| Название: | At the Brink of the Dawn and the Darkness |
| Автор: | Pax Blank (blank101) |
| Ссылка: | https://www.fanfiction.net/s/4520729/1/At-the-Brink-of-the-Dawn-and-the-Darkness |
| Язык: | Английский |
| Наличие разрешения: | Запрос отправлен |
Не проверялось на грамотность 
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 42
Мадин вошёл в комнату наблюдения, где, откинувшись на спинку кресла, медик Кальтер наблюдал за спящим Скайуокером на виртуальном экране.
Кальтер встал, когда Мадин кивнув, бросил взгляд на экран:
— Пора его будить. Сколько он проспал?
— Денсон говорил, что прошлой ночью его поднимали три раза, сэр. Каждый раз около часа он сидел за столом, так что... примерно часа два сна, не больше. Получается девять дней подряд по два часа или меньше. Плюс ещё трижы его будили, потому что камера наблюдения опять барахлила.
Мадин кивнул, коротко взглянув в угол, на безобидную маленькую пластиковую коробочку — датчик зоны действия рабского чипа, свою запасную страховку. Единственный индикатор мигал зеленым светом, маленький приемник передавал кодированный импульсный сигнал на чип-заряд, вживленный в основание черепа Скайуокера. Если не приходил ответ из заданного радиуса, или если Мадин вводил код активации, он чип-заряд подрывался.
Кальтер внимательно рассматривал содержимое своей аптечку, содержавшей множество ампул.
— Вчера вечером я подобрал новую комбинацию, изменив соотношение ко-фралодиоста и триклиптидина. Похоже, в итоге на последнем сеансе это неплохо сработало.
— Как мне показалось, это сделало его всего лишь более болтливым, — хмыкнул Мадин.
— Вот это то нам и нужно.
— Нет, нам нужна информация. Время уходит, а мне неинтересно выслушивать историю его жизни.
— Так уж это работает. Чем больше он говорит, тем ему легче говорить и тем меньше он контролирует то, что рассказывает, — пожал плечами Кальтер.
— Это слишком долго. Мне нужны эти коды.
— Всё идёт настолько быстро, насколько возможно, сэр. Вы слышали запись, он привык к наркотикам. Слишком привык к ним.
— Тогда увеличьте ему дозу.
— Мы уже превысили безопасные дозировки, и применяем препараты слишком часто, даже по имперским стандартам. Если переборщить, у него может начаться психотический приступ, на восстановление после которого потребуются недели, а может и больше.
— Хорошо, — буркнул Мадин, — но тогда вопросы буду задавать я. Он мне отвечает.
— Вы заставляете его насторожиться, — покачал головой медик, — и он начинает прибегать к таким методам защиты, как обратный отсчёт. Взгляните на то, что он рассказал на самом деле — Вам он отвечает не больше, чем мне. Более того, учитывая последний сеанс, когда был применён ко-фралодиост, я бы подумал, а правильные ли вопросы мы задаём...
— Что Вы имеете ввиду?
— Я имею ввиду, во-первых, что не думаю, что он был шпионом.
— Я же просил Вас не задавать подобных вопросов, — пробурчал Мадин.
— Я и не спрашивал, сэр. Вы слышали запись — он сам рассказал.
— Значит, слушая его, Вы напрасно тратите время? У нас осталось пять дней до его казни, а мне нужны эти коды.
— Я думаю, это весьма существенно. Если он не был шпионом...
— Без разницы, кем он был. Важно, кто он есть сейчас, и информация, которой благодаря этому он обладает. Информация, которая мне нужна, — Мадин подошёл и глянул на аптечку, закрывая её, — Вы вводите ему дозу в двенадцать миллилитров, так?
Сжав губы, Кальтер опустил взгляд, явно сдерживаясь. Мадин тихо вздохнул: Скайуокер оказался той ещё штучкой, он действительно заставил задуматься одного из солдат Мадина. Оглянувшись, чтобы убедиться, что дверь за ним закрыта, он вернулся к Кальтеру.
— Дайте я Вам кое-что расскажу о человеке в той камере, лейтенант... Он — один из лучших агентов, которых я когда-либо видел, идеальный солдат, обученный самим Палпатином. Он сделает всё, что угодно, извернётся, как только возможно, чтобы получить то, что ему нужно. Он найдёт любую слабость — любую — и использует её. Я без тени сомнения уверен в этом, потому что в течение трёх лет он делал это со мной... и с остальными членами Совета.
Кальтер поднял взгляд, и Мадин кивнул, подтверждая до сих пор не утихающие в Альянсе слухи, о том, что Скайуокер когда-то был одним из них:
— Все эти слухи — правда. Он внедрился в Альянс как шпион, причём на командном уровне. Три года он как свой жил среди нас, и никто — ни один человек — ничего не заподозрил. Хотите знать, насколько он хорош? Я перевёл его в спецназ, я был одним из членов Совета, одобривших, по его просьбе, преобразование "Разбойной эскадрильи" в отдельное спецподразделение, что дало ему доступ ко всей информации. Я даже сделал его одним из телохранителей Мон Мотмы. Я считал, что лет через пять он станет генералом, а через семь — членом Совета. Вплоть до его возвращения к Палпатину никто ни разу не усомнился в нём. Крифф, да до сих пор некоторые пилоты в "Разбойной эскадрилье" не верят, что он — шпион. Вот насколько он хорош. А сейчас он то же самое делает с Вами... и Вы ему позволяете.
Заходив желваками, Кальтер отвёл глаза и кивнул, но Мадину этого казалось недостаточно. Вздохнув, он забрал аптечку:
— Двадцать миллилитров, верно?
Понимая, что Мадин принял решение и более не возьмёт его в камеру, медик кивнул:
— Начинайте с десяти, затем постепенно доведите до двадцати. Не больше. И не чаще, чем через восемь часов между приёмами — это серьёзно. И так уже перебор. Следите за его дыханием... и дайте ему говорить.
* * *
К моменту появления Мадина с аптечкой, сгорбившийся, находившийся на пределе физических, если ещё не умственных, возможностей Скайуокер был уже прикован к столу. Сжав челюсти, Мадин сильно хлопнул аптечкой по столу, уже раздражённый тем, что из-за уловок Скайуокера лишился Кальтера, его опыта и изобретательности, как специалиста по наркотическим препаратам.
Видимо, пришло время для иного подхода.
Он развернулся и подошёл к камере наблюдения, чтобы отключить её от сети, потом взглянул на солдат, во время допросов всегда стоявших на страже в камере.
— Выйдите.
С опаской косясь на закрывающуюся дверь, Скайуокер огляделся. Синяки и кровоподтеки от его избиения во время съемок два дня назад все еще темнели, хотя порезы зарубцовывались, а практически закрывший один глаз отёк спал. Он опустил голову, дыхание было настолько затруднено, что его тело ходило от каждого вздоха.
Мадин сел, открыл аптечку, достал заполненный шприц и положил его на стол перед собой, краем глаза заметив, как напрягся Скайуокер. Не спеша он поставил аптечку на пол и неторопливо сцепил руки в замок, наблюдая, как Скайуокер настороженно следит за ним... хорошо.
— Готов начать? — спокойно поинтересовался он.
— Ты забыл вторую половину, — голос его звучал невнятно, он слабо моргал... Усталость или остатки наркотиков — Мадин не знал, что именно.
— Кальтер не вернётся... Больше нет хорошего и плохого полицейского. Буду только я.
Ни движения, ни реакции. Мадин наклонился и взял шприц, вращая его в руках.
— Тебе следует знать, Скайуокер, что пока ты находился здесь, всё изменилось. Сильно... и не в твою пользу. Пришло время для новой игры... Я знаю, ты их очень любишь. Но новая вряд ли тебе понравится, потому что это моя игра. Альянс в ней больше не участвует.
Слегка выпрямившийся Скайуокер не изменил застывшего выражение лица, и Мадин задумался, а не этого ли он ждал всё это время.
— Это значит, что больше нет никаких правил, кроме моих. Думаю, ты в состоянии понять, что пока их немного. Мне нужны конкретные ответы, и я не намерен более ждать. Понятно, о чём я говорю?
— Я прекрасно понимаю, о чём идет речь, — медленно кивнул головой Скайуокер, — у тебя всё стало разваливаться, не так ли? Спорю, что Альянс не сумел достаточно быстро избавиться от тебя, когда они осознали, что ты собираешься сделать.
Мадин откинулся, сжав челюсти, чтобы не поддаться на провокацию:
— Я покинул их.
Усмехнувшись Скайуокер отвёл взгляд:
— Итак, Альянс покинул сцену, а ты создал собственную группировку, претендующую на победу от своего имени?
— Пожалуй, так я и сделаю. Казнь Императора — неплохо для приветственного слова, не так ли?
— Слишком сильно для Альянса повстанцев, — неспешно кивнул Скайуокер.
— Потому что Альянс перестал быть Восстанием. Он сбился с пути, став лишь бледной тенью Империи, против которой был создан.
— Альянс не становится похожим на Империю, это Империя приближается к идеалам Альянса. Мы смягчаем законы, мы меняемся — просто нужно время.
— А ты, получается, останешься у власти, пока идёт это время? Нет, этого не будет... Я уничтожу тебя, а потом разобью на куски твою пародию на режим.
