Белая ворона (гет)

Если вы успели увидеть прошлую главу в день выхода, её 2 половину стоит перечитать. Прошу прощения за неудобства, я думала, что всё сделала как надо.

Со дня свадьбы, совсем не такой, какую ожидала Мидори, прошло несколько месяцев. Она по-прежнему не понимала, как всё так вышло. Почему Мадара так жестоко с ней поступил? Зачем клялся в вечной любви и целовал при свете луны? Неужели он лишь играл ей всю её жизнь? И его душу никак не спасти?

Мидори продолжала верно служить клану Учиха и выполнять свои обязанности, как медицинские так и воинские. Но уже без прежнего огня в глазах. Она стала нещадно изматывать себя, исцеляя раненых и неоправданно рисковать собой в бою. Хотя её эффективность в целом выросла, так как она сражалась с прежде невиданной холодной яростью, не видя больше перед собой людей — лишь мишени для выплёскивания боли, сдерживаемой внутри клана.

Яростная куноичи с белыми волосами стала предметом обсуждения в рядах Сенджу. Она и прежде великолепно проявляла себя в бою, но тогда мало кто осознавал истинную угрозу, которую она представляла. Теперь же после обсуждений серьёзного уровня опасности исходящего от Мадары и Изуны, в их стане начались разговоры и об этом члене клана Учиха.

После очередного сражения, где Сенджу понесли тяжелые потери, а Мидори Учиха вновь проявила себя как опасный и непредсказуемый противник, Хаширама и Тобирама уединились в своей палатке. В воздухе повисла напряженная тишина, прерываемая лишь потрескиванием костра.

Хаширама, удрученно опустившись на колени, произнес:

— С каждым разом наши потери растут. Мадара и Изуна, безусловно, остаются главной угрозой, но эта… Мидори. Она словно тень, крадущаяся в тылу, выматывающая наши силы и сеющая панику. Как белое пламя, пляшущее на поле боя.

Тобирама, скрестив руки на груди, смотрел на карту, испещрённую отметками о столкновениях.

— Согласен. Мадара и Изуна — это буря, сметающая всё на своем пути. Мидори же — ядовитый плющ, обвивающий ноги и лишающий свободы действий. Её лозы, эта слабая имитация мокутона, кажутся простыми, но она использует их с невероятной изобретательностью. Подставить подножку, схватить за руку, хлестнуть по лицу… мелочи, но они выводят из равновесия, и увеличивают шансы других представителей Учиха нанести смертельный удар.

Хаширама потёр переносицу.

— А её белые волосы… такая особенность внешности едва ли возможна для их клана. И её шаринган… те, кому удалось его разглядеть и выжить, утверждают, что видели необычные узоры вроде четырёх алых долек или лепестков, пересечённых чёрными линиями. И что её взор заставляет путаться в пространстве: например, врезаться в дерево справа, подумав, что оно слева или не заметить камня под ногами и, что ещё хуже, это усложняет понимание, куда летит метательное оружие и откуда приходит удар.

Тобирама продолжил, не отрывая взгляда от карты:

— Если то, что говорят о её шарингане правда, то это не просто улучшенное зрение. И не простое гендзюцу. Она неуклонно влияет на восприятие реальности для тех, кто смотрит ей в глаза. Так можно объяснить, почему даже опытные шиноби спотыкаются на ровном месте или не могут увернуться от очевидных атак. А вместе с лозами, это превращается в сильную комбинацию.

— Нет, это просто смертоносная комбинация! — поражённо воскликнул Хаширама. — Ведь ещё о Мидори говорят, что она всегда, даже там где присутствуют наши лучшие ниндзя с сенсорными способностями, появляется неожиданно.

Тобирама кивнул.

— Это ещё один аргумент в пользу того, что её происхождение нечисто. Таких сил не может быть у обычного Учиха. Возможно, она — плод каких-то жутких экспериментов, гибрид, созданный для войны. Или… может быть, она как-то связана с нашим кланом?

Хаширама нахмурился и полюбопытствовал:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что её мокутон, пусть и слабый, не может взяться из ниоткуда. Возможно, в её роду были Сенджу, которые покинули клан, а их потомки, смешавшись с Учиха, породили эту аномалию. Если это так, то это объясняет её способность использовать лозы и быть незаметной для нас, и вдобавок обладать шаринганом.

Хаширама задумался, почёсывая подбородок.

— Это возможно, но маловероятно. Сенджу всегда были верны своим принципам. Мало кто покинул клан, и ещё меньше тех, кто породнился с Учиха. Но всё же стоит проверить эту версию. Поручи нашим разведчикам разузнать всё о её прошлом, о её родителях, о её предках. Возможно, там мы найдем ответы.

Тобирама согласился.

