Гарри Поттер и старуха-процентщица (гет)

Утром следующего дня в дверях неуютной коморки Поттера появились сразу двое — его школьный товарищ, Рональд Уизли, и его бывший профессор, Гилдерой Локхарт. И если первого Гарри ждал и знал, что он придёт, то появление последнего было полной и совершенной неожиданностью. Гилдерой был таким же, каким помнили его молодые люди ещё со времён обучения в Хогвартсе: прилизанный, напомаженный, надушенный, румяный, с белоснежными зубами, с массивными золотыми кольцами на руках, в богато отделанном костюме-тройке (мантию он не надел, понимая, что идёт в магловский хостел). Локхарт с каким-то презрением осматривал нищенскую комнатушку Поттера, пока не остановил взгляд на тщедушной фигуре брюнета. Гилдерой брезгливо поморщился: Гарри, весь растрёпанный и бледный, в каких-то обносках, лежал на старом прохудившемся матрасе. Они замерли, глядя друг другу в глаза, напряжённое молчание продлилось с минуту. Бывший профессор смотрел на Гарри так, будто силился что-то припомнить, но никак не мог этого сделать.

— Гарри Поттер? Я правильно понял? Друг моей невесты, Гермионы Грейнджер, в будущем миссис Гермионы Локхарт? — наконец изрёк мужчина. — Она много мне о вас рассказывала, молодой человек. Собственно, по просьбе моей любимой невесты я и пришёл сюда к вам.

Рон с Гарри переглянулись: "Локхарт их не помнит и, по-видимому, Гермиону, как свою же ученицу, он тоже не помнит. Он думает, что видит их в первый раз".

— Да, это я, — подтвердил Гарри. — А вы, я полагаю, известный писатель Гилдерой Локхарт? — Поттер решил никак не показывать, что знает этого человека. — Гермиона мне писала о вас в письме...

— О, да-да! Надеюсь, Герми уже рассказала вам о моих новых произведениях! Кстати, как друзьям своей невесты, я выпишу вам чеки на покупку всех моих книг. Совершенно бесплатно. Кроме того, вам продадут мои специальные издания, подписанные моей рукой.

Гилдерой полез в карман своего пиджака и достал оттуда чеки, что-то черкнув на них, он положил бумаги на прикроватную тумбочку и улыбнулся во весь рот.

"А он совершенно не изменился", — подумал Рональд. "Память стёрлась, а повадки остались", — сказал про себя Гарри.

— А что вам, собственно, нужно, — не задумываясь выпалил Поттер, и вопрос прозвучал довольно грубо.

Чопорный господин несколько опешил от такого фамильярного обращения, но быстро взял себя в руки, с изумлением глядя на черноволосого молодого человека, лицо которого выражало такое страдание, словно его только что отпустили из пыточной камеры.

— Как я уже представился, меня зовут Гилдерой Локхарт. Я известный писатель и по совместительству будущий муж вашей подруги, Гермионы Грейнджер, по просьбе которой я и пришёл сюда, — ещё раз повторил бывший профессор.

— Гермионы, значит? — безэмоционально спросил Гарри. — И о чём же она просила?

— Моя невеста некоторое время назад посылала вам письмо с чеками. И была несколько обескуражена, когда деньги вы вернули обратно, а вот письма, объясняющего ваш странный поступок, вы не прислали, — пояснил Локхарт.

"Чёрт! Я совсем забыл написать ей ответ", — выругался мысленно Гарри.

— Гермиона очень переживала, не обидела ли она вас чем, не случилось ли с вами чего, места себе не находила и слёзно просила меня прибыть к вам и выяснить, не нуждаетесь ли вы в какой-либо помощи, — продолжал Гилдерой, севший на единственный стул без особого приглашения.

— А с ним и случилось, — попытался выгородить друга Рональд, — он уже вон пятый день болен, три дня бредил, вот только сегодня очухался. Потому и не мог ответить на письмо Гермионе, правда Гарри?

— О, вот оно что! — воскликнул мужчина. — Ну тогда это многое объясняет. Мне очень жаль, молодой человек, ах как мне жаль! — закудахтал Локхарт. — Надеюсь, я не побеспокою больного моим присутствием? — обратился он уже к Рону.

— Н-нет, — промямлил Уизли, не найдясь, что ответить, а Поттер и вовсе промолчал, лишь тяжело вздохнув.

— Гермиона, — начал Гилдерой, — писала вам, мистер Поттер, письмо, в котором, насколько мне известно, сообщала о своих намерениях обручиться со мной.

— Ах да, — проговорил Гарри. — Я в курсе. Я помню. Вы жених и невеста. Скоро свадьба. Любовь-морковь и всё-такое, — с раздражением выплюнул он. — Дальше-то что? Неужели хотите пригласить меня быть на вашей свадьбе шафером?

— Кем-кем? — переспросил Рон. — Шафёром?

