вас будут ждать в залах Хранителей в любое время.

— Отлично! — обрадовалась я искренне.

Об Америдане и Телане мы рассчитывали узнать хоть что-нибудь в Халамширале при помощи Светлячка, о Хароне нашлись записи в библиотеке Круга — он принадлежал знатному роду и правда был одним из первых храмовников, что начали принимать лириум, часто путешествовал с Америданом и помогал ему в охоте на демонов. Большего пока найти не удалось, но Брам Кенрик не терял надежды. А вот Оринна оставалась загадочной фигурой.

— Амунд Глядящий в Небо пожелал отправиться в Оплот Каменного Медведя, — продолжила Жозефина. — Я считаю, это будет полезным шагом. Он целитель, возможно, обмен знаниями…

— В первую очередь он воин, — перебил Каллен. — Прошу прощения, леди Жозефина, но горцы ценят силу и боевое мастерство, леди Инквизитор сама тому свидетель. Если мы хотим поддерживать свою репутацию, то стоит ориентироваться на традиции оппонентов.

— О, — леди-посол улыбнулась и тут же прикрыла губы папкой как веером. — Благодарю, командор, я не была осведомлена, что вы так хорошо разобрались в традициях авваров.

Каллен заметно смутился, а я посоветовала:

— Отправьте туда Амунда без четких инструкций. Думаю, он сам разберется, что будет актуальнее в конкретный момент. К тому же Гарнайт Говорящий с Волками пока остался в Морозной котловине, вдвоем как-нибудь разберутся.

Жозефина сделала ещё одну пометку, а я задумалась, пытаясь вспомнить, рассказывала ли антиванке о происхождении ее планшета. Когда Ксенон Антиквар на аукционе леди Соррель сказал, что продал руку младшего жреца Разикаль одному из семейства Монтилье, я почти не обратила внимания на эту историю — и вспомнила только через несколько недель, когда заметила, что свечу, закрепленную на планшете леди-посла, держит как раз иссохшая ручка, явно принадлежащая когда-то человеку. Не то чтобы это была важная информация… скорее, забавная подробность. Хотя после посещения храма Разикаль в Морозной котловине я заинтересовалась этим культом чуть больше. Как бы связаться с Архитектором? Его знания сейчас бы не помешали.

— Пришел запрос из Киркволла, — тем временем проговорила Шартер. — Стража не может справиться с красным лириумом в Казематах, магов в городе сейчас нет. Они просят помощи Инквизиции.

— Проклятье, и там лириум, — я совсем забыла о Казематах и сейчас недовольно поморщилась. — Отправьте кого-нибудь к Алексиусу, я просила его подумать, как можно очищать красный лириум… попроще. Чтобы без магии крови. Если он решил проблему, пусть напишет, отправим туда наших магов. Если нет… я даже не знаю, куда его оттуда свозить.

Разве что запустить парочку лояльных малефикаров из тех же Серых Стражей в Казематы тайком. Но пока предлагать эта идею в присутствии Каллена я не решилась. Если бы положение было отчаянным, если бы он рос посреди города, можно было бы упирать на опасность для жителей. Но Казематы достаточно просто закрыть на карантин.

— И отправьте туда кого-нибудь для начала, оценить масштабы проблемы, — решила я.

Шартер коротко кивнула.

— Есть кое-что ещё, — Каллен заговорил с отчётливым сомнением. — Вчера с нами связывался магистр Красс. Я оказался рядом с кристаллом…

Мой командор почти невольно поморщился, а я сочувственно улыбнулась — его нелюбовь к магическим средствам связи была мне известна. А ведь скоро появится ещё один кристалл… во всяком случае, Дориан при виде моей расстроенной физиономии обещал прислать.

— Венатори, по всей видимости, перенесли свою деятельность на север. Красс Сэрбис докладывал, что участились кражи артефактов и раскопки древних руин. Магистр Красс утверждает, что если в чем-то и стоит доверять этому контрабандисту, то в чутье на реликвии.

— Боюсь, наших полномочий не хватит, чтобы вести активную деятельность на территории Тевинтерской империи, — заметила Жозефина. — Пока что к нашему мнению ещё прислушиваются, но аристократия уже начинает задаваться вопросом, по какому праву Инквизиция действует на свое усмотрение в их владениях.

