21 закат нашей любви (гет)

Кэ Цин долго раздумывала о том, что сказала ей Люмин: какая-то девочка, имя которой она даже не помнила, над которой она издевалась пять лет назад, приехала в лагерь мстить? Это казалось бредом. Они были детьми, а среди детей распространена жестокость, особенно в таких местах, как лагерь. Если ты не можешь дать отпор или обзавестись друзьями, то будешь жертвой. Такова печальная правда... Воспоминания о тех временах переполняли её голову, как кадры старого фильма, вспыхивая и исчезая с ужасной ясностью.

Поначалу всё это казалось безобидной игрой, просто способом вписаться в коллектив. Но эта «игра» так и не ушла из головы.

Когда человек взрослеет, он начинает осознавать свои ошибки, понимает, что у каждого действия есть последствия. Тогда, в лагере, детская логика диктовала свои правила. Теперь же, осознавая силу своих поступков, Кэ Цин почувствовала нешутящее беспокойство. Мстить. Разве можно мстить за детские обиды? И что теперь делать? Обговорить это с той девочкой или забыть, надеясь, что это просто паранойя? Но как поговорить, если она её лицо и имя стерлось из памяти в потоке времени? Кэ Цин и сама мстительная натура, но даже она не понимала, как можно мстить за то, что случилось так давно и по детской глупости. Возможно, это какой-то хитрый трюк Люмин. Она разузнала что-то у Дотторе и теперь запугивает её. Скорее всего, так оно и есть. Откуда Люмин знать, что та девочка приехала в лагерь, если даже они, Кэ Цин и Кэйа, об этом не знают? Кэ Цин усмехнулась, отпуская ситуацию и развернулась на другой бок, собираясь продолжить прерванный сон. На часах было четыре утра, а это значит, у нее даже есть шанс выспаться…

Однако утром стало не так смешно. Кэ Цин проснулась как обычно немного раньше, чтобы сделать макияж до официального подъема в лагере, и взяла свой телефон, чтобы проверить соцсети. В телеграме висело сообщение от пользователя «Аноним».

Аноним

Ну, привет спустя пять лет, я полагаю? Надеюсь, ты помнишь меня, старая «подруга»! ? Потому что скоро ты пожелаешь забыть тот день, когда связалась со мной

Кэ Цин почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она углубилась в чтение сообщения снова и снова, не веря своим глазам. Неужели Люмин была права? Хотя стоп… Почему это сообщение появилось сразу после того, как Люмин предупредила её? Скорее всего, эта она сама скрывается под маской анонимности или Розария… Однако пользователь «Аноним» был онлайн, а Люмин и Розария прямо перед ней сладко спали. Может, тогда это Дотторе или Тарталья? Они же там все тусуются, и если уж решили ее разыгрывать, то все вместе, похоже…

Кэ ЦинОчень смешная шутка, Дотторе. Или Тарталья? Я не знаю, кто там из вас сидит, но прекращайте, я вас раскусила

Ответ не заставил себя долго ждать. Текст снова выскочил на экране, как призрак из прошлого.

Аноним

Какая ты смешная!

Ты правда думаешь, что это маленькая шутка твоих товарищей? Какая глупая ошибка. Я вернулась за справедливостью, и я её получу любыми способами!

Кэ Цин начинала нервничать всё больше, осознавая, что прошлое не отпускает так легко, как хотелось бы. Она чётко ощущала его дыхание на своей спине, как холодный ветер, проникающий в душу. Если эта действительно она… Где она прячется? За какой фальшивой улыбкой?

Кэ ЦинСлушай, я раскаиваюсь в содеянном, ладно? Может, поговорим наедине, пока лагерь спит, обсудим все наши обиды, как взрослые люди? Обещаю, я никому не раскрою твою личность

Аноним

Поздно, Кэ Цин, поздно. Прошлого не изменить парой слов извинений. Ты будешь страдать. Как и Кэйа, в общем-то.

[Два вложения]

Красивые фотографии, да? Думаю, интересно будет их увидеть всему лагерю. Я плачу той же монетой, как видишь

На фотографиях, которые прикрепил Аноним, была она сама, Кэ Цин, обнаженная, позирующая в откровенной позе. Она не могла поверить своим глазам. Воспоминания нахлынули на нее, как бурлящий водоворот. Эти снимки Кэ Цин отправляла своему парню, с которым она познакомилвсь в интернете и даже начала встречаться, мечтая о реальной встрече. С ним она переписывалась долгие ночи напролет, доверяя ему свои самые глубинные тайны и желания, он понимал ее так, как никто другой. Но как только интимные фотографии были отправлены, парень внезапно исчез, оставив за собой пустоту в ее сердце и множество вопросов без ответов. Кэ Цин помнила, как она писала ему кучу сообщений, пытаясь добиться ответа, как плакала в подушку по ночам, потому что этот парень засел ей в душу.

