Снайперы решают 99 % всех проблем / snipers solve 99% of all problems (джен)

Глава 71

Примечания:

Я использую русский язык для аместрисанского просто потому, что это язык, с которым я достаточно хорошо знаком, чтобы использовать его в качестве вымышленного

(См. дополнительные примечания в конце главы.)

Текст главы

Всё началось с простого: передвигаться под Плащом стало для него практически привычным делом, и ему даже не приходится уворачиваться от Пивза, миссис Норрис или Филча. Он даже не нарушает никаких правил — Запретные книги находятся на заднем дворе, и никто не говорил, что от них нужно держаться подальше. А даже если бы и говорили, Гарри должен знать. Даже Гермиона сказала будь начеку, прямо перед тем, как они все ушли, и её взгляд метнулся вниз, туда, где были Невыразимые.

Гарри как раз собирался попытаться подкатить к Элрику, когда тот останется один, потому что, несмотря на то, что он полный придурок, он всё же умудрился проговориться о пророчестве и исчезновении Мандангуса, телепатии с Волан-де-Мортом — но потом Сириус предложил использовать Плащ. Если их поймают, оправдаться будет нечем, но Гарри всё равно. Если никто ничего ему не скажет, он просто будет сидеть взаперти в какой-нибудь комнате и ждать, кого следующего пришлёт Волдеморт. Лучше получить нагоняй, чем умереть, потому что все считали его слишком неуравновешенным, чтобы доверять ему какую-либо информацию.

Поэтому он открывает дверь для Сириуса — и для Крукшенка, который в последний момент выскакивает наружу и оказывается впереди него. Гарри приходится отпрыгнуть в сторону, чтобы случайно не пнуть кота через весь двор, но, к счастью, этот манёвр отработан до автоматизма благодаря часам, проведённым у миссис Фигг. Ему приходится попотеть, чтобы дверь за ними закрылась сама собой, но они все-таки выбираются во двор, и из их грязного загона не выскакивают разъяренные бронзовые лица, так что Гарри считает, что они справились.

Подойдя ближе, он видит, что коротышка Элрик сидит там один, скрестив ноги, на земле и что-то пишет в своей тетради, опираясь на очередной из тех геометрических блоков из грязи, которые он так любит делать. Мгновение спустя Пэдфут выглядывает из-за стены, прижимаясь носом к земле, и направляется прямо к Элрику. Гарри напрягается, выхватывая палочку, но Сириус был прав — Элрик реагирует на него как на обычного пса, обнимает его за шею и даже треплет за уши.

Гарри поворачивается к меловому кругу на земле, потому что Бродяга стоит достаточно близко, чтобы видеть, что пишет Элрик. Похоже на множество рун. Разве Гермиона не изучала руны на третьем курсе? Для чего вообще нужны руны? Нужно будет у неё спросить.

Может быть, если он присмотрится получше, то сможет кое-что записать.

Он делает шаг вперёд и видит прямо перед собой Крукшенка, который смотрит прямо на него, как будто видит, и медленно водит хвостом из стороны в сторону.

Гарри быстро поднимает взгляд на Элрика, но тот с головой ушёл в бумаги, не обращая внимания даже на Бродягу, который практически уткнулся ему в плечо. Опустив взгляд, Гарри видит, что Крукшенкс теперь лежит у его ног и деликатно обнюхивает Плащ, обернутый вокруг его лодыжек.

Затем Крукшенкс врезается головой в невидимые голени Гарри и в приступе совершенно беспрецедентного поведения начинает тереться об них, как будто за последние десять секунд Гарри каким-то образом стал его самым любимым человеком на свете.

Из-за этого его заметят, к тому же он чертовски странный. Ещё вчера Гарри сказал бы, что Крукшанкс не любит никого, кроме Гермионы, а после вчерашнего дня он мог бы сказать, что теперь Крукшанкс любит Гермиону и одного Элрика. Гарри пытается превратиться обратно, но Крукшанкс просто следует за ним: он большой кот, и когда он наваливается на ноги Гарри, тот едва не падает. «Слезь с меня», — одними губами произносит Гарри.

Крукшенкс начинает мурлыкать.

Гарри лихорадочно оглядывается по сторонам, но Элрик, похоже, не замечает, что кот в десяти футах от него извивается в воздухе и урчит, как ржавая газонокосилка. Бродяга тоже не замечает, хотя, возможно, он просто старается, чтобы Гарри не заметили. То, что Элрик сейчас не смотрит вверх, не значит, что он не посмотрит в следующую секунду, поэтому Гарри отступает так быстро, как только может, стараясь не задеть плащ.

Крукшенкс следует за ним. Гарри пятится через весь двор. Крукшенкс приближается. Гарри останавливается. Крукшенкс останавливается. Может ли кот увидеть его? Гарри пытается взмахнуть руками, произнося губами кыш, иди отсюда.

Крукшенкс мяукает.

Гарри не настолько безумен, чтобы пытаться сглазить кота Гермионы, но ему нужно произнести «Маффлиато» или что-то в этом роде, пока этот пушистый комок не выдал его. Он отступает ещё дальше, туда, где земляные стены Элрика встречаются с густым кустарником, растущим вдоль забора вокруг дома номер четыре по Гриммоулд-Плейс, и Крукшенкс следует за ним снова . Неужели Гермиона наложила на него какое-то заклинание, чтобы он следил за Гарри? Он продолжает пятиться, пока не оказывается практически в кустах, где, если он прошепчет Силенцио, Элрик его не услышит. Наверное.

Крюкохвост остановился в нескольких метрах от него, виляя хвостом. Гарри с минуту смотрит на кота, но тот, похоже, не собирается идти дальше. Крюкохвост продолжает стоять на месте, невозмутимый, как и все кошки, и почему-то выглядящий ещё более осуждающим, чем обычно. Поэтому через несколько мгновений Гарри переводит взгляд на земляную стену, до которой осталось меньше метра.

Они не совсем плотно прилегают друг к другу — это несколько плит с зазорами в пару сантиметров по углам, как будто Элрик наколдовал их, не особо заботясь о том, идеально ли они выровнены. Гарри не сможет протиснуться внутрь, но он точно может заглянуть внутрь: нарисованные мелом руны здесь гораздо ближе к нему. Есть ли заклинания для запоминания? Ну, скорее всего, нет, иначе Гермиона заставила бы их выучить все заклинания на первом курсе. Гарри точно не сможет запомнить всё это без магической помощи, особенно учитывая, что он понятия не имеет, на что смотрит. Многие символы похожи на цифры.

Невыразимые говорили о тестировании всевозможных вещей, и за завтраком они, казалось, были очень рады приступить к работе над тем, что вообще не имело никакого отношения к Волдеморту. Элрик явно был помешан на магии в целом, и у него были все эти радиоприемники, измерительные приборы и прочее, с помощью чего он проводил свои маленькие эксперименты на площади Гриммолд. Сейчас Гарри не видит здесь никакого оборудования, но Элрик очень усердно что-то записывает в свои бумаги.

Гарри так и хочется подойти к нему и засунуть эту шариковую ручку ему в нос. Они ведут войну, а те, кого нельзя называть, кто приехал сюда, чтобы помочь Ордену, бродят по Косому переулку или сидят на заднем дворе и, наверное, пишут о топографии червей, математических дырах или о чём-то ещё, что их так воодушевило за завтраком.

Когда Гарри увидел, как Элрик с такой силой ударил Снейпа по лицу, что тот пошатнулся, в нём шевельнулось что-то более тёмное, чем надежда: Ордену нужны были бойцы против Пожирателей смерти, люди, которые могли бы сражаться и побеждать, и вот они появились. Однако в тот вечер, когда они узнали, что большинство Невыразимых — маглы, Элрик мог бы заявить, что он не волшебник, но то, что он делает, чертовски похоже на магию, даже если он называет это как-то иначе. И, судя по всему, только трое из них могут это сделать. Магия без палочки — это не пустяк. Что сделает «Экспеллиармус», если нечего обезоруживать? Но вряд ли Волдеморт станет утруждать себя «Экспеллиармусом». Гарри тоже не уверен, что пули смогут его задеть. Он видел оружие только в видеоиграх Дадли, но, судя по тому, как Муди отмахнулся от Элрика, для обычного волшебника оно не представляет особой опасности.

Гарри на мгновение вспоминает ту ночь на чемпионате мира, магглов, которых левитировали фигуры в плащах и масках, женщину в ночной рубашке, которая висела у неё на лице, как тряпичная кукла, перевёрнутая вверх ногами. Тёмная метка, нависшая над лесом, как уродливая луна. Элрик, может, и одолел Снейпа, но, как сказала мадам Боунс, остальные — магглы. Он видел, что Пожиратели смерти делают с магглами.

Он тоже видел, что Волдеморт сделал с Седриком. И с ним самим. Он единственный, кто видел. Если «Невыразимые» хотят сразиться с Волдемортом, им придётся постараться больше, чем трём алхимикам, как бы хорошо они ни умели делать сальто и наносить удары.

Что-то обвивает лодыжку Гарри.

Он рефлекторно пинает что-то, но это оказывается лоза, и он в ужасе смотрит вниз: лоза, растущая из кустов, не отпускает его. Плащ сполз настолько, что вся его нога видна от голени до кончиков пальцев, и Гарри приходится натягивать его обратно, продолжая яростно пинать толстое зелёное щупальце. Это Дьявольская лоза? Может, поджечь её? Если это не Дьявольская ловушка, то это одно из тех растений, которые профессор Спраут включила в список под названием не пытайтесь использовать огонь, это его разозлит? Гарри с жаром желает, чтобы на четвёртом курсе гербологии он уделял этому столько же внимания, сколько Гермиона, потому что что бы это ни было в этих кустах на Гриммолд-Плейс, оно с большим энтузиазмом пытается задушить его за лодыжку и не отпускает, несмотря на все его попытки изобразить футбольного нападающего.

Ему нужно попробовать огонь. Он натягивает плащ, достаёт палочку и пытается произнести Инсендио — но тут он слышит, как открывается дверь в дом, и тут же натягивает плащ обратно. Это высокий Элрик, Альфонс, и он что-то рассеянно бормочет, пересекая двор, но в тот момент, когда Гарри отвлёкся, лозы воспользовались этим, чтобы призвать подкрепление, так что он не совсем расслышал. Альфонс, похоже, не заметил, как сильно затрясся кустарник по ту сторону земляных стен. Это, конечно, мало что меняет в ситуации Гарри, но он готов принять это как данность.

Только тогда он слышит, как Альфонс приказывает брату подвинуться, а затем восклицает Сириус, и он, забыв о скрытности и о том, что нужно убрать Плащ, начинает топать.

А потом земля начинает дрожать, и это значит, что никто не слышит, как он топчется по растениям, но это также значит, что он едва не теряет равновесие, спотыкается о кусты и с трудом отдёргивает руку, чтобы её не оплели лианы. Что бы это ни было, теперь оно точно злится: из кустов тянутся новые лианы, обвивая его ноги, а первая лиана, обвившая его лодыжку, начинает сжиматься.

Гарри накидывает Плащ, вытягивает палочку и шипит «Инсендио!» направляя небольшую струю пламени прямо на лианы. Растение тут же начинает извиваться, заставляя его размахивать одной рукой, чтобы удержаться на ногах. Он слышит, как открывается дверь в дом снова , но, поскольку он занят тем, что танцует безумную джигу, чтобы не попасть в лапы растения, он не может сказать, кто это. Растение отпрянуло от его умирающего пламени, но не сдалось без боя — Гарри пришлось яростно лягаться в такт другому Инсендио чтобы освободиться, слегка опалив при этом джинсы.

Он слышит голос Люпина, когда, чёрт возьми, выбирается из кустов — должно быть, это он вышел на улицу. Он говорит спокойно, в отличие от Сириуса, и это немного успокаивает Гарри.

Но затем земля снова сотрясается. Грунтовые блоки смыкаются, запирая Сириуса и Люпина внутри.

Гарри, тяжело дыша, подбегает к стенам и обнаруживает, что все щели закрыты. Он бросается к передней части стены и видит, что там нет даже шва, указывающего на то, где был вход, — сплошная утрамбованная земля со всех сторон. По крайней мере, он слышит Сириуса и Люпина — они говорят о... шпионе?

Гарри невидящим взглядом смотрит на грязь перед собой. Шпион. Люпин говорит, что это не Снейп. Это Снейп? Или есть кто-то ещё? Ещё один Петтигрю, который продался Волан-де-Морту, притворяясь членом Ордена? И Невыразимые тоже говорят — они думают, что Люпин и Сириус шпионы, и хотят, чтобы они доказали, что это не так, и у них есть способ это сделать.

Гарри понимает, что это руны, когда Альфонс велит Люпину встать в круг. Эти руны на земле — они предназначены для борьбы с Волан-де-Мортом — для выявления шпионов? Это что-то вроде Веритасерума, только не нужно заставлять людей его пить? Гарри слышит, как Люпин соглашается и, по-видимому, вступает в действие, которое выполняет меловой круг.

А потом он начинает задыхаться и кричать. Кричать, чтобы Люпин убирался оттуда.

Гарри взмахивает палочкой в сторону стены, не произнося ни одного заклинания, а затем так же судорожно опускает её. Сириус кричит, Люпина рвёт, он не отвечает — Гарри нужно попасть внутрь. Он не знает заклинаний, которые позволили бы ему пройти сквозь стену, кроме Редукто, а это точно выдаст его присутствие. Учитывая, как легко Элрик одолел Снейпа, — если Сириусу нужна помощь, Гарри придётся застать их врасплох. Он должен попасть внутрь сейчас . Как?

