Приходи ко мне завтра (гет)

Кейфл с мрачной отстраненностью смотрел на неподвижное тело брата. Затем, так и не замечая женщин, он опустился на колени и приложил пальцы к шее Никаура, вскоре облегчённо выдохнув:

— Жив, слава хека!

— Ты?.. — наконец сумела выдавить из себя Ифе.

Встрепенувшись, Кейфл почти с испугом уставился на неё:

— Ифе? А ты что здесь делаешь?

— Шла к тебе… Ты же звал…

— Что? — брови юноши взметнулись вверх. — Я не… Наоборот, это же ты просила меня зайти к тебе, разве нет? Так по крайней мере сказала мне Амизи.

— Что? — воскликнула уже Мив. — Да ведь это она передала нам, что ты ждёшь Ифе у себя!

— Но это не так… — растерянный взгляд Кейфла опустился в сторону брата. — Я шёл, потом услышал крик, побежал на него, а затем… Увидел Никаура… С кинжалом в спине…

«То есть… Это всё же не ты его?..» — про себя Ифе была готова ликовать, одновременно стыдясь того, что даже на миг посмела подозревать своего любимого в том, что он мог ранить кинжалом брата.

В это время поблизости уже гремели торопливые шаги меджаев… Но раньше всех явился Нгози. И прежде чем хоть кто-то успел раскрыть рот, голос командира прогремел на половину дворца:

— Тревога! Наследный принц убит!

* * *

— Ну, что там?!

Стоило Мив переступить порог покоев Ифе, как девушка тут же подлетела к ней и с робкой надеждой взглянула прямо в глаза. Но, конечно, страха в этом взгляде было намного больше… И как бы Мив не хотела принести утешительные вести этой девочке, но пришлось, тяжело вздохнув, поведать совершенно лишённым жизни голосом:

— Кейфл арестован. Твердит ровно то же, что и нам поведал. А от Никаура только что вышел лекарь — старший принц пришёл в сознание. Уверяет, что не видел, кто на него напал со спины. Брата не хочет обвинять. И тем не менее фараон в бешенстве, ничего и никого не хочет слышать — убедил себя в том, что это именно Кейфл нанёс Никауру удар. Ведь никому из меджаев, сбежавшихся на шум, никто не попался по пути! Увы, похоже вскоре мы… будем… свидетелями…

— Свидетелями чего, Мив? — глаза Ифе распахнулись ещё шире от понимания, какими окажутся дальнейшие её слова.

Женщина сглотнула, мысленно взмолившись всем известным ей богам, чтобы её сердце не остановилось в тот же миг.

— Сперва — вынесения приговора. А после… казни младшего принца.

Руки Ифе, тянувшиеся всё это время к Мив, тут же безвольно повисли, а ноги предательски подкосились. Старушка, заметив это, незамедлительно шагнула к ней, намереваясь помочь, но девушка вдруг остановила её, с непривычной для неё твёрдостью произнеся:

— Нет, не нужно, не смей помогать мне, когда я проявляю подобную слабость. Это я должна поддерживать тебя, а не наоборот. Да и та, что слаба, никогда не сможет… не сможет никак помочь Кейфлу.

— Помочь? Но что мы можем тут сделать? Ведь фараон…

— Спрашиваешь, что мы можем сделать? Да всё что угодно! Мы же свидетели…

— Милостивые боги, Ифе, ну какие мы свидетели? Напротив, мы своими словами только ускорим вынесение смертного приговора Кейфлу!

— Почему? Разве мы видели, как он ранил брата? Наоборот, мы же…

— Ифе… — Мив с мрачным видом покачала головой, прерывая её. — В том-то и дело, мы видели достаточно для того, чтобы Хафур ещё больше убедился в виновности Кейфла. Ведь поблизости не было никого, кто ещё мог бы ранить Никаура. Иначе меджаи не упустили бы его из виду — в тех коридорах негде укрыться, там нет ни ниш, ни тайных ходов, ни поворотов. Только два пути в разные стороны, и оба — прямиком в руки стражи. Мимо нас тоже никто не пробегал, то есть и третий путь исключён.

