История Лили Эванс в компании господ Мародеров и Принца-полукровки (гет)

Зимой Саманта Монро носила свитера. Такие большие, уютные, облегающие ее худое тело, делая ее мягкой и похожей на большую изящную кошку. Это было единственное время, когда она облачалась во что-то более-менее облегающее, в остальные сезоны она всегда носила свободные блузки и жилетки. Как ни странно, ей это шло, эти огромные вещи, объемные шорты, футболки — все, что делало из болезненно тощей девушки стройную и изящную. В тот вечер на ней было вязаное платье с огромным воротом, окружающим ее шею множеством крупных складок. Она нечасто показывала свои ноги, и это был тот редкий случай, когда на ней вместо школьных брюк или невзрачной школьной юбки, которая так же редко присутствовала в ее жизни, появлялось платье. В тот день оно было светло-зеленое с каким-то незамысловатым рисунком на манжетах и подоле.

Их отношения были чем-то очень странным, тем, что Сириусу еще не приходилось встречать, в чем он еще ни разу не участвовал. Наверное, причиной всей необычности являлось то, какими были они с Самантой. Она редко позволяла обнимать себя у всех на виду или даже держать за руку, а Сириус не сопротивлялся, но иногда она наоборот прислонялась к нему и укладывала голову ему на плечо. Они часто гуляли и очень много говорили: о жизни, о них, обо всем, что так или иначе касалось этого мира... Она принимала все выходки Мародеров с каким-то ангельским спокойствием, а порой и сама принимала в них участие. Сириусу не приходилось строить из себя принца, ведь ей было по нраву, что Блэк не заваливал ее цветами и открытками с сентиментальными словами, она и сама не любила все это. Теперь ее не приходилось часами упрашивать, чтобы она рассказала ему что-то о себе, теперь она легко относилась к этому.

— Знаешь, было бы круто уехать после Рождества домой. На недельку, отметить праздник и уехать, просто… надоел Хогвартс.

— И? — Саманта приподняла брови.

— Что "и"? — Сириус пнул камушек, отломившийся от пьедестала горгульи. Тот, разнося по пустому замку свой перестук, попрыгал вперед.

— К чему ты ведешь?

— Ну-у, — Сириус засунул руки в карманы. — Будет здорово, если ты поедешь со мной.

— Что? Ты с ума сошел?

— Нет, я серьезно. Да ладно тебе, Сэм, не делай такие глаза, тебе даже не придется знакомиться с моими родителями.

— Если честно, твои родители меня волнуют в самую последнюю очередь.

— Да я же не кусаюсь, — Сириус обнял ее, притянув к себе. Она нахмурилась, но не стала протестовать.

— Я не планировала уезжать из Хогвартса на каникулы.

— Я тоже, — Блэк пожал плечами. — Никто и не собирается уезжать на все каникулы. Всего лишь маленькая неделька. Посмотришь, где я живу.

— Не знаю.

— Саманта, только не заводи разговор о своих правилах, а? Мне это уже надоело.

Она выпуталась из его объятий и села на лавочку, вытянув перед собой ноги с острыми коленками.

— Это не самая блестящая из твоих идей.

— Не знаю, чего ты хочешь! — Блэк всплеснул руками и, крутанувшись, сел с ней рядом. — Ты предпочла бы познакомиться с моими родителями?

— О Мерлин, нет, конечно, — Сириусу показалось, что ее даже передернуло, он усмехнулся.

— Если ты испытываешь такое отвращение ко всему слизеринскому, то…

— Я не испытываю отвращения к слизеринскому, я испытываю отвращение к тому, что считается слизеринским. Вся эта чистота крови, эти дурацкие расистские принципы, этот эгоизм и самолюбие…

— Какие принципы? — Сириус нахмурился.

— Расистские. У маглов есть такое понятие. Не бери в голову.

— Ладно, — Блэк кивнул, не желая вдаваться в подробности. — Так почему ты попала на Слизерин? Ты же говорила, что в первую очередь учитывается желание ученика, так?

Она кивнула.

— Наверное, потому, что мой любимый цвет — зеленый, — Саманта усмехнулась и пожала острыми плечами. — Может, это из-за семьи…

— Расскажешь?

Она обвела Сириуса задумчивым взглядом и заговорила:

— Мой брат учился в Дурмстранге, отец учился там же… В общем, он был еще той скотиной. Я Эйвери ненавижу только потому, что он мне отца напоминает. Такой же трусливый, эгоистичный ублюдок, направо и налево бросающийся пафосными фразочками. Отец еще до появления Того-Кого-Нельзя-Называть восхвалял его идею, а едва пошли слухи о самом «Темном Лорде», он тут же скрылся из Англии в неизвестном направлении. Бросил маму-маглу с двумя маленькими волшебниками накануне Рождества. Мой отец был полукровкой, к тому же женился на магле. Так что все его речи касательно чистоты крови и прочего — ерунда. Он среднестатистическая полукровка.

Она заламывала руки и глядела на короткие, покрытые неровным слоем темно-синего лака ногти. Говорила так, словно эти слова тягучей массой выходили из ее сознания, словно давным-давно хотели вырваться и вот теперь летят по воздуху, оседают в памяти Блэка. Она говорила неохотно, но все-таки говорила.

— Если честно, отец очень сильно повлиял на Арчи, теперь и он одержим идеей Волдеморта, хотя я уверена, что он никогда не рискнет примкнуть к его окружению. Он хотел, чтобы Ден поступил в Дурмстранг, но я сказала, что это случится только через мой труп. А отец, кстати, не очень меня жаловал. Он ушел, когда мне было одиннадцать. Арчи было тринадцать. Как мама терпела отца, не представляю, но из нас троих только Арчи им дорожил, притом, скорее, как наставником. Арчи не похож на отца, вот что удивительно, и, несмотря на его идеалистические загоны, я все равно люблю его. Арчи никогда не перечил отцу, а я никогда не спрашивала у мамы, почему она не бросила отца.

— Так значит, Ден не твой родной брат?

— Только по матери. Она вышла замуж за магла, а Ден все равно родился волшебником. Вот так.

— Он бил тебя?

— Папа? — она взглянула на Сириуса, тот кивнул. — Зачем тебе это?

— Не знаю, мне просто интересно.

— Я ведь не ради пожаловаться все это говорю, понимаешь? — Саманта посмотрела куда-то в строну и сказала: — Сама не знаю, зачем.

— Сэм, — он обнял ее за плечи. — Расслабься.

Она положила голову ему на плечо.

— Пора расходиться по спальням…

— Ты не ответила, — заметил Сириус.

— Наверное, я попала на Слизерин из-за личностных качеств. А куда мне еще? Не в Гриффиндор же, — меланхолично отозвалась она.

Сириус улыбнулся:

— Я не об этом.

— А о чем?

— О каникулах, о заснеженном особнячке из серого камня, с каминами и полом, уложенным паркетом, — мечтательно произнес он, возводя глаза к потолку.

— Звучит классно, — отметила Саманта, не меняя интонации. — А как же Пожиратели? Говорят, в Англии сейчас паршиво. Вдруг на нас нападут?

— Попробуй не думать об этом. Если не думать, то этого не произойдет.

— А если произойдет, что тогда?

— Не произойдет, если не думать.

Саманта отстранилась и скептически поглядела на него:

— Самое безрассудное и нелогичное утверждение, которое я когда-либо слышала.

Сириус засмеялся:

— Оно работает. Да ладно тебе, жизнь скучна без риска!

— Нельзя же вот так бросаться.

— Не бойся, на доме есть какие-то защитные чары, не знаю насколько сильные, но маглов они точно отпугивают. Кроме того, какова вероятность, что Пожиратели вторгнутся в одинокий особняк в магловском лесу?

Саманта пожала плечами:

— Наверняка она не так уж мала, судя по последним событиям, описанным в «Пророке».

— Ерунда, — отмахнулся Блэк, махнув головой, словно пес, зовущий хозяина на лужайку для игры в мяч.

— Ладно.

— Что? — эта быстрая смена сбила Блэка с толку.

— Что «что»? — Саманта приподняла брови. — Я поеду в твой заснеженный особняк, или как там ты говорил.

Сириус просиял:

— Вау, ты так быстро согласилась.

— А ты уже подготовил целый список аргументов? Извини, что разочаровала, — она пожала плечами.

— Ничего страшного, я предполагал, что буду импровизировать, так что ты нисколько не сорвала моих планов.

— Это радует, — она поднялась со скамейки, потянув Блэка за собой. — Спать хочется. Проводишь меня?

* * *

— …заклинание полезно лишь в том случае, если… — Ремус прервался и, закинув голову, посмотрел на вошедшего.

Сириус приветственно улыбнулся:

— Что читаем?

— Ремус читает нам параграф по Защите, очень полезная информация, — жуя «Берти Боттс», отозвался Джеймс. — Хочешь? — он протянул другу пачку.

Сириус взял горсть конфет и плюхнулся на свою кровать.

— Это же теория. Скукота.

— Именно поэтому я читаю ее вслух, — Ремус положил учебник на пол и уперся ногами в столбик кровати.

— Ну что, Бродяга, — начал Хвост, с любопытством глядя на друга. — Договорился с Сэм?

— Ага.

— Правда? — в один голос воскликнули Поттер и Ремус.

— Сам удивлен, но она почти сразу согласилась. Я даже успел поговорить с нашим любимым Дамблдором, который дал мне согласие и пожелал удачно трансгрессировать.

— Держу пари, ты задобрил его лимонными дольками, — протянул Ремус, мечтательно глядя в потолок.

Сириус рассмеялся:

— Нет, он сказал, что в этом году многие студенты уезжают на пару дней. Так что мы — не единичный случай.

— И когда уедете?

— Думал на следующий день после Рождества.

— Как же мы без тебя, Бродяга?

— Недельку протянете, Хвост, я уверен, — Сириус лег на кровать и продолжил. — Знаете, а давайте в карты.

Его предложение приняли с восторгом и, расположившись на полу, Мародеры провели остаток ночи, орудуя королями и дамами из их потрепанной колоды.

* * *

На следующий день Сириуса и Джеймса поймали профессора, когда Обри пытался объяснить Блэку, что очень плохо встречаться с сестрой его друга. Видимо, их сдал дружок Обри, потому что помощь пришла незамедлительно, драка продлилась совсем недолго, и Мародеры успели запустить в обидчика всего одним весомым заклинанием. Глова Обри увеличилась вдвое, и под дикий смех Джеймс и Сириус встречали разгневанную МакГонагалл, объявившую им о наказании.

