Проект «Лучшая жизнь». Путь до Земли (джен)

Похороны Ханни Монно показались для Ричарда странными. Они прошли не сразу же после окончания битвы. Вечер был отведен под празднование, на которое никто из шестерки не пошел. Ханни много кто знал. Кого бы ни спросил Ричард, идя ночевать в квартиру Коннора, все рассказывали про парня только хорошее. Как он радовался приезду на станцию. Как клялся, что однажды заменит на посту Коннора. А когда это сделал за него Найджел, то рассказывал всем, какой он на самом деле добрый, талантливый и целеустремленный человек. Ричард знал этого парня немного, всего лишь пару минут. Но Кинг думал, что пригласи он его попить пива после всей этой заварухи, Монно бы не отказался. Так бы он и смог наконец-то обрести настоящего друга.

Он был растерян, когда узнал о том, что случилось на станции. Толстячок казался ему славным малым, который просто старался защитить своих друзей. Тяжелее всего ему было смотреть в глаза Эйч. Ее глаза не были на мокром месте, но излучали такую дозу скорби и ужаса, что на нее невозможно было долго смотреть. Найджела Ричард даже видеть не хотел. Почему-то он был уверен, что Кат даже глазом не моргнул, когда его друг упал на пол от последней стрелы. Воспоминания о его безмятежности и пофигизме к происходящему вокруг еще были свежи в памяти Кинга. Поэтому, когда все собрались на площади и начали следовать к кладбищу, он постарался встать как можно подальше от научного руководителя.

Все шли парами по тропинке. Прямо как в первом классе. В руках у них не было цветов или игрушек. Они были пустыми. Черное тоже тогда никто не надел. Наоборот. Все постарались одеться в белое или светлое. И хоть они все, практически, было с Земли, это казалось диким. Как будто все традиции, что внушали в них с детства, быстро пропали, прибыв они на эту станцию. Но сейчас было не время для споров и своего мнения. Ричард молча шел за толпой, пытаясь вспомнить какие слова он сказал Ханни перед уходом. А собственно, и никаких. Они просто представились друг другу, так и не успев узнать. Поэтому Кинг решил подумать, пока идет, о том, что скажет ему там, на могиле.

Тропинка сужалась. Но люди не стали идти по одному вдоль нее. Просто прижимались друг к другу ближе. Так шли Эйч с Коннором. Мужчина крепко держал ее за плечи, боясь, что та может споткнуться. Эйч, как и Ричард, была впервые на похоронах на станции. И тоже не ожидала, что ее ждет впереди. А впереди был конец планеты. Но не конец тропинки. Она продолжалась дальше, оставляя видимый след уже в открытом космосе. Непонятно какими силами она держалась наплаву, внизу не было не земли, ни чего-то другого. Просто след из тропинки, который продолжался еще далеко. В глубину открытого космоса.

Ричард сделал шаг. Он всегда верил, что у Земли есть край света. Но учитель географии ему не верил. И весь третий класс парень провел, пытаясь это усвоить. Вот только теперь такие же упрямые ученики, как Ричард, взяли и построили планету, у которой был край. И вел он в никуда.

Ричард сделал еще один шаг. Сзади стоящие в очереди люди уже начали шептаться о том, какой он медленный. А парень просто боялся, что в любой момент кислород у него кончится, а тропинка провалится под ним, унося его тело в открытый космос как мусор. Но этого ни произошло. Ни первого, ни второго. Он просто также продолжил идти. Просто пейзаж вокруг вдруг сменился с цветущих деревьев и маленьких домишек на черное полотно со далекими звездами и планетами.

Справа он видел Землю. Такую большую. Он не привык видеть планеты во весь рост настолько близко к себе. Его воображение уже рисовало, как Земля отрывается от своей орбиты и врезается в парня, размазывая его по луне, в которую приземлиться. Но Земля решила так не делать. И Ричард облегченно вздохнул.

Пока он осматривал все вокруг, пытаясь поверить в происходящее, Ричард не заметил, как толпа впереди него остановилась. Тропинка тоже закончилась. За все то время, пока они шли, она будто подстраивалась под людей, идущей по ней. В основном вширь. Поэтому, когда они наконец-то достигли конца пути, никто не прижимался друг к друг и не толпились. Все выстроились вокруг Найджела, который стоял посередине и чего-то ждал.

Вдруг на конце тропинки образовался светлый силуэт, напоминающий приведение. Постепенно он обрел черты лица и телосложения Ханни, который также забавно улыбался, как и при их первой встрече.