Теперь, глядя на экран телефона, она начала осознавать правду, медленно складывающуюся в мозаичный узор. Этот парень был обманом, фальшивкой, за которой скрывалась мстительная девочка из ее прошлого. Кэ Цин тяжело дышала, пытаясь унять дрожь в руках. Временами ей казалось, что весь мир с ковров ярких воспоминаний перекатился в серый бесприютный затхлый угол. Возможно, она могла бы предотвратить это, если бы все было по-другому. Но что теперь делать? Быть рассеянной марионеткой в чужой игре или стать уверенной героиней своей собственной истории?

Кэ ЦинТы… Ты была тем парнем, с которым я переписывалась! Почему ты так жестока? Мы все совершаем ошибки. Я готова поговорить, понять, принять любую твою боль. Пожалуйста, хватит меня запугивать! Ты уже отомстила тем, что притворилась парнем, в которого я влюбилась. Мне было больно так же, как и тебе тогда, пять лет назад. Почему мы не можем на этом остановиться?!

Аноним

Жестока? От тебя научилась, любимая подружка? Да, ты права, я уже отомстила, но этого мало, это было только начало. Я возвращаю всё с процентами, Кэ Цин.

И попридержи свои умоляющие слова для того, кто их оценит. У тебя был шанс — и ты его упустила. Теперь время пришло для справедливости.

Кэ ЦинЯ хочу исправить свои ошибки. Всё ещё можно остановить. Нам не обязательно быть врагами…

Аноним

Ты так наивна, Кэ Цин. Возможно, когда-то мы могли быть союзниками или друзьями, но теперь этот мост сожжён дотла. Наслаждайся этим днем, ведь следующий принесет лишь новые страдания.

Весь день Кэ Цин была как на иголках. Сообщения с угрозами от анонима не давали покоя. Она подозрительно осматривала каждого отдыхающего лагеря, пытаясь найти среди них автора сообщений, но все было как обычно. На первый взгляд, обстановка была мирной, дети и подростки смеялись, взрослые организовывали их досуг, а пение птиц создавало иллюзию спокойствия. Ощущение, что кто-то следит за ней непрерывно, не покидало её. В её воображении возникали пугающие образы, и каждый мелькнувший силуэт заставлял её сердце биться сильнее.

Кэ Цин хотела обсудить угрожающее сообщение с Кэйей, но не увидела его среди отдыхающих второго отряда. Тогда она подошла к группе девочек и спросила о нём.

— О, ты не знаешь? — удивлённо спросила одна из девочек. — Кэйа в медпункте. У него каким-то образом оказался гвоздь в обуви, он проткнул ступню насквозь.

Кэ Цин нахмурилась, переводя взгляд с одной девочки на другую. Она почувствовала тревожную волну злости и беспокойства, захлестнувшую её от такой новости. Быстрым шагом, в котором чувствовалась её решительность, она направилась в сторону медпункта, надеясь, что сможет узнать больше о состоянии Кэйи и кто мог совершить такое. Ей почему-то казалось, что это явно не совпадение…

По дороге её мысли путались, переплетаясь с различными сценами, которые ей предстояло увидеть. Медпункт был наполнен приглушенным светом и тихими голосами. Медсестры методично занимались своими обязанностями, не предавая особого значения её появлению.

Кэ Цин осмотрелась и заметила Кэйю, который сидел на кровати с перевязанной ногой. Он выглядел слегка измотанным, но улыбка не покидала его лица, когда он увидел её.

— Ты в порядке? — спросила Кэ Цин, скрывая волнение за спокойным тоном.

— Да, это не так страшно, как кажется, — ответил он с лёгкой усмешкой, подчеркнув свою привычную уверенность. — Но кто-то явно хочет, чтобы я пострадал. Смотри. Только вниз не листай, ладно? Там… Неприличные фотографии, скажем так.

