Любовь - зависимость. Даже для самых непокорных (гет)

Воскресенья для Гермионы не было: Драко спал, Гарри постоянно давали какие-то зелья, не пуская к нему никого. Новостей было мало, хотя они были ободряющими: Министерство всерьез занялось разбором этого происшествия — как вышло, что Поттера смогли выкрасть из Хогвартса, с защитой которого сравниться может только резиденция самого Министра? Все показания авроров об участвующих в схватке учеников были резко пресечены Снейпом, который, не терпя возражений, заявил, что его ученики — это исключительно его юрисдикция и пускать в нее авроров он не намерен: не хватало только, чтобы в школьные дела вмешивался Аврорат. В любом другом случае это бы не помогло, но сейчас у Министерства и, соответственно, у Аврората, были дела более неотложные, так что заниматься хромающей дисциплиной семикурсников оставили Снейпу.

Новости из противоположного лагеря, лагеря Пожирателей, были более скудными и невнятными — ясно было только, что маневра Драко никто вроде бы не заметил, а Волдеморт занят выяснениями причин срыва гениально устроенного плана, и обращать внимание на «пополнение» сейчас явно не намерен.

День был серым и каким-то слишком затянутым: с утра была неловкая сцена, когда ее ворвалась будить Тонкс в своей обычной манере — без предупреждения и стука, а, обнаружив вместе с ней Гарри, как-то слишком понимающе захихикала и выскочила за дверь. МакГонагалл не появлялась, так что Гермиону обратно в Хогвартс никто не отправлял, мадам Помфри то была, то исчезала, постоянно заглядывая то к Гарри, то к Драко, и окончательно ушла только поздним вечером, оставив необходимые зелья и строгие указания. Гермиона ходила вялая, за весь день она лишь немного посидела с Драко и поговорила с Гарри, делать что-либо просто не хотелось, все мысли были направлены в одну сторону. Вечером вновь пришла Тонкс — по идее, их должны были охранять несколько авроров, но в этот вечер проводился осмотр территорий вокруг Хогвартса (это единственное, на что дал согласие Снейп), для чего нужны были все авроры, и было решено, что на один вечер хватит одного аврора и защиты самого дома. Уже ближе к ночи, когда девушки пили чай в полутемной кухне, Тонкс не выдержала и спросила:

— Гермиона, что происходит?

— Что?— Она оторвалась от невеселых мыслей и чуть нахмурилась.— В каком смысле «что происходит»?

— Да в прямом. Я что-то вообще ничего не понимаю.

— Я, если честно, тоже,— невесело усмехнулась Гермиона.

— И все-таки, как так вышло, что Малфой...

— Закрыл меня от заклинания? Это долгая история.

— А я никуда не тороплюсь,— нахально заявила Нимфадора.

— Тонкс!

— Что?

— Ты невыносима, тебе говорили?

— Рем, каждый день. Но это к делу не относится.

— Просто мы с ним… мы… — Девушка отчаянно пыталась подобрать слова.— Мы больше не враги.

— Да ну? Мой братец умеет дружить? Вот бы в жизни не подумала…

— Я тоже.

— Мне казалось, ты с Гарри, а ты, выходит, с ним…

— Да не с ним я!— чуть не плача, ответила Гермиона.— Я вообще ни с кем!

— Ага, и именно поэтому ты торчишь тут уже второй день и, как я понимаю, собираешься торчать третий, так?

— Собираюсь,— угрюмо кивнула девушка.— Просто мне нужно ему объяснить… хочу, чтобы он знал.

— Знал что?

— Зачем я туда полезла, почему наврала ему, и вообще…

— Как я понимаю, основная часть повествования заключается именно в этом «и вообще»?

— Да, наверное... Я сама еще не знаю, что буду говорить, слова сами придут, просто я чувствую, что мне нужно, чтобы он понял.

— И простил.

— И простил. Я жду слишком многого, да?

— За свою любовь надо бороться,— задорно улыбнулась Тонкс.— Мне ли не знать.

— Да при чем тут любовь?— возмутилась Гермиона.— Все не то, чем кажется.

