Фанты, или Пока мы молоды (гет)

От автора: Простите, что Вам пришлось ждать продолжения так долго. Спасибо, что Вы все же здесь, на пороге новой главы. Приятного прочтения!

___________________

Джоанна сложила на краю стола стопку пергаментов и внимательно посмотрела на Гермиону.

— Ты уверена, что не хочешь сегодня переночевать у меня?

Грейнджер отрицательно покачала головой. Прикстли не знала, почему она была не дома этой ночью, но уже в пятый раз звала устроить у себя пижамную вечеринку.

— Я завтра верну тебе одежду, — сказала Гермиона. — Когда…

«…заберу свои вещи из дома Рона», — хотела добавить она, но прикусила язык. Джоанна отмахнулась и прошла к двери.

— Будет повод купить себе обновки, — заявила коллега.

Обернувшись через плечо, Джо с полминуты стояла в ожидании, когда Гермиона очнется от раздумий. Но та уставилась на какие-то документы и мысленно явно была далеко от работы.

— Планерка через пять минут, Гермиона.

Грейнджер вздрогнула.

— Ах да… иду.

Гермионе было как-то легче, когда нужно было слушать начальника и обсуждать насущные проблемы. На ничтожные полчаса на сердце разжались тиски, стало немного проще дышать. Но совещание закончилось, она поднялась со своего места, а на выходе из зала ее тихо окликнули:

— Привет.

Малфой непривычно искренне и немного таинственно улыбался ей. Он стоял слишком близко, и Гермиона посчитала, что лучшее в таком случае — немедленно ответить и пойти дальше.

— Здравствуй, Драко.

— Пойдем прогуляемся?

Она вышла в коридор, Малфой последовал за ней. Проводив взглядом кого-то из коллег, он выжидающе уставился на Гермиону. Она поняла, что наступило время обеда, и именно этот ее законный перерыв Драко собирался занять прогулкой и разговорами.

Грейнджер вздохнула.

— Я хочу поесть.

— Ладно, — тут же отреагировал Малфой. — Значит, зайду за тобой после работы.

Драко не нуждался в ответе. Он просто ушел, оставил Гермиону, которая пыталась усмирить дрожащие руки, у стеклянной двери.

Она искренне хотела уйти с ним. Это, как казалось ей, чудовищно опасное желание чуть было не заставило зашагать Малфою вдогонку, но болезненная неопределенность остановила ее.

Гермиона знала, что оба пути — к Драко и от него — будут трудны. А сейчас она находилась у той развилки, где пора было определяться с направлением. Решение увидеться после работы казалось самым верным: у нее будет достаточно времени, чтобы настроиться, и не слишком много, чтобы могла возникнуть иллюзия того, что она прекрасно справляется без Малфоя.

Грейнджер не справлялась. Как будто часть ее была украдена Драко, и все время хотелось приблизиться, чтобы почувствовать себя целой.

Джоанна была слишком занята работой, чтобы продолжать аккуратные расспросы. Гермиона тоже увлеклась и, наверное, задержалась бы, если бы ровно через две минуты после окончания рабочего дня в дверь кабинета не постучал Малфой.

— Идем, Грейнджер?

Она невольно покосилась на рабочее место напротив, но Джоанны там не было. Гермиона нахмурилась, вспоминая, что Джо ушла уже с полчаса назад, не заслужив особого внимания. Однако, кажется, Прикстли ей что-то говорила, и она, похоже, даже кивнула.

— Эм… Да. Пошли.

Ладонь Драко, неожиданно и мягко появившаяся на талии, вызвала поток мурашек. Гермиона приложила почти героические усилия, чтобы всю дорогу до лифта сохранять невозмутимое выражение лица. Они спустились молча. Малфой поправлял манжеты под рукавами мантии, а Грейнджер невольно косилась на его длинные пальцы.

Когда они вышли из лифта, Гермиона остановила Драко.

— Может, хотя бы скажешь, куда мы идем?

Драко застегнул на ее мантии пуговицу, выскользнувшую из петельки, и неопределенно качнул головой.

— Думаю, тебе понравится.

Гермиона все же хотела знать, куда им предстоит отправиться, но когда она собралась снова потребовать ответа, за спиной Малфоя вдруг появился Джек.

— Друг, надо кое-что обсудить, — произнес Саунд, опустив тяжелую руку Драко на плечо.

Малфой чуть заметно скривился.

— Я занят.

— Вечно ты отделяешься от коллектива! — заявил Джек.

— Я тебя не понимаю, — раздраженно откликнулся Драко.

— У Роскоза с его дражайшей супругой сегодня годовщина, мы решили выпить за их счастье. И я не нашел в нашей компании тебя, друг!