— Это просто резкие слова... Говорить легко. А что ты сделаешь на самом деле? Как ты...
— Для начала я разделаюсь с имперской армией. Разберу её, порву в клочья, если понадобится.
— Это не политика, это анархия, — покачал головой Скайуокер. Он начал оседать, и продолжил слабеющим голосом, — это опустошение. Что ты установишь взамен, как ты обеспечишь законность? Как гарантируешь, что в созданном тобой вакууме власти, не поднимется дюжина местных полевых командиров? Что насчёт преступных организаций вроде Чёрного Солнца? Думаешь, у тебя больше средств и возможностей, чем у них? Что ты сделаешь, когда они начнут финансировать разные Королевские Дома, которые получат отличный шанс захватить власть в созданном тобой вакууме? И это при условии, что все недовольные Моффы не начнут создавать свои маленькие частные армии из тех, кого ты только что уволил. Как ты будешь контролировать эту новую демократию, если у тебя недостаточно войск для поддержания порядка? Как ты убедишься, что она не станет всего лишь воплощением интересов наиболее состоятельных или самых влиятельных...
Хлопнув по столу ладонями, Мадин вскочил, но Скайуокер лишь улыбнулся, по-прежнему опустив голову и глядя на Мадина сквозь спутанные волосы:
— Или это не имеет значения? Ты именно тот, кем кажешься, Мадин — всего лишь очередной анархист, ищущий оправдания. Ищущий способ сделать больно тому, что причинило боль тебе.
— Думаешь, ты такой умный, считаешь себя единственным, кто видит всё в масштабе Галактики, не так ли? У меня есть для тебя новость: я тоже кое-что вижу, и у меня есть планы. Большие планы.
— Если это они, то я не впечатлён.
— Считаешь, твоя казнь заставит меня покинуть Альянс и предоставить твоей сестре свободу действий? Ты не можешь быть дальше от истины. Видишь ли, кое-что я позаимствовал у тебя... Сейчас мне не нужно быть там, чтобы контролировать их. Я знаю, что нужно, чтобы подтолкнуть их, и как это сделать прямо здесь, в этой камере. Благодаря твоей сестре, они позволили себе стать благодушными. Они позволили вытеснить себя во Внешнее Вольцо, пока ты изображаешь пустые фальшивые реформы и выдавливаешь Альянс из сознания разумных — вот что ты делаешь, и я это вижу. Они кончат не с треском, а с нытьём. Вот только этого я тебе не позволю... больше того, я использую тебя для прямо противоположного. Казнив тебя и приняв ответственность от имени Альянса, я всех заставлю действовать. Наша новоявленная Императрица, похоже, так трогательно заботится о твоей безопасности, — сухо сказал Мадин.
— Оставь её в покое, — резко выпрямился Скайуокер, голос стал жёстче.
Заметив такую реакцию, Мадин не сдержал улыбку:
— Я вижу тревогу? А я то думал, ты на подобное не способен.
Скайуокер вновь взял себя в руки, но напряжение было ещё заметно в его остром взгляде, в пальцах, охвативших сковывающий его запястья металлический трос.
— Если спросишь меня, — ухмыльнулся Мадин, — кажется, она слишком стремится войти в твою роль. Но держу пари, когда я казню тебя, она ответит, хотя бы потому, что этого от неё ждут... И я не против, потому что это приведёт к войне, от которой твоя сестра так сдерживала Альянс. И ты это знаешь, не так ли?
— Ошибаешься. Война не начнётся — Лея не позволит.
— Не думаю, что у неё будет возможность. В отличие от нашей славной новой Императрицы, только начавшей своё правление, время твоей сестрицы подошло к концу. Видишь ли, чтобы сражаться и победить в этой войне, мне нужна армия, а у неё как раз есть армия созревшая для того, чтобы я её получил, когда буду готов... а ещё у меня есть способ завладеть ею.
— Ты раскроешь им, кто она есть, — Мадин с удовольствием наблюдал, как, распахнув глаза с синяками вокруг, бледнеет Скайуокер.
— Точно. Но не раньше, чем я буду готов. Когда я останусь единственной надеждой остановить обвал. Когда они поймут, насколько плохо всё может закончиться... и как мало может сделать какая-то едва повзрослевшая девчонка, чтобы остановить войну... тогда я вмешаюсь и назову им одну потрясающую причину, почему она этого не может. Почему она настроила всех против меня. Я вернусь туда как их спаситель, потому что у меня будут средства для победы. Но чтобы сделать это, мне нужны коды... мне нужны коды Судного Дня, и мне прекрасно известно, что ты их знаешь.
— Их не существует, — устало покачал головой Скайуокер.
— Пожалуйста... ты уже говорил, что они есть, — он взглянул на видеорегистратор на столе, — хочешь, найду запись допроса? Один код, семь групп цифр — это ты сказал.
— Нет такого кода. Его вообще никогда не существовало. Это всего лишь слух, чтобы держать в узде капитанов флота — ещё одна маленькая игра Палпатина, — Скайуокер поднял голову, чтобы взглянуть Мадину в глаза, — его никогда не существовало.
— Я был генералом, Скайуокер... Я был генералом армии Палпатина. Я знаю имевшиеся у него коды, жёстко установленные блокировки на каждом крупном корабле и каждой важной станции. Палпатин был параноиком, ему не хотелось даже думать, что что-то может находиться вне его контроля или наказания. Один код, семь групп цифр.
— Его не существует.
— Кальтер рассказал мне о безопасных дозах этого вещества, — Мадин взглянул на шприц, поднял его и начал вращать в пальцах, — рассказал, что произойдёт, если я их превышу... Как ты думаешь, какова вероятность, что я буду придерживаться их в этой новой игре?
Скайуокер слегка пошевелился, но промолчал, наблюдая, как Мадин водит пальцем по шприцу.
— Поясню, мне безразлично, в каком ты будешь состоянии, когда я поставлю тебя перед расстрельной командой. Мне плевать. Если ты не сможешь держаться на ногах, я притащу тебя туда и пристрелю на полу... я расшевелю тебя, чтобы ты видел, что это я держу бластер.
— Я бы предпочёл, что бы в последний раз Галактика увидела меня стоящим прямо и смотрящим в глаза тем, кто держит бластеры, а не связанным, накачанным наркотиками, в порезах и синяках ради возможности протянуть ещё пару дней, — Мадин сделал паузу и посмотрел на Скайуокера, сидевшего сгорбившись, не отрывавшего взгляд от шприца, — вот выбор, перед которым ты стоишь — умереть, поставленным к стенке и застреленным, или сдохнуть вот так — одурманенным, просто дожидаясь, когда от очередной передозировки откажет сердце. Выбирать тебе. В любом случае ты умрёшь, и в любом случае ты разделишь свои последние минуты с остальной Галактикой. Как думаешь, многие ли будут аплодировать? Сколько будет ликовать? А главное, как много возмутятся и потребуют возмездия, которое начнёт мою войну и не позволит этим бесхребетным, жалким людишкам спокойно болтаться в сторонке и не вмешиваться, — Мадин усмехнулся, его глаза заблестели, когда Скайуокер наконец встретился с ним взглядом, — ты и я, мы начнем войну, Скайуокер. Как там говорится... ветер, сотрясающий звёзды(1)...
— Не делай этого... Не начинай войну, воображая, что сможешь её контролировать... Если ты хочешь перемен, мы можем добиться их и без...
— Хаттова слизь. Мне надоело слушать твои пламенные речи, Скайуокер... Они не трогают меня и уж точно не спасут твою жизнь, — Мадин усмехнулся, когда Скайуокер замер, услышав своё имя, впервые произнесённое генералом вслух, — ах да, я знаю, кто ты на самом деле. Мне стало интересно, как только я начал расспрашивать Соло о твоей камере на борту "Исполнителя". Я догадался, когда впервые увидел эти планы. Иначе зачем было идти на все эти хлопоты и сложности ради камеры, которая работала бы как эта? Почему бы не сымитировать её, если ты уже был имперским агентом. Но позволь сказать жестокую правду: мне плевать. Мне без разницы, кем ты был, мне важно лишь насколько ты ценен для меня сейчас. Ты — человек, чья смерть может разжечь войну. Ты — человек, знающий единственное, что стоит между мной и триумфальным возвращением в Альянс в качестве генерала, который одним махом сможет уничтожить весь Имперский флот и выиграть эту войну.
— Флот?
— Представь... Мне известно, что код Судного Дня можно активировать для отдельных кораблей по их позывным, но зачем? Зачем этим утруждаться? Если у тебя есть оружие, не нужно бояться его использовать.
— Флот поддерживает мир на тысячах миров. Он охраняет гражданское население, сдерживает преступников...
— Думаешь, меня смутит немножко анархии? Это всё — вода на мельницу(2): займёт ваше правительство, пока мы будем действовать, свяжет его по мелочи, ограничит его реакцию.
— Уничтожив весь флот, ты ликвидируешь всякую законность. Ты никогда не сможешь управлять этим, ты всю Галактику ввергнешь в хаос, который распространится как лесной пожар. Это займет годы борьбы, даже десятилетия. Это следует прекратить, а не обострять — наши дети заслуживают возможности расти в Галактике без войны. Я могу обеспечить мир, если...
— Твой мир, на твоих условиях? Не интересно.
— Вечный вояка(3) — единственное, что ты умеешь делать, это драться, — покачал головой Скайуокер.