Кэйа передал ей телефон подруге, и она увидела сообщение с угрозами от анонима, который тоже шантажировал его интимными фотографиями. Кэ Цин сжала кулаки. Угроза, скрытая за этим инцидентом, становилась всё более явной.

— Мы найдём виновного, Кэйа, — твёрдо сказала она. — И разберёмся с этим раз и навсегда.

Кэйа кивнул, его глаза стали более серьёзными.

— Знаю. Теперь главное — быть осторожными. Кто бы это ни был, он не остановится на этом.

— Ты не понял, кто это? — поинтересовалась Кэ Цин. — Девчонка, которую мы обижали пять лет назад. Ты еще фотографировал ее, и потом мы развесили ее снимки.

— Помню только в общих чертах, — со вздохом признался Кэйа. — Но прошло уже пять лет, будет затруднительно узнать ее сейчас, если она в лагере. Тем более она тогда вроде уехала спустя две недели, ее все забыли к концу смены…

— Одно понятно прекрасно: если она приехала, то числится либо в моём, либо в твоем отряде. С этого момента надо быть осторожными. Мне кажется, в твоём, иначе бы кто-то заметил, что какая-то девочка из первого отряда крутится возле вашего корпуса, когда тебе подбрасывали гвоздь.

* * *

Дотторе не было на зарядке, он не пришел и на завтрак. Только когда все отдыхали на пляже, он появился с хмурым выражением лица, что было для него несвойственно

— Что случилось, Дотторе? — поинтересовалась Люмин.

— Ситуация накаляется… Сегодня кто-то ночью пробрался в кабинет моего отца и стащил бумаги с данными всех отдыхающих лагеря. Мы просмотрели камеры, на них видно, что заходил какой-то человек в черном плаще. Отец, скорее всего, поручит вожатым обыскать всех…

Люмин нахмурилась, ее губы сжались в тонкую линию. Все казалось таким безмятежным этим утром, а теперь атмосфера на пляже накалилась страхом и подозрением.

— Как ты думаешь, кто бы мог это сделать? — она с тревогой посмотрела на Дотторе, пытаясь уловить хотя бы намек на разгадку в его глазах.

— Пока не знаю, — вздохнул Дотторе, опустив взгляд. — Но в лагере находится кто-то, кто намерен причинить вред или использовать информацию в своих целях. Нам нужно быть на чеку.

— Что-то мне подсказывает, что это как-то связано с дневником, который мы нашли, — сказал Тарталья и кинул настороженный взгляд на Люмин. — Ты больше не ходила на тот пляж после того, как дневник пропал?

Люмин покачала головой, её глаза озарились тревогой.

— Нет, я не ходила туда с тех пор, как дневник исчез. Это слишком странное совпадение, что его просто не стало, — она закусила губу, задумавшись. — Возможно, нам стоит вернуться туда и поискать какие-либо улики?

Дотторе задумчиво нахмурился, переваривая информацию.

— Это может быть рискованно, но нам нечего терять. Ещё один визит на пляж может дать нам ответ на многие вопросы. Только надо быть готовыми к тому, что нас могут подстерегать неприятности.

— Вам правда так нравится искать приключения на свою задницу? Или вам в лагере скучно? Если всё так серьезно, что дошло до кражи в кабинете директора, то пусть разбираются взрослые, — возразила Розария.

Дотторе бросил на неё острый взгляд. Его глаза, словно два бездонных озера, отражали противоречивые эмоции.

— Розария, ты же знаешь, что взрослые часто не видят того, что происходит прямо под носом, — разочарованно пробормотала Люмин. — Мы сталкивались с этим не раз. И потом, — она сжала кулак, — мы не можем сидеть сложа руки.

Розария вздохнула и обхватила себя руками, будто пытаясь защититься от холодного ветра, который вновь налетел с моря.

— Вы же понимаете, что это опасно? — Розария посмотрела на каждого из своих друзей и задержала взгляд на Дотторе. — Я пока еще не устала от мирной жизни. Это вон, — она кивнула в сторону Тартальи и Люмин, — этим двоим на месте не сидится.

— Не думаю, что обычный блокнотик нам причинит какие-либо неприятности, — с неизменным весельем заявил Тарталья. — Люмин, не хочешь прогуляться до дикого пляжа?

— Хочу, — оживилась она. — Мы скоро вернемся.

Тарталья и Люмин, несмотря на напряженность ситуации, весело побрели к дикому пляжу, даже не подозревая, что за ними наблюдает пара любопытных глаз.