— Что вы не поделили на этот раз?

— Профессор, но это же нечестно, — обиженно протянул Сириус, махнув в сторону, где скрылся Бертрам. — Его вы отправили в Больничное крыло, а нас пытаете.

— Три недели отбывания после уроков, мистер Блэк, вам и мистеру Поттеру. С мистером Обри я разберусь отдельно. И вы действительно считаете, что это нечестно? Вы видели его голову?

Гриффиндорцы переглянулись и подавили смех, опустив глаза в пол.

— Жду вас завтра, господа, — скрывая за серьезным лицом улыбку, отозвалась профессор. — Или вы хотите начать сегодня?

— Сегодня же воскресенье, — сумрачно заметил Поттер, вскинув голову, —…профессор, — добавил он, чтобы прибавить заявлению мягкость.

— До завтра, мистер Поттер и мистер Блэк.

Они вылетели из ее кабинета, ничуть не потеряв чудесного настроения.

— Чем ты в него запустил? — Сириус дернул Поттера за рукав.

— Я? Я думал это ты.

— Видимо, мы действительно отличная команда, — Сириус удовлетворенно прикрыл глаза и сунул руки в карманы джинс, надетых вместо формы по случаю выходного. Вообще по выходным в Хогвартсе почти все носили обычную одежду, почти все… — Смотри, Сохатый, какие люди!

Когда Поттер отыскал то, на что указывал его друг, и встретился своим насмешливым, озорным взглядом с темными глазами Северуса, тот даже не дернулся. Рука Джеймса непроизвольно взметнулась к волосам и, будто предвкушая бой, гриффиндорец с наслаждением и особенным небрежным усердием взъерошил свои уже отросшие длиннее, чем обычно, волосы.

Снейп никогда не вылезал из формы, о чем Сириус незамедлительно, в красках описывая причины, напомнил слизеринцу.

— У меня нет времени на беспричинное препирательство, Блэк.

— Зато у нас есть время, — Джеймс преградил ему дорогу, чуть склонил голову, чтобы не смотреть прямо в эти черные глаза, оказавшиеся с ним на одном уровне.

— Ты же не откажешь в трех минутах?

— Вероятно, будет ужасной глупостью допустить даже мысль о том, что у вас ко мне может быть какое-то дело, поэтому просто уйдите с моей дороги прочь, — последнее слово он как-то особенно выделил, почти выплюнув его в лицо гриффиндорцам.

— О, Сохатый, смотри, как наш Нюнчик научился разговаривать! Совсем как важная личность, еще немного — и даже чтобы просто поболтать, нам придется записываться на прием.

— В таком случае вы сможете препираться между собой, ваше количество предполагает возможность общения. Или Поттер настолько никудышный собеседник, что ты захотел поговорить со мной? — холодно сказал Снейп, вскинув брови, и посмотрел на Сириуса.

— Говорить с тобой гораздо забавнее, — парировал Блэк, гадко усмехаясь.

— Столько лет прошло, а ничего не меняется. Двое на одного это все еще так по-гриффиндорски.

— Двое на одного? — в притворном удивлении Сириус округлил глаза и посмотрел на Джеймса. — Сохатый, о чем это он?

— Сам не понимаю, должно быть это какая-то ошибка. Ведь мы же старые друзья, да, Нюниус?

Мародеры одновременно уставились на Снейпа, а тот, совершенно не изменившись в лице, только на секунду остановил взгляд на палочке, которую Поттер принялся крутить в пальцах. Затем он поднял на них глаза, и его низкий голос, разливаясь по коридору ядовитым зельем, захлестывая доспехи и щиты, ударяясь о камень, начал стремительно расползаться по полу. Казалось, время стало идти медленнее, казалось, что из уст Снейпа все сказанное приобретает гораздо более ужасный смысл, чем оно имеет на самом деле.

— Всего лишь скука может опустить вас до уровня крыс. Ищите кого-нибудь послабее, — злобно проговорил Северус. Они были уже по колено в той ядовитой жидкости, которая заполнила коридор. Она насквозь промочила джинсы, кеды и оставалась на теле чем-то липким, как след от варенья, только до ужаса неприятным и невкусным. Снейп видел, как Блэк сжал челюсти, и как с каждым его словом багровеет от злости Поттер, — потому что вам ни на что большее не хватает ни уверенности, ни сил. Вы просто напыщенные высокомерные аристократишки, которые не могут ничего, кроме размахивания своим ничего не стоящим самомнением и подлостью, которые лезут во все стороны из-под туго затянутого на вас звания гриффиндорцев, — Блэк не выдержал первым, на долю секунды позже палочку начал поднимать Поттер.

«Нападаете на самых слабых? Но я уже давно не в этих рядах». Северус коротко по-волчьи дернул верхней губой, скалясь.

— Не в этот раз.

Свист палочек, заклинания.

— Повторить вопрос, а, Поттер? — сквозь зубы прошипел Снейп. — Двое на одного?

— Чтобы промыть мозги такому, как ты, я готов поступиться благородством!

Вспышки. Вспышки. Вспышки. Среди шума драки, искр, криков студентов, ругани и заклинаний вдруг, словно звон, раздался совсем другой голос:

— Блэк! Поттер! Снейп!

Сириус опустил палочку, издав звук, похожий на рычание, и легко повернулся на каблуках, приняв вид невинного мальчика. Поттер последовал его примеру, тяжело дыша и гневно взглянув на Снейпа, он спрятал палочку и повернулся как раз в тот момент, когда МакГонагалл уже почти подошла к «месту преступления».

— У вас есть совесть, господа гриффиндорцы? Хоть какие-то намеки на совесть?

Поттер и Блэк переглянулись, услышав, как позади усмехнулся Снейп.

— Простите, профессор, я не совсем…

— Вы только десять минут назад со скорбными, молящими о прощении лицами покинули мой кабинет и, не удосужившись даже уйти из моего коридора, вновь затеяли драку!

— С чего вы взяли, что это мы?

— В ваших нахальных глазах, мистер Блэк, все прекрасно видно.

— Да что там… — Сириус оборвал фразу на полуслове, скрипя от злости зубами.

— Что с вами сегодня, господа? — сбитая с толку Минерва несколько раз удивленно моргнула. — Вы будете отбывать еще две недели наказания, вы, мистер Снейп, тоже. После уроков.

— Но профессор! Это же… до самых каникул!

— Не спорю, мистер Поттер, вы прекрасно позаботились о своем будущем.

* * *

После обеда Мэри встретила Лили в спальне теплой улыбкой.

— Тебе принесли послание.

— Что там? — Лили заправила волосы за уши, села на кровать и, подобрав ноги, принялась распечатывать неотмеченный никакими знаками конверт.

Лист цвета слоновой кости с изумрудными узорами в углах листа и такого же цвета чернилами не сулил ничего хорошего. Такими обычно пользовался Слизнорт.

«Мисс Эванс,

Спешу сообщить, что 19 ноября, в воскресенье, в 18.00 состоится собрание Клуба Слизней.

Буду ждать вас в моем кабинете в назначенный срок.

С наилучшими пожеланиями,

Профессор Слизнорт».

— Черт возьми, — прошептала она, откладывая листок.

— Засыпают поклонники?

Лили подняла на Мэри взгляд, та стояла возле своей кровати, в руках у нее была сумка, и она явно не собиралась уходить без ответа на свой вопрос.

— Если Слизнорт входит в разряд поклонников…

— А, — Мэри кивнула и села на кровать. — У вас собрание… Хотела бы я состоять в этом клубе… Такая честь.

— Честь? — Лили сморщилась.

— Туда приглашают самых лучших учеников Хогвартса. Хороший шанс познакомиться с нужными людьми.

— С нужными? Если тебе в «друзья» нужны Пожиратели смерти или дети богатеньких родителей, то конечно.

— Дети богатеньких родителей, — Мэри улыбнулась. — Ну, так это отлично. По статистике, больше половины британцев встречают будущего супруга еще в школе. Я не прочь выйти замуж за аристократа. Нет, ну не за совсем урода! И не за глупого.

— Как человек настолько влюбчивый, как ты, может так рассуждать?

— Как — так?

— Меркантильно, Мэри.

— Нужно устраивать свое будущее, — гриффиндорка пожала плечами. — Тебе-то повезло с Джеймсом, мало того, что любит тебя, так еще и богатый, веселый и спортсмен.

Лили почувствовала такое раздражение и дикое желание задушить эту эгоистичную девчонку, что ей пришлось закрыть глаза и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Бросив послание в тумбочку, Лили вытащила из-под кровати чемодан и вопросительно уставилась на сложенные друг на друга наряды. И что надеть?

На ходу надевая туфли, Лили выскочила из спальни без пяти шесть.

— Мисс Эванс! — ее встретил привычный голос Слизнорта.

— Простите, профессор, я опоздала.

— Нет-нет, Лили, вы не опоздали, садитесь. О, а вот и мистер Блэк, — Слизнорт вытянул шею, и Лили, остановившаяся в проходе, обернулась. Позади нее стоял Регулус.

— Привет, Эванс, — прошептал он, улыбнувшись, а затем, приняв спокойное выражение лица, добавил. — Я опоздал, извините, профессор.

— Нечего беспокоиться, мистер Блэк. Теперь все прибыли! Садитесь, для вас как раз остались места.

Единственное, что делало собрания этого года лучше собраний предыдущего так это то, что Клуб Слизней вновь стал действительно закрытым сообществом, ученики все так же хотели в него попасть и все так же желали быть на Рождественском вечере, но самих членов клуба поубавилось почти вдвое. Некоторые любимчики Слизнорта выпустились в прошлом году, других он отсеял, решив, что был слишком неразборчив. Теперь за круглым столом сидело ровно десять человек, Лили была единственной гриффиндоркой.

— Мисс Эванс, расскажете нам что-нибудь новое?

Все взгляды обратились к ней. Хотят услышать про Поттера. Лили улыбнулась и приподняла брови в притворном замешательстве.

— Что именно, профессор? У меня все по-старому.

— Ну, ходят слухи, что на моем Рождественском вечере вы появитесь с мистером Поттером.

Лили еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.

— Надеюсь, что так.

Бодлер недовольно прыснула, в голове Лили всплыли лица Мародеров. То, как морщится Джеймс, как Блэк подмигивает ей, сдерживает смех, смотрит на Джеймса и, увидев его выражение лица, раздается громким лающим смехом; она увидела, как снисходительно улыбается Ремус и как Питер просто улыбается. Она опустила глаза и, пряча улыбку, принялась за десерт, почувствовав, как волна нежданного веселья охватывает ее с ног до головы.

