Чувства взаимны лишь в дневнике (гет)

Примечания:

На написание этой финальной главы, а точнее второй ее части про школьный бал меня вдохновила песня «ФРЕНДЗОНА — последний экзамен».

Правда, там про выпускной, но это не помешало мне вдохновиться :)

Пробуждение от пронзительного звона будильника далось Люмин как никогда тяжело. Всë-таки это был первый учебный день после каникул.

Впечатление от поездки осталось никакое. Скарамучча так и не заговорил больше ни с ней, ни с Чайльдом до самого конца поездки. Правда, Люмин видела, что парень кидал на нее какие-то виноватые взгляды, но, видимо, подойти и все обсудить не позволяла ему его гордость. Да и сама блондинка не горела особым желанием разговаривать со Скарамуччей. После того, что он пытался сделать, девушка избегала его как огня, да и вообще старалась везде ходить с Чайльдом для своей же безопасности.

В последний день каникул, вечером, осознавая, что на следующий день идти в школу, Люмин разревелась. Не из-за того, что снова придется усердно учиться, а из-за осознания, что они со Скарамуччей теперь будут как чужие. Сидеть за одной партой без возможности поговорить и прикоснуться, а еще со страхом того, что Скар может снова начать приставать, как тогда, в отеле.

Вот и сейчас она, встретившись с Кадзухой на улице и вяло поздоровавшись с ним, лениво шаркала ногами по промокшему от дождя асфальту, погрузившись в свои мысли и совершенно не слушая, что там так старательно и воодушевлённо рассказывает ее друг о своих каникулах, проведенных с Ëимией.

— …в итоге, мы поцеловались и… Эм… Люмин, ты меня слушаешь? — осведомился Кадзуха, увидев, что его собеседница совершенно не увлечена беседой.

На свой вопрос парень получил лишь гробовую тишину, тогда тот легонько толкнул девушку в плечо. Люмин вздрогнула и уставилась на Кадзуху с немым вопросом.

— Люмин, все хорошо? Ты какая-то задумчивая, — Кадзуха чуть склонил голову вниз, чтобы заглянуть в ее лицо.

— Да, все хорошо, пойдем скорее в школу, а то холодно, — девушка поëжилась и постаралась как можно сильнее спрятаться в воротнике своей куртки.

Около кабинета стоял Скарамучча и при появлении Люмин заметно оживился, начав подходить к ней. На это действие девушка отреагировала тем, что вцепилась в ладонь Кадзухи и пошла быстрее в класс.

— Вы что, не разговариваете друг с другом? — поинтересовался парень, идя вслед за Люмин. — И отпусти мою ладонь, мало ли, что Ëимия может подумать.

— Ой! — Люмин тут же одернула свою руку, будто обожглась. — Прости. Да, мы со Скаром… Ммм… Немного поругались.

— Из-за чего? — полюбопытствовал Кадзуха.

— Он… Ээ… — глаза Люмин в панике забегали по кабинету, ища спасения. Не хотелось вспоминать эту ситуацию, а тем более рассказывать Кадзухе, ведь тот наверняка пойдет разбираться, а зачем нагружать его своими проблемами?

Взгляд девушки наткнулся на Тарталью, вошедшего в кабинет, и она тут же подлетела к нему.

— Чайльд! Доброе утро! — как можно радостнее произнесла Люмин, но вызвала лишь недоумение у рыжеволосого. Да, все же ее улыбка выглядела уж слишком наигранно.

От вопросов спас звонок на первый урок, который ведет Нин Гуан, их классная руководительница. Женщина элегантно вошла в кабинет как раз со звонком, и все подростки поспешили занять свои места. Люмин сидеть на стуле было максимально некомфортно, а причиной этому был взгляд Скарамуччи, время от времени прожигающий еë. Но она попыталась сосредоточиться на том, что говорит Нин Гуан.

