Оловянная (гет)

Совсем зеленая трава жухла и сминалась, стоило носку ботинка ее коснуться. Воздух холодел и на глазах наливался свинцовой тяжестью ноябрьских проливных дождей. Рон и Гермиона медленно входили в осень.

— Как думаешь, что там? — негромко спросил Рон.

Гермиона проследила за его напряженным взглядом и поежилась. Пейзаж будто достраивался по мере их приближения. Гермиона сосредоточилась на темно-коричневом пятне под кустом. Девочка моргнула, и пятно оказалось безобидной кучей опавших листьев. Но это только настораживало.

На горизонте стоял сырой туман. Гермиона не могла решить, отодвигается ли этот туман или же превращается в траву, кусты и деревья. Она сильно сжала в кулаке фальшивый галлеон. Тот больше не посылал сообщения, однако это было единственное, что напоминало о Гарри, а ей сейчас особенно не хватало его мужества.

— Гарри и Джинни, — прошептала Гермиона. — И мы их отыщем.

Рон вопросительно поднял брови, и Гермиона поняла, что он спрашивал ее о другом. Девочка слегка покраснела и раздраженно передернула плечами.

— А, ты об этом. Не знаю. Гора философских камней? Котел полный до краев зелья удачи? Обед на сто человек? Похоже, у магии получаются отличные бутерброды с сыром.

Девочка поймала удивленный взгляд Рона, и раздражение покинуло ее, как воздух выходит из воздушного шарика.

— Прости, — Гермиона устало потерла лоб. — Не знаю, что на меня нашло. Наверное, я слишком много переживаю.

Неправда.

— Заткнись!

— Что? — изумился Рон.

— Ничего, — пробормотала Гермиона, держась руками за голову. Похожий на сотню позвякивающих колокольчиков голос — она слышала его в своей голове.

Так вот, как это происходит, отстраненно подумала Гермиона. В «Пророке» об этом не писали, но в старых выпусках наименее популярных газет, которые можно было найти только после тщательных поисков в библиотеке, иногда встречались заметки о сквиббах. Рожденные в волшебных семьях, но лишенные способности колдовать, они нередко решались впустить в себя магию и сходили с ума.

Гермиона слабо улыбнулась, но это была невеселая улыбка. Для волшебного общества было нормально, если маг слетал с катушек и начинал кидаться запрещенными заклинаниями налево и направо, но о том, что магия могла сделать с человеком, предпочитали молчать, ограничиваясь разговорами о волшебных болячках. Почему-то говорить об этом было неправильно. Это как если бы люди начали рассказывать друг дружке, что против них подняла бунт их собственная почка. Это же абсурд. В этом нет никакого смысла.

Но кто сказал, что магия имеет что-то общее с почкой?

Гермиона вздохнула. Она старалась не думать о том, что, возможно, с ней происходит то же, что с теми несчастными сквиббами.

— Ты в порядке? — Рон взял Гермиону за запястья и осторожно отвел руки от лица, вглядываясь в лицо. — Ты очень бледная.

— Со мной все нормально, — проговорила Гермиона по слогам, глядя ему через плечо на реку. О боги, она точно сходит с ума. Девочка зажмурилась и снова открыла глаза. Видение не исчезло. — Посмотри, — она повернула голову Рона. — Ты тоже его видишь?

— Что… — не понимая, начал Рон и замолчал. — Малфой?!

Рон взял низкий старт.

* * *

По мнению одного маггловского философа, в одну реку невозможно войти дважды, потому что это будет уже не та река, что и в первый раз.

Но в волшебном мире, где в стакане можно поднять бурю, а из мухи сделать слона, к подобным афоризмам следует относиться с особой осторожностью, потому что магия понимает их очень буквально.

Нельзя войти в одну реку и выйти из нее же. Ну, или, по крайней мере, выйти в том же месте.

Драко был настолько сердит, что даже холодная вода не могла остудить его гнев.

Эта пигалица его столкнула! «Прости, Малфой!» Именно по этой причине у гриффиндорцев такая низкая выживаемость! Они же все чокнутые самоубийцы!

Вдруг по его позвоночнику гвоздем прошел ужас. Уизли осталась совсем одна. Мальчик ударил руками по воде.

Да чтоб вас всех!..

Вынырнув, Драко на мгновение зажмурился из-за резкого дневного света. Он успел различить траву, зеленым мазком мелькнувшую перед глазами перед тем, как снова ушел под воду.

Можно сказать, Драко повезло. Он вынырнул не в водопаде и не в омуте, а в относительно спокойном и не очень глубоком месте.