Ифе отпрянула назад, раздражённо выдохнув сквозь зубы, и, проведя рукой по лицу, стиснула пальцами волосы на затылке и принялась вновь мерить шагами комнату. Ну вот зачем, зачем она позволила междаям увести себя и Мив в эти проклятые покои?! Надо было во чтобы то ни стало остаться там, с Кейфлом! Возможно, удалось бы избежать его ареста… Ведь никто почему-то даже и не подумал допросить их, единственных свидетелей. К тому же девушка всем сердцем верила, что Кейфл не мог ударить Никаура кинжалом. Тем более так подло, со спины… Но тут Мив была права — всё выглядело так, будто это действительно сделал он. Если только…

— Мив, — старушка аж вздрогнула, когда Ифе вдруг резко замерла и воскликнула, — напомни, кто первым из меджаев прибежал на наш крик?

— Эм-м… — она задумалась на миг. — Командир Нгози. А что такое? Ифе, ты меня пугаешь… У тебя глаза блестят как в лихорадке!

— Слушай, — не в силах стоять и дальше, девушка опустилась на край кушетки из чёрного дерева, но мыли её гуляли где-то слишком далеко, так что она едва не промахнулась и лишь чудом не соскользнула на пол. Впрочем, это её не отвлекло: — Слушай, я пока не могу точно это выразить, так как едва нащупала мысль… Но не кажется ли тебе странным, что именно Нгози прибежал так скоро? Да и то, как всё так совпало, что мы с тобой именно в тот момент оказались там, в том коридоре… Словно мы непременно должны были стать свидетелями того, как Кейфл будто бы ранил брата! Вспомни, ведь это Амизи передала нам, что Кейфл ожидает меня, но стал бы он это делать, если бы действительно замышлял нападение? Тем более что он, по его словам, сам в это время шёл ко мне, будто бы я через ту же Амизи позвала его.

— То есть ты ведёшь к тому, что его… могли подставить? — Мив подошла к ней и опустилась рядом, нервно теребя в руках складку на юбке.

— Боги, Мив, его не просто «могли» подставить, а именно это и сделали! Ну согласись, разве тебе не кажется странным, как всё так удачно совпало?

— Именно что удачно — ведь мы могли пойти к покоям Кейфла иной дорогой.

— И тогда мы всё равно не смогли бы подтвердить, что видели кого-то сбегающего, или что Кейфл был далеко от брата в момент нападения. В этом случае свидетелем был бы, опять-таки, всё тот же Нгози! Который каким-то образом гулял поблизости от них.

— Не хочешь ли ты сказать, что это командир меджаев ранил Никаура? Боги, но зачем ему это?!

— Я не знаю… — Ифе с тяжёлым вздохом уронила голову на грудь. — Я не знаю, Мив. Но зато знаю одно — только это и может оправдать Кейфла.

Мив задумчиво потёрла подбородок, протянув в полголоса:

— А знаешь ли ты, что с нами сделают за такую правду, если мы посмеем хотя бы заикнуться об этом?

— То есть?.. Значит, обвинять младшего принца можно, а какого-то командира меджаев — нельзя? — вспылила Ифе, не веря своим ушам — неужели Мив, как и все, готова признать Кейфла виновным?! Вместо того чтобы попытаться понять, что же действительно произошло?

— Да, нельзя, — твёрдо ответила она, — потому что уже сам фараон решил так. И любого несогласного, не имеющего ни малейшего права на возражение… Того ждёт ещё более незавидная доля, чем у Кейфла. Ифе, так уж сложилось судьба, мы с этим не можем ничего поделать. Нам с тобой теперь нужно о себе в первую очередь подумать. К тому же мы не знаем наверняка, что Кейфл не делал этого. Мы не хотим так думать, не хотим в это верить, но это вовсе не означает, что он не невиновен.

— И что же, неужели только одной возможности его вины для тебя достаточно, чтобы отвернуться от

Кейфла? — глухо произнесла Ифе.

По мере того, как Мив произносила все те слова, взгляд девушки всё заметнее тускнел, пока не заполнился полным безразличием. Нет, обвинять Мив в предательстве она не смела — ей был понятен её страх, ведь старушка была не одна на этом свете. У неё есть дочь, а у той и своя семья… Прояви Мив безрассудство, вызови на себя гнев Хафура — и что тогда?.. Зная мстительный и беспощадный нрав потомков Радефа, ничем хорошим это не закончилось бы для родных Мив, как и для неё самой. А помогло бы это Кейфлу? Вряд ли…

«Но я же не Мив, — подумала Ифе, — у меня нет семьи. У меня есть только Кейфл… И даже если он хоть трижды виновен, я не имею права бросить его. Даже если это будет означать, что мне придётся погибнуть вместе с ним».

