За левым плечом (джен)

Надо было искать Сашу. Ещё лучше было бы найти Прутика и Полли, и пусть бы непохожая двойняшка сама разбиралась со своим толстым покровителем. Но Оля совершенно не представляла, где они могут находиться. В коридорах дворца было слишком темно, за Сашей она бежала, ориентируясь на звук шагов. Хоть бы пометки на стенах оставляла, так ведь нечем...

Она пошла наугад, и за первым же поворотом встретила стражника.

— Ого, — обрадовался тот, — на ловца и зверь... Стой, куда бы ты не собиралась, ты уже пришла.

— Дяденька, а вы кто? — спросила Оля как можно нахальнее, ведь терять все равно было уже нечего. — Я вас не знаю!

— Зато я тебя знаю, — сообщил стражник. — Мне так сказали — девчонка, под пажа косит, на щеке родинка... На правой... или на левой? Это ты или не ты?

— Это не я, — Оля заметила, что алебарда у стражника в левой руке и приободрилась. — Вы же левша, так? Вот и путаете стороны. Я не та, кто вам нужен. У меня родинка на правой щеке, а...

— И мне нужна на правой! — заявил стражник. — Так и сказали — если на левой щеке родинка, тупое дело, она не годится, но тоже просто так бегать не должна. Мне велено всех тащить.

С этими словами он крепко ухватил Олю за руку повыше локтя и действительно потащил — так, что ей пришлось бежать. Она с тоской вспомнила Нушрока — когда-то он так же волочил ее за собой, а сейчас бы помог, но его нет. Он увел леди Оливию.

Коридор быстро сужался. Оля поежилась, оглянувшись. Казалось, стены раздавят ее и стражника. Но он топал уверенно, значит, понимал, куда.

— Мы возвращаемся в новый дворец? — спросила Оля. Стражник хмыкнул:

— Много знать будешь... — он коротко хрипнул и замолчал. Рука, сжимавшая Олино плечо, ослабла. Стражник стал оседать на пол. Из темноты возникла одутловатая физиономия Беатрикс, а под ней — неизменные подбородки.

— Вы? — ахнула Оля. — А как вас не арестовали?

— Вот так! — торжествующе квакнула важная дама, поднимая острую вязальную спицу. — Ну, идём!

— Вы его убили? — в ужасе спросила Оля. Беатрикс поморщилась:

— Да ткнула, куда надо... Полежит и придет в себя, а если и нет, потеря невелика. У Андриаса тритонов тысячи, и все один в один. Идём.

— Куда?

— А где твои дружки? — Беатрикс остановилась и пристально посмотрела Оле в лицо. — Так, это не ты...

— Не знаю, кто вам нужен, но я — это я., — устало сказала Оля. — Я всех потеряла, и я не знаю дворца.

— Вот я и говорю, что это не ты. Та маленькая проныра знала дворец.

— Поэтому я и потеряла друзей, — вздохнула Оля.

— Зато я тебя нашла, — утешила Беатрикс. — Идём, найдем моего брата. Если Андриас задумал рушить башню, королевству конец. Так сказано в пророчестве. Когда падёт башня, рухнет трон.

— Так он же тогда и погибнет! Сам король!

— Он? — Беатрикс при всей своей толщине не только фехтовала отлично, но и шла быстро. Оле приходилось почти бежать. — Он перейдет в другое королевство, вот и все. А нам что тогда останется, в пророчестве не сказано, но я проверять не хочу.

— Думаете, Абаж сможет этому помешать?

— Он же глава рода! — Беатрикс махнула морщинистой лапой, в которой все ещё сжимала спицу.

— А если бы не башня, вы бы его не спасали? Он же ваш брат...

— У тебя есть семья? — бросила Беатрикс через плечо.

— Ну да. И я очень хочу вернуться домой. Хотя я понимаю, о чем вы, мы тоже иногда ссорились с мамой и с бабушкой, а папа как уткнется в газету, так и не видит ничего.

— Вот об этом и думай, а не об отношениях в чужой семье. Так, мы пришли не туда!

Дальше ход преграждался решеткой. Коридор еле освещался тусклыми лучами из крошечного смотрового окошка высоко под потолком. Беатрикс недовольно квакнула и нацарапала на стене спицей отметку.

— Идём вбок.

— А мы точно выйдем? — спросила Оля. Важная дама глянула на нее своим единственным зрячим глазом так, что сразу стало ясно — Беатрикс сама хотела бы это знать.

— Что толку стоять у решетки? — раздражённо квакнула важная дама. — Идём. Когда-то я знала дворец, как свои пять пальцев, но Андриас тут все перестроил!