Однако первое правило успешного и, самое главное, живого пловца гласит: всегда снимай обувь и максимум одежды, прежде чем нырять в воду. И, конечно, это относится к зимней мантии, нескольким свитерам, брюкам и тяжелым кожаным ботинкам. Мокрая одежда тянет на дно не хуже камня.

Кое-как избавившись от мантии, Драко изо всех сил погреб к берегу. Однако из-за течения расстояние почти не уменьшалось. От холодной воды немели и наливались свинцом руки и ноги, а рывки становились все слабее и медленнее. Одуревший от усталости, мальчик чувствовал, что его сил достает только держаться на поверхности, и даже их скоро не станет.

Вдруг Драко понял, что загребает руками по воздуху, а вода с каждой секундой становится все дальше.

— Давай немного вправо, — услышал Драко девчачий голос с командирскими нотками. — Да это же не право!

— По-твоему, это легко? Попробуй рулить сама, если такая умная! — парировал мальчик.

— Ты же сказал, что уже запускал с Гарри воздушного змея!

— Запускал! Против ветра! И это был воздушный змей из фольги, ниток и картона, а не чертов хорек!

Не веря собственным ушам, Драко в ужасе посмотрел вниз. Два лица с булавочную головку были обращены вверх.

Искаженный голос грязнокровки Грейнджер вошел, как штопор, в правое ухо:

— Малфой, хоть минуточку веди себя, как порядочный воздушный змей! И не маши руками, ты не ветряная мельница!

Драко застонал. Неизвестно что было хуже — то, что он снова оказался в компании полоумных гриффиндорцев, или то, что они начали вздорить и препираться в тот момент, когда он находился на высоте пятнадцати метров, или то, что он не имел ни малейшего понятия, что такое воздушный змей!

Раскинув в стороны руки и ноги, Драко постарался не шевелиться, хотя больше всего ему хотелось орать и возможно даже фальцетом. Полеты без метлы вызывали у Драко, как и у любого человека, проведшего полжизни на метле, нескрываемый ужас.

Земля приближалась неровными рывками, но уже через несколько минут мальчик смог различить лица Уизли и Грейнджер, причем покрасневший от усилий Уизли наматывал невидимый леер на такую же невидимую катушку, а Грейнджер удерживала равновесие, не давая Драко свалиться на землю.

— И что теперь? — сдув с глаз мокрую прядь, пропыхтела Гермиона, которой все сложнее было воображать Малфоя, в котором было, как минимум, шестьдесят килограммов почти невесомой конструкцией.

— Гарри научил меня ловить воздушного змея, — неуверенно сообщил Рон.

Мальчики встретились взглядами.

— Только не это!

— О нет!

Раскрасневшаяся Грейнджер сердито фыркнула.

— Ну, хватит уже, — она махнула палочкой по направлению к Рону, а потом плавно опустила ее вниз.

Драко налетел на Рона, и оба рухнули на землю. Почти сразу раздалось два сдавленных вопля: один — сердитый, другой — обиженный.

— Грейнджер!

— Гермиона!

Девочка только закатила глаза, но тут Рон схватил Драко за грудки и, убедившись, что привлек внимание, хорошенько приложил его о землю.

— Где Джинни? Что ты с ней сделал, подонок?

Недолго думая, Драко ударил ему под ребра, и щипающийся и наносящий удары клубок из рук и ног покатился по земле.

— Да что же это такое, — всплеснула руками девочка и взмахнула палочкой.

Неведомая сила схватила мальчиков за шиворот и подняла в воздух, так что им оставалось только барахтаться и болтать ногами, обмениваясь свирепыми взглядами и ругательствами. Драко послал Уизли невинную улыбку — прежде чем их разняли, он успел хорошенько пнуть его в колено.

— Угомонитесь оба! — топнула ногой Гермиона и поджала губы точь-в-точь как профессор Макгонагалл. Потом она сверкнула глазами в сторону Драко. — Или ты немедленно расскажешь, где Джинни, или я устрою тебе такую трепку, что ты на всю жизнь запомнишь! А ты, Рон, прекрати вести себя, как маленький. Разве для этого мы воспользовались магией?

Растрепанный, насквозь мокрый и с заплывающим глазом, Драко посмотрел на Уизли. Лицо Уизли медленно багровело. Драко был уверен, что выглядит так же, потому что ему уже почти нечем было дышать из-за врезавшегося в кожу воротника. Похоже, они впервые поняли друг друга. Я не хочу иметь с тобой ничего общего, но я сделаю это, иначе она меня задушит в благородном порыве нас помирить, — говорил взгляд каждого из мальчиков.

Драко и Рон кивнули.