* * *

— Наконец-то я дома! — Лили, как и ожидала, оказалась в полупустой гостиной, диванчик у камина заняли Мародеры, и Поттер, улыбнувшись, раскинул руки, чтобы обнять пришедшую девушку.

От этого жеста Лили просто растаяла и обняла Джеймса, устроившись с ним рядом.

— Ты хорошо выглядишь, — прошептал Поттер, не сводя с нее взгляда.

— Ну а как еще выглядеть, если идешь в общество напыщенных аристократов? — ответила она, улыбнулась и, не разжимая рук, обвивающих его шею, поцеловала его.

— И кому я обращаюсь, спрашивается… Эй, голубки!

— Отстань от них, Бродяга.

— Хватит устраивать на диване романтическую дребедень. Идите в спальню.

— Завидуй молча, — бросил Джеймс, снимая очки.

Сируис прыснул.

— Я тут, между прочим, пытаюсь узнать у тебя свойство... Нет, он меня вообще не слушает!

Лили засмеялась, отстраняясь от Поттера.

— Не будем раздражать его, Джеймс. Что там у тебя за вопрос, Сириус?

Она обратила свой взгляд на Мародера, который лежал на ковре возле камина, сосредоточенно уставившись в конспект. «Совсем как пес»,— подумала Эванс, вдруг ощутив такое тепло и такую привязанность не только к Джеймсу, но и ко всей этой компании, что невольно расплылась в улыбке.

— Уже ничего, — отозвался Блэк и поднялся с ковра на кресло, где лежали его учебники. Он переложил их вместе с конспектом на столик и занял их место, развалившись в кресле, как обычно.

— Что нового, Эванс? — улыбнулся он, поставив локоть на подлокотник и опустив подбородок на ладонь.

— Ну, слизеринцы все такие же слизеринцы, а Слизнорт все такой же, каким я видела его в обед. К концу семестра он явно расслабился и перестал впадать в депрессии.

— Я вообще удивляюсь, как он держится: таким оптимистам, как он, во время войны должно быть туго.

Лили пожала плечами.

— Кажется, приближение Рождества его явно радует, кстати…

— Кстати, — перебил ее Ремус, тут же извинившись за это, — скоро полнолуние.

— Я помню, — отозвался Хвост, обратив свой взгляд на Джеймса и Сириуса поочередно.

— Не смотри так, Питер, мы тоже помним.

Лили взяла из рук Джеймса конспект и тут же воскликнула:

— Вот черт! Нам задали эссе по Защите! Я совсем забыла.

— Его к среде, — отозвался Ремус, дописывая что-то на пергаменте.

— Это радует, — Эванс глубоко вздохнула. — Ну, у тебя и почерк, Джеймс! Ничего не разберешь.

— Это конспект Дэвиса, — Поттер пожал плечами, — так что все претензии к нему. Слушай, Лили, тут такое дело… Нас наказали.

— Что? — она пробежалась по Мародерам удивленным взглядом. — Кого это «нас»? Всех?

Ремус пожал плечами:

— На нас с Питером даже не смотри.

— И что же вы сделали?

— Да так, по мелочи, — отмахнулся Блэк, разминая шею.

— Что? — Лили изумленно взглянула на него. — По мелочи?

— Мы не думали, что так выйдет, — Джеймс, пытающийся справиться с неожиданно возникшим желанием рассмеяться, услышал смешок Сириуса. Они, конечно же, знали, что выйдет именно так. Но уж больно этот олух Обри им надоел. И Снейп так удачно попал под горячую руку.

— Нечего было лезть, куда не надо, — чуть слышно протянул Блэк, осматривая свои длинные пальцы.

— Вас снова наказали.

— Может, хватит нас поучать? Мы уже совершеннолетние, мам, — язвительно подчеркнув последнее слово, отозвался Блэк.

Лили прыснула. Иногда они бывают полными идиотами.

— Невозможно все время соблюдать правила, Эванс, — Сириус покачал головой. — Подумаешь, пару раз попались.

Лили постаралась успокоиться и раздраженно проговорила:

— Сколько вы будете отбывать наказание?

— Всего то пять недель подряд.

— Пять? — спросил Хвост, Лили тут же повторила за ним:

— Пять? Всего-то?! То есть пять недель это нормально?! Это… Это больше месяца, Джеймс!

— Ну, МакГонагалл сегодня что-то сильно разозлилась, — пожал он плечами.

— Черт возьми, Джеймс, что же надо было сделать с этим Обри, чтобы вас наказали вплоть до Рождества?

— Так получилось.

— Ну неужели нельзя было подождать немного, прежде чем устраивать нечто подобное? — Лили расстроено покачала головой и поднялась с дивана. — С кем я теперь пойду на Рождественский вечер к Слизнорту?

— О, Лили, — Джеймс мгновенно потерял улыбку, а вместе с ней и настроение, озадаченно взъерошив волосы, он поднялся вслед за ней. — Прости, я совсем про него забыл.

— Да какая теперь разница, — она махнула рукой и пошла в комнату, шаркая ногами. — Спокойной ночи.

— Спокойной… — озадаченно протянул он, разочарованно опустившись на диван.

— Теперь довольны? — поинтересовался Люпин, закрывая учебник и складывая пергаменты.

— Ой, вот только тебя не хватало, — отмахнулся Джеймс, нервно постукивая ногой.

— Почему Кошка наказала вас на такое долгое время? — спросил Хвост, не сводя маленьких глаз с Поттера.

— Потому что после Обри мы сцепились с Нюнчиком.

— Что?! — Ремус цокнул и закатил глаза.

— Надо было идти с нами, увидел бы все сам.

— Чтобы отрабатывать пять недель? — Люпин прыснул. — Увольте.

— О, слышали, вы начали разрушительную деятельность по уничтожению очков заработанных своим же трудом, — в одно из кресел сел Дэвис, Гордон — на диван.

— Источник информации вас не подводит, — Сируис кивнул.

— Еще бы, — Гордон далеко вытянул ноги и довольно прищурился.

— Кстати, Дэвид, спасибо за конспект, Лили сказала, что у тебя отвратительный почерк.

— О, можешь передать ей, что она далеко не первая от кого я это слышу, — Дэвид улыбнулся, привычно вскинув одну темную бровь.

Остаток вечера они провели, болтая, пока гостиная окончательно не опустела, и часы не оповестили студентов о том, что еще пару часов и на первом уроке их можно не ждать.

* * *

— Удачи, мои верные братья.

— Не глумись, Лунатик.

— Я глумлюсь? Что вы… — Ремус пожал плечами, переглянувшись с Питером. — Разве мы глумимся, Хвост? — тот покачал головой. — Ни в коем случае.

— Ой, да-да, — Джеймс фыркнул, но тут же замер, провожая взглядом Лили, которая легко поправила сумку и, даже не взглянув на Мародеров, прошла дальше, не прерывая беседу с однокурсницами, парочка из которых, обворожительно улыбаясь, приветственно помахала Мародерам. Поттер озадаченно взъерошил волосы, подумав, что сегодня Лили казалась еще привлекательнее, чем обычно.

— Смотрите на Джеймса, — Сириус улыбнулся. — Эй, Сохатый, ты здесь?

— Ага, — Поттер повернулся к друзьям. — Я что-то пропустил?

— Ну, в этот раз нет, но вполне возможно, что в следующий раз, когда вот так зависнешь, пропустишь войну, экзамены и чью-нибудь свадьбу.

Джеймс бросил на Сириуса недовольный взгляд.

— Лили обиделась? — поинтересовался Ремус.

— Да нет, не обиделась. Просто расстроилась.

— И игнорирует тебя?

— Думаю, это для того, чтобы в порыве гнева не убить меня, — Поттер нахмурился. — Хотя, если честно, я еще точно не знаю. Вечером разберусь.

— Пошли, Сохатый, иначе Кошка нам задаст еще дополнительного времени никому ненужного труда. До вечера, друзья.

* * *

МакГонагалл подняла на гриффиндорцев свой пронзительный взгляд:

— Я уже хотела послать за вами.

— Извините за опоздание, профессор.

— Чтобы не терять времени, сразу приступим к делу. Что ж, мистер Блэк, зная вашу любовь к разнообразию, я решила, что разнообразие и в отработках порадует вас. Сегодня вы отправляетесь в Больничное крыло, помогать заготавливать настойки: поступило много учеников с растяжениями и переломами: на улицах гололед. Ступайте.

— До свидания, профессор, — Блэк подмигнул Поттеру и покинул кабинет.

— А вы, мистер Поттер, вместе с мистером Снейпом приметесь за обновление библиотеки. В Хогвартс поступила большая партия новых книг, нужно занести их в каталог и разложить по полкам, а позже подремонтируете и старые книги. Идемте.

Лениво шаркая ногами, Поттер направился следом за МакГонагалл. Его рабочее место находилось недалеко от Снейпа, на столе лежали стопочки библиотечных карточек, рядом со столами высились три огромные стопки книг.

— Через три часа можете быть свободны. Остальные правила вам известны? Магией не пользоваться, не шуметь, саботажи не устраивать. Удачи, мистер Поттер.

— Спасибо, профессор, — Джеймс улыбнулся ей вслед и, чуть обернувшись, взглянул на Снейпа. Нагнувшись низко над партой, он то и дело открывал новую книгу, переписывая на светло-желтые карточки информацию о поступивших экземплярах. Черные патлы касались столешницы, спина сгорблена. Заметив, что Джеймс смотрит на него, Снейп выпрямился и посмотрел на Поттера, но не сказал ни слова. Джеймс усмехнулся и, шумно отодвинув стул, сел за свое место, тут же вытащил из сумки зеркало и, облокотив его на полку так, чтобы оно было прямо перед ним, обнаружил, что из зеркала на него уже смотрит Блэк.

— Привет, дружище, — радостно отозвался Сириус. — Что за работенка тебе досталась?

— Переписываю книжки, дабы избавить студентов Хогвартса от соблазна что-нибудь отсюда стащить. Но это не самое интересное, Бродяга. Гляди, какая мне досталась компания, — он отодвинулся, чтобы показать Сириусу Снейпа, склонившегося над карточкой позади Поттера.

— Ого, слушай, Джеймс, да тебе везет.

— Да. Просто сказочно.

— Мистер Блэк. Вы собираетесь работать?

— Тебя заставляют работать, дружище? — со скорбным лицом спросил Поттер.