— Как обычно, — я скривилась, невольно вспомнив банна Эсмерель и некоторых других дворян Амарантайна.

— Нас рады видеть, — уточнила Жозефина, — но по предварительному согласованию, что не всегда удобно.

— Так, может, перестанем и согласовывать, и наведываться в гости? — буркнула я. — Пусть сами разбираются и с венатори, и с демонами, и кто там ещё повылезал.

Настроение как-то вдруг испортилось, хотя ещё недавно было вполне радужным. Светлячок тут же метнулся ближе и мягко опустился на плечо, успокаивающе засияв. Вот чего вечно этим ослам не хватает? Я даже не прошу благодарности, хотя вообще-то Инквизиция и я лично уже пару раз спасли мир. Пусть подавятся своей благодарностью. Но неужели нельзя хотя бы не мешать? Можно подумать, мы на их территории кладоискательством занимаемся и все находки в личную казну гребем.

— Леди Инквизитор…

— Дамы, — прервал нас Каллен с лёгкой укоризной. — С вашего позволения, я закончу. По словам магистра Красса, часть опасных артефактов успевает найти и забрать его сын, часть достается венатори. Но есть кто-то третий.

— Третий? — тут же заинтересовалась я.

— И интересуется он преимущественно эльфийскими артефактами, — всё-таки закончил мой командор.

— Эльфийскими, — снова эхом повторила я и на мгновение задумалась.

Эльфийскими артефактами интересовался Корифей; впрочем, как показал наземный тейг Кэл Репарта, другими он тоже не брезговал. Но Корифей изолирован надёжно — вряд ли от Веры можно сбежать, даже если руна Дагны все же ослабнет.

Перед глазами на мгновение повисла золотистая пелена, словно дух подтверждала мои мысли, но разговаривать не желала. Да я и не настаивала — не хочет помогать, сама разберусь. Висп снова воспарил с моего плеча, покружился в воздухе и вдруг опустился на карту, четко в центр леса Арлатан. Я посмотрела на него с подозрением — это ещё что значит? — но уводить разговор в сторону не стала.

— Кто остался в живых из помощников Корифея достаточно высокого ранга? Кальперния, ещё кто-то?

Я снова глянула на лес Арлатан и, недовольно поморщившись, добавила:

— И когда появился третий? До того, как исчез Фейнриэль или после?

— Магистр Красс пришел к тем же выводам, — кивнул Каллен. — Поиски в империи он берет на себя, но тевинтерцам в других странах будут рады ещё меньше, чем Инквизиции. Даже с согласованием. И он подозревает ещё одного… кандидата.

Я с удивлением глянула на любимого. Кого ещё сумел вычислить Маркус, да ещё и такого, что командор Инквизиции не решается мне сказать.

Ответила Шартер:

— Солас. Лелиана тоже относится к нему с подозрением.

Я открыла рот, чтобы сказать, что у Лелианы уже паранойя, причем взрощенная ревностью — она ведь сравнивала уход Соласа с уходом Морриган… и закрыла. Солас, конечно, говорил, что считает меня другом. Но Ри тоже что-то такое говорил, и это не помешало ему сдать меня Корифею, пусть бы и по глупости.

«Эти сферы — средоточия, через которые являлась в мир древняя магия», — прозвучало в голове голосом нашего советника по Завесе. В эльфийских артефактах Солас разбирался куда лучше нашего, и это косвенно подтверждало, что третьим претендентом на древности мог быть он. Очень косвенно, так что и внимания, возможно, не стоило… Но было и еще кое-что.

«Элувианы — это двери. Перекресток — коридор между этими дверями. Достаточно сложный, должен заметить. Во времена элвен у него было много названий, «Sethdaviran», к примеру», — это тоже говорил он. Ведь был еще один «третий» — некий таинственный вор, что пытался забрать у Бриалы ключ к элувианам, и Солас подходил и на эту роль тоже.

Но зачем?

