Новая жизнь (джен)

Уважаемые читатели!

Прежде чем приступить к этой главе, я хочу предупредить вас: все предыдущие главы были переписаны. Если вам не хочется перечитывать их заново, можете не беспокоиться — существенного влияния на основной сюжет это не окажет. Однако стоит учесть, что могут возникнуть вопросы по некоторым мелким деталям, которые были добавлены или уточнены.

Если говорить в общих чертах:

В предвдущих главах был изменён стиль повествования. Добавлены новые, пусть и небольшие, но немаловажные детали. Характеры персонажей стали более приближёнными к канону.

Желаю вам приятного чтения! Буду стараться радовать вас новыми главами как можно чаще.

 Сон Гарри был беспокойным, перемежаясь обрывками шипящего голоса и холодными камнями подземелий. Он ворочался, одеяло сползло на пол, когда ледяное прикосновение к руке заставило его резко открыть глаза.

 Дагни. Черная змея с серебристыми узорами лежала на подушке, ее желтые глаза горели в темноте неотступным взглядом.

 — Проснись, говорящий, — прошипела она, звук был сухим шелестом в его сознании. — Идем. Пока спит Камень-без-улыбки.

 Гарри замер. Сердце бешено заколотилось. Он осторожно приподнялся на локте, оглядывая комнату. За открытой дверью Снейп спал в кресле у камина, его профиль был резким и неподвижным в мерцающем свете. Нарушать запрет снова? После провала с Пивзом, после всех предупреждений?

 — Нет, — прошептал он змее, стараясь звучать твердо, хотя голос дрожал. — Я не пойду. Я уже достаточно проблем ему доставил. Если он узнает… — Гарри представил себе ледяную ярость профессора, его тонкие губы, поджатые в презрении. "Ты опять ослушался, Поттер? После всего?" — Он сжал кулаки. — Иди спать, Дагни. Или… шипи себе в уголке.

 Змея не шелохнулась. Ее взгляд стал интенсивнее.

 — Он спрятал правду. Как камень в болоте. Там, — она повернула голову к двери, — там ответ. На страх твоих создателей.

 — "Создателей"? — Гарри фыркнул с горечью. — Ты про тех, кто меня выбросил? Какая разница, почему они испугались? Они все равно ушли. — Но любопытство, острое и гложущее, уже копошилось в груди. Что Снейп скрывал? Что такого страшного было в нем?

 — Пойдешь? — настойчиво повторила Дагни. — Или будешь дрожать здесь, как птенец, выпавший из гнезда?

 Фраза задела за живое. Дрожать? Он не дрожал, когда летал впервые вчера. Не дрожал (ну, почти), когда Снейп вчера утром сверлил его взглядом. Гарри стиснул зубы. Черт с ним, с Снейпом. Черт с запретами. Ему нужны были ответы. Хотя бы один.

 — Ладно, — выдохнул он тихо, как преступник. — Но если он проснется… ты меня не знаешь, я тебя не знаю, поняла?

 Дагни лишь скользнула с подушки на пол и направилась к двери, ее чешуя мерцала в полумраке. Гарри, стараясь не шуметь, натянул мятую рубашку поверх пижамы и босиком последовал за ней.

 Путь был кошмаром. Дагни вела его по самым темным, самым забытым коридорам Хогвартса. Тени от факелов плясали на стенах, превращаясь в пугающие силуэты. Каждый скрип, каждый шорох заставлял Гарри вздрагивать и озираться, ожидая увидеть разгневанного Снейпа или, что хуже, вездесущего Пивза. Он чувствовал себя идиотом, идущим на поводу у змеи по призрачному замку среди ночи. "Отличная идея, Поттер. Просто гениально. Нарушить все правила ради таинственного 'там'."

 Наконец Дагни свернула в узкий проход, завешенный старым, пыльным гобеленом, изображавшим что-то неразборчивое. Она проползла под ним. Гарри, сжавшись от предчувствия чего-то нехорошего, последовал за ней.

 Он оказался в небольшой, полуразрушенной комнате. Воздух был спертым и пахнул пылью веков. В центре, под высоким арочным окном, сквозь которое лился лунный свет, стояло огромное, величественное зеркало в золоченой раме, достигавшее почти потолка. Наверху была выведена замысловатая надпись: "Еиналеж".

 Гарри замер, пораженный. Зеркало было пугающе красивым и… живым. Оно не просто отражало. Оно показывало. Но что именно? Он видел только свою собственную, изможденную, испуганную фигуру в мятой рубашке и пижамных штанах, босую, с растрепанными волосами.