— Ну, вот и замечательно, — кивнула Гермиона, опустив палочку, и мальчики неуклюже свалились на землю. Потом она уперла руки в бока и повернулась к распростертому Драко, пробуравив его свирепым взглядом. — Я слушаю тебя, Малфой. Очень внимательно слушаю.

Драко сглотнул.

Некоторое время он говорил, а Уизли и Грейнджер слушали. Драко пропустил некоторые события, однако, в общем и целом, его рассказ соответствовал правде. Естественно, в разумных пределах. Драко вовсе не хотелось, чтобы Уизли снова набросился на него с кулаками.

— Значит, Джинни толкнула тебя в реку там, а вынырнул ты уже здесь? — хриплым голосом уточнил Уизли.

Драко кивнул, и вдруг Уизли засунул в рот костяшки пальцев, чтобы не засмеяться. Но уже через секунду Драко понял, что Уизли совсем не до смеха, и он зажимает рвущийся из глотки крик.

Грейнджер отреагировала сразу же — утешая, она положила руку ему на плечо.

— Я уверена, Джинни не поступила бы так, если бы не думала, что не сможет справиться, — почти скороговоркой произнесла она, не спуская взгляда с бледного лица Уизли.

Тот резко хохотнул.

— Справиться со стаей волков? Как ты себе это представляешь, Гермиона?

— До сих пор Джинни удавалось выходить из всех передряг, — спокойно парировала Грейнджер. — Даже если она не знает, что делает, у нее это получается.

Рон замер и опустил голос до шепота:

— Ты чувствуешь ее?

В первый раз Грейнджер отвела взгляд. Драко почти ей посочувствовал. Смотреть на такого несчастного Уизли было практически невыносимо — все равно, что пинать щенка со сломанной лапкой.

— Нет.

Драко отвернулся. Видеть, насколько эти двое были близки, несмотря на то, что еще несколько минут назад ругались и орали друг на друга, было неприятно.

Уизли исподлобья взглянул на Драко.

— Почему Джинни не прыгнула вместе с тобой? Может, это ты ее там оставил, а сам смылся? Почему ты не вернулся за ней?

Драко устало вздохнул.

— Я вынырнул уже здесь, — в сотый раз объяснил он.

Грейнджер покачала головой и остановила Рона, придержав его за рукав.

— Я ему верю, — странным голосом произнесла она, не спуская с Драко пристального взгляда. — Но если Малфой говорит правду, это значит…

— Что? — спросил Рон.

—… что река может работать и в обратную сторону, — закончила мысль Грейнджер.

Драко поймал полный энтузиазма взгляд Гермионы и похолодел.

— Ты же не серьезно! Это глупо! — запротестовал мальчик.

Грейнджер лучезарно улыбнулась ему в ответ.

— Я ж-же с-сказал, ничего не получит-т-тся, — через несколько минут печально заявил Драко. Он стоял по пояс в холодной воде.

— А ты попробуй нырнуть с головой еще раз, — не без злорадства посоветовал с берега Уизли.

Драко бросил на него мрачный взгляд, но как ни странно промолчал. За те два раза, что Грейнджер запустила его в реку, Драко продрог до костей, однако если бы грязнокровка решила попробовать в третий раз, он бы согласился, лишь бы избавиться от мучительного сосущего ощущения под ложечкой.

— Рон, перестань! — отрезала Грейнджер. Заламывая руки, она в волнении расхаживала взад и вперед по траве. Щеки у девочки пылали нездоровым румянцем. — Если река работает в одну сторону, значит, она должна работать и в другую. О боги, в этом дурацком месте получается даже самое глупое волшебство, будто у магии вдруг появилось воображение… — Гермиона помедлила. — Или Джинни успела произнести какое-то заклинание? Вряд ли… Но что, если она успела его подумать?.. Пожелать?.. Чего?..

Неожиданно девочка остановилась, как вкопанная, а потом уставилась на Драко так, будто видела в первый раз.

* * *

— Хогвартс?

Гарри изучал скудную обстановку. Негромко потрескивающий в камине огонь освещал истертые каменные стены, деревянный стол, два таких же старых стула и шкаф.

Похоже, здесь не было ничего нового или ненужного. И это место, чем бы оно ни было, не могло быть Хогвартс.

— Ага. У нас даже табличка есть, — похвалился Сэм и кивнул на камин.

Табличка действительно была. Деревянная и прямоугольная, она висела на стене прямо над каминной полкой. Некоторое время Гарри рассматривал криво вырезанные на ней буквы: H, О, G, W, A, перевернутая вверх тормашками R и S. Очень симпатичная, в общем, табличка.

Пока Сэм снимал с огня тяжелые черный чайник, расставлял на столе чашки, Гарри пытался собраться с мыслями.

