Я переродилась нелюбимой дочерью герцога в... а где, собственно? (гет)

Ко мне никого не пускали. Брат меня тоже не навещал.

Я просидела в одиночестве и тишине пару дней. Я хотела есть и пить. Ссать мне не хотелось — под кроватью стоял ночной горшок, которым я не побрезговала воспользоваться. В комнате теперь немного пахло, конечно, но я к запаху привыкла практически сразу же и уже не замечала его — всяко в общественных туалетах зачастую воняло в разы хуже.

Предоставленная сама себе, целиком отрезанная от мира и других людей, я зарывалась в мысли. Я успела уже раз десять переосмыслить свою жизнь, как прошлую, так и текущую. В один момент я корила себя за то, что доверилась Валтору и Сабо. Через пару часов я уже успокаивала себя тем, что ничего не знала и не виновата. Ещё через пару — гордо заявляла, что сделала всё правильное. А потом меня начинали терзать смутные сомнения, и вот я снова была в исходной точке говна и начинала ненавидеть саму себя.

Помимо мыслей о своей горе-судьбинушке, я думала о Сабо и о том, как поменяется канон. Парень намного раньше, чем в оригинале, вспомнил, что у него есть братья. Будет ли он искать Эйса? Приедет ли на остров Рассвета, чтобы встретиться с ещё не вышедшим в море Луффи? Удастся ли в новом сюжетном витке избежать смерти старшего из трио?

Будет ли он хоть иногда вспоминать обо мне?

Последнюю мысль, такую слабую и предательскую, я отгоняла от себя всеми силами, чтоб окончательно не впасть в хандру.

К вечеру второго дня пришёл Леонар. Злой, уставший, с воспалёнными глазами и хмурым выражением лица.

— Что между тобой и этим ублюдком? — спросил он. Ни здрасьте, ни до свидания.

— Герцогом или посыльным? — уточнила я.

— Обоими.

— После предложения руки и сердца в тот день герцог пару раз присылал ко мне этого посыльного с извинениями за своё поведение. — И ведь даже не соврала.

— Почему он не отправил обычное письмо? Зачем эта секретность? — продолжал брат.

— Не знаю. Может, думал, что ты мне не расскажешь о письме. Или хотел сделать это тайно. Он не объяснял.

— Почему ты не сказала мне?

— Знала, что ты разозлишься, — призналась я. Глаза герцога сверкнули сталью, в комнате стало холоднее. Я же сказала, что он разозлится. Как в воду глядела.

— Никогда не смей ничего от меня утаивать, — зашипел Леонар, приближая своё лицо к моему. Я кивнула, мол, поняла.

Какое-то время брат что-то выискивал на моём лице. Может, тень лжи, а может, раскаяние. Ни того, ни другого там и в помине не было. Я ему ни словом не соврала. Умалчивала, недоговаривала, но лжи, как таковой, не было.

Потом парень отодвинулся от меня и тяжело вздохнул, проводя рукой по лицу.

— Слишком много крыс заинтересовано в тебе, — начал он. Я чуть глаза не закатила. Ты, между прочим, одна из этих крыс. — Так не годится.

Ага, ага. «Твои слова — водица, так не годится», как нам завещала Олечка Бузова. И что ты тут придумал, мистер одержимый? Только не говори, что собираешься жениться на мне, чтоб я никому другому не досталась.

— Придётся ускорить церемонию принятия титула и объединить её с церемонией нашей свадьбы.

Блять. Я же сказала не говорить этого!

Честно, я даже не была удивлена. В том, что этот чёрт мутит что-то подобное, я и не сомневалась: не просто же так он грохнул маман с батей. И не просто же так он все предыдущие года отговаривал отца от того, чтобы сосватать меня хоть за кого-нибудь. Между прочим, это именно из-за него меня считали не только инцестницой несчастной, но и старой девой, которая в свои невиданные официальные восемнадцать (а на деле девятнадцать) всё никак из девок не выйдет.