«Вот кто читает мой дневник, — зловеще подумала девушка, следящая за ними из-за дерева. — Что ж, Люмин мне нравилась, как человек, жаль, что придется обезвредить. Ты напрасно думаешь, что можешь засунуть свой нос в чужие дела и остаться безнаказанной».

Тени играли на её лице, придавая миловидному выражению довольно мрачный вид.

— Люмин, Люмин, — прошептала она, — Ты сама решила эту игру начать. Но уверена ли ты, что до конца дойдёшь? Я чувствовала, что мне нужно сделать шаг, чтобы тот, кто посмел прикоснуться к моей тайне, выдал себя. Дневник — это только приманка, и ты, Люмин, очень хорошо клюнула. Ты ничего там не найдёшь, только если мое небольшое послание…

Единственное, что сейчас двигало ею, это жажда справедливости. Или, правильнее сказать, мести. Она не хотела лишних жертв, но если кто-то специально ходит по тонкому лезвию ножа, то что ж поделаешь?

— Пришло время изменить правила игры, — пробормотала она, оттолкнувшись от дерева и снова смешиваясь с толпой подростков.

Тарталья и Люмин добрались до дикого пляжа, и их взгляды сразу же уловили знакомый блокнот. Они бросились к нему, чувствуя, как синхронно замирают их сердца. Дневник, лежавший на песке, казался таким безобидным, но они уже знали, что внутри него таится что-то совершенно иное.

Слегка дрожащими руками Тарталья раскрыл дневник, стараясь не повредить его хрупкие страницы. И тут из него выпала записка, мягко взлетевшая на порыв ветра и приземлившаяся рядом. Люмин подхватила её, и они вместе начали читать:

«Оставь дневник в покое, если не хочешь неприятностей. Я выясню, кто ты, любопытный. Надеюсь, ты уже знаешь, что Кэйа в медпункте из-за проткнутой гвоздем стопы. Тебе лучше по-хорошему забыть обо всем, что ты успел(а) прочитать в этом дневнике, иначе следующий гвоздь будет подброшен к тебе, и я не гарантирую, что это будет всего лишь стопа…»

Мрачное предзнаменование, написанное чьей-то торопливой рукой, заставило обоих затаить дыхание. Тарталья посмотрел на Люмин, и в его глазах читалась смесь тревоги и решимости. Он прекрасно знал, что записка была адресована не только им, но и всем, кто осмелится прикасаться к темной истории, скрытой в дневнике.

— Нам нужно быть очень осторожными, — прошептала Люмин, сжимая записку в руке.

Тарталья кивнул, внимательно осматривая побережье. Их окружали только волны и бесконечный горизонт, но каким-то образом неизвестный наблюдатель уже знал об их находке.

— Надо уходить, и как можно скорее, — встревоженно сказал он. — Розария права, нам стоит перестать играть в детективов, ничем хорошим это не закончится. Одно дело, когда угрозы расплывчаты, а другое дело, когда есть реальная жертва… Это уже не шутки.

Они быстрыми шагами направились прочь от пляжа, скрываясь в тени прибрежных скал.

— Я просто подумала, что если владелец дневника угрожает нам, значит мы на верном пути, неужели мы все так бросим? — возразила Люмин.

— Люмин… — Тарталья остановился и обернулся к ней, его руки легли ей на плечи, а в глазах появилась мольба. — Пожалуйста, хватит. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось…

Люмин почувствовала тепло его рук и искренность в глазах, которые так редко были мягкими и уязвимыми. На мгновение она замерла, ощутив, как её собственное сердце забилось сильнее. Но они слишком много выяснили, чтобы так просто отступить, уже сузили круг подозреваемых, и, казалось, остался один шаг до раскрытия истины.

— Тебе ведь тоже не безразличен этот дневник, иначе ты бы не ходил со мной на дикий пляж, — сказала она мягко, но настойчиво.

— Люмин, иногда стоит остановиться и подумать о том, что важнее: правда или безопасность. Я не могу рисковать тобой ради этих страниц. Кэйа проткнул всего лишь ногу, но кто знает, что эта сумасшедшая сделает с тобой? Если окажется, что мы действительно что-то раскопаем — каков будет итог? Что, если этим мы подпишем себе смертный приговор? — он произнёс, напряжённо понижая голос. — Я знаю, что ты храбрая, но иногда… иногда лучше отступить.

