Год, которого ещё не бывало | A Year Like None Other (джен)

Гарри опустился на одно колено перед камином в гостиной на первом этаже, направил палочку на кучу пепла и громко выкрикнул:

— Инцендио!

Один из осколков пепла плавно покачнулся, чуть взмыл в воздух и медленно вернулся на свою прежнюю позицию.

— Смотри, уже лучше, — одобрительно заметил Римус. — Есть прогресс.

— Римус, я просто подул на неё, и всё!

Гарри упал на пол и вытянул ноги, почти отчаянно желая, чтобы из тёмных углов появились докси или гриндилоу. Может, тогда ему удастся хоть раз увидеть, как Римус использует магию. Его собственная, к сожалению, так и не вернулась.

Что ж, Римус, в отличие от Снейпа, хотя бы не привык орать на него, утверждая, что он не старается. Потому что Гарри действительно старался, сколько было сил. Он представлял себе яркую вспышку огня от своей палочки, пытался ощутить движение магии внутри себя, пытался запустить заклинание.

Но толку не было.

— Ну что, снова попробуешь, Гарри? — мягко спросил Римус, протягивая руку, чтобы помочь встать. — Не стоит так быстро отчаиваться из-за нескольких неудач. Может быть, заклинание огня — не лучший выбор. Попробуй что-то попроще… Например, левитацию.

Гарри покачал головой. Римус прекрасно знал: проще, чем поджог, уже некуда. Что он хочет этим сказать? Чтобы зажечь огонь, достаточно секунды, а вот удерживать предмет в воздухе требует гораздо большего усилия.

Но раз Римус настаивает, пришлось согласиться.

— Вингардиум Левиоса! — произнёс Гарри, указывая на клочок пуха, вылезший из диванной подушки. Он уставился на него, изо всех сил пытаясь заставить его подняться в воздух, но пух лишь насмешливо лежал на месте. Гарри с отвращением подумал, что это было прямое издевательство, и повернулся к Римусу, как бы спрашивая: «Ну и что теперь?».

— Гарри, человек, который в тринадцать лет смог вызвать Патронуса, не может потерять магическую силу из-за каких-то мрачных мыслей! — задумчиво сказал Римус, покачиваясь с носка на пятку. — Ага, может, в этом и вся проблема.

— В чём?

Римус сел на потрепанный диван, хлопнув по сиденью рядом с собой, и дождался, пока Гарри присоединится.

— В последние дни ты был одержим мрачными мыслями, верно?

— Ну… не совсем. В конце прошлого года было гораздо хуже, — кивнул Гарри, не понимая, к чему всё это.

— Но тебе снова пришлось столкнуться с профессором Снейпом…

— Между прочим, у нас со Снейпом всё в порядке. Ты что, не заметил?

— С профессором Снейпом, Гарри. И да, это радует. Однако, поначалу ты наверняка чувствовал себя неуютно. К тому же тебе пришлось пережить многочисленные переживания — защита от тёмных чар, смерть твоей тёти, атаки дяди… и, как я понял, это было не раз. А если вспомнить, что тебе сделали операцию…

— У Снейпа слишком длинный язык, — проворчал Гарри.

— Суть в том, — тихо продолжал Римус. — Что все эти переживания, которые ты накопил, оказывают влияние на твоё подсознание. А это, в свою очередь, может блокировать твои магические силы…

— Восхитительно. Новая куча психологического бреда. Ты собираешься опять обвинить меня в мазохизме, или теперь просто будешь считать меня трусом?

— Откуда ты знаешь слово «мазохист»? — удивлённо переспросил Римус.

— Мне шестнадцать, а не двенадцать! — огрызнулся Гарри. — Я прочитал его в учебнике по предсказаниям.

Римус, несколько смущённый, попытался продолжить мысль.

