Прошлого не воротишь… Разве? (джен)

Примечания:

Как и обещала, выпускаю главу на этой неделе) А всё потому что появился актив, который замотивировал автора на продолжение)

Всем приятного чтения и хорошего дня! ❤️

* * *

— Ничего, что я у вас тут пишу, правда? — виновато спросила Донгмей, откладывая в сторону блокнот с черновыми набросками новой главы.

— Да сиди сколько влезет, — махнул рукой Чэн Сяоши, — раз у тебя в издательстве аврал, а дома оккупанты.

Это было правдой. С тех пор как мама Донгмей приехала навестить дочь, в доме не было ни минуты покоя. Ситуацию с Чэн Сяоши, к счастью, удалось уладить на месте, благодаря тому, что парень, увидев обречённый взгляд Донгмей, быстро заверил женщину, что он всего лишь фотограф, нанятый для фотосессии. Та сразу же подобрела, и вместо фотографирования девушки всё плавно перекатилось в фотосъёмку её матери для соцсетей. Ли Донгмей потом сотню раз извинилась перед парнем и предложила доплатить за неудобства, на что тот только добродушно махнул рукой.

А дальше началось. По мнению Ли Ячжу, матери Донгмей, её дочь должна была больше выходить в свет, потому что автора должны знать в лицо. А так как девушка старательно находила отговорки, ссылаясь на дела в издательстве и отсутствие времени, женщина начала приглашать гостей сама. В основном это были соседи и знакомые, с которыми её мать общалась ещё до отъезда заграницу. О разговорах во время таких застолий лучше вовсе не вспоминать. В основном они сводились к тому, что именно Ли Ячжу разглядела талант у дочери и как ей было непросто взрастить талантливого писателя. О том, что в подростковые годы она называла порывы дочери творить «бумагомарательством» и что Донгмей в принципе росла, как сорняк в огороде, пока родители занимались семейными разборками, женщина почему-то не вспоминала.

Донгмей теперь чувствовала себя чужой в собственном доме. Да ещё и в издательстве начались дедлайны и спокойно поработать ей не давали даже там. У её матери тем временем появлялись всё более свежие идеи, одной из которых была современный дизайнерский ремонт в доме. Ли Донгмей чуть удар не хватил на это предложение. Она любила свой дом именно за то, что в нём оставался тот дух старины, который она так ценила. Любила резной фонарь над крылечком, массивный книжный шкаф в комнате, старинные комоды с латунными ручками, люстру с хрустальными подвесками, отбрасывающими в солнечную погоду на стены радужные переливы. Здесь пахло временем, старыми книгами, деревом, из которого был выстроен дом. Нет, Ли Донгмей была вовсе не против какого-то мелкого ремонта. Она и сама периодически что-то подкрашивала и даже как-то вместе с Жилан переклеивала обои в комнате и на кухне. Но менять что-то кардинально девушка не хотела. Не хотела, чтобы её уютная тихая гавань стала для неё чужой.

Но спорить с мамой было делом практически бесполезным. Донгмей ещё с детства усвоила: если хочешь сохранить нервную систему, то проще согласиться. Поэтому она уже почти сдалась, когда все возможные логичные аргументы иссякли. Правда, когда Донгмей осторожно спросила, когда женщина собирается обратно, та обиделась и каждый раз демонстративно подчёркивала, как тяжело жить в доме, когда её родная дочь, о которой она заботилась с пелёнок, ей не рада.

Но даже возможный ремонт оказался не самым страшным…

— Вчера у мамы появилась новая тема, — вздохнула Ли Донгмей.

— Что на этот раз? — усмехнулся Чэн Сяоши, возясь с оборудованием. — Провести презентацию с размахом и пригласить на неё премьер-министра? Установить во дворе фонтан или памятник в твою честь?

— Уж лучше бы это, — кисло откликнулась девушка. — Я даже на премьер-министра согласна.

— Даже так? — приподнял бровь, заходящий в помещение Лу Гуан. — Так чего же она хочет?

— Чтобы я поехала с ней заграницу.

Парни издали удивлённое восклицание и переглянулись.