— Девочка моя, — закусывая губу, дабы не позволить себе разрыдаться, Мив мягко накрыла её нежные ладони. — Клянусь своим именем, я бы позволила Амт проглотить меня живьём, если бы это помогло Кейфлу! Я ж его с первых дней жизни на руках держала… Он рос на моих глазах, делал первые шаги, первые слова произносил… Он мне почти как родной сын. Думаешь, я не попытаюсь ему помочь? Да будь я проклята, если не сделаю для этого всего, что в моих силах! Но помимо этого я ещё обязана позаботиться о тебе. Ведь что за радость будет нашему мальчику, если его мы освободим, а тебя загубим? Любит ведь он тебя, сильно любит, и спасения ценой твоего благополучия ему близко не надобно. Потому я и говорю тебе — забудь о своих подозрениях, не кидайся с обвинениями. Сиди, помалкивай, да только честно ответь на вопросы, когда нужно будет, что да как мы с тобой видели. Ифе, — видя, что девушка остаётся безучастной к её словам, Мив чуть встряхнула её, — прошу, пообещай мне, что не станешь губить себя неразумными поступками!

«Оставаться в стороне, молчать? Смею ли я обещать того, что не смогу сдержать?»

— Мив, — Ифе решительно взглянула ей в глаза, — если я и могу что-то тебе пообещать, так это то, что я ни за что не брошу Кейфла. И, если понадобится, отправлюсь в Дуат следом за ним.

— Боги милостивые, что ты такое говоришь?..

— Правду. Если Кейфла казнят, у меня не будет никого на этой земле, ради кого мне следовало бы остаться. Поэтому давай мы лучше сделаем всё, чтобы этого не допустить. Но с чего начать?..

— Ты — пока ни с чего, — Мив судя по её виду приняла про себя какое-то решение, и резво поднялась с кушетки. — Оставайся в покоях, чуть позже тебя наверняка навестят меджаи. А я… я попробую поговорить кое с кем. Быть может, это единственная наша надежда на помощь.

* * *

Несмотря на все эти события, выбор невесты для Никаура произошёл в срок. Хафур не мог допустить того, чтобы хоть кто-то за пределами дворца узнал раньше времени о ранении его старшего сына — а отныне, как он теперь считал, единственного. Ответственность за выбор легла на плечи главных веломож и верховного жреца храма Гора. Во время праздника они неотступно находились возле фараона, негромко обсуждая друг с другом претенденток. Никаур тоже присутствовал на празднике, только сидя в стороне, скрытый за полупрозрачной зановесью, чтобы никто не смог заметить его состояние — мало кто выглядел бы здоровым уже на следующий день после ранения кинжалом в спину, да и в случае обморока это осталось бы скрытым от глаз девушек.

Ифе, так и не дождавшись с вечера никаких известий от Мив, а также прекрасно зная о празднике от готовившей её ко сну служанки, решила во что бы то ни стало попасть туда, дабы попытаться поговорить с Никауром и убедить его защитить младшего брата. А если боги будут милостивы и ей повезёт прорваться к самому Хафуру… То там она уже любыми путями будет умолять его проявить милость к Кейфлу.

Но к своему немалому изумлению Ифе уже утром обнаружила, что сторожившие её покои междаи получили приказ не выпускать девушку из них. Конечно же, никаких пояснений она не услышала. Чуть позже выяснилось, что она и видеться ни с кем не может, кроме молчаливых служанок, приходивших в сопровождении Шемеи. И, быть может Ифе это только показалось, но она впервые заметила на лице этой женщины что-то отдалённо напоминающее сожаление…

«Что же это такое? — расхаживая, как и давеча, подобно зверю в клетке, Ифе то и дело бросала гневные взгляды на дверь. — Почему я вдруг оказалась пленницей? Неужели кто-то вчера подслушал мои слова про Нгози? Ну да, я его подозреваю, имею на это полное право! Будь Хафур нормальным отцом, он бы тоже в первую очередь подумал на него, а не на Кейфла! Бедный мой, любимый… Как ты там? Что с тобой делают?.. Надеюсь, что ничего… Я ведь знаю, как меджаи допрашивают арестованных. Неужели у Хафура настолько нет сердца, что он позволит пытать родного сына?»

Отчаяние, покинувшее Ифе в тот самый момент, когда она решила всеми силами бороться за освобождение Кейфла, стремительно возвращалась обратно под гнётом бессилия.

«Неужели это Мив поработала над тем, что я теперь взаперти?! Да нет, вряд ли… Такой приказ мог отдать только кто-то из членов семьи фараона или же сам Нгози. Но зачем им это? Боятся, что я стану вмешиваться и совать нос в то, во что не следует? Тогда мне тем более нельзя оставаться здесь!..»