— Ага, тотальный контроль, и не отвертишься.

— Мистер Блэк!

Джеймс засмеялся, заметив как Сириус закатывает глаза.

— Прости дружище, я немного поработаю, иначе она не отвяжется, — он пожал плечами и потянулся за бутыльком.

Джеймс улыбнулся, откинувшись на спинку стула, и скучающим взглядом осмотрел гору книг.

— Может, я открою тебе секрет, но слово «отработка» подразумевает какую-то деятельность, Поттер, а не сидение на стуле и бессмысленные разговоры с таким же ленивым и заносчивым, как ты, дружком.

Когда Джеймс обернулся, удивленно приподняв брови, Снейп глядел на форзац книги, сохраняя такое спокойствие, будто в комнате находился только он, причем совершенно ни на секунду не отрывался от работы.

— Извини, Нюнчик, ты что-то сказал? — сощурился Поттер, пытаясь разглядеть в слизеринце признаки того, что он что-то сказал.

— Мне тоже так показалось, Сохатый! Он просто сыплет красноречием, ты слышал?

— Да уж, а еще пару лет назад кроме потока брани ничего и услышать от него нельзя было. Эй, Нюнчик! Давай, осчастливь меня еще парочкой красивых предложений.

Снейп поднял на него взгляд, полный презрения:

— Из-за вас, Поттер, мне придется две недели торчать над пыльными книгами, и у меня нет никакого желания развлекать тебя, говорить с тобой и наблюдать твою наглую напыщенную рожу.

— Совсем неплохо, — Джеймс кивнул и повернулся к зеркалу. — Слышал, Бродяга?

— Я начинаю тебе завидовать, Сохатый, — серьезно проговорил Блэк.

Снейп поглядел на Мародеров, презрительно фыркнул и вернулся к работе.

— Противная у него все-таки рожа, Сохатый.

— Еще какая, — сладко проговорил Джеймс и обратил свой взгляд на Снейпа, чтобы убедиться в этом факте.

— Шуты и беспросветные идиоты.

— Пожалуй так нас еще никто не называл, верно, Джеймс? Ведь какое сочетание! — восторженно воскликнул Блэк.

— А интонация!

— Ну, просто божественно!

— Браво!

К сожалению гриффиндорцев Снейп не повел даже ухом, продолжая смиренно выводить букву за буквой.

— Что здесь происходит?! — из-за книжного стеллажа появилась разъяренная мадам Пинс. — Что вы тут устроили?

— Эм, — неуверенно протянул Поттер, автоматически взъерошив волосы. — Ничего.

— Вас нельзя пускать в библиотеку, о, я говорила Минерве…

— Мадам Пинс, простите, все нормально, я просто немного… эм…

— Последнее предупреждение! — сквозь зубы прошипела она и, бросив на Снейпа взгляд, скрылась за стеллажом. Джеймс едва сдержал смех и, обернувшись к своим книгам, взял карточку, зажмурившись, чтобы не рассмеяться. Какое-то время они провели в тишине, Сириус разливал по бутылкам зелья, присваивая им этикетки, а Джеймс писал на карточках названия книг.

Мимо прошествовала какая-то девчонка, сжимающая в руках стопку книжек и, остановившись у соседнего стеллажа, принялась расставлять их по местам.

— Мэри!

— О, Джим, привет, — гриффиндорка улыбнулась, чуть склонив голову. — Отбываете наказание?

— Верно.

— Ну и как?

— Скукота, если честно.

— Да, и компания у тебя просто блеск.

— Ты уже заметила? — Джеймс откинулся на спинку стула и, через плечо взглянув на слизеринца, сказал: — Это мой давний друг.

— Я помню, Джеймс. После той перепалки у озера, после СОВ, о вашей дружбе знает, пожалуй, половина школы, — Мэри многозначительно кивнула.

Джеймс усмехнулся, вспомнив ту роковую «схватку».

— Как Лили? — тут же спросил он, обеспокоенно поглядев на гриффиндорку.

— Ну, если честно, — Мэри обратила взгляд на ряды книжных полочек, выдерживая паузу, как обычно это делают в глупом магловском кино, — она очень расстроена, так что будь с ней поласковее вечером, — она улыбнулась. — Ну, я пойду, не буду отвлекать вас, а то эта бешеная библиотекарша выгонит меня без возможности возвращения.

Поттер понимающе кивнул, и Мэри быстро ушла. Комната вновь погрузилась в тишину. Во время разговора Сириус куда-то исчез, и в зеркале Джеймс видел только пустую комнату больничного крыла. Напряженное молчание нарушало лишь поскрипывание перьев и шелест страниц. Воздух был пропитан мыслями, казалось, будто книги что-то неслышно шептали, не давая сознанию успокоиться. Молчание закручивалось в водоворот. Это было самая странная тишина, которую когда-либо удавалось слышать Джеймсу, он пытался услышать в ней то, что не давало покоя, не в силах сосредоточиться на своих мыслях, в которых перед ним представали расстроенная Лили и вечер у Слизнорта, на который он не сможет сопроводить ее. Поттер услышал, что перо слизеринца остановилось.

— Ты недостоин ее, — тихо пробормотал Снейп, не поднимая глаз от книги.

На секунду Поттер замер, выпрямился и затем, осознав, что ему не почудилось, круто развернулся к слизеринцу. Джеймс встал, отшвырнув ногой стул, и, откинув назад волосы, направился к Северусу. Достигнув его парты, он обеими руками оперся на нее и угрожающе завис над слизеринцем.

— Что? Что ты сказал, Нюнчик? — произнес он, вперив взгляд в едва видный под темными патлами профиль Снейпа.

Тот поднял на него совсем черные от ненависти и злобы глаза и холодно, спокойно и ясно повторил:

— Я сказал, что ты ее недостоин.

Джеймс присвистнул, скорее презрительно, чем насмешливо, и, убрав руки, крутанулся на одной ноге, тем самым отвернувшись от Снейпа. Послышался тихий лающий смех Сириуса.

Джеймс еще секунду глядел на стеллаж впереди, а затем не выдержал и вновь повернулся к Северусу.

— Послушай, Нюнчик…

— Мистер Поттер? Что происходит? — возле парты Поттера возникла МакГонагалл, ее глаза впились в гриффиндорца, а брови приподнялись, выражая ее возмущение и удивление.

Джеймс повернулся, чуть распустил галстук, серьезно посмотрел на МакГонагалл и спокойно спросил:

— Профессор, можно мне больше не работать в одной аудитории со Снейпом?

— Почему это?

— У нас личные разногласия, которые просто пожатием рук не решатся.

— Боишься, Поттер?

Джеймс фыркнул, проигнорировав эту фразу.

— По-моему, мистер Поттер, это будет отличным воспитательным приемом, если вы проведете эти две недели с мистером Снейпом.

— Скорее всего, в следующий раз вы застанете меня с волшебной палочкой в руках и подвешенного вверх ногами Снейпа.

— Что ж, значит, вы получите еще неделю наказания. В Хогвартсе не приветствуется откровенная вражда и насилие. Только здоровая конкуренция. И еще, — она смерила карточки на столе Поттера неодобрительным взглядом. — Сколько книг вы переписали?

— Около десяти,— Джеймс безразлично пожал плечами.

— А вы, мистер Снейп?

— Семьдесят восемь.

— Отлично. Завтра вы сможете уйти только после восьмидесяти переписанных книг. На сегодня вы оба свободны.

— Вы нас не разделите? — с надеждой спросил Джеймс.

— Нет, завтра вы будете продолжать работу здесь, вместе.

— Просто держи себя в руках, Поттер, — сухо бросил Северус, поднимаясь из-за парты. Спустя несколько минут под испепеляющим взглядом Поттера Снейп вышел из библиотеки следом за МакГонагалл.

* * *

— Как прошел первый день полуторамесячной муки?

— Отвратительно.

— Все так плохо? — Хвост выпрямился, уставившись маленькими глазками на Джеймса.

— Его развлекал Нюнчик, что ж тут может быть веселого? Вот, держи, Сохатый, — Сириус сел напротив, передав Джеймсу бутылку сливочного пива.

Они сидели в комнате за зеркалом на четвертом этаже. На улице уже начало смеркаться, но они и не думали браться за домашнее задание или возвращаться в гостиную.

— По-хорошему, — сказал Ремус, растянувшись на подушках и поставив свою бутылку рядом, — тебе бы, Джеймс, надо с Лили поговорить, а ты даже не вернулся в башню.

— Ага, паршиво получается.

— А, еще пятнадцать минут не сделают большого вреда, — Джеймс облокотился на стену. — Когда полнолуние, Лунатик?

— Через две недели.

— То-то я смотрю, луна на глазах становиться все больше и бледнее.

Люпин прыснул, сделал еще несколько глотков, чувствуя, как горячее сливочное пиво греет продрогшее нутро.

Ноябрь подходил к концу, впереди был еще месяц предрождественской суеты, на Хогвартс опустились морозы и непривычно беспощадный ветер. Погода быстро менялась и, как на Англию все с большей жестокостью и скоростью опускалась война и армия Волдеморта, так и погода, казалось, играя в его оркестре, становилась все более безжалостной и холодной.

* * *

Лили ужинала в одиночестве, ни одного из Мародеров не было за гриффиндорским столом и, нервно вглядываясь в окна позади слизеринцев, она вдруг увидела Снейпа. Он сел рядом с Макнейром и, устроившись на скамейке, что-то сказал ему, затем подтянул к себе тарелку и поднял взгляд, но к тому мгновению Эванс, предчувствуя это, уже успела отвести взгляд и зажмуриться, отгоняя от себя воспоминания об их последнем разговоре в совятне и пытаясь отделаться от мысли, что сейчас она сидит прямо напротив него так, что он свободно может наблюдать за ней.

— Лили, привет. А где компания неразлучников?

Она открыла глаза. Перед ней сидели Гордон и Дэвис, словно щит загородившие ее от взглядов слизеринцев.

— Не знаю. Сириус и Джеймс отбывали наказание и…

— Не вернулись.

— Да, и Ремус с Питером пропали вместе с ними, — Лили попыталась улыбнуться и шумно выдохнула. — Слушай, Джонатан, мне сегодня пришло очередное письмо от Ребекки. Почему ты ей не пишешь? Невозможно все время злиться. А она... скучает

Гордон отложил вилку и поморщился:

— Единственное, по чему она может скучать, это команда по квиддичу, а остальное... — он фыркнул, — ей это неважно, и она пишет тебе только из любопытства.