Ричард стоял с широко разинутым ртом. Это было ужасно неприлично, поэтому Нэш, спешно подошедшая к нему, поспешила закрыть его и подтолкнула вперед. Парень не знал, как реагировать. Он даже до сих пор моргал, думая, что просто еще не проснулся. Он не чувствовал почву под ногами. Но теплые руки Нэш привели его в чувство.

Найджел стоял напротив Ханни. Их не было слышно, но было ощущение, что диалог был. Как будто внутри них. Будто они, овладев телепатией, передавали мысли другу. Прям как супергерои из комиксов. Это можно было понять по меняющейся мимики Найджела. Его лицо впервые за все то время, что Ричард его знал, сменило несколько форм. И пока не обретало вновь отстранённую в форме бездушного кирпича.

Он не был единственный, с кем тогда успел, так сказать, пообщаться Моно. Потом подошла Эйч, которая, в отличии от Ричарда, смогла взять себя в руки и понять, как все это работает. К нему подходили Коннор и Пешен. И другие люди, который Кинг видел в лаборатории. На похороны даже взяли парочку куанов, которые совсем недавно пришли окончательно в себя и захотели поблагодарить своего героя. Один из них показал на другом, как строить что-то грандиозное. Похоже по приезду на новую планету они планировали соорудить памятник, в честь Ханни Монно.

Некоторые плакали. Другие смеялись. Атмосфера была странной. Ричард так и не решился подойти. Даже не из-за страха вдруг упасть прямо на привидение. Парень считал, что недостаточно знал Ханни, чтобы лишать других возможности и времени с ним проститься. Он не знал смогут ли они увидеть его в дальнейшем. Можно ли будет также прийти к нему и положить все-таки цветочки на могилку. Будет ли вообще эта могилка или цветы можно будет просто отправлять в космос. Он просто стоял и смотрел на то, как это все происходит. А происходило это спокойно. Достаточно спокойно, чтобы выглядеть даже крипово.

В конце, когда все сказали Ханни все, что хотели, началось самое странное, что Ричард видел на этих похоронах. Парень, оглянув всю толпу в последний раз, повернулся и пошел медленным шагом дальше, в самую глубину космоса. Постепенно его силуэт растворялся, пока не исчез совсем. Тропинка, слава всем богам, не исчезла, позволив всем присутствующим проводить взглядом парня в последний путь. Не было ясно, куда он ушел. Есть ли вообще это куда-то. Но все остальные, когда Ханни окончательно ушел из взора, просто начали расходиться. Каждый делал это по-своему медленно. Но последним остался Ричард, который, в ступоре, стоял и смотрел на Ханни. Ему казалось, что он все еще видел его силуэт где-то там, вдали. Каждый раз он все меньше и меньше становился видимым для его глаза. Но каждый раз оставалась маленькая деталь, маленький пиксель этого приведения.

Тропинка знатно посократилась. Но осталась на месте, где стоял Ричард. Он попятился назад, когда увидел это. Еще не хватало, чтоб тропинка все-таки пропала у него из-под ног. Но она терпеливо ждала. Даже когда на нее снова вступили, но уже другой человек.

— Пойдем, — сказал подошедший Найджел. — Нас еще ждут поминки.

Он повернулся и пошел в обратном направлении, ожидая, что Ричард пойдет за ним. Парень все еще не хотел приближаться к нему близко. Лучше бы за ним пошла Нэш.

— Как ты можешь быть таким безэмоциональным? — наконец-то спросил его Кинг. — Захват корабля, суд, а теперь еще и смерть друга. А, прости, обычного сотрудника.

— Ты считаешь меня мразью, — внезапно выпалил Найджел.

Это слово вертелось в голове Ричарда. Но произносить он сам его не осмелился.

— Вполне логично. За меня говорит мое поведение.

Он сложил свои ладони в карман брюк. Туфли, которые он специально надел, он старался поднимать все выше. Возможно, он чувствовал все-таки эту тропинку. А возможно просто привык так ходить.

— Я не всегда был таким бесчувственным. В восьмом классе, когда у нас проходила ярмарка изобретений, я выбрал аппарат, который блокируют твои чувства. Правда ненадолго, как я планировал. Весь смысл был в том, чтобы пустить ток до миндалевидного тела, оно отвечает в нашем мозгу за эмоции. Но оно находился практически в середине нашего мозга. Безопаснее всего это было сделать через гипоталамус. Я испытывал этот аппарат на крысах, как делают все настоящие ученые. Но на самой ярмарке мне захотелось повыпендриваться, и я продемонстрировал аппарат на себе. Думал эффектнее будет, чем с крысами.

