Зовите меня Том (гет)

Не могу быть гениальным все 24 часа, не останется времени на бритье.

Для понимания того, что происходило в Большом Зале, надобно вернуться немного назад. В тот чудесный солнечный день, когда Волдеморт открыл для себя фолиант без названия. Книга неизвестного автора оказалась довольно занятной, местами перекликающаяся с «Теорией воздействия чар», купленной ранее в Гринготтсе и перечитанной неоднократно.

Глубокой ночью Темный Лорд, сидя в любимом кресле, повернутом спинкой к камину, постигал суть предоставленной Гермионой книги. На диване напротив расположилась Гермиона, с чашкой кофе и неизменным «легким» чтивом.

Том с интересом вчитывался, разглядывал чертежи и графики, испещряющие страницы книги. Все больше разгоралось в нем желание задушить Грейнджер, скрывавшую от него такое сокровище. Такое древнее, давно забытое искусство, замененное банальными чарами. Несправедливо забытое, к слову. Никаких взмахов волшебными палочками, никаких заклинаний, обращение к самой сути магии, к сакральной основе основ. Тонкие пальцы водили по строчкам, а губы беззвучно двигались, проговаривая формулы.

Он должен попробовать, непременно должен. Теперь к нему пришло понимание, почему у грязнокровки все так замечательно получилось. Это немного шокировало, но зато хорошо все объясняло. Ясность окрыляла, а новое знание добавляло уверенности и сил. Оставалось только одно...

— Грейнджер, — тихо позвал Том, заставив хрупкую женщину, сидящую напротив, вздрогнуть. — Почему ты не показала мне ее раньше?

Гермиона чуть опустила взгляд, крутя в руках чашку с кофе. Ее губы тронула едва заметная виноватая улыбка.

— Ты будешь смеяться, но... — заправив непослушный локон за ухо, она вздохнула. — Я забыла.

— Забыла? — удивился Лорд. — Забыла? Ты?

Голубые глаза волшебника скользнули по тоненькой фигурке Гермионы, чуть сжавшейся под пристальным взглядом. Том Марволо Реддл, гроза магической Британии, улыбнулся, беззлобно, чуть ободряюще.

— Это и впрямь смешно, Гермиона, — произнес он, захлопывая фолиант. — Я долбанных два месяца бьюсь над разгадкой, а она вот тут, и ты о ней забыла. Очень весело, душа моя, обхохочешься.

Лицо его сразу же помрачнело, брови сошлись ближе к переносице. Действительно, как смешно, еще немного и Том сорвется на ненавистную маггловскую ругань. Только по какой-то причине он решил сдержаться и всего лишь протянул руку, касаясь пальцами пылающей женской щеки.

— Надеюсь, это все, что ты забыла мне рассказать? — прошептал он, подаваясь вперед.

* * *

Приготовления заняли достаточно много времени. Вдвоем с Гермионой Тому пришлось исчертить почти все закоулки школы, в которые они могли попасть, знаками восстановления и вписывать непривычные формулы, вместо заклинаний. Кое-что колдун усовершенствовал, кое-что переделал, но результата должен был добиться обязательно. Часто он ловил на себе почти восторженные взгляды Гермионы, в такие моменты Том был чрезвычайно горд собой. Ее восхищение ободряло и придавало волшебнику сил.

Казалось бы, как просто: раньше такие формулы чертили все кому не лень, скорее всего даже Фламель именно так пришел к созданию «Философского камня», только забыл всем об этом рассказать. Судя по изъяснениям в книге, такой способ колдовства применялся раньше очень часто, за неимением дорогостоящих волшебных палочек, посохов или жезлов, нищие маги использовали саму магию, в чистом ее проявлении. Только простота и легкость чар вместе с распространением палочек вытеснили такой вид колдовства, как «Начертание». И все потому, что даже самый распоследний маггл смог бы воспользоваться им.

Тут вот Тома и осенило, по какой причине Святая Инквизиция стала так успешна на поприще излова колдунов. Разумеется, что, попади в руки священнослужителю подобная информация, он плюнет на все запреты и воспользуется ею во славу Господа. Зачастую страдали от того сами магглы, но всем всегда плевать...