— Это неправда.

— Правда, Лили, — Дэвис пожал плечами. — Она же просто сбежала. По-моему, это понятно. Ей предоставили шанс свалить из Англии на пороге войны, и она это сделала. В конце концов, что случилось бы, останься она в Хогвартсе?

— Но, Дэвид, ее ведь заставили родители!

— Нет, родители заставляли уехать Стива, — ответил Джонатан, улыбнувшись. — А Ребекка… Ну, Ребекка это Ребекка, тут нечего больше сказать.

Лили нахмурилась:

— Вы взъелись на нее из-за того, что она уехала, ты, Гордон, обижен, а Дэвид поддерживает тебя, как друга. Вот и все.

— Думай, как хочешь, — прыснул Дэвид, принимаясь за ужин.

— Лили, — продолжил Гордон. — Я знаю девушку, которая мне нравилась, и, поверь мне, Ребекка среди тех, кто попал в Гриффиндор совершенно случайно. Ей место в Слизерине, на крайний случай — в Рейвенкло.

— Вы меня не переубедите, — Лили нахмурилась. — Бекки — одна из самых замечательных девушек, которых я знаю, она очень справедливая и до конца будет стоять на том, что считает правильным, она дорожит тем, что имеет для нее ценность, и я никогда не поверю, что она уехала из Англии из-за страха.

— Не из-за страха, а потому, что имела такую возможность. Она выбирает то, что считает правильным, а правильным было бы уехать отсюда. Согласись, ведь это безопаснее.

— Джонатан прав, — Дэвид кивнул. — Наша Ребекка — это не эмоции, а холодный расчет и разум. Она уехала по собственной воле и если и скучала первое время, то быстро сумела от этого отделаться.

Лили покачала головой:

— И все равно вы меня не переубедите, — она резко поднялась. — Если увидите Джеймса, передайте, что я в гостиной и уже начинаю волноваться.

* * *

— Лили…

Она распахнула глаза и увидела, что Джеймс сидит перед ее креслом на коленях.

— Джеймс, — она села и, пытаясь избавиться от сна, посмотрела на Поттера. — Сколько времени?

— Уже много, — он улыбнулся. — Что ты тут делаешь?

— Вас ждала, — Лили поднялась с кресла, шатаясь от сонливости, и Джеймс обнял ее, чтобы она не упала. — Где вы были?

— Да так, просто сидели, болтали.

— Я уже тебя потеряла.

— Какая же ты милая, — он поцеловал ее в макушку и улыбнулся тому, как она обняла его, сцепив руки в него за спиной, и уткнувшись в его школьную рубашку.

— Дже-е-еймс, — приглушенно протянула она.

— Что?

В ответ она только покачала головой.

— Ты уже не злишься?

Она подняла голову и сонные, казавшиеся кукольными, изумрудные глаза тепло взглянули на него.

— Разве можно на тебя долго злиться?

— Ну, раньше у тебя отлично получалось.

Она улыбнулась и, отстранившись от него, стала подниматься по лестнице, ведущей к спальням, ведя рукой по стене. Почти у самой двери она обернулась. Поттер все еще стоял внизу, в сумрачной гостиной, и камин освещал его силуэт желтоватыми отблесками.

— Спокойной ночи, Джеймс.

— До завтра.

* * *

В гостиной с сумкой через плечо стоял Питер, маленькими заспанными глазками он осматривал гостиную и, казалось, плохо понимал, что происходит вокруг него. В то утро Лили проснулась с самым лучшим настроением из всех возможных и, быстро сбежав по ступенькам, просияла приветственной улыбкой:

— Питер, доброе утро!

— А, Лили, привет.

— Где остальные?

— Ремус на совете старост, а Джеймс с Сириусом сейчас спустятся.

В подтверждение словам друга по лестнице быстро сбежали гриффиндорцы, имеющие не самый презентабельный вид, растрепанные и помятые. Лили удивленно вскинула брови, принимая от Поттера приветственный поцелуй.

— Что это с вами?

— И тебе доброе утро, Лили, — отозвался Блэк, пытаясь справиться с сумкой, у которой внезапно сломался ремень. — Черт возьми.

— Сириус, на что тебе палочка? — спросил Джеймс, почесав затылок и еще больше взъерошив свои растрепанные волосы.

Сириус на секунду замер, затем шумно и раздраженно вздохнул и, бросив сумку на диван, помчался обратно в спальню.

— Идиот, — Джеймс улыбнулся, качая головой.

— Он забыл палочку?

— Именно, — кивнул Поттер. — Но я, как заботливый друг, прихватил ее с собой, — он улыбнулся, показывая Лили палочку Блэка, и принялся крутить ее в пальцах.

Лили покачала головой.

— Выглядишь так, будто не спал всю ночь.

— Так и есть. Мы гуляли по замку.

— Вот как?

— Чертов Поттер! — Сириус скатился по периллам и налетел на Джеймса, забрав у него палочку. — Так и знал!

Джеймс только рассмеялся, уклоняясь от шутливого удара:

— Чини сумку и пошли, мы уже опаздываем.

— Сегодняшний день обещает быть просто волшебным, — просиял Сириус, зажмурившись и с ясной улыбкой на лице. — Просто сказочно прекрасным.

— До того момента, как ты сядешь на стул и тебя начнет клонить в сон, Бродяга, — донесся позади голос Лунатика и, обернувшись, компания увидела и его самого.

— Как собрание, Рем?

— Ничего особенного, — он прибавил шаг и догнал друзей. — Дамблдор говорил в основном о безопасности на каникулах. Сириус, видел, кто впереди?

Блэк обратил взгляд туда, куда указывал друг и, улыбнувшись, прибавил шаг, догоняя плетущуюся впереди Саманту.

— Выглядит она уставшей, — заметила Лили.

— Еще бы, — отозвался Люпин.

— Она гуляла с вами?

— Я и тебя хотел позвать, — объяснил Джеймс, — но ты уже спала. Поэтому решил, что тебе лучше провести эту ночь нормально.

— Джеймс, — она улыбнулась. — Я, конечно — как там меня обычно характеризует Слизнорт? — живая, веселая и все такое, но ночные прогулки по Хогвартсу все-таки не мое.

— При этом ты беспрепятственно пьешь на вечеринках у того же Слизнорта и едешь после Чемпионата к не самому любимому однокурснику, где всю ночь катаешься на метле, пьешь и рассматриваешь ночное небо?

Лили рассмеялась:

— Я серьезно, Джеймс.

— Значит, не обижаешься?

— Что? Конечно, нет! Вчера был хороший вечер, и я хорошо выспалась. Почему я должна обижаться?

* * *

— Доброе утро, Саманта.

Устало взглянув на Блэка, Сэм, явно не разделяющая мнения гриффиндорца, покачала головой:

— Да уж, доброе.

— Привет, Сириус, Саманта сегодня немного не в духе, — Мелани, сопровождающая Саманту, улыбнулась.

— Мелани, рад тебя видеть. Я слышал, за тобой увивается мой братец.

Она усмехнулась:

— Слышал?

— Именно.

— Мне бы такой источник сплетен, — ответила она, тем самым подтверждая слова Сириуса.

Блэк обратил свое внимание на Монро:

— Саманта, ты здесь?

— К сожалению, да, — протянула девушка, заспанными глазами взглянув на гриффиндорца. — И какого черта я потащилась вчера с вами?

— Сама же захотела, — Сириус обнял ее за плечи. — Выглядишь ты довольно мило.

Она пронзила его красноречивым взглядом и, обессилено опустившись за парту, к которой они успели подойти к тому времени, положила голову на руки.

— Ох, Сэм, не раскисай! Подумаешь, одна бессонная ночка! — Сириус сел рядом с ней, но уже спустя десять минут после начала урока, противореча своим ободряющим возгласам, мирно спал, в то время как Саманта слушала профессора.

* * *

Лили пошла к своей парте. С тех пор как они с Северусом окончательно рассорились, их общение прекратило всякое существование, и уроки Защиты превратились в абсолютную тишину. Лили старалась заверить себя, что «так будет лучше для всех», и совершенно не замечала Снейпа, ставя между ними воображаемую стену. Это было несложно, она привыкла к подобным психологическим ходам, потому что в прошлом часто их использовала, когда ей приходилось сидеть с ненавистным Джеймсом Поттером или слишком раздраженной и агрессивно настроенной Петуньей.

— Вы со Снейпом теперь совсем не общаетесь?

Лили замотала головой, чувствуя взявшееся из неоткуда раздражение:

— Нет, ты можешь быть спокоен, — в ответ последовало напряженное молчание. — Извини, Джеймс, просто… это не лучшая тема для разговоров.

— Ладно, — кивнул Поттер. — Никакого Снейпа.

— Черт возьми, — рядом появился Сириус. Он провел рукой по лицу, будто надеясь, что с этим движением он взбодрится, и губы сами собой растянутся в улыбку, и загробным голосом произнес: — Кажется, я умер.

— Ремус, твое пророчество сбылось, — отметил Питер с такой же невеселой физиономией, какая была у Блэка.

— Как я и говорил.

— Мне от этого не лучше, — процедил Сириус, потирая висок.

Они вышли из кабинета, где суета коридоров немного разогнала их сонливость.

— Сколько уроков сегодня?

— Осталось три.

— Черт возьми…

— Не рычи, Сириус, — Джеймс раздраженно поморщился.

— Я просто хочу спать.

— Все хотят спать.

— Я не хочу слушать профессоров.

— Слушай, в виде собаки ты куда добродушнее, — отметил Ремус.

— О, Бродяга, а ты не хочешь остаться собакой? Будешь добрый, пушистый, к тому же места мало занимаешь, можешь спать на коврике у камина, — Джеймс потрепал друга по голове, взъерошивая его черную шевелюру.

— Обещаешь играть со мной в мяч? — Сириус сделал большие просящие глаза.

— Конечно, для такой милахи, как ты, ничего не жалко, — Поттер рассмеялся.

— Тогда предупреждаю, я буду жить с тобой, Джеймс, но при условии, что ты будешь кормить меня чем-нибудь вкусным.

— Как скажешь, Бродяга.

. * * *

В последующие недели Лили часто приходилось видеть таких, как в то утро, растрепанных, вымотанных и уставших Мародеров. Они не переставали гулять по ночам и исправно делать домашние задания, работать на уроках, а Джеймс с Сириусом еще и отрабатывать наказания. В конце концов к полнолунию все они были выжаты, как лимон, и целые сутки вместе с Ремусом провалялись в постели.