— У тебя накопились тёмные эмоции, — повторил он строго, но его тон всё равно звучал скорее беспокойно, чем по-настоящему грозно. Гарри смолчал и постарался не перебивать. Римус, видимо, продолжал: — Поверь мне, это не просто домыслы. Всем известно, что психическое состояние влияет на физическое исцеление. Ты страдал как магически, так и физически, и депрессия мешает тебе оправиться. Я предлагаю попробовать заклятие Патронуса, которое требует сосредоточиться на самых счастливых воспоминаниях. Если твоё сознание будет сосредоточено на позитиве, ты начнёшь поправляться.

Гарри было трудно поверить в эти слова. Прежде всего, он не чувствовал себя депрессивным. Конечно, в последнее время было нелегко, но разве когда-то было по-другому? Сначала чулан, потом Волдеморт, потом василиск, гибель друзей… и смерть Сириуса. О чём вообще можно говорить, когда всё вокруг разрушалось? Но депрессии, как утверждал Римус, у него точно не было. Гарри просто научился не зацикливаться на плохом, а когда становилось совсем тяжело, выкидывал это из головы и шёл дальше.

Хотя мысль о Сириусе была иной. Было больно забывать его.

Может, у него действительно была депрессия? Чуть-чуть… Но эту мысль Гарри не хотел принимать. Он нахмурился. Интересно, Снейп тоже думал, что у него депрессия?

— Ничего удивительного, что ты немного угрюм, — мягко сказал Римус, глядя на него с сочувствием. — После всего, что тебе пришлось пережить, это вполне естественно.

Гарри чувствовал себя гиппогрифом, которого гладят против шерсти. Или наоборот, гиппогрифом, которого только что оскорбили. Он не хотел, чтобы его жалели, и уж тем более не хотел, чтобы Римус думал, что ему это нужно.

Но он понимал, что Римус просто хочет помочь. Ради дружбы, да и из-за проблем с магией, Гарри решил сосредоточиться на практике и не спорить о своих переживаниях.

— Ладно, Патронус так Патронус, — буркнул он, поднимаясь и принимая боевую позу. Теперь нужно было найти воспоминание. Что-то очень хорошее, лёгкое, без забот… Например, тот момент, когда он поверил, что будет жить с Сириусом.

Гарри вытянул руку вперёд, поднял палочку и крикнул:

— Экспекто Патронум!

Ничего. Абсолютно ничего.

* * *

Всю вторую половину дня Гарри напряжённо сосредотачивался на счастливых воспоминаниях — в буквальном смысле до изнеможения. После нескольких часов безуспешных попыток произнести «Экспекто Патронум» его горло болело, а тело буквально пылало от раздражения. И в награду за все усилия его проклятая палочка так и не выдала ни малейшего проблеска серебристого облачка.

«Да уж, — подумал он. — Если у меня не было депрессии раньше, то теперь она точно будет».

Он поднялся наверх, чтобы немного поспать, понимая, что иначе рискует заснуть прямо на уроке окклюменции вечером. Гарри не хотелось, чтобы Снейп подумал, будто он пренебрегает занятиями.

Не вернувшись в спальню Сириуса, Гарри направился в комнату, которую когда-то делил с Роном. На кроватях не было постельного белья, но ему это было не важно. Он аккуратно лёг на бок, закрыл глаза и стал считать от тысячи — это обычно помогало уснуть, хотя и не всегда. Сегодня это сработало.

Кричер стоял на столе, расплескивая вино из серебряного кубка пятнадцатого века с гербом Блэков, и истерично вопил от ярости. Портрет его хозяйки и гобелен с родословной исчезли — от них избавился предатель в чёрной мантии, тот, кто часто приходил, но никогда не оставался надолго. И хотя он использовал тёмную магию, чтобы снять портрет и гобелен, применял заклятия и проклятия, зловещие чары, он всё равно не был настоящим тёмным магом. Да, Кричер знал это, он всегда знал. И Кричер отомстит, как отомстил тому юному гаденышу, который разбил материнское сердце его любимой хозяйки.

Он продолжал вертеться на столе, и вскоре вся комната начала вращаться, затем — и город. Когда вращение прекратилось, Кричера уже не было. На его месте перед глазами Гарри появился четвёртый дом на Тисовой улице.

