Душа Зорро (гет)

Поездка в коляске, хоть и была неудобной, но Софии казалась самой интересной и увлекательной. Полулежа на глубоком заднем сиденье, окруженная заботливо принесенными Педро подушками, она чувствовала себя словно на облаке. Рядом, с достоинством переносила стесненные обстоятельства Анна, едва умещаясь на остатке места.

Но София ничего не замечала вокруг: ни дивных пейзажей, мелькавших в окне, ни знойного солнца, палившего нещадно. Она вся была поглощена счастьем, и источником этого счастья был он.

«Диего де ла Вега», — ликовало сердце, а взгляд не мог оторваться от его широкой спины, от сильных рук, уверенно управлявших лошадьми. Сидя на переднем сиденье, Диего казался воплощением силы и грации.

Она уже не хотела вспоминать, что пережила за эти два дня, которые прошли с момента их поцелуя. В первый день, когда Диего не появился, София ощутила леденящую смесь страха и разочарования. В голове роились мрачные мысли, и каждый раз, когда она вспоминала их поцелуй, сердце болезненно сжималось.

Два долгих дня она бродила по дому, словно тень, прислушиваясь к каждому шороху за стенами гасиенды. Ей казалось, что каждый звук может быть его шагами, каждое мимолетное мерцание света — его силуэтом на горизонте. София боялась признаться себе в горькой правде: не создала ли она его сама? Не придумала ли прекрасного и смелого кабальеро, не влюбилась ли в призрачный образ, а теперь — и в его мнимую любовь к ней?

И вот, когда отчаяние готово было сомкнуть свои ледяные объятия, шепнув о призрачности всего, София сквозь пелену дремы уловила его голос. Живой, трепетный, он ворвался в ее сознание, заставив сердце встрепенуться в бешеном ритме, словно боясь пропустить хоть единый звук.

А затем — видение: он, стремительный и властный, пересекает комнату и, словно в священном ритуале, касается поцелуем ее протянутой руки. Мир замер. Страх и разочарование рассыпались в прах, уступив место всепоглощающей реальности: он здесь, рядом.

Улыбка тронула ее губы, и взгляд вновь скользнул по его спине. Никогда прежде ей не выпадало счастье так беспрепятственно, так пристально изучать его, и каждая деталь этой фигуры отзывалась в ней восторгом, граничащим с благоговением.

Спина Диего — прямая, несокрушимая, словно высеченная из камня. Солнечные лучи играли на ней, вырисовывая рельеф мускулов, окутывая теплом и светом. В мужественном и грациозном силуэте читалась сила дикого зверя, усмиренная благородством духа. Каждое движение, каждое едва заметное напряжение мышц — словно завораживающий танец, исполненный внутренней страсти.

София не могла оторвать взгляд. Она видела в этой спине не только безупречную красоту, но и отпечаток его силы воли, его непоколебимой решимости, его искренней души. Эта спина — символ его характера, его стержень, его несгибаемость перед ударами судьбы.

Каждая линия, каждый изгиб — неповторимы, уникальны, словно бесценное полотно, которое можно рассматривать бесконечно, каждый раз открывая для себя новые грани. Она готова была утонуть в созерцании, погрузиться в неизведанный мир его тайн и загадок.

И в этот момент, сидя на заднем сиденье кареты, она ощутила, как крепнет в ней уверенность: она никогда не перестанет восхищаться этой спиной, этой фигурой, этим человеком, который казался ей воплощением совершенства, сошедшим со страниц старинных легенд.

Коляска, замедлив ход, плавно замерла, и только тогда София оторвалась от тягостных дум, заметив окружающую ее природу.

Измученная зноем, она словно шагнула в другой мир. Перед ней раскинулось озеро, словно осколок небесной лазури, искрящийся под солнцем, манящий в бездонную прохладу.

Диего легко спрыгнул на землю и, лучезарно улыбаясь, протянул ей руку.

— Добро пожаловать в мой уголок рая, София, — прошептал он, и его голос звучал как нежное прикосновение к ее сердцу.

София приняла его руку, и они неспешно пошли вдоль берега. Вдыхая терпкий аромат трав и диких цветов, она почувствовала, как напряжение покидает ее, словно тяжкое бремя спадает с плеч.

Озеро шептало что-то свое, сокровенное. Изумрудная стена деревьев плотно обступала его, оберегая от суеты и вторжения. Тишина здесь звенела, а покой был почти осязаем, рождая ощущение, что время остановилось, оставив лишь эту секунду, полную вечности.

Тем временем Анна, не желая мешать молодым людям лучше узнавать друг друга, подготовила пикник на берегу. На покрывале появился ароматный обед из самых изысканных блюд. София улыбнулась, глядя на этот импровизированный праздник, и вдруг ощутила, что жизнь — это не только погоня и тревоги, но и драгоценная возможность насладиться каждой минутой, словно она последняя.

Они устроились на покрывале. Диего, словно сбросив с себя бремя городской суеты, отложил в сторону свой рыже-кирпичный пиджак с затейливой вышивкой и прислонился спиной к шершавой коре дерева. Сложив руки на груди, он прикрыл глаза, и его дыхание выровнялось, став тихим и мерным. Софии показалось, что он задремал, и она невольно залюбовалась им, стараясь запечатлеть в памяти каждую черту его облика. Длинные, сильные ноги, обтянутые штанами тапабаласос рыжего оттенка, казались изваянием силы и грации. Алый пояс, обвивавший его талию, вспыхивал ярким акцентом на фоне приглушенных оттенков. Кофейная рубашка, облегающая его торс, подчеркивала рельеф мышц, окутывая его аурой загадочности.