— Я твоя сестра. Я не могу стать твоей женой, — сказала я.

— Можешь. Король дал своё согласие. — А вот тут я опешила. Уже и к королю успел наведаться? Ну охуеть ты Флэш местного разлива.

Парировать было нечем.

Леонар приблизился ко мне, оставляя на щеке сухой поцелуй. Я чуть не скривилась.

— Завтра проведём церемонию. Выспись хорошенько.

Я лишь криво улыбнулась и взглядом проследила за тем, как братец поднялся с кровати и ушёл.

Стоило ему покинуть комнату, как вошла дрожащая Анна с полотенцами. За ней шла какая-то другая служанка. В руках она несла тазик с водой.

Они молча подошли ко мне и обтёрли меня влажными полотенцами — разговаривать со мной им было запрещено. Меня переодели в другую ночнушку. Постель также перестелили. Затем Анна вынесла мой ночной горшок — до ванной мне не давала дойти длина цепи. После мне наконец-то принесли кашу, и я, голодная как каменщик, работающий три дня и без зарплаты, буквально смела её с тарелки. Во взглядах служанок, помимо страха, плескалась жалость. Хех, неудивительно.

Они ушли. Я вновь осталась одна. Но ненадолго.

Со стороны окна раздался тихий скрежет. Я резко обернулась, не веря своим глазам. Там стоял Сабо, который стеклорезом выпиливал себе проход. На мои глаза навернулись неконтролируемые слёзы. Он пришёл за мной. Тогда, на празднике в честь Валтора, он пообещал, что в случае неудачи придёт и выкрадет меня. И он сдержал своё обещание.

Стоило Сабо ступить на пол в моей комнате, как я не сдержалась и тихо заплакала. Меня спасут. Меня правда наконец-то спасут! Больше никакого контроля, никакого домашнего ареста, никаких напуганных лиц слуг и никакого брата!

Революционер подошёл ко мне. На его лице застыла маска сожаления, а я лишь помотала головой. Сабо, ну что ты такой глупый, ей богу! Я сама сказала тебе бежать. Сама вышла тебя защищать. Я была готова к примерным последствиям, так что не надо так на меня смотреть!

К сожалению, а может, и к счастью, из моего рта не вырвалось ни слова. Вся та тирада осталась только в моих мыслях и нигде больше. Я просто физически не могла говорить: понимала, что если открою рот, то разрыдаюсь в голос.

Революционер коснулся цепи, что удерживала меня, а после его пальцы пробежали вверх, к ошейнику. Я задрала голову, оголяя шею и позволяя ему просунуть два пальца под ошейник. Было бы очень интимно, окажись мы немного в другой ситуации, но мурашки у меня всё равно пробежали.

С щелчком ошейник оказался разорван — Сабо был невероятно силён. Скорее всего, использовал Волю.

Освободив шею, он помог избавиться от кандалов на ноге. Затем он достал из моего гардероба какое-то платье и дал мне. Я, молча глотая слёзы, переоделась и обулась.

Покидали комнату мы так же тихо. Сабо взял меня на руки и выскользнул в окно, приземляясь, словно кошка, и тут же пускаясь в бега. Я прижалась к нему, убрала голову куда-то в район предплечья и, закрыв глаза, пыталась осознать, что это всё не сон, что я наконец-то свободна.

Лишь спустя какое-то время, когда мы преодолели, кажется, уже половину острова, оставив поместье герцога далеко позади, а мои открытые руки обдало прохладным ветерком, я наконец-то пришла в себя. И прошептала:

— Спасибо.

И Сабо в ответ улыбнулся. Мягко и нежно. Моё сердце пропустило удар.

_________________

ТАКЖЕ! Небольшой подгон от Милики в виде арта с прекрасной Лиа к главе (и благодаря ему все мы понимаем, на что повелись Леонар и Сабо, хе-хе): https://ltdfoto.ru/image/nASees