Золотая осень Гермионы Грейнджер (гет)

26. Последний день

После Дня рождения жизнь покатилась по привычной колее, за небольшим исключением. Хотя, это с какой стороны посмотреть, конечно.

На самом деле, изменения последовали просто фееричные.

До того как Малфой вручил мне подарок, я и подумать не могла, что могу ему нравиться. Однако как иначе толковать обнаруженный в коробке золотой браслет с рубинами я не знала.

Я не осмелилась носить такое дорогое украшение в школе. Более того, я не была уверена, что вправе принять такой дорогой подарок. Тем не менее, меня преследовало стойкое ощущение, что на этом он не остановится.

Теперь я то и дело ловила на себе его заинтересованный взгляд на парах. Чаще всего он останавливался на моем запястье, а потом Малфой, нахмурившись, отворачивался.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что именно его расстраивает, однако и я не понимала, что мне следует делать в сложившейся ситуации. Да и, честно признаться, не того мне было.

Еще на празднике выяснилось, что после несостоявшегося матча профессор Голэм упал и сломал ногу, когда спускался с преподавательской трибуны. Вроде бы ничего такого, ведь в арсенале мадам Помфри на такой случай имеется костерост, да только это оказалось не единственной его проблемой.

Когда мадам проводила обследование, в лазарет случайно заглянул мистер Снейп с собакой. Говорят, он долго-долго вглядывался в ругающегося мистера Голэма, пока тот на чем свет стоит костерил Хогвартс, учеников и преподавателей. Никто не сомневался, что он делал это от боли, а вот наш школьный психолог достал пергамент и поставил ему ДИАГНОЗ.

Что он там написал, никто не знает до сих пор, но факт остается фактом: от преподавания Голэма отстранили, а мы со дня на день ждали нового профессора из Ильвермони.

По слухам, профессор, приглашенный директором Макгонагалл должен был быть довольно молодым, а еще неплохо знать свой предмет, но его личность, как это обычно и бывает в Хогвартсе, до последнего оставалась для нас секретом.

Все девушки навострили уши и ждали его с нетерпением, а вот нам с мистером Коэном перепала неординарная задача по обеспечению замены, пока школа ждет нового преподавателя. Это никак не вписывалось в наши изначальные планы, и пришлось импровизировать.

В воскресенье днем Мистер Коэн пришел к нам в гостиную и, кажется, не был удивлен, что Гриффиндор встретил его тишиной.

Как мы убедились недавно, ничто человеческое ему не чуждо, и он наверняка понимал, что день рождения мисс Грейнджер не ограничится праздником в комнате девочек. Однако я была благодарна себе как никогда за то, что накануне не стала позволять себе лишнего и наутро чувствовала себя вполне сносно.

В итоге мы провели весь воскресный день за подготовкой учебного плана к понедельнику. Кроме спешки у нас была только одна проблема: я все еще думала о странном поведении Малфоя, его подарке и никак не могла сосредоточиться на материалах.

В какой-то момент Коэн не вытерпел.

— Мисс Грейнджер.

Говорил он вроде бы отстраненно, глядя даже не на меня, а в лист пергамента перед собой, но я уже поняла, о чем пойдет речь. На щеки плеснул стыд — я очень редко позволяла себе отвлекаться от важных вещей.

— Да, профессор.

— Мы так с вами далеко не продвинемся, и в итоге на уроках вы будете растеряны, а не собраны, — он поднял голову и посмотрел на меня впрямую. — Скажите, что вам нужно, чтобы собраться?

Этот человек не переставал меня удивлять. Я никогда не встречалась с подобной постановкой вопроса, а потому по-дурацки хлопнула глазами, не сразу сообразив о чем идет речь.

Чаще всего мне доводилось иметь дело с полуприказным «Соберитесь!» или «Не отвлекайтесь!», а Коэн вдруг заставил меня задуматься.

Действительно, а что мне нужно, чтобы собраться?

Я думала и думала, но Эшли меня не торопил. Кстати говоря… а кто, как не он, мог бы мне помочь?

Я внимательно посмотрела на него, подтверждая для самой себя направление своей мысли. Мне потребовалось еще несколько минут, чтобы осознать, а затем сформулировать свою потребность.