— А ты ситх, и единственное, что ты умеешь делать, это лгать.
— Послушай меня, Мадин…
— Думаю, тебя слышало достаточно людей, Скайуокер. По-моему, пришло время положить этому конец. У тебя не получится выкрутиться... Ты не сможешь убедить или приказать, будто у тебя есть какое-то священное право. Здесь нет трона. Мне плевать, кем ты был. Это ничего не изменит, потому что в любом случае ты убил Мон.
— Мотма напала на меня…
— Верно, она сделала это, и я закончу начатое ею.
— Но она также хотела мира... Неужели ты думаешь, что она...
— Не трать попусту воздух. У тебя его и так осталось немного, — натянуто улыбнулся Мадин, — разве ты не чувствуешь, как уходят секунды? Думаешь, именно это в свои последние часы чувствовала Мон? Думаешь ли ты, что почувствуешь то же, что и она, когда я поставлю тебя перед расстрельной командой, что в твоей голове пронесутся те же последние мысли... Думаешь, у тебя будет её сила, когда ты предстанешь перед ними, её мужество?
Скайуокер опустил взгляд, на его лице отразилось сожаление, а голос смягчился:
— Она была храброй женщиной...
— Не смей! — в ярости Мадин грохнул кулаком по столу, — не смей говорить о ней! Даже имени её не произноси! Ты убил её, ты, ситхов сын, ты убил её! У тебя нет права даже упоминать её имя.
Неподвижный Скайуокер лишь вздрогнул, когда на стол обрушился кулак Мадина, но не дрогнув выдержал его взгляд:
— Ты погубил её, Мадин, так же, как и я... потому что это ты уговорил её подписать тот приказ о покушении, не так ли? Ты заставил её поставить под ним своё имя. И чего вы ждали от меня? Ты убил её так же, как...
Мадин вскочил и схватил Скайуокера за расстегнувшийся комбинезон, поднимая его. Инстинктивно защищаясь он вкинул было руки, но был резко остановлен. Мадин замахнулся кулаком.
* * *
Хан медленно шёл по главному коридору "Сокола", разминая затёкшие мышцы — частью от долгого сидения в кабине, частью от беспокойства.
Почти девять часов назад они стартовали, направившись к пункту пересечения Перлемианского и Хайдианского путей, по их с Массой догадке, что имперскую блокаду Мадин попытается обойти где-то в этом плотном скоплении звёзд. Хан вынужден был признать, что это была самая сомнительная ниточка, которую он когда-либо прослеживал, и он понятия не имел, что они будут делать, когда доберутся туда через два дня. Он надеялся, что к тому времени, когда они прибудут на место, оставшаяся на борту Дома Один, чтобы делать вид, что Лея ещё там, Теж Масса найдёт что-нибудь, что поможет сузить круг поисков.
После потрясения в Совете из-за отставки Мадина, Теж тщательно контролировала каждый клочок исходящих с Дома Один данных в поисках чего-нибудь необычного. Того единственного сообщения о положении дел, отправленного кем-нибудь из прихвостней Мадина, которое могло бы вскрыть координаты "Осы". Тем не менее, он не мог не понимать, что время уходит — идёт уже десятый день из четырнадцатидневного срока, о котором Мадин так уверенно объявил в своём голосообщении, и несмотря на все их объединённые знания, у странной смеси на борту "Сокола" до сих пор крайне мало данных.
Направляясь на корму, чтобы перекусить, пока Чуи взял управление, Хан задержался в главном трюме, чтобы взглянуть на единственную оставшуюся там обитательницу. За столом для дежарика сидела Джейд, сосредоточенно собиравшая внушительного вида винтовку, части которой она доставала из своей открытой сумки.
— Отличная вещь, — сказал Хан, — сделана на заказ?
— Возможно, — она вскинула по-прежнему настороженный взгляд.
— Малозаметная снайперская, — непринуждённо сказал он со знанием дела, довольный удивлением в её глазах, — я видел несколько, у наёмников.
— Не такие, как эта, — просто сказала Джейд, продолжая мастерски работать с деталями. Хан был готов поспорить, что она и в темноте может собрать эту штуку.
— Похоже, ею уже пользовались, — заметил он, взяв силовую муфту.
— Не так часто в последнее время. Но я, кажется, помню, куда всё идёт, — Джейд протянула руку, чтобы забрать у него муфту и вернуть на прежнее место на столе.
Хан облокотился на край голостола, изучая рыжеволосую. В ней оставалось то же жёстокое, непреклонное самообладание, которое он запомнил шесть лет назад в покоях Люка во Дворце, но сейчас появилась какая-то хрупкость, тревожная уязвимость..
— И как же ты вписалась во всё это? — спросил он наконец, — только не говори, что ты его телохранитель, потому что я не вчера родился.
— Как насчёт того, что это не твое дело? — выгнула бровь Джейд.
— Эй, ты на моём корабле, и мы идём за моим приятелем. Думаю, я имею право.
Джейд прервала работу, чтобы взглянуть на него:
— Ладно, тогда вопрос к тебе... почему ты помогаешь Люку — возвращаешь услугу? — Хан нахмурился, и она вскинула брови, — ещё с тех пор, как Люк вытащил тебя из Дворца. Сила знает, вы оба неделями планировали это... Или ты думал, что я не в курсе?
— Кажется, тогда ты не сильно стремилась остановить нас.
— Я не думала, что ваша затея сработает, — резко сказала Джейд, — у Люка не было абсолютно никакой возможности выбраться из своих апартаментов. И даже если бы ему это удалось, я считала, что у меня есть всё время Галактики, чтобы остановить его, пока он тратил бы время, спускаясь к тебе в главный Монолит. Я не ожидала, что он провернёт этот трюк с разделением.
— Я тоже, — с чувством сказал Хан.
— Ты не знал?
— Думаешь, я просто бросил бы его там? — нахмурился Хан, испытывая что-то среднее между обидой и оскорблением, — он сказал мне, что уже выбрался из Дворца на "Соколе".
Наблюдая за закатившей глаза Джейд, Хан сообразил, что только сейчас она поняла, что он не позволял Люку рисковать своей жизнью, чтобы вызволить Хана. Как и все остальные он был в неведении. Он видел, как на ее губах медленно проступила улыбка, когда она кивнула:
— Понятно.
— Иногда он сводит тебя с ума, верно? — криво усмехнулся Хан.
Усмехнувшись Джейд покачала головой. А когда она улыбается, она довольно симпатичная, признал Хан.
— Ты даже не представляешь, — сухо ответила она.
— Знаешь, всё время, что я его знаю, клянусь, порой кажется, что он просто скачет из переделки в переделку. Он превратил это в искусство.
Джейд опять улыбнулась... затем ее лицо стало задумчивым:
— Он уже не тот человек, которого ты оставил там... Ты ведь понимаешь это, не так ли?
— Для меня он всё тот же, — пожал плечами Хан, — только одевается получше.
— Ты ошибаешься. Он всё ещё Люк, но…
— Но на грани, — просто сказал Хан. Не то чтобы он этого не видел.
— Это нечто большее. Ты... что-нибудь знаешь о Силе?
— Я думаю, что это многое объясняет.
— Люк... Силу разделяют на две части, Свет и Тьму. Во всех руководствах, которые я когда-либо читала, как джедайских, так и ситхских, всегда пишут, что ты либо тот, либо другой... Ты используешь исключительно либо ту, либо другую сторону Силы. Я не могу... Я вообще не могу сказать, кто такой Люк... думаю, он тоже не сможет.
— Как и у всех, — пожал плечами Хан, — понемногу и того и другого.
— Нет, Сила так не работает, и никогда не работала. Либо ты придерживаешься Света, либо тебя поглощает Тьма. Нет здесь оттенков серого, не в этом.
— Должна же быть точка, в которой Свет встречается с Тьмой? — спросил Хан, — вот там он и стоит.
Опустив глаза, Джейд, явно задумавшись, молчала несколько секунд. А когда она тихо заговорила, Хан впервые увидел её настолько неуверенной:
— Ты просто не можешь оставаться там... ты не можешь преодолеть эту пропасть. Ты не видел, как Тьма поглощает его. Когда он заходит слишком далеко, когда нарушается баланс... он потрясающе срывается.
Сокрушенно вздохнув, Хан шуткой попытался отогнать её тревогу:
— Видела бы ты меня, когда я по несколько дней вожусь с "Соколом".
Когда в коридоре раздался крик Чуи из кокпита, он прервался, и подошёл к консоли основного отсека, чтобы активировать связь:
— Хм...
— Что? — моментально насторожилась Джейд.
— Кто-то рассылает везде мне сообщения с просьбой связаться.
— Кто? — напряжённо спросила она, слегка подобравшись.
Было понятно, почему Джейд и Халлину пришлось бросить свой истребитель-разведчик, когда они прибыли на базу Альянса. Будто не было других причин сторониться имперцев. А ведь Хан очень надеялся, что, когда они будут искать Мадина, положение Джейд обеспечит им беспрепятственный проход сквозь имперскую блокаду. Джейд, казалось, была уверена, что в случае необходимости сможет рассчитывать на поддержку многих военных, но Хан не хотел на собственном опыте выяснять, на кого именно она не может рассчитывать.