Чтобы взобраться, ему не нужна магия. Стены не такие уж высокие. Он только вчера видел, как это сделал Невыразимый с дредами. Гарри пятится, засовывает палочку в карман, зажимает зубами край плаща и прыгает.

Он с силой ударяется о стену, пытаясь за что-нибудь ухватиться, и его пальцы нащупывают верх. Это не совсем то же самое, что пытаться забраться обратно на метлу, — на самом деле, это вообще ни на что не похоже, ведь в воздухе не за что зацепиться пальцами ног, — но задействуются те же мышцы рук, и Гарри закидывает ногу наверх.

Что-то воет, прямо под ним, и это так пугает его, что он падает со стены. Звук похож на волчий вой, как в ту ночь на территории Хогвартса на третьем курсе, и Гарри в панике пытается снова забраться наверх, чуть не спотыкаясь в спешке. Вой прекращается так же быстро, как и начался, как раз в тот момент, когда Гарри поскальзывается на грязи и снова падает вниз.

Затем он слышит, как Люпин говорит, что с ним всё в порядке. Это не останавливает Гарри в его попытках взобраться на стену, но немного замедляет его, позволяя осмотреться и найти точку опоры. Он совсем не добирается до вершины и врезается в стену всем телом, но тут слышит, что Люпин больше не оборотень.

У них есть... какой-то инструмент для снятия проклятий? Круг. Весь этот мел и руны на земле — для снятия проклятий. «Точно», — думает Гарри, тяжело дыша через нос, когда он взбегает наверх и снова хватается кончиками пальцев за край стены. Он больше никогда не будет делать ничего подобного в Плаще. Невыразимые вылечили Люпина. Это хорошо. Но они всё равно заперли Сириуса и Люпина там и обращаются с ними так, будто те в любую минуту могут сорваться и впасть в ярость. Гарри должен попасть туда. Это... снятие проклятия предназначено для него?

«Гарри — шпион», — говорит Люпин.

В этот раз, когда Гарри вздрагивает и падает, он приземляется с правой стороны от стены. Он сильно ударяется о землю, и в этот момент Сириус восклицает «Что?»

Гарри слишком тяжело дышит, чтобы издать хоть звук, и, наверное, это к лучшему, ведь никто, похоже, не слышал, как он приземлился, к удивлению Сириуса. Сириус по пояс увяз в грязи. Гарри выплёвывает то, что было у него во рту, и старается не хрипеть, медленно поднимаясь на ноги в нескольких сантиметрах от светящихся рун, которые ярко освещают стадион. Он уже так далеко продвинулся, и Сириус, похоже, лежит в земле не потому, что сам этого хочет, так что Гарри, возможно, всё-таки придётся застать Невыразимых врасплох, если они снова начнут буйствовать. Но ему также нужно всё услышать, потому что они всё ещё говорят — говорят о нём , о том, что подозревал Дамблдор — знал —

Гарри холодеет с головы до ног. Значит, он одержим. Люпин знает об этом. Знал об этом. Похоже, об этом знали почти все, кроме Сириуса. И даже Невыразимые лгали Гарри: Альфонс Элрик сказал, что они подтвердили это, хотя в лицо ему заявили, что ничего не знают и беспокоиться не о чем. А потом они продолжают говорить, и Альфонс говорит им, что это не проклятие — это — что-то хуже —

Мысль о Волдеморте в нём — растущем, размножающемся — у Гарри сводит желудок. Есть только один выход. Он сбрасывает плащ и выходит на свет.

Боль обжигает. Гарри чувствует, как его пронзает удар, и смутно осознаёт, что упал на колени, схватившись за лоб. Кто-то кричит, но Гарри не может — может быть, это он сам, он не может думать, земля трясётся, а гул становится всё громче и громче. Из глаз текут слёзы, всё расплывается, он пытается закрыть лицо руками, но всё равно видит свет — он становится всё ярче и ярче, пока не остаётся ничего, кроме пустого белого мира.

Он парит в невесомости, растянутый в ужасном бесконечном звоне этого пронзительного гула. Он не уверен, что всё ещё находится в своём теле. Ему кажется, что этот гул — его собственный крик.

А потом — словно невидимая плотина дала трещину, и давление вырвалось наружу, разом.

Гарри выгибает спину, его легкие расширяются, он делает вдох, как будто вынырнул из глубины. Он лежит на земле. Его очки съехали набок, размытые фигуры напротив него странным образом двоятся: Сириус в грязи и Люпин, которого схватил Элрик. Кажется, что звук возвращается в тот момент, когда он замечает, что их рты двигаются — они кричат, широко раскрыв глаза.

Что-то серое и неразличимое поднимается от кожи Гарри густым клубящимся туманом, издающим свистящий крик, когда его утаскивают прочь от Гарри прямо на свет. Символы жадно потрескивают, сияя всё ярче и ярче по мере того, как туман втягивается внутрь, кружась, как вода, стекающая в канализацию, — и всё заканчивается так же быстро, как и началось. Последние щупальца отчаянно цепляются за кожу Гарри, а туман растворяется с последним пронзительным криком.

Гарри может только лежать и хватать ртом воздух в течение следующих нескольких мгновений. Его глаза, кажется, не хотят закрываться. У него такое чувство, будто на него сел гиппогриф, а потом поёрзал и устроился поудобнее. Свет вокруг него по-прежнему яркий и пульсирующий, как будто у него есть пульс. Кажется, что круг поёт.

«Гарри», с трудом выговаривает Сириус. Гарри фокусирует взгляд. Элрик заломил Люпину руку за спину и держит его за воротник свитера, но Люпин и Сириус оба смотрят на Гарри широко раскрытыми глазами.

Гарри открывает рот, кашляет, пытается снова. «Это был», — хрипит он, пытаясь взять под контроль свои лёгкие, затем сдаётся и снова хрипит. «Волан-де-Морт?»

— Не знаю, что ещё это могло быть, — слегка дрожащим голосом говорит Сириус. — Ты... Мерлин, Гарри, ты в порядке?

— Хорошо, — хрипло отвечает Гарри. Его рука так дрожит, что он чуть не протыкает себе глаз, поправляя очки, но ему удаётся привести мир в порядок.

— Это было очень опасно, Гарри, — говорит Люпин, но в его голосе слышится облегчение. Похоже, он даже не замечает, что Элрик упёрся локтем ему в лопатку. — Ты молодец.

Элрик отпускает Люпина и отходит в сторону с таким выражением лица, какое Гарри в последний раз видел у Снейпа, когда Невиллу удалось взорвать не только свой котёл, но и четыре ближайших верстака. «Разъехались все по этому чёртовому сараю», — рычит он. «Ну? Что с ним?»

— Чи поправилась, — говорит Альфонс, не сводя глаз с Гарри. — Режь.

И Элрик достаёт нож. Гарри чувствует, как его тело пытается послать сигнал тревоги, но адреналин уже в действии и несётся на всех парах. Он пытается хотя бы сесть, но его конечности словно из мокрой фланели. Он едва успевает поднять голову, как Элрик аккуратно обходит Люпина, приседает и вонзает нож в землю, разрезая самый дальний край круга.

Свет и гул гаснут. Вздох Гарри становится намного громче в звенящей тишине. — Что за черт, — Элрик рычит, “ты думаешь, что делаешь?”

«Что», — выдавливает из себя Гарри и снова кашляет. Он не чувствует себя иначе, теперь, когда его душа была… освобождена, или как там это называется… но он определенно чувствует себя так, будто упал с Молнии в чан с тапиокой и гравием. Все его тело словно раздавлено и покрыто синяками. «Что».

Не то чтобы внятный ответ удовлетворил Элрика. «Ты просто появился и решил запрыгнуть куда угодно, чёрт возьми, куда угодно...»

— Ну, чего ещё можно было ожидать, — говорит Сириус с облегчением и одобрением в голосе, теперь, когда кажется, что у Гарри из ушей не хлынет поток эктоплазмы Волан-де-Морта. — Он же гриффиндорец.

«Что, чёрт возьми, это значит?» Нет, заткнись, мне всё равно! В следующий раз, когда ты запрыгнешь на гигантскую идиотскую палку, которую называешь своим мозгом и поскачешь к самой безумной идее, которая только придёт тебе в голову, я заставлю тебя пожалеть об этом!»

Альфонс вздыхает, не сводя глаз с Гарри. «Тебе не на что опереться, брат».

«О да, я трахаюсь в так и есть! Вот в этом, в том, который порвался к чертям из-за того, что я именно так и сделал совершил этот дурацкий прыжок, не подумав ни хрена...»

«Ты вошла в этот круг сегодня утром», говорит Альфонс, и в его голосе слышится недоверие.

«И я знал о последствиях, о допустимой погрешности, у меня был наблюдатель, я не стал бы выполнять пируэт, думая, что всё будет хорошо —»

— Я не думал, что все будет в порядке, — огрызается Гарри, приподнимаясь на локтях. “Я подумал, что мне лучше выбросить Волдеморта из своей головы до того, как его душа родится в ней !”

«Это была аналогия», кричит Элрик.

— М-м, ну, — говорит Альфонс, делая рукой тревожный жест «может быть». Он по-прежнему не сводит глаз с Гарри, и хотя его взгляд не враждебен, глаза у него очень жёлтые и очень, очень сосредоточенные. — Что ещё важнее — откуда ты взялся?

Гарри заставляет себя сесть прямо, не обращая внимания на то, как дрожат его руки. — Что?

— Ты не телепортировался, — продолжает Альфонс. — Ты просто… появился.

Они не знают о плаще-невидимке, понимает Гарри и тут же решает сделать всё возможное, чтобы так и оставалось. — Я аппарировал.

— Попробуй ещё раз, — говорит Альфонс. Его тон гораздо мягче, чем холодный и проницательный взгляд.

«Похоже на аппарацию к мне», сразу же говорит Сириус, на мгновение встречаясь взглядом с Гарри, а затем поворачиваясь к Альфонсу. «Послушайте, мы хотели сохранить это в тайне, потому что Гарри ещё не достиг совершеннолетия, а практиковаться без присмотра запрещено законом, но с учётом всего происходящего...»

Гарри уже не в первый раз безмерно благодарен за то, что его крёстный — мародёр. «Если за мной снова придут дементоры, я должен быть в состоянии сбежать, не так ли?» — говорит Гарри, и в его голосе слышится раздражение. «Я тренировался с Фредом и Джорджем».

Альфонс даже не взглянул на Сириуса. — Понятно.

Не похоже, чтобы он им верил. Гарри не знает, как ему вернуть плащ, ведь Альфонс так на него смотрит, но он как-нибудь придумает, а Альфонс больше ничего не говорит. Элрик подозрительно переводит взгляд с брата на Гарри, но, видимо, ему достаточно того, что брат не стал поднимать эту тему, поэтому он просто прищуривается и тоже начинает наблюдать за Гарри.

— Нам нужно рассказать Дамблдору, — говорит Люпин, переводя взгляд с одного на другого. — Это... он должен знать. Лучше раньше, чем позже. Если связь с Сами-Знаете-Кем прервалась...

— Нам тоже следует связаться с генералом, — соглашается Альфонс. — И сделать кое-какие наблюдения.

— Отлично, — говорит Сириус. — Теперь меня можно выпустить?

Альфонс ещё мгновение смотрит на Гарри, затем улыбается и отступает, что побуждает Элрика с отвращением на лице шагнуть вперёд и хлопнуть в ладоши, ударив по земле. Земляные стены вокруг них рушатся, и Сириуса выталкивает из-под земли. Он поднимается так быстро, что теряет равновесие и хватается за руку Люпина.

Альфонс продолжает наблюдать за Гарри, а Гарри — за Альфонсом. Меч в его руке выглядит странно, как будто кто-то другой попросил его подержать его минутку, хотя ещё мгновение назад он был продолжением его руки. Врач. Элрик говорил, что надевает наручники на пациентов, которые не подчиняются. Когда Альфонс только появился, Гарри не поверил в это. Теперь он верит. Альфонс знает что он лжёт, и улыбается Гарри так, будто его это совсем не расстраивает. Как будто ему всё равно, лжёт Гарри или нет, потому что он всё равно получит то, что хочет, что бы Гарри ни сделал.

Коротышка Элрик, может, и ублюдок, но этот жутковат.

Тем больше причин не рассказывать им о Плаще. Гарри медленно поднимается на ноги, пошатываясь настолько, что Сириус, перестав огрызаться на Элрика за то, что тот выстрелил в него, как в пробку из бутылки шампанского, тут же подбегает к нему и наклоняется, чтобы помочь ему встать. — Ты в порядке, Гарри?

— Ладно, — говорит Гарри, слегка задыхаясь для пущего эффекта и прячась за Сириусом, чтобы никто не увидел, как он достаёт палочку. Может быть, ему удастся призвать плащ с помощью «Акцио», если он сделает это достаточно тихо и, возможно, спрячет руку за спиной; он может засунуть её в задний карман джинсов, и никто ничего не заподозрит.

Он снова спотыкается, и Сириус хватает его. «Нелегкая выдалась ночка, да?» — громко говорит он, и Гарри успевает прошептать «Акцио Плащ», направив палочку назад и заведя другую руку за спину, чтобы поймать его.

Ничего не происходит.

«Акцио Плащ», — снова пытается Гарри, хотя и понимает, что магии нет. Внутри него ничего не происходит. Дело не в том, что заклинание не срабатывает, — его вообще нет.

