По тонкому льду (гет)

После той ночи Гермиона не видела Малфоя, и, хотя они иногда оказывались за одним столом в столовой, между ними не было и намека на разговор. Она старалась избегать его взгляда, чувствуя, как всё внутри неё сжимается, как будто его присутствие будило воспоминания, которые она не хотела вспоминать. С каждым взглядом она пыталась убедить себя, что всё было просто случайностью, что никакие эмоции не задевают её, но на деле, сердце всё равно билось быстрее, когда он был рядом.

Малфой, казалось, не обращал на неё никакого внимания. Он сидел, поглощённый собственными мыслями, иногда бесцеремонно поглядывая на неё, но его взгляд всегда был отстранённым и холодным. Его молчание было почти осязаемым. И хотя Гермиона делала вид, что всё в порядке, она чувствовала, как его присутствие заставляет её нервничать.

Но ничто из этого не выходило за пределы их молчания. Всё оставалось на уровне обычных встреч за одним столом, как и до того, но Гермиона знала, что всё уже изменилось, и не могла избавиться от ощущения, что эта перемена была куда более сложной, чем она готова была признать.

Паркинсон, как и всегда, не могла устоять, заметив Малфоя в столовой. Она шла вокруг, делая всё возможное, чтобы привлечь его внимание, будто забыв о всем, что произошло между ними ранее. Она подходила ближе, садилась рядом, то и дело бросая на него искоса взгляд, который, как она надеялась, был достаточно заметным, чтобы обратить его внимание.

— Драко, ты ведь не против, если я сяду рядом, правда? — её голос был мягким, с легкой кокетливой ноткой, и она демонстративно провела пальцем по чашке, перед тем как налить себе напиток, не отрывая взгляда от него.

Малфой поднял глаза, не скрывая своего равнодушия. Он не был рад её компании, но и не прогнал её. Он знал, что она никогда не оставит его в покое, если он не оттолкнёт её решительно. Однако сегодня его мысли были заняты чем-то другим.

— Ты такой напряжённый, Драко, — сказала она с улыбкой. — Может, тебе стоит расслабиться?

— Пэнс, я по-моему тебе уже все сказал,— отрезал парень

Пэнси лишь усмехнулась, не обращая внимания на его угрозу. Она наклонилась чуть ближе, её взгляд стал ещё более вызывающим, почти провокационным.

— О, Драко, ты такой серьёзный. Я ведь просто пытаюсь тебе помочь, — её голос был нежным, но с подтекстом, явно намекающим на что-то большее. — Ты даже не представляешь, как сильно я могу помочь тебе расслабиться

Она слегка приподняла бровь, а её губы изогнулись в лукавой улыбке, как если бы она прекрасно знала, что её слова беспокойно колеблют его самообладание. Малфой лишь взглядом, полным отчуждения, отодвинулся чуть дальше, но не сказал больше ни слова.

— Я сказал, дважды не повторяю, — повторил он с едва заметной угрозой в голосе, его лицо стало ещё более замкнутым, чем прежде.

Пэнси наклонилась ближе, её взгляд стал более игривым и осознанно провокационным. Улыбка на её лице была почти невинной, но в её глазах горел вызов.

— На вечеринке ты не был так категоричен, — сказала она, игриво покачивая головой

Забини, как всегда, не мог оставаться в стороне, когда в воздухе витала такая напряжённая атмосфера. Он сидел немного поодаль, наблюдая за Пэнси и Малфоем, а потом, как будто не мог удержаться, тихо протянул:

— О, Драко, Неужели ты не можешь просто расслабиться и позволить девушке немного тебя развеселить?

Гермиона сидела немного в стороне, но всё равно слышала их разговор. Когда Паркинсон сказала: “На вечеринке ты не был так категоричен”, Гермиона почувствовала, как что-то внутри неё болезненно ёкнуло. Эти слова были как нож в её грудь, даже если она пыталась не обращать на них внимания.