— Но ты же не поедешь? — обеспокоено спросил Чэн Сяоши. — Ведь не поедешь, да?

— Не дави на неё, — осуждающе посмотрел на друга Лу Гуан.

— Я правда не хочу ехать, — всплеснула руками Донгмей, — но спорить с моей мамой всё равно, что пытаться остановить локомотив на полном ходу. Никакие разумные доводы на неё не действуют. Она решила, что мне пора переходить на новый уровень и охватывать заграничную аудиторию.

— А работа? — спросил Лу Гуан. — У тебя же контракт с издательством.

— Это как раз не проблема, — вздохнула девушка. — Работать можно и удалённо, а рукописи присылать потом по электронке. Так что в целом никаких объективных причин, чтобы оставаться здесь у меня нет. Во всяком случае, по мнению мамы.

— Но ты же не хочешь уезжать? — уточнил Чэн Сяоши.

— Нет, конечно! — горячо воскликнула Донгмей. — У меня здесь всё! Дом, в котором я выросла. Издательство, с которого я начинала. Места, где мы гуляли вместе с Жилан. Вы, в конце концов! — Она поняла, что выпалила последнюю фразу слишком уж эмоционально и испуганно осеклась.

Парни невольно заулыбались.

— Ну, это, конечно, весомый аргумент, — хмыкнул Лу Гуан. — Но почему ты просто не скажешь матери, что не хочешь уезжать?

— Если бы это было так просто… — вздохнула Ли Донгмей. — Каждый раз, когда начинаю с ней разговаривать, чувствую себя ребёнком, который не знает, что для него лучше. Начинаю сомневаться, а действительно ли я права. Вдруг желание остаться — просто моя прихоть? И это не говоря уже о том, что у меня от мысли об очередном разговоре с мамой начинают трястись колени и сводить желудок. Я за всю свою жизнь так и не смогла ей ни разу нормально возразить.

— Так может пора научиться? — улыбнулся Чэн Сяоши.

— Научиться чему? — услышали они звонкий девичий голос от двери.

Ли Донгмей обернулась и увидела худенькую девушку с тёмными волосами до плеч, одетую в лёгкую белую рубашку и чёрную асимметричную юбку. Донгмей уже видела её на фотографиях в гостиной вместе с парнями и легко догадалась, кто она такая.

— О! Хозяйка пришла! — обрадовался Чэн Сяоши, подтверждая её предположение.

— Я, пожалуй, пойду, — вдруг занервничала Ли Донгмей, наспех поздоровавшись и вскакивая со своего места.

— Подожди, куда ты побежала? Я же не кусаюсь, — засмеялась Цяо Лин. — Ты Ли Донгмей, верно?

— А… ага… — протянула та.

— Ну вот и встретились наконец-то. Я Цяо Лин, приятно познакомиться, — протянула ей руку девушка. — Ничего, что я на «ты»? Чэн Сяоши мне о тебе все уши прожужжал и у меня теперь ощущение, что я тебя сто лет знаю, — хихикнула она.

— Всё нормально. Мне так даже проще, — улыбнулась на такую искренность Донгмей, пожимая руку в ответ. Новая знакомая ей сразу понравилась.

— А ты по делу или просто так зашла? — поинтересовался Чэн Сяоши у подруги.

— И то, и другое, — хмыкнула Цяо Лин. — Дело подождёт. Не каждый день с писателями встречаюсь. Время, кстати, уже к перерыву. Ли Донгмей, не хочешь с нами пообедать? — спросила она.

— Ну… это как-то неудобно… — протянула девушка.

Ей действительно было крайне неловко. И так уже с самого утра тут сидит и пишет, было бы совсем наглостью ещё и хозяев объедать, которые по доброте душевной её пустили. В конце концов, кормить её никто не обязан.

— Глупости. Я же сама предложила, — засмеялась владелица фотостудии. — К тому же Чэн Сяоши обещал лапшу приготовить. Просто пальчики оближешь.

— Оу, ты ещё и готовишь? — с удивлением посмотрела на парня Донгмей. — А есть что-то, что ты не умеешь делать?