— Я уже отдал соответствующие распоряжения. Но пока мы ждем информации, мы должны изменить нашу тактику. Мы больше не можем позволить ей беспрепятственно действовать на поле боя. Нужно создать отряд, специализирующийся на борьбе с ней. Собрать шиноби, обладающих техниками, которые могут противостоять всем её умениям или хотя бы способных помешать ей применить комбинацию.

— Ещё я думаю, стоит просмотреть документы, которые когда-то вёл наш отец. Возможно, там есть какие-то упоминания о подобных связях, если ему таковые известны, — задумчиво протянул Хаширама.

Тобирама замер, будто его осенило. Затем посмотрел в глаза брату, словно колеблясь, стоит ли продолжать. Спустя мгновение тишины он глубоко вздохнул и произнёс:

— Я когда-то уже изучал документы отца, но тогда не придал особого значения, так как подумал, что такое дитя, вероятнее всего, убили бы.

Хаширама посмотрел на брата с любопытством и одобрением, мол: продолжай.

— В те времена, когда я ещё не родился, а ты был ещё совсем мал, наш дядя — Кайто изнасиловал пленную куноичи из клана Учиха. Он собирался убить её, когда ребёнок родится. Но она сбежала. Затем, как я понял, через много лет, у отца возникли подозрения, что того ребёнка не убили. Дядя отправился исправлять так называемую ошибку. В первый раз он вернулся ни с чем, а на следующий раз — не вернулся.

Тишина в палатке стала ещё более гнетущей. Хаширама и Тобирама осознали, что держат в руках нити к разгадке целого клубка тайн и трагедий прошлого. Хаширама заговорил первым, его голос был полон задумчивости:

— Если Мидори действительно является тем самым ребёнком, это многое объясняет. Её способности, её ненависть и её странное положение в истории кланов... Мы должны быть осторожными, Тобирама. Это знание может оказаться как спасением, так и новым витком трагедии.

Хаширама и Тобирама продолжали сидеть в тишине, каждый погружённый в свои мысли. В воздухе витала атмосфера тревоги, и лишь потрескивание костра нарушало это молчание. Наконец, Хаширама, собравшись с мыслями, произнёс:

— И всё-таки, если Мидори действительно тот самый ребёнок, это может стать ключом к её пониманию. Но мы должны быть очень осторожны. Она не просто оружие, это личность, которая страдает и ищет своё место в этом мире. Мы можем использовать это знание, чтобы попытаться её спасти.

Тобирама, всё ещё сосредоточенный на карте, поднял взгляд на брата. В его глазах читалось беспокойство.

— Спасти? Хаширама, она уже стала частью войны. Её ненависть может привести к тому, что она станет ещё более опасной. Мы не можем позволить ей продолжать действовать в том же духе. Это может привести к катастрофе для нашего клана.

— Я понимаю, — ответил Хаширама, — но если мы сможем достучаться до её сердца, возможно, она изменит своё отношение. Она не просто враг. Она потерялась и, возможно, ищет утешение и понимание. Мы можем попробовать предложить ей альтернативу, которая не включает в себя ненависть и месть.

Тобирама вздохнул, его лицо выражало сомнение.

— Это рискованно. Мы не можем забывать, что она уже убила многих наших. И если она действительно наша кузина, это может усложнить ситуацию ещё больше. Она может не захотеть слушать нас.

— Тем не менее, — продолжал Хаширама, — если мы не попробуем, мы никогда не узнаем. Я верю, что в каждом человеке есть искра надежды. Если она действительно связана с нашим кланом, это может быть шансом для примирения. Так или иначе, нам нужно создать отряд, который будет готов к её пленению, но также и к переговорам. Мы должны быть готовы к любому исходу.

Тобирама кивнул, понимая, что брат не отступит от своей идеи.

— Хорошо, я согласен. Но мы должны действовать быстро. Пока мы собираем информацию и создаём отряд, Мидори может стать ещё более опасной. Я начну подготовку, но нам нужно будет тщательно продумать, как подойти к ней, когда придёт время.

— Я буду с тобой, — сказал Хаширама, его голос был полон решимости. — Мы сделаем всё возможное, чтобы понять её и помочь. Даже если это будет сложно, это наш долг как шиноби — защищать, а не только уничтожать.

Тобирама посмотрел на брата, его сердце наполнилось гордостью.

— Ты всегда стремишься к миру, Хаширама. Но помни, что в этом мире не все готовы к примирению. Мы должны быть готовы к любым последствиям.

— Я знаю, — ответил Хаширама, — но я верю, что даже в самых тёмных душах можно найти свет. И если мы сможем помочь Мидори, это станет нашим самым большим достижением.

С этими словами братья завершили разговор, понимая, что впереди их ждут трудные испытания. Но в их сердцах горела надежда, что, возможно, им удастся изменить судьбу не только Мидори, но и всего их мира.