Скучающе глядя на парящие за окном снежинки, Лили куталась в гриффиндорский шарф, пытаясь спастись от мороза, пробирающегося сквозь каменные стены замка. Раз за разом она перечитывала книжку, привезенную из дома, сидела в кресле у камина, не замечая однокурсников, и пыталась смириться с постоянным отсутствием ставшей для нее уже родной компанией Мародеров. «Пророк» пестрил заголовками о пропавших без вести, буйстве погоды и Того-Кого-Нельзя-Называть. Ступая тихими, едва заметными шагами, к Англии приближалось как никогда печальное и мрачное Рождество.

Однажды утром, спустивший в Большой зал, Лили увидела ставшие привычными за семь лет, проведенных в Хогвартсе, по-праздничному украшенные елки, но ни они, ни приближающиеся каникулы не смогли развеять взявшуюся из неоткуда меланхолию.

Положив перед собой учебник по трансфигурации, Лили сосредоточенно читала параграф, но ни одно слово не оставалось в ее голове, забываясь еще быстрее, чем глаза достигали его последней буквы. Устало выдохнув, она выпрямилась и, захлопнув учебник, подперла подбородок руками, гипнотизируя кубок тыквенного сока.

— Привет, Солнце, — Джеймс поцеловал ее и опустился рядом. — О, зал украсили к празднику.

— Я один не чувствую приближение Рождества? — спросил Сириус, сдвинув брови.

— Если честно, нет, — отозвался Люпин, все еще бледный после недавнего полнолуния. — Паршивое Рождество будет в этом году, я вам обещаю.

Сириус, не выносящий подобных пророчеств из-за их угнетающего характера, недовольно скривился:

— Не порти раньше времени праздник, Рем.

Ремус, привыкший к таким выпадам Бродяги, даже не взглянул на него и уделил все свое внимание завтраку, зато Джеймс озадаченно сдвинул брови и произнес:

— Вообще-то он прав. Какой праздник по время войны?

Сириус прыснул:

— Идите вы со своим пессимизмом…

Лили закатила глаза, не меняя своего положения, и покачала головой.

— Ты чего такая хмурая, Эванс? — вкрадчиво произнес Блэк, вскинув одну бровь и мельком взглянув на Джеймса

— Ничего.

Поттер, тут же последовав молчаливому замечанию друга, заботливо посмотрел на девушку:

— Ты действительно в последнее время какая-то грустная. Что случилось, Лили?

Она выпрямилась.

— Рождество скоро, Джеймс, а у меня нет пары на вечер к Слизнорту, отвратная погода и праздник совершенно не чувствуется. По-твоему, откуда может взяться настроение?

Джеймс обнял ее, начал говорить что-то успокаивающее, но она смутно слышала его речь — положив голову ему на плечо, она закрыла глаза и почувствовала, как его тепло греет ее изнутри.

— Может, не пойдем сегодня на уроки? — спросила она, с надеждой поднимая на него глаза.

— Джеймс убери от Эванс руки, ты плохо на нее влияешь.

Лили прыснула.

— Я серьезно. Все это так выматывает…

— Мы обычно не прогуливаем в конце семестра, — отметил Хвост, взглянув на друзей.

— Осталось совсем немного, — Джеймс улыбнулся. — Еще две недели — и каникулы.

— Ладно, я потерплю.

В Большом зале раздалось хлопанье крыльев, под потолком появились совы.

— Почта, — прокомментировал Люпин и, отложив приборы, приготовил несколько монет для совы, доставляющей «Пророк».

Рядом с Лили опустился конверт, на котором синей пастой было обозначено имя отправителя: Петунья Эванс. Лили разорвала его и принялась читать на редкость длинное письмо.

— Черт возьми!

— Что случилось? — Джеймс обеспокоенно обернулся на нее.

Та покачала головой и улыбнулась:

— Летом Петунья выходит замуж.

— Твоя сестра? — Переспросил Сириус, поднимая взгляд. — И какой сумасшедший ее позвал?

— Его зовут Вернон, — ответила девушка, растерянно глядя в письмо. — Джеймс, она хочет, чтобы мы с тобой приехали и познакомились с ним, до свадьбы.

— Ну, я не против.

— Я думаю, это будет веселое знакомство, — язвительно протянул Сириус, не стараясь подавить усмешку.

Лили посмотрела на него и невольно расплылась в улыбке: какую бы сестринскую любовь она не питала к Петунье, Блэк был прав — знакомство наверняка обернется для обеих пар кошмаром.

— Сириус, ты сама деликатность, — заметил Ремус, поднимая взгляд над газетой.

— Ну ты ее видел, Лунатик? Мало того что характер поганый, проблемы с психикой, еще и внешностью не блещет, — Блэк поморщился, вызвав всеобщий смех. — Извини, Лили, но по другому не скажешь.

— Иногда ты бываешь прав, Сириус, — Лили улыбнулась. — Мне придется написать ей, что мы приедем к ней на Пасхальных каникулах, — вздохнула она, озадаченно глядя на конверт. — Я не хочу ехать к ним на Рождество.

— Я тоже, — согласился Джеймс. — Общаться с ними на Рождество… — он состроил красноречивую физиономию. — Этот магл наверняка жутко противный.

— Не знаю, но судя по тому, как Тунья нервничает… не исключено, — Лили положила письмо обратно в конверт и вложила его в учебник трансфигурации. — В любом случае, пока об этом думать не стоит.

* * *

Лили скрестила руки на груди и, нервно дергая ногой, слушала рассуждения Джеймса. Он сидел напротив, то и дело вскакивал и начинал метаться по спальне. Это продолжалось уже на протяжении получаса, и изрядно надоело всем присутствующим во главе с самой Лили.

— Так какого вечер?

— Двадцать первого, — хором отозвались Мародеры.

— Так скоро?

— Ты уже спрашивал,— устало протянула Лили.

— Ясно…

— Черт возьми, Джеймс, — не выдержала она, поднимая на него взгляд. — Тебе незачем об этом думать. Успокойся, я найду с кем пойти на вечер к Слизнорту.

— Найду? — Джеймс остановился и вопросительно взглянул на девушку. — Что это значит?

Сириус перевернулся на спину, шурша фантиками от съеденных им только что конфет, оставшихся еще с предыдущего похода в Хогсмид, и усмехнулся:

— Похоже, она недвусмысленно намекает, что у нее есть и другие кандидатуры на твое место.

— Потому что не надо было лезть куда не просят, и зарабатывать себе наказания на месяц вперед — огрызнулась она. — Вообще, пойду с Северусом.

Джеймс фыркнул, перебивая лающий смех Блэка.

— Как же ты с ним пойдешь, если он тоже наказан? — протянул Бродяга, рассматривая очередную конфету.

В комнате тут же повисла тишина, и под удивленным взглядом Лили Сириус добавил «наверное».

— Интересно, почему?

— Ну… — Сириус сел и, встретившись с разъяренным взглядом Джеймса, ответил. — Откуда я знаю? Мне просто так кажется.

— Кажется? — брови Лили взлетели вверх. — Значит так, да? Пять недель за обычную дуэль с Обри?

— Ой, Лили, ну не начинай, — Джеймс всплеснул руками.

— Из-за чего вы поссорились с Северусом на этот раз? — она поднялась с кровати и угрожающе сдвинула брови.

— Поссорились? — Сириус скривился. — Эванс, мы с Нюнчиком на ножах с первого дня знакомства. Слово «поссорились» тут неуместно.

— Может, если бы вы называли его нормально, то ваши отношения улучшились бы.

Сириус скептически фыркнул.

— Ты же с ним все равно поссорилась, чего это защищаешь его?

— То, что я с ним поссорилась, не делает его хуже или лучше. Он остается тем, кто он есть. Это мой друг, пусть бывший, но он хороший.

— Да что в нем хорошего? Мерзкий, противный… слизеринец.

— Если он тебе не нравится, это не повод бросаться на него. Он обладает массой замечательных качеств, и если пересчитать все мои хорошие дни, проведенные с ним, и все его хорошие поступки по отношению ко мне, то они во много раз перевесят твои, Сириус.

— Просто мы общаемся меньшее количество времени, Эванс, и вообще, знаешь, в школе меня любят побольше Нюнчика.

— Народное признание ничего не значит, Сириус. Ты самодовольный, эгоистичный придурок, и единственное, что в этом мире тебя волнует — это твои друзья.

— Мне кажется, или я где-то это уже слышал?

— Слышал, Саманта говорила примерно то же.

— А Северус... Он очень преданный, добрый, умный...

— Да он завистливый кретин, поэтому и лезет к нам постоянно, — отрезал Блэк, поднимаясь с горы фантиков.

— Ты же ничего не знаешь о нем, а у него большие проблемы с семьей…

— У меня тоже.

— Ты не понимаешь, — воскликнула Лили. — Ты из чистокровной знатной семьи…

— Что меня совсем не радует.

— А он мечтает об этом, потому что сам — полукровка, причем из такой бедноты, что ни одному из вас и не представить. У его родителей большие разногласия, он живет в ужасном доме, его мало кто любит в школе, и при всех этих обстоятельствах учиться в Слизерине, где род и семья знаменуют твои успехи — это то еще испытание. А у вас есть все: деньги, хорошие семьи, друзья, вас все любят, вы превосходно играете в квиддич, а теперь еще и...

— Ты? — Блэк приподнял брови, издевательски улыбаясь.

Лили закрыла глаза:

— Я сейчас не выдержу и ударю тебя, — спокойно отозвалась она. — Неужели можно так издеваться над человеком? За что?

— Лили, ты сейчас о ком? — осторожно поинтересовался Джеймс, потерявший нить разговора.

— О нем, конечно! Черт возьми, да Северус влюблен в меня, и хотя бы поэтому вы должны быть к нему снисходительнее. Просто не лезть к нему, неужели это так сложно?

В комнате повисла тишина.

— Он… что?

— О-о-о, тяжелый случай, — тихо протянул Блэк, снова откидываясь на кровать.

Лили посмотрела на ошарашенного Поттера. Повисшая в комнате тишина давила на нее, и она мгновенно почувствовала себя виноватой. Разведя руки в стороны, словно желая показать свою невиновность, Лили неуверенно начала:

— Ну, Джеймс…

— Нет-нет, подожди... Снейп… влюблен в тебя? — Джеймс распахнул глаза, взъерошил волосы, взглянув на Ремуса, а тот только пожал плечами: «Ты разве не знал?» — Я идиот.

— Сложно не согласиться, — не глядя на друга, тихо произнес Сириус.