— Миссис Роскоз тоже там? — удивленно поинтересовался Малфой.

Саунд покачал головой.

— Тогда, предполагаю, Генри больше хочется поскорее вернуться домой, нежели проводить время с радующимися за его замечательную жизнь сотрудниками.

Джек все так же сжимал его плечо. Гермиона переводила взгляд с Малфоя на Саунда, пытаясь понять, как лучше поступить.

— Это же не займет много времени, да? — наконец нарушила она тишину.

Драко вдруг посмотрел на Гермиону так, что она заподозрила собственную ошибку. Грейнджер нахмурилась, уже собираясь узнать, в чем причина такого явного недовольства, но Малфой вздохнул и грубо спросил Джека:

— Давно вы пьете за босса, раз тебя уже так шатает?

Саунд ухмыльнулся.

— Не очень.

В старой знакомой кафешке сотрудники «Ливинга» пили вино и вели задушевные беседы. Гермиона и Драко по очереди подошли к Роскозу, чтобы присоединиться ко всеобщим поздравлениям, и Генри вполне успешно делал вид, что его очень радует это сборище.

Джоанна перехватила Грейнджер, удивляясь, что та пропустила мимо ушей ее слова о годовщине. Гермиона виновато поглядела в ответ, а потом попыталась найти глазами Малфоя.

Драко уже занял любимое место у стойки бара. Поймав удобный момент, Гермиона проскользнула на соседний стул, забрала из руки Малфоя бокал с огневиски и отставила его подальше в сторону.

— Хватит, Драко.

Он вздохнул.

— Когда молодость заканчивается, Грейнджер?

Она пожала плечами.

— Помнится, мы уже обсуждали это. Ты говорил тогда, что с возрастом нами начинают руководить привычки. Можно предположить, что дело вовсе не в возрасте. Ребенок привыкает к тем, кто говорит с ним на одном языке и выдумывает занимательные игры. А к какому-нибудь человеку ты не привяжешься и за сорок лет. Взросление и старость не измеряются привычками. Время вообще… понятие загадочное. А молодость абстрактна и выдумана нами самими.

Малфой внимательно выслушал и одобрительно склонил голову.

Гермиона выдержала долгий взгляд глаза в глаза. Уголки губ Драко чуть приподнялись, и когда это стало чем-то совсем личным, оба они обернулись к коллегам.

Там все было по-прежнему. Чувствовалось лишь, что скромное празднество подходит к концу, и внимание Гермионы было привлечено Джеком и Лили.

— Мы не будем говорить об этом, Джексон. Довольно. Вернись к реальности, — разобрала она сквозь шум.

— Мне нужно кое-что сказать тебе, Гермиона.

Драко со скрытой нервозностью водил пальцем по граням незаметно стащенного обратно стакана. Грейнджер невольно выдержала паузу и спросила:

— Здесь?

— Нет, я все еще надеюсь выбраться туда, куда планировал. Пойдем. Думаю, мы не обязаны задерживаться здесь.

Что-то в его жестах и интонации заставило Гермиону насторожиться. Ей показалось, что Малфой не был похож на человека, который хотел поделиться чем-то хорошим, но за ее спиной возникла странная возня, а шум стал несколько нервным.

— Да подожди! — психовал Джек, забравшийся прямо в старых ботинках на барную стойку. — Не трогайте меня, господин бармен!

Грейнджер пораженно наблюдала за этим, потом покосилась на Драко и заметила, что он сильно побледнел.

— Сегодня исторический день, друзья!

Джексон качнулся и откашлялся, а затем упер руки в бока, стараясь выглядеть максимально уверенно. Бармен смотрел на него с праведным гневом и держал наготове волшебную палочку, но Саунд пьяно прикладывал палец к губам и умолял об одной минутке.

— Я так рад, что это закончилось, если честно, — прибавил он громче. — Но я взял на себя честь объявить победителей.

— Каких победителей?! — вскрикнула Джоанна. — Слезь, не устраивай цирк!

— Тише, мисс Прикстли. Вы можете идти, обязую присутствовать только участников.

— Саунд… — тихо предупредил Малфой.

Джек заговорщически указал на Драко.

— Ты останься.

Малфой сглотнул, и его рука потянулась к руке Грейнджер, но Гермиона была слишком удивлена и поглощена вызывающим поведением коллеги.

— Буду краток, — продолжал Саунд тем временем. — Пятьсот галлеонов банка делят между собой Август Хард, Драко Малфой и Дерек Лой в соотношении 2:2:1. Потому что мы договаривались на два раза, брат, — смягчающе добавил он, разыскав в толпе последнего.