— Завтра вечером у нас состоится школьный бал! Прийти могут все желающие, — сообщила женщина. — Я отпросила вас с физкультуры, нам нужно украсить актовый зал. Она у вас вторым уроком, но чтобы нам все успеть, начнем сейчас. Во-первых, кто может сходить в кладовую и принести коробку с украшениями? Она стоит на шкафу.

Люмин тут же подняла руку, ведь это была отличная возможность, чтобы смыться от пронизывающего взгляда сине-фиолетовых глаз. Но она никак не ожидала, что их обладатель поднимет руку вслед за ней.

— Люмин и Скарамучча? Отлично. Идите. Вот ключ, — Нин Гуан положила его на стол и продолжила. — Так, все остальные…

Далее Люмин не слушала, она как ужаленная подскочила и быстрым шагом подошла к столу, чтобы схватить с него ключ и направиться в кладовую. Выходя из класса, девушка взглянула в глаза Чайльду, ища в них какое-то спасение.

Как бы она ни старалась, Скарамучча догнал ее быстро. Они шли рядом в напряженной, давящей на каждого из них, тишине так сильно, будто эта тишина имела вес в несколько десятков килограммов.

До двери кладовой они все же дошли, только вот Люмин остановилась в нерешительности. Войти в замкнутое небольшое пространство с тем, кто уже попытался изнасиловать? Идея так себе.

— Избегаешь меня, да еще боишься находиться рядом? — хмыкнул Скарамучча.

— А ты какой реакции ожидал после того, что ты сделал? — огрызнулась Люмин.

— Ты сама виновата во всем, — недовольно произнес парень. — Хотя, возможно, я ошибаюсь. Если бы ты мне все объяснила нормально… Конечно, я не знаю, чем ты оправдаешь свой поцелуй с Чайльдом…

— Я не горю желанием тебе что-то объяснять и доказывать. Не собираюсь оправдываться за то, в чем я не виновата, — перебила Люмин и с этими словами вставила ключ в замочную скважину и повернула пару раз, после чего вошла в кладовку.

Все находящееся тут было покрыто тонким слоем пыли. Люмин взглядом отыскала коробку, о которой говорила Нин Гуан.

— Не думаю, что такой карлик, как ты, дотянется. Отойди, я сам, — на это предложение Люмин посмотрела на него с неприязнью и подтянула к себе стул, стоящий рядом со шкафом, с легкостью забираясь на него ногами.

— Давай мне коробку, — сказал Скарамучча, увидев, что Люмин достала нужную вещь со шкафа.

Девушка развернулась и протянула парню коробку, что вытянул руки и в ответ тянулся в предмету. Но вместо коробки его ладони схватили запястья Люмин и сразу же потянули вниз, заставляя девушку упасть ему в руки.

Коробка с шумом упала, а Скарамучча, что до этого удерживал Люмин за талию на весу, поставил ту на землю, при этом не расцепляя кольцо рук.

— Люмин, давай поговорим, — твердо сказал Скарамучча. — Я хочу разобраться, в чем дело и помириться с тобой.

— Отпусти, — с этими словами она попыталась вырваться, но парень был сильнее и не позволил ей этого сделать.

— Не отпущу, пока мы нормально не поговорим, — настаивал на своем Скарамучча.

— Не начну разговаривать, пока не отпустишь, — в свою очередь поставила условия Люмин.

— Мне прибегнуть к крайним мерам? — загадочно прошептал Скарамучча, начиная наклоняться к губам девушки. Она зажмурилась, когда между их лицами оставалось несколько сантиметров.

— Отпусти, — еле слышно пискнула Люмин, шмыгнув носом. В уголках глаз собрались мокрые капли, что вот-вот сорвутся, растекаясь по щекам.

Скарамучча, испугавшись, расцепил руки, предоставляя Люмин свободу. Она тут же кинулась к выходу, будто убегала от привидения.

— Люмин, стой, прости… — сказал Скар, но уже поздно — блондинка убежала по коридору.