От происходящего хотелось провалиться сквозь землю. Лили опустила взгляд и прикрыла глаза рукой. Как же она устала от этих разговоров.

— Так вот почему все это? — Джеймс усмехнулся. — Все эти крики, истерики, депрессии?

— Джеймс, Снейп — мой друг детства, это человек, который рассказал мне кто я и что такое Хогвартс, это первый волшебник, которого я встретила, я хочу, чтобы ты понял, он очень важен для меня. Но… вот так вышло, что мы попали на разные факультеты, и мы не можем больше общаться. То, что он влюблен в меня, раньше не имело особого значения и не приносило неудобств, совсем иначе все повернулось, когда мы выросли.

— И сколько это продолжается? — после нескольких секунд молчания спросил он.

Лили обреченно пожала плечами.

— Возможно, что с самого начала. Я узнала не так давно, в прошлом году, — она отвела взгляд и глубоко вздохнула. — Знаешь, это вообще не тема для разговора.

— Нет уж, давай это обсудим.

— Слушай, — с нажимом проговорила она. — В этом нет ничего такого. Мы со Снейпом не общаемся больше. Этого достаточно.

— А что случилось в тот вечер, когда вы гуляли в последний раз?

— Я же уже сказала, ничего особенного.

— Он Пожиратель? Ты тогда об этом узнала?

— Нет, он не Пожиратель, это я знаю наверняка. Я видела его руку.

— Я вообще ничего не понимаю.

— Что тут непонятного? Мы встречаемся, Джеймс, думаешь, теперь мы с Северусом можем продолжать общаться? Ты — его злейший враг.

— Я бы сказал «конкурент».

— Какой конкурент? Ты в своем уме?

— Так значит, ты все-таки признаешь, что Нюнчик убогое существо, к которому ни одна девушка близко не подойдет? — Сириус, как и другие все это время молчаливо ожидающий конца перебранки, вскинул брови, испытующе глядя на девушку.

— Так, с меня хватит! — отрезала Лили и пошла прочь. — Теперь ты понимаешь, почему я не хотела говорить про него в Хогсмиде, Джеймс? Я надеюсь, сегодняшнего вечера достаточно, и мы больше не будем поднимать эту тему. И, пожалуйста, хватит этих вечных дуэлей и издевательств.

— Что за ерунда? — протянул Джеймс, уставившись на захлопнувшуюся дверь.

Ремус склонил голову на бок и поучительно произнес:

— Сам как думаешь?

— Лично у меня в голове одни ругательства и активные жестикуляции, выражающие непонимание, — сообщил Поттер, недовольно скривившись. — Вот что делать?

— Ну, прежде всего, подождать до завтра и посмотреть, что будет.

— Я один не знал, что Снейп в нее влюблен?

— Ну, честно сказать, это не так уж видно со стороны.

— Я бы сказал, почти не видно, — вставил Сириус. — Наш Нюнчик не из тех, кто выставляет эмоции напоказ.

Ремус кивнул:

— Просто когда на протяжении четырех лет постоянно слышишь о Лили Эванс, автоматически начинаешь к ней присматриваться, и вот тогда можно заметить, что Снейп… — Ремус замолчал, сочувственно скривив губы.

Джеймс плюхнулся на кровать и сам закончил за друга:

— Влюблен в нее.

— Сохатый, — Сириус встал с кровати и, положив руку ему на плечо, сел рядом. — Слушай, не бери в голову.

— Почему ты мне не сказал?

— Я вроде говорил… Ну, Джеймс, я думал, ты знаешь. Тебе ли не знать, кому нравится твоя Эванс?

Поттер издал звук, похожий на рычание и, упав на кровать, раздраженно скинул очки и прикрыл глаза рукой.

— Поверить не могу! Просто… невозможно! А откуда она знает? Он что, ей признался?

— Ну… — Сириус пожал плечами. — Наверное. Ты не нервничай так.

— Не нервничать?! — Джеймс приподнялся на локтях и, с отчаянием усмехнувшись, сказал: — Да я просто в шоке!

— В этом нет ничего особенного. Ты нравишься куче девчонок, Сохатый. Она нравится Снейпу.

— Нет, Сириус, не нравится, он влюблен в нее. И... да я кого угодно пережил бы, но Снейп!.. Кажется, теперь я не люблю его еще больше, — с горечью заключил он и снова лег.

— Выбрось из головы, — спокойно промолвил Ремус.

— Знаешь, что он мне сказал в первый день наказания, Лунатик? Что я ее недостоин… А что, если он любит ее?

— Кому какая разница?!

— Есть разница.

— Сохатый, в твоем голосе я слышу нотки солидарности. Очнись! Это же Нюниус и Эванс, понимаешь?

— Ага.

— Фу, как мне не нравится твой тон! — Сириус скривился. — Ну просто ужас.

— Не переживай, Бродяга, я думаю, это пройдет.

— Когда?

— Ну, сейчас шок спадет, информация уляжется, и Сохатый вернется к нам.

— Так или иначе, у нас проблемы, — отозвался Поттер, убирая руку с глаз. — Лили все еще не с кем пойти на вечер к Слизнорту.

— Джеймс, а ты уверен, что сам должен придумать, с кем пойдет Лили?

Поттер надел очки, обернулся, взглянув на Хвоста, и озадаченно почесал затылок, из-за чего приобрел вид еще более несчастный и потерянный, чем минуту назад.

— Я не знаю.

— Никто меня не хочет послушать? — Сириус сел на своей кровати, поправил отклеившийся уголок плаката с мотоциклом и посмотрел на друзей, которые как один уставились на него.

— Ну? И что ты хотел сказать?

— Что я гений, нашедший решение для всех твоих проблем.

Джеймс озадаченно переглянулся с Ремусом, тот серьезно посмотрел на Бродягу и сообщил голосом ученого:

— Это выраженная мания величия, Джеймс, тут нечего удивляться.

— А, спасибо, что просветил, Лунатик.

— Прежде, чем ставить диагнозы, — отозвался Сириус, — лучше послушайте, что я предлагаю.

— Внимаем тебе, Бродяга.

— На вечер с Лили просто пойдет Лунатик.

* * *

— Хватит хмуриться.

— А что мне делать, улыбаться?

— Было бы неплохо.

— Слушай, Бродяга, и кто просил тебя рассказывать Лили про Снейпа? Если бы не это, то не было бы ссоры и всего этого разговора, и я бы никогда не узнал про эту чертову влюбленность.

— Когда-нибудь узнал бы.

— Но не сегодня!

— Ну извини!

— Извинить? Он даже не отбывает наказание, идиот!

— А… — Сириус задумчиво нахмурился. — Ну точно… Он ведь отбывал всего две недели… У нас же на три недели дольше.

— Вот именно.

Блэк обогнал его на два шага и, повернувшись к нему лицом, активно жестикулируя, продолжил идти спиной вперед.

— Ну извини, Джеймс! Какая кому разница, сцепились мы с Нюнчиком или нет.

— Лили есть разница, — с постным лицом сообщил Поттер.

— Ой, да успокойся!

Р-раз... Сириус влетел в группку пятикурсниц, и они, смущенно хлопая ресницами, захихикали.

— Простите, дамы, — спустя мгновение проговорил Блэк, повернулся вокруг своей оси и в два шага догнал Поттера. — Ты мог бы и предупредить, Сохатый.

Джеймс только рассмеялся в ответ:

— Ага. И пропустить такое? Видел их лица?

— Вот именно! Видел их лица? — Сириус выругался. — Когда уже успокоятся?

— Считай, что это была моя месть. Великая, беспощадная и..

— Жестокая, Джим, ага.

* * *

— Ну, мы пойдем?

— Куда, позвольте узнать, мистер Поттер?

— Как куда? Я в библиотеку, а Сириус в Больничное крыло.

— О, нет, мистер Поттер, свою работу в библиотеке вы закончите завтра, а мистер Блэк получит другое задание. Сегодня у вас обоих совсем другое задание. Идемте за мной, — повинуясь декану, гриффиндорцы пошли за ней, слушая ее то и дело исчезающий голос. — Сегодня вы будете работать вместе. Профессор Слизнорт хочет, чтобы вы помогли ему украсить кабинет к завтрашнему вечеру.

Поттер и Блэк переглянулись.

— Опять? — хором отозвались Мародеры.

— Профессор, вы шутите?

— Нет, мистер Поттер. Наверное, ему понравилось, как вы поработали в прошлом году.

— Блестяще, — тихо протянул Сируис, поднимая бровь. — Мало того, что мы завтра работаем, так еще и кабинет ему украшать. Будто он сам не справится.

— Профессор Слизнорт, — МакГонагалл приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.

— Заходите, Минерва, поможете мне выбрать цветовую гамму для украшений.

— Я привела Поттера и Блэка, Гораций, думаю, они помогут вам определиться, — нетерпеливо проговорила МакГонагалл и обернулась к ученикам. — Ступайте.

Подавив смех, Блэк и Поттер вошли в большой кабинет. На столах и полу — всюду стояли коробки с украшениями, поражающими своим многоцветием.

— Здравствуйте, профессор.

Слизнорт добродушно улыбнулся, поприветствовав учеников, и спустя четверть часа, в течение которой он докучал гриффиндорцам, дотошно поясняя все нюансы своего видения плюсов и минусов той или иной цветовой гаммы, он наконец определился и, поручив гриффиндорцам всю работу, упал в кресло, сложив руки на подлокотники.

— Выходит, завтра вы тоже наказаны? — спросил он спустя пару часов. — Как жаль, что я не увижу ни одного из вас на моем вечере!

— Ага, нам бы и самим хотелось. Ну, то есть я точно не появился бы на вечере: Саманта, моя девушка, не состоит в клубе, а вот Джеймс…

— Да-да, — Слизнорт покачал головой. — Жаль, жаль, мистер Поттер, что так вышло. О, мистер Блэк, немного левее!

Гриффиндорцы переглянулись.

— Знаешь, — прошептал Джеймс, чья шея была обмотана сиреневой мишурой, — лучше бы он ушел, честное слово, не так раздражало бы, что нам приходится украшать его кабинет.

— Полностью согласен.

— Ну вот, — Слизнорт поднялся из кресла и оглядел кабинет, украшенный золотом. — Пожалуй, нам осталась только елка. Мистер Блэк, сходите в мою кладовую, там стоит черный ящик с игрушками, принесите его.

Сириус кивнул и ушел во вторую комнатку кабинета, откуда можно было попасть в кладовую.

