Retrouver le temps des roses (гет)

Примечания:

Слово — болезнь

Ну вот, кажется, и все.

Я быстро вытерла глаза и попыталась улыбнуться сама себе. Вот еще! Не время раскисать! Что мне сказал врач? Правильно: стадия еще ранняя, лечение опробовано, есть все шансы на выздоровление. Я не могу сдаться. Я никогда не сдавалась. Всегда боролась до самого конца, каким безвыходным бы ни казалось положение. Сейчас будет то же самое. Я буду бороться. И обязательно одержу победу.

Но передо мной была такая долгая дорога… И начиналась она с того, с чем у меня всегда были некоторые затруднения — с правды. Простой и чистой, как говорится в той пьесе, что любит цитировать мой деверь. Да, все это звучит так просто. Сказать правду. Сразу видно, что это словосочетание выдумали самые занудные на свете моралисты. Они понятия не имеют о том, что это такое.

Я машинально забарабанила пальцами по рулю машины. Автомобиль был хорошим убежищем, но я не могла пользоваться им слишком долго — на больничной парковке всегда было тесно. Хорошо, всего пять минут. Достаточно, чтобы прийти в себя и вновь надеть мою привычную идеальную маску. Я со всем справлюсь и всех одолею, можете в этом не сомневаться.

Только сначала мне нужно сказать ему.

Обручальное кольцо жгло безымянный палец, и я прекратила барабанить по рулю. Какая ирония — я ведь только начала жить. И все благодаря ему. Господи, Шерлок, как ты только можешь быть таким идеальным? Ты все для меня сделал, всем пожертвовал. Рискнул окончательным разрывом с братом, после того как тот узнал, что я все-таки жива (и хорошо, что Майкрофт всегда был готов сделать ради тебя все, что угодно — иначе мне было бы не избежать возмездия британских спецслужб). Оставил практику на Бейкер-стрит, чтобы не подвергать меня опасности. Привез сюда, в этот неприметный тихий городишко, где мог преподавать химию, чтобы нам было, на что жить. Позабыл о том страхе, что вызывали у тебя любовь и чувства, и сделал мне предложение. Стал отцом нашего сына. И все ради чего — чтобы я приехала к тебе и сказала, что смертельно больна?

Я так хорошо помню нашу первую встречу. Проклятый бумеранг. Я ведь все это заслужила, да, Шерлок? Это мои прежние грехи меня настигли? Я никогда не думала, что это будет именно так. Ведь со всем остальным я могла справиться. Сбежать от наемных убийц, сымитировать собственную смерть, обвести вокруг пальца парочку криминальных гениев и британское правительство собственной персоной. Единственным, кому удалось меня победить, был ты, но тебе было не жалко проиграть. Может, я и потеряла тот список жалких требований, что предъявила твоему брату, но зато я выиграла тебя, выиграла нас, а это было чем-то, что не поддавалось ни оценке, ни измерению. Эта игра определенно стоила свеч.

Знаешь, я ведь должна тебе признаться: я влюбилась в тебя гораздо позже, чем ты меня полюбил. Уже после Карачи, когда мы встретились после твоего мнимого «самоубийства». Ты тогда так сильно изменился, Шерлок. Невозможно представить, что ты чувствовал, оставив позади их всех. Твоего преданного друга, заботливую домовладелицу. Даже тех простоватых полицейских и твоего напыщенного брата. Ты покинул их, чтобы сокрушить подпольную империю Джима, и это сделало тебя неожиданно взрослым. И одиноким. Единицы знали твой секрет, и я была в их числе. Ты сам дал мне знать, помнишь, когда прислал мне на квартиру одинокую красную розу. Я всегда знала, что ты был романтиком, но только сейчас мне захотелось стать частью твоей жизни. Ты показал мне, что жертва ради других — не сентиментальная выдумка, а нечто сокровенное, что помогает нам примиряться с самими собой. Твоя миссия превратилась в добровольное изгнание, которое сделало тебя лучше, а мне открыла глаза. Я больше не могла тебя отпустить, потому что с тобой ушло бы единственное по-настоящему светлое воспоминание моей жизни. Я не могла позволить тебе уйти и наконец-то стала твоей навсегда.

И неужели мы всего этого лишимся, Шерлок? Неужели у нас остались последние… недели, месяцы, годы? Неужели наши взаимоотношения теперь навсегда будут омрачены этой бездушной, бесчеловечной болезнью? Нет, я не могу этого допустить. Не могу позволить, чтобы ты страдал. Чтобы с замиранием сердца ждал очередного похода к врачу, чтобы свел всю свою жизнь к ухаживанию за мной, чтобы смотрел на меня с тревогой, выискивая признаки ухудшения — а, зная тебя, я буду уверена в том, что ты непременно их найдешь. Ведь это будем уже не мы, Шерлок. Я отказываюсь верить в то, что мы нашли друг друга, только чтобы все вот так вот закончилось — жалкая смерть от болезни, от которой пока так и не придумали лекарства.

Я до боли сжала руль и попыталась встряхнуться. Нет, это еще не конец. Я выздоровею, это я себе обещаю. Даже если от чертовой химиотерапии у меня выпадут волосы, ресницы и брови, я все равно не сдамся. Он полюбил меня, зная, какие ужасные вещи я творила, и он не оставит меня, даже если моя красота станет лишь воспоминанием. И я… Да, конечно, я ему скажу. Он мой муж, и я люблю его больше всего на свете. От меня у него нет секретов. И с этим испытанием мы справимся вместе.

Когда, припарковавшись у нашего дома, я вышла из машины, меня встретил радостный Ниро. Я поцеловала его в лоб, и мы вместе зашли внутрь. Шерлок, как и всегда, возился с очередным лабораторным экспериментом, но вышел в гостиную, чтобы меня поприветствовать.

— Дорогая, ты вернулась, — он улыбнулся и поцеловал меня в губы. — Как прошел твой визит? Что сказал врач?

Я смотрела в его бледно-голубые глаза, и ответ пришел сам собой.

— О, это всего лишь небольшое переутомление, — мой голос звучал удивительно беспечно. — Волноваться не о чем.

— Вот и отлично, — его лицо разгладилось, и он поцеловал меня в висок. — Ладно, я сейчас закончу и приду. Ниро хотел рассказать, что они сегодня изучали в садике, и мы ждали тебя.

— Хорошо, — я кивнула и улыбнулась сыну. Он начал что-то говорить, но я плохо понимала, о чем шла речь, и мне пришлось его переспросить.

Конечно, Шерлок, от тебя у меня нет секретов. Но когда ты обо всем узнаешь, ты поймешь, что эту битву мне нужно было выиграть в одиночку.