Тёмная энергия, собравшаяся под лестницей, начала просачиваться через щели наружу, огибая углы и заполняя весь коттедж. На лужайке перед домом кричал Дадли:

— Нет! Не надо! Хватит!

Но чары не останавливались, и вскоре дом затрясся под давлением изнутри. Вылетели стекла, чёрное облако выплеснулось наружу — на Тисовую улицу, на перекресток Магнолий. Через этот отвратительный, удушающий сгусток тёмной силы Гарри увидел, как дом рушится, рассыпаясь в прах, и на его месте не остаётся ничего, кроме сожжённой и изуродованной земли.

И над всем этим висела Чёрная Метка.

Гарри с криком подскочил на кровати, прижав ладонь ко лбу.

Однако он сразу понял, что действовал по привычке: шрам не болел — ни сейчас, ни во сне. Это не Волдеморт прислал ему этот кошмар. Нет, этот сон был плодом его собственного сознания.

«Может быть, я действительно гораздо больше в депрессии, чем думал», — с горечью подумал он.

* * *

Отсутствие домовых эльфов означало, что Гарри придётся прервать магическую практику и заняться приготовлением ужина.

«И к лучшему», — подумал он.

Едва проснувшись, Римус тут же велел ему продолжить тренировки с «заклинанием счастья», как Гарри начал называть Патронус. Правда, от этого он не стал счастливее. Наоборот, ему казалось, что если ещё раз потерпит неудачу, он просто задушит кого-нибудь голыми руками.

«Жаль, что Кричера нет», — мрачно подумал он.

Гарри никогда не любил готовить, хотя делал это неплохо. А с помощью Римуса всё шло ещё легче. Впрочем, приготовить салат и пару отбивных не было большой проблемой.

Однако трудно было не заметить, что Римус старался избегать использования магии в его присутствии. Даже банку с грейпфрутовым соком открыл консервным ножом, хотя явно не сразу понял, как им правильно пользоваться. В целом, было несложно догадаться, что Римус думает обо всей этой ситуации.

Когда они поужинали и вымыли посуду, Римус, потирая руки, предложил снова заняться Патронусом, но Гарри было настолько тошно от этого, что он решительно отказался.

— Мне нужно написать пару писем, пока не пришёл Снейп.

— Профессор Снейп, — сразу же поправил его Римус с лёгким упреком.

— Угу, — буркнул Гарри и поспешил подняться в свою комнату. Но, увы, там он обнаружил, что пергамента нет. С тяжёлым вздохом он прошёл по коридору второго этажа и остановился перед дверью спальни Сириуса.

«Сириус мёртв, — напомнил себе Гарри. — И сколько бы ты не ненавидел этот дом, ничего не изменится».

* * *

Перо и пергамент без труда были найдены в старом письменном столе в углу комнаты. Не в силах побороть искушение, Гарри быстро пробежался глазами по ящикам, сам не понимая, что именно ищет. Увы, кто-то явно был быстрее: ничего личного, принадлежащего Сириусу, там не оказалось. Даже найденное перо, казалось, было новым, купленным в «Флориш и Блоттс» всего пару недель назад.

Гарри вздохнул и устроился поудобнее. Одного письма будет вполне достаточно, подумал он. В конце концов, Рон и Гермиона теперь везде ходят вместе, как пара, не разлей вода! Однако всё равно следовало осторожно подбирать слова, ведь вдруг письмо попадёт не в те руки! Пожевав немного кончик пера в раздумьях, он наконец принялся писать.

«Дорогие Рон и Гермиона!

У меня всё в порядке, но обстоятельства немного усложнились, и я не могу вернуться в школу. К сожалению, я не могу объяснить все детали, но знаю, что вы поймёте. Помните, как в позапрошлом году Дамблдор заставил вас пообещать хранить молчание по некоторым вопросам? Ну так вот, у меня сейчас такая же ситуация. Но я уверен, что вы меня поймёте, так же как я вас тогда. (Только не вспоминайте, как я кричал, устраивал сцены и вёл себя, как последний идиот. Уверен, что вы справитесь гораздо лучше.)