— Да не шафёром, а шафером! — нервно ответил Гарри. — Ну, то есть свидетелем на свадьбе, так понятнее?

Локхарт, кажется, обиделся и пытался сообразить, почему брюнет так остро отреагировал на его сообщение о свадьбе. Насколько Гилдерой знал, здесь не шло речи о ревности или чём-то подобном, потому что отношения между его будущей женой и этим молодым человеком были скорее братскими, и Поттера он воспринимал исключительно как шурина. Молчание затянулось. Гарри снова принялся рассматривать Локхарта с каким-то пристальным вниманием, даже, можно сказать, нездоровым любопытством: этот так называемый жених действительно был во всей своей красе — самодовольный, принаряженный, приукрашенный, весь такой щеголеватый. "Одним словом — сорока", — подумал Гарри.

На Гилдерое был костюм светло-лилового оттенка, что смотрелось довольно необычно, потому что в магловском мире такие расцветки не часто встретишь, ибо консервативные маглы предпочитали серые, чёрные, синие или коричневые цвета. Из-под костюма выглядывали воротник и манжеты белоснежной рубашки, на манжетах красовались дорогие золотые запонки с какими-то фиолетовыми камнями в тон к костюму, а шею украшал розовый галстук. Сам Локхарт выглядел посвежевшим и помолодевшим на добрый десяток лет. "Наверное, чары гламура носит", — подумал Рон.

— Позвольте, я продолжу? — сказал мужчина, прервав молчание. — Итак, как я уже сказал, скоро у нас с Гермионой состоится свадьба. И она попросила меня пригласить вас, мистер Поттер, и вашего друга мистера Уизли, — Локхарт глянул на рыжего. — Если я правильно понял, то это и есть мистер Рональд Уизли? На наше великолепное бракосочетание, которое состоится пятнадцатого числа пятого месяца...

— В мае, что ли? — скривился Поттер. — А знаете такую поговорку, сэр, "в мае жениться — всю жизнь маяться"?

— Ох, бросьте эти суеверия, мистер Поттер, — отмахнулся Гилдерой. — Май прекрасный месяц для бракосочетания. И я как раз закончу писать свою очередную книгу, после чего мы сможем уехать с Гермионой в свадебное путешествие.

— Если вы пришли только за тем, чтобы сообщить о вашем бракосочетании и последующем медовом месяце, то мы уже всё поняли, — продолжал грубить Гарри. — Совет вам да любовь!

— Нет, не только, — оборвал нападки Гилдерой. — По просьбе своей невесты я пришёл убедиться, что вы живы и здоровы, хотя с последним можно поспорить. Напомнить вам, чтобы не забывали отвечать на письма, как должен делать порядочный мужчина, и оставить вам некоторую сумму денег, потому что, как я могу судить из рассказов Гермионы и моего личного наблюдения... — мужчина обвёл взглядом комнату, — вы находитесь в крайне бедственном положении и, несомненно, нуждаетесь в материальной помощи, — Локхарт достал из внутреннего кармана пиджака бумажник, вынул оттуда пачку магловских денег и протянул Гарри.

— Не в чём я не нуждаюсь! — вспылил Поттер, отказываясь принимать подачку.

— Очень даже нуждаемся! — вдруг выкрикнул Рон и схватил купюру. — Не валяй дурака, Гарри! — шикнул он на друга! — Спасибо вам большое, мистер Локхарт, и вам, и Гермионе, за ваше великодушие, внимание, заботу и своевременную помощь. Мы премного благодарны вам, — раскланялся Уизли, а Поттер посмотрел на него с недоумением.

— Вот и хорошо, молодые люди, вот и хорошо! — сказал Локхарт и пошёл к двери. — Не буду более вас отвлекать своим присутствием! — сказал он и покинул каморку.

Гарри, на котором сейчас не было лица, уставился на своего друга:

— Какого лешего ты взял у него эти деньги, Рон?

— А что такого? — возразил тот. — Деньги есть деньги! Деньги не пахнут... хотя, кажется, эти пахнут, — Рональд поднёс купюры к носу, — духами Локхарта. В общем, деньги лишними не бывают. Тем более, в нашем с тобой незавидном положении. Если тебе не надо, то я тогда сам всю сумму возьму, мне ещё и лучше. Как говорится: дают — бери, бьют — беги. Я не гордый!

— Оставь меня, Рональд! — обречённым голосом сказал Поттер и отвернулся к стене.

— Ладно-ладно, Гарри, всё-всё, успокойся, я уже ухожу, — замахал рукой Уизли, пряча купюры в карман. — А деньги я с собой возьму, так надёжнее будет. Ты уж не серчай на меня, друг.

Когда за Роном с глухим стуком закрылась дверь, Поттер так и продолжал смотреть на неё, словно в трансе: "Не бывать этой свадьбе! Не бывать!".