Люмин сделала шаг назад, её лицо смягчилось, и в её глазах появилась искра понимания.

— Ты думаешь, эта девчонка на что-то способна? Дотторе даже говорил: что нам может сделать какая-то девушка? Это же не серийный убийца… По-моему, ты слишком драматизируешь. Я не могу отступить, когда мы уже столько выяснили, понимаешь?

Молча, они стояли друг напротив друга, пустота пляжа окружала их, наполняя воздух тяжёлым ощущением неизбежности. Вдруг Тарталья шагнул вперёд и обнял Люмин, его объятие было крепким и тёплым.

— Тогда мы будем осторожны, — наконец прошептал он ей на ухо. — Но обещай мне, что ты не подвергнешь себя опасности бездумно.

Люмин улыбнулась и, чувствуя тепло его заботы, наклонила голову, прижимаясь к его груди, чтобы насладиться этими короткими минутами.

— Я не обещаю, но я постараюсь.

* * *

После ужина, вместо дискотеки или вечерней свечи, начался полный хаос. Как и говорил Дотторе, вожатые начали обыскивать всех. Все вожатые и все отряды подверглись этому приказу директора. Правда, к вещам не прикасались, а просили подростков самим показывать свои тумбочки и чемоданы.

Сначала это казалось простой формальностью. Подростки, хоть и с недовольством, но подчинились. Все понимали: сопротивление только затянет неприятную процедуру. Группа вожатых методично проверяла каждую комнату, не торопясь, но и не останавливаясь.

Некоторые старались шутить и разрядить обстановку, кто-то хмурился и ворчал, но все без исключения чувствовали нарастающее напряжение. В воздухе повисла невидимая нить недоверия и тревоги.

Те, кого уже обыскали, хвостиком ходили за вожатыми, заглядывая в другие комнаты и наблюдая, как идут дела у их товарищей. Прямо сейчас обыскивали вторую комнату девочек первого отряда. Ёимия и Шарлотта, которые уже успешно прошли досмотр, расслабленно наблюдали за остальными. Гань Юй, открыв чемодан и поджав губы, перебирала все свои вещи под пристальным взглядом вожатых. У неё тоже ничего не нашли, хотя никто и не знал, что именно они искали. Осталась только Ноэлль. Та опустила взгляд и неспешно начала открывать молнию. Ей нечего было скрывать, но вся эту ситуацию нервировала впринципе.

Как только Ноэлль откинула крышку чемодана, вожатые увидели черный плащ, который лежал сверху. Они схватили его и под ним обнаружили ворованные у директора лагеря документы с данными.

— Девочка, у тебя будут большие проблемы, — строго сказал Лини.

Ноэлль побледнела и испуганно уставилась на вожатых, не понимая, что происходит. Её мысли путались, сердце бешено колотилось. Она попыталась что-то сказать, но голос застрял в горле, и она лишь глухо выдохнула:

— Но это не мои вещи…

Однако строгие взгляды вожатых не оставляли места для сомнений. Шарлотта, с которой она дружила, сочувственно посмотрела на Ноэлль, но ничего не сказала.

— Твои или нет — разбираться будем позже, — старший вожатый выглядел суровым. — Сейчас нужно объяснить всё директору.

Небо окрашивалось в тёплые закатные тона, но сердца всех присутствующих словно сжали льдины тревоги. Остальные начали оборачиваться вслед Ноэлль, переглядываясь между собой и шепчась.

Ноэлль шла молча, её ноги словно налились свинцом. Время тянулось болезненно медленно, и каждый шаг отдавался эхом паники в её голове. Она пыталась вспомнить каждую деталь, где она вообще могла взять этот проклятый плащ, но ничего первоначального не приходило в голову.

Наконец, группа подошла к домику директора. Вожатые постучались, и дверь открылась, за ней стоял директор, мужчина среднего возраста с проницательным взором и серьёзным лицом.

— У нас проблема, — начал Лини, протягивая найденные документы и плащ. — Это было в чемодане у этой девочки.

Директор мгновенно нахмурился, его глаза сверлили Ноэлль. Она опять попыталась что-то сказать:

— Я не знаю, как это у меня оказалось. Это не мое, я ничего не брала… Я честно не понимаю.

Рассудительный взгляд директора сменился на нечто более мягкое, но всё же настороженное.

— Мы разберёмся, — наконец сказал он. — Пойдем, мы поговорим с тобой. И если ты чиста, мы найдем способ это доказать.