— Тритоны его знают, как свои пять пальцев? — сказала Оля. — Раз ходят тут в потёмках. Или они будут с факелами?

— Тритонам не нужен свет, а огонь они терпеть не могут, разве что в боевых орудиях. В лабиринте они как дома.

— Может, они идут на ультразвук? Как летучие мыши?

— Не говори чушь! — разгневалась Беатрикс, но Оля остановилась, приложила ухо к стене и постучала.

— Что ты делаешь, бестолковый ребенок?

— Я эхо ловлю, знаете, у Жюля Верна... — Оля замолчала и прислушалась. Где-то за стеной слышались шаги — не мерная поступь тритонов, а чей-то быстрый топоток. Оля хотела постучать ещё, но передумала. Вдруг это все же солдаты. Она вспомнила, как герой "Путешествия к центру земли" переговаривался с дядюшкой, сложила ладони в рупор и прислонила их к стене. Теперь ей явственно слышались голоса.

— Ну? — сердито сказала Беатрикс. — Ты стражу хочешь приманить или как?

— Там мои друзья! — радостно воскликнула Оля. — Полли и Прутик. Только они же оставались в новом дворце, как они сюда попали?

— Вот и думай, не зря ли ты это делаешь! — начала Беатрикс, но Оля уже стучала по стене. Азбуки Морзе она почти не знала, а ее друзья тем более, но в ответ послышался робкий стук.

— Это я! — быстро заговорила Оля, прижавшись ртом к холодным кирпичам. — Прутик, Полли, я вас узнала!

— Как ты намерена с ними встретиться? — сердито квакнула Беатрикс, когда из-за стены донеслись голоса, и Оля убедилась, что там действительно друзья. — Мы не видим их, а они нас!

— Мы сделаем так! — Оля сделала несколько шагов вперёд и постучала по стенке. — Слышите? Идите в этом направлении!

— А если на встречу придут не они, а тритоны? — возразила Беатрикс, но за Олей пошла. Коридор как по заказу перестал петлять и извиваться, довольно быстро расширился, а из-за поворота показался мальчик в костюме возницы и юная испуганная фрейлина.

— Ура! — обрадовалась Оля.

— Не ура, — осадила ее Беатрикс. — Погляди, куда мы вышли.

Перед ними была решетка.

— Это другая? — спросила Оля неуверенно. Прутик сразу заинтересовался:

— Что другая?

Беатрикс постучала по стене. В очень слабом свете все же можно было различить нацарапанный на штукатурке знак.

— Вот! Мы были здесь только что. Это Андриас водит нас по кругу.

— А если мы в другой коридор пойдем? — предложила Оля, стараясь не показывать, что испугалась. Брат и сестра сразу, не требуя объяснений, с готовностью развернулись. Оля шла, прислушиваясь к шуму шагов, пыхтению Беатрикс и к своему отчаянно колотящемуся сердцу.

Дурное предчувствие не обмануло. Они вышли к той же решетке — и в этот раз, и в следующий, и Оля даже не удивилась, когда с противоположной стороны появились Нушрок и леди Оливия. Удивился Нушрок.

— Плантер? Ты здесь? А не за сто миль отсюда?

— Бегом пятки уносить? — шмыгнул носом Прутик. — Опасность надо встречать лицом к лицу.

— Ну вот и все, — обречённо сказала Беатрикс. — Вас он тоже кружил? Значит, это Лабиринт. Я в детстве только слушала такие сказки, про тритоньи ходы. В которых ориентируются только сами тритоны, и которые могут возникнуть где угодно. А это вовсе не сказки были.

— Не сказки, — прогремел сверху добродушный бас, который все знали слишком хорошо. — Не сказки. Конечно, Лабиринт не может появиться где угодно, он — часть дворца. Но во дворце он может все. Так что не буду я утруждать своих верных солдат, пусть даже у меня их много — как головастиков по весне из икринок! Лабиринт может выполнять их работу! Может и собрать потерявшихся... И министра, что притворялся преданным слугой, а я-то доверял ему, почти как себе. И прекрасную леди, которая со мной не соглашалась, но виду не подавала — из-за воспитания. И знатную даму, которая погрузилась в свою спесь, как в болото, вот и не видит ничего дальше подбородков... И ее брата, считавшего себя слишком умным, а на деле — такого же глупца, как и остальные. И старого дурня, который ждал внучат у входа — лучше бы он не пытался пролезть во дворец, но старый — что малый!

В темноте раздался чей-то судорожный вздох, а потом стало тихо, будто и живого никого не осталось. Оля ущипнула себя за руку, чтобы убедиться — уж с ней-то все в порядке.