— Ага, — откликнулся вместо него Лу Гуан. — Молчать, например.

Чэн Сяоши, который до этого весь сиял от комплимента, бросил на друга сердитый взгляд и обиженно фыркнул.

Как бы Ли Донгмей не хотелось уйти, ей было любопытно попробовать готовку парня. В итоге это чувство пересилило смущение, и вскоре они с Лу Гуаном и Цяо Лин уже сидели за обеденным столом в залитой солнечным светом гостиной в ожидании, когда Чэн Сяоши разложит аппетитно пахнущую лапшу по тарелкам.

— Моё фирменное блюдо, — авторитетно заявил он, вскинув подбородок. — Можете звать меня «Королём готовки»! — без лишней скромности предложил он.

— Скорее, «Королём хвастовства», — покачал головой Лу Гуан, принимаясь за еду.

— Нужно уметь признавать свои сильные стороны, — парировал друг, разводя руками.

Цяо Лин и Ли Донгмей хихикнули, глядя на эту дружескую перепалку.

— Но это и правда невероятно вкусно! — невольно воскликнула Донгмей, попробовав лапшу. — Язык проглотить можно.

— А я что говорил! — бросил на друга торжествующий взгляд Чэн Сяоши и с самым таинственным видом из всех возможных произнёс: — Всё дело в секретном ингридиенте.

— В каком?

— На то он и секретный, — засмеялся парень, благоразумно умолчав о том, что готовить лапшу он научился во время одного из заданий. В конце концов, Цяо Лин не знала, что Донгмей тоже обладает схожими способностями и знает об этом небольшом дополнительном бизнесе фотомастерской.

Они немного поговорили о книгах цикла «Под светом Поллукса» и об их сюжете. Цяо Лин внесла предложение как бы она приодела Арчи и Оливию в будущих изданиях, утверждая, что им стоит сменить стиль на более современный.

— Наверно, ты права, — задумчиво кивнула Донгмей. — На самом деле я мало смыслю в моде и потому предпочитаю классику, а Жилан была слишком уж креативной. Вот мы и остановились где-то по середине.

— Может, тебе помочь что-то подобрать? — оживилась хозяйка фотоателье. — Мне было бы интересно попробовать себя в качестве стилиста известной личности.

— Не такой уж и известной, — замахала руками писатель. — Это мои персонажи известные, а не я. К тому же я пока даже не знаю, останусь ли я в Пекине.

— Оу, ты хочешь переехать? Просто мир посмотреть или что-то случилось? — полюбопытствовала Цяо Лин.

— Мама у неё случилась, — цокнул языком Чэн Сяоши, — со своими заморочками.

— Я вообще-то не тебя спрашивала, — сердито посмотрела на него хозяйка фотостудии, и парень испуганно замолчал.

— Да нет, он прав, — встала на защиту парня Донгмей. — Всё так и есть. Мама настаивает на том, чтобы я переехала, а я не решаюсь ей активно возразить.

— А она сама разве не видит, что тебе не хочется уезжать? — удивилась Цяо Лин.

— Ну, она просто считает, что так для меня будет лучше, — вздохнула девушка. — Она же со своей точки зрения судит. И я отчасти её понимаю…

Донгмей действительно старалась понять. Дедушка, когда ещё был жив, как-то рассказал ей, что Ли Ячжу, в то время живущая под девичьей фамилией Пэн, провела детство в провинциальном городке в семье алкоголиков, а соответственно — в беспросветной нищете. Едва достигнув совершеннолетия, она сбежала в столицу, показавшуюся ей просто громадной. Первые вступительные экзамены в университет девушка провалила — недооценила разницу в образовании между провинцией и столицей. Пришлось снимать крохотную комнатушку и перебиваться на низкооплачиваемых работах, трудясь то официанткой, то посудомойкой, чтобы заработать на проживание в столице. А в промежутках между сменами готовиться к поступлению на следующий год.