От этих слов у Ноэлль чуть отлегло. Но только чуть. Она знала, что сейчас наступит тяжёлое испытание, и ей придётся вспомнить всё, что случилось за последние дни, чтобы оправдаться и вернуть своё доброе имя.

— Что произошло, почему Ноэлль увели? — обеспокоенно спросила Шарлотта.

— У моего отца сегодня ночью своровал кто-то документы, человек был в чёрном плаще, — пояснил Дотторе. — Их нашли в чемодане Ноэлль… Такая тихая девочка, даже не верится, что она могла это сделать, и главное — зачем?

— Ноэлль никогда бы такого не сделала! — решительно заявила Шарлотта. — Мы с ней так тесно общаемся, она очень честная и добрая девушка. Она бы никогда не украла ничего. Тут, должно быть, какая-то ошибка!

— Ошибка или нет, но сейчас мы имеем то, что имеем, — задумчиво проговорил Дотторе, слегка нахмурив брови. — Мой отец очень беспокоен, он ведь ответственен за данные всех отдыхающих.

Шарлотта сжала кулаки и с вызовом посмотрела на товарища.

— Мы должны выяснить, кто на самом деле это сделал. Нельзя позволить, чтобы на Ноэлль пало такое обвинение!

— Что-то я запуталась… — призналась Люмин, почесав затылок. — Сначала я выдохнула с облегчением, подумав, что хозяин дневника найден, и что это Ноэлль, как говорится, в тихом омуте черти водятся, но Шарлотта так отчаянно пытается доказать её невиновность, что я тоже начинаю сомневаться.

— Ты видела, как она побледнела? — добавила Розария. — Искренняя реакция. Это не она, я думаю. Очевидно, кто-то подбросил ей улики, чтобы самому остаться чистым.

— Я считаю, что мы все должны пойти к директору и попробовать защитить Ноэлль! — не унималась Шарлотта.

— У нас даже доказательств нет, — фыркнула Гань Юй. — Как ты собралась это делать?

— А чего это ты сопротивляешься?! — лицо всегда веселой Шарлотты омрачилось. — Может, это ты подбросила плащ к ней в чемодан?!

— Зачем, скажи мне, пожалуйста, Гань Юй понадобились бы данные? — нахмурившись, встал на защиту своей девушки Сяо. — Не смей ее обвинять!

— А… То есть ни в чем неповинную Ноэлль обвинять можно? — с сарказмом сказала Шарлотта. — Какое лицемерие… Аж тошно.

— Давайте все успокоимся, — предложил Чжун Ли. — Ссорами мы только усугубим ситуацию. Кто-нибудь что-то видел или знает? Ёимия, Шарлотта, Гань Юй, вы живете с Ноэлль в одной комнате. Видели что-то?

Трое девушек переглянулись, пытаясь вспомнить ночь, но, казалось, никто из них ничего не видел и не слышал.

— Мне кажется, Люмин может что-то знать, — внезапно подала голос Кэ Цин.

— Что?! Причем тут моя сестра?! — в мгновение ощетинился Итэр. — Ты снова хочешь ее несправедливо обвинить в чем-то?!

— Нет, остынь, — горько усмехнулась Кэ Цин. — Просто она явно знает больше нас, возможно, у нас будут какие-то зацепки. Люмин, давай расскажем им о том, о чем говорили вчера?

— Нет… — прошептала Люмин, с ужасом вспомнив предупредительную записку. — Нельзя…

— Ладно… Тогда я расскажу со своей стороны то, что знаю, — решительно сказала Кэ Цин и, закрыв глаза, попыталась собраться с мыслями. — Начну издалека, но постараюсь быть краткой. Пять лет назад я очень некрасиво поступила с одной девочкой… И, судя по всему, она жаждет мести. Вы видели мое имя, зачеркнутое на нашем плакате? Это ее рук дело. Сегодня она писала мне с анонимного аккаунта угрозы. Она хочет распространить мои фотографии личного характера. Скорее всего, для этого она украла документы с данными, потому что по ним можно найти почти любого человека в социальных сетях. И этот человек… — Кэ Цин острым взглядом оглядела всех. — Находится либо среди второго отряда, либо… Среди нашего.

Все ахнули и переглянулись настороженными взглядами. В тишине чувствовалось напряжение, словно воздух стал гуще от подозрений и недоверия.