— Давай налью тебе чашечку, — продолжает Сириус, театрально похлопывая Гарри по джемперу, словно стряхивая с него грязь. Гарри почти не чувствует этого. Он смотрит на свою палочку. Дерево, которое обычно согревает его руку, знакомое и успокаивающее, впервые за долгое время холодное.

— Гарри? — говорит Сириус, и в его словах звучит искренняя забота. Гарри смотрит в его встревоженные глаза. — Давай зайдём внутрь, хорошо?

— Сириус, — произносит он, с трудом подбирая слова. — Думаю, я магл.

Примечания:

я: какая самая глупая причина может быть у меня для объяснения того, почему Гарри до сих пор не в кругу

я предлагаю ему подраться с деревом

Глава 72

Примечания:

(См. примечания в конце главы.)

Текст главы

Психопат смотрит на Волосатого так, будто тот только что сообщил ему, что ему осталось жить две недели. «Что?» — спрашивает он. «Что?»

— Моя палочка, — неуверенно произносит Волосатик. — Она не работает. Я не могу колдовать.

— Держись, — говорит Усач.

Психотерапевт осматривает Эда. «Ты превратил его в магла?»

«Мы? » Он появился из ниоткуда», — резко отвечает Эд, и это гораздо серьёзнее, чем то, что у парня отобрали волшебную палочку. Эл не обучен чувствовать ци в бою, как Лан Фань или Лин, но его осведомлённость на высоте, и он определённо заметил бы невидимого человека в трёх метрах от себя, так что если у волшебников есть способ блокировать ци —

— Я так не думаю, — начинает Усач.

— Это был твой круг, — перебивает его Психо, сверля Эда взглядом. — Верни его обратно!

«Снова в что? в в одержимого? » — требует Эд. «Он прыгнул туда всем телом после того, как крался, как и ты, и ему повезло, что у него не отвалились конечности...»

— Не думаю, что он... штаны Мерлина, — внезапно говорит Усач и проносится мимо Эда, выставив перед собой палку. В сторону — они все оборачиваются — кустов, которые горят.

«Агуаменти!» — кричит Усач, и из его посоха начинает бить вода, как будто он соединён с крошечным невидимым пожарным шлангом. Кусты трещат не только потому, что горят, понимает Эд, — они активно дергаются, как какое-то животное, и это само по себе достаточно неприятно, без всей этой прочей ерунды.

Например, тот факт, что деревянная палка может вместить или, по крайней мере, телепортировать достаточно воды, чтобы потушить подозрительный магический огонь и разнести его в клочья, как неисправную мойку высокого давления. — Как я уже говорил, — тяжело дыша, произносит Усач, когда поток воды иссякает, — я не думаю, что Волосатик — магл.

Эд тычет пальцем в обугленные кусты, которые теперь дрожат так сильно, что с них капает вода. «Что это, чёрт возьми, было?»

— Я не уверен, — говорит Усач. — Серьёзно?..

— Чёрт его знает, моя мама могла посадить там что угодно, — рассеянно отвечает Психо. — Волосатый...

— Мне пришлось поджечь их, — говорит Волосатик, всё ещё пребывая в оцепенении и глядя на свою палку. — Чтобы они меня отпустили.

— О, — говорит Психо, как будто это каким-то образом нормально. — Слушай, попробуй ещё раз с палочкой, ладно? Может, ты просто недостаточно сконцентрировался после всего этого...

— Вообще-то, — говорит Усач. — Я подозреваю, что его палочка тоже была связана с Волан-де-Мортом, не так ли?

— Что, — говорит Эд.

«...так что, возможно, проблема в этом. Вот, Волосатик, попробуй так».

Затем Усатый протягивает парню его собственную палку, который секунду смотрит на нее с открытым ртом, прежде чем схватить. “Его палка тоже была одержима ?” — Требует Эд, но все волшебники игнорируют его, предпочитая наблюдать за ребенком так, словно он собирается провести операцию на мозге с помощью гибкой соломинки.

Эд поворачивается к Элу и говорит: «Эл, что за хрень происходит?» — как раз в тот момент, когда лицо Волосатого искажается, словно он вот-вот опорожнится, и из одолженной палки вылетают искры, как последние всполохи какого-то жалкого фейерверка.

— Вот ты где, — говорит Психо с огромным облегчением в голосе. — Вот ты где. Всего лишь сломанная палочка, видишь? Давай, помаши ею...

“Он только что поджег половину заднего двора, и ты хочешь, чтобы он сделал еще больше?” — Требует Эд, но они все заняты тем, что хлопают Волосатого по спине и поздравляют его, как будто операция прошла с оглушительным успехом и пациент с половиной мозгов на полу определенно будет жить.

«Расслабься, он просто искрит», — говорит Психопат с самым дружелюбным видом, как будто обугленные кусты у забора не дёргаются, как отрезанный хвост геккона, и не издают тревожные дребезжащие звуки.

— И я готов поспорить, что он тоже искрил там, сзади, да? — выпаливает Эд, указывая рукой на стекающую зелень, которая теперь, наверное, больше похожа на черноту. — Просто немного повеселился, как светлый волшебник! А что, чёрт возьми, ещё он делал?

Хэри смотрит на Эда, и теперь в его взгляде читается злость, а не растерянность и недоверие, что, по крайней мере, вносит разнообразие, учитывая, что враждебность и травма, похоже, — его единственные состояния. «Я сделал это не намеренно!»

«Ты же не тайком пробирался сюда?» — недоверчиво спрашивает Эд.

— О, как будто у тебя есть время болтать, — парирует Психо. — Ты сделал то же самое — мы говорили тебе, что на Гриммолд-плейс небезопасно, но ты всё равно ходил и трогал всё подряд и выпустил на волю Клювокрыла...

«Как это может быть тем же самым? Я не пытался никого обмануть и уж точно не устраивал поджоги —»

— В его словах есть смысл, — говорит Эл.

“Ч- привет!”

«То, что ты ничего не сжёг, не значит, что ты не действовал, не оценив ситуацию в полной мере», — говорит Эл, складывает ладони и проводит одной рукой по мечу, превращая его обратно в трость. По крайней мере, это заставляет Психо почти слышно заткнуться, хотя Эд больше озабочен тем, что Эл только что назвал его волшебником, пусть и только для того, чтобы они снова поверили, что он разумный, безопасный и милый.

Эл смотрит ему в глаза, когда Эд открывает рот, и его лицо становится серьёзным. «Давай зайдём внутрь. Нам действительно нужно как можно скорее связаться с генералом и остальными».

Потому что, как понимает Эд, даже если этот волосатый поджигатель-любитель не ведёт трансляцию в штаб-квартиру террористов больше, весьма вероятно, что он вёл трансляцию до тех пор, пока не прыгнул в круг. Круг, который, как он мог видеть, работал на Усатого, и, вероятно, так и было, учитывая, как он обрадовался, когда попал в него. Он точно слышал шпионский разговор. И если Волосатик не телепортировался во двор, то либо он попал туда каким-то другим ещё более странным волшебным способом, либо он уже был там с ними. Просто спрятался. Так, что Эл не может его почувствовать.

Один из них превращается в собаку, а другой может сделать невидимым всё, вплоть до ци. Я не собирался выходить за рамки образа, — сказал Психо. Похоже, они делают это не в первый раз. Где ещё они прятались, оставаясь незамеченными? Что ещё, чёрт возьми, они подслушали?

— О, у нас большие проблемы, — мрачно говорит Эд, поворачиваясь к волшебникам. — Один из вас, наберите свой призрачный зоопарк и скажите Боунсу и остальным, чтобы возвращались на базу сейчас. Мы так облажались, что даже не представляем, насколько.

— Что? — растерянно спрашивает Психопат, но Усач, кажется, всё понимает. Он забирает палку у Волосатого и говорит: «Ожидай Патронум!»

Его призрачный телефон тоже выглядит как волк, хотя и не такой большой и пушистый, как у Боунса. Эд на секунду задумывается, а не появляется ли каждый раз случайное животное, потому что Усач на секунду расстраивается, когда из кончика его палочки появляется цветок, как будто он хотел получить бабочку или ламу. «Скажи мадам Боунс, что она срочно нужна, а потом передай Молли Уизли, чтобы она вернулась со всеми как можно скорее», — говорит он, и цветок разворачивается и исчезает.

Эд подходит к массиву, и Волосатик дёргается — как будто хочет встать у Эда на пути, — поэтому Эд скалит зубы и проходит мимо, вытаскивая нож из границы круга. Он заходит внутрь и тоже вытирает три якоря своим ботинком, потому что, судя по тому, как сегодня всё идёт, они вот-вот узнают, что волшебникам даже не нужно быть алхимиками, чтобы активировать массив или что-то в этом роде. Эл пристально смотрит на шелестящие кусты, словно не уверен, что ему не придётся браться за ножницы для живой изгороди, так что лучше перестраховаться. «Внутрь», — приказывает Эд Психо и Волосатику, указывая им на дверь, и после обмена подозрительными взглядами они подчиняются.

Эд не знает, что за хрень там происходит, но он собирается это выяснить. «Ты тоже, Усач», — сухо говорит Эд, потому что парень не сводит глаз с массива. «Эл?»

— Угу, — говорит Эл, видимо, решив, что кусты не нуждаются в обрезке, и вместе с Эдом уводит этих чёртовых волшебников обратно в дом.

К счастью, Мустанг, Соколиный Глаз и Боунс все вдруг появляются на кухне, прежде чем Эл успевает закрыть дверь, из-за чего происходит небольшая неразбериха: Эд оттаскивает Психо за рубашку, чтобы тот не столкнулся с Соколиным Глазом и гигантской винтовкой, привязанной к её спине. «Ого», — говорит Психо, уставившись на ствол и не делая попыток убраться с её пути. «Осторожно», — резко бросает Эд, и в этот момент из одной из гостиных раздаётся вскрик, стук и кашель.

— Прошу больше никогда этого не делать, сэр, — доносится из коридора голос Хэвока. Значит, это, скорее всего, не ужасные демонические кошмары, пришедшие, чтобы убить их всех, а значит, все аместрианцы и все, кто просто гулял на публике, благополучно вернулись на базу. Хорошо. Несмотря на то, что телепортация — это настоящий кошмар в бою, мгновенное перемещение чертовски удобно.

Эл проверил его, не выражая никаких эмоций, что было хорошей идеей, учитывая, что здесь, по-видимому, не работает надёжный детектор жизненных форм, а некоторые из этих уродов случайным образом превращаются в собак. Не в таких больших химер, как Дариус или Гейнкель, а в настоящих грёбаных собак, таких как Энджи. «Эй, Мустанг, тебе это понравится», — говорит Эд, и в этот момент из коридора выходит Хьюз, замечает Мустанг и говорит: «Рой! Нам нужно поговорить.

— Ты спорим прав, — соглашается Эд. — Мы, конечно, не на грани, но близко к тому...

— ...и я бы очень хотел, чтобы ты была в подходящем для этого настроении, но этого никогда не случится, — заканчивает Хьюз с натянутой улыбкой.

Мустанг переводит взгляд с Хьюза на Эда и обратно, сохраняя невозмутимое выражение лица. «В чём дело?»

«У них есть оборотень», — одновременно произносят Эд и Хьюз, затем: «Что?», затем «Кто?»

Они оба поднимают руки, чтобы указать на что-то, но на полпути останавливаются и рефлекторно оглядываются на Мустанга.

Мустанг смотрит на них в ответ, пока волшебники и их дети заходят на кухню в сопровождении Джонса, Аржет и Хэвока. «Серьёзно?» — говорит он с явным недоумением.

Эд снова бросает взгляд на Хьюза и видит, что тот смотрит на него в ответ, что в основном лишь подтверждает, что на их лицах застыло одинаковое выражение глубокого недоверия. Мустанг прищуривается. «В конце концов я всё выясню», — спокойно говорит он.

Хьюз снова поворачивается к Мустанге. «Секс-услуги здесь запрещены законом».

Эд почти уверен, что никогда не видел на лице Мустанга такого сочетания растерянности и недоверия, пусть даже оно длится всего долю секунды и проявляется лишь в легком расширении зрачков. «Кроме того, мы имеем дело с двумя правительствами, а не с одним, — продолжает Хьюз, прежде чем Мустанг успевает открыть рот. — Потому что вся их финансовая система принадлежит совершенно другому виду, у которого есть собственное суверенное государство и законы, а их отношения с людьми, одним словом, дерьмовые».

Это целая куча какого хрена, но Эд не собирается сдаваться, поэтому он добавляет: «Массив тоже работает, парень удалил свою душу из лба, детка, и мы вылечили оборотничество. Не в таком порядке».

Эд скажет за Мустанга: этот парень не тратит время на такие фразы, как «что?» или «это безумие! Это невозможно!». Он просто выглядит всё более и более так, будто жалеет, что не начал нюхать клей раньше, чтобы получить серьёзное повреждение мозга и не попасть в армию. «Поздравляю, — говорит он с иронией. — Я бы тоже хотел поделиться с тобой. Во время последнего конфликта, четырнадцать лет назад, дементоры министерства массово перешли на сторону террористов и подчинялись приказам своего повелителя Волан-де-Морта. Ожидается, что они сделают это снова. В настоящее время их численность составляет почти тысячу человек.

Наступает короткая пауза. «Ладно, я начну», — говорит Хьюз тоном человека, назначающего состав расстрельной команды. «Какого хрена, Эд?»