Как там уроки? С одной стороны, хорошо, что у меня их нет, с другой — тут и без того забот хватает. Зато, по крайней мере, мне не приходится сидеть на тех уроках, которые я точно не хотел бы посещать, у того, кого вы знаете!

Я скоро напишу снова. Кстати, насчёт тех самых уроков. Знаю, это звучит странно, но просто сделайте, как я прошу, хорошо? Чтобы передать мне письмо, сверните его в трубочку, суньте в домашнее эссе и сдайте. На том самом уроке, где недавно обсуждали прыщи Рона (извини, Рон!). Да-да, на уроках по тому предмету, который я с самого начала терпеть не мог. И если уж на то пошло, мне тут велели передать, чтобы вы даже не думали ронять ЭТО письмо. Думаю, лучше его сжечь, а пепел перемешать в камине — на всякий случай, вдруг кто-нибудь (скажем, какой-нибудь гадкий хорёк) решит восстановить его и прочитать?

Не переживайте за меня, ладно? У меня всё хорошо, правда.

Гарри.»

Гарри перечитал письмо дважды и решил, что этого будет вполне достаточно.

* * *

Гарри дремал на диване в комнате на первом этаже. То и дело он просыпался, терзаясь мыслями, не стоит ли ему оставить всё как есть и отправиться в постель. Однако, в конце концов, Снейп ведь предупреждал, что будет приходить не каждый вечер.

Тем не менее, две вещи удерживали Гарри от сна.

Во-первых, ему было лень заправлять постель и совсем не хотелось идти в комнату Сириуса. Во-вторых, пусть это и звучало странно, но ему хотелось встретиться со Снейпом.

Это была правда, и Римус мог сколько угодно утверждать, что знает Гарри как свои пять пальцев, но именно Снейп был рядом с ним в последние несколько дней. Снейп, который знал его как никто другой, видел его чулан и ни словом не обмолвился об этом в классе. Снейп, который не стал над ним насмехаться, когда Гарри признался, что боится иголок. Хотя, наверное, с ним рядом было уже не так страшно.

И Гарри снова скользнул в дремоту.

* * *

Разбудил Гарри неожиданный звук сработавшей каминной сети. Он сразу сел, нащупывая очки, и в тот же момент из камина вышел Снейп. Мантия взметнулась за ним, как всегда, эффектно и грозно. Он выглядел так, словно внезапно материализовался прямо из своих подземелий… хотя, впрочем, так оно и было, не так ли?

— Здравствуйте, — сонно произнёс Гарри, моргая и протирая глаза. — Что-то с магией у меня не очень пока получается.

— Добрый вечер, — ответил Снейп, не изменив своего холодного тона. — Да, я в курсе. Уже поговорил с Люпином.

Это имело смысл. Дамблдор как-то упоминал, что у членов Ордена существуют более надежные способы связи, чем совиная почта или каминная сеть. Гарри, вспомнив о письме, что лежало на тумбочке, поднялся, взял его и протянул Снейпу. На конверте было торопливо написано: «Хогвартс. Рону Уизли и Гермионе Грейнджер».

Снейп взял письмо, но вместо того, чтобы сразу положить его в карман, повертел в руках и спросил:

— Можно?

Гарри сглотнул.

— Что, прочитать?

Снейп усмехнулся, его мрачное выражение лица сделало явным, как глупо этот вопрос мог прозвучать.

— А зачем? — ответил он с ноткой насмешки. — Вы что, думаете, что я вам не доверяю?

— У вас есть лишних несколько часов, мистер Поттер? — спросил Снейп. — Потому что, полагаю, именно столько времени потребуется, чтобы хотя бы слегка обозначить границы моего доверия к вам.

— Можно было бы просто сказать «нет», — буркнул Гарри. — Вы ведь явно мне не доверяете.

Снейп смахнул пепел с плеча.