— Кажется, мы начинаем утрачивать нить спора,— зевнула Нимфадора.— А это значит, что лучше нам, пока мы вконец не разругались, пойти спать.

— Ты права, пожалуй,— согласно кивнула Гермиона.— И вставать завтра с утра… Ты иди, я уберу посуду и тоже поднимусь.

— Спокойной ночи, Гермиона.

— Спокойной ночи, Тонкс.

Чашки с блюдцами исчезли за считанные секунды, но, вопреки обещаниям, спать Гермиона не пошла.

«Ничего общего с любовью»,— убежденно прошептала девушка, касаясь губами кончиков ресниц, скул, холодных губ… Еще один день — и эти глаза откроются, что она в них увидит?

* * *

— Какого черта, Северус?! Я не намерен больше этого терпеть.

— Люц, сядь, не мельтеши. В который раз ты говоришь одно и то же?

— Вот именно! Вот именно, Северус, это происходит настолько часто, что я сбиваюсь со счета. Он — неуправляем. Он выкидывает черт знает что дома, у него проблемы с дисциплиной в школе, на собраниях происходит вообще что-то несусветное: подумать только, его заметил аврор, это же уму непостижимо! Если бы не вся эта свистопляска с Поттером, нам бы не удалось все замять.

— Возможно. Но ты мало что можешь сделать — разве что забрать Драко из школы и посадить под домашний арест. Только для него это все равно не выход.

— Понимаю. Надо заставить его следовать правилам, а еще лучше — не оставить времени для всего остального.

— И что ты решил?

— Я его женю.

— Прости? — Снейп решил, что ослышался, слишком уж абсурдно прозвучала эта фраза.

— Женю,— упрямо повторил Малфой.— На Рождественских каникулах будет официальная помолвка, а может, еще раньше — посмотрим, а в следующем году — свадьба. Думаю, времени на всякие глупости у него поубавится.

— Ты что, серьезно? Но он не станет слушать.

— Станет,— убежденно мотнул головой Люциус.— Я знаю, куда нужно надавить, чтобы он подчинился.

— Сомневаюсь,— пробормотал директор и чуть громче добавил:— И кто же счастливица?

— Паркинсон. Пенси Паркинсон, кто же еще?— ухмыльнулся Люциус

— Да, действительно, кто же еще,— механически повторил Снейп.

— Ее родители счастливы, да и сама девочка, я думаю, против не будет. Она — отличный выбор, то, что нужно Драко: с характером, но семьи ослушаться не посмеет, зато его отвлечет уж точно,— уверенно вещал Малфой.— Такая кого хочешь отвлечет…

-Когда ты собираешься ему сказать?

-Не знаю, эта его травма…— Он задумался. Снейп решил не ставить его в известность о ситуации, в которую попал Драко — если захочет, расскажет сам, не маленький, а усложнять ему жизнь Северус не собирался. А эта новость о Пенси... Нет, конечно, не гром среди ясного неба, он всегда ждал чего-то подобного, просто где-то в глубине души, на краю сознания притаилась надежда, что она останется с ним подольше...

— ...так как ты считаешь?

— Прости?— Он прослушал начало вопроса.

— Я спрашивал, как ты считаешь — когда я могу ему рассказать? Не думаю, что частые визиты в Хогвартс органично впишутся в мое расписание.

— Не мучайся и пошли сову.— Снейп устало взъерошил волосы.— Что-нибудь построже, как ты умеешь. Пусть скажет все сам Паркинсон, так для них будет лучше. А через неделю я отпущу его домой на выходные, если будет необходимость.

— Так и сделаю,— кивнул Люциус и поднялся из кресла, в которое Снейпу все же удалось его усадить.— В таком случае,— он шутливо поклонился,— не смею больше отнимать у вас время, господин директор.

— Что вы, что вы,— неприятно ухмыльнулся Снейп,— какие заботы, заходите еще.

— А вот это — непременно,— уже серьезно ответил Малфой.— До скорой встречи, Северус.

— До скорой встречи, Люциус.