Найджел замедлил шаг.

— Не помню даже, как сделал это. Просто поднес сенсор к той точке, где начинался гипоталамус. А потом отключился. Проснулся уже в больнице, весь обугленный, как уголек. Даже кожу мне пересадили, настолько сильный был удар. И все безэмоциональное состояние списывали на психическую травму. Даже к психологу водили.

На этом месте Ричард сам поежился.

— Но дело было не в этом. Эмоции просто отключились. Даже страх пропал. Наверное, еще до того, как я решился на это. Ведь спустя пару лет я понимаю, что такое мог придумать только безумец.

Найджел слегка рассмеялся. Сделал он это фальшиво.

— У меня не было друзей. Я не смеялся над их шутками, не клеил девчонок. Просто зависал у себя дома, пытаясь изобрести еще что-то более грандиозное. Пока меня не нашел Коннор. Бог знает, чтобы я еще учудил, не увези он меня на станцию. Так даже и не дал мне закончить школу. Наверное, боялся за мое здоровье. Ведь такой талант бы пропал.

На мгновенье Ричард подумал, что, задев свой участок мозга, отвечающее за эмоции, он прорастил там огромный кусок самомнения, который так и пытался вылезти наружу.

— Наверное это очень удобно, — попытался поддержать разговор Ричард. — Не чувствовать ничего. Когда там, на шаттле, захватчик схватил желтокожую девушку и выбросил за борт, я думал, что тоже умру. Прям на месте. Настолько сильно мне было жаль ее.

Ричард тоже замедлил шаг.

— Я ненавидел себя за этот поступок. Я ведь просто посмотрел на нее. Просто потому, что никогда таких раньше не видел. Моя оплошность стоила ей целой жизни. И я не знаю, смогу ли простить когда-нибудь себя за это.

Найджел ничего не ответил. Он, задумавшись, шел вперед. Тропинка уже заканчивалась, нормальная дорога снова показывалась на горизонте.

— Я тоже не знаю, смогу ли, — ответил наконец-то Кат. — За смерть Ханни. Ведь на его месте должен был оказаться я. В меня стреляли. А он просто меня закрыл собой. Я даже это не сразу заметил. Только когда он уже лежал, истекая кровью.

Ступив на траву, Ричард обернулся. Тропинка исчезла, будто въехала в кору. На дороге ее тоже не осталось. И так он и смотрел вниз, пытаясь понять откуда она растет, пока Найджел вдруг не положил свою руку на его плечо.

—Это жестоко, Ричард, — сказал он. — Не чувствовать то, что все равно так или иначе находится внутри тебя. Копиться, бурлит и никак не может выйти. Я перестал чувствовать. Но сами чувства из меня никуда не исчезли. Я просто не могу теперь их выражать. Не могу радоваться, когда называю кого-то другом. И не могу плакать, когда этого же друга теряю.

Кинг опешил. Впервые за весь этот длинный день Найджел был так близок к нему. И не только физически.

— Да, Ричард, Ханни был моим другом. Лучшим другом, мы дружили с детства. Учились в одном классе, наши родители ходили в ту же школу, что и мы. Мы оба были с обычного городка в Шотландии, а смогли выбиться куда — в космос! О таком только могут мечтать мальчишки, по ночам разбиравшие игрушки. Когда нас забрали на станцию, не было счастливее людей, чем мы. И мы планировали делать грандиозные вещи. А теперь эту ношу придется нести мне одному.

На этой фразе он вдруг действительно погрустнел, хоть и делал это довольно наигранно. Но теперь Ричард понимал — парень просто пытался выдавить из себя грусть, которая и так уже вовсю спешила наружу. Ему стало его очень жаль.

Дальше, пока они шли вдвоем до бара, никто не сказал ни слова. Ричард пытался придумать, что сказать, но так и не успел. При входе в здание, Найджел сразу же направился куда-то наверх. А Ричарда окружила Нэш, уже вовсю танцующая с кружкой чего-то крепкого в руке.

Все вокруг веселились. На лицах не было скорби, хоть фото Ханни и стояла в центре зала. Счастливая, как и он сам. Как и все, кто окружали его. Кто не хотел портить этот важный день своей грустной миной. Ведь именно таким, счастливым и веселым, они и запомнили Ханни Монно.