Иван Альбус Ефремов и Орден Сокола (джен)

...Все так бы и проспали мертвым сном, но Снейп, наворовавший трансфигуратов своих же собственных фолиантов и усевшийся в комнате Гургена их восстанавливать, наделал шуму. Так как сам Гуго слинял на дежурство в больницу, ибо в Москве естественным образом времени было больше на три часа, нежели во всей гринвичской Великобритании. А вот Невилл так и не вышел ни на лекции, ни в Малую башню, а заказал завтрак прямо в спальню. Ефремов забеспокоился относительно его отсутствия, а Джек и вовсе струхнул, не случилось ли с ним чего-нибудь похуже обычного предположения о внезапном запое. И тогда Джек отправился преподавать в одиночку, внутренне крестясь за Невилла и за себя, предоставленного на растерзание ораве обормотов. Иван Львович остался планировать свой факультатив, но дело не клеилось: казалось бы, уравновешенный человек должен взять себя в руки, а вместо этого он сидит и тупо листает литературу-макулатуру. И ведь не надо никуда собираться, права свои отстоял, с потерями большими вроде того как продался в рабство Минерве, и насажал себе на голову незваных клиентов. Вот еще неизвестно чем кончится беседа с малышом Тедди. Ефремов устало захлопнул фолианты и отправился побродить по замку. Встретил Доусона как назло. Преподаватель Защиты процедил приветствие и в дальнейшие разговоры вступать не захотел. Пришла мысль навестить Слагхорна да спросить, где апартаменты Невилла. Слагхорн отнесся гораздо вежливее, указал путь. Только вот непонятно, может, они там заклинанием каким заворожены.

— Невилл, ты в порядке? — постучался в дверь Ефремов.

— Войдите, сэр. — Невилл тоже был сух до неузнаваемости. — Пришли проститься перед отправкой?

— Какой ещё отправкой?

— Которую вы обещали после выздоровления...эээ... Северуса.

— Невилл, не выдумывай, мы никуда не едем.

Невилл поднял на него грустные глаза. Точно как дитя.

— Скорее всего, вам Минерва так велела сказать.

— Нет, Минерва как раз велела нам остаться.

— Неужели?! — Невилл мог бы уже соперничать со Снейпом по ехидству.

— Да что, врать тебе буду? На мне еще... По мозгам моим еще поездят всласть.

— А я уже телефон купил вам в Россию звонить.

— Ничего, пригодится еще, — примирительно бросил Ефремов. — Пусть тебя Гера смсками забрасывает. Номер дай записать.

— А вам-то я в любое время могу позвонить, у меня ваш есть давно, я же Герке в свое время продал аппарат и симку, вот то, что он вам в Рождество подарил.

— Вот как! Все заплетено-то у нас. Оказывается я все время под колпаком у Мюллера… А теперь преподавай иди на вторую пару.

— Да я просто приболел. Зелье перцовое сам сварю, полежу...

На самом же деле у Невилла было магическое истощение от беспрестанного ночного колдовства. Но от новостей ему действительно стало легче, хотя бы на душе.

Секретаршу Нарине вскоре после оргии Волдеморт заставил исполнять ее истинные обязанности, разбирать ворованные документы. Нарине противилась вплоть до наложения на нее заклятия подвластия. Выходило неудачно — полного подчинения он добиться не смог, но что-то она надиктовала седоволосому не по годам мужчине, который, несмотря на опьянение, в точности все записывал, потому что девушка не могла орудовать гусиным пером. На ночь ее водворили в подвал, однако в отличие от мужика, ей выдали тюфяк и одеяло, уж больно ценная игрушка она была. Утром ее тоже подняли для разбора бумаг, накормив весьма странным завтраком: вроде яичница, но с рыбным запашком. Половину она съела сама, половину отдала Тико, который хлебал баланду. Конвоир был, кажется, не то украинцем, не то молдаванином. Во всяком случае, вчера она его не видела. Увидев Тико со сковородой, он накричал на нее за то, что она разбрасывается ценной едой, потому что яйца наперечет. А потом тискал ее в дверях, пока препровождал в комнаты. Тот синюшный старик-импотент как будто появился у нее в мозгу помимо того, что восседал за письменным столом. В памяти помимо воли возникали воспоминания о тех документах, которые она готовила для Левона Акоповича — пиарских акциях, списках телефонных абонентов среди генералитета, сборе отзывов о партии из интернета. Ее неудержимо вело подыскать нужный оригинал в стопке, сваленной на столе, но она усилием воли стряхивала это желание. Напереводив напрямую на английский с десяток листов, она наконец смогла вырваться из цепких лап наваждения и шмыгнуть в дверь, ведущую на улицу. Она практически босиком оказалась на снегу, но желание убежать от истязателей было сильнее. Вот она пересекла границу забора, вытекла через покосившуюся и открытую калитку, и, спотыкаясь, бежала по заснеженной дороге, бросив в лицо преследователям комья снега. Из сил она выбилась через два дома и забилась в тот, у которого не было забора. Оказалось, что у дома не только нет забора, но и части входной двери. Казалось, что весь этот поселок пуст, за исключением того домика, которым владел уродливый старик. Ее быстро нашли как по мановению волшебной палочки и втащили восвояси Тико с конвоиром. Было удивительно, что такой своевольный охранник как кукла подчинялся этой англоязычной шайке. Водворив ее в центральную комнату, молодой седой (альбинос?) выпорол ее хлыстом, правда, сквозь одежду, чтобы было и больно, и следов не оставалось.