— Кажется, мне нужен совет, сэр.

Мистер Коэн кивнул и с готовностью отложил писчее перо, всем своим видом показывая, что внимательно слушает.

— Вчера… мы с ребятами отмечали мой День рождения, и… — вот черт, а это оказалось сложнее, чем я думала. — В общем, туда пришел один парень, и подарил мне подарок.

По лицу профессора было совершенно не ясно, о чем он думает, и от незнания мне почему-то стало легче.

— Раньше мы с ним общались только как школьные враги. Потом случилась война, вся эта история с Пожирателями… он был одним из них. В этом году мы общались только начет матча, и вдруг он подарил мне браслет. Очень дорогой. Очень красивый. А теперь я не знаю, что с этим делать, — сказала я и зачем-то добавила: — Вот.

Коэн задумчиво вздохнул и посмотрел в окно. Рыжие кудри чуть сместились, открывая мне его пылающее ухо, что, в принципе, неудивительно: вряд ли студентки на ежедневной основе приходят к нему советоваться начет сердечных проблем. Скорее, он сам является для них сердечной проблемой.

Я уже начала жалеть, что поставила его в неловкое положение, но он сказал мягко, мягче, чем обычно общался со мной или с кем бы то ни было другим:

— Знаете, Гермиона, — о, он впервые обратился ко мне по имени, — чаще всего проблемы во взаимоотношениях с людьми возникают из-за непонимания ситуации. Ведь невозможно знать наверняка, что у человека в голове? Если только вы не воспользуетесь легилименцией, а это, как известно, не всегда нравится тем, на кого она направлена.

Эшли развернулся ко мне. Я слушала его очень внимательно.

— Я не думаю, что имею право советовать что-либо в вопросах романтических отношений… кому бы то ни было, — он поджал на секунду губы. — Однако как сторонник честного диалога могу задать вопрос. Вам стало бы легче, если бы вы поговорили с этим юношей и получили определенность касаемо его намерений?

Я не сомневалась ни секунды.

— Да, конечно. По крайней мере, так мне станет понятно, что все это значит и как вести себя дальше.

Ответом мне стала понимающая улыбка.

— Как я понимаю, вопрос, нравится он вам или нет, в данном случае является решенным?

На этом моменте я задохнулась и возмущенно уставилась на профессора. Заметив мою реакцию — и явно потешаясь! — он поднял руки, сдаюсь мол, и больше не лезу.

— Я смог помочь вам, мисс? — спросил он, доставая перо из чернильницы.

Еще некоторое время попыхтев, я отметила, что и впрямь успокоилась, получив план действий на ближайшее будущее.

— Да, сэр. Удивительно, но это помогло.

— Замечательно, — Эшли улыбался, выводя что-то на пергаменте. — И еще, Гермиона… на самом деле, пока никого нет рядом, вы можете обращаться ко мне просто по имени, без всяких «сэр» или «мистер». Если вас не затруднит, разумеется.

— Да! — воскликнула я несколько громче, чем того требовала ситуация. — Ох, простите. Да, конечно, Эшли, спасибо. Это честь для меня.

Он удивленно воззрился на меня, явно удивленный произведенным эффектом, и смутилась уже я.

Однако не преминула воспользоваться его же советом.

— Я же правильно понимаю, что теперь у меня есть шанс стать для вас другом? — и сразу же заверила, опомнившись: — Разумеется, я не стану злоупотреблять этим.

Эшли сглотнул. Кажется, мои выводы были для него куда важнее, чем он показывал.

Он тихонько кивнул.

— На самом деле, он всегда у вас был, — и вернулся к работе.

Открыв рот, я смотрела на то, как ровные строчки одна за одной ложатся на белый лист, и понимала, что сегодня был последний день, когда мы с ним находились в отношениях учитель и учащийся.

Сегодня Эшли Коэн с ушами-факелами предложил мне дружбу. Черта с два я упущу свой шанс.

Примечания:

Город приватных писем — https://t.me/private_letters

Иногда городская легенда появляется на Чердаке — https://t.me/my_little_cherdak