Крыло бабочки, перо феникса (джен)

стало неприятно.

Более того, сам его вид вызывал вопросы.

Глаза.

У Тристана откуда-то взялась гетерохромия глаз — один был темного, почти черного карего цвета, а второй — голубой: цвет, часто встречающийся у чистокровных британских аристократов. У Лилит, например, тоже были похожие глаза.

Она точно не помнила такой особенности у него — слишком заметная черта внешности.

Это можно было принять за магические линзы или вообще что-то из розыгрышей Амальтеи или Эридана, но вряд ли они способны на такую сильную магию. Глаза — это вам не цвет волос сменить, здесь нужны хорошие навыки в трансфигурации.

Девочка хорошо знает это по своему опыту, ведь сама хотела однажды поиздеваться над братом, сделав его кареглазым брюнетом, а потом убедить его, что он был таким всегда. Увы, ее затея тогда потерпела фиаско — Драко не повелся, ведь заклинание было очень слабым.

А через пару дней он сам превратил ее в брюнетку, но у него получилось куда лучше, и отменить заклятие смог уже только отец.

Лилит прикрыла глаза на мгновение, прогоняя старые стыдные воспоминания, и сосредоточилась на настоящем.

Возможно, такие изменения во внешности Тристана произошли из-за того самого ритуала, который Блэк совершил, и который, несомненно, пошел не по плану.

Лилит точно не была знатоком в ритуалах, но это вполне тянуло на нежелательное последствие от неправильного исполнения и отсутствия опыта в такой сложной и опасной магической науке. Матушка бесчисленное количество раз предупреждала их с Драко, что ничем хорошим это не закончится.

Но то, что мама бы ни за что не стала прямо рассказывать ей, так это подробности этого странного дела. Однако Лилит, как обычно, подслушала.

Родители прямо не запрещали подслушивать их, а лишь делали вид, что не замечали этого. Отец считал, что это поможет им научиться действовать самостоятельно. Нарцисса, в свою очередь, утверждала, что это даст детям необходимую закалку и позволит привыкнуть к политике с самого детства. Благо, родители доверяли своим детям, а те не давали повода сомневаться, никогда не разглашая родовые секреты.

Именно так Лилит узнала, что ритуал был на что-то непонятное, связанное с телом Тристана, и то, что даже Нарцисса не смогла вычислить.

— Для выяснения точных обстоятельств придется расспросить самого мальчика. Сириус сказал, что займется этим, — разносился голос мамы из-за закрытой двери отцовского кабинета, и Лилит была уверена, что на ее лице — выражение облегчения. Все-таки, несмотря на свой строгий характер, она была удивительно нежна к детям, как к своим, так и к чужим.

Как позже выяснила Лилит, Сириус говорил про ритуал, целью которого было увеличение магической силы. На такое заявление Нарцисса сказала, что у подобных ритуалов совсем другой магический отпечаток, и предположила, что Тристан обманул Сириуса. Блэк уперся в то, что его сын не может врать, и не принимал никаких рациональных доводов.

Лилит не знала, кому верить, а кому нет — все было крайне неопределенно, и, учитывая, что история была множество раз передана от одного к другому (иногда шпионить вызывался Драко, а некоторые подробности (слухи) приходили из совсем неожиданных источников (переписок с подрастающими мисс знатных родов), Лилит посчитала рациональным принять сторону мамы.

Хотелось бы Малфой расспросить у Тристана все, так сказать, из первоисточника, но у Блэка была дурная привычка мастерски соскакивать с неудобных тем, а в ином случае тотально игнорировать собеседника.

Ладно, пора заканчивать размышления.

Лилит мило улыбнулась — эту улыбку она долго отрабатывала перед зеркалом, и она уже успешно действовала на многих знакомых.

— Привет, Тристан. Ты же помнишь меня? — сказала она.

— Здравствуй, Лилит, — ровно ответил Тристан, ни тоном, ни выражением лица не выдав ни одной эмоции. Подозрительно...