— И тебя, чудесное дитя, исполнительница пророчества, — добродушный бас стал громче. — Знаешь ли ты, почему я оставлял тебя в покое? Все дороги ведут сюда! Ты и так придёшь к своей судьбе, девочка. Знаешь, чем ты отличается от остальных? И знаешь, чем ты похожа на меня? Они смертны, а у тебя на кону бессмертие! Времени всегда не хватает, а ты подумай, сколько ещё можно сделать в жизни, не имеющей конца!

— А мои родные будут жить со мной вечно? Мои друзья?

Под потолком прокатился басистый хохот.

— Девочка Оля, ты просто не понимаешь. Став бессмертной, ты будешь мыслить по-другому. Совершенно иными категориями. Вспомни, чего тебе хотелось в детском саду и чего сейчас. Есть же разница? Но это по-прежнему ты, хоть и изменившаяся.

— Откуда вы знаете... Про детский сад?

— Я все знаю, — самодовольно сказал голос.

Он был невидим, и это мешало. Оля не могла заглянуть ему в глаза, угадать, что он думает. В темноте она и остальных почти не видела, только чувствовала, что они напряглись, отшатнулись. Проклятый Андриас! Хорошо он придумал — вбить клин между ней и ее друзьями. И она знает, как он наблюдал за ней и ее жизнью — через зеркало. Сам? Или же это делал коллективный разум всех его предков, хор серебристых голосов?

— Вам, между прочим, хорошо, — произнесла она обиженным тоном. — Ваши родные с вами, небось. И будут с вами до конца вселенной. И отец, и дедушка... А мои со мной нет, так ведь? Хитренький вы какой! С вами будут все, кого вы любите!

— Я тоже терял родных, — сухо прервал ее Андриас. — Они оставались в прошлом. Но великий человек должен уметь идти на жертвы. Потом ты поймёшь.

"Так для него это жертва была", — подумала Оля. Откуда-то взялась уверенность — столетний хрыч говорит про Живицу Плантер.

— На жертвы ради чего? Ради того, чтобы захватывать миры? Так надо ли вам это, если в моем теле вы будете жить вечно? И вообще... с завоевателями миров обычно не все в порядке!

— Ты поймёшь, когда изменишься, — ответил Андриас. Он успокоился, его бас снова звучал насмешливо. — А если ты не понимаешь, зачем захватывать миры, спроси-ка своего товарища, которого вы так дружно шли выручать! Может быть, он лучше объяснит, зачем хотел оказаться на моем троне?

При этих словах вспыхнул яркий свет. Оля зажмурилась, быстро открыла глаза — за решеткой в глубине комнаты на стуле сидел толстый человек. Он уронил голову на грудь и казался мертвым.

Позади Оли снова раздался судорожный вздох — она обернулась на Беатрикс, но та стояла спокойно и неподвижно, как скала.

— Мой верный министр, — издевательски протянул Андриас — и по-прежнему было неясно, где же он сам находился. — Мой верный министр, а вы что так ужасаетесь судьбе предателя? Потому, что вы должны быть рядом с ним? Я знаю все, в том числе и ваши мысли. Я жил долго и собираюсь жить вечно. Я видел много заговорщиков. Все они одинаковы и все уверяют, что ничего не замышляли!

— Я ничего не замышлял, ваше величество, — произнес первый министр. Его голос звучал спокойно и непринуждённо. — Вполне возможно, вам докладывали прямо противоположное. Но я говорил, что в Королевстве кривых зеркал многое изменилось, и не все — к лучшему. Этого я не отрицаю.

— Ах, не отрицаете! — захохотал Андриас. — Говорили, только не мне, а значит, именно что-то замышляли!

— Вы жили долго, но всегда были королём. Поэтому не можете знать — подчинённые не всегда говорят начальству, все, о чем думают!

— Я был наследным принцем, — прервал слова Нушрока Андриас. — И знаю теперь, что свои тайные мысли лучше сразу выкладывать королю.

"Всё-таки это он про Живицу," — подумала Оля.

— Но не спросить ли нам предателя? — прогремел Андриас. — Не расскажет ли он о том, кто что думал, а кто что замышлял? Эй, министр Абаж!

Толстяк, которого Оля уже считала мертвым, слегка пошевелился.

— Проснитесь, министр! — ещё громче позвал Андриас, хотя громче и так уже было некуда.

— Что вы с ним сделали? — не выдержала Оля.

— Ничего страшного, девочка из пророчества. Никто его не бил и не пытал. Он пообщался немного с твоей будущей ипостасью. Но он здоров. Эй, министр Абаж! Вы пока ещё министр, так ведите себя, как положено, а не растекайтесь кучей лягушачьей слизи!