Диего спал, не замечая ее взгляда, и его безмятежность умиротворяла Софию, даря ощущение безопасности и покоя. Она могла бы часами наблюдать за ним, погружаясь в тихий омут его мыслей.

Внезапно веки его дрогнули, и их взгляды встретились. Время словно замерло, растянувшись в бесконечное мгновение, пока они смотрели друг на друга. В глубине его карих глаз София увидела отражение собственного восторга и робкого удивления. Легкая улыбка тронула его губы, озаряя ее сердце теплым светом.

София вздрогнула, осознав, что была уличена в наблюдении. Но его улыбка была приглашением, на которое невозможно было не ответить. Она подалась к нему ближе, ощущая, как бешено колотится ее сердце. Диего слегка пошевелился, согнув правую ногу в колене и устраиваясь удобнее. Его левая рука скользнула за спину девушки и уперлась в землю, создавая ощущение защиты и уюта.

София повернула голову, и их взгляды встретились. В этот миг мир вокруг словно перестал существовать, и лишь два сердца бились в унисон. Слова были излишни — любовь чувствовалась в каждом вздохе, в каждом прикосновении.

София счастливо вздохнула и положила голову ему на плечо, на мгновение задавшись вопросом, куда исчезла Анна, которая вроде бы должна следить за ними. Она быстро оглядела окрестности озера и заметила няню, прогуливающуюся по берегу вдали от них.

София закрыла глаза и тихо прошептала:

— Как-то давно я увидела из своего окна молодого человека, чей образ навсегда врезался в сердце. Он, вместе с другом, дарил серенаду для моей соседки. Возможно, я бы и не выглянула в тот вечер, если бы не его голос… волшебный, обволакивающий, проникающий в самую душу.

Она замолчала, погружаясь в сладостные воспоминания, а затем продолжила:

— Тогда я жила в Монтерее, и мне было запрещено покидать дом. Затаившись за кружевной занавеской, я украдкой наблюдала за улицей. Серенада предназначалась моей прекрасной соседке, стоявшей на балконе второго этажа и одаривавшей лучезарной улыбкой двух кабальеро внизу, — София почувствовала, как напряглась рука за ее спиной. — Они пели и играли на гитарах. Но один из них… он пленил меня с первого взгляда. Иссиня-черные, слегка вьющиеся волосы, карие глаза, искрящиеся озорством. А его голос… бархатный, успокаивающий, словно тихий шепот моря.

Диего нежно взял ее правую руку в свою и медленно прикоснулся губами к ее тыльной стороне. София улыбнулась, вспоминая.

— Я не знала его имени, но каждый раз, когда я видела его из окна, мое сердце замирало, и я забывала, как дышать. Разум твердил, что он, вероятно, увлечен моей соседкой, ведь они всегда были вместе. Но сердце… сердце отчаянно противилось этому.

Она ощутила невесомый поцелуй в затылок.

— Потом я уехала из Монтерея и долгие годы пыталась забыть его, убеждая себя, что он, должно быть, давно женат на той девушке, и они счастливы. Его образ медленно стерся из моей памяти, остались лишь смутные воспоминания, но его голос… он иногда преследовал меня во снах, — она на мгновение умолкла. — И мне казалось, я схожу с ума, когда этот самый голос поприветствовал меня в тот первый вечер в Лос-Анджелесе. Но это не было безумием. Это был он… все тот же добрый, благородный и заботливый Диего де ла Вега.

Засыпая, София чувствовала, как его рука крепко сжимает ее ладонь, а его губы нежно касаются ее волос. В этот миг она была абсолютно, безгранично счастлива.

— Я люблю вас, Диего де ла Вега, — прошептала она, погружаясь в сон.

Она не видела, как спустя минут десять к ним подошла Анна, и как Диего отрицательно покачал головой, не желая беспокоить ее покой.

Спустя полчаса он осторожно высвободил свою левую руку, бережно поднял Софию и, как драгоценность, перенес ее в коляску, устраивая среди мягких подушек на заднем сиденье.

Затем, вместе с Анной, они убрали остатки пикника, аккуратно сложили их вместе с покрывалом в большую плетеную корзину, прикрепленную сзади к коляске. Диего надел свой пиджак и помог Анне занять место рядом с ним на переднем сиденье.

Обратно они ехали гораздо медленнее, и даже Анна бросала на него долгие, изучающие взгляды. Заметив один из них, Диего лишь улыбнулся в ответ и кивнул на спящую Софию, словно объясняя причину своей неторопливости. Скорость осталась неизменной.

Когда они подъехали к гасиенде дель Кастильо, уже начало смеркаться. Коляска остановилась плавно, однако девушка проснулась от лая Амиго. Смущенно вздохнув, она выпрямилась на сиденье, скинув пару подушек, и ошеломленно огляделась, удивляясь тому, как ее верный пес оказался у озера. На ее лице, должно быть, отразилось разочарование, поскольку уже спешившийся Диего протянул ей руку и, одарив теплой, обезоруживающей улыбкой, произнес:

— Через три дня приезжайте к нам на ужин. Отец… и я… Мы оба будем очень рады.

София радостно кивнула и, поймав нетерпеливый взгляд Анны, стоявшей у калитки, уже было направилась к ней, но кабальеро все еще держал ее за руку. Она замерла, обернувшись к нему.

Взглянув ей прямо в глаза, Диего медленно поднес ее руку к своим губам и нежно, словно касаясь крылом бабочки, прикоснулся к тыльной стороне ее кисти. Поцелуй обжег кожу невидимым пламенем. София ощущала это тепло все время, пока шла в свою спальню. Там, закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной, она прижалась губами к пылающему месту, где только что побывали губы Диего.

— Я люблю тебя, Диего де ла Вега.