— Каррде, — нахмурился Хан, прочитав короткое сообщение, содержащее только имя и код вызова, — где-то я уже слышал это имя...
— Тэлон Каррде? — подошла поднявшаяся Джейд.
— Имя не указано, но,.. — удивлённо оглянулся Хан, — погоди-ка, сейчас вспомню, я же видел его на борту "Патриота", так?
— Когда ты был на борту "Патриота" одновременно с Каррде? — замерла Джейд.
— О, э... примерно... не помню, — резко сменив тему разговора, Хан развернул кресло от консоли и откинулся назад, чтобы крикнуть в коридор:
— Лея! Поднимись сюда.
* * *
Они все сгрудились в тесном кокпите "Сокола", когда на экране, подключённого к указанному в сообщении каналу, голопередатчика замерцало... и проявилось лицо Теллона Каррде. Нахмурившийся Хан, сразу вспомнил крепкого кореллианского контрабандиста, его узнаваемые длинные седеющие волосы и густые усы.
— Соло, — мрачно поприветствовал он. Хан заметил, как по находящейся перед ним голограмме мелькает острый взгляд, явно оценивающий невероятную компанию имперцев и повстанцев, с которыми он говорил. Отнюдь не смутившись, он продолжил, выдерживая нейтральный тон, — мы как-то встречались благодаря общему другу, как полагаю?
— Верно.
— Я уже несколько дней пытаюсь Вас разыскать.
— Я несколько занят, — просто сказал Хан.
— Да, вижу, — ответил Каррде, сразу переходя к делу, — полагаю, мы ищем одного и того же человека?
— Весьма вероятно, — допустил Хан, — не желаете сообщить нам, что Вам известно?
— Я рассчитываю скорее на обоюдный обмен, — широкие усы изогнулись в мягкой усмешке.
С недоверчивым выражением лица Хан устроился поудобнее, хотя в действительности он не слишком беспокоился... Люк доверял этому парню, и если Каррде потрудился связаться с ними, вполне вероятно, что он надёжен. Тем более, что сейчас им не помешает любая помощь.
— Что ж, это будет быстрый обмен, если только Вам не известно достаточно много. Я битый час могу излагать Вам, чего мы не знаем, но о том, что известно, я расскажу за пару минут.
— Думаю, две свободные минуты у меня найдутся, — Каррде опять окинул взглядом присутствующих в кокпите "Сокола" и остановился на Лее, — как мне кажется, у вас есть доступ к более... полной информации, учитывая, откуда, предположительно, в ГолоНете появилась та запись.
— Он не у нас, — категорично заявил Хан, — У Альянса его нет. Мы не знаем, как его перемещают, не знаем, где и как его содержат. Всё, что нам известно — угроза реальна.
— Что ж,.. — лицо Каррде мгновенно посуровело, — думаю, это вполне соответствует и нашим данным. Однако, мы работаем над этим.
— В общем... немногим меньше двух минут, — сказал Хан, — только если у Вас нет чего-нибудь ещё?
Несколько секунд Каррде разглядывал что-то, явно обдумывая ситуацию... затем со вздохом подался вперёд:
— Думаю, я могу достаточно точно рассказать вам, как они его удерживают, — сказал он, — не так давно кое-кто приобрёл копию проекта, по которому была построена особая камера. Куполообразная камера с двойными стенами и весьма необычными характеристиками, установленная на борту "Исполнителя",.. камера, предназначенная для содержания ситхов.
Хан ощутил, как от неожиданности вздрогнула прижавшаяся к нему Лея... а, стремительно повернувшаяся в дальнем кресле, Джейд пристально посмотрела на неё прищуренным взглядом, когда она наклонилась, чтобы заговорить:
— Это та самая камера! Это та камера, которую я видела в трюме Осы. Полукупол, словно бы внутри полусферы. Все стены изогнуты, двойная обшивка с внутренней и внешней дверями, соединёнными коротким коридором.
— Да, чтобы можно было создать вакуум между внутренними и внешними стенами, — перебил её Каррде.
— Она была построена так, — кивнула Джейд, — что попытка чувствительного к Силе разумного пробить внутреннюю стену вскроет камеру для вакуума, и взрывная декомпрессия вырубит его наглухо(4). Как Вы узнали эти детали? — последнее она адресовала Каррде.
— Император передал мне пакет чертежей, чтобы я попытался выяснить, кому ваш крот сливает информацию. Мы вступили в переговоры, но наш контакт прервал их до встречи... Предполагаю, что подобный комплект он получил в другом месте. А вчера я случайно... просмотрел их, и обратил внимание, что там требуется TSC, что должно легко отслеживаться, поскольку им больше никто не пользуется.
— TSC,.. — обернулась к Лее Джейд, охваченная внезапным воспоминанием, — сплав... похищенный вашим Восстанием в рейде на Фондор месяцев пять назад сплав!
— Это была,.. — кивнула Лея, — полностью его операция, с начала и до конца. Её утвердили лишь потому, что это должен был быть налёт на военную верфь. Мы не знали, что он воспользовался ею, чтобы украсть что-то. Что именно?
— Сверхпрочный сплав, применявшийся в военных бункерах, — пояснила Джейд, — мы не понимали, зачем его похитили с Фондора, потому что сам материал был доработан и заменён на новый.
На экране комлинка Каррде неспешно кивнул, складывая детали в картину.
— Но оригинальные планы этой камеры примерно восьмилетней давности предусматривали именно этот материал, а ваш... аноним следовал им в точности. Когда пытаешься поймать ситха, лучше перестраховаться, чем потом жалеть,.. как я полагаю.
— Мадин, — отозвался Хан, знавший, как ведутся дела на этой арене... Нужно восстановить доверие, поскольку Каррде нашёл время, чтобы связаться с ними, и сам добровольно предоставил информацию.
Он проигнорировал острый взгляд повернувшейся к нему Джейд.
— Так это Крикс Мадин, — с интересом протянул Каррде, для которого явно всё вставало на свои места, — в головидео, которое я смотрел, утверждается, что это делается от имени Альянса повстанцев, — его многозначительный взгляд задержался на Лее.
— Это не так, — просто сказала Лея.
— Но он один из ваших людей?
— Теперь уже нет. Сейчас мы пытаемся донести этот факт до всех остальных.
— Понимаю,.. — медленно проговорил Каррде. Он всё ещё связывает концы с концами, подумал Хан, — так это правда, что ваше Восстание только что публично отреклось от него... Видимо, из-за этого?
— Альянсу не было известно, что он планировал, и он не вернулся к нам, когда осуществил задуманное, — решительно заявила Лея, — это было личное дело Мадина, мы не принимали в нём никакого участия, и мы не можем и не будем потворствовать этому сейчас.
— Мадин всегда был неуправляемым, — проворчал Хан, — как по мне, мы не сумели достаточно быстро отделаться от него.
— Правда? Я бы сказал, что вы слишком рано от него отказались. Почему бы Восстанию просто не кивнуть учтиво и не сделать его счастливым, пока не сможет собрать отряд коммандос и отобрать у него Императора?
— Люка он держит как можно дальше от Альянса, — покачал головой Хан, — он содержит его на другом корабле: грузовом судне типа CEC шестого класса, ходившего под названием "Оса", когда он сделал это. Хотя я сомневаюсь, что его не изменили. Несколько дней назад он скрылся, прихватив пленника с собой.
— Я получил идентификатор этого судна, хотя и не знал, чья это игра, — кивнул Каррде, — мы... навели справки по своим каналам, чтобы попробовать отследить его.
— Откуда у Вас этот идентификатор?, — напряжённо спросила нахмурившаяся Джейд.
— Последнюю неделю или около того его передают из конца в конец по всей Галактике, — непринуждённо пожал плечами Каррде.
— По закрытым имперским каналам.
— Неважно, — отмахнулся Каррде.
— Есть что-нибудь?, — наклонился Хан, стремясь выйти из тупика.
— Нет, ещё нет, но, надеюсь, скоро найду. Как я уже говорил, я общался с человеком, который хотел купить чертежи этой камеры — на самом деле дважды — и оба раза это шло через ретрансляционную станцию "Вендакса" на Римманском торговом пути. Если он взломал эту станцию и до сих пор использует её для пересылки сообщений, мы попытаемся отследить сигналы оттуда.
— Для выделения и трассировки такого сигнала потребуется несколько дней, — сказала Мара, — у нас нет столько времени.
— При первом обсуждении сделки мой ледоруб(5) отследил передачу данных до этого ретранслятора, — сказал Каррде, — тогда же мы установили бэкдор(6) в прошивку ретранслятора. Когда мы войдём в зону покрытия субсветовой связи, то получим к нему доступ.
— Насколько вы далеко?
— Несколько часов. Мы только что ненадолго вышли из гипера, и я решил ещё раз попытаться связаться с вами.
— У нас осталось пять дней, — серьёзно сказал Хан.
— Да, я видел голо, — Каррде несколько раз сморгнул.
— Мы просматриваем собственные записи, но Мадин не использовал официальные каналы Альянса, чтобы получить что-нибудь для этого дела — он достаточно осторожен. Со временем, мы сможем что-то найти, но...
— Гент шустрый, — просто сказал Каррде, его бесцеремонность и уверенность обнадёживали, — к тому же у него есть готовые коды, чтобы взломать этот ретранслятор. Мадин, скорее всего, использовал модулятор — он всегда был скользкой рыбой. Чистый цифровой образец его голоса ускорит процесс и обеспечит нам большую точность.