— Нам надо найти Соласа. Нам надо найти Фейнриэля, — выдала наконец я. — Мне не хочется верить, что они решили играть у нас за спиной, но к дружбе с такими таинственными товарищами я с некоторых пор отношусь с подозрением. Особенно если речь о Риэле. И заодно неплохо бы узнать, куда делись Часовые из храма Митал. Особенно если они и правда бессмертные.

Мне вдруг вспомнились собственные мысли, пришедшие в голову при знакомстве с Абеласом: «интересные у этих эльфов имена: передо мной стоит Скорбь, а позади, за спиной, Гордость; кажется, больше ни у кого из моих знакомых подобных имен не было». И рассказ Лелианы о том, что его родная, по словам Соласа, деревня оказалась древними руинами, о которых не каждая библиотека помнит. И те доспехи... во сне, после Убежища — Солас выглядел там совсем иначе. Не мог ли и он быть…

Это я год была рядом с бессмертным эльфом? Я и в бессмертие Абеласа до сих пор не верила, а уж…

Я помотала головой:

— Соласа — обязательно. У меня к нему накопились вопросы.

* * *

Вино Нитка Хардинг пила как воду — кажется, у гномов была повышенная стойкость не только к магии, но и к алкоголю. Впрочем, легкое монтсиммарское вино и мне больше напоминало летний лимонад и отлично подходило к такому же легкому настроению. Странным образом новые проблемы — если они и правда проблемы, конечно, — пробудили азарт, чувство причастности. Если все и дальше пойдет так же, то скучать я перестану даже в Скайхолде.

— Я бы прошлась по некоторым регионам, где вы бывали вместе с Соласом, — предложила разведчица. Пили мы с ней на третьем также, подальше от остальных посетителей — отчасти как раз потому, что я хотела поговорить о наших новых задачах. Шартер сказала, что Нитка Хардинг может найти кого угодно, и я была с ней согласна.

Но сейчас усомнилась:

— Столько времени прошло, дожди, непогода. Какие там следы могли остаться?

— Так-то вы правы, леди Инквизитор, — кивнула гномка. — Но ведь Солас что-то видел, путешествуя вместе с вами, что-то узнавал, что-то находил. Не думаю, что он увидел тех эльфов в храме и спонтанно решил сбежать. Вы с ним лучше знакомы, но мне показалось, он не склонен к торопливости.

— Пожалуй, — вынужденно согласилась я. Подумала и снова возразила: — Но в Арборской глуши взорвался артефакт Корифея, сфера. Мне показалось, его это разочаровало куда сильнее, чем могло бы любого другого ценителя эльфийской истории. Может, от этого разочарования он и ушел?

— Может, — не стала спорить Нитка и допила свою кружку. Я последовала ее примеру, подводя черту под нашими предположениями. Но гномка тут же разлила еще по одной и продолжила:

— Если ему так нужна была именно сфера… ну, не для коллекции, наверно? Он тоже рассчитывал на магию. И часть этой магии сейчас у вас. Солас может ее извлечь?

Мне вспомнился Корифей, чуть не вырвавший мне руку, и я с возмущением отперлась:

— Нет, конечно! Может, сила ему и нужна, но отрывать мне руки он не будет! Уж в этом я ему всё-таки верю. Он даже к Колодцу Скорби не приближался, хотя уж там силы было хоть отбавляй. Но спорить со своими соплеменниками он не пожелал.

— Или ему нужна не всякая сила, — возразила Хардинг. — Я бы всё-таки прошлась по вашим следам. Вдруг где-нибудь в Изумрудных могилах найдется ещё один храм? Или статуя… артефакт, надпись. Я видела, как в Арборе он гулял среди руин. Может быть, не только там?

Я отпила, обдумывая эту идею. Вспомнила выражение лица своего таинственного друга возле статуи Митал недалеко от ее храма, нашу прогулку в Сарнии. И с некоторым удивлением поправила:

— А он не был в Изумрудных могилах. После Священных равнин он куда-то ушел и объявился спустя неделю или около того, причем сразу в Скайхолде. Знаешь… если ты думаешь, что сможешь что-то найти — езжай. Только не одна, бери весь свой отряд. Я, пожалуй, подумаю, где он был с нами, что делал и чем интересовался… но не сейчас. Надо сосредоточиться, карту, что ли, взять…

Я задумалась, медленно потягивая вино и пытаясь вспомнить, где была за последний год. Вернее, где Соласа со мной не было. Наверняка вспоминались только Изумрудные могилы, а так… он даже в Тень уходил с нами — и на Безмолвных равнинах, когда мы сунулись в ловушку Думата за Вандой, и в Адаманте.