Абаж поднял голову и с трудом открыл мутные глаза. Он смотрел вокруг, никого не узнавая, и обирал себя руками — Оля однажды видела такое у сильно пьяного соседа, и бабушка причитала, что так делают покойники перед смертью.

— Министр Абаж! — рявкнул король. От этого звука толстяк дёрнулся и свалился со слишком узкого стула. Но хоть руками бессмысленно водить перестал — теперь он пытался сесть, а в глазах у него возникла искра узнавания.

— И эта глупая толстая жаба думала заменить меня на престоле, — презрительно сказал Андриас. — Он даже нескольких минут общения с Разумом не вынес.

У Оли сильно билось сердце. Рядом почему-то — она даже не заметила, как — оказался Прыг-Скок, сочувственно погладил ее по руке. Ей казалось, что внутри натянулась струна, и вот-вот оборвется. Нужно было вступиться за толстяка, но помогло бы ему это? Андриас всесилен...

— Дайте ключ от решетки! — скомандовал звонкий голос. Из темноты позади них появилась девочка, которую Оля раньше приняла бы за свое отражение.

Да, Саша. Где она пряталась, или ее водил Лабиринт? Ей Саша не скажет. Зато она не побоялась вступиться за своего, Абаж для нее — свой, а Оля — нет. Так, случайная попутчица.

— Мне нравится эта наглость! — прогремел Андриас. — Даже жаль, что в пророчестве говорится не о тебе. Но ты так же глупа, как остальные.

— Почему это? — обиделась стоявшая у решетки Саша.

— Потому, — презрительно произнес король. — Вы ищете ключ, вы ищете выход... Только ищете не так! Здесь все не так, как в обычном мире!

Он замолчал. От звуков его голоса или от вида Саши Абаж пришел в себя. Его взгляд стал осмысленным. Он уцепился за свой стул и кое-как принял вертикальное положение.

— Мой бывший министр, — насмешливо сказал Андриас. — Да не вздрагивайте, Нушрок, это я не вам! А может быть, и вам, сейчас всё изменится. Но пока что я спрашиваю господина Абажа — понравилось ли ему общаться с Разумом? И признает ли он меня величайшим владыкой, ведь я делаю это каждый день, и жив и здоров.

Абаж просто тряс головой — говорить он ещё не мог.

— Вот видите, — сказал король почти ласково. — Потом, если к вам вернётся голос, объясните своему товарищу, и своей сестрице, да и всем, кому понадобится, что против меня выступать бессмысленно. На моей стороне опыт тысячи поколений. И кто рядом со мной, тот избран... Ты поняла, девочка из пророчества? Ты теперь найдешь меня сама, потому что шкатулка рядом. Она тебя и поведет!

— Где рядом? — просипела Оля, понимая, что не один Абаж потерял голос.

— Ну не у вас же. Здесь, со мной. Она была в доме нашего хитроумного заговорщика... Она тебя и вытащила из подземного хода, а ты не стала ее искать, ты просто убежала оттуда.

Мысли у Оли крутились, скатывались в клубок, разваливались, и не было среди них ни одной дельной. Шкатулка была у Абажа? И как об этом не знала Саша, она лгала? Или это Андриас лжёт, как дышит?

— Ты найдешь меня, — уверенно произнес Андриас. — Только надо помнить, что все не то, чем кажется... Да, ключа нет. Решётка открывается просто так.

Все посмотрели в сторону злополучного Абажа. Саша сделала шаг, подняла руку...

— Только это решетка вычитания! — рассмеялся Андриас. — Я люблю математические задачи, вы же знаете...

Последние слова прозвучали словно издали — откуда бы ни говорил король, он их покинул.

— Вычитания? — повторила Саша. — Что это значит?

Все молча переглядывались.

— Тогда я открываю...

— Погоди, — подал голос Нушрок. — Вычесть это отнять... Отнять! Но что? Что-то важное!

— Мне надоело гадать! — Саша тряхнула белокурыми волосами. — Все равно отсюда нет выхода!

— Саша, нет! — с той стороны решетки качнулся Абаж. Возможно, он хотел просто предостеречь ее, а может, и оттолкнуть — но на ногах не удержался и провалился сквозь препятствие на каменный пол, как если бы в решетке была дыра.

А дыры не было, как и самой решетки — она исчезла.

Абаж упал лицом вперёд. И пол не дрогнул, а ведь даже каменная поверхность затряслась бы от такой туши...

Саша кинулась к Абажу, в следующий миг и все остальные, словно стряхнув оцепенение, поспешили ей на помощь.