Со своим будущим мужем она познакомилась в городской библиотеке, куда пришла за справочным материалом. Ему приглянулась красивая, скромно одетая девушка, склонившая свою голову с тёмными, гладко зачёсанными волосами над книгой. Он тогда ещё не знал, что Ячжу надела для похода в библиотеку свой лучший наряд: простенькое ситцевое платьице и единственное украшение на все случаи жизни — небольшой кулон с янтарём, купленный ещё в школьные годы на ярмарке у приезжего торговца. Парень подошёл и поинтересовался, что она читает. Ячжу подняла свои большие фиалковые глаза, отвела прядь чёрных, как ночь, волос со лба, чтобы не загораживала обзор, и он понял, что пропал.

Возможно, всему виной была красота девушки; возможно, жалость к ней из-за её незавидного положения и желание почувствовать себя рыцарем. Ли Вей достаточно быстро от простой помощи с подготовкой к экзаменам и ухаживаний перешёл к предложению руки и сердца. Пэн Ячжу ломаться не стала. Уставшая от постоянных поисков средств к существованию, она ответила согласием симпатичному, искреннему юноше и вскоре, со своими более чем скромными пожитками, перебралась в дом к жениху. Родители парня только покачали головой, узнав о таком скоропалительном решении сына, но лезть в его жизнь не стали, а невестку приняли как родную. Первое время девушка, не в силах поверить в собственное счастье, вела себя тише воды, ниже травы, до одури боясь возвращения к прежней жизни в нищете.

Но к хорошему быстро привыкаешь. К тому же страх потерять материальное благополучие никуда не делся, а с рождением Донгмей только усилился, и Ли Ячжу стала беспокоиться уже за дочь. В доме начались регулярные скандалы. Молодой маме стало казаться, что Ли Вей мало зарабатывает на то, чтобы у них с Донгмей было всё необходимое. Ей нужен был комфортный мир — по её меркам, разумеется. Мужчина сперва терпел, приводил разумные аргументы, старался подработать то там, то тут, но в итоге тоже стал срываться. Иногда дело заканчивалось простым скандалом, а иногда Ли Вей просто исчезал на несколько дней, чтобы отдохнуть от постоянных склок.

Кое-как дотянув до того, чтобы Донгмей подросла, её родители развелись, обвиняя друг друга в загубленной жизни. Ли Вей стал присылать алименты, а Ячжу взялась за жизнь дочери, стремясь к тому, чтобы она не повторила её путь, а добилась самого лучшего. Бесправная Донгмей так, наверное, и пошла бы учиться на юриста по её указке, если бы не Сюй Жилан, которая могла уболтать кого угодно. Что она тогда сказала её матери — до сих пор оставалось загадкой, но та неожиданно поставила условие: если Ли Донгмей попадёт в тройку лидеров на городском конкурсе для юных писателей, то так уж и быть— пусть поступает на филологический. Как тогда трясло Донгмей — это отдельная история, но с поддержкой подруги, а также бабушки и дедушки, которые видели во внучке литературный талант, она написала и отточила рассказ. Тема была незамысловатая: о девочке, которая рисовала серый дождь, но в глубине души всегда хотела ярких красок. И потом, путешествуя с чудесным проводником по нарисованному городу, она поняла, что дождь вовсе не серый… Как бы то ни было, история, пусть и немного сыроватая, жюри понравилась, и Донгмей получила даже не третье, а второе место. Ли Ячжу слово сдержала, и дочь поступила на филологический, в то время как Жилан поступила в тот же университет, только на факультет искусств.

Вот тогда-то женщина и уехала заграницу, решив наконец оставить дочь в покое и наладить свою собственную жизнь. Свободной от всех обязательств, мир начал казаться ей коробкой, полной ярких игрушек. И у неё появилась возможность наиграться вдоволь. Но одни и те же игрушки тоже со временем надоедают и хочется чего-то нового. А с неожиданно поползшей вверх карьерой Донгмей могли открыться новые перспективы и круги общества, недоступные женщине до этого. Быть элитой — это ведь так привлекательно. Из провинциальной Золушки в хозяйку жизни — что может быть лучше? Да и дочери нужно развиваться и расти дальше, охватывая новую аудиторию, а не сидеть на обочине жизни.