Несясь и ничего не видя пелены слëз, Люмин не заметила, как с кем-то столкнулась. Подняв голову, она увидела Тарталью, а рядом с ним Кадзуху, обеспокоено ее осматривающую.

— Эй, что случилось?! Скар что-то тебе сделал? — спросил Кадзуха, беря девушку за плечи, она же в ответ на это порывисто обняла друга, зарываясь носом в его рубашку и давая волю эмоциям. — Т-шш, все хорошо.

— Доведи ее до уборной, пусть умоется, — порекомендовал Чайльд. — А я пойду и узнаю, что произошло.

Кадзуха кивнул, а Тарталья уверенно направился в кладовую, где Скарамучча в растерянности собирал украшения, выпавшие из коробки.

— Скар, ничего объяснить не хочешь? — недовольно поинтересовался Чайльд. — Ты зачем снова Люмин обижаешь?

— А я смотрю защитничков у нее много появилось, — съехидничал Скарамучча. — Не обижал я еë, поговорить хотел, помириться. А она не хотела говорить.

— Это было вполне ожидаемо. Но ты правда думаешь, что я поверю в то, что она плачет из-за того, что ты просто хотел поговорить с ней? — Тарталья вздернул бровь, буквально говоря всем своим видом «ты за дурака меня не держи».

— Ну… — Скар немного замялся. — Мне пришлось немного надавить на нее и припугнуть. Обнял и сделал вид, что поцеловать хочу, откуда же я знал, что она разревется?

— Мне кажется, что чем дальше с того момента, как мы начали общаться с Люмин, тем тупее ты становишься с каждым днëм, — Тарталья тяжело вздохнул.

— Посмотрите, какой недовольный, — усмехнулся Скарамучча. — Боишься, что Люмин поцелует кто-то, кроме тебя?

Чайльд пронзил Скара грозным взглядом и начал медленно приближаться к нему, не разрывая зрительного контакта. Поравнявшись с собеседником, Тарталья схватил одной рукой его за грудки.

— Ещë раз повторяю для тупых: я не целовался с Люмин. То, что тебе наговорила Арлекин — наглая ложь. Люмин любила и, возможно, еще любит тебя, но ты, кажется, упускаешь свой шанс на примирение своими действиями. Ведешь себя, как ревнивая истеричка, ей-богу! Но если ты так уверен во словах Арлекин, я могу сделать так, чтобы они стали правдой.

— Что? — не понял Скарамучча. — В смысле?

— Ну да, чего это я, — хмыкнул Чайльд. — Забыл, что тебе все нужно разжевывать. Раз ты так уверен, что мы с Люмин целовались, я могу сделать это на самом деле! Ты же так этого хочешь! Не смей к ней приближаться! Если веришь Арлекин, то отвали от Люмин, не делай ей больно своим поведением!

Тарталья брезгливо оттолкнул Скарамуччу от себя и, вынув какие-то бумаги из кармана, резко вручил их Скарамучче, после чего развернулся, чтобы уйти. Слова рыжеволосого все еще звучали в голове, заставляя задуматься. Взгляд опустился на листки, что зачем-то дал ему Тарталья, и Скарамучча развернул бумаги, узнавая в них почерк Люмин. Страницы были из ее личного дневника, а записи были сделаны в каникулярное время.

«Понятия не имею, что со мной происходит сегодня, да и вообще в последнее время. Как только я начала дружить со Скарамуччей, он стал вести себя со мной слишком дружелюбно и мило. И от этого я все время думаю о нем. Неужели он мне нравится?..»

«Сегодня, пока мы ждали прибытия поезда, Скарамучча так необычно себя вёл. В общем и целом, мы были заняты тем, что рассматривали глаза друг друга… Это так странно, но почему, когда вспоминаю это, губы растягиваются в улыбке?»