Толстяк лежал плашмя. Он как будто стал меньше, одежда растеклась по земле, как лист кувшинки. Оля оказалась за чужой спиной и разозлилась на себя — она, выходит, трусиха, не бросилась на выручку первой. Или же это ее оттеснили. Избранную. Кандидатку на бессмертие. Ах, проклятый Андриас!

— Не опасно ли его трогать? — это был голос осторожного Прыг-Скока.

— Колдовство Андриаса... — прошептала леди Оливия.

— Погоди! — резкий возглас Нушрока.

Саша, не слушая их, схватила министра за плечо, резко дернула и легко перевернула. Слишком легко для такой громоздкой туши.

Но это больше была не туша и вовсе не Абаж — на полу в его одежде лежал парень, с виду класса из десятого — это потом Оля сообразила, что школы и классов тут нет. Он выглядел, пожалуй, немного пухлым, но лишь немного. Одежда толстяка была ему безнадежно широка. Незнакомец открыл глаза — оба слегка выпученные, желто-зеленые, без шрамов и бельм.

— Саша?

Он говорил голосом Абажа. Может, чуть более высокого тембра.

— Кто это? — закричала Оля. — Это он? Что за решетка вычитания? Что она отнимает?

— Годы, — Беатрикс вышла вперёд. Подбородки у нее не тряслись. Она выглядела гордой и величественной, словно сама была древней пророчицей. — Это он. Тридцать лет назад.

— Как? — прошептала Саша. Она все ещё сидела на полу, поддерживая ставшего молодым министра.

— Так. Он рассчитывал, что через решетку пройдешь ты. Ты бы просто исчезла.

— Так вот как он прожил эти сто лет! — воскликнула Оля. — С помощью решетки!

— Может, с помощью решетки, а может, и по-другому, — подал голос Нушрок. — Левиафаны великие волшебники. Дружище, ну как вы? Решётка отнимает годы, но не память!

Абаж сел. Оле казалось странным думать об этом парне, совсем молодом, может, года на три старше ее самой, как о прежнем уродливом толстяке. Теперь он был ровесником Саши... А та не могла оторвать глаз от Абажа, и, похоже, забыла все свои предубеждения против "этих глупых мальчишек".

— Я помню мало, — медленно, словно заново учась говорить, произнес Абаж. — Да, он спрашивал меня о моих планах, я отвечал, что ничего не предпринимал, если в чем и виновен, так в глупой болтовне, но кто не болтает?

— Я не болтаю, — квакнула Беатрикс. — А ты дурак, братец, что в сорок шесть, что в шестнадцать!

Абаж слабо улыбнулся. Одной рукой он ощупал свой гладкий подбородок, другой крепко обнял Сашу. Потом лицо его помрачнело.

— Андриас сказал, что я могу искупить вину, ведь из-за меня исчез идеальный донор. Почему бы мне не доказать свою преданность, не надеть шлем Левиафанов — вдруг я сгожусь? И я надел его... А потом... потом...

Он сглотнул. На молодой тонкой шее дёрнулся кадык — совсем как у мальчишки.

— Это были голоса. Множество голосов. Все они говорили наперебой, все говорили разное. Все хотели смотреть в разные стороны, у меня глаза дергались, будто их изнутри шевелили за ниточки... И голова поворачивалась сама по себе. Но голоса, чужие мысли — это было хуже всего. Они гремели в моей голове, и я не мог ни о чем подумать даже на краткий миг! О, это выше, чем может вынести человек!

Он вздрогнул и замолчал.

— Это просто вы никогда на наших классных собраниях не были, — сказала Оля громко. На нее посмотрели с укоризной даже Прутик и Полли, но надо же было отвлечь бедолагу от неприятных воспоминаний. — И я сама убежала, никто в этом не виноват. И все закончилось! Все отлично! Только вам теперь надо нормально питаться, чтобы снова не растолстеть!

— Ничего не закончилось, — министр Нушрок обвел рукой пространство вокруг. — Мы заперты. Он закрыл Лабиринт, поэтому и исчез. Он знает, что мы никуда отсюда не денемся.

Действительно, зал со входами и выходами превратился в зал без выхода — их окружали гладкие каменные стены.

— Должен быть выход, — заявила Оля, пытаясь казаться храброй. Вон, у Полли губы дрожат, и старый Прыг-Скок поник головой... — Мы выберемся. Андриас сказал, что это возможно.

— Он сказал, что тебя вытащит шкатулка, — напомнила леди Оливия.

— А ещё, что тут все не так, как в обычном мире. Я знаю, как мы выйдем!