— Какая часть? — саркастически спрашивает Эд, уперев руки в бока. — А ещё ты, какого хрена, что ты имеешь в виду, разные виды? Что, там ещё больше этих грёбаных эльфов?

— Гоблины.

Эд немного смущается. «Спасибо. Я это ненавижу».

— Я тоже! — говорит Хьюз. — Что ты там говорил про оборотней и детей души?

«Ну, оказывается, оборотничество — это просто разновидность магического герпеса или чего-то в этом роде, а проблема с одержимостью у парня была связана с чем-то вроде магического плода, — кисло говорит Эд. — Так что он сделал себе экспресс-аборт, связавшись с нашим дерьмом, потому что, судя по всему, теперь мы — чёртова клиника Элрика для решения глупых магических проблем...»

«Он прыгнул в толпу», — говорит Эл, возвращаясь к разговору.

«Это не глупая магическая проблема, это была моя душа», — воинственно заявляет Хейри, и все они вспоминают, что волшебники тоже здесь.

— Да, ну, оказывается, у твоей души могут быть дурацкие магические проблемы. Чувствуешь себя особенным, — рычит Эд. — Это как сделка «два по цене одного» на чистом неразбавленном дерьме...

— Ух ты! Хьюз снова широко улыбается Мустанге. — тысяча?

Мустанг показывает все и даже больше! Хьюзу, но сам пристально смотрит на Эда. «Массив работает?»

— На полную мощность, — подтверждает Эд, потому что, по крайней мере, есть это . — Но террористы, возможно, уже всё знают, потому что, как оказалось, у «Радио для подростков с привидениями» есть способ действовать незаметно...

«Совершенно незамеченным», — мрачно говорит Эл.

«...и он, чёрт возьми, сколько времени прятался среди нас и по пути транслировал всё это лорду Овощеводу».

«Что?» — восклицает одна из рыжеволосых.

«Я не хотел этого, — горячо возражает Хейри. — Я делал это не специально —

— Ты был одержим? — недоверчиво спрашивает мисс Рыжая.

Волосатик всплескивает руками. «Я не знаю! Откуда мне знать, если никто, чёрт возьми, ничего мне не говорит? О, это всё для твоего же блага, Волосатик, мы расскажем тебе позже, Волосатик, даже несмотря на то, что тебя преследуют дементоры и люди уже погибли...»

— Ты должен был ему сказать, — вмешивается Психо, хотя обращается он в основном к Усачу. — Ты должен был сказать нам — кто ещё знал?

Он смотрит на Конский хвост и Официантку, которые выглядят почти такими же растерянными и напряженными, как дети, и совсем не такими, как Усатый, который выглядит так, будто пытается не морщиться. “Волосатый был одержим?” Спрашивает продавщица завтрака.

— Но они же избавились от него? — торопливо спрашивает Умник, глядя на Уса. — Как?

— Сломав мою палочку, — говорит Хейри, сверля Эда взглядом.

— Они сломали твою волшебную палочку? — спрашивает Не-Близнец, и Леди Завтрак, стоящая рядом с ним, вздрагивает.

«И что, по-твоему, сказал бы я, если бы ты снова начал вытворять что-то подобное со своими маленькими палками?» — спрашивает Эд. На самом деле ничего подобного не было, но если так думает Волосатик, то Эд не против. Как вообще работает телепатия с лордом Виффлболом? Знает ли он автоматически то, что знает ребёнок? Видит ли он всегда то, что видит Волосатик? Этого не может быть, иначе он бы постоянно натыкался на стены и другие предметы. Может ли он просто появляться и исчезать по своему желанию, как радиостанция, на которую можно настроиться? Это дерьмо — полный беспредел

Боунс, который наблюдал за происходящим с выражением лица, очень похожим на то, с каким Мустанг загадывал желания, говорит: «Ты перезвонил нам и сказал, что это срочно, Ремус».

— Ах да, — говорит Усач и смотрит на Эда и Эла.

Эд не может сказать ну, если лорд Акварель увидел, как массив сработал на Волосатом, то теперь он знает, что у нас есть ТКО, потому что если у него есть философские камни, то у него есть и алхимики, а эти алхимики довольно быстро определят базовый массив. Даже если они не догадаются о магическом нейтрализаторе, они поймут, что аместрисцы как минимум способны создавать собственные философские камни. А что вы будете делать, если знаете, что противник принесёт пистолет на вашу дуэль на ножах? Вы сделаете всё возможное, чтобы он его не использовал.

И если вы можете чёртову телепортацию , то вам не понадобится много времени, чтобы перебросить агентов на место, взять заложников или просто начать убивать людей. Это будет проще простого, если все дети ваших противников будут беззащитно бродить по центру города.

Эд просто смотрит на Мустанга, у которого на лице застыло холодное, расчётливое и совершенно не глупое выражение. Он скользит взглядом по лицу Эда, а затем переводит его на Волосатого. — Теперь он чист?

Эл кивает, и Эд тоже, хотя и с гримасой.

— Но ты же не знаешь, что он видел.

Эд корчит гримасу. «Он не...» — начинает Психо, но Мустанг бросает на него такой пустой и враждебный взгляд, что тот удивлённо замолкает.

«Кто такие оборотни?»

— Он, — говорит Эд, указывая на Психо.

— Она, — говорит Хьюз, указывая на женщину с розовыми волосами, стоящую рядом с детьми.

Психопат и розовая леди растерянно переглядываются — во что, чёрт возьми, она превратилась, в собаку тоже? — но Мустанг окинул их взглядом и уже поворачивается к Боунсу. «Нам нужно выяснить, что именно просочилось, и усилить меры безопасности. Возможно, стоит сообщить Альбусу и как можно скорее привлечь всех остальных членов ордена».

— Да, — отвечает Боунс, не сводя глаз с Волосатого. — Твоя палочка сломана?

Хари тоже сверлит её взглядом. Эд скажет, что для такого ребёнка его враждебность довольно беспорядочна. — Да.

«Значит, след от него исчез. В зависимости от того, как это интерпретируют специалисты министерства, они могут решить, что это значит, что он мёртв, — говорит Боунс Мустангу, уже доставая свою волшебную палочку. — Альбус тоже должен это знать, если он продолжает говорить людям, что понятия не имеет, где Волосатик».

Боунс достаёт свой призрачный телефон — снова волк — и дети-волшебники начинают шипеть друг на друга. Пинки смотрит то на Мустанга, то на Хьюза, а Леди Завтрак набрасывается на Волосатого и начинает суетиться. «Прости, подожди», — говорит Хвостик Эду и Элу, словно человек, который нащупывает спасательный круг в море разъярённого желе: сбитый с толку, плывущий по течению, не уверенный, что вообще можно ухватиться за что-то. «Ты — что ты сделал с оборотнями?»

Эд бросает на него убийственный взгляд. «Мы их починили, — говорит он. — По крайней мере, тот, что был у тебя. Не за что».

Леди Завтрак, Пинки и дети-волшебники переводят взгляд на Усача, который достаёт свою палочку, снова прижимает её кончик к предплечью и произносит: «Хомолоуп Ривелио». Она снова светится золотым.

Это заставляет их всех вскрикнуть, столпиться вокруг и издавать непонятные волшебные звуки. Мустанг поворачивается к Хьюзу. — Гоблины?

— Гоблин страна, — поправляет Хьюз. — Банковская страна. Если вам интересно, какой смысл в том, что иностранцы контролируют вашу валюту, не спрашивайте меня, но хорошая новость в том, что есть возможности для переговоров...

Эл наклоняется к Эду. «Нам нужно вернуться на улицу», — тихо говорит он. Боунс пристально смотрит на них обоих с тех пор, как её призрачный волк рассеялся, а Усач проделал свой трюк с палкой, притворяясь не волком, а чем-то другим. Она словно подняла камень, ожидая увидеть под ним личинок, а вместо этого обнаружила гнездо кобры. «Я не хочу, чтобы кто-то приближался к массиву. А то, как он появился...»

— Да, — мрачно отвечает Эд, встречаясь взглядом с Боунсом. Если такой парень, как Волосатик, может действовать за пределами ци-чувства, то кто, чёрт возьми, знает, на что способен взрослый. — Эй, Мустанг! Мы на заднем дворе. Выходи, когда будешь готов разнести их всех в клочья.

Примечания:

Эл: я просто хочу напомнить тебе, чья это была идея сжечь наш дом в тот раз

Эд: Это другое

в качестве альтернативы

Крукшенкс сидит на дереве в другом конце двора и моет лапу: всё по правилам

Глава 73

Примечания:

(См. примечания в конце главы.)

Текст главы

“Ладно, что, черт возьми, это было?” — Требует Эд, как только они оказываются достаточно далеко от дома, чтобы треск горящих кустов был громче голосов изнутри. — Этот пацан вылез из гребаного никуда?”

«Подожди», — говорит Эл, берёт Эда под локоть, затаскивает его в нулевой круг и хватает мел, чтобы снова восстановить массив. Эд понимает, что происходит, через секунду; он пригибается и соединяет аспекты, пока Эл опускает руку и активирует круг. «Теперь мы можем поговорить».

«Да, и ещё раз с чувством: какого хрена, — нетерпеливо говорит Эд. — Ты вообще не могла его почувствовать?»

«Там, где он стоял, не было никакой ци, — подтверждает Эл, одновременно мрачный и чертовски напуганный. — Это не было похоже на инверсию, которая происходит при телепортации, это было просто — как будто включился свет».

«О, чёрт возьми, ради всего святого». Эд проводит руками по лицу. «Это что, ещё один вид телепортации? Телепортация двоих? Телепортация, но хуже?»

«Наверное, не телепортировались, учитывая, как усердно они пытались убедить нас в том, что это так», — говорит Эл, скрещивая руки на груди и раздражённо притопывая ногой. В менее напряжённый день Эд спросил бы его, знает ли он, что научился этому у Мэй. «Это, а также тот факт, что их защита препятствует трансмутации, — можем мы проверить это как следует, не раскрывая, что массив блокирует весь магический спектр? Или что я могу чувствовать ци?»

«Это и есть то, что случилось с палочкой ребёнка, верно? Что, чёрт возьми, они там говорили о том, что она связана с ботинками лорда Вейдера?» — спрашивает Эд.

«Нам нужно проверить предметы», — говорит Эл, кивая на груду всякого хлама, который Усач притащил сюда, — предположительно, проклятого дерьма. Отсюда оно похоже на музыкальную шкатулку, несколько ручек и какие-то странные безвкусные украшения. Прищурившись, Эд замечает мерцание, почти скрытое в траве. «Если оно лишает их свойств, то, вероятно, это был ожидаемый эффект от магического предмета».

«Да, потому что если бы у палки тоже была странная ци, ты бы заметил», — соглашается Эд.

«Только если не было способа замаскировать ци с самого начала», — с грустью говорит Эл.

То есть. Есть момент. О...кей. Их козырь, возможно, не является безотказным, но они и не рассчитывали на него с самого начала — массив нейтрализации работает, а это самое главное, и хотя ци-чувство — невероятный актив, он им не нужен для того, чтобы надрать кому-то задницу: Эд и Эл прекрасно справились без него во время последнего апокалипсиса. Хотя Линг, Фу, Лан Фань и Мэй были там и лишь немного мешали Эду, Элу и остальным делать то, что они, чёрт возьми, пытались сделать.

И тут меня осеняет. «Было ли это похоже на... отсутствие? Ци повсюду, верно? Во всём? Астрономы иногда отслеживают то, чего не могут увидеть, по поведению того, что находится вокруг...»

— то есть там, где должно что-то быть, ничего нет, — говорит Эл, мгновенно уловив суть. — Не знаю, я тогда не слишком внимательно смотрел — может быть?

Свет нулевого массива меркнет, а затем и вовсе гаснет вокруг них, потому что они ещё не создали самоподдерживающуюся петлю обратной связи. «Я ничего подобного не заметил», — заканчивает Эл, хмурясь и выходя из комнаты.

Эд идёт следом и говорит: «Ладно, ты следи за ямами, а я...» так что насчёт барбекю, он сворачивает, услышав, как открывается дверь в дом. «Вопрос в том, готовить на открытом гриле или в закрытой духовке? Что мы будем готовить?» Теперь, когда он это сказал, до него доходит, что он очень голоден и может проголодаться ещё сильнее. «Чёрт, мы даже маринад не приготовили».

— Почему бы тебе не начать готовить место для костра? — говорит Эл, глядя через плечо Эда, а это значит, что он точно волшебник.

Когда Эд оглядывается, он видит, что это Боунс — одна. «Ты им не нужна внутри?» — говорит ей Эд, стараясь быть вежливым, как и он сам. Какого чёрта ты здесь делаешь? Даже если они не хотят, чтобы она думала, будто они что-то скрывают,

— Они говорят о гоблинах, — говорит она, останавливаясь в нескольких метрах от них. — Билл Уизли разбирается в этом гораздо лучше меня.

Эд хмурится. Гоблины или нет, но если она оставила Мустанга, чтобы без присмотра разобраться в местной финансовой политике, то либо она намного глупее, чем кажется, либо Мустанг так заморочил ей голову за последние пару часов, что теперь она считает его совершенно безобидным и заслуживающим доверия. «Мы можем вам чем-то помочь?» — спрашивает Эл, умудряясь всё равно отстать произнести это так, будто он готов помочь и вежлив.

Взгляд Боунс скользит по их рабочему пространству, задерживаясь на массиве данных. «Значит, в мальчике было что-то, — говорит она. — И это связывало его с Волан-де-Мортом?»