В тот самый миг, когда Ифе уже приблизительно оценила на глаз высоту её балкона над землёй — достаточно высоко, но, если повиснуть на руках, держась за перила, то вполне можно спрыгнуть, — к ней без стука вошла Шемеи. Одна…

— Госпожа, — Ифе приветственно кивнула, сцепив пальцы в замок — ещё не хватало, чтобы она догадалась о её замыслах…

Вторичная жена фараона, пробежавшись по девушке цепким взглядом, как-то неопределенно хмыкнула и поставила на стол резную шкатулку, бросив краткое:

— Это тебе.

— От кого? — удивилась Ифе.

— От меня. Что ж, увидимся вечером, змейка. Смотри, не наделай за это время глупостей, — рястянув губы в ухмылке, Шемеи не стала больше задерживаться в её покоях, покинув их так быстро, что Ифе не успела выбрать следующий вопрос.

Сгорая от любопытства, девушка, на всякий случай обмотала руку толстым слоем ткани — мало ли что там внутри! И вообще, вдруг крышка ядом намазана? И осторожно приоткрыла шкатулку… Внутри оказалось два прекрасных золотых браслета, покрытых бирюзовой эмалью.

«До чего же красивые! — восхищённо выдохнула Ифе, взяв их. — Вот только с чего бы Шемеи дарить мне такие?..»

— Погодите, а это что? — пробормотала девушка, заметив какие-то крохотные надписи на их внутренней стороне. Спустя минуту лицо её просияло: — Да ведь это же артефакты! Артефакты для хека! Эти заклинания я не спутаю ни с чем другим. Ну спасибо, Шемеи. Вот только… Опять же, зачем ты мне их даришь? Ты не можешь знать, что я обучалась хека у Кейфла. Да и хекау из меня пока ни на что не годный…

Решив, что нет смысла ломать над этим голову, Ифе нацепила браслеты на запястья. Пусть будут поблизости…

Затем, бросив задумчивый взгляд в сторону балкона, девушка решила всё же временно отказалась от идеи побега. Сейчас ей предстояло самое трудное — дождаться вечера, а там уже попытаться разговорить Шемеи и выяснить у неё хоть что-то…

* * *

Как и ожидалось, время тянулось мучительно долго. И особенно действовала на терпение доносившаяся до слуха музыка…

«Никак невесты Никаура играют и танцуют, размахивая цветными платками как птицы крыльями, а кто-то и напевает что-нибудь нежным голоском, надеясь безвозвратно очаровать вельмож, принца, а также и самого фараона…»

Бросив на пол очередную порванную нитку, которую она безжалостно выдернула из рукава своего одеяния, Ифе сделала ещё один круг по комнате, про себя считая шаги, чтобы хоть немного успокоиться. Только этот способ помогал всё меньше и меньше…

— Проклятье!.. — не выдержав, процедила сквозь зубы она. — Ещё немного, и я всё-таки спрыгну с этого балкона! Давно надо было это сделать. Чего я жду столько времени? На кого решила понадеяться? На Шемеи? Да лучше уж сразу шагнуть в яму ко змеям!

В это время, словно подслушав её, двери покоев вновь распахнулись без предварительного стука и во внутрь зашли всё та же служанка с подносом в руках, на котором был разложен ужин Ифе, и чем-то весьма довольная Шемеи.

«Ну наконец-то!» — едва не выпалила вслух Ифе.

— У меня добрая весть, — заявила женщина с первых же шагов. — Избрана невеста наследного принца Никаура!

— Да неужели? И кто же она? — поинтересовалась Ифе, недобро косясь на служанку и больше всего на свете мечтая в тот момент, чтобы та исчезла из покоев.

Шемеи охотно поведала:

— Дочь одного из покойных ныне вельмож. Сиротка, чья судьба могла бы сложиться худшим образом. Ты её уже знаешь — это Амизи.

При упоминании этого имени Ифе вздрогнула, словно увидела кобру возле ноги.

— Вот как? Что ж, я ничуть этому не удивлена, — прошептала она, даже и не думая скрывать охватившую её злость. — Вчера носилась по дворцу быстрее ветра, сообщая Кейфлу, что я жду его у себя, а мне — что Кейфл ожидает меня в своих покоях. А нынче, поглядите, уже невеста наследного принца! Как всё интересно… И кто же её избрал?