Бессмысленная болтовня быстро начала надоедать Джеймсу, но Слизнорт все не унимался, Сириус не возвращался, а Джеймс смотрел куда-то сквозь стену и думал о Снейпе.

В голове на каждую фразу всплывало по нескольку ярких картинок, похожих на фотографии. Вот Лили, она улыбается, она гораздо младше, чем та Лили, с которой он когда-то познакомился. К ней подошел Снейп, они медленно начинают расти, улыбаются, вокруг них листья меняют свой окрас, затем лужайка и лес сменяются стенами замка… Что мешало Лили выбрать Снейпа? Что, если все эти годы она не принимала его приглашения в Хогсмид, потому что рядом был Снейп? Глупости? Джеймс усмехнулся. Ведь все может быть, она им дорожит... Черт побери, ревновать к Снейпу это уже край.

Вдруг — все, словно пленку, отмотало назад. И все стало просто и понятно. Может, где-то в другой жизни Лили Эванс сейчас сидит рядом с Нюнчиком, может, когда-нибудь та, другая Лили, выйдет за него, просто потому что Джеймс Поттер не родился или умер пару лет назад, на матче по квиддичу или еще как, потому что иначе Поттер никогда не отказался бы от этой девушки. Но в этой жизни эта Лили встречается с ним, с Джеймсом, и сейчас она сидит в гостиной и ждет, когда он вернется. Поттер улыбнулся. И какая разница, кто в нее влюблен, а кто — нет, ведь она именно с ним, а это что-то значит. А Джеймс… любит ее.

Он вновь начал слышать голос Слизнорта.

—…как вам повезло, мистер Поттер. Лили такая добрая, такая живая, веселая, просто сокровище. Честно сказать, вы отличная пара.

— Я знаю, профессор.

Этот ответ как-то странно отразился на Слизнорте, он будто очнулся и вспомнил о том, что рядом с ним сидит тот самый мистер Поттер, к которому он обращался в своей речи. Растерянно похлопав себя по животу, учитель неуверенно протянул:

— А где мистер Блэк?

— Я позову его.

Джеймс вошел в кладовую, оттуда навстречу уже вылетел Сириус:

— Где ты ходишь?

— Посторонись, — он опустил на стол коробку и, широко улыбнувшись, произнес: — Быстрее покончим с этим — и на заслуженный отдых! О, вижу у тебя улучшилось настроение?

— Да, улучшилось.

* * *

— Ремус, какого размера должно быть эссе по Защите?

— Она точный размер не говорила.

— Тогда буду заканчивать. Скорее всего, Джеймс попросит помочь ему, так что мне не стоит увлекаться.

Лили, Хвост и Ремус сидели в гостиной. Стол был завален книгами, и в приятной учебной атмосфере каждый был занят своим. За окнами сыпал снег, в гостиной мирно поскрипывали перья.

— Лили!

Она вздрогнула.

В одно мгновение Джеймс оказался рядом с ней и, присев на колени так, что его лицо оказалось чуть ниже ее, с горящими глазами проговорил:

— Пойдем гулять, на улице так хорошо.

— Пойдем, я только закончу…

— Пойдем сейчас.

Лили несколько растерянно посмотрела на него.

— Ну ладно.

Поттер подскочил, потянув девушку за руку, и она, повинуясь ему, полетела в спальню.

— Что с Джеймсом? — поинтересовался Люпин, складывая пергамент.

— Не знаю, стукнуло что-то в голову, — Сириус закурил. — Ой, постой, — он нагнулся над столом, всматриваясь в бумаги. — Это эссе? Не убирай, я посмотрю у тебя начало.

— Только, Бродяга, посмотрю это значит «посмотрю», а не спишу, ясно?

Блэк кивнул.

Позади него вихрем пронесся Поттер, в мантии и с шарфом, замотанным вокруг шеи, он тянул за руку Эванс, которая все еще держала в руках шапку.

— Джеймс! Что ты делаешь!? — смеясь, воскликнула она, когда они вылетели на улицу. — Что происходит?

— Зима. Классно, правда? Снег идет, — он раскинул руки и вопросительно взглянул на девушку.

Лили улыбалась.

— Джеймс, что происходит?

— Да ничего не происходит, — он подошел к ней и, взяв из ее рук берет, заботливо надел его на девушку. — Просто… Сегодня хороший день.

— Завтра вечер у Слизнорта.

— Но он же только завтра. Так?

— Да.

— Значит, у нас еще есть один хороший день, чтобы провести его с пользой, — он обнял ее и, уткнувшись носом в ее макушку, шепотом легко проговорил. — Лили… я люблю тебя.

В этот момент ему показалось, что все в этом мире сводится к некоторым простым — или не очень, как кому покажется — вещам, и важны на самом деле только они. Например, тепло ее рук и то, как она проводит по его лицу своими пальцами, как целует его, приподнимаясь на носочки, как горят ее глаза на фоне этого зимнего вечера, как снежинки опускаются на темно-рыжие ресницы, как она улыбается и шепчет в ответ: «Я тебя тоже люблю».

* * *

— Весенняя лихорадка?

— Весенняя? Рановато для весны.

— Это образно. О, черт, Сириус, не кури, пожалуйста, — она закашлялась, и ей пришлось сесть, чтобы прекратить.

Блэк мгновенно подчинился, и затушенная сигарета полетела в пепельницу:

— У тебя аллергия?

— Нет, — Саманта успокоилась и снова легла на подушки. — Я тобой манипулировала, чтобы ты выбросил сигарету, потому что иначе ты бы наплевал на мою просьбу.

Сириус почему-то пришел в восторг от этой нехитрой схемы и довольно улыбнулся, обращая свой взгляд на нее. Она лежала на спине, согнув ноги в коленях, и ей приходилось немного закидывать голову, чтобы видеть его. Она вытянула тонкие руки, сцепив пальцы в замок, волосы были раскиданы по подушкам, глаза широко распахнуты, серые, совсем как у него. У Саманты необычный голос. Не низкий и не высокий, но немного хрипловатый и глубокий, оставляющий после себя приятное ощущение того, что слуха коснулось нечто волшебное. Или так казалось только Сириусу?

— Всегда восхищалась такими людьми.

Он ответил не сразу, изучая ощущения, оставшиеся после этих звуков.

— Какими?

— Ну, как ваша Эванс. Она может видеть в людях хорошее, ценить и любить их, несмотря на все неприятности, которые они ей принесли. Я так не могу.

Сириус ничего не ответил, тогда спустя полминуты она снова заговорила:

— Знаешь, почему ты удивляешься поведению Джеймса? Потому что между нами не то же самое, что между ними.

В ответ послышалось молчание. Через некоторое время Блэк спросил:

— А что между нами?

— Какая-то муть.

— А на что похоже?

— А тебе как кажется?

— Я такого еще не встречал.

— Вот и я тоже.

* * *

Макарик.

Лили зябко повела плечами. Джеймс проницательно взглянул на нее.

— Холодно? — сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Немного, — выдавила Лили. На Астрономической башне гулял морозный воздух, но ночь была такая красивая, а Джеймс такой неизъяснимо родной и притягательный, что уйти отсюда ее не заставило бы даже нашествие Пожирателей. И почему она не надела свитер!

На плечах она почувствовала что-то инородное, что приятно пахло Джеймсом, и, повернувшись, увидела, как он поправляет на ней его собственную мантию.

— Джеймс, ты замерзнешь! — вскричала она, глядя на его голые руки и, смотрящийся насмешкой замотанный вокруг шеи шарф.

— Мне не холодно, — улыбнулся он и, приобняв, прижал ее к себе. Так тепло и уютно было стоять с ним здесь и сейчас… Лили покосилась на него и почувствовала, что он отстранился. Джеймс обхватил себя руками и энергично потер левое плечо ладонью правой руки. Он виновато улыбнулся и опустил руки, заведя их за спину.

— Ты замерз, — кивнула Лили, укоризненно сдвинув брови.

— Я мужчина, я должен терпеть, — обронил Джеймс, но, заметив, как Лили решительно снимает с себя теплую мантию, протестующе воскликнул. — Нет-нет-нет! Оставь.

— Джеймс, я согрелась.

— Оставь, — настаивал Джеймс, практически насильно закутав Лили в мантию.

— Нет, Джеймс…

— Не обсуждается, — он завернул полы мантии вокруг девушки и завязал ее концы у нее за спиной.

Лили удивленно подняла брови. Она была похожа на черный кокон и не могла пошевелить руками. Джеймс рассмеялся.

— Джеймс! Развяжи меня! Ты простынешь и что тогда?

Поттер несколько секунд смотрел на нее, не предпринимая никаких действий, но в конце концов сдался и развязал девушку. Она тут же сняла его мантию и, когда он надел ее, принялась застегивать железные пуговицы.

— Мне, конечно, очень приятно, — говорила она, — но, Джеймс, не обязательно жертвовать собой. Ты мне еще нужен. Если мы сходим в спальню, и я надену джемпер, то мы сможем вернуться, и никто не будет мерзнуть. Идет?

— Разговариваешь со мной как с ребенком, — Джеймс обиженно скривил губы.

— Пошли, а то не получишь конфету, — строго произнесла она, потянув Поттера за собой.

Тепло камина в гостиной и привычный сумрак пустой комнаты оказались еще притягательней зимней ночи и в конце концов они остались в замке, устроившись на диване. Голова Лили лежала на коленях Джеймса, камин потрескивал поленьями, бросая на пару привычный оранжевый свет.

— У тебя волосы начали виться.

Лили улыбнулась и открыла глаза. Джеймс взглянул на девушку, не переставая перебирать ее волосы.

— Нет, это только сегодня, я заплетала косичку.

Она помолчала, а потом призналась:

— Я бы хотела, чтобы завтра на вечере со мной был ты. Я, конечно, не против общества Ремуса. Но…

— Я понимаю, — мягко оборвал ее Поттер. — Может, тебе не ходить?

— Нет, я так не могу. Это же Слизнорт, мой любимый преподаватель, я его любимая ученица, я не могу не прийти.

— Извини, что так получилось.

— Ничего, Джеймс. Все в порядке.

В тот момент, когда до вечера оставалось чуть меньше суток, все действительно было в порядке. Тогда для нее имели значение только такие простые — или не очень, как кому кажется — вещи, как прикосновение его пальцев, то, как он перебирает ее волосы, его голос, дыхание, желтый свет, сумрак гостиной и отпечаток тех слов, что он сказал несколькими часами ранее. «Лили, я люблю тебя».