Трогать они не стали только кабинет директора, решив, что там и так все хорошо.

Все же Гермиона день ото дня все грустнела, чему Том не мог найти объяснения. Возможно, ее пугало то, как будет он себя вести с ней после восстановления школы? Он и не планировал ставить девушку на колени, делать ее служанкой или что-то подобное, магу было такое неинтересно, и откровенно говоря, противно. Теперь по-крайней мере. Как и брошенное в сердцах обещание убить ее. Из молодой ведьмы выходила замечательная напарница. Коль она помогала ему по доброй воле, был ли смысл заставлять ее что-то делать вопреки моральным принципам?

Тому вспоминалось недавнее происшествие, ведь он зачастую засыпал в гостиной. Невозможно часто...

* * *

Как это уже давно повелось, волшебник заснул с раскрытой на коленях книгой. Это вовсе не значило, что он ненавидел кровати, он питал к ним самые лучшие чувства, однако редко доходил до постели, отключаясь прямо в кресле. А Гемионе временами очень нравилось задерживать взгляд на умиротворенном мужском лице.

Она из самых чистых побуждений подхватила злополучный фолиант и, осторожно закрыв, решила переместить его на рядом стоящий столик. Однако была она весьма неосторожна, слегка задев корешком книги колено мага, заставив его, поморщившись, открыть глаза. Отреагировал он моментально, схватив Гермиону за руку и притянув к себе. Фолиант оказался на полу, известив об этом стуком, приглушенным ковром.

Мгновение спустя мисс Грейнджер обнаружила себя на коленях великого мага, а руки его крепко обнимали по-девичьи тонкий стан. Он зарылся носом в копну ее каштановых волос и глубоко вдохнул их аромат. Лениво, словно нехотя, немного отстранил ее от себя и заглянул в широко распахнутые карие глаза. Пальцами Том провел по ее лбу, скулам, подбородку, словно видел лицо Гермионы впервые и облизнул так некстати пересохшие губы.

— Не надо, Том, — отшатнулась Грейнджер, понимая, к чему такая приязнь может привести.

Он удивленно приподнял бровь, будто не ожидал такого поворота. Темному Лорду хотелось прижимать ее ближе к себе, ощутить себя с этой грязнокровкой единым целым, забыться в ней, как в дорогом вине, но... Она его не желала. Вернее желала, но не его.

* * *

В то время на приличном удалении от школы чародейства и волшебства, в славном городе Манчестер, юный Лорд Драко Люциус Малфой учился обращаться с дьявольской штукой. Название диковины было простым, но ничего не говорящим молодому колдуну, и звучало странное слово «компьютер» подобно ругательству. Юджин Хендрикс изрядно потешился, глядя на насупленного блондина.

В тесном душном кабинете тот, вот уже на протяжении полутора часа показывал и рассказывал Драко, как пользоваться поисковой системой полиции. По лицу молодого волшебника нельзя было сказать, что он непроходимо туп, хоть полисмен и понимал, почему его напарнику так тяжело, но все же это выводило его из себя. Вот сам Драко, к примеру, полагал, что куда легче сварить «Феликс Фелицис», чем овладеть чудной гудящей коробкой.

— Ну, Драко, ну сколько можно объяснять, — устало протянул Юджин, взлохмачивая пшеничную шевелюру. — Я уже целый час тебе лекцию читаю.

— Можно подумать, что есть моя вина, в том что я не понимаю, как работает эта ваша... — блондин чуть помешкал, вспоминая слово. — Техника. Вот я кликаю сюда, так? Потом разворачиваю окошко, кликаю вот сюда, да? Тут я пишу, а потом нажимаю на...

— Да не нужно постоянно жать на этот чертов крестик! — вмешался Юджин, выпихивая Драко из-за стола. — Вот, вот куда тебе нужно нажимать, — теперь он тыкал в монитор, оставив на поверхности жирный отпечаток. — Проще тебя научить пользоваться... хм... а это идея!