— Ты, кажется, слишком краток, Джек, — неожиданно вставила Керри. — Раз уж здесь оказались лишние уши, поясни правила игры.

Саунд странно и долго смеялся, а потом рассказал. Ничего оригинального. Разыгрывались фанты, но задание было одинаково для всех — дважды затащить в постель ту, чье имя выпадет из пародийной копии кубка огня, и предоставить доказательства. К участию оригинальным заклинанием бармена, бывшего тогда на смене, были привязаны все игравшие в день рождения Джоанны, и «отвязывались» выборочно — таким образом круг был сужен до мужской половины коллектива. В случае отказа заявленная сумма залога объявлялась автоматически проигранной.

На вопрос Джоанны, какого черта все это было придумано, Джек ответил:

— Тот бармен знал, что делал. Нам было весело, Джо. Просто невероятно весело.

Он замолчал, и эта пауза стала одной из самых тяжких в жизни большинства присутствующих.

Гермиона схватилась за край барной стойки и встала. Драко наблюдал за ней, окутанный туманом надвигающейся или уже случившейся катастрофы. Ему вдруг стало жарко и холодно одновременно, затряслись от напряжения руки. Малфой глубоко вздохнул и спрятал их в карманы брюк.

Гермиона не двигалась. Она выглядела вполне равнодушной, словно просто ждала объяснений, которые позволили бы ей гневно сжать кулаки, назвать эту шутку самой неудачной за всю историю розыгрышей, на время обидеться — но не признать, что все это, и несправедливо печальный финал в частности — действительно случилось с ней.

Только Драко видел в ее глазах намного больше.

«Скажи, что это ложь, — умоляла она взглядом, зная, что никто, кроме него, не заметит, не поймет. — Я буду стоять в этом проклятом кафе на виду у всех и ждать, Драко. Просто скажи, что…»

Но он молчал.

И Гермиона почувствовала, что силы покидают ее. Злость, удивление, недоумение, возмущение — ничего этого уже не осталось, и она просто закрыла глаза, с трудом сглотнула.

— Что ж…

Сердце Малфоя билось как бешеное, пока, кажется, Гермиона и сама не знала, что сказать.

Стоящая где-то в стороне Мелания прикусила губу и обняла себя, больно цепляясь пальцами за плечи. Август сделал к ней шаг, и она поторопилась предупреждающе вытянуть руку — это заставило его замереть, до рези в глазах всматриваясь в красивое лицо, искаженное догадкой.

— Мел…

— Замолчи.

Гермиона разомкнула сухие губы и негромко произнесла:

— Здорово тут у вас. Только я ужас как не люблю все эти игры. Пойду, пожалуй... Не буду мешать веселью.

Она повернулась, поправляя сползающую с плеча мантию, и схватила с барной стойки стакан воды, чтобы сделать три отчаянно больших глотка.

— Грейнджер, я…

Он так и не смог продолжить. Просто дал ей уйти — мимо Мелании и Августа, застывших на непривычном расстоянии друг от друга, мимо Керри, у которой глаза уже оказались на мокром месте, мимо Дерека, проводившего Гермиону взглядом, полным искреннего сострадания… Обогнув Джоанну, которая отвернулась и прикрыла рот ладонью, и не прощаясь с Роскозом, вопреки обыкновению не знающим, что делать с произошедшей в «Ливинге» трагедией.

И без Гермионы тишина начала давить так, что стало просто невыносимо.

— Джек, пожалуйста, слезь.

Беспощадной плетью рассек воздух хриплый голос Лили. Она изо всех сил сжимала спинку стула за одним из столов и стояла, побледневшая, прямо напротив Саунда. Лили вздрогнула, когда пирамида из пяти больших фужеров оглушающе разбилась, слетев со стойки от удара ботинка Джексона.

— К черту! — закричал он и увернулся от хватки бармена. — К черту все, слышите?!

Все молчали.

— Объясните, почему мы, мать вашу, такие несчастные? Неужели не заслужили спокойствия и любви от хваленого Мерлина, бегая по ожиревшим меценатам и пытаясь вымолить у них жалкие подачки для детских домов?! Как так получилось, что мы собственными потом и нервами обеспечили больницы всем необходимым, но это не сделало нас хоть немного счастливее? Кто теперь поможет нам?

Джоанна опустилась на стул и рвано вдохнула. Роскоз осмотрел всех сотрудников, и когтистая мысль о том, что он многое упустил в таком дорогом для него коллективе, забралась глубоко в душу; он нахмурился, не в силах ответить Саунду ничего успокаивающего, не имея возможности хотя бы оправдать Мерлина.