— Сначала я думала, что она из второго отряда, потому что сегодня от ее рук пострадал Кэйа. Но сегодня еще и Ноэлль из нашего отряда. Она пытается нас запутать… Дотторе, твои связи нам очень понадобятся. Я знаю, что ты меня недолюбливаешь, я иногда бываю вредной и несносной, но сейчас нам нужна твоя помощь. Пять лет назад эта девочка была зачислена вместо какой-то другой. Ты сможешь выяснить, кто она?

— Она была зачислена вместо Сары Кудзё, — подсказала Люмин, вспомнив список.

— Боюсь, что сейчас это будет проблематично, — почесал затылок Дотторе. — Отец на иголках, а наши аргументы будут звучать весьма неубедительно против доказательств, которые вожатые обнаружили в чемодане Ноэлль.

Внезапно у всех запиликали телефоны, доставляя уведомления. У всех, кроме Кэ Цин. Они вытащили мобильники, чтобы посмотреть уведомления, и их глаза расширились.

— Кэ Цин, ты права… — прошептала Люмин. — Та девчонка, которая тебе мстит, разослала всем твои интимные фотографии с анонимного аккаунта… Это ужасно…

Кэ Цин замерла на месте. Пульс грохотал в ушах, как барабанный бой. Волна горячего смущения и гнева накрыла её, и ей стало трудно дышать. Руки задрожали, и она не могла думать ни о чем, кроме того, что теперь все эти ужасные фотографии увидели её друзья, товарищи, ребята из других отрядов, а, возможно, и семья. Затем телефоны запиликали еще раз, в этот раз уведомление пришло и Кэ Цин. Там красовалась обнаженная фотография Кэйи…

Кэ Цин почувствовала, как внутри её что-то оборвалось, будто бы невидимая рука схватила её сердце и сжала его с такой силой, что дышать стало невыносимо. Девчонка всё продумала… На мгновение всё закружилось перед её глазами, превращаясь в мелькающий водоворот лиц, телефонов и ошеломлённых взглядов.

— Что?! — Кэ Цин нахмурилась, пытаясь осознать произошедшее. Её дрожащие пальцы потянулись снова к телефону, но тут же остановились. Зачем смотреть? Она и так уже знала, что там.

— Эй, — неряшливо ударив Кэ Цин по плечу, привлек ее внимание Итэр, часто моргая, словно тоже не верил своим глазам. — Ты как? Это правда… Это просто кошмар!

— Мы сейчас что-нибудь придумаем, — сдавленно добавила Мона, её собственный голос дрожал от ужаса и негодования. Взгляд метался от экрана телефона обратно к Кэ Цин, словно она искала, за что ещё ухватиться в этой ситуации.

Кэ Цин колебалась, чувствуя себя так, словно стояла на краю бездны. Потом, не выдержав, резко бросила свой телефон на скамейку так, что тот отлетел к краю.

— Что я должна делать теперь?! — выкрикнула она, её голос задрожал, на грани срыва. — Этого недостаточно, что меня унизили? Разве этого недостаточно?!

— Мы все с тобой, — тихо произнёс Чжун Ли, его голос был полон искренней поддержки. Он подошёл ближе, словно хотел обнять её, но не осмелился.

Каждый взгляд, брошенный на Кэ Цин, был наполнен смесью шока, жалости и, может быть, даже страха.

— Мы добьёмся справедливости, — сурово произнесла Люмин неожиданно твёрдым голосом, её глаза блестели от решимости. — Эта девчонка пожалеет, что связалась с нами. Мы не позволим ей победить.

Кэ Цин посмотрела на товарищей, чувствуя, как волны поддержки и решительности доходят до неё. Может быть, она не одна в этом кошмаре. Может быть, у неё всё ещё есть сила бороться. Глаза наполнились слезами. К многим из этих людей она так плохо относилась, а они, несмотря ни на что, готовы встать за неё горой. Даже Люмин…

— Понятно одно: виновницу нужно искать во втором отряде, потому что нам всем пришли эти фотографии, а Кэ Цин жертва, — нарушила тишину Шарлотта. — Она виновата в несправедливом обвинении моей подруги и твоем унижении, Кэ Цин, мы не позволим ей просто так творить то, что она хочет. Что бы там не произошло пять лет назад, это не оправдание для таких ужасных поступков, — она шагнула ближе и заключила Кэ Цин в объятья, поглаживая по голове. Та обняла ее в ответ и разрыдалась в плечо.