«..Скарамучча положил свою ладонь на мою талию. Почему-то так не хотелось, чтобы он отпускал меня, но пришла эта тупая Арлекин, и мне пришлось прекратить это самой. Даже сейчас чувствую, как мои щеки горят, пока пишу это…»

С каждым новым словом, что читал Скарамучча, в душе разрасталась ненависть к самому себе. Ведь он в самом деле был не прав. Почему он поверил Арлекин, той, что ненавидит блондинку? Потерял доверие Люмин и дружбу с Чайльдом из-за своей глупой ревности, злости, обиды. Когда он узнал, что Люмин нравился Тарталья, да еще она ему признавалась в любви, разум заполнила ярость, отключая возможность здраво сображать. Он слишком много сделал в порыве гнева, и если не исправить ситуацию в ближайшее время, то будет слишком поздно.

Когда Скарамучча очнулся, то обнаружил, что Тарталья уже вышел из кладовой, и кинулся за ним. Рыжеволосый не успел далеко уйти, и Скар, как только поравнялся с ним, сразу же выдал:

— Помоги мне помириться с Люмин!

— Все же понял, что не прав? — с усмешкой спросил Тарталья.

— Я был глупцом. Чайльд, прости меня! Ты был прав во всем, в том числе и в том, что я тупею с каждым днем. Ну что, поможешь своему отупевшему другу?

— Другу? — вздернув бровь, серьезно спросил Тарталья. — По-моему, у нас дружба закончилась еще тогда, в отеле.

— А… — Скарамучча почесал затылок. — Ну, может…

— Расслабься, я шучу, — рассмеялся Чайльд. — Действительно думал, что так легко отделаешься от моей компании?

— Ну кто тебя знает? Капец, не думал, что мы когда-то поссоримся из-за девушки, — посмеивался над собой Скарамучча.

— Причем меня обвинили ни за что! — Тарталья изобразил обморок.

— Ну так, она же тебе нравится, вроде как? Сам говорил, — сказал Скарамучча, лукаво улыбнувшись.

— Нравится. Это может пройти. А ты еë любишь. Это разные вещи, и я не собираюсь влезать между вами, это подло. Так что можешь расслабиться, мешать я вам не буду, наоборот, помогу.

— Вот что значит — настоящий друг, — подметил Скар. — Спасибо. Ну а как мне с ней помириться?

— Значит, слушай… — Чайльд закинул руку на плечо друга и начал рассказ.

* * *

Этого момента Скарамучча ждал больше суток. Осенний школьный бал. Парень впервые так сильно волновался, ведь помирится он с Люмин или нет — зависит от самой девушки.

— Ну что, готов пригласить Люмин на медляк? — поинтересовался Чайльд, хлопнув Скарамучче по плечу

— Ты уверен, что она придет? — нервно поинтересовался тот.

— Ну я же, как я и планировал, попросил Кадзуху ее уговорить. Думаю, его она точно должна послушать. О! — Тарталья заметил парня, о котором шла речь, и махнул ему рукой. — Эй, Кадзуха, иди сюда!

— Вы еще и с этим сдружились, — ядовито подметил рядом стоящий Панталоне, на котором висла ярко накрашенная Арлекин.

— Конечно, с кем угодно будет дружить лучше, чем с тобой, — не остался в долгу Тарталья, и на этим их диалог был закончен.

Как раз в этот момент подошëл Кадзуха по просьбе Чайльда и вопросительно уставился на ребят.

— Люмин придет? — единственный вопрос, который интересовал Скарамуччу.

— Да, я ее уговорил, — сообщил Кадзуха, а затем добавил: — она должна была прийти со мной, но написала, что не успевает собраться, поэтому подойдет чуть позже.

От этого ответа Скарамучча чуть ли не взвыл: ожидание было слишком мучительным и напряженным.

— Эх, Люмин-Люмин, столько людей тебя ждут, а ты опаздываешь, — Чайльд погрозил пальцем в воздухе, будто девушка могла ему что-то ответить, даже не присутсвуя рядом.

Бал уже начался, а Скарамучча все смотрел на вход. Тарталья тоже не спешил идти веселиться, ведь искренне переживал за отношения друзей. Кадзуха ушёл тусить с Ëимией, что и было ожидаемо.