Но Джека уже не надо было успокаивать. Он немного постоял, пытаясь прийти в себя, потом неуклюже уселся на стойку и слез. Все, что он сделал после этого — нашел взглядом Лили и глухо обронил:

— Я люблю тебя.

Та в ответ отрицательно покачала головой. Лицо Саунда исказила горькая усмешка и не сходила до того момента, пока Лили совсем не скрылась за дверьми злополучного кафе. И Джек тоже не смог остановить ее.

Просто потому что ни у него, ни у Малфоя не было на уме никаких аргументов в защиту самих себя.

* * *

Гермиона сидела на краю парка, сжимала промерзшую скамейку и уговаривала себя дышать.

Возвращаться к Рону не хотелось. А тот отель, в котором она останавливалась прошлой ночью, был слишком легкой мишенью для Малфоя, хотя насчет того, что Драко будет ее искать, у Гермионы были большие сомнения.

Она не чувствовала холода, потому что все внутри заледенело, и внешнее, окружающее стало совсем не важным. Гермиона непривычно для себя не ощущала потребности искать решения собственных проблем. Они поглотили ее настолько, что захотелось просто раствориться, утонуть, не болтать больше ни руками, ни ногами в тщетных попытках выплыть.

Джоанна беспокоилась до неистового желания найти Малфоя и побить его, а уж потом продолжить поиски Гермионы. Она отправила патронус Рону, и обратно пришло сообщение о том, что он сам в ближайшее время вряд ли будет знать, где находится его бывшая девушка.

Справившись с довольно сильным шоком от этой новости, Джоанна дрожащими руками схватила палочку, чтобы отправиться в Больницу Святого Мунго — узнать, не появлялась ли у них мисс Грейнджер. Но именно в этот момент в дверь постучала Гермиона.

Ее щеки раскраснелись от холода. Она была такой уставшей, что производила ложное впечатления умиротворения.

— Мерлин, Гермиона! — только и воскликнула Джоанна, затащила ее в дом и захлопнула дверь. — Где ты была?

— Джо, милая, — еле слышно лепетала Гермиона в ответ, пока Прикстли стягивала с нее заснеженную мантию, — можно я посплю у тебя?

Джоанна застыла, всматриваясь в ее лицо с заботой и волнением. Потом просто махнула рукой, вымотанная собственными опасениями.

— Конечно можно. Проходи в дальнюю комнату. Прими душ, я дам тебе пижаму.

— Спасибо, — сказала Гермиона, когда Джо принесла ей в спальню большое теплое одеяло.

Прикстли вздохнула и плюхнулась на край кровати.

— Не понимаю, — твердила она, держа ладонь Гермионы, — почему ты не пришла ко мне еще вчера?

— Я не могла, Джо. Просто не могла.

— Живи у меня сколько угодно, ясно?

Грейнджер благодарно улыбнулась. Она похлопала рядом с собой по кровати, и Джоанна легла, все еще сочувствующе глядя на Гермиону.

— Ты мне расскажешь, что произошло, верно?

— Обязательно. Когда я пойму, что хочу об этом рассказать, ты будешь первая и, возможно, единственная.

Из гостиной послышался стук в оконное стекло, и Джо ушла, чтобы впустить сову, а вернулась уже с письмом.

— От Малфоя, — многозначительно сообщила она почти дремлющей Гермионе.

— Не сейчас. Убери куда-нибудь, прочту, если появится соответствующее настроение.

Джоанна тихо усмехнулась, покачала головой и прикрыла за собой дверь, оставляя подругу одну.

Она никогда не питала никакой симпатии к Драко и была абсолютно уверена в том, что Гермиона относилась к нему точно так же. Вплоть до самых последних дней эти странные взаимоотношения между ними она объясняла неприязнью, сеющей в условиях рабочего коллектива определенную неловкость.

Но надо быть по меньшей мере невнимательной, чтобы не заметить: таких взглядов, которые доставались Малфою, до него удостаивался только Рон.

Джо убрала конверт, подписанный спешным почерком, на полку в прихожей. Вероятно, Малфой не сразу додумался отправить сову в ее дом, но в конце концов он пошел на это. Однако на самом видном месте все же нацарапал:

«Не открывай, Прикстли. Просто отдай Гермионе».

Это не давало Джоанне покоя. Что-то неоценимо важное было в имени вместо фамилии и в том, что на второй букве небольшое пятно от чернил выдавало Малфоя — он сомневался, а значит, обдуманно «Гермиону» предпочел «Грейнджер».

Джо перевернулась на другой бок и тяжко вздохнула. Это был не ее ребус. Сложный, запутанный и скорее всего даже не предполагающий однозначного ответа.