Эл слегка наклоняет голову. «Ты так не думал?»

Боунс слегка пожимает плечами. «Альбус предполагал нечто подобное, но доказательств не было». Она снова переводит взгляд на круг. «Он также изучал алхимию. Это заставляет меня задуматься, что же ты нашёл такого, чего не смог он. Хотя, конечно, — добавляет она немного другим тоном, — он не специалист».

О, Мустанг добрался до неё хорошо, и она им об этом говорит. «Биарди — алхимик?» резко спрашивает Эд.

«Он изучал это в молодости, — говорит Боунс. — Хотя я не могу сказать, насколько наши знания пересекаются с вашими. Я знаю, что он был достаточно вовлечён в эту сферу, чтобы делать оригинальные открытия».

Эд и Эл уставились на нее. Это это не просто какое-то обычное юношеское хобби. “Он сказал, что никогда не слышал, чтобы это использовалось в бою”, — резко говорит Эд, перебирая то, что Берди сказал об алхимии; они серьезно им нужно заполучить в свои руки кое-какие из их книг. “Это правда?”

— Я точно не знаю, — честно отвечает Боунс. — Наши алхимики работают с зельеварами. Те, кто не занимается исследованиями, в основном варят лекарства. Альбус тоже был исследователем — он открыл двенадцать способов применения драконьей крови.

Эд тут же решает, что кровь дракона — это просто дурацкое волшебное название карбоната кальция или чего-то в этом роде, и он ни за что не изменит своего мнения без крайней необходимости. «Но ты же избавился от него, — говорит Боунс, словно подтверждая это и спасая Эда от дальнейшего погружения в эти мысли. «Сломанная палочка разорвала связь?»

— Возможно, это помогло, — дипломатично говорит Эл. — Хотя мы знакомы с некоторыми принципами, лежащими в основе происходящего, магия и её проявления для нас в новинку.

«Почему никто не сказал , что с палочкой что-то не так?» — спрашивает Эд. — «Все спорили о том, одержим он или нет, и никому не пришло в голову упомянуть это?»

Боунс хмурится. «Я не знала, что с ним было что-то не так. Пока Поттер не упомянул, что ты сломал его, чтобы разорвать связь. Я думала, что помехи во время его дуэли с Волдемортом были просто нестабильностью, вызванной тем, что у их палочек одинаковые ядра. Хотя это логично, если Волдеморт использовал это, чтобы привязаться к разуму мальчика. Если кто-то и мог понять, как это сделать, то только он», — мрачно заканчивает она.

«Нестабильность, вызванная идентичными ядрами?» — повторяет Эд. «Что за хрень… чёрт с ним. Где он? У ребёнка ещё есть?» Он оглядывается по сторонам; палочки нет. «У ребёнка ещё есть. Ладно, она нам понадобится для наблюдения. Если она перезапустится, как это сделали волшебники, нам придётся снова её уничтожить».

«Избавьтесь от него полностью, — поправляет Эл. — Мы не должны рисковать и допускать его повторное активацию. Мы можем проверить, восстанавливаются ли объекты, с помощью этого».

Он указывает на проклятый хлам как раз в тот момент, когда задняя дверь снова открывается: на этот раз в комнату вваливаются Усач и Конский Хвост, оба с диким взглядом. — Эрик, — говорит Конский Хвост, глядя прямо на них.

— Элрик, — поправляет Усач, но тоже спешит на помощь.

— Что ещё за хрень? — спрашивает Эд.

«Как ты это сделал?» — спрашивает Контейл.

«Хорошая физическая подготовка и страсть к науке на всю жизнь», — саркастически говорит Эд, потому что это практически всегда ответ на вопрос, независимо от того, ищут его люди или нет. «Что, чёрт возьми, ты там про меня напридумывал?»

«Я разрушитель проклятий, — напряжённо говорит Хвост, переводя взгляд с него на Эла. «Ты вылечил оборотня. Это одно из самых сложных проклятий, оно настолько глубоко проникает в тело, что ничто не может его изгнать — оно в крови. Петля сказала, что ты создал инструмент —»

«Круг», — говорит Усач, указывая на массив. «Они — активировали его, я вмешался, и он был — удалён. Вот так просто».

Похоже, он снова потрясён всей этой шумихой и резко направляется к Элу. Эд напрягается и отставляет одну ногу назад, но парень останавливается и вроде как хочет протянуть руку, но вместо этого прикладывает её к сердцу. «Спасибо, — говорит он Элу, и его глаза опасно блестят. — Искренне спасибо. Я... я не знаю, это ли было вашей целью, но вы... вы вылечили... вы сделали что-то революционное. Столько людей... — он замолкает и откашливается.

Эд немного расслабляется, когда становится понятно, что происходит, а Эл улыбается, как будто не угрожал парню обезглавливанием со скидкой для группы двадцать минут назад. Врачи. «Я рад, — говорит он, протягивая руку, как будто собирается пожать её волшебнику. — Мы пришли сюда, чтобы помочь, чем сможем».

Усач берёт его и энергично двигает вверх и вниз. «Даже если это временно, сам факт того, что это вообще возможно, — это потрясающе. Просто потрясающе». Он тоже поворачивается к Эду, демонстрируя пугающую готовность к телесному контакту. «Спасибо тебе».

«Не обнимай меня», — предупреждает Эд. Он не в первый раз видит подобное поведение пациентов — многие благодарят Уинри и Грэнни после того, как те делают что-то болезненное и неприятное для них, и, очевидно, то же самое происходит с Элом, — но Эд не зря не работает в сфере медицины. «Это всё доктор Элрик».

Эл бросает на него сдержанный взгляд с раздражением. «Это были совместные усилия».

“Он прав”, — вставляет Конский хвост. “Лекарство от оборотней — никому и никогда не удавалось. И оказывается, что это возможно ли это с помощью алхимии — ну, полагаю, алхимия без пятен — твоя, по-моему, даже отдаленно не похожа на приготовление зелий. Он смотрит на их мел. — Если ты не возражаешь, как это работает?

Эд уже готов открыть рот и выдать длинную тираду, полную профессионального жаргона, когда дверь в дом снова открывается — и на этот раз, слава богу, это Соколиный Глаз. И она несёт «Керчатку». «О, чёрт, да — эй, вот», — говорит Эд, оглядываясь в поисках пачки, полной патронов, которые сделал Эл, и подходя к ней. Он рад, что у него появился повод отвлечься от вскрытия пациента. Эл — чудо-доктор, он может наврать с три короба. «Мы заработали… сколько, пятьдесят?»

— Семьдесят пять, — отвечает Эл.

«И этот ублюдок сказал, что оплатит расходы, но он может добавить это после того, как мы проверим, подходит ли он», — заканчивает Эд. «Можно посмотреть?»

Соколиный Глаз обменивает у него рюкзак на винтовку. Эд берёт её обеими руками и, нахмурившись, взвешивает и ощупывает. «Я могу выжать из неё… может быть, половину К», — говорит он вслух, снова сосредотачиваясь на её лице. «Я не хочу слишком сильно её портить, но…»

— Не ствол, — говорит Соколиный Глаз, просовывая локоть под ремень рюкзака, чтобы снова взять винтовку.

— Нет, просто патроны. Я могу сделать... — Эд замолкает и хлопает в ладоши, прижимая их к ружью. Между его руками и руками Соколиного Глаза проскакивает искра, когда он изменяет внутреннюю структуру, визуализируя одновременно литографию с четырьмя различными проектами железнодорожных мостов из «Мосты и плотины: проектирование в гражданском строительстве» и поперечное сечение птичьих костей, которое он видел в одном из томов «Большой анатомии». «...матрица распорок», — заканчивает он, и извлечённый хромолит выпадает ему в руку в форме пары кастетов. Он протягивает их Соколиному Глазу. «Кроме того, ты хочешь, чтобы это было как. Чёрное?»

— Неотражающие, — соглашается Соколиный Глаз, взвешивая винтовку, а затем кладёт её прикладом вниз рядом с собой, чтобы взять кастеты. Она осматривает их, проверяет, подходят ли они ей, затем кладёт один комплект в карман, а другой возвращает Эду. — Чёрные или тёмно-серые.

«Ты молодец», — говорит Эд, слегка ухмыляясь про себя, пока тоже убирает свой набор. Подходящий. Он абсолютно трудоголик. «Мне понадобится кое-что ещё, но я могу сделать это сегодня. Как картридж подходит?»

Они приступают к проверке пуль. Боунс, как замечает Эд, разрывается между ними и Элом, который общается с группой бывших оборотней. «Когда вы говорите, что проклятие в крови, — обращается Эл к волшебникам, — что именно вы имеете в виду? Привязываются ли проклятия к определённым частям тела?..»

— Боунс сказал вам, ребята, что Берди — алхимик? — спрашивает Эд у Соколиного Глаза, стараясь говорить тихо, чтобы не было слышно, как они меняют размер тестового патрона. Она поднимает глаза, и Эд слегка кивает. — Она говорит, что тоже никогда не слышала о боевой алхимии. Но она также говорит, что он был исследователем и делал оригинальные открытия. Соколиный Глаз слегка наклоняет голову, наблюдая за затвором винтовки, пока она очищает патронник, и Эд продолжает: — Он нам не соврал, верно? Ни в одном из его предыдущих высказываний. Я так думаю. И он не очень хорошо умеет скрывать, что в его конуре творится какое-то охрененное дерьмо, так что —

Задняя дверь распахивается снова, и на этот раз из неё выходит сам Бородач, ещё более устрашающий, чем Хвост и Усы вместе взятые. Он направляется прямо к ним, и его старческое выражение лица становится мрачным и угрожающим, хотя эффект немного портится из-за того, что его платье — сегодня тёмно-фиолетовое — сшито из ткани, которая не расширяется драматично, а просто болтается вокруг лодыжек. — Что вы натворили? — резко говорит он, когда Мустанг, Хьюз и ещё несколько волшебников выходят вслед за ним. Все они просто возвращаются во двор, как клоунская машина, едущая задом наперёд. — Ты говоришь, что разорвал...

Берди резко останавливается на полпути к ним, бросая взгляд на строй. “Его душа”, — выдыхает он. “Что у тебя есть закончили?”

Берди — алхимик. И он, по крайней мере на первый взгляд, узнаёт набор для получения философского камня.

Эл выпрямляется. Соколиный Глаз кладёт «Керчатку» на землю и встаёт, опустив руки. Мустанг сверлит взглядом затылок Биарди, и Хьюз делает один большой осторожный шаг назад.

«Мы, чёрт возьми, не стали трогать его душу, — медленно произносит Эд, поворачиваясь к Биарди всем телом и разводя руки в стороны. — Ты же видишь, что здесь нет ни крови, ни расчленённых тел, ни криков. Прочитай описание, алхимик. Это похоже на трансмутацию человека?»

Берди поднимает взгляд на Эда и не сводит с него глаз. «Алхимия наших миров отличается».

«Но недостаточно сильно, — сухо говорит Эд. — Чем ты занимался, чтобы понимать, на что, чёрт возьми, смотришь?»

Берди долго молчит, не сводя глаз с Эда. «Я знаю, у тебя есть вопросы».

— Они не одни такие, — говорит Боунс. Она стоит в стороне, ближе к Конскому хвосту и Усачу, чем к кому-либо другому, но если они выглядят как дети, заставшие ссору родителей, то взгляд, который она бросает на Бородача, довольно суров.

— Я отвечу, — говорит Биарди, не сводя глаз с Эда. — Но у меня тоже есть вопрос, и он может означать, что время работает против нас. Ты говоришь, что извлёк часть души Волдеморта из Волосатого. Это правда? Ты уверен?

Несколько волшебников у дома тихо ахают, когда он произносит частичка души , как будто они не верили, что это правда, пока Биарди не сказал . «Да, — говорит Эл без улыбки. — Мы уверены».

Взгляд Берди перемещается на него. «Когда это было? Точно?»

Какого чёрта это имеет какое-то отношение к чему бы то ни было? «Почему?» — с подозрением спрашивает Эд.

— Северуса вызвал Волдеморт, — мрачно говорит Бородач. — Буквально сегодня утром. Если время совпадает с тем, когда ты избавил Волосатого от связи, и с тем, что Северуса вызвал Волдеморт, то у нас есть почти доказательство того, что он видел то же, что и Волосатый.

Примечания:

Эд, Эл и Дамблдор стоят втроём в меме «Человек-паук»

Глава 74

Примечания:

Всем привет! Сегодня 14.04.2021, и я переписываю и публикую заново 74-ю и 75-ю главы (потому что я натворил больших дел) «Снайперов», так что это ваше официальное уведомление о том, что

1. Вы не сошли с ума, это действительно изменилось

2. Если вам нужна старая версия, у меня есть сохранённый PDF-файл. Зайдите в Discord, запросите его, и мы отправим его вам

Сияй своими сумасшедшими бриллиантами

(См. дополнительные примечания в конце главы.)

Текст главы

Рою действительно не стоит удивляться: стоит оставить Фуллметала в покое на десять минут, как его брата похищают телепортирующиеся подростки; стоит оставить его в покое на два часа, как он ломает магию и изобретает новый вид экзорцизма. Стоит оставить его в покое на два с половиной часа, как он вступает в противостояние с местным политическим лидером, который также по всей видимости, является алхимиком, и практически раскрывает один из самых опасных секретов алхимии. И всё это на глазах практически у всех возможных свидетелей. По громкости.