Люмин впорхнула в актовый зал, как принцесса. На ней было нежное розовое платье со шлейфом сзади. Одно плечо открыто, а на другом была широкая лямка, украшенная небольшими цветочками. Талию подчеркивал широкий пояс, на котором были три розочки, сделанные из той же ткани, что и платье.

Скарамучча не мог оторвать взгляда, да и Чайльд залюбовался. Люмин помахала ему рукой, улыбнувшись, а на Скарамучче задержала внимательный взгляд. Девушка прекрасно видела, с каким восхищением он на нее смотрит, какой огонь горит в его глазах. Это, несомненно, ей очень льстило. Но несмотря на то, что Скар выглядел вполне добродушно, Люмин все же прошла вглубь актового зала, чтобы поздороваться с Кадзухой и Ëимией.

— По сути, скоро медляк должен быть. Раз уж ты будешь танцевать с Люмин, пойду тоже поищу девочку, с которой можно будет потанцевать, — хмыкнул Тарталья и скрылся в толпе.

Наконец, началась медленная музыка. Казалось бы, тот самый долгожданный момент, который не давал Скарамучче покоя. Он хотел сорваться с места и чуть ли не бегом направиться к Люмин, однако… Ноги словно приросли к земле, волнение накрыло парня с головой. А что, если она откажет ему? Даже если не откажет, вдруг не простит?

Все эти вопросы заставляли Скарамуччу стоять на одном месте в нерешительности. Многие ребята уже образовали пары и так романтично кружились под нежную музыку.

В поле зрения попалась Мона, что так старательно строила глазки Скарамучче и всем своим видом говорила: «Ну пригласи меня уже!» Однако девушка с хвостиками совершенно не интересовала парня, его взгляд зацепился за розовый шлейф, принадлежащий платью Люмин. Взор мгновенно взмыл вверх, встречаясь с золотыми глазами. Их обладательница тут же, как поняла, что их взгляды встретились, опустила ресницы, делая вид, что это всего лишь случайность.

Скарамучча собрал волю в кулак и уже готов был сдвинуться с места, как к Люмин, которую он хотел пригласить на танец, подошел какой-то парень и опередил его. При виде еë солнечной улыбки, что была адресована явно не Скарамучче, его пальцы сжались в кулаки.

Он, поглощенный завистью и ревностью, даже не заметил, как медленный танец закончился, и на его плечо опустилась ладонь, что принадлежала Тарталье.

— Ты почему ее не пригласил? — недовольно поинтересовался Чайльд.

— Я хотел, честно, но меня опередили, — выдал Скар.

— Ага, видел, как ты хотел. Встал как вкопанный, половину трека пропустил. В чем дело, Скар? Ты разве не хочешь помириться? — тон Чайльда стал строгим, похожим на тот, которым может ругать родитель свое провинившееся чадо.

— Хочу! Я не знаю, в чем дело. Как только начался танец, меня словно сковали. Такой страх накрыл. Вдруг она даже разговаривать со мной не хочет, а я тут на танец зову? — предположил Скарамучча. — Чувствую себя оробевшим мальчиком.

— Ты серьезно?! Она с тебя глаз не сводит! Она не откажется, если ты ее пригласишь, — настаивал на своем Тарталья. — На следующий медляк чтобы пригласил, иначе это сделаю я.

— Не смей! — зашипел Скарамучча.

— Ну сделай так, чтобы я не посмел, — хохотнул Чайльд. — Пригласи еë до того, как это сделаю я.

Скарамучча ходил туда-сюда, дожидаясь следующей медленной музыки. Каждый раз, когда заканчивался один трек, он, затаив дыхание, прислушивался к следующему, надеясь на заветный танец.

— Сейчас мы объявляем еще один медленный танец. Парни, не стесняемся приглашать дам! — голосил ведущий со сцены.