— Я смогу переслать вам такой из разведки Альянса, — мгновенно ответила Лея.
— Хорошо. Это займет примерно день, но думаю, список всех сообщений, отправленных Мадином через тот ретранслятор, может оказаться полезной информацией.
— Если Вы сообщите нам частоты, используемые Мадином, я смогу передать их сотрудникам нашей разведки, — наклонилась к нему Мара.
— Серьёзно? — равнодушно спросил Каррде, — судя по тому, что мне известно, к Вам вряд ли прислушаются.
Джейд привстала, в её голосе сквозило опасное сочетание обиды на его намёк и досады на то, что ему вообще стало известно о ее статусе:
— Вы имеете доступ к секретным шифровкам?
Каррде не впечатлился тоном Джейд:
— На мой взгляд, мы сейчас должны обсуждать шифровки Крикса Мадина.
Хан заговорил, больше интересуясь наличием у Каррде дополнительной информации, чем тем, где и как он её получил:
— Мы предполагаем, что он может находиться где-то в Перлемианской толкучке, — сказал он о группе близлежащих систем, — у Вас уже есть какие-нибудь соображения?
— Толкучка вряд ли осталась за пределами зоны имперской блокады, — нахмурился Каррде, — я предположил бы, что он ушёл ещё дальше.
— Мы уверены, что у него неисправен гипердвигатель. Он вынужден обходиться короткими прыжками. Нам известно, что сперва он ушёл на Агамар, затем на Синсанг(7). Проблема в том, что, преследуя его, мы сами окажемся в зоне имперской блокады.
— Так,.. — как показалось, Каррде на мгновение засомневался, явно что-то обдумывая, — думаю, что смогу вам помочь. У меня есть опознавательный код высокого уровня, данный мне Императором. Если вы воспользуетесь им, то сможете беспрепятственно попасть в любую точку имперского пространства.
— Вы шутите!
— Несколько раз я пользовался им, чтобы беспрепятственно пройти сквозь военные блокады и на закрытые планеты, и ни разу меня не задержали, — он взглянул на Джейд, — полагаю, он ещё действует.
— Не знала, что он есть у Вас, — она пожала плечами, — поэтому абсолютно уверена, что и Кирии Д'Арка о нём не известно.
Хан не отрывался от голограммы, прикидывая, уловил ли ещё кто-нибудь прозвучавший в непринуждённых словах Джейд намёк... Разумеется, Каррде, на мгновение задержавший на ней проницательный взгляд, прежде чем продолжил:
— Я скажу Авесу, чтобы он передал вам его по кодированному каналу. Постарайтесь действовать аккуратно, когда будете им пользоваться — я сам не прочь воспользоваться им снова, — Каррде отвернулся и кивнул кому-то вне зоны видимости, — мы готовы двигаться дальше. Как только у нас появится что-нибудь, я свяжусь с вами на этой же частоте.
— Э-э,.. — замялся Соло, — спасибо, Каррде.
— Не вопрос. О,.. — бросив взгляд на Джейд, наёмник позволил себе лёгкую сардоническую улыбку, — конечно же, я выставлю Империи счёт за потраченное время.
— Ну что, не плохо получить имповский код допуска, а?, — чтобы поговорить с Джейд, Хан притормозил в конце группы утомлённых людей, возвращавшихся по главному коридору к своим каютам, хотя все прекрасно понимали, что никто из них сегодня не заснет.
— Если, конечно, он действует, — согласилась она, — до того как мы им воспользуемся, я проверю его у друга в разведке, чтобы убедиться, что он по-прежнему активен, и его не отслеживают.
— Полезный друг.
— Люка, не мой, — она остановилась, чтобы забрать со стола для дежарика свою снайперскую винтовку, но обернулась, с ног до головы оглядев его холодным расчётливым взглядом, — похоже, они у него повсюду.
— Приятно знать, что меня ценят, — криво ухмыльнулся Хан скрытому комплименту.
— Я не зашла настолько далеко.
Взвалив на плечо длинноствольную снайперскую винтовку, она развернулась, чтобы выйти, на что Хан кивнул:
— Значит, собрала?
— Почти, — она замешкалась, а потом удивила Хана, протянув винтовку ему. Взяв её, он оценил баланс, когда поднял и посмотрел в прицел.
— А что такое призма?
— У неё есть режим невидимой невооруженным глазом удалённой фокусировки. Призменный прицел позволяет установить фокус лазерного болта. С помощью тепловизора или датчика движения на прицеле я могу настроить его на рассеянное преодоление препятствий без заметных повреждений и фокусировку болта непосредственно на цели внутри помещения(8).
— Значит, трассера нет? — спросил Хан, имея в виду видимый след болта, который позволял стрелку видеть, куда стреляет стандартный бластер.
— Ну, это же только испортит эффект, не так ли? — мрачно сказала Джейд, забрав винтовку и вешая её на плечо.
— Похоже, у тебя есть конкретная цель для этой штуки?
— Тебя это волнует? — она подняла на него бескомпромиссные зелёные глаза.
— Не люблю Мадина. Никогда не понимал, что за хрень творится в его голове, — пожал плечами Хан.
— Тогда радуйся, что у тебя есть шанс это узнать, — сказала Джейд, направляясь к выходу, — потому что при первой же возможности я размажу содержимое его башки на стенке за ним.
Усмехнувшись, Хан посмотрел ей вслед — да, он понимал, почему она понравилась малышу.
* * *
Задумчиво теребя седеющие усы, погрузившись в размышления, Каррде шёл по главному коридору "Дикого Каррде". Для заядлого информационного наркомана это был крайне интересный разговор.
Он оценил невероятную группу, с которой только что разговаривал, и его позабавило, что на свет выплыл ещё один из многочисленных секретов Императора, причём в лице тех, кому он явно доверял. Лидер Альянса Повстанцев, как минимум... Если бы об этом ему рассказал кто-то другой, он рассмеялся бы ему в лицо. Лея Органа казалась чрезвычайно способной и рассудительной, что всегда его восхищало. Она также казалась... чрезмерно встревоженной, учитывая, кого она пытается выследить.
Каррде прищурился, обдумывая ещё одну мелочь, выявиленную в этом разговое... Все участники обсуждения были уверены, что Императора зовут Люк. Конечно Каррде сомневался, но если рассмотреть людей, сидевших вместе с Соло, когда тот сказал это, из которых, похоже, никто не пожелал его поправить, то вполне можно поверить.
А Люка, оказалось, держит Крикс Мадин на грузовом корабле шестого класса в камере, специально предназначенной для ситхов... что странно, ведь когда Каррде говорил о подобной возможности, Император, судя по всему, был уверен, что камера его не удержит.
В том же разговоре он практически признал, что исходная камера, сооруженная Палпатином, была построена специально для его содержания... что порождает вопрос: зачем Палпатину понадобилось удерживать своего Наследника, человека, которого он назначил командующим Флотом?
Конечно, Наследник был хитёр, расчётлив и, если верить слухам, безжалостно опасен, когда это было нужно ему... но для Палпатина?
Безусловно, честолюбие — это серьезный стимул, и если бы речь шла о ком-то другом, Каррде, возможно, пожал бы плечами и понимающе кивнул, но Наследник? Нет... он не имел большого желания претендовать на титул Палпатина — каждый его поступок, как до, так и после, подчёркивал это.
Каррде, естественно, знал все теории, но это были лишь теории. Один из самых могущественных и таинственных людей в Империи объявился внезапно в возрасте двадцати одного года, без истории, без прошлого, без объяснений. Даже без имени. Скудных фактов, ставших известными в последующие годы, было недостаточно, но Каррде коллекционировал информацию, и у него появился личный интерес.
Переходившие из рук в руки за бешеные деньги обрывки документов утверждали, что Наследник Императора был коммандером Имперской разведки, служил в элитных частях Палпатина, специалист по проникновению, шпион Императора в Альянсе повстанцев... И действительно, это подтверждалось эпизодическими, то разгорающимися, то угасающими слухами от уверявших, что были там с ним знакомы. Кроме того, Каррде читал досье "Чёрного Солнца" на Волка... почти то же самое он узнал и от ботанской разведки: крот(9) под прикрытием, специальная тактика, обучался на Кариде. Все сходилось. Не идеально, но противоречий и пробелов было ровно столько сколько нужно, чтобы карьера одного из печально известных "Рук Императора" Палпатина казалась правдоподобной.
Шпион старого Императора, его Волк, его протеже... а быть может, и нет. Похоже, Палпатин был не так уж уверен в своем Волке, как казалось, если построил эту камеру.
Каррде вновь перебрал в памяти то немногое, что новый Император сообщил о камере, когда рассказал о её существовании... Усиленная камера с двойными стенами, первоначально установленная на борту "Исполнителя" немногим более семи лет назад, рассчитанная на содержание джедая... вот только джедаев уже не было. Возможно, если Мадин...
Каррде не спеша проанализировал последнюю мысль — Император именно так и сказал: камера для содержания джедая.
Тогда, учитывая явный намёк Наследника на то, что камера была сделана для содержания его самого, Каррде сделал очевидный вывод: для джедая — читай ситха. Он вспомнил, что совершенно чётко подумал об этом — что вечно параноидальный Палпатин наверняка старался контролировать своего начинающего протеже. Точно так же он рассуждал, когда говорил с Соло о Мадиновой реплике камеры. И несколько минут назад снова подумал так же: для джедая — читай ситха. Но что, если он сделал в корне ошибочное предположение...