— Шарлотта права, — сказал Скарамучча. — Сколько бы ссор и разногласий между нами не было, мы все один коллектив и все вместе. Своих мы в обиду не дадим. Давайте стараться держаться вместе?

— Пойдёмте объясним ситуацию вожатым второго отряда, — предложил Чжун Ли. — Пусть они проверят телефоны у всех.

Вожатые второго отряда, выслушав все их аргументы, согласились проверить телефоны всех, но сказали, что сделают это завтра, поскольку уже было время готовиться к отбою. Подростки немного успокоились, хотя напряжение в воздухе нарастало. Каждый вернулся в свою палату с мыслями о завтрашнем дне. Ноэлль отпустили спать, так и не сумев выяснить правду, но она всё еще осталась в главных подозреваемых. Руки её дрожали, а глаза были красными от слёз. Подруги её всячески поддерживали и пытались успокоить, пообещав, что справедливость восторжествует.

* * *

POV: ???

Всё сработало идеально, как я и планировала. В краже бумаг с данными обвинили не в чем не виноватую девочку, и не Люмин, не кто-либо другой из первого отряда не сможет ничего доказать. Они никогда не выйдут на меня! От второго телефона, с которого я сделала рассылку интимных фотографий, я избавилась, подкинув его в сумку какой-то девчонке на пляже. Но на этом моя месть не закончена! Я не просто хочу всем отправить эти фотографии, я хочу развесить их по всему лагерю, чтобы унизить Кэ Цин и Кэйю еще больше, как они сделали это со мной пять лет назад. С распечатанными фотографиями я, правда, чуть не прокололась. Они лежали у меня в чемодане и если бы вожатые при обыске нашли их… В прочем, зачем говорить «если»? Я же смогла предотвратить это, вовремя спрятав их к себе под матрас. Но это место хранения небезопасно. Нужно перепрятать их на дикий пляж. Завтра кто-либо из первого отряда вряд ли сунется туда, они будут заняты обыском телефонов у второго отряда… Даже если сунется, то это будет уже не так важно. Если фотографиям и суждено быть найденным, то пусть их найдут лучше на пляже, чем у меня в кровати или чемодане. А это весело… Они будут подозревать друг друга и лишь рассеят ненужную вражду, а я под шумок осуществлю свой план…

* * *

Люмин внезапно разбудило неудобство, требующее немедленного решения. Ей приспичило в туалет. Сонный лагерь погрузился в тишину ночи, и ей не оставалось выбора, кроме как отправиться на улицу. Она старалась идти осторожно, пряча лицо в воротник кофты, чтобы спрятаться от холодного ночного ветра. Темнота окутывала каждый уголок, и даже малейший шорох вызывал у неё всплеск страха, сердце учащенно билось в груди.

Когда Люмин осторожно пересекала лагерь, она услышала мягкие, едва различимые шаги. Вздрогнув, она стремительно оглянулась. Вдали, в тумане, слабый рассвет едва освещал фигуру, несущуюся в сторону пляжа. Силуэт был едва заметен, но ей вспомнились события дня, накладывая новый оттенок на происходящее. Без лишних раздумий, собрав в кулак всю свою храбрость, Люмин рванулась за неизвестным.

Лагерь, обычно такой приветливый днём, ночью казался зловещим. Взволнованная Люмин старалась не отставать. Фигура впереди силой пронзала туман, сохраняя своё преимущество. Люмин, держа в уме таинственные события последних дней, чувствовала нагнетающийся страх и адреналин. Мысли сменяли друг друга с бешеной скоростью, дополняя напряжённую тишину ночи собственными догадками и тревогами.

Фигура резко свернула в сторону и подбежала к забору, каким-то образом растворившись в нём. Недоумевая, Люмин подошла ближе и увидела ту самую дыру, через которую Кэ Цин и остальные в тот раз сбежали, но не осмелилась идти следом за исчезнувшим человеком. Она пообещала Тарталье постараться не рисковать без надобности. Завтра она им обо все расскажет, и было бы хорошо проверить дикий пляж…

Возвращаясь обратно к корпусу, Люмин увидела Лини, стоящего на крыльце. Что старший вожатый делает здесь в столь поздний час? Заметив ее, он махнул рукой, подзывая подойти к нему.

— Пойдем со мной, Люмин, нужно кое-что сделать. Только пообещай: ты никому об этом не скажешь… Ни о нашем предстоящем разговоре, ни о том, что контактировала со мной…