Скарамучче показалось, что у него на пару секунд остановилось сердце от волнения. Он отыскал взглядом Люмин, которая в очередной раз отводила глаза и прятала их под ресницами. Надо идти. Сейчас или никогда. Он должен это сделать, ведь он так долго этого ждал.

Шаг, еще один. С каждой секундой расстояние между ними сокращалось. Люмин делала вид, что совершенно не замечает, что Скарамучча приближается именно к ней. Он остановился в метре от нее и протянул руку, что в этот момент стала невероятно тяжелой, да и вообще управлять всем своим телом стало, казалось, непосильным трудом.

— Привет, — поздоровался Скарамучча, тут же отметив, как глупо это звучало. — Эм… Потанцуешь со мной?

Люмин сдержанно кивнула, вкладывая свою ладонь в его. Скарамучча тут же притянул еë к себе, кладя руку на спину и талию. Повисло молчание, которое скрашивала лишь мелодия, под которую они танцевали.

«Надо что-то сказать… Но, с чего начать?» — паниковал Скарамучча. — «Так, что там говорил Тарталья? Извиниться, признать свою вину и показать, что она мне интересна? Знал бы, как это трудно, Чайльд! Но пути назад уже нет!»

— Люмин. Я хотел извиниться… Я был не прав. Знаю, что этого мало, учитывая то, что я сделал. Но я правда хочу добиться твоего прощения. Мне следовало поверить тебе сразу. Просто… Когда я узнал, что тебе нравился мой лучший друг, меня накрыла ревность вместе со злостью. Я злился на вас обоих. Но понял, что не стоило, ведь Чайльд не собирался отбивать тебя у меня, а ты призналась в симпатии ко мне искренне…

Люмин молчала. Скарамучча не знал, какие слова подобрать еще. Но его уже было не остановить. Он добьется прощения.

— Я знаю, что ты злишься. И с твоей стороны это вполне справделиво. Но я правда раскаиваюсь. Прости меня, Люмин. Может, сейчас не уместно это говорить, но ты мне правда нравишься. Даже больше. Я…

Девушка внимательно смотрела ему в глаза, ожидая продолжения реплики, но Скарамучча будто забыл все слова. «Надо собраться! Что я там говорил? Да, точно, что она мне нравится!»

— Ты мне не переставала нравиться с начальной школы. Я просто скрывал свои чувства и боялся показать это перед пацанами. Я не буду оправдывать себя тем, что я был мелким и ничего не соображал, просто признаю, что я вел себя как последний подонок, не осознавал, что могу потерять тебя навсегда. Чайльд меня бы понял и поддержал, а Панталоне… Его следовало бы давно послать лесом. Мне никто никогда не нравился, кроме тебя. Но сейчас эти чувства я уже не могу сдерживать в себе. Потому что простое «нравится» переросло во что-то большее. Я люблю тебя, Люмин! Я…

— Хватит! — прервала его девушка слишком резко.

— Что? Ты не веришь мне? — испугался Скарамучча. — Но я правда лю...

— Достаточно, Скар, — уже более мягче прервала Люмин. — Ты, конечно, поступил очень подло и доставил мне за четыре года много страданий. Но даже несмотря на это, я тебя прощаю. А знаешь почему? Потому что тоже люблю тебя.

Скарамучча засветился от счастья и заключил девушку в объятья. Она обняла в ответ. Все вокруг словно остановилось. Время остановилось ради них одних. Они никого не замечали, для каждого из них были сейчас важны теплые объятья другого.

— А знаешь, что я тебе еще скажу, Скар? — она поманила его пальцем, заставляя наклониться к нему.

Скарамучча, переполненный любопытством, начал наклоняться к девушке, как вдруг она схватила его за обе щеки и притянула к своим губам. Парень опешил, однако быстро сообразил, в чем дело. Поцелуй. Он правда целуется с Люмин? Скарамучча не верил в свое счастье.

Этот момент запомнится им навсегда. Ведь этот несмелый, неумелый, но полный искренности и любви поцелуй был началом их счастья, их отношений.