Хотя, учитывая, что он распознал базовый массив как связующее звено душ, похоже, Альбус уже знал секрет философских камней.

— Подожди, — резко говорит Блэк, стоя у двери вместе с детьми. — «Фиделиус» всё ещё действует, не так ли? Даже если он что-то и увидел...

Но глаза Боунса расширились, а затем помрачнели. «То, что они не смогли его найти, не значит, что они не смогут нас подставить. Когда это было?»

Это для Эдварда. «Как и двадцать минут назад», — язвительно говорит он, стоя над массивом данных, который он заполнил, протестировал и привёл в действие вопреки прямому приказу Роя. Если честно, это была ошибка самого Роя: он знал, как заставить Эдварда выполнить приказ, но отвлёкся. «Мы не смотрели на часы».

Альбус не делает ничего настолько явного, как облегчённый выдох, но его поза меняется настолько, чтобы было понятно: он рад такому исходу. «Северус почувствовал зов вскоре после того, как мы ушли в министерство».

«Это не доказательство того, что у него был не был доступ», — говорит Рой, потому что, хотя иногда и стоит дать «Стальному алхимику» выговориться, сейчас не тот случай. Рой не хочет вступать в прямую конфронтацию с Альбусом, ни сейчас, ни в идеале никогда, не в последнюю очередь потому, что они ещё так многого не знают о волшебниках — например, об их алхимии, — и при нынешнем положении дел ему будет достаточно сложно удержать Эдварда от того, чтобы он не ляпнул какую-нибудь глупость о своём личном опыте трансмутации души. Лучше отклонить их все сейчас. «Директор. Если это место будет скомпрометировано, какие у нас будут варианты?»

— Мы останемся на месте, — заявляет Боунс. — Пока что. Фиделиус стирает местоположение, но если Волдеморт знает, что это дом на Гриммоулд-Плейс, и сопоставит его с тёмными свойствами, то, возможно, они не смогут найти само здание, но смогут окружить его и перекрыть доступ к дымоходу. Всем придётся аппарировать или создавать портключи для каждой поездки. И мы не сможем привести кого-то нового.

— Почему они до сих пор этого не сделали? — прямо спрашивает Мейс, отходя в сторону, чтобы по-прежнему находиться позади Роя, но уже не между ним и дверью. — Что мешает им напоить мистера Снейпа вашей сывороткой правды и заставить его выдать всех нас?

«Будучи идеальным окклюментом, он в какой-то степени защищён от тёмной метки, — говорит Альбус, не отрывая взгляда от массива данных. — Это был удачный ход. Тёмная метка не позволяет лгать Волдеморту, поэтому он не использует сыворотку Веритасерум и считает, что все мы можем говорить ему только правду».

Это никуда не годится совсем не так надёжно. «Нам нужно запасное убежище», — резко говорит Боунс, явно думая о том же. «Нам нужно начать готовить запасной план с Фиделиусом сейчас, а не потом. Сейчас план состоит в том, чтобы рассредоточиться в случае провала, — это сказано напрямую Рою, — но этого уже недостаточно».

— Боюсь, ты права, — говорит Альбус, отрываясь от изучения круга и переводя взгляд на остальных волшебников. — Молли. Не могли бы вы воспользоваться норой?

На лице Молли Уизли мелькают удивление, неуверенность, страх, а затем решимость. — Конечно, Альбус. Конечно.

— Пожалуйста, идите прямо туда. — Альбус бросает на него серьёзный взгляд. — Тонкс, Билл, Артур — вы знаете, как действовать в рамках «Фиделиуса». Я вынужден попросить вас начать без меня. Возьмите с собой детей — должно выглядеть так, будто вы все пришли с Диагон-уэй, вернувшись из обычного похода по магазинам. Отправьте патронусы Дедалусу и Эммелин и пригласите их на чай, пока мы не завершим «Фиделиус». Мы не можем позволить себе быть застигнутыми врасплох. Волосатик, — продолжает он, глядя мальчику прямо в глаза. — Боюсь, я вынужден попросить тебя пока остаться. Поскольку ты официально числишься пропавшим без вести и должен оставаться таковым, мы не можем рисковать и раскрывать твоё местонахождение, даже без твоей волшебной палочки.

Таким образом, Альбус может отдавать приказы, мыслить тактически и быть тем, кому подчиняются: в конце концов, он генерал. Отстранение большинства свидетелей под предлогом, который на самом деле является очень веской причиной, было бы манёвром, который Рой поддержал бы из чистого здравого смысла, если бы не тот факт, что предоставление Альбусу возможности укрепить свои позиции может впоследствии обернуться серьёзными неприятностями. Рой мог бы возразить, что отправлять гражданских из безопасного места в небезопасное — в лучшем случае глупо, но, учитывая, что у этой группы уже есть серьёзные проблемы с защитой информации, важнее всего увести как можно больше людей подальше от того места, где может раскрыться секрет создания философского камня.

Но затем Боунс делает шаг вперёд и поднимает руку, останавливая Уизли. «Подожди минутку, Альбус, — говорит она. — Безумный Глаз должен решить, подходит ли нам нора, прежде чем мы будем тратить время и силы на Фиделиус. У него больше всего опыта в создании тайных убежищ, и он может отправиться туда один, незаметно, а ещё лучше — с кандалами. Нам всё равно не стоит двигаться с места, пока мы не узнаем, что именно ты знаешь о том, кто хотел получить информацию от Снейпа. Притворяться, что всё в порядке, не так важно, как остаться в живых. Сейчас мы не знаем, зачем вызвали Снейпа, и не знаем, кому из вас что-то известно. Возможно, пожиратели смерти уже поджидают нас у всех дома, а не только в норе. То, как она скривила губы, нельзя назвать улыбкой. — Помнишь, как погибли мои братья?

И это явно указывает на Уизли. Лицо Артура бледнеет, а Молли крепко сжимает плечи своих детей. — Значит, пока Снейп не вернётся, нам придётся просто ждать, — заключает Боунс тоном, не терпящим возражений. — А теперь — что это за алхимия, Альбус? Она пристально смотрит на Альбуса: она просит объяснений у волшебника, а не у аместрисцев, которые это сделали. Это небольшой шаг, который позволяет ей сохранить свою позицию на стороне волшебников, даже если она только что открыто выступила против их лидера. — Что это за вмешательство в души?

«Мы же говорили тебе, что этот массив не влияет на души», — начинает Эдвард, но Рою достаточно бросить взгляд на Ризу, стоящую рядом с ним. Она переступает с ноги на ногу, даже не попадая в поле зрения Эдварда, и его рот закрывается с почти слышимым щелчком.

Альбус тоже смотрит на Эдварда. «Так ты говоришь, и я должен тебе верить», — сдержанно произносит он, по всей видимости, смирившись как с изменением темы, так и с тем, что Боунс публично игнорирует его приказы. «Когда ты назвал себя экспертом по трансмутации душ, я подумал, что это всего лишь медицинское исследование, вроде тех, что проводят наши целители с коматозниками и жертвами забвения, с теми, чьи тела повреждены, но чьи души всё ещё должны сохранять целостность. Но это — я видел такие круги только однажды, во время моих исследований с Фламелем». И он лишь сказал, что в алхимии тоже есть тёмные искусства и что, если я увижу подобный массив, мне не следует пытаться его активировать, а нужно лишь знать, что он опасен.

И разве это не милая маленькая оговорка, замечает Рой, когда все волшебники встревоженно переглядываются, а Эдвард бросает на него суровый взгляд. Рой пытается телепатически удержать его от слов, которые хоть как-то связаны с некромантией. — Альфонс, — говорит он вслух. — Ты ведь работал с его ци, не так ли?

— Да, — легко отвечает Альфонс, такой же спокойный и невозмутимый, как и тогда, когда он наносил на предплечье Роя алкагестровую матрицу и вонзал иглу ему в кожу: рутинная процедура, не о чем беспокоиться. — Именно на это и рассчитана данная матрица: на частотные характеристики вредоносной ци. Именно так мы смогли снять проклятие оборотня с мистера Лупа.

Это привлекает всеобщее внимание к Люпену, который слегка смущённо кивает в знак согласия, словно желая доказать, что он и вылечился, и всё ещё полон сил. «Многие массивы похожи друг на друга, — кисло добавляет Эдвард. — Особенно для неспециалистов. Массив для синтеза воды чертовски похож на первую ступень водородной бомбы, но это не значит, что мы будем паниковать каждый раз, когда какой-нибудь второсортный алхимик решит полить свой сад. Именно поэтому мы не связываемся с массивами, о которых ничего не знаем, потому что, если вы решите сразу приступить к работе, не имея ни малейшего представления о том, что делаете...

«Ты сказал, что это была моя душа», — вмешивается сердитый подростковый голос. Это Волосатый мальчик, который отделился от своих товарищей и стоит, сжав кулаки, чуть впереди них. «Ты сказал, что Волан-де-Морт был во мне и что он собирался родиться —»

— А ты сказал, что это из-за того, что палочка связана с лордом Водяным Шаром, — тут же парирует Эдвард. — Что это вообще такое, чёрт возьми?

«Родить ребёнка?» — недоверчиво спрашивает Боунс.

«Полагаю, это может быть связано с языковым барьером, — спокойно говорит Альфонс. — Это была аналогия для описания привязанности, и я не уверен, что она была правильно переведена».

— А его палочка? — спрашивает Рой, прежде чем они успевают съехать с темы, которая приведёт их к обсуждению медицинских терминов с Альфонсом.

«Когда у двух волшебных палочек одинаковое сердцевина, их использование в дуэли друг против друга может вызвать определённую… реакцию», — говорит Альбус после небольшой паузы, и Боунс кивает, хотя по-прежнему смотрит на Волосатого так, будто ожидает, что у него на лбу появятся пауки, пожирающие плоть. «Может образоваться связь, и ни один из волшебников не сможет колдовать, пока она не дестабилизируется и не разорвётся. Любая магия, проходящая через палочки во время такой связи, поглощается ею».

Эдвард прищуривается. «Как в тот раз, когда Шрам снова попытался оторвать тебе руку, а ты его вырубил», — услужливо подсказывает Альфонс. «Кажется, да».

Своевременное напоминание о том, что по сравнению с обычными методами тестирования в «Фуллметал» сегодняшнее утро было практически двенадцатиэтапным экспертным анализом с полной проверкой безопасности, независимым контролем и полной защитой для всех участников. Рою, наверное, стоит быть благодарным за то, что он не вернулся к волосатому мальчику, привязанному в центре круга, в тот момент, когда Альфонс проводил операцию на открытом сердце. Вот почему он держит Фуллметалла на коротком поводке: гораздо проще иметь дело с тем, кто может просто с широко раскрытыми глазами указывать на успешные результаты и правдоподобно отрицать свою причастность.

— Думаю, нам всем было бы полезно знать, что именно ты сделал с Волосатиком, — говорит Альбус.

«Ладно, во-первых, он сделал это с самим собой, потому что он и этот чёртов извращенец-собачник прятались, меняя форму и становясь невидимыми. Не думай , что я об этом забуду», — резко говорит Эдвард, указывая на Блэка. «Во-вторых, единственное, что мы сделали, — это создали матрицу узлов, которая нацелена на очень специфические электромагнитные частоты и создаёт нулевое поле, поглощающее всю соответствующую энергию. Он тот самый кто прыгнул —

«Он поглощает определённые виды магии, — перебивает его Альфонс. — Освобождение Волосатого от инвазивного влияния было нашей первоочередной задачей, поэтому мы разработали массив, который нарушает поток… того, что вы называете тёмной магией и безопасно рассеивает её. Мы не предполагали, что это повлияет на оборотней, но, поскольку он нацелен на вредоносные энергии, неудивительно, что он очистил тебя, — ещё один кивок в сторону Люпина, — и осквернённую палочку».

Рой мысленно отмечает, что нужно составить для Альфонса настоящий договор подряда с соответствующей внушительной компенсацией. Это изящная чушь — « злонамеренный» определённо не имеет алхимического значения — и она так хорошо вписывается в схему алкагестрии, системы ци и собственные методы волшебников по разделению на светлое и тёмное. Им придётся в ближайшее время прояснить, что на самом деле представляет собой этот массив действительно делает, поскольку проведение совместных операций с союзниками, от которых они зависят, в условиях, когда их держат в неведении, нецелесообразно и неразумно, но только не перед толпой, и особенно не перед этой, которая уже доказала свою уязвимость перед нарушениями безопасности. Если Альбус утруждает себя проявлением военного лидерства — а Боунс предпринимает собственные шаги, — то ей нужно знать, какими ресурсами она располагает, но сейчас ситуация и так слишком запутанная.

Тем не менее им нужно сделать это убедительно, и Рой считает, что их первоначального плана тестирования будет достаточно. Он указывает на «Стального алхимика». «Продемонстрируйте».

Фуллметал издает звук, похожий на чихание померанского шпица, — вероятно, он думает, что этот звук меньше похож на чихание померанского шпица, чем на самом деле, — и поворачивается на каблуках к своему массиву, который загорается от его прикосновения. — Что именно ты будешь демонстрировать? — спрашивает Альбус, и его взгляд при этом остается пронзительным.

— Твоё дерьмо, — нетерпеливо говорит Эдвард, указывая на небольшую кучку хлама на земле. — Кто из вас может воткнуть это сюда, учитывая, как рьяно вы оба выступали за то, чтобы не прикасаться к нему?