— Я верю в ваши намерения действовать осторожно, скажем так. В конце концов, в данной ситуации это в ваших же интересах. Однако у меня есть все основания сомневаться в ваших способностях следовать этим намерениям. И, честно говоря, мистер Поттер, мне кажется, ваша жизнь стоит гораздо больше, чем тайна вашей переписки.

— Ладно, читайте, — сдался Гарри. В глубине души он подозревал, что даже если он откажется, Снейп всё равно прочитает письмо, но просто не при нём. Он был слишком горд, чтобы позволить себе так обходиться. — Только не снимайте никаких баллов, — поспешно добавил он.

Снейп лишь приподнял бровь и вскрыл конверт одним ловким движением палочки.

Гарри напрягся, затаив дыхание, вспомнив, что именно написал о зельеварении. Ну, по крайней мере, он не использовал фразы вроде «гнусный гад» или «сволочь сальноволосая».

— Хорошо сформулировано, — заметил Снейп, складывая письмо. — Надо найти новый конверт. Если аккуратно заклеить этот, разницу будет невозможно заметить, но кто знает, вдруг кто-то решит использовать проверочные заклятья…

«У него точно паранойя», — подумал Гарри, не особо расстраиваясь: он почувствовал явное облегчение от того, что Снейп не стал комментировать содержание письма.

Однако его радость была преждевременной. Получив новый конверт и написав на нём адрес, Снейп снова обратился к Гарри.

— Не думал, что ты знаешь о заклятии Реконституцио, Гарри. Или мисс Грейнджер выудила сведения о нём в Запретной секции?

Гарри постарался скрыть своё удивление.

— Запретная секция? А что это такое? — с ухмылкой соврал он. На самом деле все первокурсники знали о ней не позднее недели после Приветственного пира. — И зачем вам компромат на Гермиону?

— А ты как думаешь? — парировал Снейп, направляясь к дивану. — Она же гриффиндорка… Кстати, она просила передать тебе вот это, — сказал он, извлекая из-под мантии плотно свернутый свиток пергамента. — Конспекты по всем предметам с двадцать второго числа. Девчонке давно пора научиться не записывать каждое слово на уроках. Это должны быть сжатые конспекты, а не стенография, чёрт побери!

Гарри тихо хихикнул, не только из-за точного описания привычки Гермионы записывать всё дословно, но и из-за услышанного ругательства. Казалось, не в привычках Снейпа выражаться столь откровенно. Однако Гарри уже начал понимать, что Снейп был куда более многослойным человеком, чем казалось на первый взгляд.

Потом его осенило.

— Эй, как она узнала, что надо передать заметки вам? Они же ещё не получили моё письмо! — и, почти сразу добавил: — А, наверное, сама догадалась. Ну, это же Гермиона…

— До безобразия развитый интеллект для девушки её возраста, — буркнул Снейп, хотя Гарри точно знал, что зельевар не сердится. Наоборот, выражение его лица говорило о некотором восхищении, хоть и с явным недовольством.

Снейп, нахмурившись, сел и положил ногу на ногу, тщательно расправив складки мантии своими длинными пальцами.

— Возможно, я выдал себя, последовав за вами в этот ваш… даже не знаю, как это назвать, мистер Поттер. Арабский будуар, который вы устроили в Выручай-комнате? В любом случае, мисс Грейнджер поняла, что я имею непосредственное отношение ко всем вашим проблемам. Когда она отдала мне эти конспекты, меня так и подмывало её проклясть. Но беспокоиться о школьных заданиях вам сейчас совершенно незачем.

— Да, мы с Римусом уже об этом говорили, — согласился Гарри, откладывая конспекты в сторону и поворачиваясь так, чтобы видеть Снейпа. — И не только об этом, кстати, — добавил он с явным раздражением. — Оказалось, что он знает, каким мерзким типом был мой дядя. И что знаменитый Гарри Поттер до смерти боялся какой-то операции! Что, интересно, стало с вашей осмотрительностью? Или вы считаете, что это было уместно?