— Я не знаю… — сказала Донгмей. — Возможно, она в чём-то и права. Может, мне и впрямь стоит поехать с ней. Я же всегда могу вернуться, если мне там не понравится… — не очень уверенно закончила она.

Чэн Сяоши и Лу Гуан переглянулись, и по их взгляду девушка поняла, что они не особо верят в её возвращение. Они поняли, что если она не может возразить сейчас, то находясь за границей не сможет тем более. Так и будет молча страдать и терпеть.

— Может, ты ещё раз подумаешь? — со вздохом спросил Чэн Сяоши. — Ведь ты же не хочешь ехать. Эй, за что?! — возмутился он, получив тычок в бок от друга.

— Я уже говорил, чтобы ты не давил на неё, — нахмурился Лу Гуан. — В конце концов, решение принимать Ли Донгмей и только ей.

— Да, поступай так, как сама посчитаешь нужным, — ободряюще улыбнулась ей Цяо Лин. — Просто прислушайся к себе и поймешь, чего ты на самом деле хочешь.

Ли Донгмей закусила губу и кивнула. Если бы это было так просто... Она всю жизнь жила по чужой указке и возразить сейчас казалось делом совершенно невозможным. Девушка словно замерла в этой роли, слишком привыкнув быть безынициативной, удобной для других. Но с другой стороны, она ведь и не была уже прежней собой. С тех пор, как открылись её способности, слишком многое произошло и слишком многое поменялось. Пожалуй, нужно будет всё ещё раз обдумать.

После обеда Донгмей ненадолго вышла под предлогом звонка, чтобы ребята могли спокойно обсудить новое задание, которое принесла им Цяо Лин. Когда она вернулась, хозяйка фотоателье уже собиралась уходить и с улыбкой попрощалась, а вот парни, наоборот, выглядели несколько растерянными.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила у них девушка, когда Цяо Лин вышла за дверь.

— Не то чтобы… — покачал головой Лу Гуан. — Просто…

— Ли Донгмей, не хочешь нам помочь с заданием напоследок? — спросил напрямую Чэн Сяоши. — Ну, если ты и правда уедешь… — запнулся он и отвёл взгляд.

— Мы не можем её просить! — шикнул на друга блондин.

— Почему нет? — возразил Чэн Сяоши. — Ты же не можешь увидеть по фотографии, а человек, сделавший снимок, для этого дела бесполезен. Да и задание по сути ерундовое.

— Что нужно сделать? — осторожно спросила Донгмей дрогнувшим голосом.

— Посмотреть номер телефона в столе клиента, — со вздохом пояснил Лу Гуан. — Я не могу увидеть то, что валяется среди вещей, скрытое от посторонних глаз. Чэн Сяоши не может войти в сознание человека, которого фотографировали, а только в сознание того, кто за объективом. Представляешь, что будет, если фотографа застукают за тем, что он лезет в чужой стол?

— Ну да, прошлое кардинально поменяется, — кивнула Донгмей. — То есть мне нужно просто посмотреть номер и всё? — уточнила она.

— Технически да, — кивнул Лу Гуан.

Девушка задумалась. Вроде бы всё казалось простым. Но ведь и прошлое задание выглядело на первый взгляд относительно несложным, а к чему в итоге это привело? И всё же… Возможно, это её последнее приключение. Способности, конечно, никуда не денутся, но именно в этой компании оно может быть последним. Тогда…

— Я согласна, — кивнула Ли Донгмей, не давая себе одуматься.

— Я же говорил! — просиял Чэн Сяоши. — Ты, главное, не волнуйся. Лу Гуан, в случае чего, подстрахует, — напутствовал он её.

— А кто клиент? — поинтересовалась девушка.

— Вот этот парень, — протянул Лу Гуан немного выцветшую фотокарточку, с которой смотрело улыбчивое лицо старшеклассника.

«Мне что, придётся быть парнем?» — ужаснулась про себя Ли Донгмей, подумав, что, возможно, она несколько поторопилась соглашаться на задание.

* * *