 — Там, — прошипела Дагни, указывая головой на зеркало. — Смотри. Жди.

 — Ждать чего? — прошептал Гарри, шагнув ближе. Он вглядывался в свое отражение. Ничего. Только он сам, комната за спиной… И вдруг отражение улыбнулось ему. Улыбнулось так, как он сам не улыбался давно — тепло, беззаботно. А за спиной у отражения… мелькнули силуэты. Неясные, расплывчатые. Двое взрослых? Трое? Он напряг зрение, но они таяли, как дым. — Что?.. — растерянно пробормотал он. Кто это? Дурсли? Родители? И почему они кажутся… счастливыми рядом с ним? Это было так непохоже на правду, что вызывало лишь тоску. Обман. Иллюзия. Как и все в этом замке.

 Он не знал, сколько простоял так — минуту или час — вглядываясь в обманчивое стекло, пытаясь разгадать его секрет, почувствовать то тепло, которое излучало отражение. Ответов не было. Только все усиливающееся чувство безысходности и глупости своего поступка.

 — Я все гадал, про кого же так настойчиво твердил наш друг Пивз, — раздался мягкий, знакомый голос прямо за его спиной.

 Гарри вздрогнул так сильно, что чуть не подпрыгнул. Он резко обернулся.

 Альбус Дамблдор стоял в проеме, затянутом гобеленом. Его длинные серебряные волосы и борода казались фосфоресцирующими в лунном свете. На лице играла его знаменитая, добродушная улыбка, но голубые глаза за полумесяцами очков смотрели на Гарри с проницательной, всепонимающей глубиной. В них не было гнева, лишь безмерное любопытство и… тень печали.

 — П-профессор Дамблдор! — выдохнул Гарри, чувствуя, как кровь отливает от лица. Конец. Полный и окончательный. Он оглянулся на Дагни, но змея бесследно исчезла. Предательница. — Я… я не знал… как вы…?

 — Как я узнал, что ты здесь? — Дамблдор мягко перебил его, делая шаг вперед. Его взгляд скользнул по величественному зеркалу, затем вернулся к Гарри. — О, мальчик мой, Пивз — существо весьма… целеустремленное, когда его что-то заинтересовало. Он следил за тобой с того самого момента, как ты и твой… чешуйчатый проводник… покинули покои профессора Снейпа. Пивз — мастер оставаться невидимым, когда ему это выгодно. Он привел меня сюда. — Дамблдор подошел ближе, его взгляд стал теплее. — Но не волнуйся. Я не собираюсь тебя наказывать. И профессору Снейпу об этом… инциденте… знать не обязательно. Пока что.

 Гарри сглотнул. Он не верил своим ушам. Никакого гнева? Никаких последствий? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. И слишком подозрительно.

 — Но… зачем? — спросил он, не в силах сдержать вопрос. — Зачем вы… позволили мне дойти? Зачем не остановили сразу?

 Дамблдор улыбнулся еще шире, в его глазах мелькнул тот самый огонек, который заставлял студентов одновременно восхищаться и побаиваться его.

 — Любопытство, мистер Поттер. Глубокое, неистребимое любопытство старого человека. Я хотел посмотреть… куда тебя приведет этот необычный путь. И что ты увидишь. — Он кивнул в сторону зеркала. — Зеркало Еиналеж… Оно показывает самое сокровенное, самое глубокое желание нашего сердца. Что ты видел, Гарри?

 Гарри покраснел и отвел взгляд. Признаться, что видел улыбающегося себя со счастливыми, но неясными людьми? Звучало жалко и глупо. И слишком личное.

 — Я… я не совсем понял, — пробормотал он уклончиво. — Там было… неясно.

 Дамблдор не настаивал. Он просто смотрел на Гарри с тем же проницательным, добрым взглядом.

 — Зеркало показывает не будущее, Гарри, и не обязательно прошлое. Оно показывает то, чего нам не хватает. То, чего мы жаждем больше всего. — Он вздохнул, и в его взгляде появилась тень той же тоски, что виделась Гарри в зеркале. — Но зацикливаться на нем опасно. Многие люди теряли рассудок, глядя в него, пытаясь достичь невозможного. Правда, которую ты ищешь… о себе, о своих родителях… она не в этом зеркале. Она в тебе самом. И вокруг тебя. Но для нее нужно время. И готовность услышать.

 Он положил руку Гарри на плечо. Прикосновение было неожиданно теплым и успокаивающим.

 — А теперь, юный искатель приключений, тебе пора возвращаться в постель. Путь обратно знаешь? Или позволишь Пивзу… э-э… проводить тебя? — В его глазах мелькнула искорка веселья.