Снейп взмахнул палочкой, зажигая лампу, и аккуратно сцепил пальцы, прежде чем ответить.

— Я просил вас извиниться за то, что вы обсуждали мои личные дела с вашим крёстным отцом? Кажется, я этого не просил. И не собираюсь. У тебя были на это причины, и причины вполне разумные. Так же, как и у меня были причины поговорить с Люпином. Могу тебя заверить, я ни разу не назвал тебя «знаменитым Гарри Поттером», хотя и сообщил ему только то, что счёл необходимым.

— Необходимым?! — воскликнул Гарри.

— Люпин придерживается теории, что ментальное, физическое и магическое состояние живого существа неразрывно связаны, — пояснил Снейп.

— Я заметил! — воскликнул Гарри. — Он не только уверен, что я мазохист, который пытается себе навредить, но ещё и думает, что всему виной моё отношение к происходящему! Он считает, что у меня депрессия!

— В данной ситуации это было бы вполне логичным, — заметил Снейп, не без иронии.

Гарри не собирался позволять ему так легко отделаться, но и не удивился, что тот снова не отреагировал на явную провокацию. Заговаривать зубы — это было его искусство. Но Гарри всё же задал вопрос, который его беспокоил.

— Вы думаете, что у меня депрессия? Не сейчас, конечно, а вообще? Если серьёзно?

Снейп задумчиво постучал пальцем по щеке, внимательно смотря на Гарри.

— Ты написал своим друзьям, что у тебя всё в порядке. Я думаю, ты сам в это веришь. Но это вовсе не означает, что всё так и есть.

Это был один из самых двусмысленных ответов, которые Гарри когда-либо получал. Но он решил не придираться.

— Как ваши уроки? — попытался сменить тему Гарри. — Дамблдор, наверное, вас заменял… то есть, притворялся вами всю последнюю неделю?

Снейп несколько секунд молча наблюдал за Гарри, затем произнёс с холодной усмешкой:

— Он учил студентов с первого по шестой курс варить лимонные леденцы из фруктового сахара.

Гарри чуть не рассмеялся, но внезапно его охватила слепая, ледяная ярость.

— Ну что за идиот! — воскликнул он, не сдержавшись. Его переполнял гнев, и было так больно, что казалось, он сейчас разорвётся. — Что он задумал? Никто не поверит, что это вы учили нас делать конфеты! И теперь вся школа знает, что это был Дамблдор под Оборотным зельем! А также что меня и вас не было одновременно! Это же очевидно! Значит, Гермиона не такая уж умная, раз она…

— Гарри, Гарри! — Снейп попытался перекричать его. — Гарри, я пошутил!

Гарри замолк и уставился на учителя, не веря своим ушам.

— Вы никогда не шутили раньше.

— И уж точно больше не буду, — ответил Снейп, его голос наполнился раздражением. — Ты напряжён, а это помешает тебе на уроках окклюменции. Я подумал, что шутка поможет тебе расслабиться, а ты вместо этого взорвался, как переполненный котёл. И, пожалуйста, следи за выражениями. Альбус Дамблдор ни в коем случае не дурак.

Гарри вспомнил все те тайны, которые так долго от него скрывали, цену, которую он заплатил за молчание директора, — и молча поджал губы.

— Возможно, нам стоит перейти к делу, — продолжил Снейп, его голос стал заметно спокойнее. — Уже поздно, а остаться я не могу. Ты тренировался очищать сознание?

— Нет, потому что я не знаю как! — нервно пробежал ладонями по коленям Гарри. — Что, просто не думать ни о чём? Как вообще человек может не думать ни о чём?!