Светловолосый мужчина исчез в камине, а Снейп устало опустился в свое кресло. Не было печали, так нет же — очередные проблемы с Поттером, Драко с его непонятными отношениями со старостой, и — она…

Боже, как мучительно было отдавать это несуразное темноволосое счастье именно сейчас, когда она стала ему настолько близка!..

* * *

...Вскрик, звук падения и приглушенное ругательство. И кому в очередной раз не спится в половину второго ночи, да еще и в местах, мало годных для сколько-нибудь интересного времяпрепровождения? Снейп бродил по подземельям, не надеясь встретить здесь нерадивых студентов, которых прошляпили старосты, но, видимо напрасно — за поворотом абсолютно точно кто-то был. В два шага мужчина свернул за поворот и сначала никого не увидел, однако, посмотрев ниже, заметил нелепо распластавшуюся на каменном полу женскую фигурку, которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась слизеринским префектом — Пенси Паркинсон, в данный момент судорожно сжимавшей лодыжку, зажмурив глаза и закусив губу чуть ли не до крови.

— Мисс Паркинсон?— окликнул ее он, и девушка раскрыла удивленные глаза, неестественный блеск которых был заметен даже при освещении тусклого Люмоса.

— Профессор.— Голос дрогнул, она попыталась встать, однако лодыжку, по-видимому, пронзила слишком сильная боль, и девушка, сдавленно зашипев, плюхнулась обратно на пол.— Я каблук сломала,— объяснила Пенси, храбрясь из последних сил.

— И пару костей в придачу,— констатировал Снейп.

— Простой вывих.— Упрямая девчонка!— Я немного посижу, боль стихнет и все пройдет.

— «Немного посижу» — это в придачу к переломам еще и воспаление легких. Нет уж, вам нужен лазарет и приятная ночь в компании костероста.— Северус присел на корточки и осторожно обхватил начинающую уже опухать лодыжку холодными пальцами. Вопреки его ожиданиям, девушка даже не попыталась отстраниться — лишь на миг прикрыла глаза, а затем с серьезным выражением лица глянула на него.

— Больно?— спросил Снейп, целиком охватывая узкую щиколотку девушки, осторожно касаясь раны.

— Нет, разве это боль?— Она выдавила улыбку. — У вас руки холодные, приятно,— чуть подумав, добавила Пенси. — Но в лазарет я все равно не пойду. Во-первых, просто не дойду, — хмыкнула она, — а, во-вторых, мадам Помфри не будет до завтрашнего утра, нам директор сегодня перед патрулированием сказал.

— Черт, верно. Но проблемы это не отменяет. Значит, вместо больничного крыла вы отправляетесь в мой кабинет, в лаборатории должен быть костерост.— Произнося это, Снейп подхватил девушку на руки и стремительно направился к своим комнатам. Пенси от подобной бесцеремонности просто онемела, не в силах даже возмутиться. Прошла всего пара мгновений, и она уже была аккуратно опущена на мягкий диван, и, пока профессор искал в лаборатории зелье, могла осмотреться. На ее памяти еще ни один студент не был в личных комнатах Северуса Снейпа. Это обстоятельство интриговало и разочаровывало одновременно, ибо здесь не было ничего экстраординарного и необычного: простая, не лишенная уюта гостиная даже не в цветах Слизерина, а какая-то коричнево-бежевая с мягкими креслами и диваном, со стеллажами, полными книг, вдоль стен и большим столом возле пылающего камина, благодаря которому отступал холод подземелий, и становилось как-то светлее и даже спокойней. Захотелось уснуть, но позволить себе этого девушка не могла: когда вернется профессор, придется пить мерзкий костерост и еще полночи корчиться в болях, и хорошо еще, если в одиночестве и в своей комнате, да только на это она почему-то не рассчитывала...