…Перед обедом Минерва, к вящей радости хогвартчан отменившая пару уроков, начала потихоньку собираться. Ноутбук она оставила в покое, но вторую пару флакончиков она аккуратно припрятала в косметичку. Воспользовавшись привилегией директора, сняла с кабинета антитрансгрессионную защиту и переместилась в известную ей маггловскую часть Лондона. Как всегда, в подворотню, где она поменяла вид своей одежды на более приемлемый. Потом она купила в киоске карту города, осведомилась, как проехать к нужному адресу, купила билетик на автобус. Дальше ей пришлось все равно пересаживаться на такси, так как дорогу для общественного транспорта перекрыли. В машине пахло каким-то дурным запахом, каким ни в «Ночном Рыцаре», ни в автобусе маггловском не пахло. От запаха болела голова и слегка подташнивало. Что все-таки не помешало ей проглотить пару капель Феликс Фелициса.

На входе в конференц-зал охранник попросил пригласительный, но она на страх и риск сказала, что она подруга Джоанны Роулинг Мэгги Смит, и что ей пригласительного не нужно. И что она тоже будет участвовать в конференции, отвечая на вопросы журналистов. Охранник же был либо тупой, либо дотошный формалист, и заявил, что Мэгги Смит в конференции не значится и вообще попросил показать паспорт. Его пришлось глушить конфундусом.

Стычка с формалистом не сильно вывела ее из колеи, но дурнота давала о себе знать. Раздевшись в гардеробе, МакГонагалл тихо уселась возле окна и ловила каждое дуновение сквозняка сквозь плотные нереально толстые маггловские стекла в железных рамочках. Вскоре и сквозняк почти не ощущался, потому что в помещении дышало около полутора сотни человек, щелкающих фотоаппаратами и похожими на них коробочками. Также они совали в лицо себе и даме-писательнице мохнатые штуковины на палочках с проводами, куда приглашенная персона аккуратно говорила, как в рупор, только вывернутый наизнанку.

— Чему научился магический мир, и как изменилось сообщество в результате войны с Волдемортом?

— Министерство магии было декоррумпировано, и, под предводительством Кингсли, дискириминация, которая всегда скрывалась, была искоренена. Гарри, Рон, Гермиона, Джинни сыграют, конечно же, значимую часть в перестройке магического общества через их будущие карьеры.

— От ваших поклонников с thesnitch.co.uk. Разве не предполагалось увидеть выдающиеся магические способности у Джинни в "Дарах Смерти" и понять, почему так важно то, что она седьмой ребенок в семье? Была ли её основная роль в книгах лишь как любовный интерес Гарри?

— Ну, я думаю Джинни продемонстрировала сильную магию в финальной битве, и для шестнадцатилетней волшебницы она показала себя очень достойно. Я не помню, что бы я говорила, что ее статус седьмого ребенка окажется важным в последней книге[1], так что... вы уверены, что я это сказала?

«Да как эта самозванка посмела обсуждать чужие судьбы?»

— Вернулись ли Люциус Малфой и остальные сбежавшие пожиратели смерти в Азкабан?

— Нет, Малфои обошли свои проблемы (снова) благодаря тому, что они сговорились (хотя и не бескорыстно) с Гарри в конце битвы.

— В главе "Кингс-Кросс" находятся ли они за занавесом или в каком-то мире между реальным и занавесом?

— Вы можете пофантазировать на эту тему, но я думаю, что Гарри вошел в некий лимб между жизнью и смертью.

«А вот это уже полная отсебятина, простите. Малфой должен сидеть пожизненно, хотя если дементоры покинули Азкабан во второй раз, он сбежит. Надо проведать в министерстве, откуда взялись дементоры в Хогвартсе, не утекла ли пара-тройка сынов Хаоса с границы Хаоса и Порядка?»

Однако незамеченной МакГонагалл остаться не пришлось.

— Дама[2] Маргарет Натали, вы пришли сюда в качестве приглашенной знаменитости, невзирая на болезнь, временно покинув лечение, или вас выписали из госпиталя насовсем?

Минерва врала то же самое, что и прошлый раз:

— Я полностью поправилась.

— У вас бледный вид, леди.

— Ну разумеется, тут душно, а в моем возрасте...

— Вы продолжите сниматься в остальных сериях франшизы? В «Принце-Полукровке», например?

«Принц-полукровка… Северус… бедный мальчик… Теперь его жизнь будут терзать эти скучающие люди, чтобы потом задавать глупые вопросы глупой бабе за тем столом на сцене.»

— Разумеется, буду, — твердо и с некоторым нажимом проговорила МакГонагалл.

Мужественно отсидев этот возмутительный глумливый балаган, Минерва подошла к горе-писательнице, молниеносно засобиравшейся уходить, но чудесное зелье заставило Роулинг замешкаться.

— Добрый день, Джоанна, — как можно теплее поприветствовала её Минерва.

— Добрый день, леди Мэгги. Чем обязана?

— Милочка, всегда приятно выйдя из больницы прогуляться по городу. Тем более навестить друзей. Выпьем же чаю, дорогуша.

— Здесь отвратительный буфет, кавалерственной даме нечего тут искать. — Кажется, писательница продолжала задирать нос. — Поедемте в ресторан.

"Нет уж, при скоплении людей побеседовать начистоту не выйдет."

— Лучше к вам домой, дорогуша.

— Ах, миледи, я не наказала дворецкому приготовить обед в столовой. Я вообще не планировала приема с чаепитием. Повар должен испечь торт... А за то время... он не подоспеет.

— Тортик можно и купить в ресторации, но потолковать, конечно, лучше в уютной гостиной.

Наконец Роулинг смягчилась, достала маленькую светящуюся коробочку — такую же, как те, с которыми носились русские — поговорила в нее в два приема и ответила с напускной комически умильной кроткостью:

— Да, миледи, все ваши притязания будут исполнены.

Не хватало только шаловливого реверанса, но в такой короткой юбке его проблематично исполнить.

— Я заказала доставку на дом.