Или не везде? Убегали мы от морталитаси-ренегатов, кажется, без Соласа. Нет, нужна трезвая голова и карта.

Зато, вспомнив Ванду, я припомнила и ее слова:

— Ванда говорила, что Солас должен быть сильнее по ее ощущениям, но почему-то силы нет. И она ему не верила.

Нитка кивнула и снова наполнила кружки. На этом закончилась уже вторая бутылка, и мне подумалось, что такими темпами я наберусь даже лёгким компотиком. Воспоминания с императорского бала слегка поблекли, смытые авварским медом, но все же не настолько, чтобы совсем не обращать внимания на количество выпитого. Так что кружку я отставила и сосредоточилась на рыбе, которую для меня приготовил лично главный повар. Правда, не таверны, а войска, но так было даже лучше: Гаци нанял какого-то орлесианца, и его творения я старалась не есть; а старый капрал из Вольной Марки, хромающий на обе ноги, с дрожащей от старой раны рукой, варил вполне приличную кашу и божественно жарил на открытом огне и мясо, и рыбу, и все, что можно было зажарить.

— Как она там? — поинтересовалась вдруг Хардинг. — Я слышала, она ведь не мертва?

Я едва не поперхнулась и все-таки запила вином вставший поперек горла кусок. Вопрос был неожиданным: разведчица моей демонессы не сторонилась, но и особой дружбы между ними я не помнила. И все же ответила:

— Она осталась в Тени, и она ведь демон. Она жива, но пока не помнит себя и потому опасна. Но Вера считает, что Ванда справится.

Гномка кивнула и уточнила:

— А Глен?

— Глен… — я отвела глаза. Вот, значит, откуда интерес. Насчет родных несчастного возлюбленного Ванды я узнавала, а вот о друзьях не подумала. — Он поторопился… пошел за ней в Тень.

Нитка поспешно кивнула и уткнулась в кружку. И после пары глотков вдруг предложила:

— Мы все о Соласе, но у вас ведь еще один маг пропал. Может, посмотрим, не осталось ли от него никаких следов?

— Давай, — так же поспешно согласилась я, радуясь смене темы. — Правда, там солдаты осматривались, но они могли и пропустить что-нибудь.

Пропустили они или нет, мы так и не узнали, но кое-что нашли: разрозненные записи на обрывках бумаги, наброски каких-то зданий, которые я бережно сохранила для Родерика, паническую записку «Скайхолд принадлежал Ужасному Волку! Сказать Алиене!» и таинственное указание «в подвале».

Подвалы я знала не слишком хорошо, и мы вдвоем прошлись по всей крепости: начиная от тюрьмы и заканчивая винным погребом и мастерской Дагны, чем заслужили немало удивленных и даже пару неодобрительных взглядов. Но упорство нашей лучшей разведчицы оправдалось: под библиотекой мы нашли небольшую, заросшую паутиной комнатку с еще более скромным книжным собранием, по крайней мере, если судить количественно. Качественно оценить мешал языковой барьер: все книги оказались написаны эльфийскими рунами, читать которые я не умела.

Зато разглядывать картинки незнание мне не мешало, и я едва не вцепилась в огромный фолиант, лежащий на подставке и прикованный цепью, заинтересовавшей Светлячка. Он оказался раскрыт на странице с печатью, которую я видела однажды — под Великим дубом в Бресилиане. Кроме этой печати можно было разобрать символ, подозрительно напоминающий Диртамена.

Или Гиланнайн, точнее определить не получилось.

А напротив входа в эту потайную библиотеку сидел сам Ужасный Волк и недовольно скалился. Каменный, конечно, но все-таки зубы впечатляли.

— И что бы все это значило? — озадаченно спросила я. Но Хардинг только молча покачала головой.