— Ох, я уже подумала, что ты забыл, как меня зовут, — она тихо засмеялась и улыбнулась ему.

— Нет, как я мог забыть, — Тристан улыбнулся, и Лилит, кажется, впервые увидела у него такие эмоции на лице.

Повисла недолгая пауза. Блэк с едва заметным интересом рассматривал Лилит — видимо, за то время, пока они не виделись, тот успел немного позабыть ее внешность.

— Кстати, Тристан, я хотела спросить, почему ты прекратил отвечать на мои письма? У тебя что-то случилось?

— Эм... — на лице Тристана появилось такое неподдельное удивление, что тут и гадать не надо было — Блэк напрочь забыл об этом. Вот же идиот... — Прости, Лилит, я забыл... В последнее время был очень занят, извини.

Забыл он.

— Бывает, — засмеялась Лилит, — а чем ты был занят? Ты, вроде, не говорил никогда, что интересуешься чем-то, — решила ненавязчиво уколоть за безделье Малфой, помня, что Тристан со стыдом упоминал в письме, что ничего не делает целыми днями.

Она склонила голову набок, изучающе смотря на Тристана.

— Чем занят? — Тристан никак не показал свою нервозность, но Лилит чувствовала его эмоции. — Ну... Ты же знаешь, как у нас тут. Вечные гости, уроки... — Он замолчал, как бы задумчиво посмотрев на стену. И когда он научился такому актерству?

Лилит совершенно не поверила ему, ведь видела все его эмоции насквозь.

— А если не врать? — она перестала улыбаться, просто смотря на Тристана, — что ты делал, Блэк? — она решила действовать напролом.

Тот вмиг растерялся от такой внезапной смены настроения и настороженно посмотрел на Лилит.

— Я не могу тебе сказать. Это секрет, — напустив важный вид, сказал он.

— Секрет? Ну, ты же можешь рассказать мне. Мы ведь друзья.

— Это очень большой секрет, Лилит.

— Очень большой секрет? — она подошла к нему ближе, почти вплотную, отчего Тристан попятился назад, — Это связано с тем самым ритуалом, из-за которого ты валялся без сознания несколько дней? — Малфой, конечно, не могла знать, сколько именно он был в таком состоянии — это была лишь мимолетно возникнувшая мысль.

Блэк на этот раз не смог сдержать эмоции и с неподдельным шоком уставился на Лилит, впрочем, не торопился что-либо отвечать. В его взгляде так и читалась фраза "откуда ты знаешь?". Лилит кожей чувствовала исходящий от него адреналин и панику.

— Значит, я права, — констатировала она, приподнимая уголки губ в подобие улыбки, — впрочем, ладно. Я пришла сюда не за тобой.

Она встала на прежнее место и достала тренировочную палочку, направив прямо на него. Ее было вовсе необязательно использовать, ведь Лилит умела накладывать Обливиэйт и беспалочковой магией, но все-таки лучше было перестраховаться. Однако Тристан отреагировал неожиданно быстро.

Одним движением он подпрыгнул к ней и, схватив Лилит за кисть руки, держащей палочку, прошипел:

— Что ты, черт возьми, задумала?

Теперь настало время Малфой стоять в шоке и пялиться на него. Что на него нашло?!

— Обливиэйт, — едва слышимым шепотом сказала она, но Блэку с такого расстояния, конечно, было все прекрасно слышно. На мгновение его лицо исказила ярость, но быстро сменилась глупым выражением, которое появляется у всех людей без исключения после накладывания стирающих заклинаний.

В такие моменты человек дезориентирован и все еще не может ясно мыслить, так что Лилит быстро подтолкнула его на прошлое место — прямо перед лестницей — и сама встала на прежнюю позицию.

Оцепенение прошло, и их разговор вернулся в исходную точку. В такие моменты Малфой чувствовала себя так, будто обладала даром перемотки времени, совсем как героини магловских фантастических книг.

— Ну, ладно. Прости, мне пора, — Лилит улыбнулась и, будто бы ничего не было, развернулась прочь.

Ладони были мокрыми, а руки дрожали.