— Великолепно, — поощрила Минерва, не до конца понимая, о чем речь. Но уж, во всяком случае, согласие получено.

— Вы на машине, миледи?

— Нет, я уже отправила своего водителя. Поедемте на вашей, дорогуша.

Они разделились, чтобы одеться, но на выходе снова встретились, слава Мерлину. Конечно, Роулинг недоумевала, что такая леди одета настолько просто и вообще сдала вещи в гардероб, но высказываться не стала. Насчет того, что она беседует с настоящей Смит, у нее просто не возникало сомнений.

В машине у водителя Роулинг так не пахло и они доехали к месту назначения без лишних проблем. Водитель оказался тонким юмористом и всю дорогу веселил дам в манере непревзойденного английского юмора. Минерва лучезарно, но сдержанно улыбалась и даже позволила себе рассмеяться в особо пикантном месте.

Перед посиделками Минерва посетила уборную, помыть руки и обновить действие Феликса, который буквально тянул ее говорить вещи впопад. Надо было протянуть еще хотя бы час с небольшим, ведь разговор будет далек от дружеского щебетанья.

Торт доставили почти сразу же по их приходу, но дворецкий весьма медлительно копался, накрывая на стол, так что дамы быстро проглодались.

— Леди Мэгги, не хотите ли вы испить чего-нибудь покрепче чая?

— Нет, дорогуша, мне запретили врачи. Не хочу смешивать их с лекарствами, знаете ли.

— А я, пожалуй, не откажусь от рюмочки. Ведь это не сделает меня в ваших глазах алкоголичкой?

— Что вы, что вы…

«Ага, надо постараться накачать ее спиртным. Размягченный мозг дает отличные результаты при легилеменции или под сывороткой правды Правда, будет много побочного шлака, но ничего, справимся.»

— Эдвард, унесите второй набор питейных приборов, леди Маргарет не пьет.

Вышколенный слуга послушно унес вторую рюмку и бокал и скрылся с глаз долой, предоставив дамам полную свободу.

Роулинг мучительно пыталась подобрать нужные слова для начала беседы, мысли ее только и вертелись насчет больничной темы, однако с одной стороны она сочла это невежливым, а с другой — напоминали ей самой о смерти матери. МакГонагалл же ждала, когда хозяйка затеет хоть какую-то беседу и скромно помалкивала. Джоан отсалютовала рюмочкой с виски и залпом осушила ее. Потом налила кофе им обеим и принялась за заботливо отложенный на блюдце ломтик торта. Минерва тоже принялась за кушанье. А ничего, магглы тоже знают толк в сладостях.

— Ах, как вкусно, — поспешила она похвалить хозяйку за угощение.

— Ресторан Petrus, французская кухня, — приосанилась Джоан. — Главный специалист по десертным блюдам.

«Надо как-то влить в ее чашку зелье правды. Но как? Уронить ее ложечку? Она сама поднимать не станет, дворецкого позовет. Вот, уронить кусочек торта на одежду, но прежде усыпить бдительность.»

— Милочка, я давно хотела вас спросить, каково это быть писательницей. Мы ведь артисты, всегда исполняем чужие замыслы, а как этот замысел рождается в голове, нам не всем дано понять.

— Леди Мэгги, вы же уже спрашивали это при нашем знакомстве.

— Правда? Я и не припомню этого. Может быть в моем возрасте это простительно, чего-то не помнить, если приходится держать в уме два-три сценария одновременно. Так как вы это все сочиняете?

— Ах, леди Мэгги, идея может прийти даже в ватерклозете, извините за подробности. Лично я держу там толстый блокнот, куда записываю свои мысли.

«Сплетни тебе в голову приходят в твоем ватерклозете, такого же содержания, как и твой унитаз,» — мысленно чертыхнулась МакГонагалл и пошевелила палочкой под столом. У горе-писательницы упал внушительный кусок торта прямо на мини-юбку. Миллионерша ускакала в личные комнаты переодеваться, а Минерва тем временем вылила содержание пробирки в чашку хозяйки. Через буквально десять минут последняя вернулась в стилизованном японском кимоно, похожем на те, в которых приезжали в Хогвартс баньши и анимаги-лисы. Запыхавшись, Джоанна подскочила к столу и залпом выпила оставшийся кофе с зельем. Все пошло как нельзя лучше. Посидев еще минут двадцать, дождавшись, пока та напьется и подействует зелье, МакГонагалл набросилась на хозяйку. Наставив палочку на собеседницу, Минерва приказным тоном потребовала:

— Откуда у тебя сведения о жизни в волшебном мире, вздорная магглянка? Как ты «написала» эти книги?

— Я не помню, леди Мэгги…

«Как она может врать под признаваллиумом? Или он еще не успел подействовать?» Нет, по горлу «писательницы» пошли спазмы, означавшие тошноту. Опиться до блевотины она не могла — значит, просто сопротивляется силой воли или… или ее память зачарована модификацией. Жаль, что дубльдум остался в директорском кабинете, а то можно было бы снять с нее воспоминания непосредственно из головы. Перенести ее в Хогвартс? Не оставлять же еще и эту дуру в школе, иначе она превратится в казематы для проштрафившихся магглов. Мотаться, трансгрессируя туда-сюда можно, но утомительно. А вдруг… вдруг тут окажутся какие-нибудь улики, если она не отдала их в банк на хранение в сейфе, как в Гринготсе.

— Прекратите этот дурацкий розыгрыш, вам это не к лицу.

— Джоан, это не розыгрыш, я не Мэгги Смит, а профессор МакГонагалл, — мягко, но настойчиво проговорила Минерва. — Импедимента!

Атакованная хозяйка замерла на стуле под замедляющим заклятьем.

— Так вы существуете на самом деле! — почувствовав магию, проблеяла она.

Минерва окутала комнату чарами тишины, чтобы на шум не прибежал дворецкий, и только потом приступила распутыванию ментального блока. Воспоминание было нечетким и размытым. Если б только можно было его снять и, самое главное, затолкать в собственную голову как в дубльдум…

— Еще раз спрашиваю, откуда у тебя сведения о магическом мире?

— Мне их принес мужчина неопределенных лет со смешным именем: не то Альтус, не то Альтутас Стратосферус.

Хм, Альтутасом звали Тевудера, нового продавца в лавке волшебных палочек Олливандера, потому что после пыток Вольдеморта сам Олливандер повредился в уме и находился на излечении в Святом Мунго. А вот Стратосферус, по всей видимости, это Стратокумулюс Альтостратус.

— Как он выглядел, этот человек? — Минерва с трудом окунулась в мозг Роулинг.

— Такой малоприметный, лысый с седыми всклокоченными волосами вокруг плеши… И еще на нем, кажется, была бежевая пелерина…

Ну, это точно Стратокумулюс Альтостратус, священник из Ордена Госпитальеров и лавочник, торгующий сомнительными артефактами. Лавка и приход находились неподалеку от «Борджина и Бэркса», на границе Лютного и Косого переулков.

— Он привез пергаменты?

— Нет, обычную машинописную рукопись, всего семь свертков. В 2000м году я бедствовала, я осталась одна с малолетней дочерью на руках, у меня не было денег… я работала преподавателем французского языка и нам этого не хватало. Я ходила в кафе в Эдинбурге попить кофе и согреться, потому что дома у меня плохо топили… Я написала два романа, но их не брали ни в одном издательстве… И тут пришел этот человечек. Мы разговорились, и он предложил мне дать мне разбогатеть, если я опубликую под своим именем его записки о некоем Гарри Поттере. Мне понравились его книги, такие романтичные, дружелюбные, добрые…

— Как ты догадалась, что волшебники существуют?

— Он колдовал, точно также колдовал, как об этом было написано в книгах. Сначала я подумала, что это фокусы, но потом я поняла, что этого просто сверхъестественное.

— Что было дальше?

— Я перепечатала все на компьютер и отнесла первую книгу в «Блумсберри» и они тут же опубликовали ее, заплатив мне большой гонорар. В течение двух лет я издала все семь книг, как и просил меня человечек.

— Вы виделись однажды или нет?

— Какое-то время он приходил забрать вновь изданную книгу. А потом явился с кипой фотографий и попросил найти двойников этих людей для того, чтобы снимать «омнисинематограф», или «фильму». И я искала. Разбогатев, мне стало просто отыскивать нужные человеческие ресурсы.

— Потом он приносил вести из волшебного мира?

— Какое-то время да. Присылал совиной почтой, но потом меня стали одолевать журналисты и я начала просто выдумывать на ходу ответы на вопросы, так что не принимайте это близко к сердцу.

На сыворотку правды вполне можно было положиться, но дотошная МакГонагалл велела Джоанне отвести себя в ее кабинет и показать все, о чем было рассказано. Драгоценности лежали не в сейфе, как предполагала Минерва, а на антресолях большого письменного шкафа, покрытые многолетней пылью. Там же лежали уже готовые бордовые книги о Гарри Поттере. Фотографии… где же этот жулик насобирал фотографий? Там были все, начиная от ребят и заканчивая преподавателями. Кто же это мог быть их автором? Колин Криви? Вроде да, похоже на его стиль съемки. Но как они попали в грязненькие лапки этого старого обормота?

Минерва помогла хозяйке сложить все обратно, отлевитировав кипу бумаг в шкаф и трансгрессировала обратно в Хогвартс к невероятно радующимся ее отсутствию школярам, оставив Роулинг валяться в полупьяном виде на диване в ее «творческом» кабинете.

...После обеда Невилл ввалился в Малую башню и в нескрываемом утомлении растянулся на кровати Джека. Последний же, читающий газету в кресле около того места, где должен был быть камин, участливо спросил:

— Что, плохо тебе, похмел?

— Простыл парень. Понятно тебе, алкаш , — вступился Ефремов. — Перечное зелье попил? Полегчало?

— Пил, но мне не лучше, — угрюмо констатировал сам хворающий.

— Я б тебе колдрекса дал, если б был... А то сам то же перечное зелье пью... Только что ты пришел нашего Снейпа заражать, он еще слаб.

— У него не простуда, а магическое истощение, — заявил Северус, пристально глядя в лицо герболога. — Ментальный блок не держит.

— Ваша правда, Северус, — как-то быстро спасовал Невилл.

— Над чем таким колдовал всю ночь? — ёрничал Джек.

— Я принес. Вообще-то я думал, что вы уезжаете, — Невилл, как в прежние времена, извинительно мялся, — а потому приготовил кулечек на дорожку.

— Говорящие галеоны?! — Северус не легилементил, а честно пытался угадать. — Но для такого взрослого и опытного волшебника это должно занять часа два...

Невилл выудил из необъятного кармана мантии сверток пергамента, откуда выглядывало что-то острое, но разворачивать его не стал, а положил рядом с собой на кровать. Потом вынул из другого кармана ещё сверток, распаковал и отшвыривающим заклятием отправил в руки Ефремову и Снейпу.

— Ух ты, сквозное зеркало... — пробормотал Северус. — Но вы ведь обещали купить мне палочку и мобильник?

— Купите в Лондоне. А зеркало надо Гере передать.

— Зачем? У тебя же телефон есть...

— Я по нему ни разу не звонил, только ваши номера записал. А в зеркале можно лицо видеть...

— ... И у Сева нету телефона. А вдруг Герыч решит ему позвонить, а нас рядом не будет? — предположил Джек. — Пойду на совятню, отправлю.

— Можно отправить селеноида в крайнем случае... — "бредил" Невилл.

— Вот и хорошо, — согласился Иван Львович. — Пусть полетает, а то мне к Тедди Люпину идти, а тут эта страсть, не дай бог, за мной увяжется. Боюсь, покусает мальца.

Ефремов бережно извлек луну из ведра, пощекотал там, где у кошек обычно бывают лапки, и, о чудо, луна выпростала левую заднюю конечность. Прочно ухватившись за ножку селеноида, доктор велел Джеку оторвать кусок газеты и завернуть в нее зеркало. Веревка нашлась у того же Джека в кармане, который складировал туда все клочки бечевок от своей корреспонденции. В последний момент они додумались накатать уже на свернутой газете телефон Невилла. Понадеялись, что за дорогу не расплывется. Потом только спохватились, пустят ли "эту страсть" в медицинское учреждение.

— Луны целебны, — в сотый раз повторил Снейп.

— Так почему они запрещены?

— За своенравие. Но если луна выбрала себе доминирующего мага, то будь спокойны,— его окружение она примет весьма терпеливо.

— Что, и ребенка?

— Да ваш Гера тот еще ребенок. Треплет как кота, даже жалко зверушку.

Луна втянула лапу обратно в брюхо и кружила с довеском над головами людей. Ефремов вышел в молодежную и набрал Геру:

— Ну что, героиныч, как самочувствие?

— Тревога усиливается.

— Плохо, очень?

— Терпимо.

— Вот и держись, я тебе кота с сюрпризом отправляю, к ночи жди. Можешь потискать для поправки... Завтра отправишь обратно, мне не жалко, хоть сутки у себя держи. А про подарочек отзвонись, как получишь. Или смску скинь.

После короткого разговора, Ефремов вернулся в мужицкую и изловил лунишку. Джек помог распахнуть окно, и, что-то пошептав зверушке на ушко, выбросил ее на улицу. Луна полетела и скрылась между башнями. «Ну вот и хорошо, хотя бы дня два приставать не будет» — подумал Ефремов, глядя на полет питомицы.

Невилл к тому времени распаковал первый сверток и торжественно вручил Ефремову Старшую Палочку и воскрешающий камень. Снейп присвистнул:

— Так Поттер же сказал Альбусу, что камень потерял, а саму палочку вернул в кабинет директора... Насколько я понял Альбуса, он видел из ноосферы, как камень втоптали в землю кентавры.

— Вот над этим я и колдовал всю ночь, чтобы этот проклятый камень найти, — вздохнул Невилл. — Только я боюсь, что я теперь Хозяин палочки, раз я ею колдовал после Безвластия.

— Не бойся, Нев. После Безвластия надо провести определённый ритуал, надо в гримуарах посмотреть, а для начала мне их расколдовать надо. Телефоном орудовать не могу-— чужой. Иван, ты дашь мне палочкой попользоваться? — Северус был удивительно мягок, делая скидку на эмпатофильное[3] недомогание Невилла.

— Да забирай, я как-то палочкой и не сумею... Все, ребят, я пойду в лазарет за Тедом, а вы тут посидите. Невилл, далеко не уходи, я тебя попозже вызову. Выпей валерьянки или корвалола, полегчает. А то ты, я гляжу, позеленел весь. Кардиамин бы надо, но нету. Джек, накапаешь ему?

— Я в теплицы пошел, ученички потраву навели.

— Профессор Фелкон, идите с Тедом в Выручай-комнату... Вы знаете, где она? Там вас никто не побеспокоит.

...Тедди Люпин недоверчиво приподнялся с лазаретской койки и приготовился выслушивать очередную хулительную проповедь от преподавателя, ведь за игры на "психологии", говорила Сэмми, тоже ставят оценки, только никогда не называют их на уроках. И ей вчера влепили тролля за поведение, как и ему. Ей по секрету Элиза сказала.

— Вы пришли назначить мне взыскание, сэр?

— Нет, Тедди, я просто пришел с тобой поговорить. Я рад за тебя, что ты решил постоять за себя, но зачем же надо было бить того мальчика?

— Дэвида Блейна?

— Блейна? Это брат как его там, Сириуса Блейна?

— Не Сириуса, а Гедеона.

— Ну ладно, что уж я... Не могу что-то забыть?

— Сириус это был Блек, брат моей бабушки, крестный дяди Гарри, моего крестного...

— А кто такой дядя Гарри?

— Сам Гарри Джеймс Поттер, вы же знаете...

Ефремов подал ребенку теплую мантию, которую тот напялил прямиком поверх пижамы, и они оба удалились с согласия мадам Помфри.

— Куда вы меня ведете, к Филчу? — все еще опасался мальчик.

— Туда, где мы сможем поговорить.

— А разве нельзя было говорить в лазарете?

— Ну, я бы не хотел, чтобы мадам Помфри нас подслушала. И ты наверняка тоже.

— Я бы поставил заглушающее заклятье. Я умею.

Ефремов понятия не имел, о какой вещи говорит малец, но ответил:

— Я тоже. Просто мадам Помфри могла бы выгнать меня в неподходящий момент, несмотря на то, что я тоже доктор.

На восьмом этаже они остановились возле портрета Варнавы Вздрюченного, который учил троллей танцам, и ребенок полностью успокоился.

— Почему вы сразу не сказали, что ведете меня в выручай-комнату?

— Хотел удивить.

— Дядя Гарри мне столько раз рассказывал про эту картину и комнату, что я как будто в ней побывал. Я хотел разыскать ее, но она мне не открывалась.

— Наверное, тебе было просто нужно полюбопытничать на комнату, а не укрытие для дела. Мистер Сейбл говорил, что это примерно так. А сейчас она откроется.

И действительно, в стене напротив картины разверзлась изящная резная дверь, ведущая в маленький кабинет с черными кожаными креслом, столом и диваном, на котором лежали подушки и покрывало из клетчатых шкур ромбоспина. Мальчик забился на диван и укутался меховым одеялком, внимательно принюхиваясь к выделанной коже. В принципе, клетчатой от природы шкуры одного ромбоспина хватало на одеяло для двоихз взрослых, но ребенок укутался в него так, что его было невозможно там отыскать. Ага, стесняется. Иван Львович уселся за обитый кожей, покрытый стеклом стол и прозвонил в колокольчик, призывая эльфа.

— Тедди, ты что хочешь — тыквенный пирожок или шоколадную лягушку?

— Мяса.

— Наверное, бифштекс с кровью, — пошутил Иван Львович, не догадываясь, что впопад.

— Я есть хочу.

— Ну а на сладкое?

— Мне всеравно, — нечленораздельно буркнул парнишка под одеялом.

— Ты не наедаешься за обедом?

— Я кашу не люблю, я ее не ем. Особенно гречку.

— Мистер Сейбл только ее и ест, даже с селедкой.

— А меня тошнит.

Ефремов отдал приказание эльфу, запросив у него одно второе, два какао и две сладкие лягушки.

— А ты мечтаешь сьесть сырое мясо, ты же волчонок?

— Я его ем, когда превращаюсь. Только бабушка кормит меня одними костями, а я мяса хочу.

— А ты помнишь, как ты превращаешься?

— Нет.

— А откуда ты знаешь про мясо?

— Перед тем, как переделаться, я хочу сырого мяса.

— А что бабушка?

Мальчик зыркнул на него в духе "дядя, ты совсем тупой?", но на вдохновенную подначку не смог не ответить:

— Бабушка запирает меня в клетку и дает кости. Так я превращаюсь. Она говорит, что если я кого-нибудь покусаю, она отправит меня в Азкабан. Она аврор.

— Да я видел ее, когда забирали... Когда она забирала Гедеона Блейна. Сказала, что она жалеет тебя.

— Она только напоказ меня жалеет. Она пьянчужка.

— Может быть, она просто что-то праздновала тот раз?

— Она каждый день горюет. Моя мама погибла в Битве за Хогватрс. А бабушка — мама моей мамы.

— А папа у тебя есть?

— Он тоже погиб. Он был оборотень. Я в него.

«Отож прионы, как при спиде. По наследству передается и с биологическими жидкостями. А интересно, только со слюной или со спермой тоже? Жаль, пацан мал, не расскажет. Или почитать, или Невилла спросить.»

— …Он здесь в Хоге преподавал, поэтому меня взяли сюда без распределения. А я хотел поносить на голове шляпу, поговорть с ней, сказать, что хочу в Слизерин, как Сэмми... И меня бы отправили в Слизерин.

— А почему не в Гриффиндор, как крестный?

— Мои папа и мама были из Гриффиндора — их убили. Дедушку Сириуса убили, дядя Гарри запил...

— А ты помнишь своих родителей?

— Нет. Их убили, когда мне был месяц.

— Ну ты же тогда привык к бабушке, почему те ее так ненавидишь?

— Лучше бы она погибла в той Битве!

Нерасторопный эльф принес еду, и мальчишка принялся глодать бифштекс прямо руками, хотя на подносе лежали нож и вилка. Глядя на то, как ребенок ест, Ефремову тоже захотелось мяса, хотя он недавно плотно пообедал. Все-таки дома он тоже недоедал — жена готовила только для себя и дочери, а падающему от усталости, выжатому морально и физически после пробок Ивану приходилось самому стоять у плиты. Ибо он экономил деньги для семьи, не обращаясь в организации общественного питания, такие как недешевые кафешки. А тут он даже отрастил себе брюшко, хотя раньше его живот рос вовнутрь. Однако гонять эльфа за другой порцией было себе дороже, и доктор обратился к тому традиционному, что ел на работе в течение уже не одного десятилетия — шоколаду. Выпустив лягушку из коробочки, он немного погонял ее по столу, а потом скрутил ей голову.

Мальчик ел с поистине волчьим аппетитом, изредка непроизвольно порыкивая как собака. Ефремову показалось, что у ребенка выросли собачьи клыки и шерсть на загривке, огромная наподобие мехового капюшона.

— Слушай, а как ты так превращаешься, если полнолуние уже прошло?

Мальчик культурно прожевал и ответил:

— Я метаморф.

— Кто?

— Метаморфомаг.

— А это как?

Ребенок опять наградил его взглядом «дядя, ты тупой?», но опять ответил:

— Я могу превращаться тогда, когда я того захочу.

— И ты можешь превратиться в волка прямо сейчас и укусить меня?

— Нет, я не анимаг и не умею целиком. Мне луна нужна.

Тут у Ефремова зазвонил телефон. Да что же это за безобразие, упомянутый в связи с гречкой Гера. Выключиться доктор не решился, вдруг парню совсем поплохело.

— Галеоныч, я подарок получил! — радостно верещал дурень в трубке. У Ефремова отлегло от сердца, вроде все с этим вдохновенным шизофреником в порядке. Только вот почему луна так быстро к нему долетела? Она что, перемещается сквозь подпространство, что ли? — Только селеноид ваш улетел, нету его у меня. Ждите, скоро явится.

— Прости, Герка, не могу сейчас говорить, я Теда Люпина тераплю.

Ефремов нажал кнопку отбоя, заглушая голос звонившего. Только пацан, чутко слышавший их разговор, внезапно сбросил одеяло и громко спросил:

— Мистер Фелкон, а у вас селеноид есть?

Ефремов похолодел от того, что скоро ему придется принимать луну обратно почти что прямо сейчас, а не через полтора суток. Неужели луна не хочет, чтоб ее нянчили и так скучает по хозяину. Придется впустить, хотя мальчишка скорее щенок, а не котенок (вот был бы он тигровым оборотнем, например?), не куснет его фелис от видовой ненависти? Затевать умную беседу заново было бы глупо, все равно прилетит зверь и вся психология пойдет вот этому зверю под хвост. Жаль, дудук забыл, можно было бы сыграть что-то веселое, заводное. Вдруг, неожиданно для себя Ефремов обнаружил потерянную забаву у себя на стеклянном покрове для кожаного стола. Комната материализует предметы? А еду? Доктор заказал себе тарелку бифштекса с гречкой и — о чудо! — вкуснятина образовалась рядом с дудочкой. Он взял нетронутые столовые приборы и углубился в процесс поглощения лакомого кусочка. И зачем только эльфов гонял?

— А скоро селеноид прилетит?

— А зачем тебе он?

— Я читал, что они умные и послушные.

— Может, тебе собачку завести?

— Меня собаки боятся, бабушке пришлось терьера отдать, он какал от страха и писал на ковер.

— Может, ты его укусил?

— Я не такой страшный, как вы меня все представляете! Я человек, а не волк! Меня никто не любит из-за этого.

Пацан еле сдерживался, чтоб не разреветься. Ну ладно, интересно же было, как живется человеку в волчьей шкуре — как-никак пресловутый "первый случай в практике". Ребенок доел и принялся за двойной шоколад.

— Расскажи еще что-нибудь. С кем ты дружишь, например.

— С Джеймсом Сириусом.

— Он с какого факультета?

— Пока ни с какого, ему пять лет.

— А кто он?

— Старший сын дяди Гарри. У них еще второй есть, ему три. А Лили Луна только родилась.

Ну, допустим, Лили мы уже видели в ее пеленках-распашонках, но вам, юноша, об этом знать необязательно. Тяжело курировать знакомых меж собой клиентов, но это нормально для человека, к которому по знакомству ведут жен, мужей, друзей на "перевоспитание".

— А еще у тебя есть друзья? Ну, здесь, в Хогвартсе.

— Сэмми Уилкс, но она девчонка. Она моя сестра троюродная. Нам велят дружить.

Хм, так осведомлен обо всяких матримониальных подробностях? Бабушка грузит взрослой болтовней?

Похоже, пацан совсем одинок и даже наоборот забивающийся в себя? Социальная изоляция, переходящая в избегающее расстройство? И страдает сильно. Только-только бунтовать начал, но это и к лучшему — хоть что-то делает, а не плывет по жизни, как говно.

Доев свою порцию, Ефремов взглянул в окно — луна вилась вокруг зарешеченной рамы. Открывать замки он уже научился, так что впустить зверушку не составило труда. На всякий случай предупредил ее, что это свои.

Первым делом деловитый малыш полез луне в рот, размыкая зубы и рассматривая клыки.

— Здоровая, — по-зоотехнически важно заключил Тедди, уже потихоньку начиная играться. — Вот бы она бабушку покусала! Отдайте ее мне, я только бабушку покусаю и верну.

— Нет, Тедди, школьникам запрещено иметь селеноидов. Это вообще запрещенные животные. Зачем тебе проблемы. Да еще бабушку покусать... Так у тебя вообще родных не останется.

— Останется! Меня дядя Гарри заберет. У меня будет два братика и сестричка!

— Но Гарри тоже пьет, ты сам сказал. Разве тебе интересно с ним, видеть его пьяную рожу?

— Да. Только он иногда сидит с газетой и плачет, когда мы играем с Джеймсом. Но он все равно добрый.

Ребенок обнимал луну обеими руками. Луна пищала, изворачивалась и норовила лизнуть его в руку. Все было очень мирно. Может, данное животное просто паталогически доброе? Может, его и правда можно использовать в целях релаксации пациента во время сеансов? Например, с теми же Гарри и Джинни.

— А во что вы играете с Джеймсом?

— В квиддич, только на детских метлах. Потому что своей метлы у меня нет, только школьная, а ее брать на каникулы нельзя.

— Где ты был на каникулах, у Гарри?

— Да.

— А ты хотел вернуться к факультетским мальчикам?

— Нет.

Ну точно, волк-одиночка. Но совсем уж вешать на него избегающее, наверное, не стоит.

— ...Они мне по ночам делают cock punching.

Что, слетело заклятие перевода? Или оно не переводит двусмысленности? Pun это, вроде бы, "петушиные бои", да и cock тоже петух... Петушиные бои петухов? А, нет, наверное, cock как "хер". Херощипание? Мда, жестоко. Значит, третируют пацана по полной. Никакое тогда не избегающее вовсе, просто забили мальца. Против старших не очень-то попрешь. Есть, конечно, одна идея... Но даст ли провернуть ее Минерва?

— Ты меня слышишь, Тедди?

— Да.

Хорошо, что заклятие не слетело.

— По-моему, нам пора дать луне поспать и попрощаться.

— А на дудочке вы меня играть научите? Мистер Сейбл пообещал...

Ох, наврал тебе этот Сейбл, но слушай. Честно говоря, за все время пребывания в Хогвартсе он так и не практиковался, сначала не было настроения, а потом луна завелась, не знал, как отреагирует.

— Только луну отпусти, вдруг она полетать хочет?

Мальчик повиновался. На звуки музыки зверь отреагировал спокойно, даже провисел на воздухе зажмурившись, но потом стал барражировать в двадцати сантиметрах от пола, к чему-то принюхиваясь. Ефремов покосился на пол: там сползались мыши. Ну как всегда. Луна пикировала с вытянутыми передними лапами, хватала мышь, подбрасывала и, слава богу, заглатывала мышь целиком, смачно почавкав. Вот что надо делать почаще, а не кормить луну объедками. Ребенок радостно улыбался, явно завидуя силе селеноида.

... Вернувшись в Малую Башню, Ефремов обнаружил Невилла, спящим все на той же кровати, а мужиков сидящими возле журнального столика, причем Снейп сидел спиной к двери и что-то нечленораздельно бурчал.

— Компонентов не хватает, — прокомментировал Джек.

— Для чего?

— Для рекреационного зелья. Не поднимается наш юный декан.

— Ведите его в лазарет, не занимайтесь херней и самодеятельностью. Заморите мальчишку, а мне отвечать потом? Впрочем, дайте разбужу, поговорить надо.

— Не-ев, вейк ап! — скомандовал доктор на ухо молодому человеку. Просто заклятие перевода действовало на людей до тех пор, пока они бдят, а после сна его приходилось обновлять.

Невил схватился за палочку и обновил чары.

— Что случилось?

— Да так, ты заснул, а мне надо кое-что уточнить из жизни Тедди Люпина. Ты ведь фактически тут его гувернер?

— Нянька, беби-ситтер скорее.

— В молодежную перейдем, силы есть?

— Надо как-то вставать, — мотивировал самого себя Невилл, лежа навытяжку с закрытыми глазами.

— Ладно, мужики, ничего у вас зельем все равно не выйдет. Не можешь срать, не мучай жопу. Дайте нам побеселовать, любопытные варвары. Снейп, в общем-то, понимал ситуацию, а вот Джека ленился.

— Сидел бы у себя в теплицах, нечего с этажа на этаж прыгать.

— Так я этта, ростки нес, — комично надулся Джек, но тоже ушел.

Ефремов уселся рядом с Невом и приготовился слушать теоретические выкладки про оборотней. Ничего такого, о чем бы не упомянул малыш, декан не дополнил, но вот про биологические жидкости отметил, что на оборотнях не женился бы тогда никто и они бы вымерли. Про то, не заставляла ли Теда Андромеда употреблять алкоголь — нет, не заставляла. Только сутки напролет вынуждала слушать заколдованный патефон, игравший одну песню несколько раз подряд. Интересно было другое, как такуб пьющую бабу держали офицером аврората в отлеле по делам несовершеннолетних. Или тут такие же порядки, как и в милиции? Круговая порука? За прошлые боевые заслуги. Как опекун малыша, она получала большую пенсию от минмагии на содержание сироты двух орденцев, которую частично тратила на питье, а часть отдавала за обучение Теда в Хогвартсе. Орден же признали почетной организацией мира в волшебном мире на уровне Визенгамота, и теперь его возглавляла Минерва.

— Нев, во сколько лет у вас дети приобретают совершеннолетие, в двадцать один год?

— Нет, в семнадцать, прямо в последний год обучения в школе.

— Блеск! У меня есть прекрасная идея, как вытянуть из Андромеды побольше денег для школы. Смотри, даже если он окончит ее вместе с одноклассниками, то ему будет всего лишь 15-16лет, а не 17-18. И тогда неизвестно, куда ушлет его добрая бабушка. А так он хотя бы при Хогвартсе останется.

— И что это за идея?

— Оставить Теда на второй год раза два. На первом курсе и на втором, скажем так. Он же у нас плохо учится, так пусть повторяет.

— Я тоже плохо учился, но меня никто так не оставил.

— Это русская традиция в образовании. Надо бы и здесь внедрить ради исключительного случая. Отпускать Теда к бабушке нельзя, она его еще споит раньше времени.

— Пишите раппорт директору от себя, что я скажу. Я его отнесу и поговорю, но ни в чем не уверен.

Ефремов, чтобы не откладывать дела в долгий ящик, уселся писать раппорт. На самом деле бумажную работу он любил гораздо меньше, чем общение с людьми, каждый из которых представлял собой лабиринт мыслей, который можно было исследовать не менее полугода (стандартный курс лечения), но должность завотделением напрямую требовала ворохи бумажной работы. Поэтому, чтобы сократить себе труд, он марал карты как под копирку, пиша в них однообразные слово в слово истории мелким, но размашистым, поистине "медицинским" почерком, буквы которого были похожи на помирающих комаров, как говаривал начинающим писателям Корней Чуковский. Вот и сейчас он отмотал от пергамента кусок примерно с лист А4, достал из скрытня авторучку и накалякал донесение, дескать ребенок полностью психически здоров и нуждается более в адекватном возрастном окружении, нежели в психотерапии. И что его, соответственно необходимо оставить на второй год по указанной схеме. Однако поддерживающая психокоррекция поведения будет проводиться в течение весеннего семестра по сеансу в месяц. "Только чтоб ты лично подавилась, драная очкастая кошка",— мысленно добавил врач, скатывая пергамент в рулон.

— Профессор, не сегодня, — Невилл положил рулон во внутренний карман мантии.

— Иди в здравпункт, в лазарет, ты же никакой. — Ефремов закатил глаза, изображая пьяного. — Орешков грецких поешь. Для мозга полезно.

— Орешков можно, только что я Поппи скажу?

— Что у тебя случился приступ лунатизма и ты колдовал во сне. Это же ваша магия есть вербальная реализация эмоционально-волевого импульса, значит доболтался...

— Хорошая мысль. А еще есть стихийная магия.

— Еще лучше. Магия из бессознательного. Ну, пошли, герой.

Невилл еле встал и послушно потопал за Ефремовым.

[1] автор идет на сознательный анахронизм, будто ВСЕ книги написаны и изданы к 2001-2002 году, а фильмы еще снимаются. Следовательно, даже биография Роулинг подчиняется принципам Альтернативной Вселенной.

[2]Дама — Мэгги Смит имеет дворянский титул «Кавалерственная Дама», женский аналог титула «сэр».

[3]эмпатофильный — чувствительный к сильным эмоциям.