«Мы хотели сначала протестировать проклятые предметы, прежде чем применять их на людях, чтобы убедиться, что всё работает как надо, — объясняет Альфонс, умудряясь при этом выглядеть одновременно профессионально смущённым и многозначительно осуждающим. — Но события вышли... из-под нашего контроля».

Рой ни на секунду не верит, что Альфонс не взял под контроль хотя бы часть произошедшего: Элрики не стали бы стоять и обсуждать случившееся, если бы ситуация действительно вышла из-под контроля. «Кажется, ты их левитировал, — продолжает Альфонс, обращаясь к Люпину и указывая на небольшую кучку блестящих предметов в траве между ними. — Не мог бы ты помочь нам с демонстрацией? Кажется, мистер Блэк упоминал, что у тебя есть опыт работы с проклятиями».

«Если это помогло оборотню, то, думаю, с остальными у тебя не возникнет проблем», — говорит Билл Уизли, не сводя глаз с экрана.

«Результаты не будут достоверными, пока их нельзя будет воспроизвести, — невозмутимо говорит Альфонс. — Кроме того, я уверен, что ваши наблюдения будут бесценными. В конце концов, мы не эксперты в магии».

— Я... да, — говорит Люпин, делая шаг вперёд и доставая палочку. — Я буду рад помочь.

Остальные волшебники выглядят так, будто не совсем понимают, что делать с этой концепцией. Выражения их лиц варьируются от скептического до озадаченного и тревожного. На лице Боунс читается оценка, глаза прищурены. Она не выглядит недоверчивой, но явно понимает, что сейчас нет смысла реагировать, ведь это утверждение вот-вот будет проверено прямо у неё на глазах. Альбус менее информативен, если не считать явного акцента на «Стальном алхимике» и массиве: внешность может быть обманчива, но Рой всё равно снижает вероятность гипотезы о старческом слабоумии.

Предмет, который выбирает Люпин, похож на пыльную, выцветшую музыкальную шкатулку с откинутой крышкой, из которой торчит потертая фигурка женщины в какой-то танцевальной позе. «Сбор крыльевой гвардии Оса», — произносит он, указывая палочкой, и шкатулка поднимается примерно до уровня пояса и, покачиваясь, отправляется в строй.

В ту же секунду, как он пересекает порог, весь круг озаряется белым светом, шкатулка падает как камень, по её поверхности беспорядочно мелькают пурпурные огни, прежде чем почти мгновенно перенаправляются в энергетический канал начертанного узора. Раздаётся слабый скрипучий звук, музыка странно искажается, а затем резко обрывается, когда свет гаснет, и остаётся только узор, который стабильно светится, а внутри его границ лежит бездвижная шкатулка, которая почему-то кажется ещё более тусклой. Всё это длилось меньше трёх секунд.

Эдвард протягивает руку, берёт коробку и подбрасывает её вверх-вниз, ловя за край. «Это было чертовски быстрее, чем в прошлый раз, но суть ты уловил, — говорит он. — Вот. Лови».

Он бросает его Люпину, который, надо отдать ему должное, едва не роняет его, поймав на лету. «Видишь? Больше никаких проклятий, — говорит Эдвард. — А теперь добавь остальное, посмотрим, что будет».

— Похоже, что... он действительно разряжен, — говорит Люпин, осторожно перекладывая предмет в другой руке, как человек, который поймал гранату и только потом понял, что это был тренировочный манекен. — Эвалюар.

Он направляет палочку на шкатулку, но ничего не происходит. Люпин бросает взгляд на Альбуса и Боунса, а затем начинает левитировать остальные предметы. Один за другим они дают примерно одинаковый результат, с небольшими различиями в интенсивности и цвете света. Эдвард критически наблюдает за происходящим, меж его бровей залегла глубокая морщинка, выдающая привычную опасную сосредоточенность, которая, как всегда считал Рой, не должна так обманчиво напоминать сердитого мопса. «Собери всё это дерьмо в кучу», — приказывает Эдвард, указывая на оставшиеся в траве три или четыре предмета. «Несколько точек соприкосновения, поехали».

Сгруппированные предметы действуют почти так же, как их предшественники. «Универсальный разрушитель проклятий, — сосредоточенно произносит Билл Уизли, когда гаснет последний огонёк, оставляя лишь груду хлама у самой дальней линии. — И не нужно предварительно анализировать проклятие. Это сэкономит так много времени».

— И с душами он ничего не делает, — многозначительно добавляет Эдвард, обращаясь к Альбусу, и, едва переступив границу, пинает безжизненную музыкальную шкатулку. — Видишь, моя не выскочила, как пробка из бутылки шампанского.

«К сожалению, похоже, что это также нейтрализует любое поле, создаваемое переводными камнями», — добавляет Альфонс, что объясняет внезапное непонимание на лицах волшебников. «То есть вы не можете понять его, а он не может понять вас».

Рой понимает, что это даёт возможность для по-настоящему безопасной коммуникации без необходимости передавать записки. Он не станет делать ставку на то, что Боунс говорит на нет аместрисанском, но этого недостаточно, чтобы нивелировать преимущество. «Мы пока точно не знаем, почему это происходит, — говорит Альфонс с невинным видом учёного. — Но я уверен, что мы сможем обойти это, когда создадим следующий прототип».

— Камни сделаны гоблинами, — предлагает Билл Уизли, не сводя глаз с круга, хотя в его голосе нет особой уверенности. — Их магия… отличается от нашей, так что, возможно…

«Ты хотел знать, как мы, чёрт возьми, вылечили твоего ребёнка, вот как, — перебивает Эдвард, снова выходя из круга. — И мы можем сделать то же самое с любой другой проклятой штукой, которая у тебя есть. А теперь у меня есть пара вопросов к тебе, Бирди, о том, какого чёрта ты занимаешься алхимией —»

Позади Роя раздаётся треск — прямо в центре аместризского контингента.

Рой видит, как Риза выхватывает свой 45-й калибр, и в ту же секунду разворачивается. Группа расступается из-за шума, все хватаются за оружие, пытаясь понять, кто только что телепортировался прямо в их центр. Затем — «Эльф!» — торопливо произносит Джонс, и все начинают прыгать и уворачиваться, пытаясь правильно подготовить оружие, не целясь при этом друг другу в колени.

Рой уже наполовину проткнул кислородную цепь — она изогнута над головой, потому что, если кто-то выстрелит, может возникнуть искра, — но он понимает, что эльф пытается убежать от них, прежде чем он окончательно выберет цель: эльф с трудом пробирается между ног Аргет, его грязная набедренная повязка хлопает, когда он скользит к краю отряда «Стального алхимика», и бросает на землю что-то блестящее, как игрок в регби, забивающий гол.

Мгновенно вспыхивает свет, сопровождаемый пронзительным свистом, похожим на звук закипающего чайника, и внезапным выбросом серого тумана. Он поднимается над массивом, но его тут же затягивает обратно, образуя вихрь, когда энергия следует по траектории круга и уносит с собой кипящий смог. Весь процесс происходит так же быстро, как и яростно: за считаные секунды бьющийся и визжащий объект разрывается на части и засасывается в актинические световые символы.

— Что, — произносит Эдвард в звенящей тишине, — за хрень.

Примечания:

На этот раз без забавных авторских примечаний. Если вы находитесь в США и имеете право голосовать в предстоящий вторник, сделайте это. Сделайте это вы, сделайте это ваша семья, сделайте это ваши друзья. Сделайте это вы, ваш личный интернет-фанфик по аниме, ваш муж-веб-разработчик. Эдвард Элрик сделал бы это, но он живёт в фашистской диктатуре и не может. Мы же не хотим жить в фашистской диктатуре, не так ли?

Так что голосуйте.

Глава 75

Примечания:

Всем привет! Сегодня 15.06.2021, и я переписываю и публикую заново 74-ю и 75-ю главы (потому что я допустил большую оплошность с сюжетом) «Снайперов», так что это ваше официальное уведомление о том, что

1. Вы не сошли с ума, это действительно изменилось

2. Если вам нужна старая версия, у меня есть сохранённый PDF-файл. Зайдите в Discord, запросите его, и мы отправим его вам

Сияй своими сумасшедшими бриллиантами

(См. дополнительные примечания в конце главы.)

Текст главы

Эльф начинает танцевать, чего Рой никак не ожидал в качестве следующего шага. Хэвок стоит примерно в восьми сантиметрах от плеча Роя, поэтому Рой резко жестом приказывает им подойти ближе к кругу, чтобы их группа оказалась параллельно Ризе и Фуллметаллу и они не мешали друг другу вести огонь. Джонс и Арджет прикрывают Мэйса с флангов, и это именно то, где они должны быть. Оба они ценные специалисты, но, по мнению Роя, главная цель их существования — быть служебными псами Мэйса. Эльф не выглядит враждебно настроенным — в данный момент он занят тем, что бормочет: «Существование удалось! Существование не подвело хозяина!» — но он телепортировался прямо в середину отряда без предупреждения и с собственными намерениями. Рой не собирается никого унижать.

«Какого хрена ты тут делаешь?» Эдвард резко обращается к эльфу, не убирая рук и слегка разводя их в обманчиво открытой позе. «Другое проклятое дерьмо так не делало этого».

Эльф полностью игнорирует его, по-стариковски подпрыгивая и бормоча что-то невнятное в своё оправдание. По крайней мере, волшебники выглядят не менее ошеломлёнными: в его сторону направлено несколько палочек. — Существо! — рявкает осуждённый. — Ответь ему!

Далее следует запутанная история о том, что у Блэка был брат, который присоединился к террористам, а затем был убит зомби. Это коллективная работа, о которой рассказывают эльф, заключённый и бывший оборотень. Поток информации не становится лучше из-за того, что речь эльфа отличается от речи волшебников настолько, что это ещё больше затрудняет работу переводческих камней. Однако расистская риторика прекрасно передаётся.

После того как он попросил разъяснений по поводу зомби — и без того грозовое выражение лица Фуллметалла стало ещё мрачнее из-за этой дополнительной галочки в колонке «философские камни», — Рой решает перестать задавать вопросы, в основном потому, что волшебники сами засыпают эльфа вопросами. Судя по всему, Чёрный брат стал предателем и двойным агентом, и никто, кроме эльфа, об этом не знал — для заключённого это важная новость, — а уничтожение медальона было предсмертным желанием брата.

Что эльф только что и сделал. С помощью массива Элриков. Отсюда и танец.

— Похоже, твой разрушитель проклятий действительно силён, — говорит Альбус, глубоко задумавшись и не выглядя при этом особо довольным. Последние десять минут он то требовал от эльфа назвать даты и места, то периодически отправлял в изрядно потрёпанный медальон различные заклинания из своей палочки. — Полагаю, мы только что обнаружили ещё одну частицу души Волдеморта. И уничтожили её.

Что ж. Хорошо. Рой всё ещё не уверен, являются ли эти фрагменты души прямыми аналогами гомункулов, учитывая, что они должны быть лишь частично автономными, а это ожерелье-медальон явно предназначено для того, чтобы его прятали, а не для самостоятельного передвижения. Пока что наибольшую угрозу представляют вражеские волшебники и алхимики. Сейчас Роя больше интересует то, что по едва заметному выражению лица Альбуса можно понять, что его не радует какой-то аспект ситуации, несмотря на то, что это, по всей видимости, и было его приоритетной задачей.

«Разве не этого ты хотел?» — говорит Маэс за Роя, умудряясь быть настойчивым, но не переходящим на личности.

— Нет, если мы только что предупредили Волдеморта о том, что знаем о его крестражах и активно их ищем, — говорит Альбус, пристально глядя на эльфа, хотя в его голосе слышится скорее смирение, чем что-то ещё. — Мы не знаем, какие ещё меры предосторожности мог принять Волдеморт. И если его нельзя убить, пока не будут уничтожены его крестражи, я бы предпочёл не раскрывать свои карты и не подталкивать его к созданию ещё большего количества крестражей, которые он спрячет так, что никто не сможет их достать.

Это очень веская причина, которая также является очень хорошим оправданием. Рой не считает Альбуса не союзником, учитывая всю полученную ими информацию, и Маес тоже так не считает: он бы уже подал сигнал, если бы что-то изменилось. Что ещё важнее, они не могут позволить себе сейчас оттолкнуть Альбуса.

“Ладно, твой парень с лимоном сейчас с ним, не так ли? Если это такое серьезное дело и лорд Уикергейт имеет заметил, тогда твой осведомитель может вернуться и рассказать нам, ” нетерпеливо говорит Стальной. “ Тогда мы узнаем наверняка, а не будем гадать. Тем временем, может кто-нибудь, блядь, рассказать мне, как, по-видимому, оказался этот сверхкритичный самородок души в этом гребаном доме с нами и никто Ебля заметил?”

И на лицах многих волшебников появляется подозрение, когда они снова поворачиваются, чтобы посмотреть на эльфа. Он перестал танцевать и что-то выкрикивать где-то в середине допроса Альбуса и заключённого и теперь раскачивается, обхватив себя руками, и что-то восторженно бормочет.

Должно быть, оно наблюдало за ними. Оно увидело, как круг уничтожает проклятые предметы, и решило вмешаться в их личные дела, и никто из них не смог вовремя его остановить. Им просто повезло, что то, что сделал эльф, пошло им на пользу. У магии слишком много способов обойти их — чёрт возьми, одержимый мальчик каким-то образом скрывался даже от Альфонса. Рою нужно найти способ активировать нулевой круг в оборонительных целях, не привлекая внимания всех возможных наблюдателей к его полным возможностям, потому что они не могут допустить повторения ситуации.