— Очищение сознания предполагает несколько иную практику, — пояснил Снейп. — Я посвятил сегодняшний день анализу твоих комментариев по поводу прошлого года и сверился с литературой. Признаюсь, я был нетерпелив. Мне казалось, что нужно как можно скорее вытолкнуть Тёмного Лорда из твоего разума, поэтому я торопил тебя, — он поморщился. — Ты говорил, что с тобой никто не занимался лично, кроме Люпина, что, конечно, неправда — я тоже с тобой работал. Но твоё замечание, Гарри, заставило меня задуматься. В прошлом году я был раздражён, потому что уроки были мне навязаны. Я не понимал тебя. Точнее, считал, что ты похож на Джеймса. Твоё отвратительное поведение, нежелание заниматься и попытки вмешаться в мои дела не улучшали картину.

— Угу, — согласился Гарри и перестал теребить колени. — Я не утверждал, что вёл себя идеально.

— Но, пожалуй, главное вот что, — продолжил Снейп. Его взгляд был настороженным, как у грозовой тучи, лишь удерживаемой на расстоянии силой воли. — Для меня окклюменция — это естественно, как дыхание. Я обладаю врожденной склонностью к этому искусству, что весьма полезно с учётом времени, которое я вынужден проводить в компании Тёмного Лорда. И, честно говоря, я ожидал, что ты тоже сможешь освоить это быстро.

— Потому что я мог вызвать Патронуса в тринадцать лет?

— Вероятно, и это тоже. Я знал, что ты сильный маг. Но в первую очередь, Гарри, я ожидал от тебя успеха, потому что мне трудно представить, что окклюменция может быть проблемой для кого-то. Как и зельеварение, если уж на то пошло. Оба эти искусства для меня интуитивно понятны.

— А для меня нет. Как и для Невилла или Дина… да и для большинства шестикурсников, кроме Малфоя и Гермионы, — отметил Гарри.

— Я начинаю понимать, — туманно ответил Снейп. — В любом случае, что касается окклюменции, то я пересмотрел труды ведущих специалистов по обучению этому искусству. В этом году мы начнём совсем с другого, Гарри. Я понимаю, что требовал от тебя чего-то невозможного. Я заставлял тебя пытаться летать, хотя ты даже не умел ползать.

— Ну и как мне научиться ползать?

— Для начала — довериться мне, — ответил Снейп, его голос стал решительным. — Чтобы научить тебя, мне нужно будет проникнуть в твоё сознание.

Гарри почувствовал, как в горле образуется комок.

— Значит, опять легилименция?

— Нет. Я не буду насильно читать твои воспоминания. Тебе нужно будет поделиться со мной своими мыслями, чтобы мы могли вместе достичь цели. Но я не смогу помочь, если ты не впустишь меня в свой разум. И тут возникает проблема доверия.

— У вас есть несколько часов? — с горечью пошутил Гарри, но тут же добавил: — Нет, это глупо. Я не думаю, что вы…

— Что я собираюсь раскрыть твоё сознание Тёмному Лорду?

Гарри вздрогнул.

— Дамблдор, похоже, вам действительно всё рассказывает… Нет, теперь я так не думаю. Я помню, как он сказал, что полностью вам доверяет, и как я думал, что это чушь, и что я скорее полезу в Дьявольские Силки, чем доверюсь вам. Но с тех пор… я, наверное, просто вырос.

— Так и есть, — признал Снейп. Он снова вынул палочку, сделав плавный жест, и в воздухе появились два бокала с прозрачной янтарной жидкостью, в которых плавали кубики льда. Один из бокалов опустился в руку Гарри. Он понюхал его и поморщился.

— Это очень хороший виски, — сказал Снейп. — Односолодовый.

— Не огневиски?

— Огневиски обладает магическими свойствами, так что сейчас тебе лучше обойтись маггловским.

Он поднял бокал.

— Твоё здоровье.

Гарри отпил, поморщился, но сделал ещё глоток.

— А что мы празднуем?

— Мы расслабляемся, — объяснил Снейп. — Релаксация способствует успеху в том, чем мы собираемся заняться. Так что пей свой виски, Гарри.

— Вы это говорите так, как миссис Уизли говорит: «Пей свой сок».

— Насколько я понимаю, она тоже о тебе заботится, — буркнул Снейп.

Затем, не глядя на Гарри, он запрокинул голову и допил свой бокал залпом.