— Вельможи, фараон, и сам Никаур одобрил её кандидатуру. Девочка умна, красива, из хорошей семьи, прекрасно образована. И что ты имела ввиду, когда сказала, что она что-то передавала Кейфлу от тебя? — строго спросила Шемеи, властным жестом велев служанке покинуть покои, что та и исполнила незамедлительно.

— Кейфл успел сказать мне до ареста, что он оказался в том коридоре потому, что шёл ко мне, — произнесла Ифе, едва дверь захлопнулась. — Что это Амизи передала ему мою просьбу. Но я ничего такого не делала… Более того — Кейфл не звал меня к себе, как сказала нам с Мив опять же эта Амизи.

— Ифе, ты утверждаешь, что тебе это сказал Кейфл? — уточнила Шемеи.

— Да.

— А как объяснить тот факт, что Амизи ничего не говорила Кейфлу про твою «просьбу»?

Ифе невесело усмехнулась:

— Это с её слов так было, верно?

— Не только — это подтверждают слышавший их смотритель библиотеки и двое меджаев, шедших в то время мимо. Всё, что сказал Кейфл Амизи — это просьба передать, чтобы ты зашла к нему. Всё.

— То есть… — девушка растерялась. — Выходит…

— Что Кейфл врёт, — решила закончить за неё Шемеи.

Ифе тут же ощетинилась:

— Боги, да что вы все, сговорились что ли?! Почему вы так легко готовы поверить в его виновность, но ни на миг не готовы задуматься; а для чего ему это вообще делать, да ещё таким способом?

— Смерть Никаура — это прямой путь к трону первого сепата, — пожала плечами вторичная жена фараона. — По-моему всё более чем просто. Борьба за власть — обычное дело.

— Кейфл слишком умён, чтобы наброситься на брата с кинжалом в кишащих меджаями коридорах, — упрямо продолжила Ифе. — Он бы избрал более надёжный способ, если бы был хоть немного заинтересован в смерти брата.

— А ты хочешь сказать, что он нисколько в том не заинтересован? — хмыкнула Шемеи, забавляясь тем, как отчаянно Ифе была готова защищать этого мальчишку.

Девушка не нашлась что сказать, так как у неё не было ответа на этот вопрос. В самом деле, а не был ли Кейфл заинтересован в смерти Никаура?.. Ведь тогда бы он, младший принц, стал бы единственным наследником…

— Нет! — мотнув головой, решительно выпалила Ифе. — Нет, его никогда не интересовало это. Кейфл — учёный, хекау, но никак не тот, кто путём заговоров и убийств станет прокладывать себе путь к власти.

— Ты так в этом уверена… — протянула Шемеи, ритмично постукивая указательным пальчиком по подбородку. — Не боишься, что эта уверенность может оказаться жестоким самообманом?

— Сейчас я боюсь лишь одного, — набравшись смелости, Ифе чуть ли не с вызовом взглянула в глаза Шемеи. — Что меня разлучат с ним. Что ему придётся встретить смерть, в то время как я даже не узнаю об этом и не смогу в тот же миг отправиться вслед за ним. А ещё боюсь, что не смогу никак даже попытаться помочь ему… избежать этой участи…

Прикусив язык, дабы не позволить слезам показаться на глазах — только не при Шемеи! — Ифе спустя некоторое время, наполненное тяжёлым молчанием, задала вопрос:

— Зачем ты подарила мне эти браслеты?

Моргнув, женщина обратила внимание на украшавшие запястья девушки артефакты. Улыбнувшись одними уголками губ, она произнесла:

— Чтобы их можно было использовать, когда придёт нужный момент.

И прибавила, впервые допустив в голосе плохо скрываемую тревогу:

— Я не хотела говорить этого, но похоже ты скорее разберёшь по камням этот дворец, чем предпочтешь признать Кейфла несостоявшимся братоубийцей… Так вот, фараон не стал тянуть и уже принял решение относительно его дальнейшей судьбы.

— Так скоро?.. — Ифе замерла, а вместе с ней, казалось, остановило свой ход и её заледеневшее от страха сердце…

— Да, — кивнула Шемеи, глухим голосом произнеся: — На рассвете Кейфла изгонят в Та-Дешрет. И вместе с этим будет издан указ — если кто-нибудь в пределах Та-Кемет увидит его, то обязан будет доложить о том. Иными словами, отныне его будут разыскивать как беглого преступника… Чтобы незамедлительно вернуть в Город Столбов, где на сей раз его уже будет ожидать смертная казнь…