Для ситха — читай джедая…
Что, если камера на самом деле была построена для содержания джедая?
Только джедаев больше не было. Последний, вероятно, был ещё жив лет семь назад, когда была построена камера, но он сражался и погиб за Восстание.
Сражался за Восстание... как пилот, так? Новая Надежда Восстания(10), лётчик, одним выстрелом уничтоживший первую Звезду Смерти. Все эти слухи о том, что он был джедаем, что только так он сумел сделать невозможный выстрел. Как его звали... начиналось на "С".
Он погиб на Хоте, примерно тремя годами позже... Каррде помнил, сперва пошли слухи, потом сообщения. Помнил, как качал головой, думая о том, что первый, из появившихся за десять лет джедаев, действительно решил сражаться на стороне Восстания, и они были настолько глупы, что отправили его на передовую... За три года обрели и потеряли его. Как же его звали, этого пилота, который...
Каррде застыл в коридоре. Скайуокер — Люк Скайуокер!
Камера для содержания джедая... Для джедая — читай ситха... Для ситха — читай джедая...
Люк Скайуокер, прославленный новый джедай Восстания... Как скоро после признания его погибшим появился таинственный Ситх-Волк Императора? Через год — меньше? Потому ли Палпатин посчитал нужным посадить своего Волка в клетку?
И шоу при Фондоре — посреди поля боя лично является новый Император, наносит решающий удар... и затем отпускает мятежников на свободу.
Каррде машинально прошёл ещё несколько шагов... Неожиданно в памяти всплыло лицо Леи Органы в момент её сегодняшнего заявления: серьёзное, решительное и искренне обеспокоенное. Лидер Восстания против Императора...
Он замедлил шаг… Восстание. Альянс Повстанцев.
Он вдруг вспомнил, как Император говорил с ним о Топраве... о тамошнем провале Повстанцев. Вспомнил, как, испытывая огромное неудобство, завороженно наблюдал за всегда крайне сдержанным Императором, который признался, что скрыл ошибку мятежников, стоившую жизни гражданским... только он не сказал "мятежники"(11), он споткнулся на другом слове: Альянс. Не мятежники — Альянс. Так себя называли только Повстанцы... больше никто, только они.
Каррде опять притормозил, в его сознании, за обращённым внутрь хмурым взглядом, отдельные подробности, разрозненные фрагменты окончательно складывались в единое целое, голова трещала от выводов... Что если эти эпизодические слухи о том, что в Восстании остались пилоты, клянущиеся, что знали Императора, были правдой, но не потому, что он там шпионил, работая на Палпатина, а потому, что...
Люк Скайуокер — пилот Повстанцев. Герой, как известно всем, занимающимся торговлей информацией, погибший на Хоте. Это было официально объявлено самим Альянсом: Скайуокер героически погиб на Хоте.
Но что если он не погиб... что если Император, признавшийся Каррде, что камера была построена Палпатином для его содержания, — это Люк Скайуокер — человек, сбивший первую Звезду Смерти. Ведь если связать эти события, то практически всё, совершённое новым Императором, обретало неожиданный смысл.
Оставшись в одиночестве посреди прохода, чувствуя, что сделал опасный вывод, который вполне может стать причиной его смерти, Каррде медленно, постепенно подошёл к одному обжигающему вопросу: если это правда — вот это вот всё, — то сейчас он кто? Кто в этой камере — джедай... или ситх?
* * *
До Вендаксы они добрались ещё через два часа, которые Каррде потратил на поиск в старых документах дат и хоть чего-нибудь о прошлом погибшего джедая... а этого было поразительно, неправдоподобно мало. Казалось, Империя лишила последнего джедая не только будущего, но и прошлого. Было ли всё это правдой, или Каррде цепляется за случайные совпадения? Такое легко может произойти, когда имеется массив разрозненных данных — множество фактов, но недостаточно достоверных. Не было абсолютно никакой надёжной информации, подтверждающей эту теорию, и, вероятно, лишь одному человеку известна вся правда. К сожалению, Крикс Мадин делает всё возможное, чтобы новый Император забрал её в могилу.
Расставив приоритеты, Каррде остановился возле каюты Гента и открыл дверь.
Как только она открылась, молодой синеволосый ледоруб отпрянул от четырёх экранов, в которые только что пялился, переключившиеся в тот же миг на отображение кода:
— Что? Я ничего не делал!
Каррде прищурился, но пропустил это мимо ушей:
— Для тебя есть работа — срочная, так что вырубай свою ерунду.
Гент виновато опустил глаза, но, игнорируя это, Каррде продолжил:
— Мы вернулись к ретрансляционной станции Вендакса, которую ты несколько месяцев назад взломал. Ты говорил, что оставил бэкдор, так?
— Ну, я же не дилетант! — казалось, Гент обиделся, что Каррде решил это уточнить.
— Хорошо. Войди туда. Подними логи ретранслятора с нескольких недель до того, как ты его взломал, и до сегодняшнего дня. Ищи всё, связанное с отпечатком голоса и частотой, которую ты тогда отследил. Мне нужно знать, пользовались ли ею в последнее время, что было сказано, откуда исходило, куда было отправлено, и не перешли ли с этой частоты на другой канал.
— А не хочешь ещё узнать, что они тогда ели на завтрак? — нахмурился Гент.
— Хочешь остаться на оплачиваемой работе?
Закусив губу ледоруб откинулся в кресле, сквозь небольшой иллюминатор взглянул на медленно вращающийся вокруг оси в нескольких сотнях кликов(12) от Дикого Каррде длинный цилиндрический корпус ретрансляционной станции Вендакса. Он обернулся к отображённым на мониторах перед ним кодовым таблицам:
— Насколько это важно, я ведь вроде как окажусь в центре событий?
Каррде попытался присесть на край стола, но сперва ему пришлось отодвинуть наваленный на него мусор. В целом комната напоминала сплошную помойку. Дорогие ультрасовременные устройства были завалены конфетными обёртками, распечатками и разбросанной пластиковой посудой. Даже стены были покрыты старыми плакатами, наклеенными на все доступные поверхности под всеми мыслимыми углами.
— Осторожнее с этими штуками, они дорого стоили! — предупреждающе вскинул руку Гент, когда Каррде сдвинул с места весь этот бардак.
— Знаю, ведь это я их покупал, — отчеканил Каррде, рассматривая старую кружку, балансирующую на новейшем алуфлексовом корпусе рассеивателя, переливавшегося огоньками на панели, — ...эта кружка правда растёт?
— Всё в норме, — Гент переставил кружку на другую поверхность.
— Насколько это важно? — поморщился Каррде, пытаясь смотреть на стены и не отвлекаться от цели, ради которой он сюда пришёл, — я мог бы сказать, что это имеет галактическое значение, но я объясню это в понятных тебе словах, хорошо? Это для человека, который даёт мне деньги на покупку всех этих новых дорогущих технических игрушек, на которых ты разбрасываешь старые подносы с едой. Это для человека, который платит зарплату мне, а следовательно, и тебе. Это для человека, который по какой-то непонятной причине терпит твои... манеры, которые, похоже, тебе нравятся. И это для личного друга.
— Не думал, что они у тебя есть, — Гент, наконец, посмотрел на него сквозь синюю чёлку.
— А потому что ты не один из них?
— Разве нет? — казалось, ледоруб искренне удивился.
— Нет. Если ты неправильно это понимаешь, то нет.
— Это тот парень, для которого я разрабатываю все эти шифры?
— Да.
— Круто. Этот парень мне нравится, — усмехнулся Гент, сдувая чёлку с лица.
— Просто,.. — Каррде прикрыл глаза, — как ты думаешь, кто именно этот парень?
— Не знаю... Военный, наверное, — пожав плечами, ответил Гент, — мне всегда казалось, что я передаю ему мои разработки возле военных баз. Я совсем не дурак, знаешь ли. Я кое-что понимаю.
Последнее он сказал с искренней обидой, заставив Каррде подавить улыбку.
— Не сомневаюсь. Твоя осведомлённость о политике и Галактике в целом... потрясает.
— Было бы здорово, — усмехнулся Гент, — если б он был из разведки или типа того... Ну, знаешь, шпион, может быть... Кто-то крутой.
— Да, было бы, — ровно ответил Каррде, и явно довольный собой Гент, усмехнувшись, крутанулся в кресле.
— Тебе нужно всё, так? — он развернулся к экранам, открывая новые окна(13).
— Даже обрывки... И всё, имеющее хоть какие-то следы голоса с той частоты, которые ты сможешь вытащить из других сообщений или частот. Мне нужно знать, откуда пришло и куда отправлено каждое сообщение.
— Было бы здорово, если бы у меня был чистый образец голоса для поиска. Не закодированный и не сжатый.
— Уже в пути, — сказал Каррде, — я сразу же перешлю его тебе.
— Отлично. Я достаточно скоро настрою подпрограмму для поиска по голосу, но отслеживание исходящих может затянуться.
— Вероятно, они тоже будут зашифрованы.
Гент самоуверенно пожал плечами, но, по мнению Каррде, это было вполне обоснованно — иначе он бы его не нанял.