 Гарри поспешно покачал головой. Пивз в роли провожатого? Нет уж, спасибо.

 — Я… я найду дорогу, профессор. Спасибо. За… за то, что не… — он запнулся.

 — За то, что не превратил эту ночную прогулку в еще больший скандал? — Дамблдор закончил за него, улыбаясь. — Все мы были молоды и любопытны, Гарри. И иногда самые необычные проводники ведут нас к важным открытиям. Спокойной ночи. И помни — зеркало Еиналеж притягивает не только свет, но и… внимание. Будь осторожен.

 Дамблдор отступил в тень гобелена, его фигура растворилась в полумраке так же внезапно, как и появилась. Гарри остался один перед огромным зеркалом, чувствуя себя одновременно опустошенным и переполненным новыми вопросами. Он бросил последний взгляд на свое улыбающееся отражение — такое далекое и недостижимое — и тихо выбрался из комнаты, проклиная свое любопытство и всевидящего Пивза.

 Когда он на цыпочках вернулся в свою комнату, Снейп все еще спал в кресле. Но его брови были сведены в глубокую складку, а пальцы одной руки непроизвольно сжаты в кулак, будто даже во сне он чувствовал следы древней, тревожной магии, принесенной в его покои вместе с пылью забытой комнаты и отголосками разговора у зеркала самых сокровенных желаний.

* * *

 Кабинет директора Хогвартса купался в утреннем солнце. Пылинки танцевали в лучах, падающих на финиксово перо и серебряные приборы на столе Альбуса Дамблдора. Но его мысли были далеко от текущих дел. Образ маленького, испуганного мальчика у Зеркала Еиналеж, его растерянность и скрытая боль — не отпускали. Пивз, несмотря на свою вздорность, указал на реальную загадку: кто этот ребенок, скрываемый Северусом Снейпом? И почему его присутствие вызывает такой ажиотаж у полтергейста?

 Прямой вопрос Снейпу был бы бесполезен. Северус выстроил бы стену из колючих слов и ледяного презрения. Нужен был обходной путь. И Дамблдор знал, с кого начать. Он аккуратно сложил письмо, которое писал, и позвал Фоукса.

 — Дорогой друг, — мягко сказал он, привязывая записку к лапке феникса, — отнеси это мистеру и миссис Поттер. Пригласи их на чай. Скажи… скажи, я хочу обсудить успехи Джейкоба и их замечательную работу в Хогвартсе. И… семейные дела.

 Фоукс издал мелодичную трель и исчез в вспышке золотого пламени.

 Джеймс и Лили Поттер прибыли ровно через час. Джеймс вошел с привычной уверенной улыбкой, волосы чуть более аккуратно приглажены, чем обычно. Лили светилась своей природной теплотой, но в ее зеленых глазах Дамблдор уловил тень легкого беспокойства.

 — Альбус! — воскликнул Джеймс, пожимая руку директору. — Отличная идея с чаем! Мы как раз хотели поблагодарить тебя за доверие к Джейку. Он просто расцветает здесь!

 — Он замечательный мальчик, — искренне улыбнулся Дамблдор, усаживая гостей. — Талантливый, общительный. Настоящий Поттер. — Он разлил чай по тончайшим фарфоровым чашкам. — И ваша работа с первокурсниками просто бесценна, Лили. А твои уроки по Защите, Джеймс, стали легендарными еще до начала семестра.

 Поттеры сияли от комплиментов. Несколько минут прошли в легкой беседе о Хогвартсе, учениках, планах на год. Дамблдор наблюдал, как они расцветают, говоря о Джейкобе, о его успехах, о том, как он влился в жизнь замка.

 — Вы, должно быть, очень скучаете по дому, — осторожно вставил Дамблдор, когда разговор немного утих. — И по вашему… старшему сыну. Как он?

 Наступила микроскопическая, но ощутимая пауза. Легкая тень пробежала по лицу Лили. Джеймс чуть откинулся в кресле, его улыбка стала чуть более напряженной.

 — О, Гарри! — быстро сказала Лили, слишком быстро. — Он… он в порядке, Альбус. Прекрасно проводит время дома.

 — Да, да, — подхватил Джеймс, беря чашку. — Мальчишка самостоятельный. Не то что наш Джейкоб, который постоянно требует внимания, знаешь ли. — Он усмехнулся, но звучало это как-то вымученно. — Гарри… он другой. Более самодостаточный. Ему не нужны толпы людей, шум. Он предпочитает тишину. С няней ему вполне комфортно.