«Не было никакой возможности отследить фрагменты или идентифицировать их ауру с помощью магии, — говорит Альбус остальным волшебникам, как и в случае с «Стальным алтарём». — Чтобы убедиться в том, что это именно то, что нужно, требуется физическая идентификация, а для этого сначала нужно найти сам предмет. Поверьте мне, если бы существовал более быстрый способ их собрать...»

— Подожди, но... — говорит девочка, одна из детей волшебников, единственная рыжеволосая девочка. Она выглядит смущённой из-за того, что перебила Альбуса, когда все смотрят на неё, но она решительно смотрит вперёд. — Волосатик вонзил нож в дневник. Это было в мой первый год. Разве это не была частичка души того, кого вы знаете? Разве он не почувствовал бы это тогда?

«Тогда у него не было тела, — говорит Альбус. — Я не могу сказать наверняка, почувствовал ли он это, но, учитывая, что он не предпринял немедленных действий, чтобы защитить своё фамильное кольцо, и продолжал посылать свою змею, мы пришли к выводу, что он либо не заметил, либо ему было всё равно, и он решил, что кольцо было уничтожено просто как проклятый предмет, а не намеренно выведено из строя как одна из его систем безопасности. Он копит и прячет то, что считает ценным, — и это существо только что подтвердило».

Он кивает в сторону бормочущего эльфа. «Регулус, который был Пожирателем смерти и явно наблюдал за привычками Волдеморта внимательнее, чем мы, позаботился о том, чтобы оставить подделку вместо настоящего медальона. Это наводит нас на мысль, что Волдеморт проверяет те предметы, которые считает своими запасными вариантами». Судя по тому, что он оставил дневник у Люциуса Малфоя, он с самого начала считал эту конкретную страницу приемлемой потерей — инструментом, который нужно использовать, а не слабостью, которую нужно оберегать.

Это множество предположений, основанных на информации, которой у Альбуса якобы не было пятнадцать минут назад, хотя волшебники, похоже, верят в это, пусть и с некоторой долей сомнения. Это ещё одна деталь, которую Рой должен добавить к растущему списку несоответствий и нелогичных действий Альбуса: он не может согласовать разрозненные выводы с предателем, но они уже знают, что это ведёт к ответственности.

Рой тоже не собирается забывать о преступнике-оборотне. Обычно он обращался напрямую к таким, как Альбус, и решал проблему сам, но он не хочет, чтобы у Альбуса был шанс восстановить свою власть, даже в таком вопросе, как дисциплинарное взыскание. Рой сам обратился к подросткам-волшебникам, потому что они явно не подчинялись никакой власти. По его опыту, подростки не подчиняются ничему, кроме пистолета в лицо или денег в руке. Нет смысла обращаться к Волосатому парню: Рою плевать на его дисциплину, ему просто нужно, чтобы эта маленькая крыса перестала путаться под ногами и мешать их работе, и эта проблема решится сама собой, когда его приковывают наручниками к «Стальному алтарю».

Остаётся только осуждённый. Что ж, он может помочь передать контроль над этой неразберихой хотя бы в руки Боунса, если не самого Роя. Рой поворачивается к Боунсу и указывает на осуждённого. «Ты уверен, что он не может передавать информацию? Или что-то приносить?»

— Что?! — восклицает осуждённый.

— Дело не в месте, — говорит Боунс, но при этом задумчиво смотрит на заключённого оценивающим взглядом.

«Ты что, забыл, что пожиратели смерти убили моих лучших друзей?» недоверчиво спрашивает заключённый. «Они посадили меня в Азкабан!»

— Нет, это сделало ваше министерство, — мягко говорит Рой. — Незаконно, на протяжении более десяти лет. Можно утверждать, что подобные действия могли послужить для вас определённым мотивом.

«Пожиратели смерти хотят убить волосатого, — шипит Блэк. — Моего крестного сына. Ради Мерлина, это мой чертов дом! Если бы я был с ними, я бы, черт возьми, не стал кормить их байками о том, где ты находишься, или возиться с проклятыми медальонами, я бы перерезал вам глотки во сне!»

«Или ты бы потихоньку втянул мальчишку в шпионаж, транслируя всё, что он видит, зная, что ты не успеешь добраться до нас всех, прежде чем тебя одолеют», — мягко говорит Рой. Не то чтобы он считал заключённого террористом-шпионом, просто этот человек показал себя опасным и нуждается в том, чтобы его собственная группа не давала ему слишком много свободы действий. У Роя нет ни времени, ни желания, ни ресурсов, чтобы самому следить за идиотами. «Не то чтобы мы собирались вечно сидеть в этом защищённом доме. Гораздо проще и безопаснее водить за нос ничего не подозревающего шпиона, даже не будучи шпионом самому. И ты не можешь отрицать, что довольно удобно, когда именно у твоего брата якобы был медальон, не так ли? А у тебя есть раб, который всё сделает за тебя. Почти элегантно, правда...»

— Подождите, — резко и настойчиво говорит Альфонс. Внезапная оживлённость на его лице шокирует, когда он отворачивается от того, на что смотрел мимо волшебников, — от дома. — Защита. Магия, которая защищает дом от обнаружения, — как она закреплена? Фиделиус?

На мгновение Рой не понимает, о чём спрашивает Альфонс. «...выброс энергии, — продолжает Альфонс, глядя в глаза Фуллметаллу. — Когда Волосатик неожиданно вошёл в строй, это... могло нарушить защитное экранирование этого дома. Существенно нарушить».

И тут до Роя доходит: Элрики создали массив для массового аннулирования. Он поглощает всю магию. Они активировали его внутри поля, созданного оберегами, и тем самым, возможно, нарушили магическую защиту, скрывающую это место: это всё равно что пробить дыру в спасательном плоту, на котором ты стоишь.

— Фиделиус — одна из самых стабильных и мощных магических защит, известных волшебникам, — говорит Альбус, медленно сводя густые брови и встречаясь взглядом с Альфонсом. — Её не так-то просто разрушить.

Альфонс поджал губы. «Это были значительные потери».

«Мощность такого массива составляет 138 тысяч ватт в секунду при средней нагрузке, — резко говорит Эдвард, очевидно, поняв, что теперь его очередь сыпать профессиональным жаргоном. — Твой ребёнок активировал его без подготовки, сразу после того, как мы использовали его на том большом оборотне проклятии, и он вспыхнул. Ты хочешь рискнуть и вызвать обратную реакцию?»

И если бы он вступил в контакт с душой мальчика, это могло бы привести к серьёзным последствиям и даже к откату, а вспышка ЭМИ была бы весьма вероятна. Рой машинально ещё раз проверяет вписанные в круг формулы, убеждаясь в том, что последовательность разгрузки не имеет конца. Это такая же тонкая работа, как и отклонения Альфонса, которая гарантирует, что у любых перегрузок собранной энергии будет путь: внешнее кольцо будет вращаться до тех пор, пока электромагнитные преобразователи не освободят место и не создадут свет.

Тем не менее. Рой должен был первым забить тревогу, ещё до того, как Элрики начали испытания. Конечно, они ежедневно работают с опасными массивами, но они опасны так же, как и любая тяжёлая техника. Стальной алхимик — не военный алхимик. Он не тот, кто разбирается в калибровке и контроле смерти по замыслу.

Фуллметал выглядит так, будто хочет накричать на брата, но вместо этого бросает на него ещё один взгляд. “ Есть ли дыра?”

Альфонс качает головой. «Не могу сказать».

Так что, какими бы ни были последствия, они не проявляются в ци. «Ты хочешь сказать, что это может...» Билл Уизли замолкает, глядя на Альбуса всё более испуганным взглядом, а тот отводит глаза и смотрит куда-то внутрь себя.

— Да, — сухо отвечает Фуллметал, явно злясь больше на себя, чем на волшебников, хотя они и не могли этого понять. — Ты. Бородач. Иди проверь.

Судя по отсутствующему взгляду Альбуса, так оно и есть. На них ещё не напали, а массив был впервые активирован сегодня рано утром. За несколько часов враг мог бы что-то предпринять, но он этого не сделал, по крайней мере, не сделал этого сразу. Это слишком большой промежуток времени? Слишком маленький? Телепортация полностью меняет логистику путешествий, но если бы Рой вдруг увидел, что оборона вражеского укрепления пала, он бы не стал сразу отправлять кого-то внутрь. Тем более что наиболее вероятным объяснением было то, что они покинули корабль и оставили неприятный сюрприз для тех, кто придёт на разведку. Этим террористам не нужны были яркие воспоминания о том, что могли сделать маленькие ишваланские бабушки с помощью пары растяжек, битого стекла и масла, чтобы догадаться, какую ловушку могли оставить гражданские волшебники.

Рой встречается взглядом с Месом; Мес слегка кивает. Их первоочередная задача — двигаться дальше, на территорию, которую они смогут удерживать, не полагаясь на волшебников. Из-за того, что они действуют наобум, все они уже подверглись серьёзному риску, и чем дольше они стоят и разговаривают, не понимая друг друга, тем опаснее становится ситуация.

Взгляд Альбуса проясняется прежде, чем Рой успевает повернуться к Боунсу. «Фиделиус привязан к душе...»

«Что?» Стальной голос.

— Но я не могу сказать, как ваш массив мог повлиять на него, — продолжает Альбус, как будто Фуллметал ничего не говорил. — Ничего подобного раньше не было. Я не могу гарантировать, что теперь мы полностью защищены. То, что заклинание сейчас кажется активным, не означает, что информация могла стать — доступной, если бы оно было нарушено.

Повисает короткая, напряжённая пауза, пока все остальные понимают, о чём речь. — Альбус, — говорит Боунс.

— Да, — говорит Альбус, уже не такой весёлый, но и не слишком обеспокоенный. — Возможно, нам всё-таки придётся отправиться в нору прямо сейчас.

— Подожди, — торопливо говорит один из близнецов, когда Рой уже собирается снова открыть рот, переводя взгляд с матери на Альбуса. — Перси.

— Наш брат, — говорит Билл, прежде чем Рой успевает спросить, кто такой Перси, и его лицо омрачается. — Если он пронюхает...

«Сторонник государства, которого выбрали помощником премьер-министра», — быстро говорит Маэс Рою. Выражение его лица мрачное, но глаза горят: «Вот, Рой, лови».

— Верно, — сухо отвечает Билл, явно недовольный, но не спорящий с этой оценкой. — И ты говоришь, что тебе нужно больше тестировать свой разрушитель проклятий — в любом случае тебе придётся найти третье место, потому что Фиделиус будет установлен и в норе. Если нельзя будет определить, не пробивает ли он дыры в магической структуре, тестировать его там будет небезопасно.

— И не забудь, чёрт возьми, про двухтонное животное наверху, — резко говорит Эдвард, обращаясь в первую очередь к Рою. — Куда бы мы ни поехали, там должно быть место для этого чемодана.

«Неохраняемый семейный дом не должен быть нашим первым вариантом», — говорит Рой всем волшебникам сразу, даже не притворяясь, что согласен, учитывая обстоятельства. «Особенно если известно, что он принадлежит кому-то из вас. Мы договорились, что нам нужно пространство, уединение и место, где мы сможем забрать наши цели, когда начнём, и вы нашли для нас такое место. Оно не связано ни с кем из вас или вашей организацией, и нам в любом случае нужно подготовить это место». Мы все поедем туда и подождём, пока этот дом и ваш не будут должным образом защищены.

И это совсем рядом со школой, в которой работает Альбус, с замком, который он изначально хотел им отдать, так что он должен согласиться. У Роя нет запасного плана на случай сложившейся ситуации: им придётся импровизировать вслепую, если Альбус будет сильно возражать, а им очень нужно время, чтобы перегруппироваться и всё спланировать, без волшебников, которые теперь так быстро меняют тактику. Два правительства, одно из которых даже не человеческое? Где Рой видел такое раньше. И хотя то, что Альбус назвал фрагментами души Волдеморта, не совсем похоже на гомункулов, это не значит, что среди террористов их нет. Особенно если у них есть философские камни.

Если Альбус — настоящий алхимик, то это то, о чём никто не упомянул, что само по себе является убедительным доказательством того, что они действительно верят в то, что их алхимия отличается от других. Однако то, что сказал Стальной о схожих массивах, — правда, и это также доказывает, что, независимо от того, говорил ли Альбус правду о своём понимании того, что это такое, он определённо видел массив философского камня: то, что придумали Эдвард и Альфонс, было очень, очень близко к оригиналу. Оба массива представляли собой энергетические трансмутации, которые с самого начала включали в себя большую часть формулы. В них было очень мало того, что можно было бы изменить и при этом сохранить функциональность. Энергетическая трансмутация сложнее, чем даже атмосферная, и все разработанные массивы немногочисленны, жёсткие и статичные — не потому, что вы взорвётесь, если отклонитесь от курса, а потому, что только они вообще работают.

И даже если Альбус знает этот массив только как «тёмную магию», то они столкнулись с «тёмным волшебником», который, будучи мёртвым или восставшим из мёртвых, создал себе новое тело. Если бы Рою пришлось представить, как это может выглядеть, он бы заподозрил, что уже видел это раньше: порочная улыбка Ласта, искрящаяся энергия, органы, появляющиеся вокруг камня, который он держит в руке.

— Хорошо, — говорит Альбус, немного помедлив. — Мы идём к «Свиной голове».

Примечания:

веселый кризис

ш-ш-ш, ш-ш-ш. Ватт может присоединиться к Кельвину и Джоулю в неопределённом состоянии между жизнью и смертью