— Есть у меня кое-какие программы, так что расшифровать я смогу.
— Сколько потребуется времени, чтобы отследить места назначения?
— Зависит от количества отправленных сообщений, расстояния до места назначения, и от того, сколько ретрансляторов они использовали.
— Дай-ка я уточню, — пробурчал Каррде, — у тебя один день.
— Я думал, три или четыре, наверное.
— Через четыре дня моего друга убьют... а это, уверен, что даже ты согласишься, придаст отслеживанию сообщений скорее академический характер.
— Четыре дня? — поспешно вскинул взгляд Гент.
Каррде смерил его взглядом, понимая, что, хотя Гент и не узнал избитого человека, он просто сложил бы запись, разошедшуюся по всему ГолоНету, и последние слова Каррде:
— Четыре дня. Успеешь вовремя и сможешь написать родителям домой: "Дорогие мама и папа, думаю, вам будет интересно узнать, что ваш сын-обормот только что спас Галактику".
Гент несколько секунд пристально смотрел на Каррде... и, усмехнувшись, отвернулся:
— Эх, никогда они мне не поверят...
— Знаю, — поднимаясь сказал Каррде, — именно поэтому я и дам тебе это сделать. Если ты и вправду сможешь,.. — Каррде запнулся, его внимание привлёк один из выцветших плакатов на стене каюты Гента, — можно я его заберу?
Он успел сорвать его, и за ним закрылась дверь, когда Гент чухнулся:
— Эй... эй!
* * *
Люк пришёл в себя лёжа лицом вниз на койке. В камере было темно. Почему-то его позабавило, что они потрудились перенести его на нары, а не бросили валяться на полу. И тут его ослепила волна паники, не обращая внимания на вспышку боли, он откинулся назад, зашарил руками под покрывалом, на котором лежал... всё ещё там... Осколки пластали, которые удалось спрятать, когда он сломал диктофон, всё ещё были на месте... Они не сдвинули скрывавшее их покрывало.
Он рухнул на койку, перекатился на спину, облегчение быстро сменилось болью свежих ссадин и ушибов, от резкого движения закружилась голова.
Поднимись, сядь и ходи — не расслабляйся, чтобы сбежать.
Садился он постепенно, после каждого движения дожидаясь, когда комната перестанет кружиться, и наконец заставил себя встать, вяло и пошатываясь. Снова вспомнились слова отца, слова, к которым он так часто возвращался в камере, похожей на эту: "Есть времена, когда существовать, просто чтобы выжить — уже величайшая победа из всех".
Под назойливым гнётом Палпатина он очень долго жил в согласии с этим принципом... это было всё, что у него оставалось. Но никогда ему не было этого достаточно — ни разу. Он хотел большего. Он жаждал свободы воли, не только для себя — для всей Галактики.
А теперь рушилось всё: всё, что он планировал и над чем работал, всё, к чему он на протяжении многих лет подталкивал всё и всех. Вся его работа, все его надежды... они были растерзаны действиями одного человека, и Люк сам виноват в том, что не видел этого. Он намеренно долго подстрекал Мадина, позволял ему жить и гноиться, зная, что тот продолжит атаки на Империю. Он боец, а не политик или мечтатель. А в обществе мечтателей он стал для Люка удобной мишенью, предсказуемой мишенью — полезным инструментом для раскола Альянса, чтобы забрать только то, что стоит спасти.
Но он ошибся. Мадин добился преимущества, и теперь Люк мог потерять всё... больше, чем он когда-либо ожидал. Опустив взгляд, он устало сел на край койки, подумал о Маре, о величайшей потере... и это было больнее, чем он мог предположить.
Из-за Мадина Люк никогда не увидит своего сына. Мальчик будет расти, как и Люк, без отца. Мальчик будет расти, постоянно чувствуя, что в его жизни не хватает какой-то важной части... Из-за Мадина сын Люка будет расти в Галактике, раздираемой конфликтами и войнами.
На мгновение он захлебнулся этим сожалением...
"Есть времена, когда существовать, просто чтобы выжить — уже величайшая победа из всех".
Он в точности помнил эти слова... тембр голоса отца, когда он их произнёс, невысказанную поддержку, веру в силы Люка, в его способность выстоять. В абсолютно мёртвой тишине холодной, пустой камеры, онемевший от истощения и наркотиков, благодарный леденящему холоду, заглушавшему боль от шрамов, ссадин и ушибов, Люк серьёзно задумался...
Можно ли эту окончательную победу купить иной ценой. Потому что впервые он задумался... может ли его смерть от рук Мадина стоить больше, чем его выживание?
Мадин ошибается... Лея не допустит эскалации ситуации — она не допустит. И Мара тоже, как Императрица, а смерть Люка сделает этот титул официальным.
Его смерть по-прежнему может поляризовать Альянс, усадив за стол переговоров тех, кто к ним готов, и превратив в отверженное меньшинство тех, для кого переговоры никогда не были вариантом. Она может получить всё, чего добивался, — просто он сам этого не увидит. Но это не значит, что он не верил в двух женщин, которых он привел к власти.
Люк понимал, что если так будет продолжаться дальше, то в конечном итоге он расскажет Мадину всё. Не только о кодах, но и о Маре. Он понимал, что сегодня опять сорвался, а ведь ему даже не вводили наркотики. Его разум настолько онемел от усталости, разочарования и последствий предыдущего допроса, что он всё-таки сорвался.
Его смерть же исключает любые риски: коды, сын, всё.
Разве не этого он добивался? Он как никогда близок к осуществлению этого, просто за всё нужно платить... разве не так? Разве не должен он быть готов отдать всё для достижения своей цели... Разве не утверждал он это всегда и верил, что так оно и есть? Всё равно через несколько дней он должен умереть... но он может хоть что-то извлечь из этого... действовать сообразно собственному плану, а не замыслу Мадина.
С характерным толчком воздуха открылась дверь в коридор, и Люк собираясь поднял взгляд.
С миской в руках нерешительно вошёл молодой солдат Тэм. Подходя к нарисованной на полу линии, он бросил на Люка взгляд, затем отвернулся поспешно, не желая, казалось, даже смотреть в его сторону.
— Еда.
— Я не голоден, — отвернулся Люк, возвращаясь к своим мылям.
— Вам нужно... поесть, наверное.
Обернувшись, Люк заметил, как парень поспешно отвёл взгляд. Он задумался, как он сейчас выглядит, после...
— Как долго я здесь?
— Мне нельзя,.. — снова отвёл взгляд Тэм.
— Сколько ещё осталось до моей казни?
Сильно взволновавшись, молодой человек вздрогнул и автоматически стал отнекиваться:
— Не знаю, что Вы...
— Тэм, я и так знаю, что они собираются это сделать, — он не смог подавить усталость в голосе... он даже не хотел пытаться, — Мадин говорил мне. Неоднократно.
Молодой солдат глянул вверх, и Люк покачал головой:
— Всё в нормально, Тэм. Просто скажи мне. Сколько дней?
— Четыре дня, — тихо сказал Тэм, подтверждая расчёты Люка, — мне жаль...
Четыре дня... он не продержится еще четыре дня. Это понятно. Не сможет. Решение принято.
— Мне нужно поговорить с Мадином.
* * *
Когда вошли двое солдат, Люк уже ждал, встав так близко к столу, как позволяла цепь на его разбитой и окровавленной лодыжке. Всё равно они подтащили его к стулу, заставили сесть, а затем приковали его к столу за запястья. Он спокойно сидел, уставившись на руки.
В своей обычной бесцеремонной манере вошёл Мадин, громко волочивший за собой стул. Люк сразу же поднял голову и быстро заговорил, желая окончательно утвердиться на этом пути, не давая себе отступить:
— Настройте голо-канал. Я признаюсь... Я прочту всё, что ты хочешь... При одном условии: ты сделаешь это сейчас. Ты убьёшь меня, как только я это произнесу.
— Теперь ты захотел умереть? — встав напротив него, Мадин слегка усмехнулся.
— Ты прав, — сказал Люк, — мне надоело играть в эти игры, я просто хочу, что бы всё закончилось.
— Мне нужны коды.
— Кодов не существует, — глядя снизу вверх, повторил Люк, вкладывая в эти слова всю силу убеждения, на которую был способен, вопреки пустоте внутри себя, которая должна была быть наполнена Силой.
На мгновение прищурившись Мадин посмотрел на Люка, а потом взглянул на камеру наблюдения в углу. Не раздумывая, он достал бластер и направил его Люку в лицо. Люк насторожился, но не шелохнулся, чувствуя, как сжимаются челюсти, когда Мадин заговорил:
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас, — Люк, не моргая, уставился на свои связанные руки, учащённо дыша.
Мадин наклонился, придвинув бластер вплотную:
— Говори: всё, что ты делал, было ложью.
— Всё, что я делал, было ложью.
— Все, что ты есть, — ложь.
— Всё, что я есть, — это ложь, — сквозь слова он слышал стук собственного сердца.
— Говори: да здравствует истинное Восстание.
— Да здравствует истинное Восстание.
Бластер прижался немного сильнее, и Люка резанул звук снимаемого предохранителя.
— Скажи, что ты хочешь, чтобы я нажал на спуск.
— Я... хочу, чтобы ты нажал на спуск.