После того, как сержант, теперь уже старший, стараниями Малфоя-младшего, показал юноше святая святых — сайты, от посещения которых открещиваются большинство мужчин перед своими благоверными, дело пошло куда проще. Теперь Драко было не оторвать. Однако через полчаса разглядывание похабств нагло прервали стуком в дверь.

В проем протиснулась лоснящаяся толстая физиономия. Для своего не слишком юного возраста, обладатель физиономии был прыщав и весьма объемен.

— Хендрикс? — спросил толстяк, вытирая пот со лба рукавом. — Инспектор Джинкинс сказал, что с пропажами к тебе.

Старший сержант, краснея, кивнул. Он постарался встать так, чтобы содержимое экрана не бросалось в глаза. Какой идиот размещает стол лицом к окну и спиной к двери? Хендрикс понял, что этим идиотом был он.

— Вот тебе новая пачка, парень, — пухлые пальцы впихнули несколько папок в руки Юджина. — Смотрю, вы прям горите на работе, пацаны.

Толстяк, коротко хохотнув, удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Драко моментально подлетел к Юджину, выхватил одну из папок и принялся ее просматривать. Сержант же подошел ко второму столу, наличие которого позволяло сделать в тесном кабинете всего лишь пару шагов, и водрузил кипу туда. Видимо настал тот момент, когда нужно сдвигать эту махину с мертвой точки.

* * *

— Дурак, — тихо отругал себя Том. — Она потому и отдалилась от тебя. Дурак...

Дурак, и еще какой! Просто предводитель идиотов. Перед одним из важнейших событий подходящего к концу лета он стоит и размышляет о грязнокровке, которой и дела до него нет. Может быть, вполне возможно, нет, такую вероятность никто не отрицал... совсем чуть-чуть, но.... Она нужна ему? Чуть прищурившись, его темнейшество охватил жадным взглядом тоненькую фигурку, застывшую в нескольких метрах от него.

Вместе с Гермионой они стояли в Большом Зале, щедро расписанном рукой темного мага. Витиеватые знаки, формулы, вставленные в круговые схемы, вихрем проносящиеся от пола до стен. Все это смотрелось немного жутковато. Так же Том, высокий, бледный и худой, стоящий в центре сотворенных им формул, в своей поношенной черной мантии, сотворенной еще в день его воскрешения.

Гермиона со смесью ужаса и восхищения взирала на Темного Лорда, у которого горели глаза в предвкушении, а рука периодически взлетала к волосам, взъерошивая и без того неаккуратную прическу. Волшебник ждал подходящего времени, периодически сверяясь с часами, босой ногой отстукивая какой-то ритм, известной одному ему мелодии.

Времени оставалось еще предостаточно. Вот парадокс, когда мы праздно балуем себя — оно летит так скоро, что мы не успеваем уследить его ход, но когда мы настойчиво чего-то ждем — каждая секунда превращается в минуту, а час в вечность. Оставалась четверть часа до ключевого момента, и Том уже извелся от нетерпения. Получится ли? Может быть зря?

— Пять баллов Гриффиндору! — внезапно нарушил тишину возглас Тома. — За то, что тебе удалось втянуть меня в этот абсурд, Гермиона, — уже тише добавил он.

За спиной он услышал быстро приближающиеся шаги и машинально обернулся. В дверном проеме, с массивными дверьми, стояла Минерва МакГонагалл, удивленно оглядывая преобразившийся Большой зал. Возможно так даже лучше.

— О, Минерва, ты как раз вовремя, — расплылся в улыбке темный волшебник, увидевший высокую даму в изумрудном одеянии. — Будь добра, встань вооот сюда, — Волдеморт указал место в правой стороне зала, испещренного замысловатыми знаками. — А теперь перейдем к самому главному... Кровавому жертвоприношению, — волшебник хищно ухмыльнулся.

Том достал из складок мантии небольшой нож, его действие повторила Гермиона, Минерва же сжимала пачку бумаг, размышляя, какая роль досталась ей.