И, наверное, она все-таки задремала, потому что пропустила возвращение Снейпа, то, как она оказалась под одеялом, да и камин, кажется, пылал слабее… С каменным лицом девушка выпила принесенную отраву и откинулась в предвкушении на подушки. Интересно, удастся снова уснуть, прежде чем зелье начнет действовать? Жаль, его нельзя смешивать со снотворными…Чтобы как-то отвлечься, Пенси вновь принялась за изучение небольшой комнаты, но быстро переключилась на ее хозяина, который каким-то образом умудрился переодеться — в свободные брюки и легкую рубашку, неизменного черного цвета. Косая прядь падала на глаза, он выглядел сосредоточенным, когда смотрел на нее. Почему? Что он ожидал увидеть? Еще один болевой спазм прервал на мгновение ее мысли, она чуть прикрыла глаза, чтобы ничем себя не выдать, и тут случилось невероятное: она ощутила у себя на лбу успокаивающее прикосновение его руки. Чертовски хотелось открыть глаза и проверить, что это действительно он, а не игра ее богатого воображения, но она почему-то понимала, что делать это нельзя. Мерлин, неужели он умеет проявлять чувства? Просто не верится...

В ту ночь она так и заснула, прижавшись к его руке, а он не смыкал глаз до самого рассвета, следя за действием зелья и наблюдая, как она спит. Такая упрямая, дерзкая и независимая днем, и такая беззащитная и трогательная ночью — он так и не привык этим контрастам, хотя с тех пор они провели множество ночей вместе. Сначала это были просто разговоры, которые случались, когда они оба случайно сталкивались на патрулированиях — девушка делилась с ним своими страхами и переживаниями из-за войны, из-за шаткого положения родителей, занявших нейтральную сторону, из-за всего — ему почему-то хотелось рассказать обо всем, зная, что он обратит внимание на каждое слово и каждую интонацию, ему просто почти безотчетно хотелось верить. Потом разговоры переросли в редкие вечерние встречи в его кабинете, до той ночи, когда он впервые снял с нее одежду и отнес в спальню. С тех пор она проводила там почти все время после отбоя. Еще — несколько сумасшедших летних встреч, когда она сбегала из-под носа у родителей, он забрасывал все дела, и они встречались в каком-нибудь маггловском отеле, часами наслаждаясь обществом друг друга; а потом ее 7 курс, его директорский пост, война, и они уже почти не расставались, находя время видеться даже днем, вот уж воистину — пир во время чумы…

И теперь он должен был ее просто отдать. Отдать тому, кого она не любит, кто не любит ее, отдать без боя, без эмоций, просто — отдать...

* * *

«Он проснется. Сегодня. А может, уже проснулся», — с такими мыслями Гермиона поднялась в это пасмурное утро понедельника. И плевать на дождь со снегом за окном, плевать на старый угрюмый дом, на все плевать — главное, что сегодня он откроет глаза, и все будет по-прежнему, она очень ради этого постарается, гриффиндорка она или кто, в конце концов!

Быстро сбежав по ступеням со второго этажа, девушка заглянула в гостиную, в которой, однако, никого не оказалось — да и в целом дом выглядел странно притихшим. Гермиона, набравшись храбрости, подошла — почему-то на цыпочках — к спальне, в которой лежал Драко. За дверью была слышна какая-то возня, приглушенные ругательства — слабые, еле слышные, и высокий рассерженный голос мадам Помфри. «Нет, неужели что-то пошло не так? Он ведь должен был проснуться!»— пронеслось в голове у Гермионы за секунду до того, как она распахнула дверь и застыла на пороге.

— А-а-а, мисс Грейнджер, может, хоть вы объясните этому упертому... молодому человеку, что ему нельзя вставать и тем более покидать этот дом,— взбешенно прошипела раскрасневшаяся ведьма, однако Гермиона пропустила ее фразу мимо ушей: все ее внимание было приковано к прикрывшему от усталости глаза Драко, полусидевшего на кровати. Когда прозвучало ее имя, юноша распахнул глаза и прямо взглянул на замершую, боящуюся вымолвить хоть слово девушку. Чего ей стоило выдержать этот тяжелый взгляд!

Спустя мгновение он опустил взгляд, и его губы тронула странная улыбка. Что она означала? Девушка не могла разгадать, потому что в следующем его взгляде была только усталость и немного безразличия.

— Я намерен покинуть этот дом сегодня же, и никакая мисс Грейнджер меня не остановит,— бросил Драко мадам Помфри и устало откинулся на подушки.