Неужели в ту ночь он был с ней? С Паркинсон? Гермиона пыталась убедить себя, что её мысли — это всего лишь плод её воображения, но образы, возникавшие в её голове, не давали покоя. Она пыталась сосредоточиться на своей тарелке, но её взгляд сам собой вновь ускользнул в сторону Малфоя, который сидел, с холодной отчуждённостью, словно не замечая её присутствия.

“Почему меня вообще это тревожит?” — думала она, пытаясь разобраться в своих чувствах. Её разум пытался найти рациональное объяснение, но она не могла избавиться от этого странного ощущения беспокойства. Она не могла понять, почему его отношения с Пэнси вызывали у неё такой отклик. Это же было не её дело. Она не имела права вмешиваться, и, честно говоря, ей не хотелось бы этого.

Так прошли несколько следующих дней. Гермиона пыталась сосредоточиться на учёбе, на заданиях и ежедневных заботах, но её мысли всё время возвращались к Малфою.

Каждый раз, когда она видела его в коридорах или в столовой, что-то сжималось в груди. Она пыталась оставаться сосредоточенной на своих учебных делах, на том, что её всегда интересовало, но Малфой и его безразличие как-то притягивали её внимание. Было бы легче, если бы он просто оставался в своей обособленной роли, не пытаясь вмешиваться в её пространство.

Но вот его поведение с Пэнси, эти лёгкие ухаживания, его игра с ней… всё это не давало ей покоя. Не из-за зависти, нет. Просто… что-то в его поведении заставляло её сомневаться. Почему, несмотря на его холодность, она всё ещё чувствовала этот привкус раздражения, будто его поведение как-то касается её?

Гермиона сидела за столом в библиотеке, поглощённая книгой по древним рунам,когда Рон и Гарри подошли с последним выпуском Пророка. Рон положил газету на стол, и Гермиона сразу заметила громкий заголовок:

“Беллатрисса Лестрейндж сбежала из Азкабана!”

« Согласно официальным источникам, Беллатрисса Лестрейндж, одна из самых опасных сторонников Волдеморта, с несколькими другими заключёнными сбежала из Азкабана. По неподтвержденным данным, это было сделано при помощи тёмных чар, которые не поддаются обнаружению магией Министерства. Лестрейндж и её сообщники вырвались на свободу без единого следа, оставив за собой хаос и ужасающие последствия для безопасности всего магического мира»

Гарри поджал губы, его глаза были полны тревоги.

— Она же совсем чокнутая, — сказал Рон, с раздражением бросив взгляд на газету

Гермиона, несмотря на свою тревогу, взглянула на Рона и кивнула. Она прекрасно понимала, о чём он говорит — Беллатрисса Лестрейндж всегда была не просто опасной, а абсолютно безумной.

— Я знаю, Рон, — сказала она, стараясь держать голос спокойным. — Но эта «чокнутость» не делает её менее опасной. Наоборот. Она становится ещё более непредсказуемой и жестокой, когда её эмоции захлёстывают.

— Я соберу Орден в ближайшее время, — сказал Гарри, его голос был решительным, но в его глазах скользила тревога.

Гермиона почувствовала, как страх отступает, уступая место решимости. Она знала, что это будет трудная битва, но если кто-то и мог остановить этот кошмар, так это они.

— Я с вами, Гарри, — сказала она, чувствуя, как её голос становится твёрдым.

Гермиона была готова к борьбе, но в глубине души её терзали сомнения. Беллатрисса Лестрейндж была не просто опасной волшебницей. Она была фанатично предана своему делу и готова была на всё ради Волдеморта. Гермиона понимала, что если Беллатрисса снова будет на свободе, она принесёт хаос и разрушение, с которыми будет трудно справиться.

Гарри, Рон и она должны были действовать быстро. Орден Феникса снова оказался в центре событий, и на этот раз ставки были высоки, как никогда прежде. Гермиона знала, что для победы им нужно будет не только использовать силу, но и ум, как никогда прежде. Они не могли позволить себе ошибку.

Гарри молча кивнул, но его взгляд всё равно был полон тревоги. Гермиона это заметила. Она понимала, что Гарри беспокоится не только о Беллатриссе, но и о том, что в их мире снова нарастает тёмная угроза, которую не так-то просто остановить.

— Мы справимся, — сказала она, пытаясь вернуть уверенность в их сердца.

Уже на следующий день Орден собрался в потайной комнате под Хогвартсом, скрытой от посторонних глаз с помощью мощных чар и древних заклинаний. Это место, известное как “Комната Теней”, находилось в недрах замка, далеко от любопытных глаз учеников и преподавателей. О существовании этой комнаты знали только избранные, и её местоположение оставалось тайной, даже для большинства членов Ордена.

Вход в комнату был скрыт за одной из обычных стен старинного коридора, и для того, чтобы открыть её, требовалось произнести особое заклинание, известное лишь немногим. Внутри находился длинный стол из тёмного дерева, вокруг которого сидели члены Ордена. Местность была освещена тусклым светом магических свечей, создавая мрак и атмосферу серьёзности. В воздухе ощущалась угроза, и каждый понимал, что война снова на пороге, и предстоящие события могут быть решающими.

Гермиона сидела напротив, её лицо было сосредоточенным, глаза устремлены в одну точку, но в них не было обычной уверенности. Наоборот — в её взгляде скользила тревога, которая, как и у всех, была невидимой, но ощутимой. Она понимала, что, если Волдеморт и его сторонники снова начнут действовать открыто, то последствия будут катастрофическими. В её руках были карты, заметки и свитки, но всё это казалось мелочью по сравнению с тем, что их ждало.

—Вы все знаете — начал он с тяжёлым вздохом. — Волдеморт не просто вернулся.. И, кажется, что это только начало. Есть слухи, что в последние недели в магическом мире начали появляться новые сторонники Волдеморта. Он находит тех, кто был слишком долго в тени, и теперь они снова готовы служить ему

Гарри вздохнул, продолжая:

— Да, но это ещё не всё. Следующая новость — Беллатрисса Лестрейндж сбежала из Азкабана. Она не единственная, кто ушёл. Есть слухи, что несколько других тёмных магов тоже были освобождены.

Рон скривил лицо.

— Я знал, что она не в Азкабане, — буркнул он. — Когда я слышал, что её всё-таки поймали, я не верил. Она не будет сидеть спокойно, когда её хозяин возвращается.

— И это не случайность, Рон, — подтвердила Гермиона. — Беллатрисса была освобождена с помощью тёмных чар, которые нельзя обнаружить с помощью обычной магии. Это показывает, что кто-то из внешнего мира помогает ей. И эти маги явно работают в интересах Волдеморта.

— И это ещё не всё, — вмешалась Нимфадора Тонкс, её голос был обеспокоенным. — Есть информация о том, что Волдеморт ищет древние магические артефакты. Я слышала, что эти предметы могут дать ему невероятную силу. Если это правда, нам нужно действовать быстро.

— Артефакты? Что за артефакты? — спросил Рон, не понимая.

Гермиона быстро пояснила:

— Эти артефакты имеют мощь, которая может усилить Волдеморта в разы. Некоторые из них древние и почти забытые, но если он их найдёт, он будет практически непобедим. Мы не можем допустить, чтобы он завладел ими.

— Всё, что я хочу, чтобы вы поняли, — сказал Гарри, его голос был твёрдым, — мы в самом начале чего-то очень опасного. Если мы не остановим его сейчас, то он будет только сильнее. И мы с вами должны быть готовы к самой тяжёлой битве в нашей жизни.

В комнате повисла тяжёлая тишина, и все понимали — война

наступила.

Гермиона сидела за столом в библиотеке, её лицо было освещено тусклым светом лампы. Книги и свитки были расставлены вокруг, а на её столе лежал недавно найденный том о древних магических артефактах. После того как собрание Ордена закончилось, она вернулась сюда, пытаясь найти хоть какие-то упоминания о тех таинственных артефактах, которые мог использовать Волдеморт.

“Чаша Теней… Перстень Иссушения… Кубок Погибели…” — она шептала названия вслух, перебирая страницы огромной книги о забытых магиях. В её руках был фолиант, который она поначалу посчитала малозначительным, но теперь он оказался источником надежды.

— Этого просто не может быть, — тихо сказала Гермиона, когда на одной из страниц она наконец наткнулась на описание Чаши Теней. Книга предупреждала, что этот артефакт был способен поглощать жизненную силу и манипулировать тенями, а также усиливать заклинания владельца в тёмные моменты. Но описание артефакта было размытым, и многие сведения были утеряны.

Она перевернула страницу, но что-то в её душе подсказало ей, что она всё ещё не нашла того, что искала. Она начала листать следующую книгу, когда вдруг почувствовала, что кто-то подошёл.

— Гермиона, ты не собираешься отдыхать? — Это был Рон. Он выглядел усталым, но в его глазах светилась настойчивость.

Гермиона подняла взгляд, её глаза были полны напряжения, но она всё-таки улыбнулась.

— Не могу. Нам нужно больше информации, Рон.

Рон несколько секунд молчал, наблюдая, как Гермиона снова поглощена страницами книги. Он чувствовал, как слова вертятся у него на языке, но сомнения не давали ему покоя. Наконец, он вздохнул и, немного нервно поигрывая пальцами, сказал:

— Гермиона, подожди… Я хотел с тобой поговорить о… ну, о нас.

Гермиона подняла голову, удивлённо посмотрев на него. Она не ожидала такого, особенно в этот момент, когда их мысли были полностью заняты тем, что происходило в магическом мире. Но, видя, как Рон нервничает, она закрыла книгу и повернулась к нему.

— О нас? — переспросила она, мягко нахмурившись. — Рон, сейчас не лучшее время для таких разговоров… я думаю, что нам стоит сосредоточиться на более важных вещах, чем на том, что между нами. Мы все рискуем, и сейчас нужно держать голову холодной.

Гермиона не могла найти в себе сил сказать Рону всю правду. Всё, что она чувствовала, было слишком сложным и запутанным. На самом деле, она даже не знала точно, что происходило в её душе. Мучительные сомнения, которые она держала при себе, не позволяли ей открыться полностью. Но сейчас, когда Рон, сидя перед ней, искренне смотрел в её глаза, Гермиона почувствовала, как её сердце сжимается. Она не могла позволить себе рассказать, что не испытывала того же, что он, ведь это означало бы разрушить не только их отношения, но и их дружбу.

Рон сидел рядом, пытаясь понять, что происходило в её голове. Он чувствовал, что она как будто отстранилась, будто закрылась, а его слова не доходили до неё. Она не могла не заметить это, но, несмотря на свою боль, не знала, как действовать. Все вокруг них было слишком важно, а чувство неопределенности внутри неё только росло.

Она глубоко вздохнула и, вместо того чтобы сказать ему всё, что думала, тихо произнесла:

— Всё будет в порядке, Рон. Мы всё сделаем. Мы справимся.

Гермиона старалась улыбнуться, но улыбка получилась слабой и напряжённой. Она чувствовала, что эти слова стали для неё защитой, способом избежать ещё одного разговора, который мог бы сломать их отношения.

Рон, видя её, но не понимая, что на самом деле происходит, кивнул.

— Да, конечно, всё будет в порядке. Мы все будем работать вместе, как всегда.

Но Гермиона знала, что их связь изменилась, и это не было чем-то, что можно было бы легко вернуть. Однако сейчас, в этом моменте, она не могла позволить себе делать шаги назад. Она не могла признаться, что не чувствует то, что Рон надеялся, что она чувствует.

Она не хотела терять его как друга. И, может быть, эта мысль была тем, что удерживало её от того, чтобы открыться. Возможно, она боялась, что если скажет ему правду, их отношения уже никогда не будут такими, как раньше.