— Но Хогвартс — это огромный замок с башнями и подземельями, движущимися лестницами и говорящими портретами, — наконец, нашелся он.

В наступившей тишине было слышно, как в чашку льется кипяток. Сэм с открытым ртом смотрел на Гарри, не замечая, что чай перелился через край и лужицей растекается по столу.

— Ты был в Хогвартсе? — резко спросил старик Джонсон, все это время стоявший в тени. Глаза старика сверкали в полутьме, как стеклышки.

Гарри оглянулся на него, чувствуя, что теряет нить разговора. Такого с ним не происходило с тех пор, как Хагрид сломал дверь в хижине на скале и сообщил ему, что он, Гарри Поттер, мальчик, над которым всю жизнь издевался Дадли, волшебник. Ну, или, как минимум, с последней контрольной работы по зельеварению.

— Конечно, я учусь в Хогвартсе.

Глаза Сэма полезли на лоб.

— Учишься? Ты что, умеешь колдовать? — мальчик задохнулся от волнения. — Ну, знаешь, не просто доставать из воздуха всякие котлеты и кроликов, а произносить самые настоящие заклинания, размахивая самой настоящей волшебной палочкой? Подожди... у тебя что, есть волшебная палочка?

Гарри кивнул.

— Сэм, — предостерегающим голосом попытался его остановить старик Джонсон, но мальчик не думал его слушать.

— Я хочу посмотреть, — заявил Сэм.

Гарри пожал плечами и, достав из кармана мантии палочку из остролиста, положил ее на стол. Она была вся в отпечатках пальцев, однако Сэм смотрел на нее, как на какое-нибудь сокровище.

— Ух ты! Я знаю, каждому волшебнику покупают такую перед школой! В Косом Переулке даже есть лавка, в которой волшебных палочек видимо-невидимо! — взгляд мальчика стал мечтательным и затуманился, а потом он ткнул пальцем в нашивку льва на груди у Гарри. — На каком ты факультете?

— В Гриффиндоре, — ответил ничего не понимающий Гарри.

— Вау! Джонсон говорит, это самый крутой факультет в школе!

Несмотря на то, что Гарри чувствовал себя так, будто попал в ужасный кошмар, он не смог не улыбнуться. Гарри вдруг вспомнил, как когда-то давным-давно одиннадцатилетняя девочка с пушистыми похожими на одуванчик волосами заявила, что в Гриффиндоре учился Дамблдор, и неплохо было бы попасть именно на этот факультет, а Гарри подумал, что отдал бы все своих шоколадных лягушек, лишь бы оказаться в Гриффиндоре.

— А ты почему не ходишь в Хогвартс? — с любопытством поинтересовался он у Сэма.

Тот вдруг густо покраснел и что-то невнятно забормотал, а потом совсем умолк. Тишина заполнилась треском дров в камине и секретами. Гарри поерзал на месте. Спиной он чувствовал пристальный взгляд старика Джонсона.

— Что это за место? — негромко повторил он свой первый вопрос.

Старик Джонсон подошел тяжелой поступью и сел на жесткий табурет рядом с поникшим Сэмом.

— Ты знаешь, почему изготовители волшебных палочек используют в своем ремесле именно дерево? — неожиданно осведомился он у Гарри. — Почему не железо там, например, или олово?

— В железо не так просто засунуть перо феникса или кусочек сердечной мышцы дракона?

Глаза старика полыхнули, и Гарри понял, что с этим волшебником шутки плохи.

— А так уж и нужны эти перья да органы волшебных животных? Зачем так морочиться? Неужели ты не мог колдовать до того, как тебе купили котел и палочку? Или, может, волшебная палочка сделала тебя лучшим волшебником, а? — старик Джонсон прищурился, рассматривая Гарри так, будто дал ему еще одну попытку пройти задание.

Гарри помедлил. Почему-то он никогда об этом не думал раньше.

— Палочка направляет магию, — наконец, ответил он.

— Палочка сдерживает магию, — спокойно поправил старик. Похоже, ответ Гарри ему не очень понравился, но он счел его сносным. — А сделана она из дерева, потому что дерево хоть и выносливый, но хрупкий материал — не выдерживает мощной магии. Она перестает слушаться и в лучшем случае ломается, а в худшем переходит в распоряжение магии.

— Откуда вам это известно? — осведомился Гарри. — Вы мастер вроде Оливандера?

Следующая улыбка старика Джонсона получилась особенно неприятной.

— Я сквибб. Как и твой новый приятель, — он кивнул в сторону смущенного Сэма. — И отвечая на твой вопрос, это место, где такие, как мы, могут колдовать.