 — С няней? — Дамблдор поднял брови с мягким удивлением. — Но ведь он еще так молод. Всего на пару лет старше Джейкоба? Разве ему не хочется быть с родителями? Видеть замок? Особенно сейчас, когда вы оба здесь…

 Лили потупила взгляд, нервно поправляя салфетку. Джеймс закашлялся.

 — Ну… понимаешь, Альбус, — начал он, избегая прямого взгляда директора, — Гарри… у него особый характер. Он не очень… социализирован. Большие скопления людей, новая обстановка — это его пугает. Может, в следующем году… когда он чуть повзрослеет…

 — Да, конечно, — поспешно добавила Лили, ее голос звучал чуть выше обычного. — Мы просто не хотели его травмировать. Переезд, новые люди… Он такой чувствительный. А тут Джейкобу нужно было наше полное внимание для адаптации… — Она умолкла, осознав, как это звучит: один сын заслужил их внимание, другой — нет.

 Дамблдор медленно отхлебнул чай. Его голубые глаза, обычно теплые, сейчас были внимательными, как у хищной птицы, скользя по их лицам, отмечая неловкие паузы, избегающие взгляды, нервные жесты Лили.

 — Чувствительный… — задумчиво повторил Дамблдор. — Понимаю. Забота о благополучии ребенка прежде всего. — Он сделал паузу, словно размышляя. — Странно, однако… Пивз на днях клялся, что видел в замке маленького мальчика, очень похожего на вашего Джейкоба, но, как он утверждал, тот был темноволосым, с другими глазами… зелеными. И в очках. Как у тебя, Лили. — Он посмотрел прямо на нее.

 Лили побледнела. Джеймс резко поставил чашку, чай расплескался на блюдце.

 — Пивз?! — фыркнул он с преувеличенным презрением, но Дамблдор заметил, как напряглись его плечи. — Альбус, ты же знаешь этого идиота! Он вчера клялся, что видел, как Филч поет серенады миссис Норрис! Чушь собачья! Гарри спокойно сидит дома, под присмотром. Тысячу миль отсюда!

 — Разумеется, — мягко согласился Дамблдор. — Пивз известен своими… фантазиями. Просто показалось любопытным совпадение. — Он улыбнулся, разряжая напряжение. — Простите за беспокойство. Просто, знаете, старик иногда слишком глубоко копает. Забота директора. — Он перевел разговор на нейтральные темы — планируемый бал на Хэллоуин, новые книги для библиотеки.

 Когда Поттеры, явно облегченные, покинули кабинет, Дамблдор подошел к окну. Его добродушная улыбка исчезла. Лицо стало серьезным, почти суровым. Он смотрел, как они идут по дорожке, Джеймс что-то оживленно говорил, Лили кивала, но ее поза была скованной.

 "Он другой". "Самодостаточный". "Чувствительный". "Не хотели травмировать". "С няней комфортно". "Джейкобу нужно было внимание".

 Каждое слово, каждая неуклюжая отговорка, каждый нервный жест Лили и защитная агрессия Джеймса — все это складывалось в ужасающую картину. Картину, которая не имела ничего общего с заботливыми родителями, временно разлученными с сыном.

 Гарри Поттер никогда не жил с ними. Никогда. Ни в их доме, ни в их жизни. "Дом", где он был с няней — вероятно, чистая выдумка. "Особый характер", "боязнь социализации" — удобная ширма.

 Но тогда... где он был все эти годы? Кто о нем заботился? И почему они так отчаянно лгут? Зачем им вообще понадобилось притворяться, что у них есть еще один сын, которого они… бросили на произвол судьбы? И что связывает этого потерянного мальчика с Северусом Снейпом, который, судя по всему, теперь его прячет?

 Холодная волна осознания прокатилась по спине Дамблдора. Он подошел к одному из портретов бывших директоров — Эвермонду, мудрому и молчаливому старику.

 — Эвермонд, — тихо произнес Дамблдор, его голос звучал непривычно тяжело. — Кажется, в стенах этого замка скрывается тайна куда более мрачная, чем любая из тех, что хранились здесь веками. И сердце ее — брошенный ребенок.

 Он повернулся и взглянул на пустую чашку Лили Поттер, на краю которой остался след от ее нервно дрожавших губ. Ответы нужно было искать не в словах Поттеров, а в тени, которую они так яростно отрицали. И следующая остановка на этом темном пути, как ни парадоксально, лежала через подземелья Северуса Снейпа. Но подходить к этому нужно было с величайшей осторожностью. Ибо то, что он начал подозревать, могло разбить не одну жизнь.