Невероятным взрывом грохот перегрузил чувства Люка, содрогнувшегося всем телом... Отбросив стул, Мадин стремительно убрал бластер и разразился грубым, издевательским смехом, пронзившим истерзанные нервы Люка, дыхание которого перехватилось.
— Не интересно, — ухмыляясь сказал, наконец, Мадин, — и всё равно это продолжится. Мы уже объявили дату твоей казни в разосланном сообщении, но сперва мне нужны коды.
Когда остальные солдаты вышли, он отступил. Не в силах отойти от грани, поднять голову или заговорить, Люк уставился на руки. Оглядев его с ног до головы, Мадин с насмешливой заботой произнёс:
— Тебе действительно стоит попробовать немного отдохнуть. Завтра тяжёлый день... а ты выглядишь живым трупом.
* * *
С лязгом закрылась дверь, шипение вакуумных компрессоров раздалось за несколько секунд до того, как она захлопнулась. Люк остался прикован к столу, уставившимся на руки, все мышцы застыли в полной неподвижности, каждый стук сердца отдавался ударом по рёбрам, реальность терялась в далёкой дымке.
Камера погрузилась во тьму, и от резкой перемены истрёпанные нервы Люка тряхнуло. Спустя какое-то время он осознал, что сидит прямо, мышцы по-прежнему настолько напряжены, что он стал слегка покачиваться взад и вперёд. Медленно возвращалось туманное и мутное сознание, но, обостряясь до почти болезненной ясности, одно единственное воспоминание выделилось из потока питаемых адреналином мыслей...
Его отец. Смерть его отца... И впервые к Люку пришло томительное, глубокое до мозга костей понимание действий Вейдера в тот последний для него день. Понимание, которое до этого мгновения Люк так и не смог постичь... Хотя сейчас оно казалось самым естественным, врождённым...
Потому что впервые Люк смотрел на всё как отец, который готовый на всё — абсолютно на всё, — чтобы помочь своему сыну пройти жизненный путь. Чтобы защитить его.
Это ли чувствовал Вейдер, когда столкнулся с Палпатином? Неужели в тот день он погиб ради Люка, а не из-за него? Было ли это его выбором?
В мысли Люка бритвой врезались слова Нейтана: "...Дай ему это — его стремление, его решимость, его выбор. Дай ему это и гордись им — потому что это то, чего бы он хотел".
Люк искренне был готов сделать то же самое здесь, сегодня ночью, веря, что его собственный сын поймёт когда-нибудь, что Люк сделал это добровольно. Ему было бы неприятно даже на секунду подумать, что когда-нибудь его сын будет считать виноватым в этом себя...
"Дай ему это и гордись им — потому что это то, чего бы он хотел".
Он вспомнил давние слова отца, мгновенно вынырнувшие из воспоминаний с ясностью, доступной только на этой грани...
"Тьма не отняла моих чувств к сыну... Неважно, насколько противоречива и сильна Тьма, я не могу отрицать это. Это сильнее".
Это сильнее... Совершил ли его отец последний, самоотверженный поступок по собственному выбору, чтобы развязать руки Люку... и тем самым вышел за пределы Тьмы, которая так долго связывала его? И если его отец смог это сделать...
* * *
Люк сидел в темноте, голова кружилась, желудок сводило, он держался лишь силой воли, потому что будь он проклят, если сдаст Империю Мадину. Будь он проклят, если умрёт на условиях этого ублюдка.
В нем вспыхнуло то самое своенравное упрямство, что всегда было в его природе, и он, чувствуя, как трескаются и лопаются струпья, рассмеялся, вспомнив яростную гордость своего отца... "Ты будешь искать путь, ты найдёшь путь, и ты сделаешь это".
Демон — тот демон, которого он видел во Тьме, то несокрушимое, неумолимое существо, которое Палпатин выковал из раздробленных осколков Люка Скайуокера, та Тьма, которую Палпатин заключил внутри него... "Мы с тобой одной крови, ты и я... разве я не говорил тебе всегда, что мы... Мы одинаковы?.."
В ответ зазвучали слова его отца, давние наставления против постоянных сомнений Люка…
— Если бы Тьма могла претендовать на тебя, она давно бы уже это сделала.
— Откуда ты знаешь, что это не так?
— Тьма не спрашивает. Тьме всё равно... Ты ничей не раб, Люк — ни Палпатина, ни Тьмы. Ты за их гранью. Пойми это...
Может ли он быть и тем, и другим — может ли он выйти за грань существующих правил, взять нужные силы на Тёмном пути, по которому он шёл, и выжить, сохранив свою целостность?
"...если бы Тьма могла претендовать на тебя, она давно бы уже это сделала... Ты ничей не раб, Люк — ни Палпатина, ни Тьмы."
Демон. Люк знал, этот ненавистный демон — именно то, что сейчас поддерживает в нём жизнь. Это тёмное, ненавистное прошлое воспитало в нем упорство, силу воли и умение выживать.
И он потянулся к нему... впервые он потянулся к нему с верой, что это может спасти, а не проклясть его. Впервые он вцепился в него, как в спасательный круг. Это не сможет утащить его вниз, потому что он не позволит. Он встал на грани жизни и смерти, Света и Тьмы, постижения... выбора.
1) 92. "A Wind to Shake the Stars" ("Ветер, сотрясающий звёзды") — статья в журнале "Star Wars Galaxy Magazine 2", в которой был представлен отрывок из первого эпизода тринадцатисерийной Национальной общественной радиопостановки "Звёздные войны", первоначально транслировавшейся в 1980 году, а также оригинальные иллюстрации к рассказу художника Майкла Оллреда и интервью со сценаристом Брайаном Дейли.
2) 93. В оригинале "grist to the mill"...
3) 94. В оригинале "Always the soldier"… Но у меня язык не поднимается назвать Мадина ни солдатом, ни воином...
4) 95. В оригинале: "knock him cold". Идиома (амер.) "knock (someone) cold" — привести кого-то в бессознательное состояние сильным ударом. Следует помнить, что чувствительного к Силе (тем более обученного джедая или ситха) просто так не убьёшь. Так что, при должной расторопности охраны, из подобной камеры можно будет извлечь бессознательную, но вполне живую тушку заключённого...
5) 96. В оригинале: "slicer" — дословно "ломтерезка", "овощерезка", "нож". Термин впервые появился в романе Тимоти Зана "Наследник Империи" и был придуман автором в качестве аналога хакера во вселенной "Звёздных войн". В русскоязычном издании "Наследника" от "Эксмо" термин перевели как "ледоруб", позаимствовав, видимо, из произведений Уильяма Гибсона. В силу ряда причин для меня более привычен вариант "ледоруб", соответственно его я и использую...
6) 97. В оригинале: backdoor — тайный вход (от англ. back door — "чёрный ход", буквально "задняя дверь"). Дефект алгоритма, позволяющий получить несанкционированный доступ к данным и/или удалённому управлению компьютером. Может намеренно (или не очень ;)) встраиваться разработчиками программ и ОС. Применительно к нашему случаю "установить бэкдор" означает не установку вредоносного ПО, а, скорее, внесение изменений в легитимный программный пакет с целью как минимум частичного обхода средств защиты и обеспечения скрытого доступа к интересующим данным. (А вот для внесения подобных изменений может использоваться вредоносное ПО… хе-хе...)
7) 98. Вся астрография исключительно на совести автора...
8) 99. Физика процесса целиком на совести автора...
9) 100. Все, вроде бы, знают и пользуются, но всё же... "Крот" — агент глубокого внедрения, поставляющий особо важную секретную информацию. Как правило "крот" вербуется (внедряется) до того, как получает доступ к закрытой информации, иногда даже до того, как начинает работать в сфере, интересующей вербующую (засылающую) сторону. В широкий оборот термин введён и популяризован писателем Джоном Ле Карре, использовавшим его в романе "Шпион, выйди вон!". По словам самого Ле Карре, понятие "крот" имело хождение в среде сотрудников спецслужб задолго до появления романа. Ле Карре так же утверждал, что "кротами" агентов глубокого внедрения начали называть в КГБ.
10) 101. Да, да… Именно так. Больше пафоса богу пафоса...
11) 102. Напоминаю, что английское "rebellion" означает как "восстание", так и "мятеж" (а ещё бунт, сопротивление, повстанцы и т.д.). Конкретный перевод зависит от коннотации, вкладываемой в слово тем или иным персонажем. Соответственно для сторонников Альянса — восстание, сопротивление, повстанцы; для имперцев — мятеж и мятежники; для (условных) нейтралов (типа Каррде) — безразлично, в зависимости от ситуации.
12) 103. Клик, он же километр (англ. klick, kilometer) — единица измерения расстояния, эквивалентная 1000 метров, 0,62 мили (имеется ввиду британско-американская "статутная", она же "стандартная сухопутная" миля). Происходит от жаргонного названия километра в армии США, впервые появившегося, как считается, в период войны во Вьетнаме. В произведениях по Вселенной ЗВ в равной степени используются и клик и километр.
13) 104. Даже в супер-пупер футуристичных объёмных и виртуальных интерфейсах — всё равно окна...
 |
|
|
Чёрт. Сильное произведение. Мрачное, увлекательное, сильное.
1 |
|
 |
Darth Aperпереводчик
|
|
Нерта
Это да... На эмоции в процессе пробивало неслабо... |
|
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу