Вечное сияние чистого чувства (гет)

Прошлое — это возвращение в темную бездонную глубину. Убаюкивающий поток ускользающих теней.

Сальвадор. «Отголоски прошлого»

* * *

31 декабря, 1998 год

Прошла уже неделя с тех пор, как Гермиона беседовала с Кингсли. Она еще не знала, освободили Люциуса или нет — не хотела лишний раз выставлять напоказ свой чрезмерный интерес к персоне бывшего Пожирателя. А сегодня в Министерстве Магии ожидался новогодний фуршет, где Бруствер должен был присутствовать обязательно. Гермиона также не могла пропустить данное мероприятие, она очень надеялась выудить в толпе Министра и завести с ним разговор о Люциусе — как-нибудь незаметно, не вызывая подозрений. Ведь там многие будут не смолкая разглагольствовать о закончившейся войне, о том, что все Пожиратели давно за решеткой… почти все. «Новый год, год без войны», — эту фразу Гермиона частенько слышала из уст министерских служащих, да и сам Кингсли как-то произнес ее на одном из общих собраний. Действительно, в разгаре были первые за последние годы зимние праздники, не омраченные ничем — ни поисками крестражей, ни возрождением Волдеморта, ни прочими угрозами, коих в жизни Гермионы всегда было предостаточно. Словом, впервые за долгое время все действительно шло спокойно, неприятностей не ожидалось. Горизонт был чист во всех смыслах, и жители магической Британии могли спокойно дышать полной грудью, без опаски бродить по Косому переулку в поисках подарков родным и близким, да и попросту радоваться мирной жизни, в которой не было места никаким Темным Лордам.

Однако, в отличие от других магов, Гермиона не могла похвастаться абсолютным спокойствием. Кое-что, точнее кое-кто, постоянно сидел у нее в голове, проникая в каждую мысль, даже самую отвлеченную, и не давал ей полностью расслабиться. Конечно, это был Люциус Малфой. В некоторые мгновения Гермиона даже жалела, что Кингсли оказался таким сговорчивым и согласился способствовать освобождению бывшего пособника Волдеморта. Ведь если бы тот отказал, то она уже ничем не смогла бы помочь Люциусу, и тот хоть на какое-то время стал бы для нее «вне зоны доступа». По крайней мере, сам он до нее добраться точно не смог бы — если не духовно, то физически она уж точно оградилась бы от узника. А разве есть где-то более надежные стены, чем в Азкабане? Гермиона тогда бы просто написала ему в тюрьму письмо с извинениями: «Простите, мол, сделала все, что смогла, чтобы добиться вашего освобождения, но не вышло. С кем ни бывает». Так она сумела бы хоть на год с небольшим забыть о существовании этого человека — забросила бы все отголоски воспоминаний на дальнюю полку. А там, возможно, у нее получилось бы и совсем выбросить Люциуса из головы. Но сейчас о таком и мечтать не стоило — слишком утопично, а жизнь Гермионы в последнее время напоминает скорее драму с элементами трагедии, чем утопию… Нет, не видать ей «дивного мира», пока чертов Малфой маячит перед глазами, пусть и не в прямом смысле.

Гермиона стояла напротив большого зеркала в своей спальне и собиралась на прием в Министерство. Причем разум ее не принимал в сборах совершенно никакого участия — голова была забита невеселыми мыслями о Люциусе, и все действия производились на автомате. Хотя, не потратив особых усилий на выбор туалета и прическу, Гермиона умудрялась выглядеть довольно изысканно. «Даже слишком изысканно для меня», — выразил неоднозначное одобрение внутренний голос. С зеркальной поверхности на Гермиону смотрела молодая девушка, облаченная в синее вечернее платье классического покроя, чуть ниже колена. Волосы забраны в незамысловатую прическу, образ дополняли черные замшевые туфли на шпильке и сумочка в тон им. Оставалось только выбрать украшения — к счастью, ассортимент был невелик, и особых трудностей с этим делом не предвиделось. Настолько «не предвиделось», что подсознание Гермионы, проявив завидное упрямство, вновь вернулось к размышлениям о Люциусе. «Ох, сколько можно?!» — раздосадованно прогнала она навязчивый образ, который никак не хотел испаряться. Вдруг ей привиделось, что в зеркале мелькнул Люциус, причем не холеный аристократ, а тот, которого она видела в Азкабане — мрачный, угрюмый, с многодневной щетиной, облаченный в тюремную робу. Гермиона моргнула и отшатнулась. Через мгновение наваждение исчезло — ни в отражении, ни в комнате никого постороннего не наблюдалось.

— Гермиона! — вдруг услышала она взволнованный голос Гарри, а потом увидела и его самого, вихрем ворвавшегося в спальню прямиком из гостиной.

Она бросила взгляд на часы — стрелки показывали пятнадцать минут седьмого. Они с Гарри договорились, что тот свяжется с ней через камин около шести, чтобы потом вместе отправиться в Министерство. Поскольку фуршет устраивался только для сотрудников, они решили пойти вдвоем — как друзья, разумеется. Но, похоже, поток размышлений унес Гермиону слишком далеко… Странно, ведь обычно она была пунктуальна до неприличия. «Ох, что же со мной творится, и всему виной эта неразбериха с Малфоем… Нет, нет, хватит думать о нем!» — одернула она себя и перевела взгляд на взбудораженного Гарри, который держал палочку наготове и, казалось, приготовился к активным боевым действиям. Гермиона подняла руки вверх и виновато улыбнулась другу.

— Гермиона! — вновь воскликнул он и облегченно выдохнул, опустив палочку. — Во-первых, поскольку я аврор, делаю тебе выговор! Почему у тебя открыт камин? Каждый, кто знает твой адрес, может беспрепятственно попасть в твою квартиру. Это небезопасно… Не так много времени прошло после окончания войны, а ты уже потеряла бдительность! — едва успев переступить порог спальни, начал Гарри. — А во-вторых, я пытался докричаться до тебя битых полчаса. Какого дементора ты не отзываешься? Я уже начал подозревать недоброе, думал брать квартиру штурмом… Надо же всегда быть начеку, Гермиона! Это тебе любой аврор подтвердит. Я за время стажировки прочитал кучу сводок, и да будет тебе известно: после Первой Магической Войны, спустя два года — два года! — ошибочно оправданные Пожиратели нападали на невинных. Министерство по возможности пыталось замять эти дела, чтобы не сеять панику, но…

— Ох, прости, Гарри, я витала в своих мыслях и не слышала ничего вокруг, — с виноватым видом прервала словесный поток Гермиона. Неужели ее действительно так увлекли думы о Люциусе, что она не слышала зов друга из соседней комнаты? Это ненормально! — И, кстати, на камине стоит пароль, так что не переживай, — успокоила она Гарри, улыбнувшись.

— Как же тогда я сюда попал? — не понял он.

— Просто я вычитала в книге заклинание… В одном учебнике, знаешь, нашла его в Министерской библиотеке, в отделе… — начала она, но, увидев выражение лица друга, решила не вдаваться в подробности. — В общем, это заклинание позволяет пропускать через камин, невзирая на пароли, конкретных людей. И ты можешь попасть ко мне, когда захочешь, на аппарацию эти чары тоже распространяются. Хотя аппарировать сюда я тебе не советую, слишком громкий хлопок, а это, как-никак, маггловсий район.

— И кто еще может пользоваться этой привилегией? — поинтересовался Гарри.

— Только ты. Ну и я сама, но это все-таки мой дом. Я вообще не собиралась тебя в это посвящать, даже не была уверена до конца, работают ли чары. Пришлось тогда тайком взять у тебя пару волосков с одежды, чтобы сварить специальное зелье, — улыбнувшись, призналась Гермиона. — Придумала это месяца три назад.

— Ты неисправима! — добродушно усмехнулся Гарри.

— Знаю. Но ты не можешь не согласиться — это очень удобно!

— Наверное. Полезная штука, особенно для экстренных ситуаций, — подтвердил он, заставив Гермиону победно улыбнуться. — Но о чем же ты так задумалась, позволь спросить, что не слышала ничего? Я долго пытался докричаться…

— Я думала… Думала, какие лучше серьги выбрать к этому платью — золотые или серебряные? Как думаешь? — совершенно неубедительно соврала Гермиона, но Гарри, похоже, не заметил подвоха. Видимо, сказывалось его тесное общение с Джинни, которая могла часам вертеться у зеркала, перебирая поочередно все платья и мантии из безразмерного шкафа.

— Серебряные, — особо не задумываясь, с ходу ответил он. Давай поскорее, мы и без того припозднились.

— Я уже готова, — успокоила друга Гермиона, надев серьги и напоследок оглядев себя в зеркале. — Отправляемся!

* * *

В Атриуме столы ломились от еды, шампанское непрерывно разливалось по бокалам, и все это под живую музыку. Было полно людей — все в ярких нарядах, с улыбками на лицах. Похоже, в этом году праздник действительно удастся.

Едва очутившись в зале, Гермиона тут же нацепила на лицо широкую улыбку — почти искреннюю. Она взглянула на Гарри — тот выглядел вполне счастливым. Хотя ей было не понаслышке известно, что ему не очень-то нравятся подобные празднества, да и вообще большие скопления людей — слишком уж много внимания уделяли его персоне. Герой магического мира, как-никак! Разве можно пройти мимо самого Гарри Поттера, не поблагодарив его за воцарившийся долгожданный мир? Сомнительно. Ведь даже Гермионе порой надоедало излишнее внимание, хотя она подобной «чести» удостаивалась куда реже. Они с Гарри прошли вглубь помещения, попутно здороваясь, поздравляя и принимая многочисленные поздравления от незнакомых людей.

— Гермиона! — услышала она свое имя, едва успев закончить диалог с коллегой. Тут же обернулась и увидела человека из прошлого. Нет, не Люциуса, слава Мерлину, а Виктора Крама. Тот, видимо, был очень рад встрече, улыбался и старательно махал ей рукой. Что же, Гермиона не прочь была повидаться с давним другом. Она ободрительно улыбнулась Гарри, стоящему неподалеку в толпе, и жестом дала ему понять, что отойдет.

— Здравствуй, Виктор, — поприветствовала она Крама. Он не сильно изменился с их последней встречи на свадьбе Билла и Флер, разве что стал еще шире в плечах. Хотя, возможно, Гермионе это лишь показалось. — Как ты поживаешь? Какими судьбами здесь?

— Я здесь по долгу службы, приехал по делам из Министерства Магии Болгарии, и меня пригласили на фуршет. Глупо было отказываться, да и невежливо, — ответил Виктор, и Гермиона отметила про себя, что его английский стал гораздо лучше.

— Ты теперь служишь в Министерстве? — не скрывала она своего удивления. — А как же квиддич?

— Ну, не играть же мне в него до конца жизни... Хотя я тренирую подрастающее поколение в свободное время. Или просто так летаю — для себя. Без полетов мне никак, понимаешь… это ничем не заменить.

— А я ужасно боюсь высоты, — призналась Гермиона. — Так что мне тебя не понять, наверное.

— Шутишь? Героиня магического мира боится летать на метле? Не-е-ет, этого не может быть! — рассмеялся он.

— Поверь, это правда, — также смеясь, убеждала его Гермиона. Было приятно вот так болтать с Виктором, хоть и непривычно. Она помнила его молчаливым и даже немного угрюмым, одним словом — интровертом. А сейчас перед ней стоял другой человек. Не зря говорят, что время меняет людей.

— У тебя просто не было подходящего тренера. Хочешь, я позанимаюсь с тобой полетами? Уверен, тебе понравится!

— Не знаю… Может быть, — Гермиона замялась. — Я подумаю. — Предложение было заманчивое, но стоит ли пускать в свою жизнь человека из прошлого, ведь этого сейчас и так в достатке. С другой стороны, почему бы и нет? Ей нравился Виктор, а она, очевидно, нравилась ему… пусть и не только как друг. В любом случае, надо все хорошенько обдумать.

— Как скажешь, но помни — я всегда к твоим услугам, — уверил ее Виктор. — Мне предстоит довольно часто бывать в Англии по работе.

— Я учту, — благодарно улыбнулась она. — Спасибо большое за предложение, мне очень приятно.

— А мне очень приятно видеть тебя, — каким-то неожиданно интимным тоном проговорил он. — Хотелось бы, чтобы мы встречались почаще.

— О-о-о, — Гермиона не знала, как реагировать на подобное признание, сказанное «в лоб». — Хм, посмотрим, как это у нас получится, — немного смущенно пробормотала она, усиленно ища предлог, чтобы отойти от Виктора и не обидеть его при этом. Где же Гарри? Гермиона торопливым взглядом осмотрелась вокруг и увидела друга неподалеку, в окружении нескольких разряженных министерских служащих. Она придала своему лицу слегка виноватое выражение и сказала: — Думаю, Гарри нужна моя помощь. Еще увидимся. Счастливого Нового года, Виктор!

— И тебе, — как-то растерянно отозвался Крам. — И тебе счастливого Нового года, Гермиона…

Она вновь одарила Виктора улыбкой и поспешно направилась к Гарри, увлекая его от толпы — якобы по важному делу.

— Ну что, как идут дела у Героя? — по-доброму усмехнувшись, спросила Гермиона, как только они подошли к колонне, за которой было относительно тихо и малолюдно.

— Замечательно, — буркнул он, поморщившись. — Не дают забыть о том, что я «герой»…

— Боюсь, об этом ты и без их помощи еще долго будешь помнить, — понимающе вздохнула Гермиона. — Кстати, ты не видел Кингсли? Мне надо с ним поговорить.

— Видел, он ходит и поздравляет всех вокруг. Такой воодушевленный… На моей памяти у нас не было такого Министра… — Гарри почесал затылок. — Так о чем ты хочешь с ним поговорить? Уж не о Малфое ли? — подозрительно спросил он.

— Откуда ты знаешь о Малфое? — удивилась Гермиона. Сама она, ясное дело, никому не говорила ни о Люциусе, ни о нежданных воспоминаниях. Даже Гарри лучше пока об этом не знать: Гермиона ему доверяла, но сейчас у нее у самой больше вопросов, чем ответов. Точнее, вопросов имеется масса, а ответов вовсе нет. Это для нее не в порядке вещей.

— Кингсли рассказал, вчера, — как ни в чем не бывало отозвался Гарри. — Министр сам занимался освобождением Малфоя. Сказал, что это ты за него похлопотала. По секрету, конечно… Он вообще удивился, что я не в курсе. Честно сказать, меня это тоже поразило. Что за тайны?

— Нет никаких тайн, что ты, — как можно более беззаботно улыбнулась Гермиона. — Просто… Я тут недавно подумала, что Люциус не так уж и виноват во всех наших бедах… Он ведь и сам был в какой-то степени жертвой.

— Он пытался нас убить, Гермиона! — воскликнул Гарри. — Тогда, в Отделе тайн. Или ты уже забыла?

— За это он уже был наказан, даже отсидел. А новый срок… Гарри, он же помог нам весной, в мэноре. Нас бы убили тогда, если бы не он, мне бы уж точно не жить! Как ты не понимаешь?

— Честно? Не понимаю. Ни тебя, ни Кингсли. Но, видимо, все уже решено, дело сделано, — в голосе Гарри сквозила обида. Это все Малфой! Не хватало еще из-за него поссориться с лучшим другом. С единственным другом, раз уж на то пошло, ведь с Роном они давно не общаются…

— Прости, Гарри, — едва слышно прошептала она, взяв его за руку. — Я должна была обсудить это с тобой. Извини, но это… Это сложно объяснить, но поверь — я знаю, что делаю!

— Хорошо, — смилостивился он, долго не раздумывая. — Я тебе доверяю. Ты же знаешь.

— Знаю, — счастливо улыбнулась Гермиона, радуясь, что удалось избежать ссоры. В порыве чувств она крепко обняла друга. — Ох, Гарри, ты лучший!

— Знаю, — засмеялся он. Гермиона тоже прыснула. — Ладно, я отойду за шампанским, далеко не уходи, — предупредил он и тут же пропал из поля зрения. Оставалось лишь послушно дожидаться его.

— С праздником, Гермиона! — раздавшийся за спиной голос Министра заставил обернуться.

— С праздником! — отозвалась она, широко улыбнувшись. Как хорошо, что Кингсли сам ее нашел — одной проблемой меньше.

— Ну что, выполним все грандиозные планы на грядущий год? — добродушно поинтересовался он.

— И перевыполним! — рассмеялась Гермиона, понятия не имея, о каких именно планах идет речь. Возможно, Министр и сам толком не знал. — Пожалуй, всю основную работу мы успели сделать еще в этом году.

— Верно, — подтвердил Кингсли. — Волдеморт мертв, Пожиратели пойманы… Но мы все равно без дела не останемся! — воскликнул он, полный энтузиазма.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Гермиона. — Кстати, как там обстоят дела с заключением Малфоя? — решилась она задать вопрос.

— Вчера я отдал приказ, выходит, сегодня утром он уже был на свободе.

— А что там с его приговором? Надеюсь, без особого труда удалось все разрешить?

— Да, слава Мерлину, сильно потеть не пришлось. Визенгамот пересмотрел дело Малфоя, выпустил его под залог в тысячу галлеонов. Ему запрещено покидать пределы имения в течение месяца, а также за ним будет вестись наблюдение, пока на неограниченный срок. Помимо этого, ему запрещено приобретать волшебную палочку, а также пользоваться старой, своей или какой-либо иной, на протяжении полугода…

— Палочка? Она ведь ему и не нужна, он же может ко… В смысле, он же не собирается колдовать, верно? Пусть скажет спасибо, что его вообще выпустили, — едва выкрутилась Гермиона, мысленно коря себя за неумение держать язык за зубами. Надо же было так некстати вспомнить о том, что Люциус владеет беспалочковой магией… Это все шампанское!

— Верно. И Новый год встретит уже не за решеткой — думаю, Малфой о большем и не мечтал в последние месяцы. Знаешь, запросы любого человека резко падают, стоит посидеть в Азкабане месяц-другой. Я хоть и не имел опыта в этом деле, Мерлин уберег, но представление имею весьма ясное, поверь.

— Охотно верю, — согласилась Гермиона, и тут на нее вдруг словно озарение снизошло. — Послушай… Выходит, Малфой сейчас уже в мэноре? И он там один?

— Да, но не переживай, эльфы там остались, он не пропадет. Памятуя об изворотливости и одновременно с тем богатстве этой семейки, могу предположить, что Люциус еще и с шиком сможет прожить не один десяток лет… — увлеченно рассуждал Кингсли. — Кстати, Гермиона, не забывай, ты обещала наблюдать за ним. Нет, я вовсе не сомневаюсь в твоей ответственности… Просто напоминаю.

— Разумеется, я помню, — кивнула Гермиона. — Вряд ли он умудрится что-то натворить, не имея при себе волшебной палочки, но лучше держать ухо востро. Буду «навещать» его раз в неделю, пойдет?

— Хорошо, — согласился Кингсли и, оглянувшись, поспешно добавил: — Ладно, развлекайся, отдыхай, Гермиона. Мне еще нужно переговорить с парочкой гостей.

— Конечно, всего хорошего.

Министр ретировался, и Гермиона опять осталась одна, но ждать Гарри уже не могла. Увидев, что друг опять окружен людьми и вряд ли скоро освободится, она написала ему коротенькую записку с объяснениями и отправила ее по воздуху. Теперь ей нужно было срочно, срочно увидеть Люциуса!

* * *

Гермиона немедля аппарировала к воротам Малфой-мэнора. Минут двадцать у нее ушло на то, чтобы добраться до входа в особняк — проклятые неудобные туфли и узкое платье!

Зачем она вдруг помчалась к Люциусу, словно под действием заклятия Imperius? Сложно так сразу объяснить, особенно самой себе. В последние дни, даже недели, Гермиона все чаще и чаще прокручивала в голове события тех месяцев, что она жила здесь, в мэноре. И чем больше она об этом думала, тем сильнее убеждалась в реальности своих когда-то смутных воспоминаний. Хотя и без ее уверенности все было ясно. Точнее, ничего не ясно, но очевидно, что Люциус ее помнил, причем очень хорошо. Это стало понятно еще в их первую встречу в Азкабане. Но сейчас, спустя время… Мерлин, события двадцатилетней давности казались ей теперь более реальными, чем недавняя война!

Как бы то ни было, Гермиона, разговаривая с Кингсли, вдруг неожиданно вспомнила одну значимую дату — тридцать первое декабря 1978 года. 1978 год — это было так давно, а для нее — совсем недавно. А тридцать первого декабря ее уже и вовсе не было в тот год... или еще не было. Как же все сложно! Как все понять, где найти ответы? Гермионе казалось, что настолько сложной задачи перед ней еще никто не ставил, и найти решение невозможно. И, самое ужасное, она и понятия не имеет, кто может ей помочь в этом деле… Разве что сам Люциус.

Гермиона споткнулась о спрятавшийся в темноте ночи камень и едва удержалась на ногах. Чертыхнулась и пошла дальше. «В следующий раз надо будет переместиться сюда по каминной сети», — созрело в голове практичное решение. Она осторожно продолжила путь, и мысли вернулись в прежнее русло — к воспоминаниям. Так вот, на тридцать первое декабря была назначена их с Люциусом свадьба… А их ли? Точнее, свадьба Люциуса и Джин. Гермиона усмехнулась — сегодня могла бы быть их годовщина, ровно двадцать лет прошло. Ох, Мерлин, это же целая жизнь! Ей же всего девятнадцать! А Люциусу?.. Много больше. Дьявол! Зачем она вообще сюда пришла? Поздравить с Новым годом? Или с годовщиной несостоявшейся свадьбы? Одно другого лучше... Но она уже подошла почти вплотную к главному входу в особняк, отступать было поздно. К тому же, гриффиндорка она или кто? С каких пор она стала такой трусихой? «С тех пор, как связалась с Пожирателем Смерти», — иронично отозвался внутренний голос.

Гермиона помялась на крыльце пару мгновений, и тут же в испуге отшатнулась — дверь отворилась… сама. Ох, нет, переведя взгляд ниже, она поняла, что ей открыл домовой эльф.

— Здравствуйте, Госпожа, — раздался писклявый голосок крошечного создания.

«Госпожа? — опешила Гермиона. — Какая я ему Госпожа?..»

— Здравствуй, — все же ответила она, решив, что домовик перепутал ее с кем-то. Вот только с кем? Ведь не с покойной же Нарциссой Малфой. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, и я пришла проведать мистера Малфоя. Доложи о моем приходе хозяину, пожалуйста.

— Как будет угодно Госпоже, — пропищал эльф, и уши его задрожали.

— Подожди! — выкрикнула Гермиона, боясь, что чем-то обидела домовика. Она присела на корточки, собираясь извиниться за неизвестный ей проступок, как вдруг разглядела лицо эльфа. — Пип? — спросила Гермиона, в изумлении округлив глаза так, что они стали напоминать глаза самого домовика. — Пип! Это же ты!

— Госпожа узнала Пипа, Пип рад служить Госпоже! — подобострастно затараторил эльф, не скрывая радости.

— Подожди, подожди, Пип! Я тебе не госпожа, нет. Твой хозяин — мистер Малфой, а я просто в гости зашла. Не надо называть меня госпожой, пожалуйста, — как можно мягче попросила она, боясь задеть чувства Пипа.

— Как вам будет угодно, мисс Гермиона Грейнджер, — пискнул домовик и, прежде чем испариться, дал ей знак пройти в гостиную.

Она немедля направилась туда, про себя отмечая, что дом выглядит почти так же, как и двадцать лет назад, а мрачная обстановка того места, куда их с Гарри и Роном «доставили» егеря, практически не ощущается — разве что совсем чуть-чуть. Но в помещении было прохладно, царил полумрак — Гермиона даже поежилась, обхватив себя руками. Она переступила порог гостиной, ожидая, что там пусто, и Люциус лишь собирается спуститься к ней. Но ошиблась — он уже ждал ее, сидя на диване. Гермиона даже замерла от неожиданности и некоторой доли удивления. Нет, она не была так шокирована присутствием Люциуса в гостиной, но его внешний вид поражал. Еще пару недель назад, при встрече в Азкабане, он больше напоминал какого-нибудь жалкого бродягу из Лютного переулка, а сейчас... Люциус был практически таким же, как несколько лет назад, когда она, будучи еще маленькой девочкой, впервые увидела его в магазине «Флориш и Блоттс», а потом на Чемпионате по квиддичу и, конечно, в Отделе тайн. И тогда, и сейчас он выглядел… привлекательно, Гермиона не могла это отрицать — надо быть честной хотя бы с самой собой. Лицо гладко выбрито, одет с иголочки, волосы забраны в аккуратный хвост на затылке, но главное — взгляд. Не затравленный, не тусклый взгляд узника, а уверенный взор. Как такая перемена могла произойти с человеком за один лишь день на свободе? Ответ напрашивался сам собой — магия.

Гермиона отбросила прочь размышления о метаморфозах, произошедших с Люциусом, и села в кресло напротив него, решив даже не дожидаться приглашения. Как-никак, она не в гости к нему напросилась, а пришла по заданию Министерства. Можно сказать, в роли своеобразного надзирателя, только в облегченной версии.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер, — как-то слегка насмешливо произнес он, решив, по-видимому, начать разговор.

— Добрый вечер, — вторила ему Гермиона. Надо было сказать что-то еще, но слова никак не хотели выстраиваться в связные предложения, былая уверенность внезапно улетучилась. — Я… я…

— Я вижу, что это вы, — все тот же тон. — И знаю, что вас назначили следить за мной. Хотя, признаюсь, не ожидал, что вы так ответственно подойдете к делу и прибудете сюда прямо в новогоднюю ночь… да еще при всем параде, — усмехнулся Люциус, явно рассматривая, оценивая ее.

— Я всегда подхожу к своей работе ответственно, — к Гермионе наконец-то вернулась способность нормально говорить. — Даже к той работе, которая связана с кем-то вроде вас, — отчеканила она.

— С кем-то вроде меня — это с бывшими Пожирателями Смерти или с бывшими женихами? — невероятно спокойным тоном спросил Люциус.

— У меня нет бывших женихов, — едва выговорила Гермиона, чувствуя, как щеки начали пылать.

— Разве? Вы в этом уверены? — протянул он, изогнув бровь. Гермиону бесила его невозмутимость, его манера говорить. Хотелось накричать на него, прямо в его бесстрастное лицо сказать все, что она о нем думает.

— Да. Если уж на то пошло, — она глубоко вздохнула, собравшись с силами, — то не стоит забывать, что вы по-прежнему являетесь моим женихом, — она сместила с запястья наручные часики, открыв взгляду ярко выделявшуюся на бледной коже руну. — Или я не права?

Люциус ничего не ответил, и лицо его все так же не выражало эмоций. «Словно восковая маска», — подумала Гермиона и с трудом подавила в себе желание поморщиться. Ей надоело сидеть и молчать впустую. Как глупо! Зачем она вообще сюда заявилась? Решила, что этому черствому человеку будет одиноко в новогоднюю ночь без нее? «Вот глупая, глупая Гермиона!» — корила она себя.

— Так какова основная цель вашего визита? — все же заговорил Люциус, словно почитав ее мысли. — Надумали меня проведать? Поздравить с освобождением? Или с наступающим? — добавил он с насмешкой.

— И это тоже, — кивнула Гермиона. — А заодно проверить, не проводите ли вы тут какие-нибудь запрещенные ритуалы… От вас всего можно ожидать.

— Никогда бы не подумал, что кто-то ждет от меня подобной глупости, — резонно заметил он. Гермиона не могла с ним не согласиться, хотя вслух, естественно, ничего не сказала. — Не забывайте, меня освободили меньше суток назад.

— Надо быть готовыми ко всему, мистер Малфой. К тому же, сегодня тридцать первое декабря, а это… — она замялась.

— Это преддверие Нового года, я знаю, — усмехнувшись, закончил за нее Люциус. — Или вы не только об этом? — вкрадчиво спросил он, выгнув бровь.

— Я помню даты, если вы об этом, — сухо ответила Гермиона, добавив через несколько длинных мгновений молчания: — Я помню все даты.

— Рад за вас, — хрипло отозвался Люциус. Они словно общались на каком-то мудреном шифрованном языке.

Гермиона прикрыла глаза, задумавшись. О чем говорить? Она даже не может определить, как в на самом деле относится к Люциусу. Боится? Ненавидит?.. Любит? Нет, точно не последнее… Но все же?

— Вы говорили, что у вас сохранился мой портрет, — ухватилась она за его слова, как за спасательный круг. — Могу я на него взглянуть?

— Нет, — ответил он и тут же пояснил, увидев ее удивленный взгляд: — У меня его нет, я солгал вам. Мне нужно было выбраться оттуда, любой ценой.

— И где же он в таком случае? — допытывалась Гермиона, даже забыв выказать свое недовольство. Ведь он обманул ее тогда, дал ложные сведения!

— Я его сжег, очень давно. Сжег все вещи, так или иначе связанные с… — он запнулся на долю секунды, — с тобой.

— Что же… ясно, — Гермиона не знала, как реагировать на подобное известие. Наверное, Люциус имел основания для такого поступка, нет смысла осуждать его. Но она все же набралась смелости задать еще один вопрос: — А моя комната?

— Ее я тоже уничтожил.

Гермиона кивнула и тут же отметила, спеша сменить тему:

— Кстати, вы неплохо отреставрировали поместье после войны.

— Не я. Этим занимался Драко, когда еще был в Англии.

— Он… молодец, — Гермиона выдавила из себя улыбку. Она огляделась по сторонам, осматривая интерьер — здесь и вправду было уютно, почти. Что-то все-таки не так — наверное, если в доме в течение года жила толпа Пожирателей вкупе со своим главарем, одним поверхностным ремонтом не отделаешься, все равно останется отпечаток этой мерзости.

— Да, — кратко ответил Люциус. Он явно был не в настроении продолжать беседу, и Гермиона сочла нужным закончить разговор и поскорее вернуться домой. Она посмотрела на часы — уже одиннадцать, совсем скоро Новый год. Лучше встретить его в своей квартирке, в компании родного Живоглота, чем торчать здесь с бывшим Пожирателем, который даже не желает с ней говорить.

— Пожалуй, мне пора, — сказала она, поднимаясь с кресла. — До скорого, мистер Малфой. Я загляну к вам примерно через неделю, может, раньше. И продолжу наведываться каждые пять-семь дней, так что будьте готовы. Помните, вам запрещено покидать пределы имения, пользоваться палочкой, проводить различные темномагические ритуалы и прочее.

Люциус лишь молча кивнул в ответ на ее речь. Гермиона, решив, что он все усвоил, направилась к выходу, но потом, не дойдя до двери пары шагов, остановилась и добавила нерешительно:

— И еще… Нам нужно будет обсудить… что делать дальше, — с трудом проговорила она и, не дожидаясь ответа, пошагала прочь.